Текст книги "Григорий Распутин - царь без короны"

Автор книги: Олег Рыбаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Сейчас, когда Кемром разговаривал с Виленой, его речь звучит значительно медленней: так, будто он тщательно подбирал каждое слово себя.

– Почему ты назначил встречу в общественном месте? – сдержанно улыбнувшись, поинтересовалась жрица и опустилась на стул. Она отвлечённо перебирала столовые приборы, пока мужчина садился напротив. – Ты боишься меня, Тони?

Прочистив горло, тот уточнил:

– Остерегаюсь, – и, подумав, добавил: – Надеюсь, ты довольна? Мне бы больше не хотелось затягивать… с формальностями.

Приметив в меню пару позиций, Вейнберг отложила папку и, подложив под голову руки, посмотрела собеседника. От проницательного взора не укрылись следы скальпеля и поцелуи множества тончайших игл. Едва ли восстановленное лицо сильно отличалось от прошлого… Однако при свете, искусственном и безжизненном, прослеживалась чёткая грань меж шитой человеческой плотью и силиконовыми накладками, призванными скрыть несовершенство существующих инструментов.

Получается, подумала Вилена, хирургия оказалась куда более бессильной, чем следовало ожидать.

– Приятно, что ты хотя бы попытался… – не скрыла разочарования покровительница. – Когда я просила тебя исправиться к нашей встрече, я надеялась на лучший результат. Где твоя хвалёная регенерация?

– Здоровье изменило, – вполголоса пояснил капитан и, подняв руку, на мгновение задержал её у головы. – Несущественно.

Вилена напряглась. Пока она не решалась озвучить, что лишь по причине отменного здоровья в своё время выбрала его. Вместо этого сказала:

– Сделай с этим что-нибудь, – то, что могло прозвучать требовательно, но при этом с заботой, таило в себе нотки угрозы.

– Достаточно любезностей. Что от меня требуется дальше? – Кемром коснулся оправы очков. – Я уже достал то, что ты хотела.

– Видишь ли, мы столкнулись с непредвиденными… трудностями, – расправив салфетку на коленях, обескураженно поделилась Вейнберг. – Наши прогнозистки, к сожалению, не учли распространения элегии и, в частности, что она столь скоро доберётся до Градемина. Видимо, придётся увеличить смету, и я хотела…

– Geache… – не выдержав, потрясённо вымолвил гард. Глаза жрицы недобро сузились, когда она услышала родной язык из его уст. – Теперь ты это так называешь?

– С каких пор тебя смущают смерти людей? – сохраняя невозмутимость, встречным вопросом парировала собеседница, и уголки её рта нервно дёрнулись. – На тебя это не похоже. Скольких сердец ты касался?

– Я не трогаю тех, – напомнил мужчина, проведя перед собой ребром ладони, – чьи руки не запятнаны оружием, а ты намерена похоронить весь город! Опять…

– Возможно, для кого-то это и послужит оправданием… но я не одна, Тони. Не мои руки омыты кровью, и не я пытаюсь их отмыть. Хочу тебе напомнить, что не я отправила «Осколу» в Синекам. Первоначальный план подразумевал, что ты доставишь «Панацею» сразу в Градемин, без «клинических испытаний» заграницей… – Вейнберг перешла на шёпот. Когда она говорила, Кемром не смотрел на неё. Вместо этого он, поникнув, обессиленно сжал кулак. – Но в одном ты прав: тебе не нужно трогать, чтобы убить. У тебя было средство, созданное твоими врагами, и ты воспользовался им, вернул его в лоно. Не кори себя и помни, что только резонанс рождает истину. Мы строители нового мира, Тони: тела – это только материал.

Неспеша обдумав всё сказанное ранее, капитан заметил:

– С тем же успехом и ты – всего лишь расходник. Не боишься, что сама окажешься на дне котлована?

– Я уже там, – невозмутимо. – Насколько целесообразно выступать против снега или дождя? Воевать с ветряными мельницами? Люди ошибочно полагают, что мы существуем, чтобы поднимать деми и служить им, но это не так.

– Потому что они и без вас прекрасно поднимаются?.. Не трогали бы вы этот мир. Даже в Красмор поняли, что больше из него не выжать.

– Ты бессмертен… и ты боишься… Чего? – Вилена потянулась к нему всем телом. Кончиками пальцев коснулась искусственного лица и замерла в опасной близости от глаз. Если бы она сняла его очки… – Чего следует бояться мне?

– Парада, – свистящим шёпотом отвечал Кемром. – Не делай того, о чём пожалеешь. Шаг за шагом вы приближаете его воскресение. Какой бы цели вы ни преследовали, никто не переживёт суд Парада.

– Мы не жалкие демиборцы, Антон, – уколола его Вейнберг. – С нами Каорельдер. Третий звон колокола не просто сделает нас бессмертными, но и вернёт из посмертия безвременно ушедших… Джестерхейл вернётся и поведёт нас к миру, где править будут не против деми, а вместе с ними.

– Неужели ты и впрямь веришь, что с деми можно найти общий язык?

– Только неофиты верят, что Джестерхейл самостоятельно придумал литеры.

Кемром вскинул бровь. Несомненно, он слышал, что в научных кругах ВАД уже давно велись споры о происхождении литер Хейла. Историки, лингвисты и даже биографы Опустошённого в массе своей склонялись к тому, что используемые в жреческих да провидческих средах литеры происходили от одного из праязыков, и Джестерхейл, в свою очередь, не создал их, а просто открыл. Как тайное знание, что прежде было скрыто от людей.

– И вам для этого нужен Джестерхейл… – обескураженно повторил Кемром. – Почему именно он?

– Джестерхейл проводил Нисхождения, пользуясь инструментами, дарованными ему самими деми… Он был ими избран, как когда-то были избраны Ганноморт. – Лицо Вилены вдруг просветлело. – По сей день, даже из Бездны, мы лицезрим огни, что горят в небесах от вашего оружия… Но ещё не поздно всё исправить. У тебя пока есть возможность присоединиться к нам. Ты ещё можешь обрести покой… Тебе нужно отказаться от глаз, и тогда ты узришь истину.

Услышав это, Кемром мрачно усмехнулся.

– Это не моя война.

Вилена прищурилась. Глаза её, точно стеклянные, нездорово блеснули. Кемром стоически выдержал её взгляд. После женщина в приказном тоне проговорила:

– Завтра. Мне нужно, чтобы ты сопроводил меня в Академию. Ночью мы пробудим Церну.

К столику подошла официантка-роботария. В статике её внешность не отличалась от человеческой, но отсутствие пластики в движениях выдавало искусственность её природы. Не спасала ни красота по стандартам манекенщиц, ни грамотно синтезированный голос. Машинный запах скрывала пьянящая сладость парфюма – Кемром жадно вдохнул смесь жасмина с пачулями. Чаще всего, невольно вспомнил мужчина, подобными ароматами пользовались желающие интимной близости женщины.

– Пинту черноводного, – привычно заказал он, – пожалуйста.

– Мне нравится твой новый нос, – меж тем отметила Вилена и протянула официантке меню. – Если ты не намерен присоединиться к нам, постарайся его не потерять: в Градемине происходит то, что даже тебе не по зубам.

Глава шестая. Город на костях

Каждому демиборцу надобно помнить, что Восхождения не происходят единовременно. Более того, между крайними заметен разрыв в несколько десятилетий. Однако первые деми, к которым традиционно относят Лира (Отца Кошмаров), Раге (Мать Войны) и Хелту (Мать Разрушений) появились с малым интервалом.

Согласно летописям IX века, Нисхождение Лира и Раге было успешно проведено посредством применения литер, однако при Нисхождении Хелты система Джестерхейла Опустошённого показала себя наихудшим образом: в ходе операции пострадали не только военнослужащие, но и главная ритуалистка – Белла Никс. Была использована непроверенная комбинация литер, применение которой обернулось для всех присутствующих катастрофой.

Именно после неудачного Нисхождения Хелты цесаревичем Оскаром было принято решение об уничтожении всякого деми силой оружия «несловесного, но физического», а литеры, что использовались в том ритуале, было принято запретить,

– Э. Ла Ашерик, «Литеры Хейла: история появления и применения».

Эпизод первый

Карпейское Каэльтство: Градемин (Староград)

станция «Малпленон»

2-18/995

С разлива кроворек минуло несколько дней. Время от времени на набережные обеих сторон выходили люди в масках – в тканевых ли, из папье-маше или картона, – но все как один закрывали ими глаза. Иных признаков, по которым неизвестных можно отнести к сторонникам ABICO, не было. Одетые в гражданское, появлялись они обычно ночью, в четвёртом часу, и, взявшись за руки, смотрели вдаль. Их не страшили ни брызги кровавой реки, ни элегические осадки. Со стороны даже казалось, что патрулирующие охотники боялись приближаться к нарушителям.

Залерту было всё равно. Он давно забил на здравый смысл: не надевал клюв или хотя бы респиратор, распивал непентес в надежде забыться и сызнова знакомился с Градемином. Наблюдал за его обитателями и тем, как стремительно они обращались в новую веру. По правде говоря, он сам не до конца понимал, чего последователи ABICO добивались выходом к Дунари, но выглядело это до того странно и непривычно, что по коже бывалого странника табунами бежали мурашки.

Улицы Старограда приобрели монструозное очарование. Под воздействием разного рода отравляющих веществ наиболее старые здания – те, что отделаны туфом – начали разваливаться. Сыпались кирпичи, каменная кладка. Трескалась и разрушалась плитка, которой выложили дороги да тротуары, и отдельные районы, проседая, тянулись под землю. За остывающими стенами признанных аварийными домов слышались шорохи, крысиный писк. Немногочисленные следы пребывания здесь жильцов стремились к нулю.

Пошатнувшись, Залерт остановился у стены, что защищала Староград с северо-запада. В полутьме странник увидел очертания титана, всеми забытого и покинутого. К февралю 995-го года на полуострове базировалось только три АДАМ: две машины первого поколения и одна – второго. Основой эндоскелета последней послужили скелетированные останки Хелты, Матери Разрушений. Корпус титана, в отличие от прочих представителей серии, выделялся не только плавными изгибами из крупповской стали, но и невероятной массивностью. Известно, что под золотистой краской скрыли спящий вулкан – огнемётные установки, способные в считанные минуты обратить столицу в пепелище. Несмотря на то, что нынешний статус титана приравнивал его к музейным экспонатам, всё ещё находились люди, произносящие его имя с придыханием – Дочь Революции.

– На металлолом бы… – Залерт к таким людям не относился. Для него, как и для подавляющего большинства жителей Карпеи, АДАМ – рухлядь, тень боевого величия.

Внезапно со стороны «Клюквы» – ночного клуба, сгоревшего больше двадцати лет назад – послышалось странное перестукивание. Присмотревшись, красморовец увидел пару падальщиков. Цепляясь за стены, они ползли по направлению к Дангери.

– Какого лира? – простуженным голосом спросил странник и, отставив початый непентес, достал пистолет – прусскую новинку, бескурковый ХРП-UT 9-го калибра. Открытый прицел, магазин на двенадцать патронов. Залерт любовно сжал рукоять и снял оружие с предохранителя. Пошёл следом за роботариями.

Опьянение вмиг ушло. Пусть распознать в стуках Морзе странник не успел, но достаточно чётко уловил специфический запах, напоминающий горечь полыни.

– Литфий… – принюхавшись, безошибочно определил Залерт. – Это не к добру.

В современной токсикологии литфий считался одним из самых ядовитых веществ. Активней всего его использовали в деметаллургии: литфиевой кислотой удаляли тлетворные ткани с останков деми. Подобные предприятия были на востоке Карпейского Каэльтства, в закрытых городах типа Припяти и Страхолесья.

Самое страшное происходило, когда литфий оказывался за пределами деметаллургического предприятия. Для человека это – яд, парализующий дыхание. Смерть необратимая и, в зависимости от дозировки, моментальная.

Ни для кого не секрет, что все тёмные дела Карпейского Каэльтства вершились в Старом Градемине: на костях Ганноморт торговали триумфом и иными порицаемыми препаратами. Даже Залерту, прошедшему не один километр Нулевой Высоты, на площади казней становилось не по себе.

– Это самый быстрый способ, – раздался у памятника роботизированный голос. Красморовец, остановившись, выглянул из-за угла. Среди огней Дангери стояли двое мужчин и одна женщина, – hor мы должны остаться незамеченными.

Падальщики выползли на площадь и замерли перед человеком в белоснежной маске. Несмотря на то, что выглядела та повреждённый, глаза её горели синевой. Залерт увидел, как именно этому незнакомцу один из прототипов передал небольшой кожаный мешок. Странник мог лишь предположить, что литфий находится там.

В женщине Залерт сразу определил Чёрную Зарю. Не род деятельности, но причастность к ордене считывалась по всей её фигуре и выправке.

Разглядеть третьего человека не удалось – стоял тот в тени.

Залерт перевёл глазные протезы в режим фотосъёмки. Выкрутил яркость на максимум, коснувшись выступающих из виска кнопок. После запечатлел момент.

Вернувшись в укрытие, Залерт обратился к протофону – благодаря конструкции протеза тот был встроен прямо в руку. Странник шустро перекинул сделанную фотографию на устройство, а после выгрузил в красморовскую базу данных. На обработку запроса ушло около минуты. Система распознала только одного из присутствующих – «капитана», Антона Кемрома.

В считанные секунды Залерт проштудировал всю доступную о чужаке информацию. Когда странник докопался до истоков, а именно – до основания ABICO, – ему даже показалось, что наметился прорыв. Однако… что-то не сошлось.

Основная проблема заключалась в том, что личность принадлежала человеку, рождённому в 915-ом году. Мужчина, которого Залерт сфотографировал, явно был молод. Вопреки тому, что лица капитана никто не видел, существовало несколько его зарисовок, сделанных между 950-970-ми годами. В сети так же было несколько фотороботов, сильно отличающихся меж собой: разный возраст, разные черты…

Прорыва не случилось. Залерт понял, что перед ним не двойник, но подделка – бездуховная и безыдейная. С учётом деятельности «нового Кемрома» и его послужного списка сомнений о подмене личности не возникало: биография этого Кемрома началась с «Кемистри» и продолжилась после неудавшейся казни.

Лишь по воле случая Залерт не сталкивался с капитаном прежде ни на одной из Высот. Красморовцу пришлось приложить немало усилий, чтобы совладать с собой и остаться незамеченным.

– Почему так мало? – тем временем негодовала женщина: только её голос из всей группы звучал естественно. – Здесь сколько? Грамм десять?

Перед тем, как заговорить, Чёрная Заря каждый раз смотрела на памятник Джестерхейлу Опустошённому. Выжидала немного. Словно ждала его одобрения.

– Даже столько достать непросто, – отвечал той капитан. – Литфий активно отслеживается. Будь спокойна: этого хватит на шесть человек, hor без спешки – на дюжину.

– Тогда через сколько он подействует на условную дюжину?

– От пары часов до восьми. Алкоголь ускорит реакцию…

– Дюжина… Стольких хватит, чтобы раскрыть весь потенциал Церны? Историки пишут, что она весьма прожорлива, – послышалось едва разборчивое бормотание из-за сплющенного клюва. Страннику поначалу даже показалось, что зрение подводит его, настолько несуразной выглядела маска. – В запасах Санктория лишь плоть ревенантов, а её, если я правильно помню, Церна не жалует…

– Хватить должно. Во времена становления Чёрных Зорь, Церна могла проработать на одном человеческом теле несколько дней, – со знающим видом ответил Кемром. – Нужно обработать останки методом Акды.

– С добавлением слёз Аксинского? – небрежно уточнила женщина. Залерт не увидел, но капитан, вероятно, кивнул. – Это хорошо. Это мы проверим.

– Сейчас наша задача, – вмешался третий человек, – пересечь Дунари. На мосту патруль, а приготовления начинаются с рассветом – у нас меньше часа.

– Тогда не будем терять времени, – решил капитан. – Следуйте за мной.

Решение проследить стало настолько спонтанным, что Залерт осознал дикость своего положения только тогда, когда прошёл за группой полкилометра.

Проводник вёл их по потёмкам: безлюдными дворами да переулками. Наконец остальные, вслед за Кемромом, нырнули под одну из теневых арок. Несмотря на массивные колонны и резные проёмы, со стороны она почти не различалась, а сам проход был занавешен ветошью.

Залерт выждал несколько минут, прежде чем завернул следом. Странник оказался у лестницы, ведущей в подземный переход. При входе висела полинявшая табличка: «Станция Малпленон». Это заставило Дмитрия напрячься. О станции он знал немного: в свободном доступе информации о ней мало. Доподлинно известно, что «Малпленон» была одной из двенадцати станций градеминского метрополитена, эксплуатируемого в 963-974-х годах.

В 968 году на «Малпленон» случился пожар, а после – авария на перегоне Вечности – Чековки с последующим частичным затоплением тоннеля. После от использования подземного транспорта отказались: поддержание в строю составов и линий, не говоря уж о строительстве новых, требовало сумм, которыми государственная казна не располагала.

Скрип древесины. Вслушавшись, Залерт замедлился. Выждал несколько минут и пошёл дальше. За поворотом начиналась лестница. Убедившись, что там никого нет, красморовец спустился.

Гранитная лестница вдруг перешла в деревянную. Заскрипели старые доски. Залерт едва удержался на ногах, когда следующая ступенька оказалась ниже. Схватившись за перила, ладонью зацепил пару заноз. Отдёрнув руку, Дмитрий продолжил идти. Ориентировался, по большей части, лишь по отдаляющимся шагам да скрежещущим вдали падальщикам.

Коридор поворачивал – за углом начинался эскалаторный спуск. Несколько рядов поражённых копотью ступеней и бесконечная тьма внизу. Несмотря на то, что, на первый взгляд, эскалатор не представлял опасности, в кровь поступило столько адреналина, что закружилась голова. Странник рефлекторно взялся за поручень. Вместо привычной опоры рука наткнулась на бархат оплавленной резины и мха.

Во время спуска Залерту постоянно приходилось возвращаться к настройке глазных протезов: то подкручивать яркость, то вовсе переходить на режим ночного видения – оставлять последний включённым на постоянной основе было нецелесообразно из-за сильного расхода батарей, менять которые, как рассудил странник, сейчас явно несподручно.

Когда путь был пройден, прежде страха Залерт испытал шок.

Очутившись на самой станции, странник увидел, что опорами, поддерживающими разрушающийся зал, служили гигантские рёбра. Деметалловыми колоннами они сводились в десяти метрах над полом – позвоночник пунктирной линией разделял пространство точно пополам. Из-под слоёв золы проглядывали золото и янтарь. В белокаменных выемках стояли мраморные статуи – расколовшиеся, со сломанными конечностями и носами. Будто сам Везувий обратил свой гнев на «Малпленон» и не оставил ничего, что напоминало бы о её существовании.

Из-под завала левого тоннеля проступала кабина машиниста. Нутро её темнело, а опаленный корпус местами покрывала ржавчина. Казалось, если сдвинуть его хоть немного, то большую часть пространства вокруг накрыли бы обломки.

Сам поезд относился к годам «оккупации» Карпейского Каэльтства. Именно подобные составы ходили по Российской Империи и дружественным государствам в конце 60-х годов. Однако, если в других странах большинство единиц техники со временем было заменено, то здесь до последнего пользовались наследиями прошлого.

Внезапно культю охватила фантомная боль. Залерт хрипло выдохнул. Перебрал пальцами металлической руки. Тело резко обдаёт холодом – странная прохлада касается затылка. Мужчина заторможенно оборачивается. Изображение с линз глазных протезов идёт помехами, рябью.

– Кто здесь? – Залерт вмиг позабыл о слежке.

Тепловизор уловил контур кристаллизованного женского тела. После изображение сменилось тьмой. Стабилизировалось. Залерт понял, что снова один.

Эпизод второй

Карпейское Каэльтство: Градемин (Староград)

Фнакверех 4-27

2-19/995

Обычно Дмитрий не видел сны, однако наутро был готов поклясться, что эпизод с метро являлся не более, чем ночным кошмаром. Только архивы прошлого дня помогли восстановить то, что стёр непентес. Нос всё ещё пощипывало от запаха литфия.

Рядом послышался вздох. Дмитрий обернулся. Заметил, что кровать – разложенный диван, поправил себя Залерт, не обольщайся – ночью с ним кое-кто делил. У мужчины даже не возникло сомнений, кого он увидит под простынёй: когда странник приподнял её, то обнаружил свернувшуюся калачиком Марианну.

Она, тихонько посапывая, поёжилась, когда внутрь её кокона проник холод. Резко распрямившись, каэльтина сонно потянулась и, улыбнувшись, сначала приоткрыла один глаз, затем – второй.

– Надо же! Ты проснулся раньше меня? – изумилась она. Заметив недоумение на лице любовника, игриво добавила: – Только не говори, что опять перепил… Ах, всё-таки перепил. Опять непенф?

Залерт неуверенно кивнул. Он не сомневался, что вчера пил, но совершенно не мог вспомнить, что на этот раз привело Монтгомери в его ложе.

– Мне нужна была твоя помощь, – простуженным голосом заговорил странник, когда Марианна бросилась его обнимать, – как хранительницы…

– О, не переживай, я-то всё помню. – уверила та. – Я помню, как ты пришёл под окна мурмурация, чтобы поделиться со всем отделением своими впечатлениями о встрече с Кемромом… Это было незабываемо! Кажется, у Бакхуса даже запись осталась…

– Это не шутки, Мари! Кемром, с которым вы ничего делаете, каким-то образом провёз в город литфий и…

Договорить Дмитрий не успел – на полуслове его оборвал звон протофона наследницы. Та, виновато улыбнувшись, зацепила за ухо гарнитуру и ответила на вызов. Весёлость быстро оставила лицо Марианны; в считанные секунды хранительница побледнела. Тем временем Залерт занялся утренней рутиной: привёл себя в порядок и включил электрический чайник. Прошло не меньше десяти минут, прежде чем мужчина повторно обратился к Монтгомери:

– Мари? Ты будешь кофе или чай? – Но та не отреагировала. Она немигающим взглядом смотрела перед собой. – Что-то случилось?

Хранительница нехотя отложила гарнитуру. Поджала нижнюю губу. Глаза наследницы покраснели – когда Дмитрий посмотрел на неё, ему показалось, что она была готова заплакать.

– Мой брат… – опечаленно вымолвила та и ладонью прикрыла рот. – В Тардиградске происходит что-то очень нехорошее, и… и я не знаю, как рассказать об этом отцу.

– Что там? – взволновался Дмитрий.

О Михаиле Монтгомери он знал немного. Как только каэльтин покинул очередь на трон и вернулся в Российскую Империю на пост координатора Тардиградска, в Карпейском Каэльтстве о нём забыли. Если и вспоминали, то только в научных кругах: поговаривают, бывший наследник полностью посвятил себя изучению андеров.

– Что-то… что-то с техникой, – выдавила Марианна. – Что-то с техникой…

Более она была не в состоянии поддерживать разговор.

Утро закончилось тем, что за Монтгомери заехал личный водитель и отвёз в новоградскую резиденцию. Ни о брате каэльтины, ни об инциденте в Тардиградске Залерт так ничего и не узнал.

Дмитрий всё понимал. Впрочем, от этого сделалось не менее досадно – едва ли он мог что-то сделать без поддержки Красмор. Марианна была единственной, кому странник доверял в столичном мурмурации. Более того, как красморовский агент Залерт знал, что контакт со средствами массовой информации опасен, а несогласованная огласка ни к чему хорошему не приведёт.

Эпизод третий

Карпейское Каэльтство: Градемин (Новоград)

Вестаниловская 28-1

2-19/995

– Она отношалась с красморовцем? Серьёзно? – примерно так Агния отреагировала на рассказ Нины о прошедших днях и весьма красноречиво скривилась. – Фу, [блин]. Уж лучше в нынешней Дунари искупаться, чем с клювом [спать]. Они же даже [лобызаются] в этих своих масках.

– При мне он был без маски, – с невинным видом упомянула Нина. Во время разговора она практически не отрывалась от протофона и что-то активно выводила на его сенсорном экране. – Вообще он симпатичный… и, если ты не забыла, я тоже выпускница ВАД.

– Пилоты – это другое. Уж поверь мне, во всех смыслах, – с плутоватой улыбкой провозгласила бывшая гарпия. – Не, ты не подумай: может, я и Заря, но против Красмор ничего не имею. Просто с клювами это как-то… негигиенично. Да и как красморовец не мог распознать в ней… «революционерку»? Они же не любят таких.

Вдвоём подруги сидели на кухне съёмной двушки. Разговаривали, пили чай; Майнью ещё приходила в себя после дней в инсектарии и многочисленных допросов. Окно в помещении было занавешено, и лишь приглушённый алый отсвет напоминал о кошмарах Дунари.

Рядом с раковиной стояла пара литров бутилированной питьевой воды – из-под крана всё чаще капало нечто красное и вязкое. Несмотря на чистоту, в квартире слышался неуловимый запах ржавчины.

– Без обид, но все завсегдатаи «Жатвы»… себе на уме, – осторожно заметила Нина и нахмурилась, вспомнив о Четырнадцатом. – Пока ты была в России, у меня было свидание с одним дружком Авроры, так он меня повёл, хм, типа в тур по Нулевой Высоте. Мы там с ним немного повздорили, и он меня чуть не кинул в «Кемистри». Не самый лучший опыт, знаешь ли, так что вот тебе непрошенный совет: никогда не ходи на свидание с теми, с кем познакомилась в интернете. Даже если окажется, что у вас есть общие знакомые.

– Учитывая, какие, мягко говоря, [люди] бывают у неё в баре, я даже не удивлена… – под нос пробормотала Агния. Задумчиво посмотрела на Нину и её протофон. – Что ты там всё время делаешь?

– Я… – на мгновение та растерялась. Отстранив протофон от лица, облизнула губы и сказала: – Мне сегодня мама написала.

– Мама? – переспросила Агния. – Та, которая мертва?.. То есть, в смысле, ах, ты в этом уверена?

Не тратя время на объяснения, Нина просто сняла протофон с запястья и передала его соседке. Лёгким касанием та разблокировала его, и перед озадаченными глазами выплыло окно «Ментаксиона»:

60OXO-VATHE-SD5O6[2.19, в 0:00]: Ты выполнила домашнее задание?

60OXO-VATHE-SD5O6[2.19, в 1:11]: Милая, папа отвёл тебя на занятия?

60OXO-VATHE-SD5O6[2.19, в 2:22]: Ты уже освободилась?

60OXO-VATHE-SD5O6[2.19, в 3:33]: Зайка?

60OXO-VATHE-SD5O6[2.19, в 4:44]: Почему ты молчишь?

60OXO-VATHE-SD5O6[2.19, в 5:55]: Нина, ответь?

– У меня нет этого номера в записной книжке, – меж тем прокомментировала Нина, и Агния кивнула – это она видит, – но текст… Сама видишь, что там. Я рассказала об этом папе: отправила ему историю переписки, и он, в общем, подтвердил, что это её номер…

Это могли бы быть старые сообщения, рассуждала Нина, когда перечитывала их. Вот только собственный протофон с личной МИА-картой появился у неё сильно позже смерти матери.

– И ты думаешь, что тебе написала мама?

– Без понятия, но… Знаешь, я теперь побаиваюсь лишний раз заходить в «Менту», – призналась Нина. Руки её тронула дрожь. – Все эти кровореки, звонки-сообщения… Я хочу вернуться домой, к папе. Архив хоть и дыра, но безопасная…

– Тогда почему ты не уехала раньше?

– Я хотела убедиться, что с тобой всё в порядке, – искренне ответила посыльная и осторожно поинтересовалась: – Слушай, а ты не хочешь со мной?

– Возможно, для тебя это наилучший вариант, – поддержала так Агния, – но прости, я не могу с тобой поехать.

Радиоприёмник, что всё это время работал фоном, внезапно зашёлся помехами. Сквозь белый шум прорезались человеческие хрипы, крики. Едва они оформились в слова, как Нина резво выключила прибор. Устало выдохнула. Опрокинула голову на руки и прикрыла глаза.

– Значит, я буду с тобой, – неуверенно решила Нина. – Не хочу, чтобы ты одна осталась… да и подработать не помешает: с посыльными сейчас полный швах. Многие теперь боятся прививаться, а я укололась ещё в прошлом году, когда училась, так что у меня ещё…

Улицы заснувшего города наполнились металлическим топотом: словно пара мощных копыт пыталась разбить асфальт. Из окна девушки увидели патрулирующего столицу коменданта – роботария-прототипа, самого крупного из существующих. Высота его ровнялась двум с половиной метрам, а эндоскелет покрывали стальные массивные пластины. Шипастые наплечники коменданта искрились, а линзы, светящиеся из-за повторяющей человеческое лицо маски, горели красным. На подобии головы был цилиндр с прикреплённым к нему репродуктором.

– Они выпустили Кентора. – Майнью, отодвинув штору, закатила глаза. – Я уж думала, что хуже болванчиков в клювах ничего быть не может…

Внезапно на уровне третьего этажа загорелась пара сизых прожекторов. Пока сам источник света скрывался за ветвями деревьев, лучи его повернулись и поднялись на уровень четвёртого этажа. Это произошло настолько медленно, что Агния успела отпрянуть от окна и пригнуться. Едва Нина подалась вперёд, как Майнью жестом приказала ей не высовываться. Добавила вслух:

– Не вылезай.

Тревожными звуками наполнились улицы и подъезды. Закашлялись водопроводные трубы. Исказились тени.

– А чего такого? – недоумевала Нина. – Он же не тебя ищет… Ты же не сбежала, да?

Агния нахмурилась и ещё раз махнула рукой.

Что-то заскреблось в дверь. Поначалу девушки не придали этому значения, однако вскоре скрёб сменился стуком. С каждым ударом он становился всё громче и назойливей. Его не получалось списать на случайные шорохи и шумы, какие бывали в старых многоквартирных домах – настолько близко и отчётливо он звучал.

Агния выползла из-под подоконника и, схватив первое, что попалось под руку, направилась к входной двери. Вместо ножа она вооружилась штопором и сказала:

– Что-то здесь не так.

Только Майнью собралась примкнуть к дверному глазку, как его пробила толстая спица. Острие замерло в сантиметре от глаза девушки и почти сразу исчезло из отверстия. Ошеломлённая, Агния отпрянула. Они с Ниной шокированно переглянулись. Стало настолько тихо, что можно было услышать, как у соседей снизу диван драла кошка. Так соседки выждали несколько минут. Спиц больше не было.

Наперевес со вскипячённым чайником Нина подкралась к двери. Стук неожиданно повторился. Подруги вздрогнули. Посыльная чуть не облилась кипятком, но вовремя отвела раскалённый носик в сторону.

– Давай… Посмотрим, кто там.

Нина кивнула и воинственно подняла чайник. Дёрнула за ручку. Тревожное заскрипели петли, и дверь открылась. В тамбур брызнула темнота с лестничной площадки. Снаружи никого не оказалось.

– Фух… – Нина выдохнула и повернулась к Майнью. – Может…

Не успела посыльная договорить, как через порог что-то перелетело. Прямо перед её ногами оказался красный жгут.

Волосы, заплетённые в тугую косу.

Нина с визгом отпрыгнула от входа. Выронила чайник. Горячая вода разлилась, и поднялся густой пар. Агния невозмутимо переступила лужу и, включив фонарик, вышла на лестничную площадку. Посветила вокруг. Прислушалась.

– Никого, – мрачно заключила гарпия. – Проклятье!

– Может, он уже убежал? – Нина искоса глянула на подброшенный предмет. – Что это такое?

– Я бы услышала, – сердито пробормотала соседка и, закрыв входную дверь, опустилась. Взяла косу и поднесла к носу. Принюхалась. На выдохе произнесла: – Аврора. Её духи.