Текст книги "Тайны Чернолесья. Пробуждение (СИ)"

Автор книги: Ольга Савельева

Соавторы: Анна Сазонова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 35 страниц)

– Ваше Величество… – прошептала Стасия, уже ни на что не надеясь.

– Молчи, он сам виноват! – не выдержала и королева. – Я предлагала ему весь мир, но он посмеялся надо мной, сделав вид, что не заметил! Это ли не измена? И он поплатится! А на твоем месте, я бы лучше думала о том, что будет дальше с тобой, а не с ним! Сидела бы тихо в своей комнате и не высовывалась, и тогда выдали бы замуж и жила бы спокойно, как полагается девушке. Так нет же! Тебе понадобилось влезть во все эти интриги! – она резко повернулась к секретарю. – И что теперь с ней делать?

– Мы можем, конечно, представить ее соучастницей преступлений брата, но… – они оба еще раз с сомнением окинули девушку взглядом. Башангец, на этот раз холодным и оценивающим, а мачеха неподвижным, змеиным, так, что мороз прошел по коже, – не знаю, не станет ли это той соломинкой, что перебьет нам хребет…

– Что ж… посмотрим. Еще есть время. Этой ночью нужно многое решить, и многое сделать. А сейчас… – Жардиния кивнула на Стасию и бросила секретарю что-то, оказавшееся небольшим ключиком, – запрешь ее в потайной комнате. Закончим с делами, и тогда подумаю, как с ней быть.

Девушка хотела что-то сказать, возмутиться, попросить… она сама не знала что, но Жардиния взмахнула рукой, странным жестом выгнув пальцы, искаженным, как от боли, голосом произнесла какую-то фразу, и Стасия поняла, что не может сказать ни одного слова. Она попыталась стряхнуть с себя руки Шалиам-бая, когда он подтолкнул ее к дверям библиотеки, вырывалась, царапалась, залепила ему пощечину, такое дикое желание освободиться овладело ею, что был момент, когда его хватка чуть не разжалась.

– У принцессы истерика, – королева слабым голосом уже отдавала распоряжения, шагнувшим в открытую ею дверь гвардейцам охраны, – она не в себе после случившегося с братом. Очень переживает, – тень сочувствия, ласковый тон. – Со всем почтением доставьте ее в мое крыло дворца. Я поговорю с Его Величеством и потом попробую ее успокоить. Шалиам-бай вас проводит.

Стасия заходилась в молчаливом крике. Невозможность ничего сказать, ощущение чужих рук на своих плечах, полная безнадежность положения – отчаяние полностью затопило ее, и принцесса утратила контроль над собой, и правда погрузившись в безумие истерического припадка, так мастерски вызванного у всегда спокойной девушки.

Когда два гвардейца вынесли сопротивляющуюся Стасию из комнаты, не менее измученная применением чар, Жардиния устало опустилась в кресло.

– Ваше Величество, – оставшийся с ней секретарь склонился над ее плечом, – вам что-нибудь нужно? Может воды?

– Быстрее! Запри и возвращайся, – прохрипела королева сквозь стиснутые зубы. – Я долго не смогу продержать заклинание.

– Как скажете, мадам.

– И без глупостей! Времени больше нет, и так задержались. Нас ждет король.

Она почувствовала тянущую боль и неприятное онемение в левой ноге. Машинально перевернулась и тут же, множество маленьких иголочек, грызущих конечность, которую она так неудачно отлежала, привели ее в чувство.

Стасия не помнила, как ее сюда несли, не помнила, сколько пролежала на толстом мохнатом ковре, устилавшим комнату от края до края. В памяти осталось только чувство безнадежной и бессильной ярости, которой она предалась бурно и самозабвенно, полностью отключившись от окружающей действительности. Сейчас девушке было очень стыдно за поведение, недостойное дочери короля. Она не могла понять, чем оно было вызвано: то ли пониманием, что рухнувший внутри нее мир никогда не вернется снова, то ли чародейством мачехи.

Надо же, никто и подумать не мог, что Жардиния обладает силой! Чародей не мог стать правителем, так же, как правитель государства не мог стать чародеем. Это был непреложный закон, который соблюдался всеми странами континента. Даже Башанг и страны, находящиеся еще дальше на восток, придерживались этого правила. А тут, королева одного из крупнейших государств, каким-то образом оказывается чародейкой! Впрочем, Стасию сейчас больше всего ужасало то, что это от нее не скрывали, а демонстративно использовали чары.

Она поднялась с ковра и огляделась. Комната была совершенно незнакомая, хотя они с братом в детстве облазили весь дворец. Небольшая, квадратная, она была обставлена вполне комфортно, хоть и без претензий на роскошь. На, уже замеченном девушкой, толстом ковре стояла широкая кровать черного дерева, накрытая покрывалом цвета вина. Небольшой столик с письменными принадлежностями и два изящных стула дополняли гарнитур.

Может быть потому, что уже была ночь, она не сразу заметила – окон в комнате не было совсем.

«Должен же быть какой-то выход, – Стасия подергала дверь. Ощупывая резные панели стен, обошла всю комнату, – все не может закончиться вот так…». Никаких результатов. Стены как стены, дверь даже не шелохнулась. Тревога снедала принцессу. Девушке казалось, что пока она сидит тут, беспомощная и бессильная, что-то страшное и невозвратное сделают со Стасием. То, что уже не поправить никогда и никому. Она боялась даже представить что.

Комкая кружевной платочек, принцесса кружила по комнате, изредка присаживаясь на стул, где не могла спокойно просидеть ни минуты. Вскакивала и снова мерила ногами комнатку.

Обрывки мыслей кружили в ее голове так же бессвязно. Ей вспоминался смеющийся брат, с обожанием глядящий на Агнию. Как он тогда вытащил ее в круг под барабаны и лихо отбивал ногами ритм. А она, Стасия, с восхищением смотрела на извивающуюся в диком, чужом танце пару и запоминала движения стройных тел, чтоб зарисовать дома.

Как они ездили на прогулки за город и на море. Сколько эскизов, иллюстрирующих прошедшую осень и зиму, она сделала! И никакой фальши, неискренности, никакого коварства не чувствовалось в поведении возлюбленной Стасия. Художница обязательно бы увидела это. Казалось, что Агния совершенно искренне наслаждается их обществом. Позже, когда Стаси начала рисовать ее портрет, то почувствовала некоторую неловкость своей модели, но это чувство быстро прошло. Принцесса поняла, что стеснение было вызвано тем, что Агния узнала, кто они с братом. И опять стало все как раньше. Только временами, Стасия ловила странный, без причины печальный взгляд девушки, и тогда ей казалось, что Агния старше и мудрее их со Стасием и вообще кого бы то ни было.

Снова и снова Стаси перебирала воспоминания прошедших месяцев. Память подбрасывала ей странности, которые она не замечала и от которых отмахивалась. Какие-то мелкие детали, которым не придавалось значения тогда, но которые теперь выросли до огромных масштабов, и девушке казалось, что она сходит с ума, выдумывая все новые и новые.

А потом Агния внезапно уехала и не вернулась. Хотя брат ждал ее. Он никак это не показывал, ничего не говорил даже сестре, но принцесса слишком хорошо его знала, видела в каждом жесте, в каждой недосказанной фразе… Сначала он не слишком хотел идти на бал. Но в самом начале вечера, настроение Стасия резко сменилось. Он был весел и радостен. Да что там! Он ликовал. Всегда спокойный и уверенный, молчаливый, как-будто занятый своими мыслями, в тот вечер он лучился счастьем и восторгом. Сестра видела его таким только изредка, с ней наедине, ну еще когда они гуляли с Агнией.

Она видела его взгляд, перехваченный ею перед тем, как его увела стража – неверящий, непонимающий, какой-то потерянный. Принц смотрел на сестру умоляюще, а она ничем не сумела ему помочь.

Ей стало почти физически больно.

Они с братом были никому не нужны, кроме друг друга. Отец… он уже давно находился под влиянием жены. Агния… она как-то оказалась замешана в этой интриге. Стасиевы друзья по университету… девушка совсем не знала их. И кто-то же прислал Жардинии документы, порочащие брата.

И вдруг она вспомнила еще один взгляд. Взгляд юного принца из Эдельвии. Как он смотрел на нее перед отъездом. Прямо и открыто. Обжигая и волнуя. Тревожа что-то глубоко внутри. Не то, чтобы она влюбилась, она через неделю забыла о нем, только иногда, наедине с собой, вспоминая ощущение трепета, опьяняющего желания быть любимой и кому-то нужной. Царить в чьем-то сердце и дарить внимание. Наверное, Кассий помог бы им. Но где он теперь… скорее всего, и думать забыл о ней, как и она о нем. Легкое увлечение… игра… жажда любви… Заглядывание на любую симпатичную девушку в надежде – а вдруг это она. Та самая. Симпатия, не перерастающая ни во что большее, проходящая и не оставляющая ни шрамов на сердце, ни горечи в душе, ничего кроме легкой ностальгии и приятных воспоминаний. В конце концов, он еще просто мальчишка.

Девушка отбросила бесполезные мечты и снова закружила по комнате, пытаясь придумать способ спасения и не находя выхода из этой ловушки.

Легко щелкнул дверной замок, оборвав ее мысли. Стасия замерла, держась за столбик кровати, вполоборота к двери, которая распахнулась, пропустив мачеху в сопровождении, так пугающего девушку, башангца.

– Итак, я придумала, как нам нужно поступить с тобой, – обратилась королева к ней, с элегантностью устроившись на стуле. – Как девушка благоразумная, ты должна оценить мою снисходительность.

Стасия слушала ее молча, не отводя глаз, цепенея под вожделеющим взглядом секретаря.

– Мне не хочется причинять тебе зло, потому мы просто выдадим тебя замуж, и ты уедешь к мужу, – продолжала между тем Жардиния. – От тебя требуется согласие и покорность. Королю я объясню все сама.

– Замуж? Но я не собираюсь никуда уезжать… – девушка была растеряна. Такого исхода она не предусмотрела – в ее голове все это время, пока она пробыла одна, крутились мысли о застенках, крепости и плахе.

– Да. И не перебивай меня. Ты выйдешь замуж в Эдельвию.

Влюбленный взгляд карих глаз принца Кассия на мгновение снова вспыхнул в ее памяти, и безумная надежда опалила душу, чтобы сразу же угаснуть.

– На юге княжества есть поместье одного чудесного человека, готового выполнить нашу маленькую просьбу, – мачеха мило улыбнулась. – Ты станешь женой барона Жельксия Орта.

Стасия судорожно вздохнула:

– Отец… он никогда не согласится выдать меня замуж без моего согласия. Он обещал матери перед смертью.

– Милочка, – раздраженно вспыхнула королева, – ты сейчас не в том положении, чтоб капризничать! До сих пор мне было в принципе все равно кому тебя отдать, но ты сама отрезала себе выбор, впутавшись в мои планы. Ты же понимаешь, что я не могу отпустить тебя из-под своего контроля?

Башангец стоял рядом со стулом ее величества и, по обыкновению, раздевал девушку глазами.

– А что будет с братом? – принцесса опустила взгляд, но отвратительное ощущение прикосновения чего-то противного не исчезло, а скорее усилилось.

– Тут нет вариантов, – вздохнула мачеха. – Изменников, замышляющих против короля – казнят.

– Вы не посмеете! Он не виноват! – Стасия подавила снова подступающие слезы. – В это никто не поверит! Отец не поверит!

– Ошибаешься, – ласковым тоном проворковала Жардиния, – он уже поверил. И подписал указ, – она помахала какой-то бумагой, которую держала в руках.

С громким криком отчаяния, девушка бросилась к мачехе, пытаясь вырвать свиток, но тут подоспел Шалиам-бай и схватил ее за руки.

– Сейчас стоит вопрос, что делать с тобой, – с сожалеющим вздохом королева встала со стула, – убивать мне тебя не хочется, но ты похоже, не готова пока договариваться? Мне хотелось бы услышать ответ…

– Нет! – Стасия сама не помнила, что кричала. – Нет, никогда! Я не соглашусь на ваши условия! Вы не посмеете! Мой ответ – нет!

– Ваше величество, – вкрадчивый голос секретаря вмешался в беседу, – оставьте мне разговор с принцессой. Я объясню ей, как должно себя вести послушной дочери… наедине.

– Что ж, – королева с сомнением взглянула на Стасию снова, – раз ты меня не поняла, то возможно, ты в состоянии услышать кого-то еще.

Мачеха, отвернувшись, направилась к двери, а девушка, неверяще смотрела ей вслед. «Она не сможет оставить меня тут… с ним… это просто проверка моей решимости… нет! – уговаривала она себя, – Это невозможно!» Но Жардиния уже открыла дверь и почти вышла из комнаты.

– Ваше величество, нет, не оставляйте меня! – Стасия поверила, она кинулась к закрывающейся двери, но жестокий рывок перехватившей ее руки, не пустил. Чужие, влажные пальцы сжали запястья, оставляя синяки на нежной коже. – Матушка! Нет, вернитесь!

Но этот крик, переходящий в визг, королева, видимо занятая своими мыслями, не услышала или не захотела услышать. Дверь мягко захлопнулась. Щелкнул замок, отрезая ту, беспечную часть жизни, что была до этой ночи, навсегда.

– Ну что, ты готова дать мне удовлетворительный ответ? – Жардиния, утомленная бессонной ночью, выглядела не намного лучше Стасии, сидящей перед ней на стуле.

Девушка, даже после того, как личная камеристка королевы привела ее внешний вид в порядок и переодела в новый наряд, выглядела плохо. Она сидела, склонив голову и глядя куда-то в пол. Аккуратно расчесанные умелой рукой темные волосы, тусклой, безжизненной массой лежали на плечах. Широкая белая прядь, которой вчера еще не было, серебрилась у виска. На руках, добросовестно закутанных заботливой горничной в тонкую шаль, все-таки были видны синие следы пальцев.

Стасия молчала, никак не реагируя на вопрос мачехи. Жардиния, промаявшаяся остаток ночи мыслями о правильности своего решения, но все-таки надеявшаяся, что сломит таким образом упрямство падчерицы, начала терять терпение:

– Я бы все-таки хотела услышать хоть что-то. И, желательно, разумное. – Жардиния положила руку на плечо девушки и та, вздрогнув, медленно подняла голову.

Королева была поражена отсутствующим и безразличным выражением ее лица. Падчерица осунулась за эту ночь, черты лица заострились, губы были искусаны, глаза опухли от слез, а на скуле проступал неудачно запудренный след удара. Хотя ее величество не отличалась особой впечатлительностью и чувствительностью натуры, скорее наоборот, была достаточно жесткой, а временами, даже жестокой, но пустой и отрешенный взгляд девушки много раз последующие годы посещал ее сны.

– Мне нечего вам сказать, Ваше Величество, – надломленный голос был хриплым и чуть слышным. – Единственное, что я еще хочу – нарушить ваши планы. Можете делать все, что угодно – мне все равно, что будет дальше со мною.

– Демоны и тьма! Да ты у нас, оказывается, героиня! – окончательно рассердилась Жардиния. – Только слишком уж пафосно, наивно и глупо!

Королева ничего плохого не желала падчерице, та сама впуталась в ее планы. Проще всего было бы отдать девчонку палачу и выбить из нее признание в измене, после чего казнить вместе с братом и дело с концом! Но ей было жаль наивную девушку, существование которой совершенно не влияло на дальнейший ход событий, и Жардиния решила сохранить ей жизнь. Для чего и задумала всю эту интригу. Но дурочка сама мешала своему спасению с ослиным упрямством! «Если так пойдет и дальше, то все-таки придется ее убить, – недовольно поморщилась королева. Она не любила, когда не получалось то, что она задумывала, – если не удастся уговорить ее уехать по доброй воле, то начнутся совершенно ненужные вопросы и предположения. Да, замужество, самый удобный предлог». Как назло, именно эти два дня советника не было в городе. Они ведь так все чудесно рассчитали и не думали, что его присутствие сейчас потребуется. «Где… ну где же я просчиталась с этой дурочкой? И как все-таки необходим сейчас приест Еугений!»

Как по заказу открылась дверь, пропуская советника, которого сопровождал довольный, как обожравшийся сметаной кот, Шалиам-бай. Следом за ними в кабинет проскользнула приемная дочь приеста.

Королева поджала губы – с самого знакомства, как только она увидела Агнию, испытала к ней чувство неприязни. Сначала она показалась смазливой простушкой и ее величество смотрела на девушку снисходительно-высокомерно, но потом, когда маска деревенской дурочки была сброшена, всего в ней оказалось слишком. Слишком красивая, она еще и обладала каким-то непонятным шармом, притягивая всех мужчин, оказавшихся рядом. Не имея дара силы, она легко избегала чародейских уловок – Жардиния не забыла еще той раздавленной змейки и последующих за этим нескольких дней головной боли. А еще, советник, хоть и тепло относившийся к самой королеве, но все равно, невзирая на личные отношения, неукоснительно соблюдающий с ней дистанцию «учитель-ученик», свою приемную дочь откровенно любил. И Жардиния безумно ревновала, хоть и старалась спрятать это свое чувство как можно глубже даже от себя самой.

– Кажется, у вас, Ваше Величество, возникла непредвиденная проблема? – Еугений, как всегда, уважительно, но чуть насмешливо склонил голову в приветствии. – Надеюсь, что мы не помешали?

– Разумеется, вы как всегда вовремя, советник, – королева протянула ему руку, и сжала его кисть в своей. – Я не знаю, как еще объяснить этому неразумному созданию, – она кивком указала на, все так же сидящую на стуле и не на что не реагирующую, Стасию, – что главное достоинство благородной девушки – послушание.

– Узнав о ваших трудностях, я тут же поспешил закончить свои дела, – и, заметив недовольный взгляд Жардинии в сторону своей приемной дочери, добавил, – Агния захотела тоже поговорить с вашей падчерицей. Они же были подругами. Может быть, принцесса послушает ее.

– По-моему, принцесса Стасия не желает слушать никого, и в первую очередь – голос разума, – королева раздраженно вздохнула. – Я сделала ей блестящее предложение. Вместо плахи, на которой ей придется присоединиться к ее изменнику-брату, я предложила ей выгодный брак в Эдельвии со всеми уважаемым бароном Жельксием Ортом. Но принцесса закатила безобразную истерику, и вот теперь изображает из себя жертву. Видимо, она вообразила себя героиней романа, и ждет, когда ее спасет какой-нибудь храбрый рыцарь. Увы, романы бывают только в воображении писателей и восторженных юных девиц.

При имени барона брови Агнии изумленно приподнялись.

– А скажите-ка, уважаемый, сам-то барон знает о предстоящей ему чести? – тихо склонилась она с вопросом к Шалиам-баю.

– Нет необходимости беспокоить господина барона, – так же тихо ответил ей секретарь, – пожилой человек, слабое здоровье, лишние переживания… все равно она до него не доедет.

– О… – Агния хотела что-то еще сказать, но ограничилась только взмахом ресниц и понимающим взглядом. Она явно оценила масштаб интриги.

– Неужели вы полагаете, что ее Величество вот так просто отпустит столь много знающую о ее планах особу в Эдельвию? – башангец лицемерно вздохнул. – Ее Величество намерена под благовидным предлогом отправить девушку из столицы, а там… дороги в провинции не безопасны… опять же, разбойники лютуют… всякое может быть.

– О да… мудрость ее Величества бесспорна…

Строгий взгляд советника прервал их тихий диалог. Они замолчали, каждый обдумывая свои личные планы в связи с полученной информацией и делая вид, что внимают происходящему в комнате. Хотя особо внимать было нечему – ситуация нисколько не изменилась. Королева продолжала что-то втолковывать, молча сидящей и, похоже, совершенно не слушающей ее, Стасии, а приест Еугений размышлял о чем-то, впрочем, наблюдая за ними с интересом.

С самого утра Стасия пребывала в пучине отчаяния и пустоты. Мир перевернулся. Она и подумать никогда не могла, что такое произойдет с ней. С ними. Когда ОН уходил, то сказал, что вернется вечером, чтобы провести с ней следующую ночь. Принцесса думала об этом с ужасом, хоть и старалась убедить себя, что ей теперь все равно и самое главное, что осталось ей в этой жизни – не уступить. Пусть делают с ней все, что захотят. Королева все равно не получит от нее согласия ни на что. Раз брата не спасти, а от ее собственной жизни ничего уже не осталось, то она должна быть твердой и мужественной. Хотя… ох, как страшно умирать! Но жить так еще страшнее. Сейчас нужно все сделать правильно, так чтобы поколения предков-королей могли бы ею гордиться.

Она всегда знала, что слаба и нерешительна. Восхищаясь подвигами героев легенд, которые рассказывал ей ее начитанный брат, надеялась прожить легко и счастливо. И сейчас, оказавшись жертвой интриги, принцесса боялась своей слабости.

Из ума не шла старая история про замок Листенкинг, развалины которого находились недалеко от Истена. Эту легенду она вспоминала недавно, осенью, когда рисовала портрет Агнии, а та в это время рассматривала ее книги. Наткнувшись на историю рода Сольк, Агния завела разговор о той мрачной легенде, что окутывала поместье. Сама Стасия в первый раз услышала эту историю, разумеется от брата, когда они еще подростками, улизнув из дворца, и исследуя окрестности города, набрели на развалины.

Стасий рассказал про бедную молодую графиню, ставшую неприкаянным призраком, бродящим по поместью и убивающим всех, кто пытался похитить клады, хранящиеся в замке, а потом предложил погулять по его руинам. Она и сейчас, как наяву, видела его горящие азартом темные глаза. Принцесса, испугавшись, умоляла брата не ходить туда, но ему очень хотелось посмотреть на место, овеянное мрачной славой. В конце-концов, они договорились разведать запущенный парк, но не лазить в сам замок. Девушка помнила свой страх, когда они шли по широкому каменному мосту через заросший ров. Она смотрела на каменную крошку под ногами, кусты и траву, проросшие сквозь полуразрушенные плиты, и представляла себе совсем еще юную наследницу, пережившую кошмар насилия, и сумевшую отомстить так страшно. Тогда Стасии казалось, что она сама никогда бы не посмела даже взять в руки клинок, не то, чтобы в кого-то его вонзить.

Сначала, держа брата за рукав легкой рубашки, она, обмирая, всматривалась в каждый куст, в каждую тень, боясь увидеть там призрака с окровавленным кинжалом или еще какие-нибудь ужасы. Но жаркое летнее утро было таким солнечным и ярким, так ласково шелестел ветерок в кронах деревьев старинного парка, практически превратившегося в лес, успокаивающе жужжали насекомые, чирикали пташки, что девушка постепенно расслабилась, перестав воображать себе темные ужасы прошлого. Она так прониклась очарованием этого заброшенного уголка природы, что приходила сюда еще несколько раз с братом и местными ребятами. Они лазили по руинам замка, а она сидела, рисовала те самые эскизы, и размышляла о печальной судьбе своей ровесницы, так трагически закончившейся четыре сотни лет назад.

Рассказ Агнии добавил ужасающих подробностей в эту темную историю.

И вот теперь, Стасия снова размышляла о решимости и силе духа юной графини. Оказавшись в похожих обстоятельствах, она ничего не могла сделать, только не уступить, не поддаться уговорам и давлению. Ах, если бы можно было хоть каким-то способом спасти хотя бы брата. Она с радостью пошла бы на любые жертвы, но пока впереди была беспросветная безнадежность и конец всему.

Из безнадежных размышлений девушку вырвало прикосновение к плечу. Ее передернуло. Подняв голову, Стасия увидела мачеху, которая явно ждала какого-то ответа. Впоследствии она сама не помнила, что сказала, в уме упрямо повторяя себе, что все выдержит и будет тверда. «Только бы не сломаться, не уступить, не заплакать, – она снова опустила взгляд, – все кончено, ничего не изменить, просто пережить все это». Стасия опять ушла в свои мысли и не обратила внимания, что в комнате появились новые лица.

– Возможно, если вы разрешите мне поговорить с принцессой наедине, то я смогу убедить ее, не прибегая к угрозам? – знакомый голос Агнии вернул девушку к действительности.

«Она все-таки тут… вернулась! Значит все это правда…» – горечь затопила художницу. Оказывается, она все еще надеялась, что все, сказанное про Агнию – ложь. «Что ей надо, если так? О чем она хочет поговорить? Если она действительно предала брата, то, что она может мне сказать? – вихрь вопросов взбудоражил столь тщательно лелеемое равнодушие в душе девушки, – А может и правда, она ни причем, а просто хочет и может помочь нам…».

– Стаси… – обеспокоенный голос Агнии нарушил тишину комнаты – пока Стасия металась между надеждой и отчаянием, все вышли, оставив девушек наедине.

Принцесса посмотрела на возлюбленную брата – вид у той был сочувствующий и даже, как-будто, виноватый.

– Это правда? – прошептала Стасия распухшими губами.

– Теперь это уже не важно, – Агния опустила взгляд и замолкла, но тут же быстро продолжила. – Сейчас важно сохранить твою жизнь. Как ты вообще умудрилась впутаться в эту интригу! Тебя все это вообще не должно было коснуться!

– Но почему? Мы ведь любили тебя… он любил… – голос художницы прервался.

– Я тоже… полюбила вас… как умею…

– О, да! Спасибо! Да спасет всех Дева от такой любви! – смех ее был горек. – Что же бывает с теми, кого ты ненавидишь?

– О… тех, кого я ненавижу, уже давно нет в этом мире, – Агния, наконец, подняла взгляд на собеседницу, и он был страшен – смерть клубилась в ее мутно-зеленых глазах. – И я молю тьму о том, чтоб больше никогда не испытать этого чувства!

Стасия промолчала, пораженная болью в голосе Агнии, болью, не уступающей ее собственной.

– Стаси, речь сейчас не обо мне, о тебе… о твоей дальнейшей жизни, – смертная тоска ушла из глаз Агнии, она говорила быстро и горячо, пытаясь убедить упрямую девушку. – Жельксий Орт – хороший человек. Соглашайся! Не губи себя упрямством. Он не обидит тебя. У него большое поместье прямо на берегу моря. Барон любитель выращивать цветы, а они отвечают ему взаимностью, и потому, вокруг дома все заполонено разноцветьями. Это сказочное место – ты, как художница, будешь в полном восторге.

– Моя жизнь окончена. Ничто не будет, как раньше. Никогда… – голос принцессы был спокоен и тверд, – художница умерла прошлой ночью вместе с моей юностью. А принцесса Стасия умрет на плахе вместе с братом через несколько дней.

Агния хотела что-то сказать, но Стаси, повелительным взмахом руки, остановила ее. – Одно только прошу я у тебя – спаси Стасия. Уж ты-то должна знать, что ему не нужны власть и трон. Он всегда тяготился этим своим долгом.

– Что такое ты говоришь?! Нельзя думать о смерти! Нужно сделать все, чтоб выжить!

– Ради чего жить? – с отчаянием перебила Агнию девушка. – Брата мне не спасти. Я пыталась… сама видишь, что вышло. А я… как жить после всего этого? Каждый миг вспоминать этого мерзкого башангца… его липкие, противные прикосновения… его торжествующий взгляд? Это так унизительно! И ведь я сопротивлялась, пыталась бороться! – Стасия скинула с плеч шаль и протянула чуть дрожащие руки к собеседнице, демонстрируя синяки, покрывающие тонкую кожу. – Я никогда не была физически сильной… но так и он не атлет. Но почему так устроено, что женщины слабее мужчин?!

Принцесса замолчала и опустила руки. Слезы текли из ее глаз, но девушка, погрузившись в свои мысли, не замечала их. Молчала и Агния.

– Я не хочу жить с этим. Мысли о прошлой ночи отравляют каждый мой вдох… – хриплый, срывающийся голос Стасии было едва слышно, как будто каждое слово произносилось через силу. Но вдруг она снова перевела взор на бывшую подругу и схватила ее за руку, сжимая, как бы пытаясь через прикосновение передать смысл своих слов. – Это она! Она позволила всему случиться! Она виновата во всех наших несчастьях! Как же я ее ненавижу! Мы стояли на ее пути к трону, и она наконец-то добилась своего! Королева давно пыталась очернить брата в глазах отца, а ты… да, да, именно ты, помогла ей в этом! – карие глаза девушки лихорадочно блестели, она говорила все громче и все сильнее сжимала запястье Агнии, причиняя боль. – Ты должна его спасти! Больше некому.

– Да… – приемная дочь приеста Еугения мягко освободила руку из цепкого захвата принцессы, – я попробую помочь твоему брату. Я не могла поступить по-другому – у меня тоже есть определенный долг, но не думаю, что делу королевы помешает, если принц Стасий останется в живых. Главное, чтоб все считали его мертвым. Но и ты должна попытаться выжить. Согласись с Ее Величеством, уступи. Выйдешь замуж за барона Орта, будешь жить у моря в достатке и спокойствии. Он не молод и не хорош собой, но он будет добр к тебе, а ты скрасишь его дни и сохранишь себе жизнь.

– Но почему я должна верить тебе?! Ты уже один раз предала нас!

– Больше-то, все равно, некому… а я хочу помочь вам. Что ты теряешь, доверившись мне? Ты сама говоришь, что все уже потеряно и кончено. А приобрести можешь многое…

– Я не хочу жить с этим. Он сказал, что придет вечером, и кошмар начнется снова. Ты просто не понимаешь, о чем просишь! Ты, блестящая и уверенная в себе, никогда не была на моем месте! На месте жертвы. Ты не знаешь, каково это – быть в чужой власти. Чувствовать, что не можешь ничего сделать, чтоб отстоять свою честь и жизнь.

– Много ты знаешь обо мне, – фыркнула Агния. – А что, если я скажу, что была на твоем месте? Что однажды мой мир рухнул, как и твой сейчас? И смыслом жизни тогда стала месть! Но я бы никогда не смогла так быстро отомстить, если бы мне не помогли. Я до сих пор плачу за ту помощь всем своим существованием, и нет у меня другого выбора, даже если бы я и хотела его! – она встала с кресла, на котором сидела рядом с принцессой. Грациозно потянулась всем своим, затянутым в черный кожаный костюм для верховой езды, телом, и заходила по кабинету. – Ты знаешь мою историю, да что там, ее знают все в столице. Одна из самых мрачных сказок Истена – я рассказывала ее тебе прошлой осенью в таких подробностях, которых не знает больше никто. Ты только не догадывалась, что этот рассказ обо мне. Это я пережила весь этот кошмар! И вот уже четыреста лет, как я отдала свою душу за возможность отомстить. Отдала тьме. Потому, что свету не было дела до страданий несчастного ребенка, и только темный колдун откликнулся на мои призывы к справедливости и мести!

Стасия молчала, во все глаза смотря на мечущуюся по комнате фигуру в черном. Она никак не ожидала таких откровений от бывшей подруги – ослепительной, всегда уверенной в себе красавицы.

– Где была ваша Светлая Дева, когда погибла вся моя семья? Куда смотрели могучие чародеи, когда юная девочка оказалась во власти опекуна, любой ценой желающего получить ее наследство? – Агния остановилась и требовательно смотрела на принцессу, как будто Стаси могла ответить на эти вопросы. В зеленых глазах ее горело темное пламя. – Ты хочешь, чтобы в твоей жизни вновь появился смысл? Если нет другого, то смыслом может стать месть! Обстоятельства переменятся, ты станешь другой, что-то изменишь в себе… и в один прекрасный день сможешь отомстить всем, кто обижает тебя сейчас. Я не понимала этого тогда и выбрала быстрый путь. Быстрая месть и смерть. И века службы тьме. Есть другой способ – ты, если приложишь усилия и волю, сможешь сделать все сама. Тогда, возможно, ты не потеряешь себя, – она отвернулась и подошла к двери. – Это все, что я хотела сказать тебе, Стаси. Я больше не стану уговаривать тебя. Подумай над моими словами и прими верное решение. Брату твоему я попробую сохранить жизнь, но это будет значительно легче, если ты не будешь такой упрямой и пойдешь на уступки королеве. И, кстати, в этом же случае, я думаю, что смогу устроить все так, чтоб башангец не пришел к тебе больше. Если же нет… уговорить Ее Величество вряд ли получится.