Текст книги "Тайны Чернолесья. Пробуждение (СИ)"

Автор книги: Ольга Савельева

Соавторы: Анна Сазонова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 35 страниц)

– Леся… – голос Рии демонстрировал утомление чародейки от моей тупости, – а если это не зонтик? А если на тебя напал воин с мечом? Ну, мало ли когда это может пригодиться.

– Хорошо, я подумаю над этим, – улыбнулась я. – А сейчас я пойду в трактир, Касс наверное уже ждет. Ты ведь тоже тут остановилась? Мы еще увидимся?

– Да, конечно, я ведь отменила прогулку, – ответила мне улыбкой Рия. – Когда устроишься – спускайся в общий зал на ужин. Поболтаем. Я завтра уезжаю. Ой, кстати, мне же тоже к портнихе завтра, представляешь, я порвала перчатку, вот потому тут и застряла, жду, когда сошьют новую.

Я посмотрела на ее ручки, затянутые в шелковые летние митенки, но не нашла на них никаких изъянов.

– Не эти, – Иллария поймала мой взгляд, – к зеленой амазонке. В этой дыре нет даже перчаточника – пришлось заказывать у портнихи. Можно завтра поехать вместе. Я помогу тебе заказать платье, ты же не часто это делаешь?

– Ох, это будет здорово. Не думаю, что Касс будет против – он говорил, что тоже не сильно разбирается в дамской моде.

Рия только фыркнула в ответ, и мы зашли в помещение.

Кассия в холле не было, но приветливая хозяйка трактира объяснила мне, где я могу его найти, и я пошла на второй этаж, оставив Илларию внизу. Поднявшись по лестнице, я увидела, что воин идет мне навстречу по коридору:

– А я как раз шел за тобой. Хорошо, что ты уже тут. Идем, я покажу тебе наши комнаты.

– Прости, что так долго. Мы давно не виделись, – я немного помолчала, оглядываясь.

Наш номер представлял собой две маленькие спаленки, которые объединяла общая комната побольше. Мой спутник остановился в дверях, а я прошла в свою – внутри умещалась узкая кровать и сундук для личных вещей. На подоконнике стоял букет ромашек в глиняном кувшине.

– У меня никогда не было подруги, Касс.

– Я понимаю, – мягко сказал он, глядя на меня совсем не сердито.

– Она тебе не понравилась, – огорченно вздохнула я. – Ты даже не попытался с ней поговорить.

– Не испытываю желания более близко знакомиться с юной баронессой Висент.

– Вы знакомы?!

– Видел в столице. Я иногда бываю в зданиях школы, – неохотно ответил воин, кривовато улыбнувшись. – И она меня видела наверняка. Только не помнит. Баронесса слишком сосредоточена на себе, чтоб замечать окружающих.

– Она хорошая! Просто привыкла быть в центре внимания. И она обязательно вспомнит тебя!

– Леся, – Кассий спокойно смотрел на меня, но в голосе его чувствовалась непреклонность, – только не стоит напоминать ей о моем существовании. Если тебе хочется, то дружи с этой девушкой, я же не препятствую. Но не нужно навязывать это знакомство мне.

Я огорченно вздохнула, но промолчала.

– Мне необходимо сходить по делам. Ты голодна? Подождешь тут и отдохнешь или пойдешь со мной?

– Ой, – спохватилась я, – Касс, а можно я с Рией поужинаю? Ты по делам иди, а я внизу с ней поболтаю.

– Конечно. Отдыхай. Не жди меня, поднимайся в комнаты и ложись спать. Я приду поздно, – Кассий достал какие-то бумаги и углубился в их изучение, а я пошла вниз искать Рию.

Иллария уже ждала меня в общем зале. Она сидела за столиком в обществе еще не старой, скромно одетой в темное миловидной женщины, и недовольно морщилась, глядя на ужинающих рядом купцов.

– Леся! Наконец-то! – увидев меня, она повеселела и оживилась, но все-таки не сдержала легкого упрека в голосе. – Неужели, чтобы отдать распоряжения по устройству в комнатах, нужно так много времени?

– Рия, Касс не слуга, чтоб я ему отдавала распоряжения. Я спросила можно ли мне…

– Знаю, знаю… – перебила меня девушка, утомленно и насмешливо закатив глаза, – это твой друг и все такое… у нас с тобой немного разное представление о дружбе, да Богиня с ним. Я уже просто устала, ожидая тебя, наблюдать за тем, как ужинают эти невоспитанные простолюдины. Ну почему в этом забытом Богиней городишке, нет нормальной гостиницы для знати? И лучшим местом, где я могу остановиться, является этот замурзанный трактир! Не понимаю. Присаживайся к столу, Леся, не стой столбом!

Я перевела вопросительный взгляд на молчаливую соседку Илларии.

– Ах, это всего лишь моя компаньонка. Дальняя родственница, которую приставил ко мне отец, – Рия небрежно кивнула головкой в сторону свободного стула. – Да садись же!

Склонив голову в приветственном поклоне в сторону дамы, и получив ответное сдержанное приветствие от нее, я присела за стол.

– Представь себе, мой дядюшка, этот старый зануда, заявил, что категорически отказывается сопровождать меня на этот раз, – тем временем, продолжала Иллария. – Он, видите ли, устал от моих выходок. Это еще неизвестно кто больше устал – он от меня или я от его занудных лекций. Ну вот, в общем, по его милости, я вынуждена терпеть рядом с собой скучную Розию, которую определил мне в компаньонки отец.

– Рия! – я смущенно покосилась на тихую женщину на другом краю скамьи. – Ну разве так можно говорить? Ты должна быть благодарна тете, за то, что она согласилась сопровождать тебя!

– Ха! Это она должна быть благодарна мне за то, что я вытащила ее из той дыры, где она прозябала, – фыркнула стихийница. – Ведь правда, Рози? Я вообще не понимаю, как можно жить в провинции. В столице и только в столице настоящая жизнь! Ах, Леся, ты просто не представляешь себе всей этой прелести!

Мадам Розия сидела, низко склонив голову, пытаясь скрыть выступивший на щеках румянец, и молчала. Видимо, как обычно. Рия не переставая расписывала прелести столичной жизни, а я слушала краем уха, и думала о том, что мне как-то страшно менять свою привычную лесную жизнь на блестящее столичное общество.

– Но все эти мелочи не стоят внимания, – оборвала сама себя Рия, – лучше поделись заклинанием, которое использовала во дворе.

– Мне нечем делиться, я не знаю, как я это сделала…

– Да ты просто почему-то не хочешь мне говорить! – надула губки Иллария.

– Да нет же! – я действительно, никогда не пыталась оформить свои случайные опыты чародейства во что-то доступное для изучения и использования. – Я правда не умею привязывать свои заклинания к невербальным и словесным компонентам. Не думала, что они могут представлять ценность для кого-то еще.

– Ну и зря! Ты какая-то совершенно непрактичная! Нельзя же, чтоб что-то единожды придуманное, пропало и забылось. А хочешь, мы подумаем об этом вместе? – оживилась Рия. – Может быть вдвоем у нас получится лучше?

Я обрадованно закивала, и мы с подругой погрузились в мир рассчетов. Я вспоминала то, о чем думала во время использования чар, пытаясь мысленно воспроизвести свои действия на тот момент, Рия помогала, чем могла. Она действительно очень хорошо знала теорию чародейства. Гораздо лучше меня.

Тетушка Розия, довольно-таки скоро ушла, попрощавшись, а мы все сидели, увлеченно споря. Постепенно расходились посетители трактира. Кто по комнатам, а кто и по домам. Ушли купцы, сидевшие рядом с нами и раздражалившие Илларию, ушел, нетрезво покачиваясь, бродячий певец, который весь вечер что-то тихонько наигрывал в зале. Ближе к полуночи, в столовой комнате остались только мы, да хозяин трактира, позевывая над толстой расчетной книгой, посматривал со своего места.

Интенсивный труд принес свои плоды, и часа через три непрерывных экспериментов Рия освоила совершенно новое заклинание.

– Я предлагаю назвать его «Удар Илларии», – в своей, совершенно очаровательной, лукавой манере заявила она, – ведь если бы не я, то тебе бы ничего подобного в голову не пришло!

– Рия… – мне стало смешно от ее наивного нахальства, – я, конечно, не против, но не будет ли это тебе напоминать о неприятном эпизоде?

– Ах, Леся, я поражаюсь, о какой ерунде ты думаешь! – вздохнула она. – Подумаешь, неприятность! Ведь не ударила же! Да, я знаю, что я вспыльчива. Это совершенно неэлегантно смотрится. Но я так испугалась, что ты обидишься и не захочешь со мной дружить. Я буду стараться держать себя в руках, если для тебя это так важно.

«Надо же! Мнение простой сельской девчонки – мое мнение, не безразлично такой блестящей аристократке, как Рия! – я с улыбкой смотрела на подругу, ощущая внутри души ликование – как приятно изменить кого-то в лучшую сторону! И тут же решила, – я буду на нее оказывать хорошее влияние, и она станет добрее и проще в обращении с людьми».

– Ну что ты так смотришь, Леся? Ты сердишься на меня? – она чуть надула губки, состроив обиженную гримаску. – Ты хотела назвать его по-другому, да? Конечно, ты имеешь право на то, чтоб в названии звучало твое имя! Да. Но ты еще сделаешь много-много других заклинаний, и, может быть даже без меня…

– Да нет же, Рия! Мне не жалко. Пусть будет «Удар Илларии». И только мы вдвоем будем знать, что это означает, – кинулась я утешать обиженную девушку.

– Как замечательно! – Просияла она, кинувшись мне на шею.

Я со смехом увернулась, вскочив с места и начиная собирать со стола исписанные за вечер листы.

– Идем спать, Рия. Поздно уже. Я устала.

– Да, да, идем, – согласилась она.

Договорившись утром встретиться внизу, мы попрощались на ночь и разошлись по комнатам.

Кассий еще не вернулся со своих таинственных деловых встреч. Было уже за полночь, так что я не стала его ждать и легла отдыхать.

Лето 299 год от разделения Лиории. Стасий.

Жесткая скамья впивалась в ноги, поясницу ломило от постоянного сидения, и он уже не знал, какую позу принять, чтоб избавиться от этой боли и расслабить уставшие мышцы. В ритм работы он уже более или менее втянулся, но постоянная усталость не покидала напряженных рук. Втянулся только благодаря сидевшему рядом с ним гиганту – бывшему кузнецу – бородачу Теану, лысый череп которого на голову возвышался над всеми гребцами. Этому мощному человеку, похоже, и неудобная поза и тяжелое весло были нипочем. Он, неустанно выдерживая ритм, равномерно работал за себя и незаметно давал отдохнуть соседям по банке, подстраховывая вымотавшихся. А с соседями повезло. За прошедшие три месяца кошмара, которые Стасий не желал вспоминать, Теан и Мей – неунывающий жилистый парень, сидящий по другую руку от принца, обучили его маленьким хитростям, чуть-чуть облегчавшим невыносимую жизнь на веслах.

Продолжая свою нескончаемую монотонную работу под мерный барабанный бой, Стасий бросил взгляд на бескрайнюю морскую гладь – где-то на горизонте показались белоснежные паруса. Залюбовавшись этим чудесным видением, бывший принц замешкался и не попал в такт, за что и поймал спиной удар кнута. Послышались проклятия, но он тут же снова ушел в свои мысли, поспешно ловя ритм.

Ах, как бы он хотел плавать на одном этих судов. Даже простым матросом. В Истене он никогда не интересовался морем и кораблями. Сейчас, если бы он мог, он не вернулся бы сразу в Руазий, несмотря на то, что восстановить справедливость было необходимо. У него было время подумать и понять, что вот так вот вернувшись сразу, он ничего не добьется. Нужен был план. У Мея был какой-то нереальная идея побега, они с Теаном уже полгода собирались с силами и ждали случай, но случая никак не подворачивалось. Оставалось пока сидеть на банке в цепях и грести до одурения… и ждать.

Стасий снова посмотрел вдаль, хотя не сомневался, что парусник уже скрылся из виду, но нет, корабль даже стал ближе к галере. Вдруг, зелено-белый эдельвийский флаг его скользнул вниз и прямо на глазах сменился черным. Тревожно закричал впередсмотрящий, забегали солдаты, зазвучали отрывистые команды на верхней палубе.

– Пираты!!

– Быстрее же! Шевелитесь живее, скоты, – раздалась над ухом ругань, и хлыст с новой энергией прогулялся по согнутым спинам невольников.

«Что будет, если все-таки догонят? Смерть? Еще более худшее рабство, или вот он, спасительный шанс, которым еще неизвестно как можно воспользоваться… и можно ли?» – непрошенные мысли заполонили голову, хотя мускулы работали на пределе сил. Началась погоня. Что она принесет?

Башанг. Картергская школа танцев. 301 год от разделения Лиории. Стасия.

Мерно отбивали ритм барабаны, и тягуче пели флейты, на их фоне особенно нежно звенели колокольчики на накидках и кайме шаровар. Сладкий запах благовоний разливался по залу где под присмотром наставницы занимались шесть девушек разного возраста.

– И, раз-два-три-четыре, раз-два… – голос наставницы монотонно звучал в ушах, накладываясь на колокольчиковый звон и ругательства учителя.

– Ыйхырова дочь! Тяни носок! Спину прямо… прямее… грудь вперед! Вперед грудь, я сказал, а не выпятить живот! – свист хлыста и чей-то вскрик боли, уже не вызывали ни любопытства, ни сочувствия, ни даже желания взглянуть в сторону несчастной, не сумевшей удержать нужной позы – все повторялось каждый день с небольшими вариациями. Хлыст, больно бьющий и, чудесным образом, не оставляющий после себя следов на тонкой коже, уже много раз опробован на собственной спине, плечах и прочих частях тела. Желание удовлетворить любопытство и взглянуть на неудачливую соседку по залу было чревато вероятностью оказаться на ее месте.

– Голову вверх, подбородок поднять! Вы прекрасные лейри, а не стадо рабынь для гарема! – грозный рык Халаш-бая, немолодого учителя в лучшей школе танцев и манер города Картерга, да и всего Башанга, раздавался, почти не умолкая. – Бедро параллельно полу, клуши! Тяните ногу изящнее! Не можете? Выгоню к темной бездне, и пусть ваши покровители вас продадут на рынке, как тупой скот!

Музыка ускорялась, движения становились все быстрее, счет наставницы все чаще, а ноги, руки и прочие части тела делали свою работу уже почти машинально, не требуя особых размышлений. Халаш-бай надрывался ругательствами, легко успевая за музыкой и задавая ученицам темп. Нормальная, уже привычная, рабочая остановка. Пусть ругается. Лишь бы за хлыст не брался.

Она привыкла. Светлая Дева, она и правда привыкла к этой жизни. К ежедневным изматывающим танцам по несколько часов в день, ругательствам учителя, урокам манер и башангского языка, занятиям по анатомии человеческого тела и урокам красоты, гармонии и философии. Привыкла тянуть носок, бедро и все, что там еще можно тянуть. Держать прямо спину и высоко подбородок. Привыкла к тому, что движения должны быть плавными и грациозными, а шаги мелкими и красиво раскачивающими фигуру. И даже, помоги ей Богиня, привыкла, к показавшимися на первый взгляд, совершенно бесстыдными, нарядам башангской лейри. Всем этим колокольчикам, полупрозрачным накидкам, тонким, почти просвечивающим шароварам и кофточкам, оставляющим открытыми весь живот и большую часть груди.

Думала ли она, в том, прежнем беззаботном и вольном существовании, что жизнь может быть такой, совсем не похожей на все ее представления о мире раньше? За эти два с лишним года, девушка так изменилась, что не узнавала саму себя ни внутренне, ни даже внешне. Вместо коренастой, чуть пухленькой брюнетки, из зеркала на нее смотрела миниатюрная пепельная блондинка с почти скульптурно вылепленной сильной фигурой. Идеальные формы, тонкая талия, изящные руки и ноги, прежними остались только шоколадные глаза. Но и в них, вместо обычной восторженности и смешливости, светилось нечто другое. Она сама пока не могла определить что.

Занятия шли весь день, с перерывом на принятие пищи, и только к вечеру их отпускали в купальни, где ждал обязательный массаж и обучение секретам красоты и соблазнительности. Жесткий распорядок дня ни разу не менялся, кроме тех нескольких дней, когда к девушке приезжала Нафисят. Бывшей принцессе предписывалось называть ее госпожой Нафисят, ведь это именно эта женщина привела ее в школу лейри и платила за обучение.

Тогда, почти три года назад, на латусской дороге, глядя на упавшего в пыль Шалиам-бая, Стасия пришла в ужас от чувств, охвативших ее душу. Облегчение, ликование, злобное чувство удовлетворения от свершившейся мести – все это смешалось и переплелось в ней, не оставив места сожалению и состраданию. Она не сразу поняла, кому была обязана избавлением от ненавистного ей человека. Только потом, взглянув на Кассия, на котором лица не было, вспомнила, что юноша чародей… бард… конечно, это именно он изыскал какой-то способ убрать от нее ее мучителя. Она никогда и не предполагала, что чародеи умеют так использовать свою силу. Хотя… принцесса так же не могла предположить до тех событий, что ее мачеха тоже чародейка. Стасия видела, что начальник охраны тоже все понял, но почему-то промолчал, не став карать юного преступника. За что девушка была очень ему признательна.

Пока карета не скрылась за поворотом, покидая единственного друга, который у нее оставался, Стасия смотрела в окно, не отрывая взгляда от одинокой фигурки на дороге. Касс так и сидел, сжавшись в комочек на обочине, скрыв лицо растрепавшимися волосами, и ее сердечко сжималось от невысказанных, да и не осознанных толком чувств. Осталось только острое чувство сожаления, тоски о несбывшемся и теперь уже невозможном. Она проплакала всю дорогу до остановки, пугая камеристку, пытавшуюся ее утешить и успокоить.

Когда остановились на ночь, Стасия, отказавшись от ужина, только выпила стакан сока, навязчиво предлагаемого трактирщиком, и ушла сразу наверх, в отведенную ей комнату. Заснула она в слезах, но на удивление быстро. Каков же был ее ужас, когда проснулась она в незнакомой грязной комнатке с малюсеньким окошком под самым потолком и с запертой дверью. Единственным предметом мебели в ней была кровать, на которой девушка и лежала. На стук в эту самую дверь и требование ее выпустить, явился разбойного вида хмурый человек в замызганной рубашке и, молча, поставил поднос с кувшином и миской какой-то похлебки прямо на пол. Он грубо оттолкнул девушку и вышел, оставив без ответа все ее вопросы.

В той комнате Стасия провела несколько дней, безуспешно пытаясь найти способ выбраться. Никто не разговаривал с ней, только приносили такой же поднос раз в сутки и все. Первые два дня она не притрагивалась к пище, сделав пару глотков воды из кувшина и кое-как ополоснув из него же лицо и руки. Обследовав место заключения, девушка обнаружила в дальнем углу комнаты дыру в полу, где-то глубоко под ней тек ручей, над которым и проделывала все свои гигиенические процедуры, краснея и посекундно оглядываясь на каждый шорох. Через пару дней голод начал мучить ее сильнее, и принцесса, поборов отвращение, все-таки попробовала еду из деревянной миски, рассудив, что обессиленная, она совсем ничего не сможет предпринять против похитителей, когда придет время действовать. Тогда же, она обнаружила, что если прижать ухо к самой скважине замка, то слышны разговоры в соседней комнате. Правда там не происходило ничего интересного, и никто не обсуждал зловещих планов о дальнейшей судьбе пленницы. Большую часть дня соседняя комната пустовала, а вечерами в ней иногда сидели и играли в кости ее похитители.

Вечером пятого дня заключения девушка услышала громкий стук входной двери. Она вскочила со своего ложа и приникла к скважине ухом, надеясь, что хоть сегодня услышит что-нибудь о своей дальнейшей судьбе. Она уже вся извелась от неизвестности и беспокойства. Единственным доступным ей тогда действием была возможность обдумать и проанализировать все случившееся за последний месяц. Чем она и занималась, терзая себя тревогой за судьбу брата. Единственное, что она знала точно – он жив. Она бы почувствовала, если бы… думать о плохом не хотелось. «Агния… как бы там ни было, она поможет ему. Пусть у нее все получится».

Девушка стояла возле двери, прислушиваясь к голосам и пытаясь извлечь хоть какую-то информацию из грубой брани, доносящейся из соседней комнаты.

– Ну как…, когда придет заказчик и принесет деньги? Мне уже надоело таскать ей пожрать и облизываться на нее самому! – этот голос Стасия слышала из-за двери чаще других, видимо именно этот человек приносил ей еду.

– У тебя одно на уме, Зеб, – заржал его товарищ. – Цыпочка неплоха, но денежки лучше. Рад, Ушлый дело говорит, когда мы уже отчалим отсюда с монетами?

– Крандец, ребятки, денежкам! Помер заказчик, – мрачно сказал третий, и, судя по звуку, подвинул себе стул. – Когда этот змей не пришел вчера на встречу, я кинулся узнавать почему.

– Ну..?

– Че «ну»? Вот…, узнал!

– Сволочь!! И что теперь с этой девкой делать?

– Гы… вон у Зеба спроси, он давно на нее глаз положил, – глумливо усмехнулся второй.

– Да че…, с ней цацкаться? Разложить на столе, пустить по кругу, по горлу ножом и в море. Раз нет заказчика, то никто и не спросит!

Кровь застыла в жилах у Стасии: «Светлая Дева, отведи такую судьбу! Пусть уж лучше сразу убьют».

– …! Я не согласен! – третий, которого назвали Рад, грохнул кружкой по столу. – А затраты? Аванс мы уже прожили. Подкуп трактирщика, перевозка, содержание… хлопот то сколько! И Ушлый перетопчется. Деньги общие, а я таких баб не люблю. Продать ее – хоть как-то окупимся.

– Да кому она нужна? Если только… мадам Лилия вроде набирала девочек… так проще нанять, чем купить… не пойдет она на такой риск!

– Слушайте, олухи. Я тут договорился… – снова Рад, видимо, самый главный у пленителей. – Завтра уходит торговый корабль – «Прелестница». Вот туда-то мы нашу цыпочку и спровадим. Капитан тайно покупает девиц для продажи на рынке Башанга.

– И много дадут?

– Сторгуемся, – усмехнулся главарь. – Умоют, причешут – красотка будет.

– Нуу… в общем-то можно… но может ее разок… того? С нее не убудет, а нам – все, какое-никакое, а развлечение.

– Угу, и цена упадет раза в два. На кого она похожа будет после твоих «развлечений» я представляю. Нет! Деньги важнее! Девку себе потом найдешь.

После чего разбойники переключились на кости и выпивку, как будто, забыв о девушке. Стасия без сил присела на свое ложе. Оцепенение охватило принцессу – рынок рабов в Башанге определенно никогда не возникал в ее мыслях о возможном будущем.

За эти часы до вечера она совсем извелась. Металась по комнате, не находя себе места. Нужно было что-то придумать. Ей казалось, что единственным шансом сбежать будет тот момент, когда ее выведут на улицу из этой комнаты. Когда принесли традиционную деревянную плошку с кашей, Стасия сидела неподвижно на своем ложе, наблюдая за Зебом сквозь завесу волос и пытаясь увидеть в его действиях хоть что-то необычное. Но бандит так же, с кажущимся безразличием, почти швырнул еду на прежнее место у входа и вышел.

Девушка съела все до крошки, чтобы набраться сил и приготовилась ждать отправки. Как же она была наивна! Сон сморил ее внезапно, а очнулась она уже на корабле, среди других несчастных девушек, с досадою поняв, что ее опять опоили снотворным зельем.

В трюме было душно и тесно. Принцесса никогда еще не находилась в помещении, так плотно забитом людьми. Около двух десятков девушек сидело и лежало на скамьях, прибитых к полу, в основном безразлично глядя перед собой, некоторые плакали. Но было и несколько таких, которые нагло себя вели, устроившись на удобных лавках поближе к выходу, и строили глазки матросам, приносящим пищу. Парочку самых нахальных забрали как-то из общей комнаты, а вернулись они, довольно похваляясь широкими платками и дешевыми сережками.

Стасия забилась в самый дальний и темный угол, стараясь вести себя тихо. Сейчас она вспоминала то время с содроганием – на «Прелестнице» девушка пережила одну из самых страшных недель своей жизни. Неопределенность положения угнетала ее. Принцесса перебирала в памяти прошедшие недели, так круто повернувшейся жизни, пытаясь осмыслить все эти обрушившиеся на нее события. Уйдя в свой внутренний мир, она старалась не замечать ни наглости одних девиц, ни забитой покорности других, ни грязи, ни горя и безнадежности, витавших в воздухе. Девицы, видя такую отстраненность, цеплялись к Стаси по любому поводу, стараясь вывести ее из себя и задеть, но девушка не обращала внимания на назойливых товарок. А потом появилась Нафисят, снова повернув колесо судьбы Стасии в другую сторону.

Оборванную, грязную и избитую до полусмерти девушку втолкнули к ним и она, споткнувшись, упала на ближайшую скамью.

– Убирайся, это мое место! – хозяйка деревянного ложа – Эстрия, раздраженно столкнула несчастную на пол подальше от себя.

Сидящие рядом, кто брезгливо, а кто и боязливо, отстранились. Свалившаяся под лавку не шевелилась. Еще одна из тех девиц, в повязанном на талии цветастом платке, что уходила иногда с матросами, ткнула пальцем в сидевшую рядом тихую заплаканную соседку:

– Эй ты, иди сюда, поможешь оттащить эту замухрыжку в сторонку, чтоб под ногами не валялась! – приказала она презрительно.

Та пугливо послушалась, и они вместе поволокли бесчувственное тело за руки, куда-то к стене, ударяя его обо все встречающиеся на пути углы.

– Погодите, нельзя же так! – смотревшая на них с содроганием Стасия, не выдержала и подошла ближе.

– А что с ней делать? Куда прикажешь ее скинуть? – вызывающе подбоченилась цветастая, – может, ты хочешь с ней возиться? Тогда забирай ее на свою лавку или не лезь не в свое дело!

Так принцесса обрела занятие, не дающее совсем раскиснуть и утонуть в тоске и беспокойстве. Она устроила больную поудобнее в своем углу и следующие дни не отходила от нее, обтирая, намоченной в выделенной им для питья воде, тряпкой лицо и покрытое синяками тело, кормила, мечущуюся в полубреду и шептала ей что-то успокаивающее, выполняя роль сиделки. Соседки по заключению недовольно ворчали, что все равно помрет, и совершенно незачем терпеть рядом такую обузу и так теснотища.

Но Нафисят выжила каким-то чудом, и, придя в сознание, через неделю уже пошла на поправку. Она была красива какой-то дикой восточной красотой – правильные черты лица, черные волосы, пусть грязные и спутанные, но видно, что густые и длинные, точеная сильная фигурка танцовщицы. Наметанный взгляд художницы мог разглядеть сквозь грязь и синяки благородство происхождения. При этом, в отличие от тихой и молчаливой Стасии, недавняя больная не обладала кротким нравом и не собиралась терпеть притеснений. Чуть только набравшись сил, она, на глазах изумленных девушек, побила Эстрию, пытающуюся забрать у Стасии порцию воды, основательно поваляв заносчивую девицу по полу. Прибежавшие на крики охранники, весьма позабавились видом женской драки, хотя это избиение и дракой-то назвать нельзя было – Нафисят явно знала что делала, в отличие от соперницы. Больше к Стасии никто не цеплялся.

Принцесса не разговаривала со своей подопечной по душам – было тесно и шумно, слишком много людей рядом, для того, чтобы откровенничать, но и сама присматривалась к своей новой знакомой и ловила ответные внимательные взгляды. Даже после выздоровления больной, обе девушки старались держаться рядом. А еще через неделю корабль пристал к берегу.

Вроде бы уже сложившаяся за недели плавания жизнь, опять была нарушена. Пленницы снова пришли в волнение, переживая прошлые ужасы и страшась грядущих испытаний. Некоторые снова тихо плакали, другие обсуждали друг с другом возможные варианты своей судьбы, а более дерзкие и раскованные, как Эстрия, предвкушали фурор, который произведут на рынке обитательниц гарема.

Стасия снова ушла в себя, вспоминая свою жизнь руазийской принцессы, и сожалея, что ее не убили где-нибудь еще на латусской дороге. Месть? Как же смешны были ее рассуждения! Зачем она послушалась Агнию и уступила давлению Жардинии? Что она сможет сделать для своей мести, прозябая в чьем-то гареме и ублажая какого-нибудь мелкого купца, который соизволит ее купить? Такая жизнь приводила принцессу в ужас. Но даже если ей удастся вырваться на свободу, то как она попадет обратно в Руазий? К кому ей там стремиться, как и где искать потерянного брата?

– Ничего не бойся, держись рядом со мной, – тонкая рука Нафисят коснулась плеча Стасии. – Ты спасла мне жизнь. Нафисят умеет быть благодарной.

Больше всего принцессу поразила правильная лиорийская речь башангки, почти без акцента. Удивленная Стасия только согласно кивнула в ответ – девушки уже покидали корабль, сходя на берег. По прибытии, пленниц разбили на пары и расселили по комнатам в огромном доме в прибрежном городе Сарте, знаменитом своими рынками наложниц. Судя по тому, что все девушки были молоды и не безобразны, их отобрали для гарема еще на корабле, а теперь отвели неделю на то, чтоб привести в приличный вид перед торгами. И тут уже Нафисят, как более сведущая в башангской жизни, взяла Стасию под свое покровительство. Их поселили в одной комнате – маленькой и узкой. И именно в тот вечер, после осмотра, который принцесса едва пережила, посещения купален и ужина, девушка окончательно осознала, что навсегда обречена жить в этой стране с чужими правилами и законами, следовать диким, по ее представлениям, обычаям. Вряд ли когда-нибудь сможет вернуться назад в Истен. Через неделю ее продадут неизвестно кому, и дальше девушка будет вынуждена подчиняться чужим желаниям и капризам. Зря она обнадежилась заверениями своей соседки по несчастью. Нафисят такая же пленница, как и она, Стасия, и так же ничего не сможет сделать, чтобы хоть что-то изменить. И такая тоска охватила девушку, что она не смогла больше удерживать ее внутри и вылила столь долго сдерживаемыми слезами.

– Не плачь. Слезы – удел слабых. Сильные не плачут, – башангка бесшумно подошла к бывшей принцессе и присела на кровать рядом с ней. – Чтобы выжить, ты должна быть сильной, это не так уж и сложно.

– Но что я могу сделать? – Стасия повернула голову и посмотрела на собеседницу сквозь слезы. – Я ничего не знаю о вашей стране, даже языка не знаю. Ничего не умею. Даже если бы я сейчас оказалась на свободе, то скорее всего погибла бы. Как я смогу отомстить обидчикам и восстановить справедливость, если даже над своей жизнью воли не имею?

– А ты хочешь отомстить?

– У меня нет больше другой цели…

– Что ж, эта цель не хуже других, – загадочно улыбнулась Нафисят.

– Только нереальна…

– Ну почему же… не спеши. Учись, осваивайся. И все в твоих силах. Ты помогла мне, а я добра не забываю, Стейси. Я помогу тебе.

– Чем? Ты такая же пленница, как и я, – горько усмехнулась Стасия, – и через неделю будешь вместе со мной продана на рынке. Дикость какая!

– Не совсем.

– И в чем же разница между нами? – самоуверенность собеседницы вызывала удивление.

– В том, что я не одинокая, никому не нужная чужестранка, – Нафисят гордо встряхнула головой, сверкнув черными глазами. – Мой мужчина очень влиятельный человек, и он не оставит меня. Я думаю, что уже завтра за мной приедут и заплатят выкуп. Так что до торгов дело не дойдет.

– Как же ты тогда оказалась на корабле?

– Кариам, занимая высокое положение, имеет сильных соперников и врагов. Мое похищение – это предупреждение ему, ну и месть мне лично, – башангка помрачнела и, поднявшись, пошла к своему ложу. – Но это не важно для тебя. Я и так сказала слишком много.