Текст книги "Григорий Распутин - царь без короны"

Автор книги: Олег Рыбаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Меж титановых пластин проступали мясистые наросты. Их покрывала ещё совсем тонкая кожа. Всё это месиво пульсировало так, будто эндоскелетом двигал не ток, но жизнь. Безобразная масса, оплетающая демиургическую форму, непрестанно смердела. Некротический смрад пробивался даже сквозь респираторы и фильтры и противогазов.

На мгновение мойре показалось, что её парализовало. При виде подобной биомеханики женщина хотела закрыться, заслониться. Тревожно застучало сердце. Не в силах сдвинуться с места, она беззвучно начинает молиться. Её молитва не содержала имён деми, лишь надежду на спасение.

– Госпожа Кастин! – позвала Пилар бежавшая за ней дозиметристка с измерительным прибором в руке. – Здесь небезопасно. Очень сильно фонит!

Техника согласно трещала.

– Насколько сильно? – совладав с собой, спросила прогнозистка и обернулась.

– Будь я проклят, – ошеломлённо подняв взгляд на титана, вымолвил Михаил и едва не рухнул в снег. Как и всякий, на ком ответственность за жизни других, координатор не смог остаться в стороне. – Что с ним произошло?

– Ну и что вы тут столпились? – раздражённо спросил Фойерк. Не дожидаясь ответа, шёл дальше и подгонял других: – Давайте-давайте! Чем быстрее мы всё сделаем, тем скорее вернёмся обратно.

Опомнившись, Кастин потянулась к нему:

– Тим! – крикнула она. – Стой!

Фойерк, пренебрегая просьбой сослуживицы, решительно идёт дальше и на ходу поднимает рупор. Едва красморовец подходит вплотную, как падает замертво.

– О деми… – вымолвила дозиметристка и выронила измерительный прибор. Стоило тому соприкоснуться с землёй, как треск перешёл в писк, и из динамика пополз дым. – Тим! Тим, что с тобой?!

Едва дозиметристка собралась броситься к диспетчеру, как Пилар крепко схватила её за локоть и рывком притянула к себе. Девушка попыталась вырваться, но вместо этого мойра ещё крепче сжала её руку. В тот момент Кастин поняла, что вернулся вовсе не Константин Вайнат. Прогнозистке не требовались литеры, чтобы озвучить исход:

– Нас больше не существует, – прошептала она. – Мы должны закрыться, на карантин.

– Что? – Дозиметристка исступлённо замерла. – Это ещё почему?

Уже о чём-то догадавшись, Михаил спросил:

– Кас, что случилось? – напряженно. – Кто это?

Она повернулась к коллегам.

– Это Немок, – выдохнув, сказала Пилар.

Эпизод четвёртый

Российская Империя: Тардиградск

Чернозорьский Санкторий им. Каиры Леоне

2-19/995

При вскрытии Тимоти Фойерка выяснилось, что причиной его кончины послужило воспаление лёгких, развившееся на фоне терминальной стадии элегического манифеста – столь стремительное течение болезни было зафиксировано впервые.

Вопреки тому, что элегический фон измерили и признали безопасным, а останки – сожжены, Санкторий перешёл в режим карантина. Все оставшиеся в городе люди тестировались на манифест, сдавали кровь. Лаборатории работали на износ. В анализах, естественно, ничего обнаружить не смогли. Это даже не удивляло. Лекарии и не скрывали, что современной технике неподвластно обнаружить неопределённое число болезней. Им не хватало времени, чтобы обновить методы исследования и диагностики человеческого организма. Окружившие их условия менялись слишком стремительно.

Никто не знал, сколько Немоку требовалось времени, чтобы породить новую болезнь. Какой-либо статистики за период прошлого Восхождения попросту не было; однако истории, что приходили прямиком из Балтийской Республики, несостоявшийся наследник помнил назубок. Самым опасным при контакте – да даже при географической близости – являлось то, что зачастую для выявления новой болезни не существовало инструментов или знаний, позволяющих обнаружить её на начальной стадии.

За ночь умерло ещё несколько человек. Их причины смерти установить так и не удалось: ни вскрытие, ни анализы биоматериалов не дали какого-либо результата. Час за часом обстановка в Санктории накалялась. К делу подключились немногочисленные вестницы – они окурили фиалкой все переходы и залы. Ненадолго всё успокоилось.

По прошествии семи часов АДАМ всё ещё стоял на том же месте. Несмотря на то, что с её стороны более не зафиксировали движения, близость титана оказывала на Тардиградск если не пагубное, то странное Воздействие.

– Мы не остановим его. Если только замедлим, – сообщила координатору Пилар, когда заглянула к тому в кабинет. Никто из них более не возвращался к незавершённой диагностике Марианны. – Когда мы умрём, он двинется дальше.

В это время Михаил пытался связаться с Камнеградом. Несмотря на все его усилия, сделать это так и не получилось – сигнал, вопреки исправности аппаратуры, всякий раз обрывался.

– Принято, – краткий кивок. – Сколько у нас времени?

– Я… Я не знаю… – Кастин качнула головой и дотронулась до раскалённого головной болью лба. – Два дня… Может, два часа.

– Не такого ответа я ждал. – Михаил вздохнул. – Тебе удалось что-нибудь ещё выяснить? Например… Почему он ожил?

Зайдя, Пилар прикрыла за собой дверь.

– Живамиж… Матерь Жизни, – на выдохе ответила мойра, и имя названной деми прозвучало приговором, значение которого было пока неясно. Женщина взяла в руки колоду карт. В сравнении с классической игральной, она была больше размером, а рубашка – однотонная, чёрная. – Вот, видишь?

Кастин выложила на стол рукотворную карту. На ней были начертаны две линии с кругом по центру – его края охватывали каждую из полос.

– Что это? – Монтгомери потянулся к карте, но в последний момент одёрнул руку и отвернулся. – Почему никто раньше не говорил о таких возможностях Живамиж?

– Мы не знали. Мы не могли узнать. Литеру открыли совсем недавно – её ещё даже в системе нет, и диагностика… Ты и без меня знаешь, что она не будет точной, пока не откроют все литеры. Мы стали ближе только на шаг к абсолютному прогнозированию.

Когда мойра ушёл, Михаил вновь попытался связаться с камнеградским подразделением. Оставив стационарный протофон с допуском, юноша сел за компьютер. Написал несколько сообщений. Принялся ждать. Несмотря на разницу с северо-западом в четыре часа, координатор по наивности рассчитывал на скорый ответ.

Оставшееся до рассвета время Монтгомери нервно расхаживал из угла в угол. Внешняя почта молчала. Испугавшись собственного отчаяния, Михаил написал сообщение своей сестре. Как единственной, кому бы он мог доверить свои переживания. Однако впоследствии он стёр всё, кроме: «Техника нестабильна. Сохраняй бдительность и береги себя».

Марианне ни к чему знать о Немоке, решил Михаил. Вскоре он с ужасом обнаружил, что ни одно из сообщений не отправилось. Несмотря на идеальное соединение с сетью, выйти с кем-либо на связь не вышло. На том официальная история Тардиградска подошла к концу.

То, что происходит дальше, с малой вероятностью станет известно.

– Куда ты бежишь? – в коридоре подловила координатора Пилар. – Михаил!

– Я ни с кем не могу связаться, – впопыхах ответил тот. – Надо перезапустить…

Не успела речь воспламениться, как Монтгомери закашлялся. Во рту ясно ощутился металлический привкус крови. Михаил выдернул из нагрудного кармана платок и промочил уголки губ. На шёлке проступили алые разводы.

Издалека тем временем донёсся отчаянный вопль. Немок, заточённый в доспехи Радиоактивного Кардинала, повернул голову. Сделал несколько шагов. Внешние камеры, установленные на окружающих Тардиградск стенах, уловили движение наблюдаемого объекта и подали сигнал на систему оповещения. Тревогой наполнились улицы. Прозвучала она отлично от других – парой чётких ударов, подобных бою в гонг.

Волнение сотрясло нутро погребального костра. На мгновение он стал ярче. Затем – практически погас. Обрушился его бревенчатый каркас. Сквозь пламя прорвалась обугленная рука, а после – ещё одна и ещё. В считанные секунды костёр развалился, и на промёрзшую площадь выбрался отряд ревенантов. Тела их – местами раздробленные, разложившееся – источали дым и пар.

Все немёртвые единым строем двинулись к приоткрытым дверям Санктория.

– Ты это слышишь? – откашлявшись, спросил Михаил. Он бросил обеспокоенный взгляд сначала на Пилар, а после на дверь. Женщина, вслушиваясь, вытянула шею и попыталась хоть что-то разглядеть за заледеневшим стеклом. – Будто снаружи кто-то есть.

Шаркающие шаги. Лязг металлических пластин. Скрип снега.

Из-за двери засмердело гарью, тлением.

– Да, – растерянно подтвердила прогнозистка. Михаил стянул с плеча винтовку Vyraj-UT 45-го калибра. Снял с предохранителя. – Надо опустить решётку.

Едва Пилар подалась к рычагу, как двери распахнулись. Порывом мощного ветра её отбросило в сторону рецепции – женщина ударилась головой об острый угол стола и, на долю секунды показалось, потеряла сознание. Веки её задрожали. Лицо исказила гримаса боли. Прогнозистка коснулась своего затылка, и на пальцах отпечаталась кровь.

На пороге появились несколько ревенантов. Искры отлетали от их обращённой в уголь плоти, а ноги копотью оставляли следы. Внешне немёртвые напоминали расколовшиеся древние статуи. Только дыры вместо глаз, носа и рта напоминали о том, что визитёры принадлежали к человеческому роду.

– Какого?! – Михаил отскочил в сторону. – Кас?!

Ревенанты повернулись на его голос.

Находившиеся в помещении радиоприёмники зашипели. Покрывшиеся инеем динамики прохрипели:

– Наступает наш Парад… – и подтверждение тому Михаил увидел сам. – Наступает наш Парад…

Координатор выстрелил. Оружие он держал уверенно, целился быстро и метко. Однако тела ревенантов впитывали пули точно губки; свинец нисколько не замедлял немёртвых. Существа, что прежде относились к демиборцам, наступали медленно, но неумолимо. «Наступает наш Парад», – звучало отовсюду и вокруг. Чему или кому принадлежали эти слова – радиоприёмникам или усохшим глоткам – определить было сложно.

– Проклятье! – Монтгомери, попятившись, перезаряжал винтовку. Патроны выскальзывали из его рук. Лицо молодого человека исказилось волнением и страхом. – Их ничто не берёт?

Пилар не без труда встала и зло посмотрела сначала на ревенантов, затем – на рычаг. Струящаяся кровь пропитывала рыжеватые волосы, растекалась по лицу и застилала глаза.

– Давай, – потребовал Михаил и жестом подозвал мойру к себе, – пошли!

Вместо этого Кастин бросилась к рычагу. Она буквально повисла на нём, и вход в Санкторий закрылся решёткой. Горизонтальные её прутья насквозь проржавели, но вертикальные – деметалловые – всё ещё сверкали новизной первого дня. Оставшиеся ревенанты, единиц шесть-семь, остались снаружи. Они не пытались снести преграду или пробить её. Немёртвые, будто чего-то ожидая, замерли перед порогом.

– Кастин! – продолжая отступать, крикнул женщине Монтгомери. – Давай, пошли!

Кивнув, она попыталась просочиться мимо ревенантов.

Но было слишком поздно.

Если два ревенанта просто потянулись к ней, то третий обнажил саблю и, схватив Кастин за плечо, проткнул её. Рот прогнозистки открылся в хриплом крике. Глаза широко распахнулись. Женщина рефлекторно протянула координатору руку, но тот, увидев растекающуюся под ней лужу крови, покинул вестибюль.

Едва Монтгомери переступил порог, как ревенант снял Пилар с лезвия и встряхнул его. Кровью окропило всё вокруг – несколько капель попали и на самого Михаила. Тот поморщился. Глядя предсмертные трепыхания Пилар, он переборол себя и закрыл дверь. Ревенант с разящим клинком подошёл к ней вплотную и посмотрел в небольшое окно, что отделяло его от остального Санктория.

Дрожащими руками Михаил нашарил ключ. Запер дверь. Поторопился в ангар. По пути активировал через протофон городскую систему оповещений. Вбил сообщение:

– «Внимание-внимание! Сбор в ангаре № 1 через 10 минут!» – в последний раз транслировал репродукторы. – «Внимание-внимание!..»

Сам Монтгомери оказался на месте через пять минут, не позабыв при этом закрывать за собой двери – где на ключ, а где на обычную щеколду. К тому моменту уже всё немногочисленное население военного городка стянулось в ангар. Среди присутствующих не было пожилых и детей – в Тардиградске остались только те, кто держал в руках оружие.

– Миша! – подлетела к молодому человеку юная пилотесса, Ивон Герц. При обращении её «ш» звучало как «щ». – Что с тобой? Почему… Ты весь в крови!

Он рукавом стёр с щеки кровь и ответил:

Помещение наполнилось тревожными перешёптываниями.

– Это не моя кровь, – вздох. Глубокий, хриплый, надрывающий грудину. – Ревенанты… Они ожили… и убили Пилар…

– Что?! – Ивон истерично взмахнул руками. – Как такое может быть?!

Монтгомери, рассматривая лица своих подчинённых, шагнула вперёд. Собравшись с мыслями, заговорила:

– Друзья… и подруги. У меня для вас… плохая новость: живыми мы отсюда уже не выберемся. Больше не имеет значения, что скажут литеры – отныне мы предоставлены сами себе. Прямо сейчас на город движется Немок в обличии Радиоактивного Кардинала. Неважно, верите ли вы в меня, Императора или во что-либо еще – сейчас только от нас зависит, когда Немок двинется дальше и поразит иные участки России, а после и всего мира.

Никто не покинул ангар. Начинается подготовка: в доспехи облачаются крематоры, а вестницы заправляют кадильницы. Каждому предоставляется оружие, боеприпасы. Всё происходит невероятно организованно и быстро.

– Мы должны провести Нисхождение, – обратился к Ивон координатор.

Та негодовала:

– Нисхождение? Ты вообще в своём уме?! У нас ничего для него нет.

Так и было: в нынешнем состоянии Санкторий не располагал достаточными ресурсами, чтобы провести Нисхождение. Без учёта АДАМ, пехота – с авиацией для надёжности – играет немаловажную роль. Не каждый титан обладает мощностями, для пользования урановых снарядов, потому в прежних операциях немаловажная роль отводилась стороннему обстрелу, в то время как основной обязанностью АДАМ являлась фиксация и удержание деми.

– А все эти машины, – взмахнув руками, спросил координатор, – на что тебе?

– Они не обладают должными мощностями. Ра’Кар был единственным, кто мог провести Нисхождение без… без сторонней помощи.

Радиоактивный Кардинал был новейшим экземпляром на вооружении Тардиградска, и потеря его отразилась не лучшим образом на состоянии базы.

– Значит, сначала займёмся машиной, – обеспокоенно поглядывая на пилотессу, решал Михаил, – лишим эту тварь панциря, а там уж и с внутренностями разберёмся. Если это потребуется. Внутри Ра’Кара всё ещё есть атомный реактор. Если мы сможем его уничтожить, радиация сделает своё дело.

– С чего ты вообще взял, что мы сможем его убить?

– Пока жива Некра, – впопыхах бросил Монтгомери и оглянулся, – мы сможем убить кого угодно.

– Что?! – наморщившись, удивилась Герц. – О чём ты?!

Но координатор так и не пояснил.

Затем они подошли к вывешенной при входе карте.

– Мы не знаем, в каком он состоянии… – настороженно заметила Герц. – Впрочем, вариантов у нас немного. Надеюсь, ты понимаешь, что здесь этого делать нельзя?

– Разумеется. Я готов самолично сесть в кресло в пилота.

– Главное – отвести его подальше от города. Оптимально – в сторону Киноварийска, – ногтем стуча по стенду, продолжала рассуждать Ивон. – К тому же, вспомни, что произошло с Фойерком. К Ра’Кару нельзя особо приближаться. Нам повезёт, если броня титанов хоть как-то защитит нас от воздействия Немока.

Громкий хлопок. Ненадолго все приготовления остановились – на верхнем ярусе ангара появляется сама Каира Леоне. Тихоходка, чьё тело скрывает массивный доспех, окидывает первый этаж суровым взглядом. Забрало шлема приподнято, и опаляющим холодом сверкают её глаза. Все преклоняют колени, когда Верховная Жрица спускается вниз и собственным присутствием освящает готовящуюся битву.

Доспехи тихоходок представляли собой отдельный вид искусства. Деметалловая чешуя покрывала туловище и плавно переходила в подобие юбки. Эполетами служили посеребрённые черепа врагов, лбы которых были инкрустированы демитирами. Поножи сплели из прочнейших стеблей акаризы, а плащ соткали из её багровых лепестков.

– Вы уверены в своих намерениях, – обратилась она леденящим душу голосом к координатору, – господин Монтгомери? Тардиградск не приспособлен к отражению атаки деми, а своими действиями вы именно на то и спровоцируете Немока.

– Да, госпожа, – ответил Михаил. – Уверен.

С минуту предвестница смотрела на него, а после сказала:

– Они рассчитывают на вас, господин Монтгомери. Мы с сёстрами сделаем всё, что в наших силах, чтобы поддержать вас в столь нелёгком пути. Я лично направлю зенитные орудия по врагу, – заверила тихоходка человека, но с каждым последующим словом тон её становился всё более угрожающим: – Впрочем, если вы не оправдаете моих ожиданий, я не побоюсь воплотить ваши страхи в реальность: помните, что Санкторий принадлежит мне, и я слышу каждое слово, что произносят в его стенах.

Вся подготовка заняла около десяти минут. Монтгомери и Герц облачились в комбинезоны со свинцовой обшивкой. Последнее – вынужденная мера, необходимая к соблюдению при пилотировании первых образцов второго поколения: установленный в них атомный реактор изолировали в недостаточной степени.

– Ивон, – на ходу застёгивая пилотную куртку, обратился к идущей рядом девушке Михаил, – что по машинам? Какие титаны в строю?

– Только Первокнязь и Белоночь, – ответила она, мельком глянув на оставшиеся в ангаре единицы АДАМ. – Остальных нужно обкатывать сызнова.

Самые первые представители второго поколения АДАМ. Устаревшие как морально, так и физически: в сравнении с Радиоактивным Кардиналом, они настоящая рухлядь. Принципиальное отличие заключается в том, что в строении Первокнязя и Белоночи использовались лишь фрагменты останков Лира, Отца Кошмаров. В связи с этим эндоскелеты их с сопутствующим каркасом считаются наименее надёжными и стойкими.

Белоночь являлась самой маленькой АДАМ – чуть больше 30 метров – и самой быстрой. Манёвренность её была обусловлена размерами с минимализмом вооружения: никаких ракетных установок, только ловкость и пара крупнокалиберных турелей. Окрасили АДАМ в зимней палитре: корпус – серебристый с вкраплениями белого, лицевая панель – серая, а при включённой подсветке – голубая. Визуальной особенностью модели считали антенны с щитками над головным отсеком, «ледяная корона».

В противовес своей «сестре» Первокнязь обладал стандартными для второго поколения габаритами. Долгое время титан патрулировал таёжные земли, из-за чего его окрас полностью соответствовал требуемому той зоной камуфляжу. Скорость Первокнязя была немногим выше, чем у Радиоактивного Кардинала. Вооружение его так же не отличалось, а из дополнительного – выдвигаемые из рук мечи.

– Негусто… Получается, я поведу Первокнязя, – догадался координатор и вспомнил с грустной улыбкой: – Когда я учился в ВАД, у меня был семестр обучения на симуляторах для пилотов.

– И сколько Нисхождений?

– Двенадцать Нисхождений, – не без самодовольства ответил юноша, – двенадцать побед.

– Надо же! – искренне восхитилась Ивон. – И почему ты не пилотировал раньше?

– Я не хотел воевать, – мрачно ответил Монтгомери, – но теперь… Больше всего я не хочу, чтобы это коснулось моей семьи.

На том они разошлись. Герц отправилась к Белоночи, а координатор забрал свободного Первокнязя.

– Эй, Миша, – напоследок обратилась к нему Герц. Когда он повернулся, она попрощалась с ним: – До встречи на другой стороне.

– До встречи, Ивон, – кивнул тот и опустил голову. – До встречи…

Одновременно они забрались в кабины. Подключились к нейроинтерфейсам. Если движения Герц были отточены, то Монтгомери действовал не столь уверенно. Поочерёдно загорелись приборные панели. Белоночь пробудилась первой; после Первокнязя обходчики пристыковали к рельсам и вывезли к открывшимся вратам. Покуда встречный ветер заносил помещение снегом, Монтгомери успешно вспоминал азы управления АДАМ.

Радиоактивный Кардинал приблизился на километр, когда Санкторий перешёл в режим боевой готовности. Пробудилась из глубокого сна система противовоздушной обороны. По периметру всего Тардиградска с гулким скрежетом выехали древние зенитные пушки. После завершения диагностики они синхронно, точно по команде, навелись на поражённого титана – от поддерживающих установки крепежей пластинами отваливалась ржавчина.

Серое небо загорелось едким светом. Химические следы снарядов пронзили окутавший воздушное пространство элегический смог. Новый рассвет зардел у горизонта.

Массированный обстрел продлился не меньше пяти минут. Взрывами вспыхивали доспехи АДАМ. Загораясь, целыми пластами слетала броня. Сам Немок оступился, но не упал. Сохранив равновесие, деми выпрямился – на месте отвалившихся пластин, среди механизмов и проводки, проступал покрытый органикой деметалловый скелет. Фиолетовая, почти багровая, она была обтянута сеткой зеленоватых вен, что пульсировали и источали тёмную, вязкую как слизь, кровь. Реактор, питавший прежде титана, спал под саркофагом божественной плоти.

Когда показалось, что от Кардинала ничего не осталось, послышался металлический скрежет. Немок двинулся дальше. Зашёл на взлётную площадку с засыпанными снегом вертолётами.

В последний раз открылись двери ангара, и наружу вышел Первокнязь. Спустя пять минут – Белоночь. Земля задрожала под их ногами, и снежные барханы рассыпались от вибрации титановых шагов.

– Наша задача – не позволить ему приблизиться к городу, – по внутренней связи напомнил Монтгомери. Герц, услышав его прерывистый голос, кивнула. – Попытаемся отвести его подальше, а там… будь что будет.

– Принято.

Загорелись прожектора Кардинала. Немок до последнего не реагировал на приближающихся к нему АДАМ. Первокнязь переходит в режим боя. Отъезжают в сторону грудные пластины. На свет выезжают ракетные установки. Десятки пар крыльев прорезают воздух и устремляются прямо в Кардинала. Бьёт его. Немок приходит в бешенство. Сохранившиеся чудом пулемёты открывают огонь. Белоночь, пытаясь уклониться от преследующих её выстрелов, оббегает деми и заходит за его спину.

Скакнул элегический фон.

На радарах появились сигнатуры неизвестного происхождения.

– Ты это видишь? – спросила Ивон.

– Да… – Михаил несколько раз перезапустил сканирование. Результат не изменился. Картинка время от времени сбоила. – Что это?

У горизонта взрывами запенился снег. Из-под снега выросли гигантские фигуры. Титаны – древние, но повреждённые – лоснились скверной и, один за другим наводя оружие на город, двигались прямо на Санкторий. Впервые за столетие бездействия активировались экземпляры первого поколения. Так же среди них были и модели второго – с оторванными конечностями, ползущие, катящиеся… Даже при дистанции в десятки километров дозиметры сходили с ума.

– Не отходим от плана, – без промедлений скомандовал Михаил.

Тем временем Немок рывком наклонился. Схватил один из «Соколов-419», зажал его в разрушающий кулак и кинул в несущуюся Белоночь. Вертолёт сбил АДАМ с ног. В тот же момент начал движение Первокнязь.

Едва тот приблизился, как Немок выставил перед собой руку. Удар пришёлся точно в грудной отсек – всего в нескольких метрах от атомного реактора. Защитная сетка, собранная из рёбер Лира, не позволяла деми нанести машине серьёзные повреждения. Столкновение сотрясло головной отсек вместе с кабиной. Фиксирующие тело пилота ремни впились в плечи. Монтгомери с трудом удержался на месте.

– «Внимание!» – заговорила система безопасности. – «Сбой при работе реактора! Перезагрузка через 15 секунд… 14… 13…»

Включилась сирена. Окна десятка домов завибрировали от звона воздушной тревоги. Неподалёку возник летящий бомбардировщик. Разбитый, он неведомым образом держался лишь в паре километрах над землёй. Со сломанных крыльев сыпались споры элегии. Вместо того, чтобы сбросить на город бомбу, «Снегирь» начал падать. Обесточенный, он врезался в «Подснежный». Госпиталь взорвался – ударная волна пронеслась по всему Тардиградску.

Задрожав, полопались многочисленные окна. Землю сотряс подземный толчок такой силы, что почти все присутствующие повалились на пол. Помещение оглушил невыносимый звон: где-то попадали инструменты, а запчасти вовсе разлетелись по ангару.

– Проклятье, – прорычал Михаил. Он безуспешно щёлкнул тумблерами на верхней панели – именно там располагались все доступные пилоту механизмы управления состоянием АДАМ. Осознав тщетность своих попыток, Монтгомери предпринял тщетную попытку выйти в эфир: – Герц, ты меня слышишь?

Питание отключилось. Кабина погрузилась в беспробудную тьму. Только через мутное обзорное окно внутрь проникал свет. Образ Немока расплылся за трещинами.

Сигнатура Первокнязя исчезла с радаров.

– Миша, – пыталась дозваться до координатора Ивон, – почему ты стоишь на месте?

В небе загорелись новые цели. Тройка «Снегирей» вырвалась из густого тумана и, снизившись, полетела на Тардиградск. Отреагировала система противовоздушной обороны – полившееся пламя стрельбы расшибло бомбардировщики ещё на подлёте.

Покуда живых от ревенантов отделяли закрытые двери, из снега восставали андеры. В пограничной форме предстали выходцы из «Хроноса», «Астарты», демиборцы из Парада да древние витязи – все они единодушно повернулись к раскрытым вратам.

Второй рукой Немок пробил грудину Первокнязя и вырвал из-за пластин деметалловую решётку. Последний заряд искр пронёсся по разрушающейся машине. Немок отбросил вырванные рёбра. Толкнул титана и, когда тот упал, прошёл прямо по нему.

– Миша! – отчаянно крикнула Ивон.

Немок резко развернулся к Белоночи. Так, будто деми мог услышать голос пилотессы. На мгновение Герц растерялась. Она прибавила АДАМ скорости и спешно активировала плечевые пулемёты. Пулевые очереди прошлись точно по туловищу Радиоактивного Кардинала. Помялись и отлетели пластины брони. Треснула лицевая панель. Часть её откололась и упала. Однако вместо кабины титана миру предстало иное нутро. Деметалловый череп был деформирован: костяную ткань усыпали многочисленные наросты, а ближе к глазнице бугры покрывали шипы.

Однако сам Немок игнорировал повреждения. Он целеустремлённо шёл прямо на Белоночь. Герц дала задний ход. Заметила у ворот ангара группу крематоров с вестницами. Продвинуться вперёд они так и не успели – перед ангаром поднялось не меньше сотни андеров. Пограничные не отступали; только стена пламени удерживала их от проникновения на базу.

– База. Вызывает Белоночь! – Ивон перешла на частоту Санктория. – Отступайте! Нисхождение отменяется!

Ответа Ивон так и не получила.

Эфир наполнился жутчайшими помехами, а приборы замерцали. Засбоил и радар: он погас, а после загорелся вновь. Однако вместо изображения местности пилотесса увидела бегущие строки цифр. Часть из них постепенно тускнела; яркость сохранялась только по центру. Подсветка вырисовывала нечитаемые узоры. Вскоре Герц поняла, что на экране отображались литеры. Сменялись они столь быстро, что прочесть их девушка не могла.

Управление больше не отвечало.

Немок снёс Белоночь с ног. Повалил АДАМ на землю и пробил её головной отсек. Кабина заискрилась, задымилась. Деми как ни в чём не бывало перешагнул легендарного титана и дошёл до самого ангара. Наклонился. Оставшийся от Кардинала корпус протяжно заскрипел. Когда Немок заглянул внутрь, погибших было немного. Невидимыми нитями его тлетворное Воздействие начало оплетать пространство, и человек десять разом упали замертво. Другие, всё ещё пытаясь отбиться, не сразу заметили присутствие деми.

Немок замер во вратах и безучастно смотрел, как немёртвые забирали живых.

Стрельба затихла.

Лежащих на заледеневшем полу тел становилось всё больше. Пока одни гибли в бою, другие – захлёбывались кашлем или рвотой, в судорогах или параличе умирали.

Всё было впустую…

Отгремели последние выстрелы – опустела артиллерия. Оборонительные установки, заевшие в финальном залпе, продолжали скрежетать. Снаружи доносилась ужасающая какофония: воедино слились свистящие помехи, ветряной гул и песнь, что пела пустыня… Каира Леоне оставила пульт управления. Встав, она окинула оставшихся Чёрных Зорь тяжёлым взглядом и сказала:

– Обороняйтесь, сёстры.

И тихоходка возвратилась в ангар. За один шаг она разом переступала по несколько тел. В руках у тихоходки была АДНП – антидемиургическую неавтоматическую пушку с выгравированным на стволе «Зарок». Когда предвестница остановилась, взметнулись полы её плаща. Оружие она держала в обеих руках. Приподняв его, Верховная Жрица наставила пушку на Немока и зажала спусковой крючок. Залп. Выходной отверстие обдало жаром. Ослепительная вспышка волной радиационного выброса окатила ворота ангара.

Немок закричал. Конечно, если так можно назвать изданный звук: в нём сплелись скрежет металла и загробный хрип. Деми отпрянул. Обессиленно, придавив пару андеров, он уродливыми кистями упёрся в пол. Голова Отца Боли опустилась. Загудела. Из вентиляционной шахты, глоткой соединявший реактор с системой охлаждения, хлынули топливные резервы. Тогда Леоне заметила, что взрыв фактически уничтожил запасные двигатели.

Не тратя времени на перезарядку, тихоходка достала из-за спины деметалловый двуручный меч – длиной его ветвистый клинок достигал два метра, а обрамлённый демитирами эфес напоминал массивную пирамиду. Леоне с разбегу запрыгнула на кривую руку демиурга. В прыжке занесла меч. Вонзила его в голову деми вместе с рукоятью. Меч пробил стальную обшивку и с хлюпаньем погрузился в подобие человеческого мозга.

Немок завопил. Отпрянул и упал.

Леоне отскочила в сторону.

Деми, несмотря на повреждения верхнего отсека, не умер. Он вновь приподнялся. Яростна замотал головой, но избавиться от занозы так и не смог. Тем временем тихоходка решительно сняла с тела павшего крематора Lethe. Только она наставила на недруга дуло, как руки перестали подчиняться ей. Мышцы свело судорогой. Болью она вцепилась в некогда крепкие кости. Когда боль прошла дальше, проникла в голову и живот, тихоходка рухнула на колени.

– Horughtodkof-nof, ragemine ker zeux, – прошелестел позади голос. Тихоходка попыталась повернуться, но не смогла.

Невесомыми шагами воительницу обошла величественная дева. Хрупкая, затянутая глухим трауром, она пустыми глазницами взирала на вымирающий Санкторий. С её появлением андеры прекратили атаку и покорно замерли. Впрочем, это ни на что не повлияло. Сражаться уже было не с кем.

– Zeux kajeltina… – вымолвила Каира Леоне, увидев перед собой Царевну.

Продолжая смотреть на тихоходку, немёртвая шла к раненому Немоку. Деми, заточённый в повреждённый доспех, направил на неё измученный взгляд чёрных фасеточных глаз.

Фимиам заканчивался.

Остыли раскалённые сопла. Стены пламени гасли одна за другой.

Тем временем Первокнязь затрясся. Охваченный точно человеческим припадком, он забился оземь. Стальной его корпус корёжился, гнулся. Наконец пластины сломались. Изнутри вырвалась пара шипастых рук. Они крутились, пытаясь вытащить что-то застрявшее в броне. Будто в агонии монструозные пальцы – было их больше пяти – рвали сталь. Наконец из-под обшивки вынырнуло нечто напоминающее туловище: безголовое и безногое, практически бесформенное. На руках оно сначала повернулось к ангару, а после – на запад.