Текст книги "Поющий Ландыш.Сила для Меча.Часть 4 (СИ)"

Автор книги: Ольга Сараева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

  – Кровь Тиндомэ, – задыхаясь, бросил он мне в лицо. – Может, я и сделал... пару ошибок... но я не глупец!

  Кровь Тиндомэ? Это что, обвинение? А звучит как признание заслуг!

  – Прости, Тёмный, но мне нужны гарантии. И потом, я же сказал: ничего личного.

  Гил протянул мне галету и кивнул в сторону раненого:

  – Что будем делать, командир? Тащить с собой неудобно, оставить нельзя. И время! Сколько мы уже потеряли, Хан?

  – Полдня, – бросил нолегат, вглядываясь во тьму коридора.

  Мои глаза встретились с глазами ду серке. Похоже, Охотник тоже не понимал, почему всё ещё жив: на моём месте он бы не терял времени. Гил стоял рядом, и взгляд Тёмного эльфа то и дело сбивался с меня на него. Кстати, впервые увидев "двойника", ду серке от неожиданности снова чуть не ушёл в Пустоту, но вовремя остановился. А жаль: этим он избавил бы нас от хлопот. Впрочем, медлить и правда было нельзя. Я взглянул на Гила, тот чуть заметно улыбнулся – одними глазами, только для меня. Улыбка из Испытания Духа. Тогда я не сомневался: "двойник" должен выжить любой ценой. Кто знает, что сталось бы с братом, поступи я иначе? Теперь у меня было такое же предчувствие в отношении ду серке.

  – Что с Астралом, Тин?

  – Кипит. Думаю, пару дней у нас есть.

  – Ролли, успеем?

  – Покинуть Лабиринт, командир?

  Бросив взгляд на раненого, нолегат пожал плечами. Ду серке открыл глаза.

  – У вас три дня, Светлые... или пять. Как повезёт.

  Сколько? Мне показалось, я ослышался.

  – Откуда такая роскошь? – усмехнулся Хан.

  Охотник облизал пересохшие губы.

  – Портал был... защищён.

  Ребята переглянулись. Ну да, конечно! Именно через такой ду серке и ушёл от меня в Покинутом замке. Тара поднесла флягу к губам раненого.

  – Глоток, не больше, – предупредила она.

  Тёмный понимающе прикрыл глаза.

  – Три дня лучше, чем два, – заметил Гил.

  – А пять лучше, чем три, – согласилась Тара, возвращая флягу на пояс. – Только у Сейни их нет.

  – Прости, Тари.

  – Прощаю, Гил. Кстати, восстановление раненого идёт полным ходом. Но даже если завтра он встанет на ноги, нам далеко не уйти.

  Ну ясен камень, как говаривал Дангор. Что ж, на помощь Тангаров рассчитывать не приходится, значит....

  – Есть ещё вариант, – сказал я.

  Продолжать пришлось на фэдарине: Тёмному эльфу было незачем знать о наших особых талантах.

  – Я свяжусь с отцом: он единственный, кто сможет вытащить нас из Тёмного Лабиринта.

  /Ты хорошо всё обдумал?/ – спросила Тара.

  /Нет, просто не вижу выхода: ду серке должен выжить./

  /Как скажешь. Но почему Фаротхаэль, а не Архимаг?/

  /Тёмный Лабиринт, Тара. Здесь повсюду магия Тьмы, а отец наполовину Тёмный: ему проще./

  /Всё это так, Дель, но неустойчивое Равновесие твоего отца заставит его серьёзно рисковать. Отложи Связь до утра: Свет ослабит здешнюю Тьму./

  Элутар, я совсем забыл об опасности! Привык, что Верховный может всё. Но почему помнит Тара?

  /Потому что он твой отец. Что тебя удивляет?/

  Я молча смотрел на жену. У неё, разумеется, есть вопросы к Фаротхаэлю, и очень серьёзные, но она не считает его врагом – разве что должником. Элутар, если бы не мой собственный счёт к отцу, я понял бы это раньше! Тревога от ожидания встречи отпустила, разжав ледяные объятья. Я медленно выдохнул, Тара укоризненно покачала головой. Она права: я болван.

  – Подожди, командир, а как же этот? – Тин кивнул в сторону ду серке.

  Дафар даже не потрудился перейти на фэд. Я взглянул в его яростные глаза. Тинтаэль тоже узнал Охотника, и мне приходилось сдерживать стремление друга к справедливости. Это было трудно вдвойне, потому что я не меньше него хотел отправить ду серке в Пустоту. Теперь же, когда Тёмному эльфу оставили жизнь, Тин был просто вне себя.

  – Стоило ли его вытаскивать, чтобы убить, напарник, – попытался я охладить его пыл. – Пока не знаю, почему, но он должен выжить.

  – Выжить? В Семи Башнях?! Думаешь, с Фаротхаэлем у него будет больше шансов, чем со мной?

  – Сомневаюсь. Но на этом ду серке Долг крови, я заявил об этом на Светлом Совете. Преднамеренно убить чужого кровника означает принять его Долг на себя. Фаротхаэль на это не пойдёт. А ты?

  Мы молча смотрели друг на друга. Со стороны наша перепалка должна была выглядеть странно: мы говорили на разных языках. Наконец Тинтаэль отвёл взгляд. Вот так-то лучше! На лице Тёмного эльфа не дрогнул ни один мускул: похоже, он был готов к любому исходу. Судя по отметинам на теле, его преследователи не шутили. И чем же ты так достал соплеменников, Тёмный Охотник?

  Тара была права: со Связью лучше подождать до утра. Не то чтобы магия Тьмы слабела при солнечном свете, просто ночная темнота, как и темнота пещер, были естественными союзниками Стихии. Для отца же с его неустойчивым Равновесием чем меньше риска, тем лучше. Установить Связь будет несложно: его ментальное присутствие на краешке моего сознания чувствовалось ещё у Моррагонда. Я мог бы послать привет Верховному прямо оттуда, но не хотел обнаруживать нас раньше срока. Впереди была целая ночь, значит, у меня будет время продумать предстоящий разговор. А пока.... Я посмотрел на пленника. Возможно, он и не станет откровенничать со мной, но почему бы не попытаться?

  Ду серке лежал неподвижно, закрыв глаза, всем своим видом выказывая безразличие к собственной судьбе. Разумеется, Тёмный эльф понимал: наши выжмут из него всё до капли, даже если для этого придётся вывернуть его наизнанку. Но почему-то это устраивало Охотника больше, чем героическая смерть. На что он рассчитывал? Помнится, в Покинутом замке он обмолвился, что никогда не уходит в Поиск без запасного варианта.

  – Спрашивай, – неожиданно сказал ду серке, не открывая глаз.

  Я усмехнулся, снова отметив схожесть наших инстинктов.

  – Ты выбрал не самый простой путь, Тёмный: наших Целителей Сознания тебе не миновать. Не проще ли было принять смерть от соплеменников?

  Ду серке открыл глаза.

  – Да я и не выбирал, Светлый... не до того было. А умирать мне сейчас... никак нельзя.

  Значит, Охотник открыл портал наугад, и тоже оказался в Лабиринте в пределах влияния Моррагонда. Элутар! Что-то не нравится мне активность этих Врат. Я окинул взглядом стянутое бинтами тело.

  – Ну и как же ты собирался выжить?

  – На тебя... рассчитывал, – криво усмехнулся ду серке.

  – Я так и понял. Может, назовёшься? Моё имя ты знаешь.

  Тёмный снова усмехнулся:

  – Зови, как хочешь. Мне всё равно.

  – Да мне, в общем, тоже. Но долго скрывать не советую – будет больно.

  – Нечего скрывать, феальдин. У меня нет имени.

  – Даже так?

  – Так. Делотам имена... не положены.

  – Кому? Отверженным? Впервые слышу. Может, Отступникам?

  Ду серке покачал головой.

  – Отступника... ты бы сразу узнал. Вас же на них... натаскивают. Делот – это другое. Долго объяс...нять.

  – Я не спешу.

  – Хватит, Дель. Ему трудно говорить, – сказала Тара.

  Я и не заметил, как она подошла. Легко провела рукой по моим волосам, коснулась плеча, снимая напряжение.

  – Пусти-ка. Тебе и без того есть над чем подумать.

  Она права: впереди встреча с отцом. Я кивнул и поднялся, уступая ей место.

  – Твоя атани. Она опасна, – понизив голос, быстро сказал ду серке.

  Его глаза возбуждённо блестели. Я с трудом сдержал улыбку, но ответил так же тихо и как можно серьёзнее:

  – Ты угадал, Охотник. Во имя Элутара, не вздумай ей перечить!

  – Де-ель, – Тара укоризненно покачала головой.

  Её глаза смеялись. Моя бровь слегка приподнялась.

  – Разве я не прав?

  – Помочь? – спросил Гил, присаживаясь рядом.

  Брату уже приходилось использовать свой дар для Связи с Правителем Андареля, и он действительно мог дать дельный совет. Но я привык рассчитывать только на себя и по привычке ответил:

  – Справлюсь.

  – Как хочешь. Только не трогай его Щиты – они тебе не нужны. Знаешь, маги такого ранга не разбираются, откуда сигнал, сразу наотмашь бьют. Мимо, конечно, но отдача....

  Гил тряхнул головой. Я усмехнулся.

  – Учту.

  – А ты весьма красноречив, Дель. Волнуешься?

  – Слушай, помолчи, а?

  – За ручку подержать, феальдин?

  – Гил!

  Я разозлился: ему снова удалось меня достать! Однако волнение улеглось, мысли и чувства пришли в равновесие. Я понял, что не буду готовиться к разговору с отцом: это лишнее. Гил смотрел на меня и улыбался. Я улыбнулся в ответ: вот она, пропавшая и вновь обретённая половина моей души! Наши с братом усилия понять друг друга были похожи на игру-головоломку, в которой нужно правильно соединить две части целого, причём с первой попытки. Теперь-то я точно знаю: детали головоломки прочно встали на место. Уверен, что Гил чувствовал то же самое.

  – Какой он, наш отец? – неожиданно спросил он.

  Я понял, что брат волнуется не меньше, и ответил его же шуткой:

  – Что, за ручку подержать, феальдин?

  – Да я бы не отказался, – рассмеялся Гил.

  – Тогда держись поближе ко мне. А если серьёзно.... Холодный. Властный. Сильный. Одним словом, Верховный. Ты же должен его помнить!

  – То, что с ним связано, помню, а его самого – смутно. Но судя по тому, как ты о нём говоришь, Фаротхаэль очень одинок.

  – До других ему обычно нет дела, Гил.

  – Да, должно быть, скучно быть Верховным в одиночку.

  – Верховным – да, пожалуй, а вот великим – только в одиночку. Иначе какое же это величие?

  – Дель, а ты... не слишком?

  – В самый раз, Гил: Эльдамаль – совсем не Андарель Эльфийский. Чем раньше ты это усвоишь, тем меньше наделаешь ошибок.

  – Учту.

  – Сделай милость. И держись поближе ко мне. Без шуток.

  – Понял, командир.

  Я представил себе мощь ментальной "цитадели" отца. Маги такой Силы почти неразличимы в этой Плоскости Бытия. Не трогать "щиты"? А как же иначе?

  /А иначе так: яркое чувство – самый простой Путь к Сознанию./

  Голос Лес"са заставил меня вздрогнуть от неожиданности.

  /Ты-то здесь откуда, Хранитель?/

  /Это не я, это ты здесь, Хранитель!/

  А я и забыл, что у меня и Тары с Лес"сом одна голова на троих.

  /Это не голова. Это Веда./

  /Ну знаешь, Веда – не Веда.... Болит-то голова! Хотя бы стучи, когда входишь./

  /Как скажешь./

  Мне показалось, или я слышал смешок? Однако шутник говорил дело. Я задумался. Самое яркое чувство к отцу? Из последних?

  ... Церемония Посвящения. Ректорский кабинет, розовые лепестки, кружащие за окном. Странное выражение, мелькнувшее на лице Верховного.

  – Хочу, чтобы ты знал: мой Дух не оставит тебя в Испытаниях.

  Тогда мне показалось, что под маской холодного бесстрастия я почти разглядел черты отца ...

  ... Трудный разговор о моей потерянной памяти. Фаротхаэль долго смотрит на догорающий закат.

  – Неужели ты так меня ненавидишь?

  Меня пронзает внезапная боль, но я лишь пожимаю плечами:

  – Ты мой отец.

  Сейчас бы я ответил иначе ...

  Да, мы никогда не были близки, но он всегда присутствовал в моей жизни. Этакий бастион, надёжно защищавший от опасностей, и в то же время грозивший рухнуть на тебя самого. Я невольно улыбнулся, вспомнив последний подарок отца. Око Памяти, хенэльдегон последнего поколения! О таком подарке можно было только мечтать.

  – Фидо?

  В голосе Верховного звучало не свойственное ему волнение: это всё, что он мог себе позволить. Элутар, сработало! Однако показной холодностью меня уже не обманешь: я знал о его попытке ухода в Пустоту после моей предполагаемой гибели. Спасибо Архимагу – остановил.

  – Атар, – у меня вдруг перехватило дыхание.

  Жаль, что мы никогда не были близки.

  – Ну, как прошло? – Гил старался казаться спокойным, но глаза выдавали его с головой.

  Я попытался улыбнуться – не удалось.

  – Нормально, Гил.

  Ответ на грани приличия, но брат понимающе кивнул. А что рассказывать? Деловой разговор – где, когда и сколько. Я передал отцу астральные координаты и сообщил о времени и численном составе группы для расчёта направления и мощности Перехода. Не вдаваясь в подробности, предупредил о высоком уровне риска. В каждом замке Эльдамаля имелись ловушки, из которых чужакам не было выхода, и Верховный скорее всего задействует одну из них. Я прикрыл глаза и протянул брату руку.

  – Прочти сам, если хочешь.

  Гил на мгновение сжал мои пальцы. Лёгкое ментальное касание.

  – Почему ты не сказал ему про Элизарта? Он же всё время этого ждал!

  – Хотел бы знать – спросил бы, – ответил я, не открывая глаз.

  Гил вздохнул и отпустил мою руку.

  – Пижон.

  – Для отца это не новость, Гил.

  Однако время близилось к рассвету. Ждать – что может быть хуже? Зарти спал, положив голову мне на колени. Я коснулся виска сына, и он тут же сел, глядя на меня ясными глазами. Потрепав его по спутанным волосам, я достал из кармана гребень и вручил его Гилу. В глазах Зарти отразился ужас, на лице брата – смятение. Я подмигнул им обоим и направился к Таре.

  – Ну как?

  – Могло быть лучше.

  Раны ду серке больше не кровоточили, дыхание выровнялось. У Тёмных эльфов действительно поразительные способности к самоисцелению! И всё же Тара права: силы возвращались слишком медленно – смертельный поединок уничтожил весь запас.

  – Встать сможешь? – спросил я Охотника, присаживаясь рядом.

  – Попробую. Но далеко мне не уйти.

  – Идти не придётся.

  Тёмные брови удивлённо взлетели.

  – Увидишь, – ответил я.

  Когда в пещере замерцал ореол портала, ду серке восхищённо прошептал:

  – А ты действительно опасен, князь Тиндомэ! Я рад, что не убил тебя.

  – Как Младший князь Л"лиоренталь замечу, что питаю к тебе иные чувства. Однако пора!

  Я помог ему подняться. Представляю, как это отозвалось в его израненном теле! Однако Тёмный эльф не издал ни звука. Но сможет ли он сделать хотя бы шаг? Я подставил плечо.

  – Гил, давай с другой стороны. Отлично. Внимание всем: групповой Переход, шаг – два удара сердца. Мы первые, сразу за нами – Тара и Элизарт, Тин и Ролли – замыкающие. Да снимите с себя всё лишнее, если не хотите снова оказаться у Моррагонда!

  Круглая белая комната, глухие стены. Возле них чуть заметное дрожание воздуха. Ловушка для смельчаков, вернее, глупцов, рискнувших проникнуть в Семь Башен без приглашения. Защита замка, созданная Архимагом, не давала сбоев. А вот и сам её творец – стоит посреди комнаты, сложив на груди руки. Но почему Ноэ"Тхафар? Я рассчитывал увидеть отца.

  – Рад приветствовать тебя дома, мальчик. Добро пожаловать, Высокие князья. Поиск несколько затянулся, не правда ли, князь Хит"Таль? Однако важен результат, а он налицо.

  Ребята молчали, Элизарт хмурил брови. Мне почему-то вспомнились слова Сейни: "Я не знаю, кому можно доверять". Ноэ"Тхафар как раз из тех, кому можно – в разумных пределах. Но вот что странно: Архимаг словно не замечал ни Гила, ни Тару, ни даже Тёмного эльфа. Я чувствовал, как тяжело опирается ду серке на моё плечо: похоже, Переход отнял у него последние силы.

  – Дель, держи!

  Я едва успел подхватить обмякшее тело и осторожно опустил его на пол. Тара тут же склонилась над Охотником. Мои глаза встретились с серебряными глазами Архимага. Элутар, не может быть! Да он просто не готов к тому, что увидел!

  – Может-может, Фидо, – кивнул наш молодой предок. – Ты задал нам задачу с тремя неизвестными. Признаю: она оказалась слишком сложной. Дай мне время.

  Так вот почему нас встретил сам Архимаг: Старшие не знали, чего ожидать!

   – Кстати, Высокие князья, вас обоих давно ждут дома, – улыбнулся Ноэ"Тхафар. – И советую хорошенько подготовиться: вызов на Совет может последовать в любой момент.

  Дафар и нолегат переглянулись.

  – Это был Свободный Поиск, Архимаг, – напомнил Хан. – Светлый Совет не вправе требовать отчёта.

  Всё верно: Кодекс Духа давал Перворождённым право не отвечать на вопросы, касающиеся Свободного Поиска.

  – Но мы готовы помочь Светлому Совету в разумных пределах, – уточнил Тин.

  Ноэ"Тхафар какое-то время изучающее смотрел на ребят, скользнул взглядом по сир"рисам на их поясах, и неожиданно рассмеялся.

  – По праву Первая Тройка Академии! Ладно, расскажете, что сочтёте нужным. Я отправлю вас по домам прямо отсюда. Готовы?

  – Командир? – спросил Тин.

  Я кивнул друзьям.

  – Вот и отлично!

  Ноэ"Тхафар развёл руки в стороны и щёлкнул пальцами – напротив друг друга открылись порталы. Я невольно вскинул брови: удерживать два Перехода одновременно мог далеко не каждый Перворождённый. Впрочем, это же Архимаг!

  – От имени Светлого Совета и клана Феа-эль-Дин"н благодарю, Высокие князья. И прошу: слева – Тень Света, справа – Каменный Венец.

  – В любое время, в любом месте, Фидо, – сказал Тин и исчез в сияющем ореоле.

  – На Связи, родич, – улыбнулся Хан и шагнул в портал.

  Ребята ушли. Элутар, откуда эта боль? Рядом надёжное плечо брата, в руке – крепкая ладошка сына: я не один! "Ты не один", – подтвердил взгляд Архимага и тут же сверкающим копьём устремился к Гилу. Комната озарилась яркой вспышкой: "пояс" брата, точно такой же, как мой, но не чернёного, а белого серебра, ответил на вызов. И тут же в Астрале раздался умиротворяющий Призыв Ристадаля – Старшего клинка рода: он признал в Гиле кровь Л"лиоренталей. Ноэ"Тхафар с улыбкой коснулся своего грозного меча.

  – Рад приветствовать тебя дома, мальчик, – сказал он Гилу. – Князь Гиллэстель, Мастер оружия. И какого оружия! Первый меч Свободной Воли, рождённый вне Эльдамаля! Об этом я мог только мечтать.

  Да? Мы с братом посмотрели друг на друга. Кажется, наш отец был другого мнения, заблокировав редкий дар Гила вместе с его памятью.

  – Ну что, Л"лиорентали, обсудим наши дела? – спросил Архимаг.

  Тара подложила сумку под голову ду серке и поднялась. Я не видел её глаз, но догадывался, какого они цвета.

  – Надеюсь, речь пойдёт о спасении мего сына, Перворождённый?

  Тара не ставила условий, просто напомнила, зачем она здесь. Пока. Архимаг склонил голову набок, разглядывая её.

  – Ты права, Посвящённая, – ответил он наконец. – Сначала мальчик. Всё остальное может подождать.

  Старшая кровь

  Тара

  Верховный маг, изящно приподняв левую бровь, оглядел меня с ног до головы, усмехнулся уголком рта и снисходительно кивнул:

  – А ты настырная, девочка!

  Я молча рассматривала его. Старший князь Л"лиоренталь – высокий, стройный, несомненно гибкий, как лоза, и быстрый, как молния. Опасный противник даже для ФиДеля – бойца, быстрого, как смерть. Волосы белоснежные, как и положено эльфу, давно достигшему Времени Мудрости. Густые пряди плащом укрывают плечи и спину, но до идеала, то есть, до бедра, слегка не дотягивают. Как же красив! Глаза серебристые с чуть заметной зелёной искрой и чёрные брови, как у молодого. Костюм Верховного мага был выдержан в любимых эльфами тонах: золотистом, зелёном, коричневом. И ни одного цвета, указывающего на принадлежность к клану Феа-эль-Дин"н! Но какая же элегантная роскошь: одни только расшитые шёлком сапоги стоят целого состояния, а узкие штаны из узорчатого эласа обошлись, вероятно, не меньше. Любят эльфы штаны в обтяжку! Правда, там есть, что показать, и есть, на что посмотреть. Зато традиционные эльфийские рубахи, туники, накидки – всё свободное, летящее, воздушное. Даже их плотные ткани способны струиться, образуя богатые складки и драпировки, а многослойность в одежде придаёт изящным фигурам эльфов недостающую им монументальность. Так и здесь: рубашка тончайшего полотна, длинный камлет, затканный золотыми листьями, плотный ситаль из аксамита. Наши взгляды встретились. Вернее, скрестились, как клинки, только беззвучно. Но где-то в Астрале точно звякнула сталь! Почувствовав напряжение мужа, я успокаивающе коснулась его сознания. Брови Верховного Мага взметнулись вверх.

  – Твоя мелиана? – спросил он Деля, по-прежнему глядя на меня.

  Тот не ответил, только странно улыбнулся, как тогда, у Источника, когда впервые упомянул о Верховном маге клана Феа-эль-Дин"н. Фаротхаэль почувствовал угрозу и взглянул наконец на сына. Чтобы снова привлечь его внимание, я попыталась дотянуться до сознания Верховного заведомо неумело, скрывая истинную Силу и почти не надеясь на успех. Но... получилось! Маг снова повернулся ко мне, на время забыв об опасной улыбке сына, смерил презрительным взглядом и рассмеялся в лицо:

  – Даже не пытайся, энгвари!

  Надо же, самое приличное слово выбрал, прямо как Тин-Талион в Оке Света. Вот что значит классическое воспитание! Слабая и неспособная? Зря он так, конечно, но пока это меня устраивает. Сколько раз я представляла, как буду смотреть в глаза тому, кто почти уничтожил мою жизнь, лишив самого дорогого – детей и любимого! Сколько бессонных ночей, там, в Амандоре, я вела с ним бесконечный воображаемый спор! Сейчас-то я прекрасно помню тот вечер, когда впервые увидела этого эльфийского князя – члена Светлого Совета, Верховного мага клана Феа-эль-Дин"н и где-то между делом отца ФиДеля. Но в тот момент я ещё ничего не знала ни о родственных связях, ни о громких титулах незнакомца. Да и сам Дель был тогда другим.

  Это произошло на Терре – в моём далёком и уже слегка подзабытом мире. Каждую весну наш маленький посёлок утопал в черёмухово-сиреневых садах, и вечерами дивный запах плыл над чистенькими домиками, забираясь в распахнутые окна. Я заканчивала приготовления к ужину, мальчишки у себя наверху гоняли какую-то очередную «стрелялку» или «бродилку»: лязг и грохот доносились даже на кухню. Наш дом был небольшим, но в нём всем хватало места. Внизу – столовая, она же гостиная, с маленьким, зато настоящим камином, кухня и кабинет мужа. Наверху – всего две спальни: наша и мальчиков. Когда близнецы подросли настолько, чтобы «летать» по лестнице, не набивая шишек, Дель переселил их наверх, в пустовавшую комнату для гостей, а бывшую детскую превратил в рабочий кабинет. Освободив чердак от старого хлама, он устроил там что-то вроде компьютерного клуба пополам с тренажёрным залом. Надо ли говорить, где теперь пропадала вся соседская ребятня!

  Муж должен был вернуться с минуты на минуту, и когда с веранды раздался лёгкий стук в дверь, я сбросила фартук и помчалась открывать: Дели любил, когда его встречали на пороге. Я не раз спрашивала себя потом: если бы я в тот вечер так опрометчиво не распахнула дверь навстречу беде, может, всё сложилось бы иначе? Нет, конечно. Силу, с которой мы тогда столкнулись, не сдержала бы и гранитная скала, не то что стеклянная дверь веранды.

  На крыльце стоял незнакомый молодой мужчина в длинном чёрном плаще внакидку. Бледное лицо, холодноватые серые глаза, густые тёмные волосы, свободно падающие на плечи. Белое кашне, шёлковый шейный платок – синий в белый горошек. Чёрный удлинённый пиджак, под ним – белоснежная рубашка с жилетом; узкие чёрные брюки заправлены в высокие, до колен, сапоги, отделанные серебристым металлом. Его наряд выглядел необычно, но очень элегантно и безумно дорого. Ко всему этому полагалась ещё и роскошная машина – этакий малогабаритный дворец на колёсах. Я даже глянула на единственную калитку, ведущую с улицы в сад. Машины не было. Он что, пешком сюда пришёл? В таком виде? Я перевела удивлённый взгляд на гостя, ожидая пояснений.

  – Добрый вечер, – мягкий баритон, тёплая улыбка и ледяной оценивающий взгляд.

  – Добрый, – непроизвольно поёжившись, ответила я.

  Незнакомец уловил моё движение и отвёл глаза. Он был много выше меня ростом, и чтобы не смотреть поверх головы, уставился мне куда-то чуть выше солнечного сплетения. С размером груди у меня всегда был порядок, а после рождения мальчишек даже лучше стало. Хотите знать, чем можно сразить эльфа? Правильно! Женщины их расы имеют идеальную фигуру и потрясающе красивы, но с "верхом" у них почему-то не сложилось. И пришлось слегка смутившемуся гостю поспешно переводить взгляд обратно на моё лицо.

  А взгляд-то у Верховного всё тот же! Можно сколько угодно менять внешность, но чтобы поменять выражение глаз, нужно измениться самому. Я узнаю своего свёкра даже в образе носорога, просто заглянув ему в глаза.

  – Прошу прощения за столь неожиданный визит. Могу я видеть вашего супруга? – чарующий баритон пытался играть на струнах моей души.

  Не выйдет: уже занято! Интересно, что может быть общего у моего мужа с этим аристократом? Длина волос?

  – Он должен вернуться с минуты на минуту. Зайдите, пожалуйста, через полчасика, – вежливо ответила я.

  Я ни за что не впущу в дом незнакомца: после рождения наших близнецов Дель просил никогда этого не делать. Его взгляд и голос были так убедительны, что объяснений не потребовалось, тем более что меня саму не покидало какое-то смутное беспокойство.

  – Пап! – донеслось с лестницы.

  Мальчишки решили, что вернулся отец. Незнакомец вдруг как-то подобрался, и я почувствовала исходящую от него угрозу. Резко обернувшись, чтобы отправить сыновей обратно в комнату, я увидела их расширенные от страха глаза. Это последнее, что я помню. Дальше – темнота....

  Очнулась я в спальне, в собственной супружеской постели. Из-за приоткрытой двери на пол падала полоска света. Голова кружилась и болела так, что казалось, лопнет, как перезрелый арбуз, едва я пошевелюсь. Закусив губу и стараясь не стонать, я попыталась встать. С третьей попытки мне это удалось. Превозмогая боль, держась за стену, добралась до двери. Снизу, из гостиной, доносились голоса. Один несомненно принадлежал незнакомцу, только теперь в его мягком баритоне звенела сталь. Другой звучал хрипло, через силу, будто говоривший испытывал при этом мучительную боль. Однако ни слабости, ни покорности в его голосе я не услышала. Дель!

  Нужно было добраться до лестницы. Я сползла по дверному косяку на пол: в моём состоянии действовал лишь один способ передвижения – на четвереньках. В голове пульсировала боль, во рту появился металлический привкус. Я ощущала себя полудохлой рыбой, выброшенной на берег. Пытаясь избавиться от боли, обхватила голову руками и сильно сдавила виски. Слепящая вспышка – и темнота. Какое-то время я лежала, не двигаясь, почти не дыша, боясь открыть глаза. Боль исчезла! Ещё оставалась слабость, но с головой было всё в порядке. Осторожно сев, ощупала её руками. На месте! Тогда я даже не поняла, что сама исцелила себя. Так, теперь к лестнице, мимо опустевшей комнаты сыновей. Даже не заглянув туда, я уже знала: мальчишек в ней нет. Нет в доме, нет нигде: я больше их не чувствовала. Но внизу Дель, и ему нужна помощь. Подобравшись к балюстраде, я осторожно заглянула вниз.

  Незнакомец расположился в кресле перед камином, вытянув ноги к огню. Выглядел он теперь иначе: плащ превратился в чёрную, расшитую серебром тунику из тяжёлой струящейся ткани, классическая белая рубашка – в тонкую рубаху свободного покроя с широкими рукавами и богатой вышивкой по вороту и низу. Длинный жилет и узкие штаны приобрели глубокий синий цвет, и только шикарные сапоги, отделанные, как я сейчас понимаю, серебром, не изменились. Чёрный, синий, серебро – цвета клана Феа-эль-Дин"н. Тогда отец ФиДеля предпочитал именно их.

  Тёмные волосы незнакомца, изменив цвет, стали белоснежными и были собраны на затылке изящной заколкой. Если бы их владелец встал в полный рост, они, вероятно, опустились бы до бедра. И ещё одна деталь: гость был потрясающе красив. Если сначала его черты ускользали от меня, неуловимо меняясь, то теперь я смогла их рассмотреть. Правильный овал лица, идеальная форма носа, изящные очертания губ, чёрные брови над серебристо-зелёными глазами. Нет, всё-таки легче описать безобразие, чем совершенство! Но больше всего меня поразила форма ушей: слегка удлинённая, с заострёнными кончиками.

  Незваный гость расположился в любимом кресле Деля. Муж мог часами смотреть на огонь, поэтому часто устраивался перед камином, подперев голову рукой и подложив под себя согнутую в колене ногу. Как мальчишка! Кстати, в этом наши сыновья полностью повторяли отца. Теперь же Дель сидел в другом кресле – спиной к огню, напряжённо выпрямившись и положив руки на подлокотники. Он или не владел собственным телом, или был связан так туго, что с трудом не только говорил, но и дышал.

  Сейчас я знаю множество способов лишения возможности двигаться. Гномы, например, любят использовать Зов Камня, превращая человека в подобие каменной статуи, наделённой способностью мыслить и ощущать, но полностью обездвиженной. Это даже не считается магией, потому что способность к Зову у них природная, от родства с Камнем, что-то вроде эльфийского целительства. Юные гномы, к примеру, используют Зов, играя в "замри-отомри". Другое дело, подгорные маги. Они могут устроить вам такое развлечение на столетия, например, в наказание за преступление или за то, что за него сочтут. Есть у гномов и особая магия – рунная. Ею владеют таны, боевые маги подгорного народа. Когда налагается руна Корни Горы, кажется, что на тебя сверху села эта самая гора, да ещё и корни пустила. Таким заклинанием можно слегка придавить, а можно и.... В общем, мокрого места не останется.

  У эльфов тоже богатый арсенал. Например, Оковы, когда руки и ноги стягиваются невидимыми путами. Ими можно связать так, чтобы полностью лишить возможности двигаться, или просто ограничить подвижность: и лишних мучений не причинит, и сбежать не даст. Эльфийские же детки любят баловаться "ледяным зеркалом", превращая любую поверхность под ногами в каток, или "подсечкой", когда ноги вдруг перестают тебя слушаться, заставляя падать на ровном месте. На Деля же было наложено заклятие из Высшей магии, скорее всего, "сторожевая лоза", как я теперь понимаю. Эта невидимая гадость плотно обвивает тело и при малейшей попытке пошевелиться или изменить положение сжимается, причиняя сильную боль. Больно даже дышать и говорить, потому что это тоже движения. Беловолосый прекрасно знал о свойствах Лозы, но не ослаблял хватки. Значит, Дель оказался сильнее, чем он ожидал, и мог быть для него опасен.

  Голоса в гостиной звучали негромко, но я прекрасно слышала каждое слово. Говорили на необычно певучем языке, слегка растягивая гласные и удваивая согласные. На том самом языке, которому, шутя, обучал нас Дель, называя его Старшим. Мальчишки с удовольствием приняли новую игру, налету схватывая незнакомую речь, мне же она давалась с трудом, и я никак не могла понять странной настойчивости мужа. Но Дель только смеялся, поправляя ошибки и ставя произношение, и вскоре мы уже свободно общались на Старшей речи. Теперь же я ещё раз убедилась: он никогда ничего не делал просто так, даже если некоторые его поступки поначалу казались странными.

  – А ты сильнее, чем я думал, Фидо, гораздо сильнее! Ты не терял времени даром.

  – Всё ещё недостаточно силён, – прохрипел Дель.

  – Если продолжишь обучение, которое прервал по собственной вздорности, у тебя, возможно, и появится шанс против меня.