Текст книги "Черная маркиза (СИ)"
Автор книги: Олеся Луконина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)
Слава Богу, Пречистой Деве Марии и всем пресвятым угодникам.
Грир неловко переступил с ноги на ногу, – кандалы на нём лязгнули, а в раненый бок будто дикарская стрела впилась, – и раздражённо отмахнулся от капеллана в чёрной сутане, подступившего к нему с распятием в костлявых пальцах. Ему не в чем было каяться и не о чем сожалеть. Он сожалел только о том, что не может коснуться плеча Морана, ибо руки у обоих были скованы за спиной.
Точно так же он не мог оглоушить по бедовой непутёвой башке Дидье Бланшара, промчавшегося сквозь торопливо расступившуюся, загомонившую толпу верхом на взмыленной гнедой лошади и вихрем взлетевшего на помост.
Не веря себе, Грир уставился сперва на него, потом на разинувшего рот и побелевшего, как полотно, Морана, потом снова на Дидье.
Расхристанного, босого и взлохмаченного, будто бы он, растуды его, только что сорвался с сеновала, из жарких объятий какой-нибудь трактирщицы!
Грир отдал бы всё на свете, чтоб пинком отправить его обратно, пусть даже в эти объятия, но он мог только прохрипеть:
– Да ты спятил!
И беспомощно смотреть, как этот стервец, задрав белобрысую голову и прищурившись, внимательно разглядывает болтающуюся наверху зловещую чёрную петлю.
Будто примеряет её на себя.
Боже праведный, Грир просто не мог этого видеть!
– Дидье… – простонал и Моран, судорожно сжимая за спиной кулаки и дёргая локтями, будто пытаясь избавиться от кандалов.
– Убирайся отсюда! – прорычал Грир, подавляя желание зажмуриться. – Слышишь?! Дидье!
Куда там. Двое синемундирников уже заламывали этому умалишённому руки, пытаясь повалить его на помост, а тот даже не сопротивлялся, лишь старательно уворачиваясь от жестоких тычков под дых. Впрочем, ему это не слишком хорошо удавалось.
Грир бешено и непотребно богохульствовал, чтоб не завыть от отчаяния. Подумать только, четверть часа назад он считал, что самое худшее с ними уже приключилось. Как же он ошибался!
Закованного в кандалы Дидье наконец пихнули прямиком к Морану и Гриру, и теперь они стояли на помосте уже втроём, тесно прижавшись друг к другу, слава Господу Вседержителю и за маленькие милости, – подумал, задохнувшись, Грир. Все их ночи, все медовые, неистовые ночи, что они провели в его каюте или на палубе «Маркизы», под бездонным звёздным небом, встали в его памяти одной громадной волной.
– Какого… хуя… ты… сюда… заявился?! – процедил Грир, неистово кусая губы и с мольбой глядя в зелёные глаза капитана «Маркизы».
– А такого, что никуда вы без меня не уйдёте! – так же свирепо огрызнулся тот, раздувая ноздри. – Я вас не отпущу, tabarnac de calice! Ты что обещал? Что ни в аду, ни в раю не оставишь! Забыл?!
Толпа внизу, под помостом, возбуждённо гудела, синемундирники озадаченно топтались рядом, капеллан беззвучно шевелил губами, крючкотворы в напудренных париках поспешно перелистывали туда-сюда лежавшие перед ними замусоленные своды законов, а Грир стоял, прикрыв глаза и чувствуя только отчаянное и горькое блаженство. Они снова были вместе, все трое.
– Попадёшься ты мне… – безнадёжно пригрозил он.
– Уже попался, кэп! – с готовностью отозвался Дидье и рассмеялся, утыкаясь лбом в его плечо. – Не серди-ись…
Ну вот и что Гриру было делать, как не выругаться вновь?!
– Где «Маркиза»? – сорванно прошептал Моран прямо в ухо Дидье. – Где твои ребята?
От сумасшедшей лихорадочной надежды сердце у Грира заколотилось как бешеное, а потом снова оборвалось, когда Дидье сбивчиво пояснил:
– Жаклин попросила «Маркизу», чтоб побыстрей добраться до Веракруза. А мне… отчего-то стало тревожно… я взял коня, поехал, не нашёл «Разящий» на месте… а в трактире на въезде в Фуэнте-Рок мне сказали… сказали, что вы здесь… – Голос его упал до шёпота. – Простите.
Грир заскрежетал зубами от нового приступа бессильной ярости. На себя ему было плевать, но, Боже правый, он не мог, никак не мог спасти этих сорванцов, которые связали с ним свою жизнь!
И смерть.
Дидье вдруг тряхнул головой и шагнул вперёд, к столу, за которым сидели судьи. Рослый сержант немедля уперся ему в грудь прикладом ружья, но тот, нимало не обращая на это внимания, рассудительно заявил:
– Светлейшие, мне-то вы приговор не выносили и даже не допрашивали. И петли для меня у вас нет. – Он снова покосился на виселицу – с тем же безмятежным прищуром. – И сразу прямо вот так вот взять и казнить?! Несправедливо!
– Поговори тут, лиходей! – гаркнул один из законников и встал, упершись руками в край стола. На лбу его под буклями парика поблескивали капли пота – денёк уже сейчас обещал быть жарким. – На дыбу захотел?!
– Дыба – прескверная штуковина, ваша честь, но намного лучше, чем виселица, – всё так же рассудительно объяснил Дидье, и зеваки внизу захохотали, подталкивая друг друга локтями. А этот балабол, обернувшись к толпе, разулыбался до ушей и лихо подмигнул кудрявой мулаточке, завороженно протолкнувшейся поближе к помосту. Будто эта толпа собралась вокруг поглазеть, как он отплясывает в бочке с виноградом!
– Замолчи же ты, Христа ради! – взмолился Грир не своим голосом. – Ваша честь! – Он рывком повернулся к судье, грозно взиравшему на них из-под косматых седых бровей. – Вы что, не видите, что этот бедолага – просто умалишённый и болтает всякую чушь с перепою! Он не пират, отпустите его!
– Вот ещё! – Дидье возмущённо подпрыгнул, словно ужаленный осой, и Грир уже в который раз страстно пожалел, что кандалы мешают ему отвесить проклятущему засранцу хорошего пинка. – Я капитан брига «Чёрная Маркиза», vertudieu! Меня зовут Дидье Бланшар!
Моран обречённо застонал и зажмурился. Грир испытал непреодолимое желание сделать то же самое, как ребёнок, который прячется от буки под кроватью.
Парень либо издевался… либо у него был какой-то план, и он просто тянул время.
Разрушая все надежды Грира. Дидье снова заговорил, горячо и искренне, ударив себя кулаком в грудь, так, что кандалы на нём зазвенели, и обращаясь уже не к судьям Ост-Индской, а к толпе внизу:
– Послушайте-ка, люди добрые! В чём наша вина? Мы не проливали невинной крови, не грабили церквей и не насиловали женщин!
«Блюли Господни заповеди, как монастырские служки», – машинально подумал Грир, обалдело затаивший дыхание, впрочем, как и зеваки внизу…
– Мы дрались с оружием в руках только против тех, кто угрожал нам оружием, – серьёзно продолжал Дидье, обводя пристальным взором толпу. – Мы воевали только с испанцами, ну и правду сказать… – губы его опять дрогнули в сокрушённой и лукавой улыбке, – корыта Ост-Индской тоже малость потрепали, не без этого…
По толпе прокатился смешок и сразу стих, когда судья вновь гневно затряс своими буклями:
– Что ты тут мелешь, прохвост?!
– Святую истину – перед святым распятием, – без запинки отчеканил Дидье, кивнув в сторону капеллана, так же зачарованно пялившегося на него, как и все остальные на этой залитой солнцем площади.
– Не смей просить пощады! – прошипел Моран, уставившись на Дидье проживающим насквозь синим яростным взглядом. – Слышишь?
– Я не пощады прошу, – так же искренне возразил тот, искоса посмотрев на канонира. Скуластое ясноглазое лицо его опять стало совершенно серьёзным и даже суровым. – Не пощады, а справедливости. Не у Всевышнего, – ибо на всё Его воля, – а у людей. Потому что люди – они всё знают и видят. Пусть они и скажут, видели ли от нас больше зла, чем добра, и достойны ли мы такой позорной смерти.
«Господи, что за проклятущая чушь!» – едва не заорал Грир. Люди! Толпа, собравшаяся поглазеть на то, как пойманные пираты будут дёргаться на виселице! О чём им толкует этот малахольный?! Будто бы не он восемь лет назад корчился у позорного столба на площади в своей паршивой деревушке, до полусмерти исхлёстанный плетью – на потеху такой же толпе! Люди! Собачья свора, жаждущая крови, пресмыкающаяся перед сильным и норовящая изорвать на куски упавшего!
Но этот вопль застрял у него в глотке, когда на помост вдруг вскарабкался широкоплечий смуглый парень, будто прокопчённый в огне горна. В огромных руках он привычно сжимал мушкет, казавшийся игрушечным.
– Я-то тебя сразу узнал, Дидье Бланшар. – проворчал он, так легко отпихивая в сторону застывшего перед Дидье сержанта, словно тот был соломенным пугалом. – Ты на своей «Маркизе» выудил нас из самой бури, когда мы с моей Жанеттой, с Симоном да с Полем сбежали на плоту от торговцев рабами! И будь я проклят, если позволю тебе умереть! – Он ткнул пальцем в давешнюю прехорошенькую мулаточку, которая решительно закивала, подтверждая его слова, а потом в сторону двух других немалого роста парней, спешивших к помосту. У одного из них в руках тоже был мушкет, а у другого – кузнечный молот. – А ну-ка, посторонитесь! Поль, сбей с них чёртовы кандалы!
Толпа неумолчно гудела, а из глубины её, расталкивая всех костлявыми локтями, неожиданно вынырнула высокая худая старуха, которую ошеломлённый Грир смутно узнал. И окончательно вспомнил, когда она закричала пронзительным громким голосом:
– Эта троица разбойников оставила все припасы со своих кораблей на нашем острове, когда случился неурожай, и мы уже готовы были прыгать в море и плыть туда, где бы наши дети могли прокормиться! А потом вот этот греховодник, – она ткнула пальцем в сторону Дидье, безудержно лыбившегося, – ещё и вернулся с полным трюмом зерна, чтоб мы смогли продержаться до следующего урожая!
А, вот, значит, где тогда шастал этот плут, а ведь не признался, – подумал Грир мельком. Он испытывал сильнейшее желание опуститься на доски помоста, ибо ноги у него так и подкашивались, словно во сне.
– Солдаты, к оружию! – фальцетом вскричал пришедший в себя судья, но его перебил другой, зычный и очень знакомый голос:
– Солдаты, оружие долой! Мы возвращаемся в форт.
Грир понял, что всё-таки спит и видит сон. Так это солдаты Бартона были присланы, чтобы охранять осуждённых?!
Комендант крепости Сан-Фернандо осадил разгорячённого коня прямёхонько перед помостом.
– Мы служим своему королю, а не Ост-Индской. И мы не палачи. Приговора военного суда не было. Так что казнь незаконна. Кру-гом!
– Le tabarnac de salaud… – едва слышно выдохнул Дидье, во все глаза уставившись на замкнутое серьёзное лицо Бартона. – Будь я проклят…
Моран, явно собиравшийся что-то съязвить, вдруг сжал задрожавшие губы и опустил всклокоченную голову, а Грир молча подставил подоспевшему Полю скованные руки, пригнувшись к помосту. Хватило пары ударов тяжёлого молота, чтобы кандалы, жалобно брякнув, рассыпались на звенья. А капитан «Разящего» наконец стиснул плечо Морана, не заботясь о своих всё ещё скованных ногах, и громко крикнул кузнецу:
– Раскуй сперва его! И вот этого шалопая!
Он кивнул на Дидье, который враз притих, неотрывно глядя теперь уже на них двоих так, словно увидел впервые.
Сверкнув щербатой улыбкой, Поль занёс молот, но первым всё-таки расковал Дидье. А тот стряхнул кандалы, словно простые верёвки, и, выхватив у Поля молот, с размаху саданул по затрещавшей виселице – под радостное улюлюканье вокруг. Судьи, растеряв всю свою надменность и подхватив полы мантий, прыгали с помоста, будто вспугнутые вороны, толпа хохотала, а Дидье размеренно крушил виселицу – так, словно хотел разнести её в мельчайшие щепы, в деревянное крошево. Губы его были так же плотно сжаты, как и у Морана.
– Хватит, хватит уже, garcon, – дрогнувшим голосом приказал Грир, шагнув к нему, – а то и на растопку ничего не останется…
Обернувшись, Дидье несколько мгновений смотрел на него широко раскрытыми отчаянными глазами, наконец выронил молот, с грохотом ударившийся о помост, и стиснул Грира в объятиях, снова спрятав лицо у него на плече, а сам Грир так же крепко обхватил Морана.
– Боже, – прошептал он, судорожно вздохнув.
Сердце у него бухало где-то в глотке, голова кружилась. На них снова пялилась вся примолкшая толпа, пронзительные крики чаек эхом отдавались в ушах, а он застыл, как вкопанный, обнимая обоих своих огольцов – живых и невредимых! – и никак не мог разжать рук.
– Я бы на вашем месте поторопился прочь отсюда, – раздался над их головами рассудительный спокойный голос Бартона, – пока Ост-Индская не опомнилась.
Дидье поднял голову, вскинув на него засиявшие мокрые глаза, ничуть того не стесняясь.
– Merci bien! – горячо выпалил он, и сухие губы Бартона чуть дрогнули в усмешке:
– Не стоит благодарности… Дезире. Всегда к вашим услугам.
Коснувшись двумя пальцами полей своей треуголки, он развернул коня.
– Глядите! – внезапно во всё горло звонко заорал какой-то тощий, загорелый дочерна мальчуган в лохмотьях, вспорхнувший на помост, будто воробей на ветку. Тонкой рукой он возбуждённо тыкал куда-то в море, весело подпрыгивая.
Прищурившись, Дидье всмотрелся в синюю гладь. Солнце слепило ему глаза, и он едва различал очертания мчавшегося к пристани брига, но эти очертания он узнал бы где угодно.
«Чёрная Маркиза» летела сюда на всех парусах, приближаясь с каждым мгновением, на вантах торчали Лукас, Марк и Кэл с Сэмом, а на носу корабля, словно статуя богини Мести, хоть и в мужской одежде, возвышалась стройная фигурка Жаклин Бланшар, чьи рыжие кудри развевались на ветру, как боевой стяг.
– Mon Dieu… – вымолвил Дидье, рассеянно вытирая рукавом мокрые щёки.
– Да, парень, – веско подтвердил Грир, с удовольствием опуская ладони на его плечи и крепко сжимая, – Божья помощь нам всем сейчас снова понадобится.
Жаклин птицей вылетела из пришвартовавшейся шлюпки на грязные доски пристани, сжимая в каждой маленькой изящной руке по пистолету. Однако лицо её казалось странно спокойным. Она лишь привычно вздёрнула острый подбородок, молча указывая бывшим пленникам Ост-Индской на шлюпку, и не убрала пистолетов, пока шлюпка не заплясала на волнах, резво направляясь обратно к «Маркизе».
– Как ты узнала, ma bebe? – живо поинтересовался Дидье. Придерживая Морана за локоть, он проворно приложил к его рассечённой брови смоченный в морской воде батистовый платок, который Жаклин так же молча ему протянула.
Жаклин долго и внимательно, так, что Моран даже заёрзал на месте, рассматривала их и наконец устало ответила вопросом на вопрос:
– Узнала – что?
Рука Дидье, бережно касавшаяся теперь уже разбитой скулы Морана, на миг замерла, и он остро глянул на свою венчанную супругу.
– Узнала, где нас искать, конечно же, – мягко отозвался он.
Улыбка Жаклин была не ехидной, чего ждал Грир, а печальной.
– Всё – про вас троих, – сказала она, подчеркнув первое слово, – я узнала от боцмана «Разящего»… Кендалла, кажется. – Она повернулась к Гриру: – Да будет тебе известно, Эдвард, твой фрегат с командой тоже был захвачен Ост-Индской в бухте Сан-Пелегрино, где ты его так опрометчиво оставил. Лишь Кендаллу удалось сбежать, он нашёл меня, и в Веракруз я так и не попала.
Она тяжело вздохнула, поднялась и проворно уцепилась за сброшенный с борта «Маркизы» трап. Марк и Лукас уже нетерпеливо подпрыгивали у планшира, размахивая руками, и Жаклин быстро поднялась на пару ступенек.
– Не торопись, Джекки, – спокойно распорядился Грир, поймав её за узкую лодыжку. – Давай-ка договорим и выясним всё до конца.
Моран опустил голову, а Дидье тоже рывком поднялся, поспешно пробираясь к трапу.
– Только не надо ненавидеть меня, ma bebe… или презирать… – проговорил он срывающимся голосом, запрокинув голову, а Жаклин лишь глядела на него сверху вниз огромными изумрудными глазами, очень бледная и тоненькая в своём тёмном камзоле.
– Как я могу тебя презирать или ненавидеть? Я ведь всегда знала, что ты больше никогда не будешь моим, – отозвалась она наконец, и глаза её вдруг наполнились слезами. – Но зато… зато у меня есть твой ребёнок, и больше никто никогда в целом свете не сможет похвастаться этим, я надеюсь! – Она вызывающе тряхнула головой, ловко выдернула маленькую ступню из широкой ладони Грира и так же ловко лягнула того в плечо. – Не смей ухмыляться, Эдвард!
– Я присмотрю за тем, чтоб этого не произошло, Джекки, – пообещал Грир с максимальной серьёзностью и кое-как увернулся от второго пинка. – Ну то есть, чтоб никто не мог похвастаться… и всё такое. Дидье ни в чём не виноват, это я виноват, – добавил он покаянно, и Жаклин демонстративно фыркнула:
– Вижу я, как ты присматриваешь! Чуть было не кончили петлёй, вы, трое греховодников! И учти, я собственными руками придушу тебя, Эдвард, если ты со своим красавчиком когда-нибудь обидишь моего Дидье!
– Господи. Джекки, – неловко пробурчал Грир. – Ну что ты такое несёшь…
– Ma petite fleur, – Дидье растроганно провёл ладонью от её точёной лодыжки до круглого колена и тут же взвыл со смехом: – Уй-й-й!
Увернуться, в отличие от Грира, он не успел, и крохотная туфелька его маленького цветочка пребольно ткнула его в ключицу.
– Фурия! – сочувственно сморщившись, с благоговением провозгласил Моран.
– Немезида! – гордо поправил его Дидье.
– И чтоб более не смел мне раздевать актрисулек, Дидье Бланшар! – разгневанно прокричала Жаклин, стремглав карабкаясь вверх по трапу. – Понял?!
– Понял! – покладисто согласился Дидье, почесав переносицу.
– Что ты понял? – Жаклин снова свесилась вниз, уже цепляясь за борт, и строго воззрилась на него.
– Что у тебя самая красивая в мире попка! – прыснув, с той же готовностью отозвался Дидье.
– Я тебя утоплю! – взвизгнула его венчанная супруга, мгновенно исчезая из виду вместе с поименованной им частью тела – под общий хохот.
– Она сейчас вернётся с мушкетом, – предрёк Моран, сгибаясь пополам от смеха и морщась от боли в сломанных рёбрах.
– Не-ет, – уверенно мотнул головой Дидье, поддерживая его. – У неё же был пистолет… и она же это всё любя! Она добрая.
– Да у тебя все добрые! – перебил Моран, пылко обняв его за шею. – Чистому всё чисто. Блаженны праведники… о Господи, да ведь этим ты нас всех и спас!
Дидье растерянно заморгал:
– Я… что? Праведник? Ты обалдел, что ли?
Глядя в его удивлённые зелёные глаза, Грир крепко взял его за руку, которой тот уже ухватился за ступеньку трапа, а свободной ладонью стиснул тонкое запястье Морана, чувствуя, как враз зачастил под пальцами его пульс.
– Мы никогда не расстанемся, – глухо вымолвил он. – Никогда, клянусь. Я… люблю вас… люблю, вы, два проклятущих паршивца!
Боже, он и вправду это сказал, он, Грир-Убийца?
Грир закрыл глаза, чувствуя, как щемит сердце – остро, сладко и больно.
Налетевший порыв ветра взъерошил им волосы, словно большой рукой, а Дидье вдруг завороженно пробормотал те слова, что сам говорил когда-то – сейчас ему казалось, что это было так давно:
– Принимаю… любовь. Отдаю и принимаю.
«Сам ли ты любишь или любят тебя – только ради этого стоит жить»…
Грир вздрогнул. Или это волна качнула шлюпку?
– Вы что, решили прямо там и заночевать? – елейным голоском поинтересовалась Жаклин, свешиваясь с планшира. – Ты уже не торопишься вернуть себе свой фрегат и свою команду, Эдвард?
Грир и вправду готов был стоять так вечно, она угадала, эта маленькая рыжекудрая ведьма! Но он с глубоким вздохом разомкнул руки.
– Давайте, garcons! – весело скомандовал он. – Время и вправду не ждёт.
Впереди океаном раскинулась жизнь.
06.04.2014 г.
