Текст книги "Григорий Распутин - царь без короны"

Автор книги: Олег Рыбаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

При осмотре косы Агния заметила вплетённый в волосы стебель. Выглядел он сухим, ветхим. Девушка, ногтем подцепив его, вытянула побег и согнула. Не сломался.

– Что? – испугалась Нина. – Ты в этом уверена?

– Среди сектантов принято срезать волосы предателей, – поднявшись на ноги, пояснила Майнью и сжала свидетельство в кулак. – В них вплетают акаризский стебель – паучий цветок… Это значит, Аврора их подвела.

– Ты это сейчас серьёзно? – Нина взволнованно пригладила волосы и покосилась на закрытую дверь. – И ты прямо уверена, что это не имитация?

– А кому это нужно? – в ответ спросила Агния и, обойдя соседку, пошла в свою комнату. – Они не взаимодействуют со следствием, но преследуют родственников своих участников, доводят их до… всякого. Может, конечно, это и подражатели, но в одном я уверена наверняка: Аврора мертва. Она бы не позволила просто так срезать свои волосы.

– Может… Может, она просто решила сменить стрижку! – Нина пыталась найти происходящему разумное объяснение. Разумное для неё. – Да и было бы странно, будь у них только такой метод… наказания? В самом деле, не все же носят длинные волосы.

– А ты считаешь, что они срезают только волосы? Поверь, будь она обрита налысо, мы получили бы куда более зловещий презент.

Спокойствие Агнии поражало. Нина потерянно посмотрела в её спину и не знала, что ей ещё сказать. В конце концов, она поинтересовалась:

– Откуда ты столько всего знаешь?

– Пришлось почитать об этих ребятах, когда мелкая увлеклась… всем этим, – отвечая, Майнью даже не смотрела на Нину. – Тем более, что я и раньше получила почти такую же лет двадцать назад. Только не знала, что это значит… Но тогда и информацию добыть было сложней.

Следом за Агнией Нина зашла в её комнату. В подтверждение своим словам бывшая гарпия достала из небольшой коробки сначала медную косу, а затем старый снимок и протянула его. На нём были запечатлены сёстры с родителями на заднем плане – лица последних закрасили маркером.

– Ваши родители, – осторожно предположила Нина, – мертвы?

– Это наименьшая из бед. – Агния забрала фотографию. – Они были язычниками, сектантами. Мы должны были пойти по их стопам, но нас спасло то, что их казнили.

– Язычники? – Переспросив, Нина осела на кровать. – Их из-за этого казнили?

– Точно не знаю, – вернув «артефакты» в коробку и добавив новый, сказала Агния. – Менторы говорили, что нас оставили, в Градемине… незадолго до этого. Может, потому и казнили, что оставили. Мы знаем только то, что их убили свои же, по волосам. Их подбросили к порогу семьи, в которой мы воспитывались. Аврора этим больше интересовалась и, как ты видишь, к чему это привело… Она попросила подержать косы у себя, пока она не разберётся с жилищным вопросом… Но теперь, видимо, они навсегда останутся у меня.

Эпизод четвёртый

Карпейское Каэльтство: Градемин (Староград)

15-ый причал водного вокзала

2-20/995

Наутро всякий градеминец проклинал Дунари: необъяснимым образом со дна реки поднимались останки разной степени разложения – как животного происхождения, так и человеческого. Скелетированные в массе своей, но иные картины могли травмировать психологически неустойчивого очевидца. К берегам выносило как целые тела, так и их части. Вместе с ними река выплёвывала на поверхность разные вещи. Прежде репортёров да зевак набережные-пляжи заполнили расползающаяся на волокна одежда, расклеившиеся сумки и украшения. Драгоценности, переливаясь пролитыми слезами, вспыхивали на камнях и песке, благодаря чему километры вдоль Дунари горели ярче новогодней ёлки.

Испарения кроворек дополнились тошнотворно-сладким запахом разложения и тины, соли. Вонью наполнились беспокойные земли столицы. Респираторы сменились противогазами; дышать становилось труднее. Кратковременно распространение элегии стало наименьшей проблемой.

Тело Авроры Майнью выбросило близ 15-го причала. Ближе к полудню останки подняли. Несмотря на то, что они немало времени провели в воде, ни гниение, ни омыление не коснулись их. Вместо этого труп буквально оброс кристаллами, за счёт чего практически полностью сохранил первозданный вид.

По дороге Хелена Хольт изучила предоставленное Красмор досье. Данных об Авроре Майнью собрали немного: меньше, чем обо всяком подтверждённом участнике ABICO. Со времён казней 985-го года культисты стали осторожней, и отличить их от простых инакомыслящих зачастую казалось непосильной задачей.

Хеленой неумолимо овладевал страх – с каждым днём он становился всё сильнее, петлёй затягиваясь на шее. Просветов среди поражённых облаков оставалось всё меньше, и город всё больше начинал походить на тень себя прежнего.

Хольт оказалась в числе первых прибывших на место. Она коронером провела освидетельствование тела. Если при жизни рост его был около метра шестидесяти, то теперь вытянулся до двух. Не отводя от трупа взгляд, ундина надела латексные перчатки – разом две пары, чтобы минимизировать собственные следы – и провела первичный осмотр. Одежда, как и вся органика, прошла процесс кристаллизации: для вскрытия её потребовалось бы срезать. Большая часть кристаллов имела светлый цвет, но в области живота переливалась от красного до багрового. При помощи пинцета ундина отщипнула от кристаллов небольшие фрагменты и разложила по пакетам.

С ходу установить причину смерти оказалось невозможно.

– Госпожа Хольт? – обратился к ней женский голос. Поднявшись, ундина обернулась и увидела Агнию Майнью.

– Здравствуй, – кивнула ей она и припомнила: – Полагаю, не о такой встрече с сестрой ты грезила?

Бывшая гарпия стоически проглотила шпильку. Вместо того, чтобы возмутиться, поблагодарила:

– Спасибо, что оповестила меня.

Хольт кратко кивнула.

– Прими мои соболезнования, – произнесла она и, опасливо посмотрев по сторонам, добавила тише: – Другого опознания не будет… К тому же, в городе действует негласный запрет на иные поминальные службы, кроме… Ты знаешь.

– Да. Я знаю. Ещё раз спасибо.

Едва Агния склонилась над останками сестры, как Хольт коснулась её плеча со словами:

– Будь готова, сестра: грядёт буря.

***

Об обнаружении тела Залерт узнал благодаря передаче на крематорской волне: он недолго думал, прежде чем надел походную форму и маску. Взяв с собой ксиву, странник покинул уже опостылевшую квартиру.

Залерт сразу закашлялся, когда вышел на улицу. Спешно натянул свой противогаз и зажмурился, когда механические глаза обволокла красная пелена. Мужчина, отвыкший от моргания, прикрыл их веками. Программный анализатор засбоил; картинка стабилизировалась только через несколько секунд. Когда Дмитрий вновь открыл глаза, мозг получил сигнал о токсичном элементе, неизвестном химической таблице.

Повсюду царил смог от многочисленных костров, что должны были спасти город от падения. Все помещения строго изолировали: в общественных местах работали системы кондиционирования. Окна наглухо закрыли. Щели заткнули мокрыми тряпками. Заведения, что не имели предбанника, лишали лицензий. Остальные пускали внутрь не более пяти клиентов. Снять верхнюю одежду, защитную маску, перчатки, надеть новые, не забыть о бахилах… Дмитрий не заметил, когда всё становится так.

Странник беспрепятственно спустился на 15-ый причал – раскрытая у лестницы ксива гарантировала пропуск. Когда мужчина очутился внизу, тело Авроры уже затягивали полиэтиленом. Залерт на негнущихся ногах подошёл ближе и едва не упал на колени. Складирующие останки роботарии покорно отступили, когда зафиксировали нахождение рядом агента.

Дмитрий не решился дёрнуть за бегунок, чтобы ещё раз увидеть скованное смертью лицо.

– Я думала, мы познакомимся иначе, – засунув руки в карманы, тоскливо проговорила Агния. Тогда техника сфокусировалась на её лице и подсказала владельцу, что незнакомка перед ним являлась старшей сестрой усопшей. По внутренней базе данных Агния проходила как бывшая гарпия тардиградского Санктория. – Не самые удачные обстоятельства.

– Корректней не скажешь.

Знакомство их прошло без официальной части: они не представились и окинули друг друга недоверчивыми взглядами.

– Есть мысли, кто мог её убить?

Залерт качнул головой:

– Никаких. Поначалу я думал… что она просто решила исчезнуть, – поделился он, – но это… слишком для неё. Разве что… Культы, оппозиция – я даже не знаю. По-моему, первые очень удачно мимикрировали под вторых.

– Это ты верно заметил. – Агния хмыкнула. – Вчера я получила её волосы.

На этих словах Залерт напрягся. Бытие странником буквально обязывало не сколько в совершенстве знать историю, столько досконально изучать её тёмную часть.

– Погребальный дар Стиха Сумерек, – вспомнил Дмитрий, – не Бездны. Но… Я не понимаю. Из Карпеи их выдавили – по последним данным, остатки окопались в Камнеграде да на руинах Кёнигсберга…

– Думаешь, это имеет значение? Мы оба прекрасно понимаем, что здесь балом правит ABICO, и косу оставили, скорее, чтобы подтвердить смерть Авроры… Расследования не будет, поэтому, я бы сказала, с их стороны – милосердно лишить меня надежды.

– Это шутка такая?

– Ни разу. В Тардиградске, несмотря на вполне официальные прощания с пропавшими без вести, многие сохраняли надежду на их возращения. Это ловушка, знаешь. И я рада, что не попала в неё. Тело, конечно, вынесло… А что, если бы нет? Не уверена, что хочу знать ответ.

– Ты говоришь так, будто тебе это безразлично, – упрекнул девушку красморовец. – Это же твоя сестра, как так можно?

– Кровь не только объединяет, – парировала Майнью и прищурилась, глядя куда-то вдаль, – но и разъединяет. Знаешь, когда я была в Тардиградске, то дико скучала по ней… Но… Когда я вернулась, меня встретили таким холодом, какой не бывает в Сибири.

Тело Авроры наконец унесли.

Ещё несколько минут Залерт и Майнью безмолвно стояли, а после тихо разошлись. Больше ничего не связывало.

Глава седьмая. Кардиналы не носят плащи

Литерологи видят в «Кате-Эр» особую ценность – они считают, что оригинальный текст, написанный на карпейском языке, содержит ряд зашифрованных литер, доселе неиспользованных в действующей системе. Исследователи полагают, что сокрытые в рукописи символы заключают в себе потенциальную возможность предсказывать Восхождения.

Литеры, соответствующие нововосходящим деми, воссоздаются при кропотливой работе с семантикой текста. Точное число зашифрованных символов до сих пор неизвестно: согласно прогнозам мойр, в пророчестве Джестерхейла Опустошённого находится около дюжины спрятанных литер,

– Б. Кельвария, «Литерология: перспективы развития и использования».

Эпизод первый

Российская Империя: Тардиградск

Чернозорьский Санкторий им. Каиры Леоне

11-17/994

– Это вы ещё не видели карпейские образцы: титановые сплавы и, в лучшем случае, щепотка кевлара. После того, как мы заключили контракт с «Линией Иллюзий», всю амуницию удалось модернизировать и… – Михаил с напором восхвалял все достижения Санктория, не обращая внимания на скучающее лицо камнеградского гостя. Замолчать координатора заставил только прикреплённый к шатлену протофон – агрегат завибрировал. – Ах, прошу меня извинить.

Корвин Рейст – вызванный из Камнеграда посредник – удивлённо посмотрел на координатора. Вскинув бровь, некрочтец проговорил:

– Э… Да, конечно.

Впрочем, его уже не слушали. Монтгомери поднёс протофон к самым глазам и не поверил им, когда прочитал пришедшее ему сообщение. Несмотря на то, что написали его на нова эспере, понял его юноша не с первого раза:

Vetta Jelazo [11.17, в 8:02]: Мертвый снегирь живой. Мы приковали его полу. Пожалуйста, приди в ангар № 3.

Отправительницей сообщения была Лизаветта Желазо – прогнозистка исчезнувшей в Грустине исследовательской группы «Хронос». После потери связи с ней мойру отстранили от выполнения должностных обязанностей до выяснения судьбы участников операции.

– Прошу прощения, – взволнованно начал Монтгомери, глядя на горящий экран протофона, – но я вынужден вас покинуть, господин Рейст. Если хотите, я могу вызвать свою ассистентку – она проводит вас до ангара.

– В этом нет необходимости, – с вежливой улыбкой отказался некрочтец. Координатор рассеянно кивнул. – Думаю, я сам найду дорогу. Благодарю за беспокойство.

Ему уже был безразличен ответ приглашённого специалиста – Михаил спешно скрылся в служебных помещениях, напоминающих сеть потайных ходов. По ним юноша добрался до ангара № 3: именно там, как правило, размещали неисправные машины – те, что ещё можно было разобрать на запчасти.

– Почему так долго? – Лизаветта перехватила координатора у самого входа. Выглядела она встревоженной.

Это настроение сразу передалось Михаилу. Когда он заглянул в непроницаемо тёмные глаза, его взяла оторопь. Не нашёлся, что сказать. Только обратил внимание, что встроенный дозиметр затрещал.

Желазо, бесцеремонно схватив Монтгомери за локоть, потянула его прямо к собравшейся в центре помещения толпе. Юница, что прежде казалась невероятно хрупкой, резво растолкала работников и буквально толкнула Михаила вперёд.

Когда он оказался в первом ряду, то увидел обугленный двигатель – «Снегиря», вестимо. Признать в этой искорёженной груде металлолома бомбардировщик казалось непросто. Координатор не сразу различил среди поражённых элегией сплавов раскуроченный вентилятор.

– И что? – оглянувшись на подчинённую, спросил Монтгомери. – Я ничего не вижу. Что с ним?

Едва несколько ртов открылись с готовностью ответить, как необходимость в этом отпала. Несмотря на разорванный топливный бак и иные повреждения, турбина пришла в движение. Только крепления удерживали конструкцию на земле.

– Вот деми! – Михаил отшатнулся. – Это что ещё за напасть?

– Я продиагностировала его, – робко отчиталась Лизаветта и стушевалась, когда почувствовала на себе косые взгляды. – Литеры говорят, что это нечто родственное доказательствам посмертия.

– Доказательствам посмертия! – передразнил её мужской голос из толпы. – Вы её только послушайте! А не из-за твоих ли литер «Хронос» оказался в беде?!

– Литеры не дают точного прогноза, – оправдывалась Лизаветта. – Только вероятность.

– Тогда зачем вы нам вообще нужны?! – поддержала первого стоящая рядом волчица. – Мы и без вас в силах оценить ситуацию!

Интерес собравшихся в ангаре сместился с разбитого самолёта на испуганную девушку. Та не выдержала людского напора да критики и пары минут и начала пятиться. Не успел Михаил опомниться, как кто-то из присутствующих обратил Слово против Желазо.

Шею её рассёк горизонтальный порез.

Несмотря на то, что рана почти сразу запеклась, кровь щедро залила пол. Лизаветта, отчаянно зажимая горло, упала.

– Кто это сделал?! – ошеломлённо спросил Михаил.

Панике никто не поддался. Девушке оперативно оказали первую помощь – найти того, кто принимал непозволительную в стенах Санктория силу, не удалось даже при просмотре материалов с камер наблюдения. Дело так и осталось нераскрытым, а Лизаветту первым самолётом отправили подальше от Западной Сибири. Как и всякого, кто пал её жертвой.

– Господин, – за гвалтом послышался вкрадчивый голос обходчика. Пожилого мужчины, что служил здесь с момента основания Санктория самой Каирой Леоне, – что прикажете делать с двигателем?

– Уничтожить, – принял решение Михаил и обосновал вслух – скорее, для самого себя, так как обходчика рядом уже не было: – Его содержание, как и перевозка, слишком опасны… Он выделяет слишком много элегии, слишком…

Эпизод второй

Российская Империя: Тардиградск

Чернозорьский Санкторий им. Каиры Леоне

2-17/995

Падение «Астарты» изменило Санкторий навсегда. В декабре 994-го года было урезано финансирование программы АДАМ – многочисленные ресурсы и вложения перенаправили на разработку титанов третьего поколения, которое прогнозировалось беспилотным. Планировалось, что управление будет осуществляться не искусственным интеллектом, но дистанционно. В связи с этим новых пилотов на объекте не появлялось, и отныне тардиградские ангары полнились бесхозными титанами. Без эксплуатации большинство моделей второго поколения стремительно приходили в негодность, и вблизи раздавались горький запах химикатов и отторгаемого демиургическими костями топлива.

По независимым от финансов причин сократилась и общая численность штаба. Многих сибирских оперативников отозвали из региона; в Санктории остались преимущественно учёные и исследователи Нулевой Высоты. За исключением роботариев, ныне на территории Тардиградска находились полторы сотни человек. О том, что прежде здесь было многолюдно, напоминали только мультиязычные указатели.

Местоположение Живамиж по-прежнему отслеживалось со спутников – ныне деми находилась на Каменной косе, близ базы «Асператус».

Воистину, как и всякий военный объект этих годов, Тардиградск переживает не лучшие времена.

Пилар Кастин остановилась у мемориальной таблички, посвящённой выжившим участникам «Астарты». Прогнозистка поморщилась, когда привычно прочитала список имён и не нашла в нём единственного искомого. Константина Вайната, пилота АДАМ второго поколения под кодовым названием «РК», так и не нашли. Впрочем, напоминала себе Пилар, его даже не искали. Благодаря литерам она знала наверняка, что Вайнат мёртв.

И здесь её больше ничего не держало.

Официально контракт, предписывающий прогнозистке необходимость пребывания в городе, закончился в начале 995-го года, а все знакомые, с кем сложились приятельские отношения, оставили службу в северных регионах страны. Неофициально – она теперь стала частью поселения, и пережитая утрата неведомым образом препятствовала отбытию.

В руках Кастин держала папку с документами и билетами. Многие из них уже были непригодны к использованию: где краска поплыла, а где – время ушло. Пилар давно могла покинуть Тардиградск, но каждый раз вертолёты улетали без неё.

Перед тем, как оставить монумент, мойра поставила на мраморную ступеньку перед ним свечу с вырезанным в воске именем пилота. Установив её среди прочих, подожгла. Воздух наполнился фиалковой отдушкой.

После Кастин вышла на улицу. Снаружи было пусто, темно. Вдоль главной дороги вереницей тянулись жилые дома: по два этажа кирпичной застройки – большинство окон оголодавшей тьмой взирали на глухие проспекты.

Кастин прошла меньше километра, когда из-за темени выплыла городская площадь. Названия у неё не было: в отличие от Санктория, снаружи все таблички и указатели давно полиняли и выцвели, а карты были до того просты и схематичны, что на месте безымянной площади то и дело мерещилась либо пирамида, либо склеп. Не памятник, но погребальный костёр возвышался на ней. Высота его достигала крыши соседних домов, а диаметр превышал десятку метров. Дым его покрывал улицы военного городка. Лежащий вокруг снег давно потерял белизну из-за вездесущей копоти. Всполохи сизых искр сливались с киноварийскими огнями.

Перед костром стоял Михаил. Впервые за всё время в Сибири Кастин увидела его в гражданской одежде. Лицо его белело болезнью, а под глазами синели мешки. Лишь по наитию Пилар признала в этом измученном человеке координатора Тардиградска. Прогнозистка безмолвно встала рядом с ним и также безучастно посмотрела на огонь.

– Сегодня мне пришло сообщение от сестры, – нарушил тишину Михаил, и вместе со словами из его рта вышли облака пара. – В Градемине волнения, и она боится, что скоро это коснётся семьи.

– «Кате-Эр»?

– Скорее всего, – подтвердил координатор и, нахмурившись, закурил. Сделал он это неумело: так, будто до этого только со стороны видел сигареты. – Знаешь, я никогда не понимал политику. Мой отец дал людям то, что они просили – независимость от России, а теперь они хотят вернуться к тому, что их к этой зависимости привело. Мне больно от того, сколько людей ненавидит мой род.

– Всегда найдётся тот, кто захочет свергнуть власть, – прозаически заметила бхаратка, – сомневаюсь, что дело в фамилии. На ваше место могли бы найтись и другие преемники.

– Я знаю, но от этого не легче. Нужно учитывать, что Карпея в нынешнем состоянии наиболее уязвима. Думаешь, в России подобных пророчеств не бывало? А лжепророков? Всё это было и всё это есть, но здесь оно не успевает даже дойти до органов цензуры – местные всю эсхатологию перемалывают в абсурд.

– Так почему тогда члены твоей семьи не оставят столицу хотя бы на время? Думаю, в провинции или даже в другой стране им будет куда безопаснее, чем в Каэльтстве сейчас.

– Если бы… Стоит им немного расслабиться, как вся иллюзия власти оставит их дом. Они ни за что не бросят столицу.

– Иллюзия власти? Что ты хочешь этим сказать?

Михаил замялся. Заметив его реакцию, Кастин отвела взгляд и вздохнула. Спустя минуту Монтгомери вновь обратился к прогнозистке:

– Я понимаю, что это будет личная просьба, но… Не затруднит ли тебя узнать, что ожидает мою сестру, Марианну?

– Конечно, – согласилась мойра, – я это сделаю.

***

Самая обычная смена в диспетчерской вышке. На посту были двое мужчин.

– Слыхал о том посреднике? – за калибровкой аппаратуры поинтересовался у напарника диспетчер, Семён Городымов. – Ну, тот, что с «Астартой» чуть не отсох в Грустине.

– Нет, а что с ним? – спросил второй, Тимоти Фойерк.

– Так говорят, что умер всё-таки. Видели его в последний раз в Ландо, по дороге в Линейную, – рассказал мужчина и таинственно понизил голос: – В списке выживших его так и не нашли. Проклятье! Кажется, пора вызывать ремонтников – эта штука целый день сбоит.

– Да чего ты всё возишься? Живамиж сюда и носу не кажет. – Фойерк осоловело глянул на подсвеченный зеленью радар. – Нашёл, о чём беспокоиться! Лучше давай по кофе, у нас ночь впереди.

– Твоя правда, – неуверенно согласился первый. – В Камнеграде о нас забыли – можно и расслабиться.

Едва Городымов собрался оставить аппаратуру, как радар уловил движение на северо-востоке. Семён привычно ударил прибор по верхней панели, но ничего не изменилось. Когда дистанция заметно сократилась, красморовец оторвал от экрана взгляд и перевёл его на широкое панорамное окно. Из-за горизонта показалась человеческая фигура. Ветер беспощадно срывал с неё доспехи, и броня кусками усеивала пройденный путь.

Только через минуту Городымов соотнёс масштабы неизвестного субъекта и полученные с радара данные.

То, что мужчина увидел, человеком быть не могло.

– Ты это тоже видишь? – вполголоса спросил Семён и поднял на напарника встревоженный взгляд. Фойерк также смотрел на движущийся объект. – Что это?

Тимоти рассеянно кивнул. Схватил с ближайшей полки бинокль и поднёс к глазам. Приближения оказалось недостаточно, чтобы рассмотреть фигуру детально, но хватило, чтобы с уверенностью заявить:

– Это АДАМ, – вынес вердикт Фойерк. – Не уверен, но… Похож на «РК». Проклятье… Нужно доложить об этом Монтгомери.

– Будет сделано. – Семён, поправив фуражку, накинул на плечи мундир. – Ты попытайся пока выйти на связь с пилотом.

***

Не смолкали поминальные службы в Градемине. Репортажи, заметки, фотокорреспонденция… Замедление трафика не могло укрыть все те ужасы, что происходили в тысячах километрах от Тардиградска. Передовицы карпейский газет перетекали в социальные сети, тем самым позволяя балтийским раствориться в архивах. Никто уж и не помнил о Линейной. Казалось, Синекам перестал существовать во всех смыслах.

Уже в своём кабинете Михаил изучал последние сводки новостей. Даже несмотря на жёсткие фильтры и вездесущую цензуру, в сеть проникало всё больше и больше потрясающих воображение деталей. Так, например, листая ленту «Ментаксиона», юноша натыкается на записи с набережной Дунари. Видит шеренги поражённых со стянутыми за спинами руками. Из подписи брюнет узнаёт, что в кадре запечатлены революционеры, вдохнувшие слишком много испарений кроворек. Они утратили дар речи, а непогода поразила их элегическим манифестом.

– Неудивительно, – хмыкнул Монтгомери, – что некоторые считают это концом света…

Тем временем Кастин тасовала карты. По личным вопросам мойры не использовали электронную систему прогнозирования Санктория – как бы то ни было, но там сохранялась вся история сеанса.

Внезапно дверь распахнулась. На пороге появился запыхавшийся диспетчер в форменном мундире. Монтгомери и Кастин, мигом поднявшись со своих мест, переглянулись.

– Господин Монтгомери, – отдышавшись, заговорил Семён, – на подступах к городу замечен АДАМ неустановленной модели. Пожалуйста, пойдёмте за мной!

Договорив, Городымов сразу унёсся прочь.

– Постой, – остановила координатора Кастин, едва тот сорвался следом, – он сказал АДАМ? Я не ослышалась?

– Нет, – прошептал Михаил. – Пошли. Смею предположить, что прогнозистка нам там определённо понадобится.

Вместе они направились в сторону вышки.

Санкторий ещё функционировал в штатном режиме, а, если быть точнее, спал. Ночь глубокая и тёмная укрывала городок, и лишь мощные прожектора, установленные по всему периметру тардиградского центра автоматизированного управления, могли развеять этот мрак.

– Господин Монтгомери, – салютовав, отчитывался перед тем уже Фойерк, – установить связь с пилотом не удалось.

Проигнорировав радар, Михаил подошёл к одному из панорамных окон и, опершись на подоконник, посмотрел в снежную даль. Исполинская фигура титана не двигалась. Благодаря поданному Городымовым биноклю координатору удалось рассмотреть АДАМ несколько лучше. В отличие от подчинённых, он уверенно атрибутировал в машине исчезнувшего Радиоактивного Кардинала.

– Я бы больше удивился, если бы у тебя получилось, – заговорил Монтгомери и передал бинокль мойре. – Надо мыслить рационально. Я правильно понимаю, что все собравшиеся в пункте видят на горизонте АДАМ и, что вполне вероятно, утерянную несколько месяцев назад?

– Да, – почти синхронно ответили остальные.

– И установить контакт не выходит?

– Да, – вновь подтверждение, и продолжила уже озабоченная Кастин: – Ты и сам знаешь, что он бы там не выжил. С полученными повреждениями… Нет, это невозможно. С кабиной пилота у вас и не получилось бы установить связь. Он… Он отключил всё – всё, вплоть до камер. Я больше не могла ни связаться с ним, ни… ни увидеть. Кто-то ещё предполагал, что он перенаправил все мощности на опорно-двигательный аппарат…

– Если там нет никого живого, – искренне недоумевал Городымов, – как он может передвигаться? Что-то я не припомню, чтобы «РК» относился к беспилотникам.

– Он и не относился, – осев на стул, сказала Кастин. Глаза её заслезились, когда она вновь взглянула на титана. Едва Михаил наклонился к ней, как женщина резко отвернулась: – Нет-нет, со мной всё в порядке. Просто… Просто я не понимаю, как такое возможно.

– Подобное уже бывало, – не своим голосом сообщил Михаил и бросил напряжённый взгляд на радар. – Я собственными глазами видел, как оживал разбитый бомбардировщик… Тогда я списал всё на действие элегии – госпожа Желазо сказала, что по диагностике это было своего рода доказательством посмертия, но теперь… Я ничего не понимаю. АДАМ должна работать по иному принципу: находящийся внутри эндоскелет так же уязвим перед элегией, как и деми…

– Но, тем не менее, существует вероятность, что техникой управляет… андер? – задумчиво поглаживая бороду, спросил Фойерк. – Что-то я не припомню, чтобы доказательства посмертия имели материальность и фиксировались чем-то, кроме камер.

– Мы можем попробовать это узнать, – решил Михаил и повернулся к мойре. – Поможешь?

Пилар нерешительно кивнула.

Вместе они отправились в подземный сектор Санктория.

Пока диспетчера обсуждали с координатором сложившуюся обстановку, Пилар надела шлем дополненной реальности и подключилась к литерологической системе. Повернулась к клавиатуре. Авторизовалась. Поочерёдно ввела в строку запросов вопросы – при их составлении была важна не только цель, но и каким образом построили сами предложения. Это считалось одним из критериев шанса успешного прогнозирования.

Ответом на каждый вопрос служили три литеры с погрешностью в одну пустую. Каждая тардиградская прогнозистка знала, что для калибровки прогноза необходимо, чтобы совпал результат, как минимум, трёх по-разному составленных вопросов. Таким образом вероятность ошибки сводилась к минимуму.

У Кастин ушло не меньше получаса на то, чтобы продиагностировать сложившуюся ситуацию. Когда с вводом вопросов было покончено, женщина надела перчатки с чувствительными сенсорами на пальцах. Они позволяли бесконтактно взаимодействовать с системой и перебирать не только варианты, но и управлять всеми доступными толкованиями.

– Нет, пожалуйста, хватит, – из последних сил отбивался от упёртых диспетчеров Монтгомери, – это не может быть «РК». В смысле, там не может быть пилота «РК». Того, кто бы мог им управлять. Мы уже неоднократно опрашивали свидетелей и участников «Астарты» – все подтвердили, что его унесла Живамиж.

Литера Раге (перекрещенный треугольник): субъект был мёртв в ходе войны.

Литера Немока (птичья лапа): субъект подвержен болезни.

Литера Некры (перевёрнутый узел жизни; перевёрнутая): субъект не будет мёртв.

– Михаил, – подала голос Пилар и, напоследок глянув на выведенные программой литеры с расшифровками, сообщила: – Похоже, он вернулся. Я сама не до конца понимаю, что это значит, но… мы должны выйти к нему.

При этом женское сердце наполнилось сомнениями. Неуверенностью, когда она увидела на полученный результат. Ей самой было сложно поверить, что он имеет хоть какое-то отношение к Константину.

Каждый пилот отдавал себе отчёт, что его тело могло навсегда остаться в кабине. Из поражённой элегией или иным токсичным веществом техники останки не извлекали в силу «неоправданного риска». Многие из них становились посмертными узниками боевых машин: не имело значения, самолёта или АДАМ.

Несомненно, эксгумация останков происходило при доказанной необходимости, а так же при наличии в штате посредника. Если первое условие можно было считать соблюдённым, то второе – нет. Кроме того, Тардиградск в актуальном состоянии не обладал ресурсами для Нисхождения… титана.

– Нет, – отрезал Михаил, – я запрещаю кому-либо из вас подходить к нему. Во всяком случае, пока не будет получено иного распоряжения из Камнеграда. Мы никогда с подобным не сталкивались, и я не могу допустить, чтобы…

– Как ты вообще можешь принимать такие решения? – Фойерк скептически посмотрел на него. – Тебе даже нет двадцати семи, а ты уже пытаешься переписывать правила. Сейчас ты нарушаешь уже наши инструкции, а по регламенту мы как раз-таки должны установить связь с АДАМ.

Эпизод третий

Российская Империя: Тардиградск

Чернозорьский Санкторий им. Каиры Леоне

2-18/995

Радиоактивный Кардинал остановился в четверти километра от взлётной площадки Санктория. Защищённая волчьими доспехами, первой пошла Пилар. Мойра была преисполнена решимостью. Вытянутой рукой укрываясь от летящего в глаза снега, Кастин целеустремлённо шла навстречу АДАМ. Последняя стояла неподвижно. Как вкопанная. Только когда прогнозистка сократила расстояние до десятка метров, голова титана накренилась и со скрежетом опустилась. Пилар оказалась в световом круге жёлтых прожекторов.