Текст книги "Приворотное зелье на единственную (СИ)"
Автор книги: Ольга Бондаренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)
Михаил же бежал прочь. Он добрался до вокзала в П-ве, купил билет и уехал к старому знакомому, сменил имя. Михаил ничего не знал о гибели семейства старого Облонского, о том, что Годеонову угрожала опасность стать инвалидом. Одна нога была сильно раздроблена.
Михаил спустя четыре месяца хотел забрать Любу, но её не оказалось дома. Напуганная Махновым, женщина жила у Вероники. А соседка Нина по её просьбе всем говорила, что Люба уехала в А-к. Это же сообщили и человеку Михаила. Мишка с грустью решил, что женщина вернулась к Пикунову. Он-то знал, что Иннокентий живой.
Пожар
Родион Тимофеевич Годеонов был привезен в центральную больницу, его сразу же прооперировали и разместили в отдельной палате. Мужчина быстро пришел в себя после наркоза, болели ноги, на душе было погано. Он знал, что никто к нему не придет, не пожалеет, не поплачет слезами радости и облегчения. Некому к нему прийти! Он одинок, одинок, как всегда. А так хочется обыкновенного человеческого счастья. Маленького семейного счастья. Хотелось прийти домой, услышать звонкий детский голос, который радовался бы ему, хотелось, чтобы ждала надежная женщина. Хотелось, чтобы это была Лиза. Родион Прокопьевич лежал и мечтал о несбыточном: вот распахнется дверь его палаты, а там стоит Лиза, или пусть Михаил, на худой конец.
Желание видеть Лизу было настолько сильно, что мужчина и во сне не переставал видеть её, думать о ней, звать к себе. Ему удалось задремать после обезболивающего укола. И когда он провалился в полузабытье, в палату неслышно вошла медсестра, что-то тихо сказала, погладила ласковой рукой его поседевшие рано волосы, села рядом, что-то зашептала. Этот шепот отпугивал вновь возвращающуюся боль. Она стала меньше беспокоить. Родион Прокопьевич открыл глаза, он хотел сказать слова благодарности медсестре, а увидел Лизу, такую близкую, такую желанную. Та взяла его руки, прижала к своему лицу:
– Я пришла, Родя, – просто сказала она. – Я пришла к тебе. Я нужна тебе.
– Лиза, – улыбнулся мужчина, целуя её руку, – моя Лиза. Моя царица. Ты со мной. Я ждал тебя.
– Я знаю, – ответила женщина. – Я буду с тобой, Родя, только с тобой. Ты сейчас поспи, набирайся сил. Не волнуйся ни о чем. Я буду здесь. Я не уйду.
И мужчина уснул. Рука Лизы оставалась в его руке. Когда он проснулся, Лиза по-прежнему сидела возле его кровати.
В этот же день, когда хоронили старого князя, вспыхнул факелом старенький домишко Лизы. Травницу спасло то, что она ушла заговаривать грыжу маленькому ребенку на другой конец села. Старый деревянный дом сгорел моментально дотла. К счастью, огонь не перекинулся на дом соседей. Пожарные отстояли соседские дома и растащили тлеющие бревна от дома Лизы. Вот и все, что осталось от жилья. То ли Криста выполнила свою угрозу, то ли подвела проводка, которую так и не поменяли. Горько плакала Лизавета Сергеевна, глядя, как растаскивают в стороны дымящиеся бревна, оставшиеся от её жилища. И хотя старенький был домишко, холодный, дуло изо всех углов, но свой, родной угол. А теперь нет дома, нет жилья. Все сгорело, и обстановка, и одежда, и документы. И осталась Лиза с тем, что было в тот день на ней и в её руках: легкая одежда, сумочка с кошельком, в котором совсем мало денег. И какое счастье: во внутреннем кармашке сумки лежал паспорт. Соседка позвала к себе Лизу. Та отказалась. Попросила немного взаймы денег.
– Поеду к Мише, – сказала она. – Куда мне еще деваться? Не прогонит же он свою тетку.
Но в дом Михаила усталую и расстроенную женщину даже не пустили на порог. Вышколенная Кристой экономка высокомерно объявила скромно одетой женщине, что хозяйка не велела никого пускать, пока не вернется. На просьбу позвать Михаила Александровича в ответ раздалось, что Мишка здесь давно не живет.
– Ушел-таки, – обрадовалась Лиза. – Ну и хорошо. Просто замечательно. Теперь-то точно, найдется место тетушке в доме племянника. Пойду искать его на работе. Должны же в каком-нибудь магазине со знаком "Империя" сказать, где теперь находится их контора. А может, к Родиону обратиться? Нет! Сейчас там все должны злобствовать, что Михаил от них сбежал. Зачем Роде лишние хлопоты и проблемы. Лучше к Мише. Значит, правду говорили, что Миша в пригороде живет у новой учительницы. Хотелось бы верить, что это Люба. Она добрая. Не прогонит меня.
Обо всем этом размышляла женщина, отыскивая Михаила. Лиза с трудом нашла центральный офис фирмы "Империя", так как в этом новом здании она никогда не бывала. Это был большой, но ничем не примечательный дом с небольшой вывеской. Здесь ей повезло. Уже вахтер при входе проявил внимание, засуетился, когда она попросила встречи или с Годеоновым, или с Михаилом Александровичем Дубинцом, сказала, что приходится теткой Михаилу. Вахтер стал еще услужливее и внимательнее, усадил Лизу в холле на диван, быстро набрал какой-то номер, и к Лизе вышла крупная женщина. Это была Изабелла Юрьевна Шереметьева, главный экономист фирмы. Лиза с первой минуты появления в офисе чувствовала: здесь что-то случилось. Люди прячут от нее глаза, словно виноваты перед ней. "Может, сюда уже дошел слух о пожаре? – думала Лиза. – Может, кто позвонил из Соткино? Ведь у Родиона там дача". Иза, точно так же отводя глаза в сторону, пригласила пройти в свой кабинет моложавую красивую, но усталую женщину, совсем не похожую на тетку Михаила. Уж скорее она подходила на роль старшей сестры. Изабелла угостила Лизу чаем. Та с удовольствием выпила ароматный напиток, съела несколько печений. Чай был крепкий, душистый, а она сегодня еще ничего не ела. Иза, видя, что женщина проголодалась, достала откуда-то бутерброды, заставила съесть и их. Стала участливо расспрашивать, что случилось, заохала, услышав про пожар. Потом сказала, пряча глаза:
– Сегодня плохой день, Лизавета Сергеевна. Очень плохой. Все почему-то одновременно... Пожар у вас... Здесь тоже ничего хорошего... Родион Прокопьевич и Михаил Александрович были на похоронах...
– Кто умер? – насторожилась Лиза.
– Все умерли, – выдохнула Изабелла. – Вот так получилось...
– Я не поняла. Как это все? Кого хоронили сегодня? – строгие глаза Лизы, не мигая, смотрели на главного экономиста.
– Хоронили сегодня Эдуарда Григорьевича... – вздохнула Изабелла.
– Отмучился старый греховодник, – заметила Лиза и перекрестилась. – Пусть дочь отмаливает теперь все грехи без него. Многое отмаливать придется. Плохо Эдуарду придется на том свете... За многое придется отвечать...
– Некому отмаливать грехи... Нет дочери, – тихо сказала Иза. – Лизавета Сергеевна, на обратном пути с кладбища произошла страшная катастрофа. Погибли все, кто был в машине, кроме...
Голос главного экономиста становился все тише. Лиза напряженно смотрела на Изабеллу Юрьевну.
– Все, кроме Родиона Прокопьевича, – продолжила главный бухгалтер.
Лиза помолчала. Её не расстроила смерть семьи старого греховодника. Им давно было пора всем гореть в аду. А Родион жив. Это же хорошо! Это справедливо, по-божески.
– А где Миша? – спросила тетка. – Позовите, пожалуйста, его. Я хочу поговорить с ним.
Зная, что Миша ушел от Кристы, Лиза думала, что его не должно быть на похоронах. Что-то путает Изабелла.
– Михаил Александрович был за рулем... – осторожно начала пояснять Иза.
– Миша был на похоронах старого князя? – подняла брови тетушка.
– Да, – кивнула Изабелла.
– И он был в одной машине с Облонскими, которые все погибли, кроме Роди?
– Да, – подтвердила Иза и повторила: – Погибли все, кроме Годеонова....
– Помолчи, – властно приказала женщина.
Изабелла Юрьевна замолчала. Лиза сидела, закрыв глаза, вслушивалась во что-то, непонятное для Изы. Потом тетка Михаила тихо и настойчиво произнесла:
– Миша живой. Он не погиб. Я бы почувствовала. Жив он. Его душа здесь, среди живых.
Изабелла грустно и сочувственно покачала головой на слова Лизы, глянула на часы и включила телевизор.
– Смотрите, Лизавета Сергеевна. Сейчас через пять минут будут передавать в новостях. По всем кабельным каналам показывают сегодня гибель Облонских.
Лиза смотрела, как горит Мишин автомобиль, как мечется на траве не в силах встать раненый Годеонов, что-то кричит солдатику, как подъехавшие военные вытаскивают тела из потушенной уже машины. А вот скорая помощь забирает раненых – Родиона и какого-то военного.
– Где сейчас Родион Прокопьевич? – спросила Елизавета Сергеевна.
– В больнице.
– В какой?
– В центральной городской.
– Я поеду к нему, там нужна моя помощь.
– Может, вам деньги нужны? – тихо, невпопад спросила Иза.
– Спасибо, добрая душа! – ответила Лиза. – У меня немного есть, соседка дала. До больницы доберусь... Зачем сейчас деньги? Я сама там нужна.
– Но ведь надо будет хоронить Мишу...
– Подожди, – твердо остановила Лиза главного экономиста и кивнула в сторону экрана. – Там не Мишка лежит мертвый. Да, лица не видно... Но это Герасим. Смотри, какие длинные руки.
Изабелла смотрела и не замечала. Все же репортеры в голос трубили: погибла вся семья предпринимателя Годеонова: жена, дочь, зять... Жена, дочь, зять...
– Не хочет Лиза верить в смерть единственного родного человека, – думала она. – Ну что ж, не буду разубеждать, это защитная реакция. Пусть едет к Родиону Прокопьевичу. Тот все расскажет. Да и мне надо с ним поговорить. Кто будет вести дела, пока он в больнице? Я звонила два часа назад, его оперировали... Да и не хочу я говорить по телефону о делах фирмы.
Изабелла вызвала машину и сама поехала с Лизаветой Сергеевой в больницу к раненому Годеонову.
Годеонов уже был прооперирован, одна нога была сломана в бедре, вторая сильно раздроблена, её пытались собрать, но надежды, что сохранят, было мало. Загипсованный мужчина неподвижно лежал на специальной кровати.
Иза в тот день сначала так и не стала ни о чем говорить с начальником. Она молча ушла, когда увидела, как у железобетонного Годеонова на глазах появились слезы при виде Лизы, как Лиза прижала к себе его руки, а он целовал руки женщины.
– Я пришла, Родя, – говорила она. – Я пришла к тебе. Я нужна тебе.
– Лиза, – улыбался Годеонов, – моя Лиза. Моя царица.
– Ты спи, набирайся сил. Я буду здесь.
– Ты пришла? – продолжал говорить Родион Прокопьевич, не веря себе. – Лиза! Ты пришла. Ты простила меня? Я ждал тебя. А кого мне еще ждать? Тебя и Мишу только. Вы – единственно мне близкие люди.
– Эх, Родя, Родя, – вздохнула Лиза. – Ты тоже был игрушкой в руках двух греховодников: старого Эдуарда и Герки.
– Ты не уйдешь от меня? – беспокоился Годеонов.
– Нет, я же нужна тебе. Тебе ведь больно, плохо. Я сейчас помогу. Только скажи: Миша... Он...
– Мишки не было в машине, он ушел минут за десять... Выскочил из машины и сбежал... Он даже не видел аварии... Я потом тебе все расскажу, Лиза... Живой наш Мишка. Это точно. Ты не переживай.
Лиза облегченно вздохнула, в душе она все-таки боялась, не дай Боже, окажется правдой то, о чем говорит Иза. Видя, как морщится от боли Годеонов, Лиза опустилась на колени возле его кровати, погладила загипсованные, замотанные ноги, взяла мужчину за руку и зашептала что-то, обращаясь к высшим силам природы, вкладывая в свои слова все силы и знания деревенской колдуньи-целительницы.
– Лиза, моя Лиза, – пробормотал засыпающий Годеонов. – Ты останешься со мной. Я давно люблю тебя, моя маленькая девочка. Я все эти годы жил воспоминанием о наших коротких встречах. Я всегда любил тебя.
– Какая я маленькая, мне уже скоро сорок лет, – ответила женщина тихо. – Ты сейчас, Родя, будешь спать. Тебе нужны силы. Я буду помогать тебе.
Годеонов уснул. Усталая Лиза вышла из палаты. Изабелла подошла к ней. Она не теряла времени. Оплатила Годеонову отдельную палату. Туда же должны были поставить кровать для Лизы. Иза ни минуты не сомневалась, что эта женщина останется здесь. Но сначала главный экономист робко спросила:
– А Михаил Александрович?
– Жив! Жив! Его не было в машине, – поспешила успокоить её Лиза.
– Спасибо тебе, Господи, – размашисто перекрестилась не верящая ни в Бога, ни в черта женщина, и перешла к земным делам: – Лиза! Можно я вас так буду называть? Лиза. Я обо всем договорилась. Вы остаетесь здесь? Так ведь? Вот возьмите деньги. Не отказываетесь. Вам будут нужны наличные. Что-то купить, покушать, Родиона Прокопьевича побаловать, здесь внизу есть буфет. Родион Прокопьевич меня одобрит. Вы пока отдохните. Для вас тоже тяжелый день был. Можно здесь в холле присесть на диван. Даже прилечь. Когда Родион Прокопьевич проснется, в палату для вас поставят вторую кровать. А я сейчас поеду и куплю вам одежду, халат, тапочки и средства гигиены, умыться, зубы почистить. Вы ведь сами не поедете покупать, отсюда не уйдете?
– Нет, – кивнула Лиза. – Я остаюсь с Родионом.
– Мне бы надо поговорить с Родионом Прокопьевичем... Кто будет заниматься "Империей"?
– Вот что, девица, – ответила Лиза. – Ты головастая, умная, вижу я. Веди сама дела Родиона. А приедет Мишка, будете вдвоем во всем разбираться. Да, Мишку пришлешь сюда. Родю пока не беспокой.
– Хорошо.
Через час Изабелла Юрьевна вернулась с вещами. Годеонов уже не спал. В палате стояла вторая кровать, но Лиза сидела рядом с Родионом Прокопьевичем, они о чем-то вполголоса говорили. Мужчина радостно улыбался. Никогда Иза не видела своего босса таким счастливым. Лиза разрешила Изе поговорить недолго с ним. Тот повторил слова Лизы, что вся ответственность теперь на главном экономисте, что Михаила срочно прислать сюда, когда появится.
– И вот что еще, – попросил в конце разговора Годеонов. – Надо кому-то заняться похоронами погибших Облонских. Я надолго прикован теперь к кровати. Изабелла Юрьевна, вы поможете?
– Да, – кивнула женщина, – без проблем. Я сейчас же поеду в похоронное бюро и все сделаю.
– Родя, – тихо посоветовала Лизавета Сергеевна. – Прикажи кремировать тела Облонских. Ведь обгорели все. Зачем выставлять их...
– Правильно, – поддержала Изабелла Юрьевна. – Меньше разговоров будет для желтой прессы.
– Это правильно. И никаких пышных похорон, – согласился Годеонов. – Еще надо как-то сообщить родственникам Геры в А-ке о его смерти. Но я не знаю адресов. Может, Люба знает?
– Какая Люба? – не поняла сначала Изабелла.
– Мишкина Люба, – ответил Годеонов и, видя, что экономист его не понимает, пояснил. – Ну, он к ней от Кристы ушел.
– А-а-а, так это вы о Любке, так бы и говорили, – протянула Иза. – А откуда она может знать?
– Она была женой племянника Геры, Иннокентия Пикунова.
– Вот оно что, – проронила Иза. – Ну, Любку-то я быстро найду. Я была у неё. Хорошая баба!
Изабелла вызвалась заехать к Любе, но не нашла женщины. Та была у Вероники. Так что Годеонову пришлось принимать все решения самому. Через несколько дней тела всех трех погибших были кремированы, впоследствии пепел развеян над рекой.
– Проклятие рода Облонских должно уйти, – сказала Лиза, когда Родион Прокопьевич решил, что у Облонских не будет могил. – Ты все правильно делаешь Родя. Покойная Ингрид не хотела бы, чтобы она лежала рядом с мужем и дочерью.
Лиза давно знала об инцесте, об истинном отце Кристы, но деревенская колдунья умела молчать.
– Да, но есть еще Пикуновы, – в задумчивости обмолвился Родион. – Поверь, Гера был ничем не лучше старого Облонского. А у него есть племянник.
– Тебя это тревожит?
– Да. Его племянник. Кешка.
– Так он вроде умер, – удивилась Лиза.
– В том-то и дело, что нет. Живой он. Что за игру они затеяли? Жалко Любу. Хорошая жена была у Кешки.
– Надо предупредить Любу, что Иннокентий жив, – встревожилась Лиза и с надеждой произнесла: – Может, сидит сейчас у неё Мишка? Надо мне самой съездить туда. Да и трав мне надо набрать, попоить тебя, чтобы лучше срастались кости.
– Я тебя одну не отпущу, – тут же заявил Родион Прокопьевич.
– Родя, я уже большая девочка, – улыбнулась Лизавета Сергеевна. – Я знаю все окрестные леса возле Соткино.
– Все равно одна не поедешь. Попрошу Изу, чтобы дала тебе машину. Заодно заедешь в мой дом в Соткино. И еще, Лиза, вот ключи от моей городской квартиры. Принимай дом, хозяйка. Наводи свой порядок. Мы будем теперь жить вместе.
Лиза ничего не ответила, только улыбнулась и взяла ключи.
– А за травами обязательно тебе ехать? – с тоской спросил мужчина. – Я буду скучать без тебя.
– Надо. Все мои запасы сгорели.
– Почему сгорели? – не понял Родион Прокопьевич. Он не знал о пожаре.
– С домом сгорели. Я теперь, Родя, бездомная, – горько усмехнулась женщина. – Сгорел мой старый домишко.
– Так ты поэтому пришла сюда? – насторожился мужчина.
– Со своей бедой, Родя, я шла к Мише. А когда услышала, что ты в больнице, то поспешила к тебе.
– А могла бы и с бедой прийти ко мне, – улыбнулся мужчина. – Я тебе теперь не чужой. Мы будем жить теперь вместе. Ты станешь моей женой. Ты не бездомная, у тебя есть и дом, и квартира. Ты могла бы раньше прийти туда хозяйкой...
– Не надо, Родя, не говори об этом...
– Ладно, – согласился мужчина. – Но сейчас-то ты жена мне.
Годеонов не спрашивал, он это утверждал. Лиза восприняла все слова Родиона Прокопьевича, как свершившийся факт.
На другой день Лизавета Сергеевна отправилась за травами. Родион плохо спал. Мучила боль. Уколы помогали ненадолго. Лиза вся вымоталась, пытаясь держать Годеонова в состоянии сна. Травы были просто необходимы. Да и к Любе хотелось заехать. Мишка-то не объявлялся. Может, она знает, где он.
Любы по-прежнему не было дома. Соседка, к которой обратилась Лиза, пояснила, что женщина давно уже не появлялась. Уехала куда-то с кем-то. Её подруга занесла ключи и просила поливать цветы.
– Наверно, с Мишкой исчезла, – пришла к такому выводу Лиза и успокоилась.
Это было хорошо и для племянника, и для Любы. Пусть они найдут свое счастье. Лизавета Сергеевна сначала заехала в дом Родиона, там было все чисто, аккуратно, сторож был надежный, жена его содержала дом в образцовом порядке. И, слава Богу, здесь не ощущалось присутствия Облонских. Так только слабый след от Кристы. Облонские бывали здесь только по великой нужде. Для них этот дом был простоват, не княжеский, и деревня не нравилась. Вспомнив, что она все еще пока колдунья, Лизавета Сергеевна прошлась по комнатам, произнесла обереги, которым её научила бабушка Нюша. Женщине показалось, что дом приветливо вздохнул, принял новую хозяйку. Потом женщина отправилась лес за травами. Шофер упрямо поперся за нею. Это был огромный спокойный мужчина по имени Тимофей. Он как медведь пробирался по зарослям, оврагам, трещали сучья, шофер пыхтел и твердил одно в ответ на слова Лизаветы Сергеевны, что мог бы остаться дома:
– Изабелла Юрьевна не велели вас одну оставлять.
Польза от здоровяка была. Он с легкостью таскал все корзины и пакеты с травами. Так что Лиза набрала всего, что попадалось, и побольше. Часть трав Лизавета Сергеевна завезла в дом Родиона в Соткино, подвесила для просушки, сразу по дому поплыл приятный манящий запах трав. Большую часть трав женщина взяла с собой, разложила сушить в квартире Родиона. Отныне это был и её дом.
Лиза оглядела внимательно небольшую трехкомнатную квартиру Родиона. Все просто, аскетично. Чувствовалось, что здесь жил одинокий мужчина. А вот след Кристины в городской квартире был отчетливее. И всюду слои пыли; судя по всему, приходящая работница не отличалась добросовестностью. Но сейчас Лизе было некогда заниматься порядком. Сначала надо было изгнать остатки черной ауры Кристы. А целительница устала. В последнее время она тратила силы на больного Родиона, мало спала, да еще ходила сегодня полдня, собирала травы. Однако, сконцентрировав всю свою волю, женщина очистила дом, прошлась с горящей свечой по комнатам, проверяя ауру дома. Пламя горело ровно, не коптило. А пыль подождет. Когда-нибудь женщина здесь все сделает по-своему, но так, чтобы Роде понравилось. Лиза беспокоилась за оставленного в больнице мужчину. Наскоро сполоснувшись под душем, она поспешила к Годеонову.
Раздробленная нога у Родиона Прокопьевича заживала плохо, сильно болела. Лиза недаром считалась колдуньей, она обладала экстрасенсорными способностями, вот и помогала, как могла, Годеонову. Родион Прокопьевич же морщился временами от боли, но был счастлив и мечтал о... свадьбе.
– Я хочу иметь жену, как всякий нормальный мужчина, – говорил он. – Я хочу вечером посидеть рядом с тобой, поговорить, поужинать, просто посмотреть телевизор. Главное, чтобы ты была со мной. Я устал, Лиза, быть один. Я хочу обычной человеческой жизни.
– Так я же колдунья. А ты говоришь про нормальную жену.
– Нет, – улыбался Годеонов, – ты не колдунья. Ты моя маленькая Лиза, которая уговаривала свою сестру и меня помириться. Ты моя любимая Лиза, которая отказалась встречаться со мной, потому что племянник ей был все-таки дороже, чем я. Что смотришь удивленно? Все я знаю. Сейчас же ты моя царица Елизавета. Ты моя единственная любовь. Такие, как ты, не бывают колдуньями.
Мудро улыбалась Лиза. Родион прав. Она уже практически не колдунья.
Бабушка Нюша рассказывала: женщины из рода Соколовых когда-то были могущественными колдуньями. Им покровительствовала Луна. Они знали не только заговоры, умели летать, превращаться в животных. Но с каждым поколением слабели их силы. И лишь немногие последние представительницы этого рода обладали необычайными способностями, они владели гипнозом, знали много заговоров, которые хранились в генетической памяти, хорошо разбирались в травах, умели чувствовать смерть близкого человека, видеть душу своего ближнего. Эти умения передавались по наследству. Бабушка Нюша в деревне считалась колдуньей, лечила людей. Но ни погибшая дочь, ни старшая внучка не обладали этим даром. Бабушка говорила, что она – последняя колдунья в их роду, что Лиза не будет колдовать, что она рождена для счастья. Колдовские способности утрачивалась, если в дом к женщине приходило счастье. Только Лизино счастье долго где-то блуждало. Вместо него к ней пришло древнее знание – Лиза стала колдуньей после смерти бабы Нюши. Но сейчас женщина с каждым днем чувствовала, что теряет связь с мирозданием, что сама перестает верить в слова своих заговоров. А если она не верит, значит, они больше никому не помогут. Лишь травы оставались подвластны Лизе. Этого умения она не утратит. Но женщина ни о чем не жалела. Она тоже давно любила Родиона Прокопьевича, всегда мечтала об обычном женском счастье. И теперь её любовь вновь расцветала пышным счастливым цветом.
Лиза и Годе о нов.
Мысли женщины улетели в прошлое, в те годы, когда к ней впервые пришла настоящая любовь. В тот год Михаилу исполнилось двенадцать лет. Он вступал в переходный возраст, перестал быть покладистым, ершился, спорил по любому поводу с молодой тетушкой, доказывал свою самостоятельность.
Бабушка Нюша умерла два года назад. Она не болела. Смерть была легкой. Просто в один из дней старая женщина не проснулась утром. Лиза тут же прервала свою учебу, вернулась в деревню, надо было растить Мишку. Его мать, Зоя, жила только для себя всегда. Но смерть бабушки напугала старшую сестру. Она стала меньше пить, уехала на север искать своей доли. Сына оставила с младшей сестрой. А Лиза и не собиралась отдавать ей племянника. Это для Мишки было бы хуже детдома. И вот уже два года молодая тетя и племянник жили вдвоем. Жили бедновато, но дружно.
В один из дней Мишка ушел на рыбалку на дальнее озеро. Он хорошо знал все окрестности. Лиза отпускала его. А если запрещать, то уйдет тайком. Пусть уж лучше с её разрешения лазает по лесам и озерам. Уже солнце клонилось к закату, а мальчишки все не было. Молодая тетушка начала дергаться, не выдержала и пошла за три километра искать племянника. К озеру вели две дороги: проселочная и асфальтированная, приблизительно одинаковые по расстоянию. Лиза пошла по шоссе, в надежде, вдруг кто подвезет её. Но удача была не на стороне женщины. Никто не встретился. Усталая Лиза добралась до озера, когда уже начало темнеть. Мишки там не было. Боясь подумать о самом плохом, расстроенная Лиза пошла домой. Была надежда, что мальчишка уже вернулся по другой дороге. Тетка с племянником могли вполне разминуться. Молодая женщина устала, ноги ныли, но на обратном пути ей повезло. По дороге ехал Годеонов. Он в Соткино строил себе дачу. Увидев Лизу, сразу притормозил, спросил, что она делает здесь, так далеко от Соткино, ведь уже темнеет. Лиза, не скрывая волнения, рассказала, что ищет Мишку, который еще утром ушел на рыбалку, а на озере его не оказалось.
– Садись, едем, – Годеонов распахнул дверцу машины.
Лиза села. Через десять минут были уже в Соткино. Дома племянника не было. Но лежала пойманная им рыба. Соседка сказала, что мальчишка пришел час назад, узнал, что Лиза его ищет и пошел снова к озеру встречать Лизу.
– Дева Мария, – вскрикнула Лиза, – что же это такое? Уже темно! Где же он ходит? Наверно, идет по старой дороге. Или по лесу напрямик.
Годеонов улыбнулся, скрывая тревогу, и сказал:
– Да найдем мы его. Садись в машину.
И они поехали назад к озеру.
– Надо будет, пять раз будем ездить, по кругу, – сказал Родион Прокопьевич, – где-нибудь да пересекутся наши пути. Так гласит теория вероятности. Найдем мы с тобой Мишку. Он парень крепкий, деревенский. Не упадет без сил в лесу.
Годеонов оказался прав. Они быстро доехали до озера, Мишки там не было. Назад Родион Прокопьевич поехал проселочной дорогой, не жалея своей дорогой машины. Где-то через километр встретили мальчишку, он опять шел к озеру, за Лизой. Женщина выскочила из машины, обняла племянника, слова облегчения и упреки сыпались вперемешку. А Мишка в ответ громко заревел, забыв, что с утра доказывал своей молодой тетушке, что он уже взрослый и самостоятельный:
– Я боялся, что с тобой что-то случилось, – мальчишка мазал слезы по щекам, – а вдруг ты не вернешься. Я тебя искал.
Упреки Лизы сразу оборвались. Ведь Миша переживал за неё. Она прижала к себе мальчика, повела в машину. По-доброму улыбался Годеонов, думая, что этот мальчик мог бы быть его сыном, если бы он простил измену Зои. Только Родион не хотел этого больше, потому что понял, что любит Лизу. Красивую двадцатидвухлетнюю Лизу.
– Как мне вас отблагодарить, Родион Прокопьевич? – спросила его Лиза, прощаясь возле дома. Мишка был голодный и убежал быстрее поесть.
– Согласись пойти со мной на свидание, – вырвалось у Годеонова.
Лиза засмеялась и согласилась.
Так началась их долгая любовь и недолгое счастье. Два года они были вместе. Миша нисколько им не мешал. Родион Прокопьевич привязался к мальчишке, полюбил его. И Лиза радовалась, что на парня есть теперь мужское влияние.
Вместе Родион и Лиза не жили. Но каждый свободный вечер, каждый свободный день Годеонов спешил в Соткино, в простой деревенский домишко бабы Нюши. Там было всего две комнатки. Но им всем хватало места. Родион Прокопьевич чувствовал себя здесь счастливым. Его ждали, ему радовались. Всегда к его приезду Лиза готовила что-то вкусное, свежее. Годеонов все это очень ценил. Зная зарплату медсестры в сельской больнице, оставлял деньги. Лиза отказывалась их брать. "Получается, ты мне за любовь мою платишь", – говорила женщина. Но Родион Прокопьевич оставлял всегда определенную сумму или под клеенкой на кухонном столе, или в сумочке Лизы подкладывал, а то Мишку просил отдать Лизе конверт. Так когда-то он передавал деньги бабе Нюше через маленькую Лизу. Как не хотелось каждый раз уезжать из приветливого дома Лизы. Годеонов заикнулся о разводе со Снеженной Гере, но тот нахмурился и отрубил:
– Нет. Развода не будет. Даже не думай.
А Эдуард добавил:
– Тебе баб разрешили заводить, сколько хочешь. Слышали, что к одной все ездишь. Вот и езди. Кто тебе мешает? Гера? Нет!
Гера угрюмо и недобро молчал.
Лиза, умница, ни о чем не спрашивала Годеонова. Она просто радовалась их встречам и тайком мечтала о ребенке. О своем ребенке. Но ничего не получалось. Мишка тоже был доволен. Дядя Родион ездил с ним на рыбалку, на юг в лагерь отправил, покупал хорошие подарки. Ни у кого в деревне не было таких удочек, как у него.
Почему все оборвалась через два с небольшим года? Две причины. С двух сторон. Приехавшая в отпуск мать Мишки узнала о связи младшей сестры и бывшего жениха. Увидела приехавшего Родиона, заметила, как вспыхнуло улыбкой счастья лицо младшей сестры. Зоя разозлилась. Обида на Годеонова, который женился на белобрысой Снежене, вспыхнула вновь. О том, что сама развлекала по ночам Эдуарда, она не вспоминала. Зоя напилась и заявила, что заберет Мишку у Лизы, если та не прекратит отношений с Годеоновым.
– Если хочешь мужика, найди другого! Не Родьку! – пьяно икая, посоветовала Зоя.
– Почему? – спросила младшая сестра.
– Так надо.
– Это потому, что ты когда-то сама с ним встречалась. И при этом изменяла с другим.
– А это не твое дело, – обозлилась Зоя. – Будешь продолжать встречаться с Родькой, заберу у тебя Мишку.
– Что?
– Я его мать по всем документам! – торжествующе проговорила старшая сестра.
– Ты пьющая мать, – тихо возражала Лиза.
– А ты гулящая тетка. Надо же моя святая сестричка вступила в связь с женатым человеком! – парировала разозленная Зоя. – Посмотрю, какой суд решится такой тетушке оставить племянника.
– Ты этого не сделаешь, – испугалась Лиза.
– Не сделаю, – согласилась Зоя, – при одном условии, ты порвешь с Родионом.
– Ладно, порву, – еле слышно ответила младшая сестра. – Но Мишу ты никогда не заберешь у меня.
Знала Зойка, что дороже Мишки никого нет у Лизы, не променяет она судьбу племянника на Годеонова.
Годеонов, у которого в это время уже жила Кристина, имел серьезный разговор с Герой, которому доложила о Лизе все та же Зоя, пообещав, если он не помешает встречам Родиона и ее младшей сестры, она продаст желтой прессе тайну рождения Кристины. Вот будет скандал в знатном семействе, когда узнают, что дочка родила от папаши. Гера не хотел этого, он испугался угроз Зои и обещал, что больше Годеонов не приедет к Лизе. И применил старый, как мир, свой излюбленный метод: пообещал Родиону Прокопьевичу, что с Лизой и Михаилом случится несчастье – дом сгорит, лодка перевернется или машина собьет, если он их не бросит. Годеонов испугался за дорогих ему людей. Но он все равно не мог решиться расстаться с Лизой сам, мужчина уже думал, как увезти Лизу и Михаила из Соткино, спрятать от всевидящего Геры, потом и самому уйти к ним, но Лиза сказала строгим голосом, что их отношения конец, больше встреч не будет.
Но их чувства были сильнее их. Два месяца Родион не видел Лизы. Уехала назад на север Зоя, и Годеонов вновь приехал в Соткино. Дача его уже была построена, повод съездить был. А с Лизой Родион Прокопьевич вновь стал встречаться, только не в деревне. В городе. Хотя бы раз в месяц. Так продолжалось очень долго. До тех пор, пока Криста не сообщила отцу, что выходит замуж за Михаила Дубинца. Но это не сблизило Лизу и Родиона Прокопьевича. Разлучило окончательно. Лиза долго плакала. Было, конечно, обидно, что её не пригласили на свадьбу, а еще обиднее, что Родион ничего не сказал о предстоящем браке своей дочери и племянника Лизы. И когда Родион Прокопьевич в день свадьбы приехал с извинениями к Лизе, она прогнала его, не стала слушать. А после не знала, как справиться со слезами, женщина сожалела о своем решении. Но связь их оборвалась окончательно. Иногда Лизе казалось: все позади, она успокоилась, осталась лишь легкая грусть о недолгом счастье. Но сегодня стоило ей услышать, что Родион в больнице... Страшная тревога пронзила сердце... Нет, не прошло её чувство, любит она Родиона, как и прежде... Всегда будет любить. Хватит глупых обид. Теперь она от него не уйдет. Никто не помешает. Мишка, молодец, потерпел, потерпел, а все-таки ушел от Кристы, нашел свою Любу. Годеонов не смог избавиться от Облонских. Но не надо судить его. Он пытался. И если Дева Мария распорядилась быть Лизе с Родином вместе, значит, так и будет.
