Текст книги "Открытый брак (СИ)"

Автор книги: Ольга Джокер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 30 страниц)

Глава 29

Я погружаюсь в тёплую воду джакузи с особым наслаждением. Не сдерживаюсь и блаженно прикрываю глаза.

Оттаиваю.

К точке сбора команд мы с Сашей приехали одними из первых, но по количеству флажков заняли чуть ли не самое последнее место. Впрочем, ничего удивительного. Нужно было меньше болтать и больше заниматься делом.

Победителем стал Наиль. Мой Наиль.

Выиграв крутые электронные часы последней модели, он подарил их мне. Было приятно. И неловко. Я прятала глаза, принимая поцелуи, потому что казалось, будто не заслужила.

Сразу же после оглашения результатов квеста небо прорвало, и начался затяжной ливень.

Участники вразнобой бросились бежать к квадроциклам. В дороге кто-то застрял в грязи, кого-то пришлось вытаскивать.

Я ехала вместе с мужем, крепко-накрепко прижимаясь к его спине, с каждой секундой промокая до нитки.

– Девочки, а у вас точно есть дети?

Лиля, возмущённо спрашивая, погружается в воду между мной и Мирой.

– На вашем фоне я кажусь жуткой жирухой, хотя ни разу не рожала. А что будет, если да?

Нехотя открыв глаза, подзываю официанта и беру с подноса бокал шампанского с клубникой.

Лиля, конечно же, лукавит и напрашивается на комплименты, потому что фигура у неё отменная: узкая талия, широкие бёдра и выдающаяся грудь.

– Это всё ручной антицеллюлитный массаж плюс спортзал, – произносит Мира. – Давно тебе говорю – записывайся со мной!

Алкоголь плавно растекается по венам. Прошло больше часа после того, как мы вернулись в дом, но я до сих пор никак не могу согреться. Кажется, будто каждая клетка покрылась инеем. Не хватало ещё заболеть.

В этот четверг мы с Наилем едем на четыре дня к дочери. Просидеть дома, если можно взять максимум возможностей из насыщенных семейных выходных – будет катастрофой.

Разговор с девушками резко перескакивает с темы на тему. Мода, фигура, дети и роды. Я делюсь и своей историей. Показываю, что моё тело далеко не идеально, как и у абсолютно любой женщины.

После кесарева сечения внизу живота остался небольшой светлый шрам. Я всегда думала, что как только стану богатой, то тут же выведу его с помощью лазерной шлифовки, но теперь, когда такая возможность появилась – всячески оттягиваю момент.

– У Касьяновой тоже было кесарево сечение, но сделали вертикальный разрез, – произносит Мира. – Когда она выложила снимки тех времен – меня едва не вывернуло наизнанку. Заштопали – ужасно, кожа повисла. Удивительно, как Марьяна сумела привести себя в божеский вид.

Откинув голову на бортик, посматриваю в сторону Наиля, который, после готовки на гриле, расположился с другими мужчинами у шезлонгов. Он довольный, активный. После рассказанного Артёмом анекдота громко смеется, держа в руке жестяную банку комбучи. Через пару часов нам предстоит поездка домой, поэтому Саркиев завязал с алкоголем.

Когда к нему подходит Журавлёв, расслабленность тут же улетучивается, и я впервые жалею о том, что не умею читать по губам.

Беспокойство зашкаливает, а любопытство буквально разрывает изнутри.

Мужчины спокойно и непринуждённо болтают. Мои же щёки пылают. Но возможно, это ещё и потому, что они вдвоем одеты только в плавательные шорты.

– Кстати, поговаривают, что Касьянова встречается с женатым мужчиной, – заговорщическим голосом произносит Мира, подкинув новую порцию для обсуждений. – Он – известный политик. Жена – бывшая спортсменка. Есть трое общих детей.

– Офиге-еть, – тянет Лиля.

Я слушаю вполуха, наблюдая за тем, как Наиль выныривает из бассейна и направляется за полотенцем. Капли воды змейками стекают по его сильному крепкому телу.

Сказав что-то Роману, муж взглядом вдруг застывает на раздевающейся до купальника Насте. Быстро блуждает по груди, животу и бёдрам. Моё сердце ухает и скатывается с горки. Наиль медленно возвращается к исходной точке, потянувшись за банкой безалкогольного напитка.

Я отворачиваюсь, погружаясь в воду почти по горло.

– Да брось, Лиль. Мало у нас мужчин блядует? – фыркает Мира. – Потаскается и вернётся.

– И то правда.

– Зачем зря сотрясать воздух? – пожимает плечами. – Только вот на репутации Касьяновой теперь будет грязное уродливое пятно.

От такой оценки резко спирает дыхание. Довольно странно рассуждать, что для мужчины столь скотское поведение – норма, а для свободной не обремененной обязательствами женщины – урон репутации. Неужели политика кто-то насильно заставлял прыгать в койку любовницы?

Набираю в лёгкие побольше воздуха, решаясь вступить в дискуссию:

– Если мой муж изменит мне, то я ни за что не приму его обратно…

Лиля фыркает. Взгляды девчонок обращаются в мою сторону.

– Не если, а когда, – спокойно парирует Мира. – При таких деньгах, как у Саркиева, это почти неизбежность, Полин. Редко кто, получив в руки столь сильные возможности, может удержаться от множества открывшихся соблазнов. Человек меняется не только внешне, но и внутреннее. Хочется больше, ярче и сильнее. До потолка. Пока не расшибёт макушку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вдруг задерживаю дыхание, сжимая ножку бокала. Шампанское нагревается и становится невкусным, поэтому я подзываю официанта, чтобы его заменить.

– Я, знаешь ли, тоже думала, что не приму, – продолжает девушка. В каждом слове при этом читается много боли. – Потом поразмыслила и решила: а какого, простите, хера я должна уходить? Лишиться мужа и отца моего ребёнка, вручив его гулящей суке?

Осознав, что при таком раскладе спорить бесполезно, я поднимаюсь из воды и сообщаю девушкам, что отойду ненадолго в хамам.

Миновав узкий коридор, толкаю от себя толстую стеклянную дверь и захожу внутрь. Стелю полотенце на сиденье из мелкой мозаики, ощущая, как лицо обдаёт паром.

Почти сразу же в помещение врывается свежий прохладный воздух, а в дверном проеме возникает высокая мужская фигура.

Я облегченно выдыхаю, когда понимаю, что это Наиль.

– Согрелась, Поль?

Он кладёт голову на мои колени. Повернувшись, чувственно целует низ живота.

– Замерзнешь тут.

По лицу и телу градом стекает пот. Температура воздуха в хамаме примерно пятьдесят градусов.

Я поглаживаю грудь Наиля с короткими жесткими волосками и хватаюсь за призрачное ускользающее умиротворение.

– Саня предлагает остаться ещё на одну ночь.

Возникает минутная пауза. За рёбрами мужа часто колотится сердце. Мое – не реже. Сомневаюсь, что от жары.

– Всем?

Кажется, будто влажный воздух заметно густеет, иначе как объяснить себе то, почему я не могу нормально вдохнуть?

– Нет, только нам.

Глава 30

Врубив холодную воду, встаю под душ.

Мощные струи лупят по плечам и макушке, остужая донельзя разгорячённое после хамама тело.

Стараюсь дышать глубоко и размеренно, но хриплый рваный стон всё равно срывается с губ.

Только нам.

В барабанных перепонках настойчиво звенит.

Только. Мать его. Нам.

Наиль останавливается позади меня, упирая ладони в стену по обе стороны от моей головы. Возвышаясь и заключая в ловушку. Требуя, подчиняя и пытаясь вызвать на откровенный диалог. Любой. Вне зависимости от решения, которое угрожающе висит над нами дамокловым мечом.

Разговор в хамаме был острым и коротким, потому что я вспыхнула, будто спичка, и тут же вышла.

У Журавлёвых, оказывается, открытый брак.

Хмыкаю, вдавливая пальцы в кафель.

Я не совсем дремучая. Понимаю, что пребывая в подобных отношениях, супруги вполне допускают интимные связи с другими людьми, экспериментируя и расширяя границы дозволенного. Опыт у них уже был, но с парой – ни разу.

– Полина.

Наиль грозно зовёт меня полным именем, что бывает крайне редко. Тронув за плечо, мягко разворачивает.

Я не протестую, но не сразу рискую поднять глаза и долго пялюсь в одну-единственную точку, а именно – на серебряный крестик, который подарила мужу ещё в студенческие времена, накопив сумму денег со стипендии.

– Для меня это слишком, – качаю головой. – Подобные эксперименты между супругами…

Муж отводит взгляд, кивает. Кожей чувствую, что не совсем согласен. Или даже ни разу. Иначе бы не предложил, если бы не был готов рискнуть.

– А ты бы попробовал? – осипшим голосом спрашиваю.

Вопрос размытый. Я и сама не в силах точно сформулировать, что именно. Встречаться раздельно? Заводить короткие интрижки? Узаконивать измену?

– Сначала ты ответь. Моё «да» будет стоить мне семьи?

Наиль порывисто выключает холодную воду, когда мои зубы начинают отстукивать чечётку. Включив тёплую, сбавляет напор. Создаёт тишину. Как и всегда, заботится. От этого только противоречивее и больнее. Потому что вот он, мой и прежний. Но уже совсем другой и пока неизвестный мужчина.

– Семьи – нет. Теперь ты.

Встречаемся взглядами, режем друг друга без ножа. Внутри всё кипит от хмельного коктейля эмоций.

Нормальная жена, наверное, должна закатить скандал и кардинально поставить жирную точку в этом вопросе. Проблема в том, что я заметно медлю и прикидываю варианты развития событий, а значит, рассматриваю не только категорический отказ.

– Я бы попробовал, Поль.

Внимаю каждому слову, задержав дыхание. Заново знакомлюсь с мужем. Он мне интересен, будоражит. Куда текут его мысли? Какие планы? Мечты и желания?

Кто он?

Раньше я точно знала, что именно Наиль обожает в сексе и чего вовсе не приемлет. Но мы так изменились, что приходится чутко слушать и скорее запоминать.

– Ты хочешь Настю, да?

Муж шумно выдыхает, растирая ладонями лицо. Заметно раздражается. Его грудная клетка ходит ходором, а ноздри широко раздуваются.

– Блядь. Она привлекательна, но не в этом дело, Поль. Если бы я хотел исключительно секса с другой девушкой, то не устраивал бы многоходовки. Мне показалось, что тебе зашло, понимаешь?

В сознание флешбэками врывается прошедшая ночь. После того, как я сжимала член Наиля сильнейшими спазмами, было бы странно думать иначе.

– Мы давно вместе. У нас тесная связь и полное понимание. Есть высокий уровень доверия и открытости. Я честен.

Наиль разводит руками, и я точно понимаю, что он не врёт.

– Ебля за твоей спиной меня не интересует. Хочу экспериментировать вместе. Расширять границы, утолять любопытство. Смотреть, проверять выдержку и провоцировать ревность. Поэтому и подумал, что могу предложить. Поэтому и посчитал, что ты можешь согласиться.

Я жадно хватаю ртом воздух. Под кожей лава. Это неприлично, нездорово. Это уму непостижимо!

– Да-да, помню. Всё, что случится в этом доме – останется в этом доме.

Вжимаю ногти в ладони, выключаю воду.

– Я ничего не планировал, Поль. Спонтанно предложил, но так же спонтанно откажусь, если от тебя прозвучит твёрдое «нет».

Мимо душевой проходит шумная мужская компания, даже не подозревая, какие разговоры ведутся между Саркиевыми.

Я зажмуриваюсь, тяну с ответом. В красках представляю, что будет, если Наиль прикоснётся к Насте. Колотит. А если погладит и поцелует? Вперемешку с болью и ревностью прорывается адское томительное возбуждение, накапливаясь свинцом внизу живота.

– Однажды в общежитии я наблюдала за тем, как ты трахаешь свою сокурсницу. Она так громко стонала, а ты был столь страстен, что я не могла отвести взгляда.

Неожиданное откровение даётся мне сложно. Ещё тогда казалось, будто во мне есть поломка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Эти картинки преследовали меня долгое-долгое время. И заводили не на шутку. Но что, если теперь, когда мы пара, будет иначе?

Запрокинув голову, терзаюсь и мучусь. На моем теле ладони, в ягодицы вжимается стояк. Летающая развратная атмосфера в доме буквально спровоцировала весь этот диалог.

Да или нет?

Можно или нельзя?

Синий провод или красный?

Хорошо или плохо?

Что, если от последствий я просто сломаюсь, разобьюсь и умру?

– Будет иначе, – ничуть не отрицает Наиль. – Можно придумать особенное стоп-слово. Если хочешь закончить, то озвучишь его в любой момент.

– И ты закончишь?

Свобода развращает, пьянит. Она вокруг. В каждой клетке крови, в каждом уголке дома.

– Ты тоже закончишь, если попрошу.

В ответ я попросту смеюсь. Долго, истерично. Боже мой. Боже…

– Ты такой рисковый, Саркиев. Пойди и прыгни с парашюта, если не хватает эмоций и адреналина.

Над ухом звучит усмешка, волоски встают дыбом. Предложение настолько абсурдное, что я, будучи не настолько откровенной и честной, попросту ухожу от прямого согласия.

У бассейна шумно и весело. Играет музыка, мерцают разноцветные огни. Народ веселится, но только мне не до смеха. За грудной клеткой волнами поднимаются страх и тревога, но интерес буквально захлёстывает.

Я подхожу к бортику, намереваясь остудиться и растратить силы, сделав заплыв от края к краю.

Снимаю сланцы, поправляю треугольники купальника.

Мира громко выкрикивает:

– Позируйте, Саркиевы!

Наиль вдруг отрывает меня от пола, а я обхватываю мужа руками и ногами. Визжу, потому что плаваю я плохо, а нырять и вовсе боюсь. Муж, конечно же, прекрасно знает об этом.

Тук-тук-тук.

Сердце разгоняется.

Я зажмуриваюсь и набираю в лёгкие максимум воздуха.

С разбега оттолкнувшись от берега, Наиль уходит вместе со мной глубоко под воду. В ушах гул, пульс ускоряется. Я надеюсь только на то, что если мы пойдем ко дну, Наиль сумеет помочь нам выплыть.

* * *

После расслабляющего отдыха в СПА-зале нас ждёт сытный обед из сочного мяса, колбасок, овощей и рыбы на гриле.

Гости по чуть-чуть разъезжаются домой.

– Я отправила файлы, Поль, – произносит Мира.

Накинув на плечи халат, направляюсь на второй этаж, по дороге открывая переписку.

Прыжок получился крутым. Я давно ничего не выкладывала в социальные сети, чтобы не создавалось впечатление, будто хвастаюсь, но девчонки так здорово смонтировали видео, подставив песню, что хочется поделиться.

– Уезжаешь?

Я вскидываю взгляд, встречаясь у лестницы с Сашей. Резко торможу, блокируя телефон. От ровного и чуть обеспокоенного голоса прямо-таки пробирает.

– Нет, – мотаю головой. – Просто переоденусь.

Глава 31

Хочу воды. Я. Хочу. Воды. Пожалуйста.

Кручу слова на языке, в мыслях. Повторяю и повторяю, будто заведённая. Тренируюсь прямо перед зеркалом.

Волосы распущены, зрачки нервно бегают и непривычно сильно расширены.

Стоп-слово недаром было выбрано максимально простым и нейтральным – для того, чтобы не вызвать лишних подозрений у другой пары, но тем самым обезопасить себя и беспроблемно намекнуть партнёру, что происходящее – ту мач. Закругляемся.

Я утешаю себя, подбадриваю. В мире столько разнообразия – и это всего лишь одно из. Ни к чему не обязывающее, ни к чему не принуждающее. Не выходящее за пределы дома. То, что должно остаться в секрете – как банальный эксперимент, уголёк в длительной и спокойной супружеской жизни.

Волны интереса тихо плещутся у берега, но стоит подойти ближе и окунуть ступни в солёную воду, как развивается шторм. Лихорадит, захватывает дух. Смогу ли я довести дело до конца? Окунуться глубже? Или же закончу на самом начальном этапе?

Бюстгальтер оставляю на кровати, надеваю стринги и короткое чёрное платье. Решительно выхожу из комнаты и спускаюсь по лестнице вниз.

В просторной гостиной почти всё готово для того, чтобы развлекаться дальше – по-взрослому. На низком журнальном столе стоят фрукты и вино. На тумбе у кресла приготовлен кальян. Свет интимно приглушен. Играет музыка и включен светодиодный светильник, который поочередно переливается то синим, то желтым, то красным. Предвкушение максимально волнует сознание.

– А вы разве не собираетесь домой? – интересуется Лиля, застыв в прихожей.

Взгляд цепкий, изучающий. Вопрос без подвоха, но я вдруг теряюсь. И вроде бы ничего такого, но стыд со всей дури хлещет по щекам.

– Позже, – коротко отвечает Наиль.

Девушка недовольно поджимает губы в тонкую линию, отворачивается и возится с зонтом. Произносит тихо, но достаточно для того, чтобы услышали остальные:

– Надо же, а нам даже не предложили остаться.

Входная дверь громко хлопает, заставляя меня встрепенуться. Дом покидает последняя гостья, и, вроде бы, можно расслабиться, окунаясь в новый непривычный мир порока, но это довольно-таки непростая задача.

Смаргиваю, прохожу по залу. Решение принято, но иллюзия того, что в любой момент можно будет прервать игру и уехать – дарит надежду и особенно греет.

В гостиной мы с мужем остаемся вдвоем. Настя приводит себя в порядок, а Саша расплачивается с наемными работниками, отпуская всех до единого.

Время неумолимо летит вперёд. На горизонте качели, голые инстинкты и пьянящая похоть. Я чувствую, как приближаются события, ради которых всё и затевалось.

– Тебе налить, Поль? – предлагает Наиль.

Без колебаний соглашаюсь, потому что выпитый ранее алкоголь успел полностью выветриться из головы, а без него кажется, что я никак не вынесу происходящего.

Откупорив бутылку дорогого элитного вина, Саркиев наполняет бокал темно-красной жидкостью. Действует спокойно и уверенно, а я то и дело присматриваюсь, чтобы понять, не подрагивают ли у него от волнения руки, но фокус расплывается, и я тут же бросаю эту затею. Не стоит пытаться считывать эмоции окружающих. Иначе можно свихнуться.

– Спасибо, Иль.

Принимаю вино с лёгкой благодарной улыбкой, задевая кончиками пальцев тёплую смуглую кожу. И не без доли сожаления думаю о том, что мы могли бы приятно провести этот вечер вдвоем. В нашей новой квартире, в нашей новой постели. Вместо этого мы приоткрываем наш брак. Забавляясь с ревностью, контролем и доверием.

– Ты в порядке?

Вскидываю подбородок от вкрадчивого обеспокоенного голоса. Киваю в ответ. Грудную клетку прям-таки распирает от чувств. Как будет дальше – ума не приложу.

Наиль возвращается к камину, открывая щеколду и помещая внутрь дрова. Я не могу не вспоминать о том, что в нашей квартире ведь тоже есть камин, но нас так закрутила городская суета, что мы ни разу им не воспользовались, хотя при работе над дизайном это было чуть ли не основным условием.

Я делаю глоток вина, ощущая на языке ягодное послевкусие смородины, ванили и ежевики. Смакую. Пью ещё. Алкоголь мягко ударяет в голову, даря телу приятную слабость. Напиваться до беспамятства я не планирую, чтобы не сделать ничего того, о чем потом, будучи трезвой, сильно-сильно пожалею.

Подойдя к высокому панорамному окну, смотрю на продолжающуюся непогоду. Деревья клонит к земле. Дождь не просто напустился, а льет сплошной беспроглядной стеной.

– Роман разъебал указатель на выезде из посёлка, – звучит за спиной голос Саши.

Шаги, тихий скрип дивана. Шумный выдох. Напускное спокойствие с треском падает под ноги, стоит только появиться этому мужчине.

– Он разве пил?

– А хуй его знает, я не следил.

Дыхание рвётся, по плечам расползаются сотни мурашек. Представляю, что с минуты на минуту их коснутся абсолютно незнакомые руки.

– У тебя есть номер эвакуатора? Мой мобильный вырубился в последнюю секунду разговора.

Мужчины обсуждают случившееся, пытаются дозвониться в службу перевозок. Из-за дождя это не так-то просто, но примерно с третьего раза им отвечают и обещают в течение пяти минут выехать за город.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я застываю, когда шаги возобновляются. Становятся отчётливыми, осязаемыми. Направляются прямиком ко мне.

Поясницу обдает жаром. Я чувствую взгляды – вовсе не двусмысленные, прямые. Сигнализирующие об одном.

– Спасибо, что осталась.

Молчу, сдавливая ножку бокала. Энергии столько, что, клянусь, я могла бы без проблем её переломить.

– Не обольщайся – это не ради тебя.

– Постараюсь. Пойдем, потанцуем?

Я оглядываюсь и с любопытством рассматриваю красивые заострённые скулы, расплывшиеся в улыбке губы и глубокие умоляющие глаза. И пусть Журавлёв ранее получил моё «да», он явно понимает, что я так же быстро смогу забрать его и обратно.

Согласившись, направляюсь в центр гостиной. Стараюсь не думать ни о чем и продолжая утешать себя тем, что у нас с Наилем есть стоп-слово. Оно дарит уверенность и надежду. Это не окончательный поворот. Скорее, тренировка терпимости и нервов.

Вино я не отставляю – с ним проще. Делаю глоток, чувствую чужие ладони на пояснице. Острое навязчивое желание бьёт током.

Меня хотят.

Прижимаюсь к широкой груди, обнимаю одной рукой за шею. Ноздри щекочет запах чистой кожи и терпкой туалетной воды.

Наиль садится в кресло и затягивается кальяном. Запрокинув голову, выдыхает в потолок густой сладкий дым. Чёрные зрачки сливаются с радужкой, особенно в те короткие секунды, когда наши взгляды встречаются.

Я бегло облизываю губы, перебирая ногами. Ясно даю понять, что в любой удобный или не очень момент он может прекратить. Если только попросит.

– Я сейчас тебя поцелую, ладно?

Голос Саши подрагивает, пальцы сминают в гармошку ткань платья.

Сердечный ритм срывается и сбоит, то замедляясь, то достигая запредельной отметки. В голове набатом звучит одна-единственная мысль – начинается.