Текст книги "Открытый брак (СИ)"

Автор книги: Ольга Джокер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

Глава 61

Разливая по чашкам кипяток, слегка ошпариваюсь.

На балкон часто не смотрю, но боковым зрением улавливаю, что разговор окончен, и длился он совсем недолго.

Следующие пять минут Наиль просто стоит, упираясь локтями в оконную раму и наблюдая за вечерним городом.

Громко ойкнув и отпрянув, я опускаю руку под холодную воду. Всё валится. Не получается. Движения рассеянные.

Сама не понимаю, почему я столь остро отреагировала. Ну подумаешь, поздравления и приятные слова. Почему бы и нет? Я сама за этот вечер так и не сумела произнести даже самый заезженный и шаблонный тост.

– Больно? – неожиданно подходит сзади свекровь.

Закрыв кран, оборачиваюсь. Натягиваю улыбку и показываю покрасневший участок кожи.

– Вроде не сильно. Заживёт.

Мышка, ничего не замечая и бегая по комнатам, двигает стулья. Планирует организовать для нас какие-то веселые развлекательные конкурсы. С ней вообще не заскучаешь.

– Поля, у тебя всё хорошо? – интересуется Галина Сергеевна.

Сглатываю, медлю. Настраиваюсь, чтобы звучать не слишком жалко.

– Да, всё супер.

Свекровь всматривается в мое лицо и качает головой. Я тоже пробегаюсь взглядом по глубоким морщинкам под глазами и собранным в высокую прическу светлым волосам с редкими седыми прядями.

Они с сыном не похожи. Ни капли. Наиль рассказывал, что одно время над ним даже подшучивали в школе. Мол, неродной. Приемный.

– Если ты расстроилась из-за моих советов, то, пожалуйста, прости, – произносит дрогнувшим голосом. – Я не желаю вам зла, а Наиль меня почти никогда не слушает. Остаешься только ты. Если перебарщиваю, то смело осекай и ставь на место. Я только за.

Тряхнув головой, подхожу ближе. Пытаюсь предотвратить подкатывающие к глазам слёзы.

Моя мать всегда предупреждала, что со свекровью нужно вести себя максимально осторожно и сдержанно, и ни в коем случае не доверять ей сокровенное. Но так вышло, что Галина Сергеевна, несмотря на сложный и порой навязчивый характер, стала для меня по-настоящему родным человеком.

– Да что вы… Это не из-за вас, конечно же…

Мать Наиля вдруг крепко меня обнимает. Поглаживает сухой ладонью по спине и волосам. Тихо-тихо что-то приговаривает, а мне так сильно хочется поделиться с ней хотя бы частью своих переживаний, что я едва сдерживаюсь.

– Если желаешь высказаться – ты знаешь, что я всегда займу твою сторону. Главное, в себе не копи, не то это приведет к не очень хорошим последствиям со здоровьем: повышенному давлению, бессоннице и даже сердечному приступу.

За грудной клеткой становится спокойно, а забота окутывает с головы и до ног ласковым теплом. Не знаю, насколько у меня получается, но я успокаиваюсь и принимаюсь уверять Галину Сергеевну, что не испытываю негативных эмоций. Просто сложный и насыщенный день – завтра будет гораздо лучше.

Как только открывается балконная дверь, я тут же отшатываюсь.

Продолжаю заваривать чай. Подаю на десерт торт и другие сладости.

Дальнейшая часть семейного вечера проходит в дружелюбной атмосфере. Внимание крутится вокруг Маришки. Благодаря ей мы и шутим, и смеемся. Отвлекаемся от глобальных и неотвратимых событий.

Ужин заканчивается довольно-таки поздно.

Я отправляю свекровь отдыхать, а сама прячу остатки еды в холодильник, вытираю стол и гружу тарелки в посудомоечную машину.

– Ма, ты не обидишься, если сегодня я почитаю Гарри Поттера вместе с папой? – интересуется дочь.

Чмокаю губами щёку ребёнка, киваю. У меня с отцом сложились довольно холодные отношения, поэтому я радуюсь, что у Наиля и Маришки всё ровно наоборот. Там любовь, дружба и свои какие-то секреты.

– И не подумала бы обижаться… Доброй ночи.

Дочь несётся в детскую, а я возвращаюсь к уборке и продолжаю возиться на кухне ещё некоторое время.

После того как заканчиваю, направляюсь в спальню на первом этаже и прямо на пороге расстёгиваю боковую молнию платья. Вроде бы и выбирала размер в размер, а наряд душит и сжимает буквально со всех сторон.

Облегчённо выдыхаю, когда гладкая ткань падает под ноги. Переступаю её, подхватываю. В одном белье шагаю по комнате.

Заметив на краю кровати вспыхнувший экран мобильного телефона, первым делом думаю, что это мой.

У нас с Наилем одинаковые, но отличаются расцветкой. Мой – фиолетовый, у мужа – темно-серый. В полумраке особо не разберешь.

Я упираюсь коленями в матрас, беру в руки мобильный. Дёргаюсь, будто от удара током, когда вижу другую заставку и верхнее входящее сообщение от Журавлёвой Насти.

Мне она давно не пишет. Наилю вот, похоже, гораздо активнее.

Пульс громко отстукивает в висках. По позвоночнику катится пот. Я чувствую почти нестерпимое желание в кончиках пальцев открыть переписку и одним глазком подсмотреть.

Старые подруги рассмеялись бы мне прямо в лицо.

Что такое, Саркиева? Где ваше хвалённое доверие? Где честность? Любовь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Недолго думая, я направляюсь в прилегающую к спальне ванную комнату. Закрываюсь на замок, прислушиваюсь к шуму. Ввожу комбинацию из шести цифр.

Пароль более чем простой. Да и у меня точно такой же – дата рождения Мышки.

Блокировка снимается легко и быстро. Открывается переписка, сбивая дыхание и заставляя сердце гулко биться за рёбрами:

«Это очень плохо, что я постоянно думаю о тебе?»

Читаю поплывшим взглядом. Криво улыбаюсь. Что же такого Наиль сделал, чем вызвал столь яркие эмоции? В мыслях крутятся фантазии… Нежно целовал? Жарко трахал? Что, чёрт возьми?

Настя светится онлайн, покорно ждёт реакции от моего мужа и наверняка жутко нервничает, признаваясь в подобном.

Меня же колотит. Так сильно, что дрожат руки и отстукивают зубы.

Сжав челюсти, задерживаю большим пальцем сообщение.

Жму – удалить. Не хочу, чтобы отвечал взаимностью. Не сейчас, и не сегодня. Возможно, потом. Позже.

Это не плохо, Насть. Это пиздец как хуево.

Глава 62

Психологи рьяно утверждают, что читать переписки партнера – это очень и очень плохо. Только уважение к чужому личному пространству станет гарантией долгосрочных отношений.

Но что поделать, если я уже начала? Если ответы на волнующие вопросы можно получить прямо здесь и сейчас? Если более удобного момента не будет, а выйти из диалогового окна – сродни пытке?

Тело прошибает мелкой дрожью. Я нервно расхаживаю из угла в угол, а затем захлопываю крышку унитаза, сажусь сверху и возвращаюсь к экрану.

До скрежета сжав зубы, смахиваю пальцем в самое начало. Туда, где только зародилось общение. Почему-то это кажется важным.

Перед глазами пролетают многочисленные сообщения. Короткие и объемные. Разные. Но чтобы досконально изучить их – не хватит ни дня, ни ночи, а у меня есть всего десять-пятнадцать минут, пока Наиль увлечённо читает с дочкой книгу наверху.

Делаю паузу, когда палец немеет. До крови жую губу. Сердце не просто часто колотится – оно мечется по телу, как обезумевшее. Я жутко боюсь, но уже не в силах сделать паузу.

Диалог с Настей впервые начинается за две недели до моего приезда в столицу. В феврале. Довольно скупой. Деловой. Нейтральный.

Журавлёва называет Наиля по имени отчеству. Выкает. Строго уведомляет, что над госпроектом они будут работать вместе. Преимущественно онлайн – на видеосозвонах раз в неделю, потому у неё нет лишнего времени, а в графике масса других важных проектов.

Наиль отвечает сухо и сдержанно, но я между строк читаю, что с легкой иронией. Возможно, даже скепсисом. Скорее всего, потому что пока не верит в то, что девушка с такими связями честно занимает и выполняет должность руководителя отдела в министерстве цифровой трансформации. Но дает шанс показать себя. Удивить. Понравиться.

Общение следующих недель не вызывает особого интереса. Оно прежнее. Единственное, что меняется – Наиль и Настя обращаются друг к другу чисто по имени. И на ты, конечно же.

Просьбы сухие, короткие. Немногословные. Проверить почту, зайти в прогу. Протестить. Они используют понятный айтишникам сленг, но не мне. Поэтому гружусь и расшифровываю, тратя время.

Я сверяю по датам, когда ситуация меняется и сглаживается. Это происходит постепенно, не резко. Примерно после именин Журавлёва в доме.

Наилю и Насте уже не хочется ограничиваться одним лишь проектом. Они рассматривают друг друга получше. Узнают ближе. Находят общие темы и интересы.

Например, долго и дотошно обсуждают скандальную статью известного ученого и инженера-программиста, который предрекает, что в скором времени можно будет уволить всех разработчиков, заменив их на ИИ.

Журавлёва шутит. Мой муж подхватывает. Поясняет, что беспокоиться не стоит, потому что «пройдут годы, прежде чем искусственный интеллект сможет кодировать больше, чем дерьмо».

Диалоги становятся живее и активнее. Невооруженным взглядом заметно, что Наиль изменил свое мнение о Насте. Она не просто чья-то протеже, а девушка с высоким уровнем интеллекта. Помешанная на работе. Исполнительная и трудолюбивая. И занимает кресло заслуженно. Не потому, что чья-то жена и невестка.

Журавлёвой тоже по душе узнавать Саркиева. Он не такой, как другие. Умный, интересный и отзывчивый. С ним легко можно обсудить то, что обычно мы с Мирой и Лилей категорически пропускали мимо ушей, предпочитая более земные и стандартные темы о моде, звездных сплетнях и косметологии.

На лбу проступает испарина. Я иду дальше. Лезу в самый эпицентр событий. Действуя нечестно и неправильно. Местами подло. Но что поделаешь? Я изменилась.

Наши с Сашей переписки вряд ли можно назвать степенными и скромными, но их не так много, и в них определенно меньше смысла.

Н.Ж: Скажи ещё раз.

Н.С: Что?

Н.Ж: Что я твоя умница.

Н.С: Ты охуеть какая умница, Насть. Шестьсот тысяч пакетов вредоносного трафика в секунду. Отбили.

Перед глазами мутно. На кончике языка горчит металлический привкус крови. Тошнота усиливается.

Я пытаюсь понять, как из шаблонной рабочей переписки Наиль и Настя скатились к «постоянно о тебе думаю»? Когда мой муж это допустил? Почему и зачем?

Сверяю по датам, плыву ниже. Закрытый обмен состоялся. Я уже осознала, что он был катастрофической ошибкой. Моей. Можно сказать, что я сама подтолкнула к тому, что сейчас происходит. Своим интересом, дуростью и любопытством.

Наши браки не выдерживают. Невинный обмен партнёрами в сексе грозит перерасти в разрушающий, но только в реальной жизни.

Дальше развод Журавлёвых, переезд. Моё возвращение из Милана. Отстраненность и холодность. У Наиля и Насти наоборот – потепление.

На тему семейной жизни и перемен нет ни единого сообщения, мысли или эмоции. Вполне допускаю, что обсуждать по телефону было незачем, потому что теперь мой муж вполне позволяет себе и личные встречи.

Услышав шум на лестнице, я моментально встаю на ноги. Подхожу к двери, проверяю, точно ли закрыт замок.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍На экране плывут последние доступные сообщения. Трогательные и неоднозначные. Отправленные в тот вечер, когда Наиль и Настя курили кальян на летней террасе ресторана.

Н.Ж: Прости, я просто не испытывала такого раньше. Возможно, никогда и ни разу.

Н.С: Пройдет.

Н.Ж: А если нет?

Наиль не отвечает. Понятия не имею почему. Нечего? Незачем? Или и сам не знает?

Дальше идут вполне рабочие просьбы и темы. Но нельзя отрицать того, что отношения стали другими. Более тесными. Близкими. Индивидуальными.

Настя по-прежнему висит онлайн, пока я нагло перечитываю диалоги. Ждёт. Изводит себя. Волнуется. Даже не подозревает, что я вмешалась и сделала подлость, о чем вовсе не жалею. Но это пока.

Закрыв вкладки, блокирую мобильный и кладу его у раковины.

Умываю лицо, приглаживаю волосы. Глаза безумные и лихорадочно блестят в отражении зеркала, а щёки покраснели и буквально пылают, но я сомневаюсь, что сегодня вообще сумею успокоиться.

Сердцебиение сбоит. Мысли хаотично мечутся. Оказывается, дело даже не в том, что Наиль и Настя подошли друг другу в сексе. Проблема в большем. В схожести интересов и взглядов. В тяге. Будто две идеальные половинки одного целого круто совпали.

Блядь. Какой ужас.

Открыв замок, я возвращаюсь в спальню и ложусь на кровать. Пульс громко отстукивает в висках. Внимание рассеяно.

Я тянусь к своему телефону, лежащему на тумбе. Совершаю абсолютно рандомные и необдуманные действия.

Проверяю социальные сети, захожу в камеру. Делаю вид, словно увлечена чем-то важным.

Листаю галерею, фото. Как ходили на прогулку в парк, океанариум, игровую… Катались на роликах, готовили долбаный торт.

– Марина довольно быстро уснула, – отчитывается Наиль, снимая футболку и бросая её в кресло. – Две страницы, и готово.

Не поднимая взгляд, киваю. На языке сочится яд.

– Не выразительно читал, должно быть.

Слышу, как приближается к кровати, шумно выдыхает. Встает коленями на матрас и упирается бёдрами в мои ноги.

– Наиль…

Сердце замирает. Я хочу отказаться, но чувствую мощный прилив желания, когда сильные ладони начинают против воли съезжать к талии.

– Что?

Приподняв таз, помогаю снять стринги. Тонкие верёвки скользят по ногам. Оказываются в кулаке у Наиля. Затем где-то на полу.

– Проблем со звукоизоляцией нет. Какую ещё отговорку придумаешь?

Низкий голос прокатывается мурашками по коже. Я давно успела привыкнуть к тому, что Наиль мой и только мой. Это как данность. Что-то постоянное и неоспоримое.

Что же. Я ошиблась. Уверенность вдруг пошатнулась и дала под дых.

Теперь я адово ревную. Вовсе не так, как во время обмена. Тогда ревность казалась искусственно вызванной и вполне контролируемой. Очень даже безопасной. Сейчас – осязаемой и острой, от которой натуральным образом ломает. И сильно-сильно больно.

Наиль разводит мои ноги и мягко раскрывает. Опускает взгляд, сглатывает. Его мышцы на теле напрягаются и красиво перекатываются.

Я часто дышу и заторможенно наблюдаю, ощущая, как внутри разрывает от противоречий. Хочется отталкивать, бить и царапать. Затем целовать, трогать и чувствовать. В себе и на себе. Будто в другой раз попросту не предоставится такой возможности.

Муж наклоняется и нависает. Целует грудь сквозь кружево бюстгальтера, прикусывает зубами соски.

Затем перемещается к животу и лобку. Когда замираю – прижимается губами к промежности, заставляя меня выгнуться от удовольствия и протяжно застонать.

Под кожей ток.

Я вся – как оголенный нерв. Падаю на подушку, смотрю в потолок.

Я люблю, когда Наиль ласкает меня орально. С наслаждением и упоением. Я многое в нем люблю. Его всего. С годами перестаешь так остро это ощущать. Когда чувствуешь, что теряешь – особенно сильно включаются эмоции и инстинкты. Или самый что ни есть здоровый эгоизм и банальное нежелание отдавать свое.

Влажный язык проходится лёгкими ненавязчивыми движениями между половых губ, увлажняя и делая приятно.

Моя грудь высоко и рвано вздымается. Пальцы сминают простыни. Тело слабеет и становится покорным и податливым. Почти пластилиновым.

Приподнявшись на локтях, я смотрю на темную макушку у моих ног. Колючая щетина задевает внутреннюю сторону бёдер. Язык на контрасте действует слишком нежно и умело. Кружа вокруг клитора, опускаясь ниже. Проникая, собирая влагу и возвращаясь обратно. То надавливая на чувствительные точки, то быстро двигаясь из стороны в сторону. Именно так, как я обожаю.

Усмехнувшись, представляю, что Настя до сих пор ждёт. Не спит. Курит. Смотрит в окно. Не догадываясь, что Наиль увлеченно вылизывает жену.

И я испытываю почти садистское удовольствие от того, что эта ночь будет для неё бессонной и нервной. На последнее признание Журавлёва не получит ответ. Возможно, даже решит, что им с Наилем не судьба быть вместе.

Сегодня он мой. Со мной.

Быстро пробегается губами по коже, прикусывает лодыжку и область под коленом. Возвращается к промежности, целует. К губам и языку добавляет палец. Толкается с глухим стоном, синхронным моему.

Я выгибаюсь, глажу мужа по густым волосам. Прижимаю к себе. Ближе, теснее. Прошу, требую. Почти умоляю.

Взрываюсь резко и неожиданно – даже подкидывает.

Перед глазами блики. Из груди рвутся стоны. Меня накрывает мощной волной удовольствия.

Наиль не дает мне времени опомниться. Встает коленями на матрас, спускает штаны и белье. Вытирает ладонью влажные от смазки губы, а затем проводит рукой по прекрасному вздыбленному члену.

Опускается на меня. Плавно входит. Громко выдыхает, транслируя кайф и желание.

Ноздри щекочет запах моего удовольствия и дорогого алкоголя, который мы пили за ужином.

Обхватываю ладонями щёки мужа, смотрю в беспросветные чёрные глаза. Признания застревают где-то в горле.

– Что это было?.. Вроде бы не у меня сегодня день рождения…

Наиль толкается глубже и интенсивнее. Отстранившись, запрокидывает мои ноги себе на плечи, чтобы до упора. Максимально глубоко и тесно.

Кровь нагревается, ускоряется.

Я вспоминаю, как Саркиев подкатывал ко мне в общежитии со своими тупыми пошлыми шуточками. Говорил, что такие длинные и красивые ножки, как у меня, обязаны быть на его сильных плечах. Всегда.

Я тогда смущалась, робела. Злилась. И все сильнее влюблялась в безбашенного и напористого парня.

– Ничего не хочешь пожелать?

Толчки становятся резче и жестче.

Значит, заметил, что я не сказала тост и не поздравила. Интересно, его обидело? Или просто так?..

– Будь счастлив, – произношу с дребезжанием в голосе.

Наиль прижимается влажным лбом к моему лбу. Двигает бёдрами, замедляется. Дёргает уголками губ. Усмехнувшись, произносит:

– Спасибо. С этим и правда что-то не ладится.

Глава 63

«Поздравляем! Вы приняты в рекламное агентство «Венера» на испытательный срок…»

Сердце радостно замирает, когда я открываю входящее электронное письмо, полученное на почту вчера вечером и случайно попавшее в папку «Спам».

Отставив чашку с кофе на стол, внимательно читаю условия, правила и пробегаюсь взглядом по вложенным документам, которые необходимо подписать до понедельника.

Наверное, было бы неплохо проконсультироваться с юристом, но я отчего-то чувствую, что в компании такого уровня не может быть ни единого подвоха.

Утро приобретает больше эмоций и красок. Губы плывут в улыбке. Пульс волнительно колышется.

На днях у меня состоялось онлайн-собеседование с HR-менеджером. В век развитых информационных технологий необязательно бегать по офисам, записываться на прием и таскать за собой папку с резюме. Это здорово экономит нервы, силы и время. Дает возможность успокоиться и взять себя в руки в комфортной уютной обстановке.

Со мной общалась девушка Инна. Приятная, доброжелательная. Примерно моего возраста.

Мы обсудили график и задания. Разобрали работы, которые я вложила в письмо. Нашли плюсы и минусы. В целом, везде можно придраться, если попробовать, но на портрете Журавлёва не пришлось или не захотелось.

Мне показалось, что Инна увлеклась Сашей. Игриво поинтересовалась, откуда такого взяла. Реальный ли? Актёр? Модель? Кто?..

Я стушевалась. Прямо не ответила. Разговор завершился на приятной ноте, но с каплей недосказанности.

Прошло три напряженных дня, прежде чем мне ответили. Я принята в агентство на испытательный месячный срок. Дальше все будет зависеть только от собственных усилий.

Поднявшись со стула, подхожу к окну. Время – семь утра. На улице тепло и солнечно. На дорогах лёгкие пробки, а люди торопятся по своим делам и на работу. Все домашние спят, а мне жизненно важно с кем-либо поделиться столь чудесной новостью.

Недолго думая, я открываю переписку с Журавлёвым, прикладываю письмо из агентства и набираю сообщение, чтобы рассказать о маленьком, но большом для меня достижении.

«Твой портрет собрал массу комплиментов. Спросили даже: настоящий ли ты?»

Пишу, стираю. Редактирую и отправляю.

Саша почти сразу же откликается. Стоит написать – и он молниеносно появляется в сети. Всегда. Хоть ранним утром, хоть ночью. Хоть в рабочее время. Забавно, но точно так же реагирует на Наиля и Настя. Я проверяла.

«Настоящий – можно потрогать, пощупать и погладить. Тебе».

Усмехнувшись, закрываю переписку и блокирую телефон. Тут же слышу шаги на лестнице и замечаю сонную взлохмаченную Мышку в симпатичной розовой пижаме с сердечками.

– Доброе утро, мам. Папа уже уехал?

Раскрываю свои объятия, прижимаю дочь и целую в макушку.

Мы с Наилем держим в доме подобие здоровой атмосферы. Стараемся, не срываемся. Общаемся спокойно и выдержанно, как бы ни хотели иначе.

Мне действительно кажется, что если бы не ребенок – мы бы не вынесли. Разосрались бы, прокляли друг друга и сломались. Навсегда.

Маришка придает ответственности отношениям и взвешенности поступкам. С ней так нельзя. С нашей семьей так нельзя, даже если нет сил и желания бороться.

– Нет, он пока спит. Как и бабушка. Это я с утра пораньше…

Отстранившись, включаю чайник. Ночь была бессонной. Я долго ворочалась. Будто чувствовала, что вскоре моя жизнь перевернется и изменит курс. На лучшее ли – посмотрим.

– Приготовим ему завтрак?

– Не только ему – всем.

Я привлекаю дочь к домашней работе. Даю задания. По плану у нас яйца пашот с зеленью и беконом.

Мы возимся на кухне, гремим посудой. Не всегда аккуратно и идеально. Под работающий телевизор и задорную танцевальную музыку. С прекрасным настроением, которое, казалось бы, не под силу кому-либо испортить.

Я нарезаю овощной салат, когда Наиль выходит из спальни. Взгляда не поднимаю, но вижу, что уже в белой рубашке и брюках. Свежий, отдохнувший. Вкусно пахнущий – ноздри приятно щекочет аромат одеколона.

– Тебе два яйца или три? – интересуется у отца Маришка после милого длительного приветствия.

– Сколько не жалко.

– Для тебя, мамы и бабушки мне ничего не жалко. Хоть и четыре.

Дочь выкладывает на тарелку румяные тосты. Сверху листья салата, сыр, яйца пашот и поджаренный бекон. Уронив что-то на пол – тут же бросается за салфетками и убирает после себя.

– Ты присмотрела Марине лагерь? – обращается ко мне Наиль.

Я откладываю лопатку в сторону. Смотрю чётко в темные родные глаза. Муж поздно вернулся домой – я почти спала. В целом, всю неделю, что гостит у нас свекровь, он редко приходит вовремя.

Галина Сергеевна все настаивает на том, чтобы мы сходили на свидание, но Наиль будто специально грузит себя работой. Впрочем, не особо горю энтузиазмом и я. Кажется, что, как только мы вдвоем выйдем за территорию квартиры, то сожжем дотла все пока живое между нами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Да. Мы перед сном искали. Ссылку кину чуть позже в мессенджер.

В конце июня у нас запланирована грандиозная поездка на море. Мне порой кажется, что стоит дотянуть до неё – и всё наладится. Автоматически. Вдали от соблазнов и триггеров. Вдали от всего.

А пока – Мышке скучно сидеть дома. Конечно же, мы гуляем по городу и во дворе, но новых подруг у неё нет, и не намечается. В детском оздоровительном лагере дочери, по крайней мере, помогут скрасить досуг.

Маришка с грохотом бросает столовые приборы. Подбегает к умывальнику, моет руки. Что-то живо щебечет.

– Пап, давай я тебе прямо сейчас покажу?

Взяв мой телефон, вручает его отцу. Переходит в браузер, открывает сохраненную ссылку. Показывает и ждёт одобрения.

Лагерь крутой. Мне понравился. Мы решили начать с того, что поближе – за городом, чтобы часто проведывать и иметь возможность забрать ребёнка в случае непредвиденных обстоятельств.

На территории есть два бассейна с подогревом. Уютные деревянные домики. Площадки для гольфа, футбола, баскетбола и выход к речке. Организаторы обещают детям много развлечений, спортивных соревнований, конкурсов и творческих занятий.

Наиль внимательно листает страницу. Хмурится, сжимает челюсти. Черты его лица становятся жестче и резче. Я догадываюсь, каким будет ответ. Марина, волнительно кусающая губы, пока нет.

– Ничего получше не было, Поль?

Оторвав взгляд от экрана, муж впивается в мое лицо. Спустя пару секунд едет ниже – к груди, оголенной полоске живота и ногам. Лениво возвращается обратно.

Мои брови взлетают вверх, в горле сохнет, а пальцы невольно сжимаются в кулаки. Взять и разнести все мои старания… Одной лишь фразой. Одним лишь махом. В пух и прах. Просто прекрасно.

– Пап, я тоже выбирала, – пытается вступиться Мышка.

Притворно-ласково улыбнувшись дочери, Наиль возвращается ко мне. Не смотрит, а распинает.

– Знаю. Хочу услышать от мамы.

Я скрещиваю руки на груди, будто защищаясь. Отбиваю одну волну негатива, другую. На третьей – захлебываюсь.

– В чем конкретно проблема, Иль? У лагеря хорошие отзывы. Весь персонал с педагогическим образованием.

– А документы ты проверяла?

Пренебрежительный тон задевает. Я стискиваю губы, глубоко вдыхаю носом. Глазами транслирую, что отчитывать меня – это лишнее. Можно мягче, потом. Не при Мышке. Разве сложно соблюдать незамысловатые правила, как и раньше?

– Нет, документы пока не проверяла.

На губах Наиля проскальзывает недобрая усмешка. Он будто предупреждает, что выпустит на меня всех своих демонов. Прямо здесь и сейчас. С минуты на минуту. Проблема в том, что это раньше я знала, как их приручить, но теперь разучилась.

– Потому что их там нет, Поля. Две ничего не стоящие справки, которыми можно разве что подтереться – не в счёт.

Вернув взгляд на экран, играет скулами. Крепкие плечи напрягаются. Наиль заводится сильнее и перечисляет массу недостатков, будто там только они и есть.

Плохое местоположение – рядом с заводом. Купленные отзывы. Домики, похожие на бараки для политзаключенных.

– Моя дочь не будет отдыхать в этом месте, – выносит вердикт.

Щёки горят. В груди ожесточенно клокочет. Я хочу поправить, что дочь и моя, но отворачиваюсь к плите, чтобы достать давно переварившиеся яйца.

Внутри буря. Глаза пекут от проступающих слёз. Обида вцепилась в горло и не отпускает – душит.

Какого чёрта? Зачем было портить именно это утро?

– Я с удовольствием делегирую это задание, Наиль. Думаю, ты справишься куда лучше.

– Без проблем, – отодвигает стул. – Вечером покажу варианты. Но этот – точно мимо.

Выкладываю порцию яиц на тост. Вместо бекона – красную рыбу. Это для Мышки.

Подмечаю, как подрагивают пальцы. Как темнеет перед глазами. Пытаюсь собраться, но тщетно. Атмосфера гнетет и давит.

Я разворачиваюсь, ставлю перед дочерью тарелку. Вскидываю взгляд на Наиля. Морожу непроницаемостью и холодом. Тепло он знает где брать.

Муж отходит от стола, поправляет часы на запястье. Благодарит дочь за завтрак, целует в щёку. Мне – ни слова. Дарит только осязаемую злость и раздражение, от которых выступают мурашки на коже.

Сегодня – нам минус очко. Проиграли, не справились.

– На, ответь, – бросает мобильный на стол. Довольно сильно. Ощутимо. Вздрагиваю не только я, но и Маришка. – Там тебе активно наяривают.

Сердце ударяется о рёбра. Вылетает. Мне стоит огромных усилий сделать два шага на негнущихся ногах, проверить, насколько сильно треснул дисплей, и цела ли передняя камера.

Хочется ответить, чтобы следил за своими, блядь, переписками, но я сдерживаюсь и крепко сжимаю зубы. Пытаюсь быть чуточку мудрее. Знаю, что Наиль не оценит, но хотя бы Мышка…

– Ну что за говнюк, а? Какая муха его укусила? – сетует свекровь, спускаясь со второго этажа.

Я смаргиваю, качаю головой. Снимаю блокировку и вижу в верхнем окне непрочитанное сообщение от Журавлева.