Текст книги "Камикадзе на прогулке"

Автор книги: Олег Кукса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 45 страниц)

13

На танцплощадке я заметила Ханса. Он танцевал с какой-то очаровательной девушкой в зеленом платье, значительно моложе его. Иногда он посматривал на общий стол, выискивая свободное место.

– Ребята, не возражаете против пары гостей? – предложила я, показав взглядом на немца.

– Это тот, которого ты выгнала? – прыснула Женька.

– Надо же как-то сгладить недоразумение, – пожала я плечами, вставая.

Ханс меня приветствовал улыбкой, и я обратилась к нему по немецки:

– Извините пожалуйста, но я хотела бы пригласить вас и вашу очаровательную девушку к нашему столу. Или вы еще хотите потанцевать?

– Danke sсhЖn, Светлана. Но английский – мой второй родной язык, а, как я уже слышал, вы прекрасно им владеете. К счастью, испанцы понимают его сносно. Позвольте вам представить мою сестру Амалию Штейер. Она путешествует на север Новой Европы впервые.

Ага… Сестренка, значит.

– Как вам у нас? – обратилась я к милой девушке.

– Очень хорошо, – улыбнулась девушка. Ее английский, с явным акцентом, был не так хорош, как у Ханса, с согласными она напортачила. Но, впрочем, я ее прекрасно понимала – это требует практики.

Я представила гостей. Лицо Пабло нахмурилось, когда он услышал, что девушка, сопровождавшая Ханса, вовсе не девушка, а его сестра. А он-то надеялся, что хоть одним немецким щеголем-соперником будет меньше.

Глупенький, белокурая Амалия была просто прелесть! Настоящая маленькая леди-эльф – очень изящная и красивая. И с такими же замечательными зелеными глазами, как у ее братишки, Ханса, который, небось, и пробил ей у родителей разрешение на такое долгое путешествие от границ Новой Германии.

Подробнее 2ур. 103

– Я немного огорчен, Светлана, – сказал Ханс, усаживаясь. – Хотел вас пригласить в ресторан, а получается, что приглашаете меня вы. Сегодня здесь аншлаг.

– Да, сегодня в ресторане действительно больше людей, чем обычно, – согласилась я. – Готовят здесь отменно, поэтому не удивляйтесь, что вечером почти все жители форта, солдаты и пеоны с ближайших ферм собираются здесь. Испанцы каждый день превращают в праздник, только дай им повод. Вы прибыли вчера или сегодня?

– Сегодня. Мы немного выбились из графика. У каравана – хорошая охрана, но нас завернули на обходной тракт и потом сопровождали эти ваши огромные собаки… В округе опять Рейдеры?

– К сожалению, да, – мне оставалось только согласиться. – Вам, наверное, они досаждают не меньше?

Ханс пожал плечами.

– Еще бы. В последнее время столько людей пропадает, иногда даже в столице. Полиция сбилась с ног. Но, хватит об этом. Я так был рад, узнав, что вы – та самая Светлана Сотникова, оружие которой моя семья продает в Веймаре уже четвертый год. Мне только что говорили, что вы сильно пострадали и ослепли, и очень рад, что меня ввели в заблуждение.

– Не совсем. Скажем так – волосы я в черный цвет не красила, – поморщилась я. – Да и зрение восстановится через пару дней. Просто я смотрю не глазами, а рецепторами симбионтов.

– Чернота? – тихо и понимающе произнес он. Это был даже не вопрос.

– Что тут говорить – гролл мертв, а я жива, – пожала плечами я. – Все это временно. Не стоит об этом. Меня больше беспокоит возможность оказаться за решеткой гроллов, чем эти временные неудобства. Для меня и пару часов перед судом – большая потеря. Столько возни и, главное, нервов… Но, надеюсь, меня, как всегда, вызовут в суд только для прочтения оправдательного приговора. Просто гроллы Турхат обожают подергать за ниточки при малейшей возможности, отрывая меня от моих прямых обязанностей.

End 2ур. 103

Принесли заказ Ханса и его сестры. Диего вытащил из-за стола Женьку – танцевать.

Пабло Каррера навис надо мной, протянув свою руку – зазвучала медленная мелодия. Ханс отреагировал как надо – вежливо улыбнулся, и ничего более. Лишнее очко в его пользу. Неловкость сгладил Дэниел, оставшийся развлекать гостей, и, судя по раздавшемуся смеху, он рассказал что-то смешное. Небось, один из своих анекдотов, удачно подобранных к месту. Не о танцорах ли, случайно?

– Один танец, Пабло – некрасиво оставлять наших гостей надолго, – тихо попросила я по-испански, чтобы Ханс ничего не понял.

– Si.

Объятья Пабло были мне приятны, и какое-то время мы танцевали молча, под ободрительные взгляды Урсулы, жены Фернандо Торреса, и Люсии, матушки Пабло. Фернандо же хохотнул, глядя на нас, и продолжил спаивать главу каравана немцев.

Танцевать я очень любила, Пабло тоже был прекрасно воспитан, и танцевал отменно. Но медленный танец – не совсем то, чего я хотела. Лучше бы пригласил меня на что-то более быстрое.

– Откуда ты знаешь Ханса Штейера? – требовательно спросил Пабло.

– Выперла его сегодня из его же собственной комнаты в моем доме.

– Ох, так вот почему сегодня на тебя так ворчал наш эконом! – Пабло рассмеялся. – Поделом ему. Я тоже не пустил гостей в полицейский участок.

– Ты шутишь!? – широко раскрыла глаза я. – Он хотел всунуть штатских в тюрьму, что ли?

– Мой тезка-эконом жалуется на то, что форт стал слишком тесен. Ты уверена, что Небесный Купол больше расти не будет?

– Уверена. И Кристина – того же мнения. Ведь она – из мелкого подвида, просто выросла чуть крупнее, чем это принято для форта. С Периметром Лос Анжелеса, нашей столицы, ее не сравнить. И сателлитные силовые щиты энергонов в округе забиты под завязку. Если бы нам не пришлось основать два новых поселения-Форта, я бы уже давно накрыла округу Двадцать Пятого вторым силовым щитом Небесного Купола. Так что давай подождем, когда подрастут обе мои малышки, покинувшие меня. (Авт. Светлана имеет ввиду своих бывших симбионтов «Небесного Купола»)Мы это уже обсуждали – лучше начнем стройку тогда, когда силовой щит Надежды вырастет высотой хотя бы для нескольких двухэтажных зданий. Иначе бандиты и Рейдеры устроят там резню. Давай все сделаем правильно, Пабло. Если мы закрепимся еще южнее, в начале перевала – мы сможем обезопасить нашу долину от остатков армии Рейдеров и бандитов. А пока они шастают по перевалам, пользуясь их незащищенностью.

– Этот новый форт, а затем и город, у бандитов станет как кость в горле, – согласился Пабло Каррера – Южный перевал мы должны отвоевать. Иначе в долину по-прежнему смогут пробираться крупные банды, как эти ублюдки, захватившие Двадцать Седьмой Форт.

– Без помощи гроллов-ренегатов им бы это не удалось. Гроллы ведь знают, что мы выдвинулись так далеко, за горы Корто, лишь для того, чтобы, имея хорошую базу, дальними рейдами искать их подпольные генетические лаборатории.

– Да, мы уничтожили несколько их баз, но кто мог предположить, что Рейдеры и гроллы-ренегаты помогают друг другу? Ведь у Рейдеров официально принята смертная казнь за работорговлю!

– Ты ведь помнишь войну, Пабло. И помнишь, сколько гроллов-ренегатов, воюющих за Рейдеров, мы перебили. Даже Харт к окончанию войны провел несколько масштабных зачисток, выискивая своих преступников и их нелегальные базы на востоке нашего континента.

– Да, мы разворошили осиное гнездо и теперь расплачиваемся за это. Гроллы-преступники понесли огромные потери в войне, и теперь открыто сражаются с нами. Даже Союз Семей признал, что гроллы-ренегаты в который раз нарушили Мирный Договор.

– Но ведь Харт нам помогает, Пабло! Вместе мы решим эту проблему. И мы только начали обживать эту огромную территорию, за горами Корто, в отличие от гроллов-ренегатов. Это граница, Пабло, что мы можем поделать? Пока мы не охватим все долины и перевалы сетью Фортов – нам не обезопасить Лос Анжелес и другие города от бандитов. Если бы не Ланс – они бы стерли юг Корто в пыль, и ты это знаешь. А именно здесь, в наших самых плодородных долинах, мы можем выращивать урожай Корто.

– Да, теперь знаю. Ты была права насчет Ланса. Он отличный воин. Порой я понимаю его лучше, чем некоторых политиканов в Новом Киеве. Но танец кончается, а к нам скоро прибудет этот наглый гролл, споймавший нас сегодня на горячем. Я очень рад, что Омега, во главе с Антонио Гонзалесом, прибудет на заварушку. Иначе всем бы заправлял этот… – лицо капитана Каррера перекосило от злости, – Раймонд Шоган.

– Я тоже от него не в восторге, Пабло. Но должна признать, что Раймонд намного лучше многих гроллов, которых мне доводилось видеть.

– Но он – гролл! – Пабло сказал это так, будто этим все сказано.

Все тот же твердолобый, упрямый головорез. Иногда Пабло меня огорчал своими предрассудками. Я боролась с этим, как могла. Кто, как не друг, должен заботиться об этом его слабом месте. Зато у Каррера было множество других достоинств. Мало кто из полевых командиров Корто так рьяно заботился о своих подчиненных. В армии Корто его за это очень уважали. Он знал горы как свои пять пальцев. И в тактике, стратегии боя здесь, в Корто, ему не было равных.

Я рассмеялась, прижавшись к Пабло.

– Точно также ты кричал насчет Ланса – мол, он же – собака! И чем все это закончилось?

– Светлана, не шути. Ланс и его овчарки пострадали от гроллов не меньше, чем люди. Ты же видела, как они дрожали от ужаса перед этим гроллом!

– Раймонд, как и Ланс, не любит бандитов и работорговцев. Он ведь коп. Пусть даже и гролл. Он глава самого боеспособного, элитного подразделения полицейских – Харта. И один из сильнейших Воинов Новой Женевы. Даже надменные вояки-Хартаны признают это. Свою часть гроллов-ренегатов он душит исправно.

– Если бы не он – мы бы сегодня этих бандитов…

«Шшш. Здесь люди. Из такого себе демократического немецкого округа, где бандитов выпускают под залог на волю через день после ареста» – шепнула я Пабло мысленно.

«Да, ты права.»

14

Мы понимающе улыбнулись друг другу. И в то же время Пабло был чем-то очень расстроен, даже разозлен.

Я тяжело вздохнула, на какой-то миг пожалев о том, что сейчас мы в Единении, и Пабло не смог сдержать свои чувства по поводу нас обоих.

«Почему ты так сердишься, Пабло? Мы ведь выяснили отношения – я не сержусь на тебя за твою… неосторожность в бою. Ты мог умереть там, Пабло! Это никогда не должно повториться.»

«Я на миг задумался… и получил арбалетный болт в легкое. Я сержусь не на тебя. На себя. Задумался о том, каково это – коснуться тебя, когда ты будешь спасать мою жизнь. Растяпа! Я все испортил. Я не на тебя сержусь, а на себя, mi corason.»

«Мы уже обсуждали это. Любовью нельзя оскорбить, Пабло! Можно оскорбить ее отсутствием. А я… Я пока никого не люблю… Я не готова к этому… Я и оглянуться не успела, как стала взрослой!»

«Я помню. Всего два с небольшим года назад ты была еще подростком-девочкой. Еще не пришло тебе время любить. Я все понимаю. Антонио Гонзалес мне обьяснил, что на самом деле, твоя внешность – обманчива. И тебе еще потребуется два-три года, чтобы действительно начать подумывать о детях и семье. Но я… Я не хотел ждать эти месяцы, годы… Боялся, что кто-нибудь опередит меня, пока я жду…»

Я тяжело вздохнула, пряча свои эмоции поглубже. Мне не хотелось ранить сердце моего командира, но он не оставлял мне места для отступления. Единственное, что могла я для него сделать – сказать правду и ничего кроме правды.

«Дело не в этом, Пабло! Вернее, не только в этом. Твой характер… Не думаю, что я и ты… Ты никому и ни в чем не уступаешь, Пабло… Боюсь, мы бы рано или поздно стали бы ссориться друг с другом… Так что – дело не только в моем возрасте. Прости меня, Пабло, но я не та, кто тебе подходит в жены. И… я не люблю тебя. Для меня ты – мой командир. Друг. Боевой товарищ. Если бы я полюбила – я бы знала. Но пока… Я даже не знаю пока, что это такое – любовь…»

«Пока не знаешь… Я все же надеюсь…»

Я тяжело вздохнула. Покачала головой.

«Эти годы пролетели, как одна минута! Мне так тяжело, Пабло… Я так надеялась, что после войны наступит мирное время! Но эти бандиты… Они – как саранча! Не успеваем мы разбить одну банду, как на ее месте появляются еще две, три. И они терзают нас исподтишка, в самых наших слабых местах.»

«Знаю. Устаешь до обмороков… И в них – часть моей вины…»

«Ты тут ни при чем! Что-то случилось с моей энергоматрицей. Какие-то гормональные сбои. Надеюсь, лекарство Александра Маркова мне поможет. По крайней мере, если что – быстро приводит меня в чувство. Так что это просто совпадение, Пабло, что я тогда…»

«Не думаю. Ты очень устала, залечивая мне рану… А я ведь поймал болт в первом залпе. До сих пор не пойму, почему я остался жив.»

«Но я ведь вовремя успела!»

«Не знаю… Я почти сразу же потерял сознание – рана была смертельной. И я в последний миг почувствовал такое умиротворение…»

«Так бывает, когда люди переживают клиническую смерть. Уж я – то знаю.»

«Да, конечно. И все же, как ты меня спасла – ума не приложу… Парни сказали мне тогда, что бой длился почти двадцать минут… Не вовремя я все это затеял. И… Я не сержусь на тебя за то, что ты сказала мне – «нет». Cовсем не сержусь.»

«Нет, что-то еще. Что тебя беспокоит еще?»

Пабло вздохнул.

«Этот щеголь-немец. И твой гость, этот инопланетник, Дэниел. Я вижу, как они на тебя смотрят, когда ты не видишь их взгляда. Чувствую Ракетчиком их мысли о тебе. Оба к тебе неровно дышат, и меня это беспокоит. И если бы только они…»

«Спасибо, что предупредил, но что-то ко мне очень многие в последнее время неровно дышат. Хотя, Дэниел… Да, он произвел на меня впечатление. Он сделал невозможное. То, для чего требуется огромная смелость. Но… Пабло, я ведь c Дэниелом знакома всего пару дней!»

Пабло сокрушенно покачал головой.

«Иногда хватает пары минут, Света. Иногда – пары мгновений! Ты действительно ничего не знаешь о любви. Это – великое чудо! Оно не поддается никаким обьяснениям! Ты поймешь это только тогда, когда полюбишь.»

«Извини, Пабло. Дэниел… мне действительно нравится. Он – хороший человек. Ты ведь знаешь меня, Пабло. Знаешь, как трудно мне ошибиться, невольно читая чужие мысли… Дэниел – удивительный человек. И он знает, что такое – настоящая дружба. Надеюсь, что вы тоже станете друзьями. Прошу тебя, Пабло – по крайней мере, дай ему шанс!»

«Хорошо…» – Пабло даже не пытался смягчить свои чувства.

Я невольно нахмурилась – ох уж эта испанская ревность.

«А насчет Ханса не переживай – он не в моем вкусе. Даже близко – не в моем. Не люблю торговцев. В моем вкусе – только Воины. Смелые, храбрые – такие, на чье плечо можно положиться. Такие, как наши ребята из гарнизона. Каждый, кто не отвечает этим стандартам, для меня не существует. Это вы воспитали меня так, избаловали меня своей доблестью. Сделали из маленькой соплячки энерговоина-ветерана. Так что насчет этих маменькиных сынков из Лос Анжелеса тоже не переживай. И… Пабло…»

«Да?»

«Если я полюблю кого-нибудь – у меня хватит смелости на то, чтобы не скрывать от тебя правды. Что бы то ни было, мы – настоящие друзья. Я не хочу терять этого. Помню о том, кто учил меня воинскому искусству. Никогда между нами не будет лжи, Пабло!»

«Клянешься?»

«Да.»

Танец окончился.

15

Пабло недовольно вздохнул, но, как и обещал, повел меня обратно к столу.

– Ты не позволишь мне пообщаться с Хансом? – шепнул мне на ухо Пабло, рассмотрев за моим столом свободное место. – Я его знаю – у него семейный бизнес по нашей части – броня, оружие, боеприпасы. Все – добротного, немецкого качества.

– Почему бы и нет? – согласилась я. А затем, увидев, что Люсия довольно мне улыбается, ехидно шепнула в ответ на ухо Пабло. – Приударь за сестренкой – она просто прелесть!

Пабло вздохнул. Люсия же, увидев наш танец, то, как мы прижимаемся друг к другу, чуть не плакала от счастья за своего сыночка. И через Единение с Пабло я ощутила, что ему это, быть может, наносит намного больше боли и неудобства, чем мне. На его желание сделать меня Светланой Каррера я ответила однозначным – «нет». А матушка Пабло об этом не знала.

Так скоро узнает, или начнет догадываться, каждый день спрашивая Пабло о дате свадьбы.

Я пока была не готова. Чувствовала это. Быть может, потому, что была жертвой гроллов, исковеркавших мой генотип. Мои знакомые Целители, даже Александр Марков, в отношении меня и Гонзалеса развели руками – ничем не могли нам помочь. И Антонио меня еще в девятнадцать предупредил – мол, девочка, не переживай за свою внешность маленького подростка. Такие как мы – развиваемся на несколько лет позже обычного из-за того, что гроллы серьезно покопались в нашем генотипе, добавив неизвестные элементы в нестандартную гролловскую энергоматрицу, которая раскрывается медленнее. Поэтому я была рада таким разительным изменениям в двадцать. Я одним махом, за полгода, набрала формы молодой женщины. И уже пару лет выглядела, по выражениям наших вояк, сногсшибательно.

Могло быть и хуже…

Пабло я посадила рядом с Амалией. Ханс и Амалия также были рады пообщаться со вторым человеком в форте. После Фернандо, конечно.

Мой Левиафан дал понять, что жутко голоден, и когда его, в конце концов, будут кормить? Все кушают, а он сидит на голодном пайке. Ох, ему ведь тоже пришлось нелегко, а я совсем забыла о том, что ему требуется восстановить свои силы после сражения. Но ничего – для этого я и навестила наш любимый ресторанчик, чтобы позаботиться о себе и моих малышах-энергосимбионтах, за которых я несу ответственность.

Я успокоила изголодавшегося Левиафана и позвала Энрике. Мой заказ – желе с пылью хромистой стали внутри, уже был готов, и сразу же появился передо мной. Двенадцать небольших желейных конфеток со стальной начинкой, аккуратно выложенных на блюдечке.

Никто ничего и не заметит.

Я наколола вилочкой первую желейную конфетку, затем вторую. Не смогла удержаться от блаженной улыбки – Левиафан, впитывая, пожирая внутри меня хромистую сталь, довольно эманировал, восстанавливая силы. А силы мне сегодня ночью понадобятся.

Такую удачную комбинацию вкусов я как-то предложила Энрике сама – желе защищало нежную гортань человека, носившего симбионт Левиафана. Рецептик начал пользоваться огромной популярностью у знающих людей и даже заезжих гроллов-копов, и Энрике, как совладелец бизнеса, стал относиться к моим советам по кулинарии значительно внимательнее.

– О, какая прелесть! – воскликнула Амалия, – Желе в конфетках!

Мы быстро переглянулись с Энрике. Не хватало еще, чтобы Амалия попросила попробовать «конфетку».

Останется без зубов.

– Сеньорита, у нас прекрасный выбор вкусов, но я бы рекомендовал с ароматом цитрусовых, – выручил меня Энрике. – Я сейчас же распоряжусь.

– Да, будьте так добры. – малышка, радостно хлопая глазами, так ничего и не заметила.

Сладости, значит, любим. Ну-ну…

Пабло тем временем, игнорируя бедную девушку, обсуждал с Хансом достоинства немецкой брони. Но Ханса, как оказалось, интересовала не только успешная продажа товара.

– Светлана, меня очень интересуют метательные ножи. У меня крупный заказ, в том числе и от наших оружейников. Они готовы заплатить любые деньги за ваши новые ножи.

– Хм, мы ведь регулярно поставляем оружие в Веймар, – заметила я. – А этой осенью я планирую навестить одного немецкого мастера, и мы выпустим партию оружия прямо в Веймаре.

– Прекрасно! Но если вы имели ввиду Герберта Вайса, то от него я и слышал про эти особые ножи – с вензелем Двадцать Пятого Форта на рукояти. Он мне рассказал много невероятных историй.

– Ах, эти ножи… Я их делаю не так давно. Первые ножи я вообще не продавала, а дарила тем, кто дорог мне – я знаю в лицо каждого из них. Это бойцы, с которыми я сражаюсь бок о бок, и у них нет таких денег, которых стоит этот нож. Но у них – лучшее, что я могу сделать. Что касается ножей на продажу – я разговаривала с Гербертом Вайсом и даже сделала вместе с ним один такой нож. Герберт, в отличие от многих других ваших мастеров, вложил в меня очень много сил, когда я училась у него, и я знаю, что он не отдаст новое оружие в плохие руки. Мы не хотим пускать эти ножи в свободную продажу, но если вы предоставите свой стенд для нашего оружия – это артефактное оружие может продаваться и у вас, но с кое-какими ограничениями. Если бы Вайс умел делать броню, с молекулярным уплотнением, в Корто не пришлось бы ввозить ее так далеко. Но ваши немецкие мастера непреклонны.

– О, нет! Это бы разрушило весь мой семейный бизнес! – возмутился Ханс, хищно усмехаясь. – Но Герберт передавал вам привет. Он сделал несколько ножей. Не хотите посмотреть образец?

– С удовольствием! Он мне писал, что освоил технологию, но хотелось бы в этом убедиться самой.

Ханс достал метательный нож с клеймом Герберта. Пабло с интересом глянул на оружие немецкого мастера. Именно Мастера. Оставалось только завидовать качеству обработки дерева Закрепителем – мне до Герберта было еще очень далеко. Дерево было, на мой взгляд, с четырехкратным уплотнением, и, как показало сканирование, заготовка ножа выдерживалась в Синеве, Красноте и Черноте именно так, как мы и обсуждали с Гербертом. Но не все в ноже было сделано так, как хотел Герберт. Отсутствовал артефактный энергетический блок, выделяющий тонкий слой Синевы на режущей кромке ножа. Что-то у Герберта пошло не так, и он изменил технологию.

Я резко встряхнула ножом, снова просканировала.

– Прекрасная работа, дерево отменное! Хотя это еще не совсем то, чего мы хотели добиться – чтобы нож пробил хорошую броню, перед броском его лезвие, и, особенно, кончик необходимо покрыть Cиневой. Герберт ничего больше не просил передать на словах?

– Он настоятельно приглашает вас в Веймар. Я, кстати, тоже, и я буду рад, что вы проведете осень в Веймаре. Надеюсь, мы будем там часто видеться. Герберт Вайс – друг нашей семьи, и наши дома недалеко друг от друга. А я был бы вашим гидом, на все время вашего там пребывания. У нас, кстати, прекрасный ботанический сад. Там такие замечательные цветы!

– Я знаю. Признаюсь, я немного тоскую по Новому Веймару. Это один из красивейших городов, которые я знаю.

Пабло хмурился все больше и больше. Неужели он думает, что я перееду в Веймар насовсем? Вот глупенький! Но ведь мне еще учиться и у читься у Герберта Вайса и его друзей-мастеров.

– Герберт действительно показал, как пользоваться ножом и наносить Синеву на лезвие, – продолжил Ханс. – Но он особо просил оценить качество кромки ножа. Даже сказал, что это полуфабрикат – но оскорблять это произведение мастера такими грубыми словами я бы не осмелился. Это прекрасный нож, не так ли?

Я вытащила из сумочки мой метательный нож. Один из последних. Вытащила его из ножен.

– Прекрасная работа, Ханс. Но вот, что мы хотим получить с Гербертом. Сканируйте кромку вашим Небесным Куполом.

– Вы его заметили? – удивился Ханс.

– У меня тоже Небесный Купол, Ханс. Они так мило воркуют между собой, что трудно не заметить – моя девочка просто сильнее и глушит вашего энергона-мальчика. Но, смотрите. Во время броска поражающая способность ножа увеличивается.

Я резко встряхнула своим ножом.

– Сканируйте.

Ханс охнул. На кромке выступили все три вида смертоносной энергии Новой Женевы. Чуть-чуть, но этого хватило бы, чтобы пронзить насквозь любую, даже молекулярно уплотненную кожаную броню.

– Энрике! – крикнул Пабло. Тот оглянулся, кивнул головой. Один из официантов повесил на стенку веранды напротив нас деревянную мишень со стилизованным рисунком морды медведя. В зале стало намного шумнее.

– Ваш бросок, Ханс.

Тот улыбнулся, поднялся, вынимая нож Гюнтера. Резко размахнулся, выпустил нож почти идеально, но немного опоздал. Нож ударился в самый низ мишени, воткнувшись очень глубоко. Да, нож был прекрасен.

– Левый глаз! Левый глаз! Левый глаз! – закричал Фернандо, стуча пустым бокалом об стол. Его клич поддержали наши вояки. Музыка стихла. Все придвинулись ближе к мишени.

Порадуем публику.

Я мягким, изящным движением приподняла ножны метательного ножа. Он выскользнул из ножен, подхваченный импульсом Мясорубки, и полетел к мишени. Пабло не сдержался, и тоже метнул свой нож. Оба ножа ударили в мишень почти одновременно – точно в оба глаза медведя. Зашипело и задымилось прожженное ножами, словно кислотой, дерево.

Зал вспыхнул волной аплодисментов и криков.

– В руках бойца, владеющего Мясорубкой, этот нож попадет туда, куда он захочет? – сказал Ханс. Вряд ли это был вопрос, но я кивнула, вынимая свой нож из мишени:

– Не все наши ребята могут бросать свои ножи так, как я. Но куда они хотят – эти ножи попадают. Вот такие ножи мы хотим делать с Гюнтером этой осенью в Веймаре. Моя разработка, плюс немецкое качество заготовки. Должна получиться неплохая комбинация. А теперь смотрите.

Я послала мысленный импульс симбионту ножа – тот втянул в себя остатки враждебных энергетик Катастрофы с кромки лезвия. Затем я поднесла нож к пробитому им отверстию. Нож впитывал оставленную им энергетику – отверстия прекратили дымиться. То же самое сделал и Пабло.

– Этот нож направлено умеет впитывать все три энергии, Ханс. Лучше всего он это делает со своей энергией, но одну боевую капсулу чужой Черноты он в себя из раны успеет впитать. Так что наши бойцы могут лечить себя с помощью ножа после боя, когда меня нет рядом.

– Sehr gud! – выдохнул Ханс.

– Теперь вы понимаете, почему я пока не продаю кому попало эти ножи? Каждый нож признает только своего владельца, в чужих руках он будет бесполезен, даже опасен. Эти ножи должны служить армии и Проводникам, а не бандитам.

– Я бы не относился к нему, как мертвому куску дерева. Он – живое продолжение меня, моей воли, – подтвердил Пабло, – Он разумен и подчиняется приказам, словно щенок, выращенный в моем доме.

– Я впечатлен вашим мастерством, фройнляйн! Зигмунд Штейер, к вашим услугам, – ко мне подошел глава каравана, сидевший за столом Фернандо.

Я перевела свой взгляд на Ханса. Да, в чем-то их лица были похожи.

– Ханс?

– Да, дядя. – Ханс кивнул головой.

Зигмунд Штейер глубоко и озабоченно вздохнул.

– Я хотел сообщить об одном событии вашему глубоко уважаемому алькальду, но, вижу, что должен обратиться к вам, Светлана. В Веймаре появился один из таких ножей, о которых вы сейчас говорили.

– В Веймаре? – я была немного удивлена.

А затем до меня дошло.

Рейдеры месяц назад напали на одну из дальних ферм Двадцать Пятого Форта. Два наших бойца погибли – силы были слишком неравны. Как сказали выжившие пеоны с соседней фермы, в отряде Рейдеров было три гролла-воина. Меня тогда не было в Форте, а Ланс был значительно севернее. Некому было перехватить такой сильный отряд, и бандиты быстро скрылись через ущелье в горах.

У одного из наших погибших этот нож был.

– Я взял на себя смелость привезти этот нож сюда, к его владельцам. Его выставили на продажу на аукционе оружия. К счастью, на этом аукционе мой племянник был и сумел понять, что этот нож следует выкупить любой ценой.

– Это не проблема, – я потянулась за чековой книжкой.

– Деньги не понадобятся, Светлана, – возразил Ханс, – Полиция уже ведет следствие, и деньги мне возвращены. Мне жаль только, что один из жителей Веймара оказался замешан в это грязное дело.

– Кто?

Ханс посмотрел на меня, затем окинул взглядом присутствующих. Я поняла – незачем выносить сор из избы.

– Полиция Веймара будет очень стараться, – заверил нас Зигмунд, – Но следствие еще идет. А пока я рад вернуть этот нож ее создательнице.

Один из помощников Зигмунда вытащил шкатулку и передал ее Зигмунду. Тот медленно протянул ее мне.

Я раскрыла ее, вытащила нож. Стала видна эмблема Двадцать Пятого Форта. Я нашла взглядом Сергея, младшего брата Александра Шелестова, который был принят в отряд самообороны Форта после его смерти. У него на глазах застыли слезы. Он, сканируя, тоже узнал нож.

– Пабло? – тихо спросила я.

– Ты знаешь, что делать, – подтвердил он, становясь рядом со мной.

Нож в моих руках задрожал. Он был готов совершить запечатление.

– Сергей, подойди ко мне.

Тот подошел поближе, стал передо мной. Слез на его глазах уже почти не было видно.

Правильно, мужчины не плачут. Они огорчаются.

– Запомни своего нового владельца. Слушай его так, как слушаешь меня. И не служи никому более.

С этими словами я положила руку Сергея на нож, впечатывая его образ в симбионт ножа. Печать Силы не подделаешь – гроллы об этом позаботились.