Текст книги "Вардес. Лик Бога (СИ)"

Автор книги: Олег Лукьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 34 страниц)

Глава 5

Мертвый лес остался далеко позади, и небольшой отряд уже неспешным шагом, оставляя за собой след из примятых цветов и трав, движется по степному раздолью.

Люди, все как один в волчьих капюшонах, расслабленно переговариваются, изредка поглядывая на голубое как озеро в горах небо. Вероятно, воины в этом мире знают про погоду больше синоптиков, к вечеру предсказывают сильный ливень.

– Куда мы идем? – спросил я у шагающего рядом со мной Луны.

– В Ануминас, куда же еще, – процедил хмурый вождь.

Вообще, странно, взгляд у Луны меняется с постоянной регулярностью. Смотрит на меня то со злобой и суровостью, а иногда с восхищением и какими-то фанатичными огоньками в глазах. Я понимал, о чем он думает, ведь основателя Ануминаса – того скелета Иеира, в королевстве считают едва ли не богом. В книгах, прочтенных мной в Высокой Башне, упоминались случаи, когда воин королевства Ануминас бросался в заведомо проигрышный бой с теми, кто посмел усомниться в божественности их предка…

Бедный Луна рассчитывал сам стать героем из легенды. Но не пойми откуда взявшийся чужак оказался удачливее… Это было позором не только лично для вождя, но и для всего народа Ануминаса. Королевство не в состоянии породить своего героя, и теперь будто одалживает силу у других…

Этот человек, кем бы он ни был, заслуживает смерти. Но с другой стороны, все слышали, что Иеир – основатель его рода и всей семьи Призраков, назвал чужестранца братом. Равным себе. Выходит, что чужак родич и даже отец Луны.

Вглядевшись в глаза с хороводом мчащихся в них мыслей, испугался за вождя.

Как бы его не переклинило…

– Ты говоришь о столице Ануминаса?

– Да, чужестранец, именно это я имею ввиду.

К нам подошел его помощник Ани, бросив взгляд на неподъемный простому смертному молот в моих руках, посмотрел на меня с недоверием. Уж очень не вязался образ парня без семи саженей в плечах, играючи держащий молот больше своего веса:

– Мой герой, – сказал он с отчетливым уважением в голосе, – может быть, тебе надо передохнуть?

Луна зло взглянул на своего товарища:

– Ани, это мне решать.

– Но Молот ведь несешь не ты.

– Ани, то, что ты визарий, не дает тебе право перечить вождю, – сквозь зубы вытолкнул он. Лицо Луны краснело от сдерживаемого бешенства.

– Младшему вождю… – смело бросил Ани и поспешил ретироваться в хвост отряда. Умный.

Вождь озлобился еще больше, шагал рядом, на меня не смотрел, но и без того понятно, о чем он думал и какими способами мечтал меня убить. Глупо оправдывать человека, желающего от тебя избавиться, но все-таки его понять можно. Мечта всей жизни рухнула, а жестокая судьба назначила Героем совершенно другого человека.

Чем хуже он?

– Вождь, – тихонько сказал я, чтобы отвлечь его от тяжелых раздумий, – я, как ты справедливо заметил, не местный, ты мог бы рассказать, кто такие визарии?

Он бросил на меня недоверчивый взгляд, будто бы проверял, издеваюсь ли я над ним или вправду такой тупой.

– Весь Арайдон знает, что визарии – элитные воины Ануминаса. Лишь истинные ветераны, участвовавшие во многих сражениях, могут стать ими. Они в отличие от обычных воинов носят двуглавые топоры, и как ты видишь, они сильнее прочих…

Он взглянул на мои худосочные по сравнению с его и Ани мышцы и с негодованием отвернулся. Каким образом этот слабак в состоянии нести легендарный Молот, баек которого формой напоминает бочку для хранения вина, а рукоять – ствол молодой осины?

Эх, судьба, до чего ты не справедлива…

Оставив понурившегося вождя наедине со своими мыслями, я отошел в хвост отряда. Ани не расставался со своим излюбленным топором, с грозным видом, словно ища, на чем можно испробовать его остроту, озирался по сторонам, и время от времени нежно поглаживал рукоять.

– Ани, расскажи, пожалуйста, о молоте, что у меня в руках.

Он посмотрел удивленно, как на человека, только что свалившегося с луны.

Собравшись с мыслями, все же проговорил:

– Странно слышать такое слово из уст героя.

– Какое слово? – не понял я.

– «Пожалуйста» – это что-то из Империи… Ты имперец?

– Нет, но…

– Ну да, ладно, – оборвал меня он, – три века назад Великий Иеир основал наше королевство. Он жил после этого еще семьдесят лет и нисколько при этом не старел. Люди Ануминаса молились на него, словно на бога. Но он оказался вечно живущим, но никак не бессмертным. Однажды утром его нашли в кровати с перерезанным горлом. Осиротевшим людям ничего не оставалось, как выполнить его завещание. И похоронить в курганах, где мы, впрочем, уже были.

Ани замедлил шаг, пропустив вперед прислушавшихся воинов, продолжил рассказ:

– В том же завещании было изложено его предсказание. Он знал о своей смерти, но почему-то не мог ее избежать, а еще он знал, что через три века его королевству будет угрожать смертельная опасность. Нечисть, против которой он всю жизнь боролся и от которой расчищал земли будущего королевства, восстанет. И только герой, что получит из его рук Священный Молот, сможет остановить угрозу.

Ты и есть тот герой, ты надежда всего Ануминаса.

После разложения услышанного в голове по полочкам я сухо, впрочем, не стремясь, обидеть, произнес:

– Возможно, я не совсем тот герой, о котором вы все мечтаете. В конце концов, мне ведом страх, и если выпадет возможность избежать схватки, я так и поступлю.

– Возможно, это и отличает героев от простых воинов. Впрочем, не буду утверждать. Герой для воина – это пример для подражания. Но с другой стороны, мертвые редко могут рассказать живым о своем героизме, да и вряд ли от них будет толк в дальнейшем. Наверно, герои это те, кому благоволят боги, и их не оставляет удача, или те, что достаточно трусливы, чтобы понять, когда нужно бежать…

Он завертел головой, словно высматривая, не подслушивает ли кто:

– Только это разговор между нами, сам то я никогда…

Я кивнул с непроницаемым лицом: конечно никогда, а как же еще.

Наш небольшой отряд идет по бескрайнему, сплошь усеянному разноцветными цветами лугу. Высокая трава колышется под дуновением ветерка, и кажется, что мы шагаем прямо по зеленым волнам фантастического моря. Вдали виднеются раскиданные дома деревеньки, ветряная мельница медленно, будто обленившись, раскручивает жернова, что перемалывают хлебные зерна.

Отсюда видно, как покладистая деревенская лошадка везет на спине мешки с мукой. Рядом за поводья держится какой-то крестьянин, скоро он отдаст муку матери, отведет лошадь в стойло, а затем…

Сколько времени провел я в этом мире, так и не видел ни одного всадника.

Словно здесь еще не додумались о передвижении верхом. Армия имперцев, повстанцы Эрегора и элитные отряды воинов Ануминаса – все ходят на своих двоих. Может быть, им подсказать?

Нет, лучше оставлю в качестве козыря, кто знает, что случится в будущем…

Город Ануминас – столица самого большого королевства Арайдона. Королевство силой уступает только империи, и то лишь благодаря их квизарианцам и магам Высокой.

Мелководная река отражает золотые лучи солнца, берега, заполненные разноцветной мелкой галькой доходят до холма, почти горы, на котором возвышается обнесенный белоснежными каменными стенами город. Отсюда видно, что город, несмотря на свои размеры, занимает лишь малую часть вершины холма.

У высоких стен разбросаны какие-то руины, обломки города, вероятно, стоящего на этом месте до Ануминаса. Гардий заставлял меня что-то читать об этом городе, но поскольку тогда эта информация для меня не имела смысла, в голове она не отложилась. О чем, кстати, я сейчас жалел: совсем как зрелый человек жалеет иногда, что прогулял какие-то занятия в школе, и теперь не знает ответов на простые вопросы.

У холодно держащегося со мной вождя историю Ануминаса расспрашивать не будешь. А воины, видя, что вождь держит «героя» на расстоянии, старались со мной не общаться.

Действительно, скоро мы прошли мимо разрушенных зданий и обломков древних стен. В некоторых местах в землю вбиты колья, увешенные черепами странных форм.

Кем бы не были их владельцы при жизни, но ни один из них точно не щипал травку: зубы на большинстве черепов способны устрашить даже львов. Судя по количеству трофеев, воины королевства сбиваются с ног, очищая эти руины от монстров.

Запертые ворота, возвышающиеся сразу за грядой каменных обломков, сторожит десяток воинов со скалящимися волчьими капюшонами на каждом. Во главе стражей стоит мускулистый визарий, оскаленный черный волк на нем смотрит с дикой злобой.

Увидав средь нас вождя, элитный воин без разговоров стукнул в ворота мощным кулаком. Показалось, что они раскрылись сами собой, но их отворили несколько воинов, сторожащих внутри города. Они поклонились вождю, а тот, даже не удостоив их ответным взглядом, повел отряд в город. Краем глаза я заметил, как расширяются глаза воинов, видящих молот в моей руке. Все видят, что я держу оружие великанов с ленцой и лишь одной рукой. Кажется, я стану знаменит еще до захода солнца.

Меня догнал Ани:

– Этими воротами пользуются только воины, – словно извиняясь, сказал он. – Торговцы и простые жители проходят в основном южными…

Ани был мне симпатичен, похож на вождя внешне, но внутренне был его противоположностью. Словно добрый богатырь из сказки. Местный Добрыня Никитич…

Я понял, что хотел сказать Ани: вождь провел отряд там, где легендарный молот в руках чужестранца увидят как можно меньше глаз. Даже сейчас, он ведет отряд по улицам, где почти не встречаются жители и воины. Хотя, возможно, это связано с тем, что до заката рукой подать. На небольшой площади у перекрестка вождь остановил нас.

– Извини, Герой, – холодно обратился он ко мне, – но во дворец вход чужестранцам закрыт. Сегодня ты переночуешь в лучшей гостинице, а завтра с разрешения отца, быть может…

Оборвав себя, он направил отряд в какой-то трактир. Толстый хозяин в грязном переднике с круглыми от удивления глазами принялся лебезить перед вождем. Тот, остановив его причитания, повелел расположить гостя в лучшей комнате. Униженно кланяясь, хозяин под взглядами грозных посетителей повел меня по лестнице на второй этаж. Вождь, увидев, что трактирщик то и дело косится на Молот в руке чужака, скорчил недовольную гримасу, но ничего не сказал.

Моя комната была расположена в самом дальнем конце коридора, правда, хозяин уверил, что она самая лучшая.

– Сегодня ты переночуешь здесь, а завтра отец примет тебя в тронном зале, – Луна говорил вежливо, но как мне показалось, весьма напряженно. Так и не смог простить, что я оказался сильнее и теперь держу исполинский молот с легкостью, словно он деревянный.

Он ушел, приставив к моей двери двух воинов. Может, для моей безопасности, а может, чтобы я, чего доброго, не сбежал. Уверен, что если бы он мог, взял бы молот с собой, но поскольку поднять его под силу лишь мне, он, разумеется, остался под моим надзором.

В дверь тихонько постучались и, получив разрешение, на пороге объявилась хорошенькая служанка. Черноволосая, впрочем, как и все обитатели Ануминаса, с высокой полной грудью, скрытой под белой сорочкой, держит в руках поднос с кувшином, кубком и вазу с фруктами.

– Лучшее вино и фрукты для тебя, воин, – произнесла она с поклоном. – Может быть, ты изволишь мясо?

– Нет, спасибо, перед сном мясо есть вредно…

– Правда? – спросила она с удивлением в томном голосе. – Я этого не знала.

Так, может быть, тебе нужно что-то другое, воин?

Я улыбнулся, сказал мягко, но с железными нотками в голосе:

– Спасибо, ты можешь идти.

Она помялась, затем попятилась к выходу. У самой двери остановилась, на щечках появился пунцовый румянец:

– Я не сержусь на тебя, воин. Я работаю здесь много лет, но еще ни разу не видела мужчину красивее тебя.

Я открыл рот, но ее уже и след простыл. Не каждый день девушки меня балуют такими лестными отзывами…

Запоздало улыбнулся, но вспомнив свое правило, что лести нельзя поддаваться, выбросил девушку из головы.

Комната, ярко освещенная десятью высокими канделябрами, оказалась очень уютной. Кровать с красным пологом манила уютом и безопасностью, о которой я уже давно позабыл. Пожалуй, не испытывал подобного чувства с тех самых пор, как попал в этот мир…

– Мир. Мой родной мир. Как ты там без меня? – сказал я вслух, попытавшись развеять тоску.

Сколько я здесь? Месяц или два? За это время родной мир встал на одну грань с фантастикой. Будто там была не жизнь, а лишь долгий и серый сон. Конечно, хочется вернуться в тот уют и безопасность, где за тобой не охотятся боги, и всесильные маги не пытаются тебя убить. Но это лишь мечта, пути назад пока нет, а раз так, придется жить реальностью.

Чтобы отвлечься от тягостных мыслей, стал перебирать в уме события последней недели. Почему-то сразу вспомнился вождь: когда мертвый хексен назвал Героем меня, он не изменился в лице… По крайней мере, тогда мне так показалось. А сейчас прокручивая в уме ту сцену, понимаю, что масса нахлынувших чувств едва не раздавила его. Зависть, презрение, недоумение охватили его душу. Были, конечно, и другие более благородные чувства, но они оказались не столь сильны при виде того, как разбивается его детская мечта – молот из легенд в руках другого человека.

От такого человека, словно от наркомана со стажем, нужно ожидать чего угодно.

И спину ему показывать не стоит. Да и пить принесенное вино, пожалуй, тоже.

Кстати, интересная кувалда. Я глянул на отливающий серебром молот. После некоторых раздумий оставил его на полу рядом с кроватью. Во-первых, спать в кровати с игрушками как-то неприлично, а во-вторых, испугался, что молот ее просто раздавит. Огромный и неподъемный на вид в руках держу, как обычный, пусть и немного тяжелый топор для колки дров. Вопрос – почему?

Тот хексен в гробнице, конечно, был великим чародеем при жизни, но для чего заговаривать молот подобным заклятьем? Вес молота уменьшается только в моих руках, потому что я избранный хексен?

Как бы эта мысль ни грела душу, но верить в нее нерационально. Не может молот быть заговоренным только для использования хексенами. Глупо это…

Но других вариантов все равно нет. Раз так, то заклятие было бы мне полезно.

Хотя бы зачаровать кошелек, и как только вор снимет его у меня с пояса, так сразу отдавит руки… Хотя что за глупости? Кошелек-то легкий, вот если бы таким способом зачаровать танк, то все просто пораскрывают рты, как только я подниму его над головой…

Глядя на догорающие одна за другой свечи в вычурно изогнутых канделябрах, проваливался в сладкие объятья сна. Лишь мысль об ошибке, допущенной мной, и незаконченности раздумий делала слабые попытки помешать отдохнуть разуму.

Проснулся от острой боли в шее: из прокушенной раны с большой скоростью вытекает кровь. Присосавшийся ко мне вампир отпрянул и зашипел.

Больше движимый страхом, чем гневом, я набросился на него с кулаками.

Вероятно, он не ожидал подобной дерзости жертвы, поскольку первые два удара смяли его, отбросив к стене. Прежде, чем я вновь к нему подскочил, успел увидеть, как из его рта вырываются хлопья белой пены. Он жался к стене, явно не понимая, что происходит. С безумной яростью я стал пинать его босыми ногами.

Через несколько секунд в комнату ворвались мои стражи. Взглянув на то, что осталось от вампира, уважительно присвистнули, но на всякий случай пронзили скукоженное тело мечами.

– С тобой все в порядке? – спросил Луна, грубо расталкивая двух растерянных, провинившихся воинов. Он-то откуда тут взялся? Неужели тоже ночевал в гостинице?

– Чем это ты его?

– Да, кажется, нормально… – сказал я, стараясь спрятать от их глаз укус на шее.

– А где Молот?! – воскликнул он, не отыскав взглядом исполинскую кувалду.

– Черт! Я не знаю.

– Найди его, слышишь?!

– Хорошо, – сказал я, садясь на кровать, – Не мешайте.

Под изумленными взглядами воинов и яростными глазами молодого вождя я расслабился, впадая в транс. Молот. Серебреный молот с узорчатой рукоятью, что так приятен на ощупь. К тебе уже привыкла рука. Где ты?

В который уже раз приходится доказывать никчемным людишкам, чтоего раса – вершина творения. Глупцы не хотят это принять… Хотя почему никчемные? Как пища они очень даже сойдут. Конечно, довольно жалко было оставлять собрату настоящего хексена. Вкус его крови, должно быть, не сравним ни с чем, что доводилось пробовать ранее. Но Молотом рисковать было нельзя.

Спящего героя людей он по собственной воле отдал собрату, а сам, взяв молот, в облике летучей мыши упорхнул в окно. Хотя за ловца стрекоз его мог принять только дурак. Размером со взрослого человека и с гигантским молотом в когтях летучая мышь медленно парит над спящим городом. В некоторых местах горят огни.

Это глупые людские стражники, якобы охраняют сон прочих сосудов с кровью. Но наверх даже не посмотрят…

Пролетев над самыми городскими воротами, проследовал в древние руины. Обломки некогда величественного города усеивают все вокруг. Подумать только, во времена его молодости здесь кипела жизнь. Теперь вокруг лишь живые мертвые. И даже лучшие из людских воинов не решаются приближаться сюда.

Залетев в темный проем из сваленных друг на друга плит, он перекинулся. Молот в руке, и вправду тяжелый, выбил его из сил. Неужели у человека, пусть даже хексена, достанет столько сил, чтобы его таскать? Неужели он равен по силе древнему вампиру? Кстати, где собрат? Попробовав мысленно дотянуться до него, нащупал лишь пустоту. Это значило одно: герой-человечишка проснулся и оказался сильней. Неужели ему по силам убить вампира? Если это так – его участь не завидна, Лорд Шаршан превратит его в зомби… Ведь вампиры не принимают в свои ряды убийц.

Но зачем стоять у входа в гнездо? Владыка ждет Молот…

Впервые за всю жизнь я смог вызвать видение лишь своей волей. Еще приятнее было знать, что видение показало то, что как раз и нужно, а не всякий бред с мыслями и прошлым незнакомых людей.

Луна и несколько стражей сгрудились вокруг меня, смотрят напряженно, будто ожидая, что сейчас я завою по-волчьи… В двух словах я объяснил вождю о видении.

– Я тебе не верю! – зло высказался Луна, – там нас ждет засада.

– Брось, зачем мне это?

– Не знаю, но я тебе не доверяю.

– Так тебе нужен молот или нет?! – начал злиться я.

– Да, нужен, – слегка опешил от наскока вождь.

– Так бери воинов и пошли.

– В городе и так осталось совсем немного стражей, я не пошлю их в ловушку.

– Твою мать – так разбирайся сам. А я отправлюсь по своим делам.

Он сжал руку на рукояти топора. Мое тело словно примерзло к полу, если этот бешеный поднимет топор, я не смогу себя защитить.

– Ты пойдешь туда один, – процедил он сквозь побелевшие от бешенства губы.

– Что?!

– Если ты и вправду герой из легенды, тебе не составит труда вернуть Молот.

Я открыл рот, намереваясь покрыть его матом, но взглянул в его жесткие глаза, понял, что, кроме согласия, другого ответа там не предусмотрено. Если я сейчас откажусь, он меня зверски зарубит. Урод… – с холодком в груди подумал я.

– Хорошо, я верну Молот.

– Отправляйся на рассвете, нежить ночью сильнее… – с этими словами он хлопнул дверью, оставляя меня наедине со своими мыслями.

До самого рассвета я не спал, и после того, как позавтракал принесенной молчаливой служанкой снедью, ко мне в комнату вновь заглянул Луна.

– Отец не знает о потери Молота. Я не сказал ему, и он пригласил тебя к обеду, – без предисловий начал он, – если до обеда ты не найдешь Молот, лучше не возвращайся.

– Хорошо.

– Возьми это, он бросил звенящий сверток мне в руки. Вы, чужеземцы, предпочитаете легкой коже холодный металл. Удачи …кто бы ты ни был.

Он скрылся быстрее, чем я успел поднять взгляд от блестящего свертка.

Кольчуга, тонкая и легкая, переливается на свету, словно чешуя на мелкой рыбе. Я не удержался, влез в нее в одно мгновение. Черт нет зеркала, но вроде смотрится совсем неплохо, а если еще и защищать будет…

Хотя о чем это я. Не собираюсь один идти в логово вампиров. Мне нужно к Мифриловому острову, а свой Молот пусть добывают эти безумные берсеки…

Где-то в глубине души знаю, что это не совсем правильно, этому народу, королевству, всем этим людям нужна помощь. И даже молодой вождь в ней нуждается, под суровой маской помощника правителя скрывается беспомощный ребенок. Он на меня надеется, иначе бы не подарил столь ценный здесь металл и не убежал бы так быстро, будто боясь, что я пойму что-то в его глазах.

Но лишь дурак пойдет на смерть, где ее можно и нужно избежать. Я просто сгину в этих руинах…

Об этом я думал, идя по безлюдным улицам города. Города и даже столицы для жителей этого мира. Для меня обычный захолустный городок. Верхом творения здесь были двухэтажные деревянные избы. Но они встречаются редко, большинство домов одноэтажные бревенчатые, камни идут только на стены и строительство оборонительных башен. Из некоторых домов доносятся крики проснувшихся детей, а вон с ведром вышла степенная женщина в возрасте. Мать семейства отправилась в небольшой хлев кормить свиней и доить единственную корову.

Из избы, в которой почему-то нет одной стены, раздаются мерные удары молота по наковальне. Я подошел ближе: не смотря на утренний холод, рослый кузнец, голый по пояс, кует раскаленный докрасна топор. Его мальчишка-сын разложил на бедной скатерти немногочисленный товар.

Взглянув на него, я обозвал сам себя: как спрашивается, я собирался выйти из города без оружия? Свой меч я поломал в гробнице и как-то не обратил на это внимание, ведь в руках нес тяжелый молот…

Сейчас же, лишившись и Молота, остался совсем без оружия. Конечно, я собираюсь смыться из города, но идти к городу-порту Ма-Арзан без какого бы то ни было оружия – самоубийство такое же верное, как одному идти в гнездо вампиров.

Кузнец, занятый ковкой, не обращал на меня внимания. Лишь малец, оторвавшись от точильного камня, с интересом разглядывал чужестранца в блестящей кольчуге.

– А почему так мало товара? – спросил я, увидев два стандартных боевых топора и лишь один меч не слишком хорошего качества. Было еще что-то похожее на жестяной горшок – шлем и железные наручи.

– Отец кует оружие для воинов. И лишь небольшая часть недостаточно хороших изделий идет в продажу.

– Кто же их покупает? Я не видел взрослых мужчин – не воинов.

– Ты прав, они для юношей, которые еще не могут зваться воинами.

– Но мне нужен хороший меч.

– Мы не продаем хорошее оружие чужестранцам.

– Андрэ, хватит болтать, помоги мне! – сурово бросил кузнец.

– Иду, отец, – сказал мальчишка, бросаясь к кузнецу одновременно оглядываясь: не окажется ли чужестранец вором и не воспользуется ли его отсутствием, чтобы украсть товар.

– Нужно передвинуть эту наковальню, ей здесь не место. Отодвинем ближе к стене, а то мне в спину дует, – сказал он, оглядывая гигантскую, ему до пояса, наковальню. Наверно, кузнецы здесь ценятся, раз не пожалели на нее столько железа.

– Да, отец, – сказал мальчишка, резво принимаясь толкать огромную наковальню в сторону. Его потуги оказались напрасны, тяжелая наковальня и не думала уступить напору и сдвинуться хоть на миллиметр. Ему принялся помогать отец, упершись ногами в деревянный настил, с великим усилием пытался ее сдвинуть. Даже на глаз видно, что железо такого объема сдвинуть под силу разве что паре буйволов.

Запыхавшись и смахнув пот со лба, он, наконец, обратил внимание на меня:

– А ты чего стоишь? – зло бросил он. – Не видишь, помощь нужна?

– Ладно, – сказал я, впрочем сомневаясь, что даже втроем сможем сдвинуть неподъемную тяжесть. Напрягся, но против ожиданий, упершаяся в пол наковальня легко, хоть и со скрежетом заскользила по деревянному настилу. Еще немного, и наковальня встала на свое место. А пол, где проехалась наковальня, был выструган словно рубанком. Тут только я заметил, что толкал ее один. Кузнец и его сын отпустили руки, с изумлением смотря на меня.

– Знаешь, я передумал, – хрипло сказал кузнец. – Перенеси-ка наковальню вон в тот угол.

Не понимая, что делаю, я стал двигать ее в противоположный угол.

– Ты портишь полы, приподними ее.

Взяв ее обеими руками, я приподнял наковальню над полом и перенес в угол.

Лишь грохот опускаемой на пол железной бандуры вывел меня из оцепенения. До меня медленно, словно разум опасался критического давления, стало доходить, что я сейчас совершил.

С расширенными в шоке глазами я смотрел на затрясшегося кузнеца. Он упал на колени:

– Для меня честь лицезреть великого героя… Давным-давно, моя бабка предсказала, что ко мне в кузню явится Герой из легенды. Прошло много лет, и я почти перестал этому верить и вот сейчас корю себя за то, что посмел усомниться.

Мой Герой, могу ли я хоть чем-то искупить свою вину?

– Меч… – слабо сказал я, – мне нужен меч.

– Конечно, господин, – зачастил кузнец, – Андрэ, принеси Десперад.

– Но отец, ты говорил, что меч будет моим! – обиженно воскликнул мальчишка.

– Замолкни и выполняй волю родителя! – рыкнул на сына старый кузнец. Когда тот скрылся в доме, прилегающим к кузне, он повернулся ко мне: – Десперад – лучший меч, который когда-либо ковался в Ануминасе. Я выковал его в дни своей молодости, еще когда мечтал стать великим воином, но до сих пор не смог превзойти свое творение…

Из дома вышел юнец, обеими руками держит обернутый в материю продолговатый предмет. На меня старается не смотреть, видно, я стал для него смертельным врагом. Преподнеся отцу сверток, он не в силах простится с любимым мечом, поспешил обратно в дом. Думаю, по щекам у него текли злые слезы…

Кузнец развернул материю и отбросил тряпку в сторону. Из красивых кожаных ножен выглядывает крестовина рукояти, вроде бы самая обычная… Он вытянул меч из ножен, и засверкавшее лезвие заставило меня затрепетать. Металл, словно хорошее дерево, коричневое, с полосами узоров по всему клинку…

– Такой меч никогда не поломается и не затупится, – торжественно говорил старый кузнец, – прими его, ведь он достоин тебя, мой герой…