Текст книги "Открытый брак (СИ)"

Автор книги: Ольга Джокер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)

Глава 32

В своей обычной жизни я всегда была примерной женой. Верной, любящей и понимающей. Никогда не думающей о том, что в скором будущем ситуация столь резко поменяется.

Галина Сергеевна сошла бы с ума, если бы узнала, в какую авантюру мы впутались. Но она не узнает. Никто не узнает, к счастью.

Я танцую с другим мужчиной. Привлекательным, харизматичным. Сильно меня волнующим. Признаюсь себе в этом мысленно. Вслух, конечно же, не озвучиваю.

Пью вино, флиртую в привычной манере. Позволяю горячим ладоням хаотично блуждать по телу. Сдаюсь в добровольный плен и откликаюсь томительным трепетом на предложение о поцелуе под наблюдением мужа.

Увидеть тебя в новой обстановке и новом образе было огромным эмоциональным потрясением.

Затаиваю дыхание. Медлю с ответом, чуточку дразню. Чувствую силу. Представляю, что это игра – азартная, будоражащая. С несложными и даже примитивными правилами. Так легче.

На один лишь вечер мы примеряем другие роли и маски, но уже после финальных титров закончим и покинем территорию дома. И ничего больше не будет. Ни новизны, ни запретности, ни дистанции. Жизнь обязательно вернётся на круги своя.

Расплескав вино, тянусь губами к бокалу. Планирую, что получится грациозно, но стекло звонко цокает по зубам, выдавая тревожность.

Руки дрожат, пульс неистово колотится. Мысли, до единой, превращаются в желе, а накал, повисший в воздухе, собирается над нами тёмной беспросветной тучей, готовой разразиться в любой переломный момент.

Я ведь не дура. Провинциалка – да, но точно не дура. Понимаю, что Саша мечтал поцеловать меня ещё в лесу во время квеста. Один лишь знак с моей стороны, и он бы сделал это незамедлительно. Я устояла, а сейчас границы снова размыты. По-честному – можно.

– Ну, целуй, – как можно храбрее произношу.

Пробирающий взгляд Наиля жжёт лопатки и спину. Я готова с точностью предсказать, что плещется в его глазах – жажда и вязкая одуряющая похоть, которая прямо-таки подстёгивает к действиям.

Журавлёв ведёт рукой по позвоночнику и мягко фиксирует мою шею. Невесомо гладит пальцами кожу. Смотрит так, будто я – как минимум центр его вселенной. Окутывает вниманием и заботой.

– Ты специально предупреждаешь, чтобы я не расцарапала тебе лицо?

Шепчу прямо в губы, задыхаясь от обескураживающих эмоций. Зазор между нами малюсенький – не больше двух миллиметров.

Саша то ли не слышит шутку, то ли не совсем понимает. Он непривычно серьёзен, глубоко дышит. Подавшись ближе, задевает кончиком носа мой нос и с огромным трудом сдерживается от резкого порыва.

Я кожей чувствую его запредельное желание, которое переходит почти что в потребность. Дикую, одержимую. Вибрацией передающуюся и мне.

– Не хочу спугнуть.

Возможно, это было условием. Не знаю. Путаюсь. Мурашки врассыпную ползут по телу. Музыка звучит будто в вакууме, а пол кажется абсолютно неустойчивым. Когда твёрдые губы прижимаются к моим – он и вовсе уходит из-под ног.

Приоткрыв рот, позволяю большее. Ощущаю стремительные движения, влажные касания. В ушах гул. Чужой приятный вкус перемешивается с моим – хмельным и ягодным. Я привыкла к другому.

Несдержанно ахаю. Голова идёт кругом, когда язык толкается между зубов и проходится по нёбу. В лёгких упрямо не хватает кислорода. Я не пьяна, но чувствую, будто да.

Глажу каменные плечи, пытаясь расслабить и сбавить напор. Мягче, затем – одобрительнее. Поощряя.

Журавлёв целует дерзко, умело и адски горячо. Так, будто давно и сильно хотел. Каждая клетка вспыхивает, зажигается, воспламеняется и восстаёт из пепла.

Я позволяю многое. Всё. Тянусь навстречу, облизываю жесткие губы. Теряюсь, потому что многого не умею. С ним – нет.

Мужские ладони плавно едут вниз, накрывают ягодицы. Не встретив сопротивления, сминают. До покалывания, до вспышек. Расстояние становится предельно опасным и критическим. Отделяет два слоя одежды. И согласие – моё и Наиля.

Зажмурившись, взволнованно отвечаю на поцелуй. Пытаюсь поймать одинаковый ритм, сплетаясь в мучительных и запредельных ласках. Судя по приглушённому тихому стону – делаю это хорошо.

– Хватит… – почти шепчу, отведя голову.

Первой разрываю поцелуй, получив возможность сделать желанный и такой необходимый вдох. Собираю мысли в кучу, жду ответа. Соски, прикрытые тканью платья, ощутимо твердеют и болезненно ноют. Приличные жёны наверняка себя так не ведут, но на мне маска – можно расслабиться и притвориться. Главное, потом не запутаться – кто есть кто.

Ищу глазами мужа, оборачиваюсь. Губы пылают и пульсируют, а сердце резко ухает в пятки, когда я вижу, что уже вся компания в сборе.

В соседнем от Наиля кресле сидит Настя. Закинув ногу на ногу, потягивает вино. Волнуется, но, тем не менее, что-то оживлённо и громко рассказывает.

Выглядит, как и всегда, потрясающе. Влажные после душа волосы рассыпаны по плечам. Платье короткое и открытое. Без проблем можно заглянуть в глубокий вырез декольте и не только.

Саркиев не выглядит ни смущенным, ни злым. Собранным и задумчивым – да. Брови сведены к переносице, дыхание частое. Сердце, готова поспорить, выпрыгивает из груди. При зрительном контакте между нами вспыхивают молнии. Он слушает Настю предельно внимательно, согласно кивает. Отрешенно усмехается, но по-прежнему неотрывно смотрит на меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– И давно у вас?..

Я запинаюсь, возобновляя движения в танце. Жмусь теснее, облизываю губы. Робею, будто впервые иду на близость с мужчиной. Туфли намертво прилипают к полу, и каждое движение – пытка.

Саша гладит мою поясницу, успокаивая и пытаясь привести мой сошедший с ума пульс в норму.

– Что, Полин?

Понимаю, что не договорила, но мне непременно нужно искать мужа. Видеть его эмоции, интерес. Получать подпитку. Осознавать, что не зря. Чувствовать, что всё идёт так, как надо. В те короткие секунды, когда перед глазами стены, подсвечивающееся светодиодным светильником, камин или окно – я внутреннее терзаюсь. Маска давит.

– Давно у вас открытые отношения?

Теплые губы нежно мажут по виску. Намеренно, конечно же. Я испытываю при этом необычный щемящий трепет.

– Наверное, всегда. Я довольно свободолюбивый человек. В мифы о вечной романтической любви не верю.

– Почему?

– Потому что с точки зрения доказательной науки человек по определению не создан для моногамных отношений на всю жизнь. Между партнёрами должно быть свободное пространство. В другом формате я себя не представляю.

Что-то в этом есть, наверное. Проблема в том, что я отказываюсь вникать из-за обилия более значимых событий.

– Мы бы никогда не поладили с тобой в этом вопросе.

Журавлёв усмехается.

– Я бы подстроился.

Наиль курит кальян поочередно с Настей. Передав ей мундштук, ловит мой взгляд. Чуть склонив голову набок, рассматривает от макушки до пят. Интересно, что станет для него спусковым крючком? И станет ли вообще?

– Наверное, за всю жизнь девушек было столько, что не сосчитать…

Песня плавно подходит к завершению, но движения налажены до автоматизма. Остановиться – значит перейти к следующему этапу, а я не совсем готова.

– Вполне сосчитать.

Вседозволенность развязывает руки, хотя я и прислушиваюсь к каждому звуку и шороху. Чуточку смелею, провожу пятерней по колючему затылку Журавлёва. Волосы густые и жесткие, как проволока. Тело стальное. Он напряжен, хотя и пытается вести непринуждённый спокойный разговор.

– И какой же я буду по счёту?

Знаю, что какую цифру Саша ни назовёт – соврёт. Наверное, потому что достаточно притягательный, чтобы с ним переспать. Запредельно красивый, чтобы перестать замечать кольцо на безымянном пальце. И я бы действительно нарисовала его. Раньше следующего дня рождения точно.

– Особенной, – ловко увиливает.

Немного краснею, но тут же прячу смущение. Запрокинув голову, открыто смеюсь. Боюсь, что цифра как минимум перевалила за сотню, но ответ всё же засчитываю.

Обаятельный мерзавец, искусный лгун. В меру напористый и определенно умеющий добиваться поставленных целей. И да, меня ничуть не смущает, что я – одна из. Большее меня не интересует.

– Добавь мне, пожалуйста, вина.

Произношу сиплым голосом, пячусь к дивану. Саша подхватывает мой бокал и выполняет требование, хотя, готова поспорить, он явно хотел бы трахать меня абсолютно собранной и трезвой. Что же. Готова его разочаровать. Я справляюсь хуже, чем представляла вначале.

Опустившись на диван, снимаю туфли-лодочки, раскинув их в разные стороны. Поставив ступни на ворсистый ковёр, испытываю почти сравнимое с оргазмом удовольствие.

Журавлёв вручает бокал. Сев у моих ног, кладёт ладони на бёдра и медленно тепло поглаживает.

За грудной клеткой покалывает. Я смачиваю губы, смотрю сквозь тонкое стекло. Саша приятный и очень чуткий. Наверняка искусный любовник. Мечта, а не мужчина для короткой интрижки. У меня будет возможность в этом убедиться, если захочу, но пока – ставлю вопрос на паузу.

– Я была уверена, что в сексе ты болтаешь так же много и грязно, как и в обычной жизни.

Платье собирается гармошкой. Ладони прижимаются теснее, давят на кожу. В тех местах, где касаются – температура повышается на несколько градусов.

– Честно – растерялся.

Я хмыкаю в ответ. Пригубляю вино, как антистресс, чувствуя себя в выигрышной позиции.

– Хочешь предупредить о том, что будешь раздевать?

Низ живота тяжелеет, дыхание рвётся. Я двигаюсь ближе – к краю дивана. Саша приоткрывает губы, чуть склоняет голову.

– Можно?

В одном лишь стоп-слове есть власть. Стоит произнести – и будет нельзя.

Боковым зрением слежу за Наилем. Замечаю, что подзывает Настю, протягивая ей руку. Хватает секунды, чтобы девушка поднялась с места и приблизилась, умостившись у него на коленях.

Густое порочное возбуждение копится в воздухе. Концентрированной дозой опускается на кожу и впитывается в кровь, позволяя пока ещё контролировать ревность.

Моргнув, касаюсь колючей щеки терпеливо ждущего Журавлёва. Глажу, смотрю. Пресыщенный мажор сидит у ног простушки. Смотрит голодно. Хочет сильно. За все годы меня, наверное, никогда не желали вот так.

Так сильно, что можно сдохнуть.

С гулко колотящимся сердцем согласно киваю. Хватает и этого, чтобы платье тут же оказалось на уровне живота.

Мой пульс ускоряется. Я свожу вместе колени и приподнимаю бёдра. Позволяю стащить с себя стринги. Рукава платья опускаю сама, оголив грудь.

Взгляд карих глаз съезжает с губ ниже. Затем ещё. Бесстыже и долго пялится. Ноздри широко раздуваются, а венки на висках заметно пульсируют. Мне волнительно. И дико страшно. Хотя каждая реакция Саши кричит о том, что всё более чем в порядке.

– Ты невероятная, Полин.

Голос звучит сипло, наэлектризовывает волоски. Мой бокал отправляется на пол, а губы прижимаются к чужим – сухим и настойчивым. Увлажняют, облизывают.

– У меня никого, кроме мужа, не было.

Сама не замечаю, как ломаюсь и дрожу. Возможно, жалобно. Быть может, ранимо. Саша выдыхает. Оглаживает бёдра, сжимает грудь. Пробегается губами от шеи – к ложбинке. Каждое движение взвешено, идеально. Он не отвечает, но я точно знаю, что услышал.

Часто дышу, запрокидываю голову. Рот Саши накрывает соски. Ласкает поочередно, ладно. Никуда не спеша.

Я перевожу взгляд на другой конец комнаты. На несколько секунд зависаю. Сердце ревностно мечется по телу. Грохочет, колотится. Дуреет и сходит с ума. Кажется, вот-вот разорвётся на мелкие ошмётки.

Настя краснеет от того, что произносит ей мой муж. Улыбается, прижимается к нему губами. Водит ладонью по вздыбленному и массивному члену вверх и вниз. Не так, как любит Наиль. В слишком медленном темпе.

Я умираю от того, что ему хорошо. Не со мной, но хорошо.

Дикая ревность ошпаривает кипятком, стекает к низу живота. Там адски горячо и влажно. Копится азарт, адреналин и зашкаливающая порочность.

Маска мешает, давит. До такой степени, что хочется, нахрен, сорвать.

Наиль увлечён, заинтересован. Смотрит озорным и оценивающим взглядом. Раскатывает презерватив по всей длине. Сжимает округлую грудь, которая находится прямо перед его лицом. Глубоко вдыхает. Секунда – и он легко перемещает девушку на бёдра, упираясь членом между складок.

Кажется, будто мир переворачивается вверх дном.

Я задыхаюсь. Сгораю и мучусь. В агонии бьётся собственница.

В горле сухо. Язык прилипает к нёбу.

Я хочу воды. Я, чёрт возьми, ужасно хочу воды.

Но Наиль меня не слышит. Резко и до упора опускает Настю на себя. Сдавливает ягодицы до красных пятен. Подкидывает, будто пушинку. Трахая грубо, быстро. Эстетически красиво и пошло.

Девушка громко и искреннее стонет. Прогибается, гладит широкие плечи. Она так близка к нему, так доступна и раскрыта, что мое тело окутывает плотная дымка возбуждения вопреки тому, что глубоко внутри где-то тихо кровоточит сердце.

И только когда Саша притягивает меня к себе, я понимаю, что стоп-слово было лишь в моей голове. Я увлеклась. Не сумела озвучить.

– Иди ко мне.

Над виском жаркий шепот. Между грудей стекают капли пота.

Максимально прижимаюсь к твёрдому раскаленному как печка телу. Вздрагиваю, будто ошпарившись. Перед глазами мутно.

Журавлёв стягивает штаны и белье. Надевает защиту. Я бегло осматриваю то, что вижу перед собой. Он чуть уже в плечах, чем Наиль. Худощавый, жилистый. Кожа смуглая, руки увиты выпуклыми венами.

Застыв у входа, Саша медлит, а затем плавно протискивается в меня с шипящим звуком.

Стоп-слово разбивается на осколки за ненадобностью.

В уголках глаз появляются слёзы от тугой наполненности и необратимости.

Через раз дышу, обнимаю за шею. Мы вновь целуемся, соприкасаясь языками. Трогаем друг друга, гладим. Хрупко, чувственно. Как будто не впервые вместе. Как будто знакомы столь тесно давно. И всё же Саша не соврал – он умеет подстраиваться, когда нужно.

Влажные губы спускаются к ключицам и шее, лижут кожу. Я отрешенно наблюдаю. Как старается, хочет. Это невероятно.

Тело предательски пылает в ярком высоком пламени, и я усиленно пытаюсь убедить себя в том, что это происходит не по-настоящему. Не со мной. Не с ним. Не с нами.

Журавлёв дышит мне в лицо, выходит на полную длину и до упора врезается обратно. С губ срывается громкий отчётливый стон.

– Я не кончу.

Чуть не добавляю – можешь не стараться. Сама не понимаю, почему жалею, вдруг прячу свои колючки и перестаю кусаться. Похоже, на интимном уровне это кажется абсолютно неуместным. Или же мне правда хочется пощадить, потому что нравится.

Саша поднимает взгляд, дёргает уголками губ. Опускает пальцы на низ живота – туда, где наши тела чувственно и звонко соприкасаются.

– Кончишь.

Я и сама не понимаю, как оказываюсь стоять в совершенно новой позе. Облокотившись о спинку дивана, прогнувшись в пояснице. Чувствуя жаркое дыхание между ног. Через раз вдыхая, через два – слыша удары затаившегося сердца.

Журавлёв разводит мои ягодицы. Тянет на себя и прижимается губами между бёдер.

Стыд заливает щёки и шею. Током от груди и до кончиков пальцев простреливает тело. Надо бы отодвинуться и запротестовать, но единственное, что получается – жалобно хныкать.

Ловкий язык нежно проходится между половых губ, губы вжимаются. Низ живота сводит от экстаза.

Напор по нарастающей усиливается. Я смаргиваю. Верю, что после случившегося мы невозмутимо будем встречаться в общих компаниях, шутить и веселиться, делая вид, что ничего и не было, а пока…

Захлёбываюсь, позволяю и царапаю обшивку. Прогибаюсь ниже, кусаю губы. Глотаю донельзя раскалённый воздух. Кончик языка дразнит вход и клитор. Задевает все чувствительные точки разом.

Я понимаю, что да – ошиблась. Кончу легко и красочно, потому что шар желания разрастается до необъятных размеров, и внутри меня ему уже попросту нет места. Он требует взорваться немедленно.

Зажмурившись, подставляюсь навстречу умелым движениям. Толкаюсь бёдрами. Когда Саша отстраняется – с губ срывается разочарованный выдох.

– Не от языка, – добавляет.

Пальцы ног подгибаются, когда я вновь ощущаю его в себе. Низ живота печёт, между лопаток градом катится пот. Член внутри меня двигается быстро и остро. Толчками, рывками. В одинаковом ритме.

Прижимаюсь спиной к твёрдой груди. Чувствую опытные руки на своем теле. Колени устало подгибаться и слабеют.

Щеку жжёт. Я перевожу взгляд и резко схлёстываюсь со взглядом мужа. Точным, упрямым. Пробирающим до дрожи и держащим под прицелом. Излучающим одновременно тепло и силу.

Я фокусируюсь, фантазирую и упускаю ненужные детали, выделяя сведенные к переносице брови, заострённые скулы и глубокие чёрные омуты, будто нас только двое. Взлетаю по спирали порока на самый пик. Приоткрываю губы, в ушах пульсирует. Шар лопается и разносится мелкой дрожью по всему телу.

Маски ломаются, с треском падают. Как бы я ни убеждала себя – это вовсе не игра, а самая настоящая реальность.

Наиль упрямо давит и не отпускает. Удерживает, несмотря на то, что с ним сейчас наслаждается и улетает от ощущений другая.

Впиваюсь ногтями в обшивку, слизываю каплю крови с нижней губы. Мы впервые за десять лет занимаемся сексом не вместе. От этого больно, адски ревностно. Сердце тревожно сжимается и усиленно колотится, врезаясь в дребезжащие рёбра.

Утешает лишь то, что к финишу мы приходим одновременно. Не отлипая друг от друга, выдерживая томительный зрительный контакт. Ища среди плотного кишащего похотью воздуха спасение и безопасность. И подтверждение того, что между нами ничто и никогда не изменится.

Глава 33

Я резко просыпаюсь от того, что мне нестерпимо жарко. Лежу неудобно – почти на краю, прилипнув щекой к груди Наиля.

В комнате темно. Навскидку предположить время сложно, потому что завешаны шторы.

Жутко хочется пить.

Откинув одеяло, я аккуратно встаю с постели и надеваю на плечи шёлковый халат, который шел в комплекте с шортами и майкой. Действую быстро и незамедлительно, будто от этого как минимум зависит вся моя жизнь.

Сонная и немного потерянная, открываю дверь. Будучи уверенной в том, что на дворе глубокая ночь – ускоряю шаг и спускаюсь на первый этаж. И только когда замечаю солнечные лучи и слышу на кухне вполне бодрые и знакомые голоса – вдруг замираю посреди лестницы.

На плечи лавиной обрушивается вчерашняя ночь. Шокируя, волнуя и заставляя сердце стучать во много раз чаще.

Трудно, ноги подкашиваются.

Я получила новый сексуальный опыт. С Наилем, но не совсем, оттого и чувства довольно противоречивые. Наверное, я до последнего момента думала, что кто-то один из нас передумает, но этого не случилось.

– Ауч, блин!

Что-то тяжелое падает о плиточную поверхность, заставляя меня встрепенуться.

– Порезалась, Насть? Покажи… Да покажи – кому говорю…

Девушка капризничает, хнычет. Саша несдержанно ругается и, кажется, возится в поисках аптечки. Заботливый, чуткий. Сложно поверить в то, что вчера тоже был он. Только со мной.

– Пластыря нет, но есть бинт. Сильно болит? Насть, ну давай подую?

Звучит короткий смех. Мне немного неловко оттого, что я застала утреннюю семейную сцену и никак не могу развернуться, чтобы уйти. Почему, и сама не пойму. Чтобы лишний раз убедиться в том, что партнёрами обмениваются не только те, у кого в личной жизни всё плохо? Но я и так знаю об этом – наши отношения с Наилем тому подтверждение.

– Лучше поцелуй, Санечка. Вдруг быстрее заживёт?

– У тебя кровь, случайно, не отравлена?

Следом суета, флирт.

– … кофе будешь?

– Я сам заварю.

Ноги невольно врастают в пол. В голове яркими кадрами проносятся поцелуи, движения и ласки. Я не могу твёрдо сказать, что мне категорически не понравилось, потому что всё же испытала прилив удовольствия, но, наверное, это было чересчур. Во всем.

– … утром звонил твой отец, – произносит Настя.

– Чего хотел?

– У тебя телефон разряжен. Не благодари – я уже зарядила.

Шаги, хлопок холодильника. Пить хочется не столь критично, да и можно, в конце концов, вернуться наверх и утолить жажду из-под крана в ванной комнате. Кардинально, но спуститься как ни в чем не бывало вниз я пока не готова.

– Игорь Витальевич просил напомнить, что вы с ним встречаетесь после обеда.

Из уст Журавлёва звучит мат. При упоминании отца голос становится стальным и раздраженным.

– Тебя не просто так назначили на должность. Соглашаясь, нужно было понимать, что придётся идти на уступки и… делиться.

– Насть, давай ты не будешь лезть в мою работу, окей? Я же не трогаю твою?

– Я за тебя, дурака, переживаю. Если ты пойдешь против, то тебя мало того, что попрут, так ещё и…

Я разворачиваюсь, потому как понимаю, что разговор становится максимально семейным и личным, чтобы бесстыже его подслушивать.

– … обо мне ты подумал? А? Как я без тебя?

Переступив две ступеньки, пытаюсь идти тихо, но вдруг сбиваюсь и спотыкаюсь. И вся моя маскировка летит к чертям. Звук довольно громкий, чтобы его не услышать.

Я шумно выдыхаю и, оттолкнувшись ладонями, возвращаюсь в исходную позицию. Судя по затаившимся голосам – меня и правда засекли, а значит, нет никакого смысла бежать к себе в спальню.

Спускаюсь на первый этаж, щурюсь от слепящего солнечного света, который беспощадно бьёт в глаза. Застыв в дверном проеме кухни, затягиваю пояс.

Воздух накаляется и трещит. Пульс зашкаливает, а дыхание рвётся с первым же невозмутимым приветствием.

– Доброе утро, Полин.

Саша кивает, бегло мажет по мне взглядом. Взяв со стола чашку кофе, разворачивается и направляется на веранду, оставляя нас с Настей наедине.

Нет ни сумасшедшего влечения, ни опустошающей голодной страсти. Ничего, будто всё было искусственным. Впрочем, так и есть. Мы друг другу никто. Ни друзья, ни любовники. Всего лишь механизмы, которые помогли добиться ошеломительных эмоций в процессе. Как ментоловые конфеты, но только круче.

Я подхожу к холодильнику и, открыв дверцу, достаю из овощного лотка маленькую бутылку ледяной воды.

– Хорошо, что вчера вы никуда не уехали, – произносит Настя, забравшись на высокий барный стул.

Дёрнув уголками губ, откручиваю крышечку.

– В округе повалило деревья и оборвало линии электропередач. Наш дом сейчас работает от генератора.

– Жуть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я жадно присасываюсь губами к горлышку и пью до тех пор, пока не утоляю мучительную жажду. Наверное, чудесно, что у Журавлёвых отношения, как и раньше, теплые и милые. Правда, как будет у нас – ума не приложу.

– Дом нужно сдать к двенадцати, но к тому времени мы вполне успеем позавтракать. Я могу соорудить что-то из остатков вчерашней еды…

Оторвавшись от бутылки, мотаю головой. Более неловкую ситуацию сложно и представить.

– Спасибо, не нужно. Мы с Наилем уже уезжаем.

Развернувшись, направляюсь на выход из кухни. Напряжение упрямо висит над потолком и никак не желает отпускать. И только когда я оказываюсь в спальне, становится чуточку легче дышать.

Осматриваю пустую кровать, подхожу к окну и открываю шторы. Все до единой мысли вытесняют чёртовы воспоминания. Их так много, что раскалываются виски и сжимает в тиски горло.

За спиной ощущается движение. Я оборачиваюсь, замечая Наиля. Пялюсь внимательнее, чем когда-либо. Он в спортивных штанах, низко сидящих на бёдрах, и с голым торсом, на котором блестят капли воды. Взъерошивая волосы белоснежным полотенцем, Саркиев ловит мой взгляд и резко становится серьезным.

Сердце мечется, почти как и вчера. Несмотря на все разговоры до – сейчас я чувствую, как внутренности стягивает в тугой прочный узел.

Наиль больше не единственный мой мужчина, а десятилетний моногамный брак открыт для экспериментов и взрослых игр.

Эмоции топят. Я была излишне раскована и свободна, а сознание играло со мной злую шутку, искажая реальность. Когда муж занимался сексом с другой – казалось, что он больше мне не принадлежит. Ни на грамм. Это волновало и пугало до жути. Стирало прежние установки, ломало шаблоны.

Все страхи и опасения, которые проносятся в эту секунду, смывает близостью и теплом любимого мужчины. Наиль приподнимает мой подбородок, смотрит в глаза. Наклонившись, ожесточённо впивается в мои губы. И я не могу не думать о том, что такой поцелуй – лишь для меня. С Настей ничего похожего не было.

– Я хочу домой…

Саму себя не узнаю. Голос жалкий и надломленный, тело знобит.

– Две минуты. Я только оденусь, ладно?

Наиль вжимается лбом в мой лоб, гладит большим пальцем шею. Не отпускает. И вдруг всё встаёт на свои места: запахи, движения и ощущения. Отточенные и привычные донельзя.

– Пиздец как накрыло, да?

Киваю и, несмотря на то, что учащённо дышу, чувствую, как к грудной клетке, наконец, подбирается штиль.

– Что будет дальше?

Прильнув к телу Наиля, ласково трусь щекой. Встряска была сильной. Настолько, что эффект остался, и непрерывно качает до сих пор.

– Дальше я отправлюсь на работу, а ты – на курсы. В четверг мы поедем к дочери, на следующей неделе подберем тебе машину. В мае отпразднуем годовщину свадьбы, а уже в июне полетим всей семьей в отпуск. Кстати, ты определилась – Кипр или Испания?

Я поднимаю взгляд и слабо улыбаюсь. Со временем картинки из моей памяти всё же сотрутся и станут не такими кричаще-яркими.

Планета цела, она не задрожала и не раскололась на части от одного выходящего за рамки эксперимента. Жизнь продолжает плавно идти своим чередом, а стабильность, хоть и кажется порой скучной, но среди дурманящих и новых чувств она – та самая спасительная соломинка, за которую хочется ухватиться.