Текст книги "Открытый брак (СИ)"
Автор книги: Ольга Джокер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 30 страниц)
Глава 74
Я подхожу к окну, задвигаю шторы и создаю комфортную обстановку в детской, чтобы больше не было страшно и одиноко. Мы с Наилем не позволим.
– Так хорошо? Оставить ночник?
Мышка выглядывает из-под одеяла и слегка прищуривается. Слишком много лишних движений и вопросов. Не то чтобы я никогда не была заботливой матерью, но сейчас даю всего и много. Видимо, для почти десятилетки – с излишком.
– Да, оставь.
Понятливо кивнув, подхожу к тумбе и регулирую свет на минимальную яркость. Руки до сих пор подрагивают от пережитого.
Нам предстоит долгая и упорная работа в ближайшем будущем, а ещё наверняка придётся подключить и детского психолога, но я уверена – пока что всё поправимо. Мы с Наилем вовремя остановились и признали, что не справляемся.
Присев на край кровати и наклонившись, нежно целую дочь в лоб.
Муж хотел поднять Мышку домой на руках, чтобы не потревожить сон, но не вышло, потому что она проснулась, как только в салон ворвалась ночная прохлада, а плед ненароком соскользнул с плеч.
– Добрых снов, милая. И помни, пожалуйста, что, что бы ни случилось, мы с папой всегда будем любить тебя до самого края Вселенной.
Маришка умненькая. Она прекрасно понимает. Порой кажется, что даже больше нас. Просто сегодня не сдержалась и сорвалась, о чем теперь сильно жалеет.
А я до сих пор не могу забыть громкий пронзительный голос, испуганные глаза и дикую, казалось бы, просьбу развестись. Не знаю, когда бы мы сами на это решились.
Я дожидаюсь, пока дочь крепко и глубоко уснёт. Поправляю одело, убираю прядь волос с лица. Рассматриваю чёрные изогнутые ресницы. Слегка вздёрнутый носик. И всё же чудесная девочка у нас получилась.
Вдоволь налюбовавшись, я плотно закрываю дверь спальни и спускаюсь на первый этаж гостиной.
То, что Наиль до сих пор не лёг – практически не удивляет меня. Он возится у холодильника в домашней футболке и штанах. Волосы влажные после душа. Взгляд такой измученный, что невыносимо смотреть.
Я, должно быть, выгляжу ничуть не лучше, но, вопреки сложному принятому решению, испытываю нечто похожее на облегчение. Да, немного приправленное болью и горечью, но также и осознанием того, что это – точно не ошибка. Скорее необходимость, чтобы окончательно друг друга не добить.
– Выпьешь со мной, Поль?
Слабо улыбнувшись, сажусь на мягкий диван и упираюсь ступнями в пуф. На часах второй час ночи. Завтра нам предстоит безумно сложный день, который принесёт кардинальные и резкие перемены, но я предпочитаю об этом не думать. По крайней мере, не сейчас.
Тот стресс, что мы испытали, нужно хоть чем-нибудь снять. Он копился-копился, но освобождения так и не получилось – тело по-прежнему напряжено, а мозг усиленно кипит.
– Представляешь, приедет опека, а мы мало того что потеряли ребёнка, так ещё и употребляем?
Наиль усмехается, но всё равно открывает бар. Что предпочту пить – не уточняет, а просто достает бутылку рома и два толстых стакана.
– Не волнуйся, ночью точно не приедет.
Я откидываю голову на спинку дивана и позволяю за собой поухаживать. На журнальный стол опускаются нехитрые закуски и алкоголь. Фоном включается телевизор. Обстановка тёплая и домашняя, но факт того, что это в последний раз – насквозь пронизывает острой стрелой.
– Хочешь что-то посмотреть?
Наиль протягивает пульт, но я отказываюсь. На его выбор. Мне правда все равно.
Муж садится по левую от меня сторону на небольшом, но ощутимом расстоянии. Будет так удивительно – строить дальнейшие планы, но уже без него. Не готовиться в отпуск. Засыпать и просыпаться в одиночку. Не встречать после работы. Не готовить завтраки. И много-много других «не». Одно я знаю наверняка – это не смертельно. Не мы первые, и не мы последние. Так бывает.
– Помнишь, когда Мышке было два года – она расшибла подбородок?
Я спрашиваю, пригубляя ром и впервые пробуя его на вкус. Распознаю что-то сливово-кремовое с терпкими нотками.
Мне хорошо и свободно. Напряжение постепенно смывается с очередным мелким глотком и почти сходит на нет.
– Да, тогда казалось, будто это самое страшное, что мы когда-то переживали. Травмпункт, швы. Общение с полицией.
– Ты ругался с хирургом и рвался в операционную. Помню. А что было через год – забыл?
Я вполне искреннее веселюсь. Даже дышать легче. То, что будет в новой жизни, пока видится темно и смутно, но, как ни странно, я ничуть не боюсь.
Перекатываю алкоголь на языке, глотаю. Если переборщу с дозой – не страшно. Завтра я непременно буду знать меру, но не сегодня.
– Что было через год?
На экране фоном идёт какая-то семейная комедия. Наверное, интересная, но я не вникаю.
Смотрю то в телевизор, то на мужа. Не могу перестать блуждать по нему взглядом, пока можно. Моментами ловлю себя на том, что не верю в конец. Что вот такого – больше ни с кем не будет. Хотя откуда мне знать? Я ведь даже не пробовала. Любила одного и долго.
Наиль хоть и утверждал, что мне не обязательно догонять его, и что он ни разу от меня не убегает – оказалось, мы изначально свернули по разным дорогам, но постеснялись в этом признаться.
– Маришка упала на асфальт, рассекла уздечку и сломала два передних зуба. Кровищи было море – казалось, что захлебнётся. Правда, нам повезло, потому что зубы удалять не пришлось – они сами чудом срослись и продержались ровно до шести лет.
Разговор идёт так плавно и размеренно, что хочется просидеть до утра. Вспоминать, смеяться. Чуточку ностальгировать.
Наиль подхватывает тему за темой. Шутит и стебётся. Вспоминает такие моменты, о которых я давным-давно позабыла. Например, как опасалась брать на руки Мышку. Как в первые дни материнства только и делала, что плакала, потому что дочь успокаивалась, исключительно лёжа на груди у папы, а со мной – отчего-то не ладилось. Мне было обидно. Гормоны били. Я казалась себе неполноценной и неправильной, а Илю кричала, чтобы в таком случае сам добывал молоко и кормил.
Сейчас это воспринимается иначе. Я хохочу до выступивших слёз в уголках глаз, пока муж пародирует мои же фразы.
– Эй, хватит!
Я толкаю Наиля локтем под бок. Припоминаю, как впервые оставила его с ребенком один на один и поехала к врачу, а он так и не смог самостоятельно разобраться с блендером и измельчением еды, и сильно удивился, почему Мышка в шесть месяцев не желала жевать кусочки брокколи.
– Такое ощущение, будто мы только и делали, что косячили.
Поймав взгляд чёрных глаз, подгибаю пальцы ног. В кровь попадает внушительная доза рома, а эмоции качаются, как во время шторма.
– Мне кажется, мы были и есть – не самыми плохими.
– Точно нет, – Наиль мотает головой, накрывая ладонью мою ногу. Мне душно и нечем дышать. Я хочу спросить, для чего он это делает, но затихаю, стараясь не обращать внимания на стремительный жар внизу живота. – Спасибо тебе за дочку, Поль.
Голова кружится. Я улыбаюсь. Затем несдержанно прыскаю от смеха.
– Иль, ты пьян.
– Нет, правда. Возможно, действительно пьян и несу чушь, но я искренне рад, что она у нас появилась. И я ни разу ни о чем не пожалел. Ни о чем с тобой.
Я киваю, соглашаясь. Хочу поблагодарить за то, что не дал сделать аборт и взвалил на свои плечи просто огромные обязанности для двадцатилетнего парня, но в горле образовывается ком. До взрыва мы много чего друг другу наговорили. В основном плохого, а хорошего – нет. Некоторые фразы были на адреналине, но в целом – как есть.
Мы достаточно по-разному представляем будущее. Мы столько всего наворотили, что ни забыть, ни простить, ни вычеркнуть…
– Ты завтра рано съедешь? Хоть попрощаешься?
Наиль тянется к моей щеке и проводит костяшками пальцев по коже. Легко и медленно. Я млею и окончательно расслабляюсь.
Ноздри щекочет родной запах, приправленный алкоголем. Мысли превращаются в желе. Я сомневаюсь, что это именно то, что нам нужно – цепляться друг в друга, когда решение уже принято, но…
Я ощущаю ладонь на шее, близость и жар мужского тела. Щёки вспыхивают. Руки автоматически тянутся к крепкой груди и прижимаются к гулко колотящемуся сердцу.
– Попрощаюсь, конечно.
Это явно лишнее, но я закрываю глаза и размыкаю губы, когда муж притягивает меня к себе.
Первое время не шевелюсь и не отвечаю. Не происходит ничего особенного и сверхъестественного – мы миллион раз целовались, используя приятные ненавязчивые движения и лаская друг друга одними губами. Зная, как приятно и как можно. Сейчас – наслаждаемся и пытаемся отпечатать последние касания в памяти.
Во рту много слюны. Мы жмёмся теснее. Легко соприкасаемся языками и издаем тихие приглушенные стоны. Можно представить, что это плюс одна разрядка к рому. Действенный способ снять стресс.
Я уверена наперёд, что будет дальше – настолько срослась с Наилем. Он пройдется пальцами по шейным позвонкам, поцелует глубже и жестче. Потрётся щетиной о мои щёки. Прервётся, чтобы отстраниться и взглянуть в мои хмельные глаза. Выдохнет, усмехнётся краешками губ. Уткнётся лбом в мой лоб. Потянет на себя.
Перекинув ногу через мужское бедро, опускаюсь сверху. Под вспышки телевизора, срывающееся дыхание. Под участившийся пульс и пробирающий до дрожи взгляд.
– Ты очень красивая, Полюшка…
Его руки едут по моему телу – оглаживают бёдра, задевают живот. Устремляются вверх – к груди.
– Ей ты тоже об этом говорил?
Сейчас не время для претензий, но я достаточно нетрезва, чтобы откровенно спрашивать и получать такие же откровенные ответы, которые, по сути, ничего не изменят.
Наиль накрывает ладонями мою грудь и сжимает через ткань майки. Не прерываясь и продолжая трогать, но с заметным замедлением, а это означает, что ответ будет положительным.
– Прости, – шумно выдыхает. – Всё пошло по пизде…
Знаю. Киваю. Я и сама могла бы остановить это безумие гораздо раньше, но слишком увлеклась, потерялась и утонула в обидах.
Наиль сказал всё, что думал. Он так сильно хотел сорваться с Настей, что с трудом затормозил. Надо же, мы не сговаривались, а прервались на одинаковом этапе. Не рискнули, будто сам факт проникновения хоть как-то повлияет на уже случившуюся измену и предательство.
– Я чувствовала, как ты отдаляешься…
Муж тянет вверх мою майку, чтобы оголить живот и коснуться руками кожи. Я ёрзаю бёдрами, прикрываю глаза. Хорошо. Очень. Пусть и давит где-то за рёбрами.
– Ты не общалась со мной, сбегала и отталкивала.
– Она слушала и понимала. Была рядом.
Следует кивок. Во рту много стекла. Я глотаю, но с огромным трудом каждый чёртов кусочек.
– Хотелось отрезвить – моментами даже назло, но, по сути, заигрывался только сильнее и увязал максимально глубоко. Делал больно всем: тебе, себе и ей.
Чувствую, что смотрит. Едет взглядом от шеи и ниже. Я опускаю руки на широкие плечи и продолжаю двигаться, сидя верхом и нарочно задевая эрекцию.
– Что у вас было?
Я спрашиваю спокойно – по крайней мере, внешне. Голос не ломается и не дрожит, словно я поймала грёбаный дзен.
Наиль откидывается на спинку дивана и живо реагирует на прошлые события. Грудная клетка ходит ходором. Выдохи рваные и хриплые.
– Секса не было. Был петтинг.
Помню, Настя с обидой сказала, что Иль в очередной раз выбрал семью. Не меня, а семью. Между работой, проектами и новой влюблённостью мой муж всегда выбирал то, что должен был, по зову совести, а мне хотелось бы, чтобы сердцем.
– Петтинг какой? Глубокий? Вы трогали друг друга? Ласкали? Целовались? Ты кончил?
– Я – нет.
Значит, она – да. Круто.
Это не катастрофа, но комната дрожит, а в ушах дикий гул.
Мы два извращенца. Качаемся на эмоциях и тонем глубже. До сих пор неадекватно ревнуем и захлёбываемся в этом чувстве. Скорее всего, это нормально, потому что треть жизни мы прожили вместе. Но то, что когда-то отпустит – я тоже знаю наверняка. Рвать больно, а дальше – как по накатанной.
– А ты?..
Открыв глаза, отмираю. Наиль опускает взгляд. Трогает с опаской – нежно и осторожно. Я чувствую, как подрагивают его пальцы при соприкосновении с моим телом.
Мой ответ ничего не даст. Как ни крути – это точка. Можно подумать, что правда уже неважна, но мне не хотелось бы, чтобы Наиль думал обо мне хуже, чем я есть.
Речь не про закрытый или открытый брак. Речь о его прекращении в принципе. Прежние установки скоро перестанут так строго действовать. Будет дан зелёный свет. Это не хорошо и не плохо – просто так вышло. Нам это нужно, чтобы окончательно не захлебнуться в страхах, обидах и грязи. Переболеть. Пережить.
– У нас не дошло до секса, – я трясу головой и нервно усмехаюсь. – Глупо, но в голове до последнего упрямо сидела та твоя фраза…
Каждое слово вылетает со свистом. Я жутко запуталась и не знала, как правильно. Но в тот момент показалось, что по-другому поступать и не стоит.
– Не глупо, Поль…
Наиль отталкивается одной рукой от дивана. Другой – удерживает меня. Я вскрикиваю. Куда несёт – не вижу, но ставлю очередной плюсик за рассудительность. Заниматься сексом в гостиной опасно. У нас травмированный ребёнок. Не хватало шлифануть очередным потрясением сверху.
Мы следуем в спальню, целуясь по дороге. Сумбурно и хаотично. В полной темноте.
Губы Наиля попадают то в уголок рта, то в кончик носа. В скулу, щёку, подбородок. Я посмеиваюсь и подставляю всё, что угодно, но только не губы. И отмечаю, что муж не настолько пьян, как мне показалось изначально.
Мои лопатки опускаются на матрас. Дыхание рвётся.
Наиль ложится сверху и впивается губами в мою шею, вызывая сотню бегущих мурашек в эрогенной зоне.
Он целует и лижет. Втягивает в себя кожу и мягко покусывает. До цветных искр перед глазами. До сладких спазмов внизу живота и напрочь мокрого белья. Шутливо прошу, чтобы без меток, не то отпугнёт всех мужчин в округе, а он продолжает не то назло, не то, потому что хочется.
Я запускаю пальцы в его отросшие жесткие волосы и притягиваю к себе. Чувствую, что сегодняшний секс будет разительно отличаться, потому что последний. Я очень хочу как можно скорее кончить и в то же время максимально оттянуть эту близость. Терзаюсь от противоречий.
Горячие губы устремляются к груди. Накрывают сосок, смачивают слюной вершины и умело ласкают.
Я выгибаюсь дугой и блокирую мысли. Запрещаю себе думать о большем. Не позволяю скатиться в уныние. Абстрагируюсь от будущего, хотя так и тянет попросить и предложить.
А может?.. Что, если?.. Чувствую, Наиль думает о том же, поэтому не усугубляю.
Мои ногти царапают твёрдые как камень плечи. Уходят под вырез футболки и гладят влажную от пота кожу.
Хочется снять с себя лишнее. Прижаться теснее. Раствориться и пропитаться. Дать волю.
Именно это и делаю.
Поддеваю футболку мужа, снимаю через голову. Он стаскивает мою майку и избавляет от шорт вместе с бельем.
Накрывает лобок, устремляется ниже. Разводит половые губы и в полной мере понимает, насколько сильно я влажная. С ним и для него. В последний раз.
Процедив воздух сквозь стиснутые зубы, Наиль гладит чувствительную кожу и касается входа. Прикрывает глаза, утыкается в мою шею, проникает одним пальцем внутрь, имитируя быстрые и частые движения.
Я не могу больше сдерживаться. Ныряю ладонью под резинку штанов и обхватываю член. Помню каждую венку. То, какой он на вкус. Интересно, через сколько лет я забуду? Пять? Десять? Или воспоминания сотрутся чуть раньше за ненадобностью?
Вожу по гладкой коже вверх и вниз, растирая каплю смазки. Делаю так, как нравится, и как любит. Наиль научил. В первые месяцы отношений его забавляло развращать вчерашнюю девственницу жаркими разговорами. Я жутко смущалась, краснела и бледнела, когда мой тогда ещё будущий муж спокойным вкрадчивым голосом вводил меня в мир секса. Теперь мы в курсе всех предпочтений. И даже левых. Правда, и статус другой – муж, но уже почти бывший.
Когда Наиль шире разводит мои колени и плавно проникает, я кайфую от сладкой тугой наполненности.
Тихо выдыхаю, глажу и прижимаюсь. Обвиваю ногами узкие бёдра. Регулирую глубину и частоту движений. Царапаю сосками мужскую грудь. Не стону и не кричу, но это не означает, что мне не нравится.
Дыхание мужа ускоряется. Толчки тоже. Он бьётся бёдрами о бёдра и прикусывает мочку уха.
– Хороший прощальный секс у нас получается…
Я улыбаюсь и соглашаюсь. Мысленно, но не вслух. Веду губами по колючей щеке, задеваю подбородок. Думаю о том, что это похоже на мучительную предсмертную агонию. Впрочем, ну и пусть.
Проникновения ощущаются острее. Воздух густеет. Член идеально-влажно скользит во мне, приближая к оргазму.
Наиль нависает надо мной на локтях. Замедлятся, вбивается глубже. Ловит мои губы, кусает нижнюю. Отстраняется и удерживает взгляд, выворачивая наизнанку душу.
Кончаем одновременно. Не бурно и не громко, но по-настоящему искренне. Я путаю, кто пульсирует сильнее. Чувствую накатывающее удовольствие, выдерживаю зрительный контакт. Ощущаю чёткие выплески спермы. Взрываюсь.
– Ты как?
Я пытаюсь подколоть, что можно было постараться и лучше, но горло сжимается, и это мешает.
Наиль откидывается на другую половину кровати и притягивает меня к себе. Мы переплетаем руки и ноги, обнимаясь.
– Почти идеально…
Множество недосказанностей повисает в воздухе. Но, к слову, у нас будет не одна возможность озвучить их постепенно. Так вышло, что мы связаны уже навсегда. У нас общий любимый ребёнок. У нас один статус на двоих. Мы должны будем решать важные вопросы и ладить. Принимать друг друга. Других партнёров. Уважать за выбор. Не думаю, что это будет такой уж проблемой, но пока что резко накатывает, да и представляется чем-то чересчур фантастическим.
Проходит буквально минута, и веки слипаются вместе с обрушившейся усталостью.
Я утыкаюсь мужу в бок, ощущаю на плечах одеяло. Сумбурно благодарю.
Во сне тепло и легко. Я чувствую себя счастливой. Самой-самой. Наиля во сне нет, но я откуда-то знаю, что у него тоже всё супер. Проекты, презентации, поездки. Полное погружение. Его имя вскоре будет известно всему миру. Надеюсь, что во время вручения премии Тьюринга он не забудет упомянуть и меня, хотя дальнейшую часть дороги мы будем идти не бок о бок.
Открываю глаза, потягиваюсь. В комнате светло, а настроение приподнятое и воодушевленное, несмотря на то, что у шкафа уже собраны чемоданы.
Глава 75
Два с половиной месяца спустя
– Вас давно не было видно…
Я стою у витрины с румяной выпечкой и никак не могу определиться с выбором. Приятно, что меня помнят, хотя в столице я не была с начала лета.
Улыбаюсь. Пробегаюсь взглядом по круассанам и профитролям. Во рту копится слюна.
Меня сильно тянуло в крошечный городок, где родилась и выросла Мышка. Я отчаянно хваталась за воспоминания и атмосферу прошлого. Никак не могла отпустить, как и поверить в то, что дом – это не место, а люди.
Что же. У меня была прекрасная возможность в этом лично убедиться.
Я не нашла там ни спокойствия, ни радости, ни счастья. Под конец августа и вовсе загрустила, и успела соскучиться по столице. Как только вернулась – вдохнула полной грудью.
– Теперь буду бывать здесь гораздо чаще.
Ткнув пальцем в два малиновых синабона – прошу упаковать их с собой. Затем медлю. Покупаю и третий. На всякий случай. Ни на что не надеясь, но волнуясь – а вдруг?.. И не хватит. Как ни крути, но я же хорошая хозяйка.
Приложив телефон к терминалу, расплачиваюсь за покупку. Забираю коробку и выхожу на улицу. Взглянув на время – поторапливаюсь.
Наиль и Маришка должны вернуться с минуты на минуту. Они вместе летали в Австрию на неделю. Саркиев по работе, а дочь за компанию. Судя по фотоотчёту – время провели продуктивно и весело.
Я ни капли не сомневалась: отпускать или нет? Конечно же, да. Такая возможность…
Без проблем дала согласие – как устное, так и нотариальное. В этих вопросах у нас с Наилем всегда было полное понимание и доверие без скандалов и претензий. Как бы там ни было – я искреннее хочу, чтобы в жизни ребёнка на постоянной основе присутствовал и отец.
Правда, для полёта за границу всё же было два важных условия. Первое – не оставлять Марину одну и надолго. И второе – не знакомить с Настей, пока мы официально не разведены с мужем. Я попросила об этом в сообщении, наступив на гордость и включив долю эгоизма. Наиль не спорил. Коротко ответил: «Хорошо, не буду».
Вот и славно.
Сев в машину, завожу двигатель. В дороге не удерживаюсь и отслеживаю геолокацию Мышки. Она уже приземлилась и едет домой. Надеюсь, я успею добраться к месту встречи немного раньше.
Настроение отличное. Я ловлю последние лучи солнца и напеваю себе под нос незатейливую песню, звучащую из динамиков магнитолы.
После того, как мы с Наилем разъехались – всё будто встало на свои места.
В середине июня состоялась долгожданная презентация продукта, который компания Наиля разработала совместно с министерством цифровой трансформации.
Было много гостей и прессы. Настоящий фурор. Я пересматривала эфиры в интернете, как и фото в известных отечественных (и не только) изданиях.
Потом закрутилось.
Поездки за границу. Интервью. Обмен опытом с иностранцами. Подписание документов о сотрудничестве. Представители некоторых стран были заинтересованы в наших цифровых стартапах.
Это был универсальный прорыв. То, чего никто не делал до и не сделает после. Потому что мой бывший – чёртов гений. Как я и думала, имя Наиля было у всех на слуху.
И я искреннее ликовала. И просто до безумия им гордилась!.. Закрывая глаза на то, что рядом с ним почти на всех снимках по правую сторону скромно стояла Журавлёва Настя.
Подъехав к подъезду – сразу же замечаю припаркованный неподалёку знакомый автомобиль.
Сердце стучит гораздо чаще. Дыхание перехватывает.
Я отстёгиваю ремень безопасности и выхожу на улицу, а затем быстрой стремительной походкой направляюсь навстречу Мышке.
– Мам! Мамочка!
На ней рваные шорты и растянутая футболка. Что-то новенькое, чего раньше не было в гардеробе. Я догадываюсь, что Маришка уломала отца на шопинг, а он, конечно же, не смог ни в чем отказать своей любимой дочери.
– Как перелёт? Ты голодная?
Раскрываю объятия, прижимаю к себе. Глажу по распущенным волосам и спине. Киваю в знак приветствия Наилю. Отвлекаюсь.
Мышка уже взрослая девочка – ещё чуть-чуть и догонит меня по росту, но она до сих пор активно проявляет любовь и нежность.
– Немного. Я купила тебе сувениры, мам. Дома посмотришь.
Дочь отрывается и замечает во дворе новых подруг. Переключает внимание. Взмахивает рукой, убегает. Оставляет меня и Наиля один на один. И я совру, если скажу, что ни капли не волнуюсь по этому поводу.
– Привет.
Подхожу ближе. Поднимаю взгляд и задерживаюсь дольше, чем на секунду. Выглядит, как и всегда, отлично. Правда, кажется, что за работой и поездками немного похудел. Не критично – ему очень даже идёт.
– Здравствуй, Поля. Возвращаю ребёнка в целости и сохранности – как и обещал.
Это наша первая личная встреча после разрыва. До этого времени нам легко удавалось решать вопросы исключительно по телефону. Не специально. Не то, что бы мы друг друга боялись, просто так получилось. И всех всё устраивало.
– Я даже не сомневалась.
По прошествии времени ситуация воспринимается не так остро. Все страсти улеглись. Мы пришли к общему взаимному решению. Дочь счастлива, не обделена. Мы друг друга отпустили.
Наиль прячет руки в карманы штанов и неприкрыто разглядывает меня.
Странно, да? Ни прикоснуться, ни поцеловать… Родные, но уже чужие…
Мне тоже, Иль. Но уже легче, честно. Не болит, не давит. Не кровоточит и не терзает. Будто сложился один важный, но недостающий пазл.
Вскидываю бровь. Транслирую, что хватит уже пялиться. Посмеиваюсь. Я не изменилась, но на всякий случай кручусь вокруг своей оси, дав как следует рассмотреть.
– Красивая?
Наиль усмехается. Ладно, может и изменилась, но самую малость. Добавила пару светлых прядей. Загорела. Скинула два килограмма. В целом, довольна собой. Работаю. Совершенствуюсь. Успешно прошла испытательный срок в рекламном агентстве. Счастлива. Надеюсь, и он.
Впрочем, я ничуть не сомневаюсь в этом. Рывок за рывком. Ни шагу на месте. Успехи ошеломляют. Если бы мы продолжили быть вместе – то многое пришлось бы вычеркнуть из планов, поправить и скорректировать, а я хотела бы, чтобы Наиль не оглядывался на семью и ни в чем себя не ограничивал. Жил полноценно. Возможно, впервые за десять лет. Потому что, как никто другой, это заслужил.
– Очень, Поль.
Я киваю и нервно перебираю плетёный ремешок на сумке. Чем ещё унять эмоции не знаю. Разве что перевести тему.
– Как всё прошло?
– Всё было супер. Правда, в дороге Марину немного укачало, но справились без таблеток.
Такое бывает. Не часто, но всё же. Я подстраховалась на этот счёт и собрала дочери целую сумку с лекарствами.
– Обычно ей помогают мятные конфеты. Одну под язык – и через пять минут проходит.
Уголки губ Наиля слегка дёргаются вверх. Он тут же гасит эмоции и становится серьёзным.
– Я в курсе, Поль. У нас с собой были – те, что ты положила.
Господи. Кому я вообще раздаю эти советы и инструкции? Лучшему в мире отцу? Если откровенно, то в некоторых моментах Саркиев даже собраннее меня. И не могу сказать, что я об этом как-то резко позабыла.
Отворачиваюсь, ищу глазами ребёнка. Перелёт был недолгим – чуть больше двух часов, но уже поздно и темнеет, а Мышка наверняка не ужинала. По случаю приезда я как раз приготовила картофельные лодочки с мясом и сыром.
Жестом руки подзываю Марину к себе. Обещаю, что с завтрашнего дня будут прогулки и подруги, а сейчас нужно домой.
Дочь немного протестует, когда я пытаюсь стоять на своем, но всё же сдается, потому что желание показать сувениры – значительно перевешивает.
– Я донесу…
Наиль не отдает мне ни рюкзак, ни чемодан. Заходит с нами в подъезд и в лифт.
Щёки горят. На шее красные пятна. Я остаюсь жутко недовольна собой в отражении зеркала.
Нет ничего удивительного в том, что Саркиев захотел подняться. Это и его квартира тоже. Пусть он оставил её для нас, но юридически имеет полное право находиться в ней в любое удобное время.
Сняв обувь в прихожей, критически осматриваю обстановку. Я вернулась в столицу буквально сегодня утром. Хотела заказать клининг, но все известные мне компании были заняты, поэтому пришлось управляться самостоятельно. Вымыть пол, окна и вытереть пыль. Всё лето квартира пустовала, поэтому фронт работы был довольно большим.
– Останешься с нами на ужин?
Я задаю вопрос и тут же прикусываю язык. Это дань вежливости – не больше. И только потому, что у нас сохранились замечательные отношения.
Но звучит почему-то двояко. Мне не нравится.
Наиль замирает на пороге прихожей. Смотрит на часы. Затем на меня и на дочь. Наверное, торопится – его ждут. И я не могу сказать, что хочу, чтобы он остался. Скорее нет. Нам это уже не нужно.
– Пап, давай! – подхватывает идею Мышка. – Ты же тоже обожаешь картофельные лодочки…
Устоять перед дочерью сложно. Пронзительная просьба, касание руки и поцелуй в щёку – и всё, Наиль растаял и поплыл.
– Мойте руки и проходите на кухню, – командую. – Я быстро переоденусь и вернусь.
Иду в спальню. По дороге расстёгиваю боковую молнию белого длинного сарафана. Переживаю, будто школьница.
Два с половиной месяца ничего подобного не было. Я жила с чётким убеждением, что держу ситуацию под контролем. Мы поступили так, как правильно и нужно, ради себя и дочери. И тут вдруг откат. И чувства в клочья.
Я прихожу на кухню раньше, чем Маришка и Наиль. Сервирую стол, зажигаю свечи. Достаю из духовки ещё дымящийся ужин.
– Мамуль, это тебе. Сувенир. Я долго думала, что привезти из Вены, а потом папа показал крутой фирменный магазин, где делают изделия ручной работы – и нашла то, что нужно.
Отложив прихватки на стол, мою руки и вытираю их бумажными полотенцами. Пульс частит и бьётся где-то в ушах.
Я открываю бархатную коробку. Рассматриваю эмалевые серёжки, покрытые золотом. Кусаю губу.
– Наверное, это безумно дорого…
Марина убеждает меня в том, что потратила все свои сбережения на подарок. Затем показывает похожий браслет, но только детский. Хвастает. Уверяет, что в магазине были большие скидки, а я растеряно закрываю коробку и откладываю её в сторону, обещая себе, что в свободное время обязательно погуглю стоимость.
За стол садимся с заминкой. Наиль наливает в стаканы сок и параллельно рассказывает о поездке. Как бродили по городу, ездили в зоопарк, а ещё посещали культурно-выставочный центр.
Я слушаю с интересом и много пью. В горле сухо. Хотелось бы чего-то покрепче, но это будет уже потом – после ухода Саркиева и после того, как уложу Мышку спать, чтобы стереть себе воспоминания и ассоциации.
Слишком по-семейному. Слишком комфортно и уютно. Всего слишком.
Мы с Наилем выстроили идеальные родительские отношения. Ребёнок не страдает от наших криков, претензий и скандалов. Да и стоит смириться с тем, что наши встречи втроём будут проходить не раз и не два за всю жизнь. Как бы мне ни хотелось иначе.
Впереди именины дочери. Круглая дата – десять лет. Дальше первый звонок и прочие праздники.
То, что сейчас мы сидим за общим столом и непринуждённо разговариваем – это нормально. И круто. Мы молодцы. Именно так и поступают взрослые уравновешенные люди, которые не хотят больше быть вместе, но навсегда связаны общими обязательствами.
Я встаю из-за стола, почти не притронувшись к ужину. Включаю чайник, разливаю в чашки заварку. Витаю где-то в собственных мыслях.
– Поль, ты уже думала, как отмечать день рождения Марины?
Развернувшись, пожимаю плечами. Она до сих пор не определилась, а я не настаивала, хотя праздник уже через неделю. Тридцатого августа.
– Нет, но можно отметить в игровой. Квест, лазертаг. Заказать аниматоров, декор и торт.
Поток моих предложений вдруг прерывает Мышка:
– Я бы хотела поехать в «Маятник»…
Господи.
Закатываю глаза. Думаю, что шутит. «Маятник» – это база отдыха, куда мы часто ездили семьей за неимением денег. Там остались тёплые щемящие воспоминания. Чистая река, песочный берег, комфортные домики и все условия для рыбалки.
– Давай поедем. Почему нет? – подхватывает Наиль.
Я отворачиваюсь и заливаю в чашки кипяток. Глупо же. Можно было провести время куда интереснее и разнообразнее, чем на базе отдыха за тридевять земель.
– Ладно. Хочет – можете ехать. Я не против.
Потом отпразднуем и вдвоем. После возвращения. Сейчас у нас достаточно денег, чтобы совершать различные маневры.
– А ты, мам?
Чувствую, как жжет между лопаток. Достаю сахар. До сих пор помня, кому и сколько кубиков нужно положить.
– Я же сказала, что можете отдыхать вместе с папой. Возможно, пригласите с собой и Галину Сергеевну. Она не откажет.
– Мам, пожалуйста…
Резко оборачиваюсь и качаю головой. Сердце, как по команде, ускоряется.
У Мышки ни разу не мелькало ни единого непосредственного желания сблизить родителей. Ей и так нормально. Даже психолог подтвердил, что ситуация улучшилась после того, как мы перестали жить вместе.
