Текст книги "Григорий Распутин - царь без короны"

Автор книги: Олег Рыбаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

– Эли, послушай, – успокаивающе затараторила сестра и, подойдя, опустила ему руки на плечи, – у нас всё равно нет другого пути. Конечно, я могу попросить кого из своих пригнать «Виксу» сюда, но… Времени ждать у нас не так много. Не волнуйся, в этот раз я вернусь. Обязательно.

От такого напора Элиот растерялся. Он недоверчиво смотрел сестра в глаза. Потом нервно усмехнулся:

– Лучше бы ты этого не говорила. – Анастази недоумённо вскинула бровь. – «Роковая реплика».

– Да ну тебя! – Близняшка впервые за долгое время рассмеялась. Когда Элиот увидел её такой, он почувствовал укол совести – должно быть, за недоверие, с которым по-прежнему он к ней относился. – Всё будет нормально, не переживай. Даю тебе слово: я вернусь… дней через пять.

– Я… – Элиот нахмурился. – Это много или мало? Ты всё успеешь?

– Да, в принципе, должна, – подсчитала Анастази. – Вот только я тут подумала… Раз уж так сложилось… Посетить ежегодный бал-маскарад. – Отступив от брата, девушка начала предаваться воспоминаниям. – Ой, а я тебе рассказывала, как мы туда сходили в прошлом году? Ты только представь себе: Чет пытался подкатить к каэльтине! А Аврора [украла] маску у Бакхуса – тамошнего златоклюва… Кстати, я тебе рассказывала об Авроре? У неё имя в «Менте» написано как у тебя…

– Уже несколько раз. – Парень закатил глаза.

– В принципе, если хочешь… – утрамбовывая вещи в сумку, взволнованно начала Анастази. Элиот слушал с недоверием. – Мы можем вместе поехать. Я знаю станцию, откуда можно без проверок пересечь границу.

На мгновение в глазах брата мелькнула нерешительная радость, которая, затухнув, сменилась беспокойством:

– Ну… Да, было бы классно, но… Не знаю, стрёмно это как-то. Я, ну, типа я никогда не был в других странах… – он отказался. Увидев, что Анастази погрустнела, спешно выдвинул встречное предложение: – Давай, может, в другой раз?

– Конечно, – неуверенно согласилась Анастази и приступила к сборам. – Если хочешь, можем списываться время от времени. Ну, чтобы тебе не было одиноко.

С собой она оружие не взяля.

Эпизод четвёртый

Карпейское Каэльтство: Градемин (Новоград)

Доннагартен-стази

2-17/995

О том, что в Карпейском Каэльтстве произошло нечто страшное, Анастази узнала за несколько минут до прибытия. Перед каждым выходом появилось по бортпроводнику, а все проходы между вагонами закрыли на ключ. Начали обыскивать всех пассажиров: первым делом проверяли наличие профессиональной записывающей техники – всё это изымалась. Неприкосновенными оставались лишь протофоны с портативными компьютерами да разного толка планшеты. Со всеми возмущениями пассажиров направляли к администрации вокзала.

Позже Анастази поняла, что послужило причиной такой избирательности: созданные на данных устройствах фото– и видеоматериалы не могут обладать юридической силой из-за встроенных в приборы редакторов.

– Не вовремя ты, конечно, вернулась, – примерно с такими словами встретил Четырнадцатый на вокзале свою покровительницу.

Несмотря на осуждающий тон, выглядел гард довольным. Прошло не так много с их последней встречи, но Анастази заметила странные изменения в нём. Как минимум, лицо его теперь закрывал респиратор. Как максимум, кожа, некогда загорелая и лучащаяся свежестью, стала сухой и нездоровой.

– Я надеялась, – улыбнулась Лайне, – что ты по мне соскучишься.

Едва вестница сошла на платформу, как к ней подбежала пара охотников и под угрозой штрафа призвали надеть маску. Просьбе Анастази не противилась: Линейная научила носить в сумке пару «лепестков» на случай коллапсов.

– Ля, я слышал, что произошло у вас там, – смущённо произнёс гард, – мне очень жаль. Это [ужасно].

На отбытие выстраивались огромные очереди. Целыми семьями люди спешили покинуть столицу; зал ожидания был забит практически полностью.

Все вещи новоприбывших проходили тщательную депылизацию: помимо температурного воздействия багаж окуривали дымом фиалки, а все деньги вымачивали в уксусе. Дежурные сёстры сострадания вместе с братьями стояли у каждого выхода и проверяли пассажиров на признаки элегического манифеста. Едва у них зарождалось даже незначительное подозрение на недуг, как осмотр переводили в кабинет станционного лекария. Анастази удалось покинуть зону досмотра без особых проблем – следов поражения на её теле не обнаружили, а концентрация субстрата в крови почти не превышала норму.

Наконец Лайне и Четырнадцатый вышли наружу. Сначала вестница обратила внимание на красное небо, затянутое тяжёлыми чёрными тучами. Дунари, что прежде бережно скрывали постройки у набережной, высокими волнами то и дело поднималась до мерцающего вдали Моста Вечности.

– Чет, а что происходит?

– Да у нас тут пророчество исполняется, – вяло отмахнулся тот, – так, самую малость.

– Колокол… Он звонил?

– А я [знаю]? С учётом происходящего отзвонить он уже должен был, как минимум, дважды. Народ с этими пророчествами окончательно [обезумел]: митинги всякие, влажные фантазии о наследнике, который придёт и всё разрулит… Ля, даже не верится, что высер столетней давности на такое способен.

Анастази промолчала. Даже от неё не укрылся дух пугающих перемен.

Глава пятая. Снедаемые

Нисхождение Раге, Матери Войны не спасло человечество от растущей день ото дня жестокости: исчезновение Матери Войны не предотвратило русско-карпейскую войну в начале X века и не остановило войну с демиургами. Демиологи связывают это с тем, что останки Раге не были очищены подобающим образом в целях наблюдения за естественным разложением демиургической плоти. Последнее заняло около полугода,

– К. де Бора, «Деметаллургия: от теории к практике».

Эпизод первый

Карпейское Каэльтство: Градемин (Новоград)

Чековский проезд 12-12

2-17/995

Anastasi Laine [2.17, в 19:26]: Добралась. Завтра, по идее, встречаемся с покупателем. Ты там как?

О том, что она увидела, Анастази решила промолчать. Провоцировать тревоги и стресс, мысленно оправдывала себя она, при диагностированной Федре – отвратительная затея. Ей было некомфортно от возводимой стены лжи, но иного пути она просто не видела: как бы то ни было, нынешняя негласность играла только на руку. Пока она жива, верила Лайне, всё будет хорошо.

N Ø Я Ŧ H [2.17, в 19:29]: Норм. Держи в курсе что там как

С отъезда Анастази из Градемина прошло не так много времени, но в квартире что-то неуловимо изменилось. Видимых признаков беспорядка не было, но вестнице показалось, будто всё это время сюда никто не приходил. Толстым слоем повсюду лежала грязь. Даже стоящий в углу веник окутала пыль.

Анастази тоскливым взглядом окинула прихожую, кухню. Свою спальню обнаружила изменений: кровать была всё так же разобрана – даже вещи, разбросанные во время прошлых сборов, по-прежнему валялись на полу. Нахмурившись, вестница обернулась на своего гарда.

– Ты выглядишь слишком напряжённой, – весело заметил он. – Не хочешь немного развеяться?

– Предлагаешь сходить в бар?

– Ля… С этим есть кое-какие проблемки… – Почесав затылок, Четырнадцатый виновато улыбнулся. – В общем, где-то месяц назад я сходил на свидание с одной, как оказалось, подругой Авроры… и она меня теперь стремается.

– Свидание, значит? – Анастази, усмехнувшись, скрестила руки на груди. – Ну и что ты такое сделал?

– Расслабься, между нами ничего не было. Я просто устроил девчонке экскурсию до «Кемистри». Никто даже не пострадал! Просто девка оказалась на редкость впечатлительной, так что… Не хочу, чтобы мне опять [сношали] мозг.

Некоторых вещей в квартире не доставало. Так, например, исчезли музыкальные колонки и игровая приставка с телевизором. Догадка – достаточно неприятная – вмиг трансформировалась в вопрос:

– Ты съехал?

– А-а… Да. Знаешь, одному жить скучновато, так что… Нет, в смысле, ты можешь оставаться здесь сколько потребуется: договор и дальше пусть будет заключён на меня. Оплаты там ещё на полгода.

Внезапно с улицы донёсся «Гекатов триумф» – окончанье третьего действия «Громового края» Гоха. С этой трагической и при этом помпезной композицией современные карпейцы ассоциировали Нисхождение Вендиги Ганноморт.

– Неужели, – Лайне невольно отвлеклась на знакомые звуки, – уже репетируют?

Бал-маскарад проводился ежегодно 20-го февраля в стенах ВАД. Согласно официальным постановлениям, мероприятие являлось светским городским праздником, созданным для горожан и туристов. Однако исторически торжество было приурочено ко дню рождению каэльтины Вендиги, появившейся на свет ровно в полночь. Благодаря тому, что проходил бал днём раньше проставленной в свидетельствах даты, традиция жила по сей день.

– Как слышишь. Что, думаешь пойти?

– Разумеется… У меня обратный билет через пять дней, так что…

– Позволишь тебя сопроводить? – Четырнадцатый, выставив локоть, поиграл бровями.

Позабыв о тревогах, Анастази звонко засмеялась и взяла его под руку.

Эпизод второй

Карпейское Каэльтство: Градемин (Новоград)

Чековский проезд

2-18/995

С самого утра транслировалась светская служба, которую ежедневно проводил координатор Градемина – господин Ланц. Репродукторы и информационные табло в режиме реального времени передавали речь немолодого мужчины о необходимости отринуть суеверия и изгнать из своей жизни демиургов. Горожане практически не слушали его, и большая часть наставлений терялась за гулом общественного транспорта.

Утром, как и планировалось, Анастази и Четырнадцатый отправились к городским окраинам. Там, среди спальный районов, граничащих с промзонами, находились дешёвые автостоянки – цены в центральном Новограде уж больно кусались. Так, на улице Виралиса, в крытом гараже стояла машина Лайне, «Карента Викса» – спортивный автомобиль среднего класса. Классический тудор серии: вытянутый, немного угловатый, с разновеликими колёсами.

– Симпатичная машинка, – отметил мужчина сорока лет, господин Велк. Покупатель. – Но почему красная? Я слышал, вестницам положено избегать ярких цветов.

– Так некоторые верят, – хохмил в ответ Четырнадцатый, – что цвет напрямую влияет на скорость.

– Скорость? Впервые о таком слышу!..

За разговором Анастази следила без энтузиазма: кивала там, где требовалось, но в основном молчала. Всё это время она сидела рядом с выходом и теребила шариковую ручку, которой предстояло поставить подпись на документах. Уже в гаражах Лайне понимает, что расставаться с машиной не очень-то и хочет – как бы то ни было, но сравнивать «Виксу» с той же «Макадой» глупо. Однако…

– А какова причина продажи? – между делом поинтересовался господин Велк. – Она же почти новая.

Вернувшись к реальности, Анастази ответила:

– Семейные обстоятельства.

Покупатель понимающе кивнул.

– Конечно… Простите меня за моё любопытство, но поймите и меня: нынче достаточно редко требуют оформлять всё лично. Я привык работать с документами удалённо.

Девушка вздрогнула. Недоумённо посмотрела на Четырнадцатого – как бы то ни было, но именно он сказал, что иначе сделку совершить нельзя.

В остальном всё прошло, как надо.

N Ø Я Ŧ H [2.18, в 13:24]: Получил. Спасибо. К врачу записался завтра прием

Часть выручки Анастази перевела электронным платежом брату – на личном счёте осталось немного. Скопившуюся сумму сложно было назвать весомой – около тридцати тысяч костов. Коррективы вносили региональные цены: для Карпейского Каэльтства и, в частности, столицы нулей маловато, но для Балтийской Республики – в самый раз. С иными рынками Лайне попросту ознакомиться не успела, но слышала, что в Альвионском Королевстве цены даже выше, а в Российской Империи они зависят непосредственно от конкретной губернии и её расположения.

– Да не расстраивайся ты так, – уже во время прогулки по центру подбадривал покровительницу Четырнадцатый. Его улыбка чувствовалась даже сквозь надетый респиратор. – Это всего лишь тачка. Подумаешь! Сама же говорила, что деньги нужнее.

– Так есть, – квёло подтвердила Лайне. После наконец затронула не менее волнующий вопрос: – Насчёт моего перевода… Ты обещал, что мы поговорим об этом, когда я приеду. Вот, я здесь.

– Это ты хорошо заметила, – коснувшись затылка, смутился Четырнадцатый. – Пожалуй, это и впрямь надо обсудить, а то оно… Как-то некрасиво вышло. Я просто не мог сказать… Ля, ну ты поняла.

– Ты хочешь остановить наш контракт, – поникнув, догадалась Анастази. – Разве это возможно?

Отчасти.

В массе своей гарды числились собственностью Чёрных Зорь – за исключением тех случаев, когда охранительные услуги предоставляли наёмники. О происхождении Четырнадцатого вестница и впрямь знала немного, потому то, что она услышала, ни капли её не удивило:

– Я никогда не был преступником, – напомнил Четырнадцатый и виновато отвёл взгляд, – так что, формально, он уже расторгнут. Помнишь, ты говорила, что Верховная вызывала меня? Я до неё дошёл… Через месяц, правда, но всё-таки дошёл. Она сочла наши с тобой отношения слишком… близкими. Такими, какие не должны быть у покровительницы с гардом. Вайс аннулировала мой контракт, запретила всякую деятельность в отношении сестёр, и я записался к странникам Красмор. Пока только на обучение, но… Оно скоро начнётся, и через пару дней я уеду. Я хотел попрощаться.

– Тогда зачем ты говорил мне перевестись? – взволнованно поправляя респиратор, спросила Лайне.

– Чтобы у тебя было будущее. Чтобы ты была в безопасности.

– Да Верховной вообще было..!

– Дело не в ней, – перебил девушку спутник и взял её за плечи. – Пойми, я не мог предупредить тебя о том, что здесь происходит. Наверняка ты и без меня прекрасно понимаешь, что Градемин падёт так же, как и Линейная. Там, в Родополисе, ты можешь достигнуть большего, чем здесь. Просто… Просто сделай то, что умеешь лучше всего: сбеги – от меня, от проблем… От чего хочешь.

Четырнадцатый не владел Словом, но именно словами он ранил Анастази в самое сердце.

– Получается… Зачем ты тогда меня обманул? Насчёт почты и… Я думала, мы друзья.

– Ля, что ты такое несёшь? Разумеется, мы всё ещё друзья, – горячо уверял её Четырнадцатый. – Просто я понимал, что ради меня ты не приедешь в Градемин. У тебя там теперь сестра, вот это вот всё…

– У меня брат.

– Брат? А! – Четырнадцатый хлопнул себя по лбу. – Ля, я вас с Авророй перепутал… Впрочем, насрать. Послушай, Нази, ты мне очень дорога, и мне жаль, что так вышло… Не обижайся, ладно? Я просто хотел тебя увидеть.

Когда, казалось, он хотел обнять её, она отпрянула и помчалась вдоль Чековского проезда.

– Куда ты? – послышалось вслед.

Когда сбоку промелькнули сады ВАД и её ворота, Лайне заметила, что вместо ярмарки на площади разбили пункты вакцинации. Золотистыми растворами переливались шприцы, и люди согласно подставляли под иглы свои руки. Анастази замерла как вкопанная. Бледнея, она попятилась, но оступилась. Посмотрела под ноги. Увидела у носков сапог агитационную листовку.

Сердце сходило с ума.

– Ля, ты решила стать новым столбом? – Четырнадцатый попытался пошутить и, нагнав девушку, рукой провёл перед её глазами. – Эй, что с тобой? Сколько пальцев видишь?

– Не трогай меня, – буркнула Анастази и нервно дёрнула плечом. – Видеть тебя не хочу.

Обойдя Четырнадцатого, она подошла к ближайшей карете.

– Откуда у вас эта вакцина? – со стороны от очереди вклинилась вестница. Ставящая уколы сестра сострадания упорно игнорировала её. Когда женщина отпустила одного вакцинируемого и была готова взяться за другого, Лайне упрямо повторила: – Откуда она?

– Девушка! – воскликнул вышедший из кареты водитель. – Что вы себе позволяете? Хотите что-то спросить – встаньте в очередь! Имейте совесть – не мешайте!

Охотники неподалёку заинтересованно следили за вестницей. Они почти синхронно берутся за хлысты и ждут, когда ситуация потребует их вмешательства. Пятнадцатый препятствует этому: он хватает покровительницу за локоть и уводит прочь. Анастази возмущённо вырывается и, обернувшись, с ненавистью смотрит на распахнутые кареты.

– Ля, что за антипрививочные настроения? – недоумевал Четырнадцатый. – Если не можешь уколоться сама, то не мешай хотя бы…

– Хватит, – возразила Анастази и, гневно сжав кулаки, отвернулась. – Дело не в вакцине. Я не ставлю её эффективность под сомнение. Просто я знаю, что есть люди, в чьих руках «Панацея» – чистый яд, который ничем неотличим от вашего «Миротворца».

Разговор происходит при множестве свидетелей. Одних пугает напор вестницы, другие относятся к нему со скептицизмом или юмором. На доводы балтийки обращает внимание лишь один человек – фельдшер из соседней кареты. Только утром он получил партию «Миротворца» с восточного склада, хотя обычно подобного рода формулы там не содержатся. Это ещё тогда напрягло медика, но сейчас…

Брат сострадания самовольно прекратил приём пациентов и, объявив обеденный перерыв, спешно затворил створки кузова.

– Стой, – потребовал Четырнадцатый. – Нам нужно поговорить. Сейчас же.

В последний момент Лайне удержалась, чтобы не обернуться.

– Наговорились уже, – небрежно смахнув слезу, ответила она и напомнила: – Через четыре дня я уезжаю. Пришли мне расторжение.

– Что? И это всё? Я был тебе нужен только в качестве гарда? – недоумевал Четырнадцатый, чуть ли ни прожигая взглядом спину Анастази. – Ну и ладно. Прощай.

Утром вестница получила документ о расторжении её сотрудничества с Четырнадцатым. В качестве причины стоял прочерк, а подпись Верховной Жрицы датировалась минувшим днём. После получения письма балтийке предписывалось посетить один из признанных Санкториев в течение следующей недели – для назначения нового гарда.

Anastasi Laine [2.18, в 10:36]: Он отказался от меня

Глаза налились слезами. Раз капля. Другая. Экран протофона заплыл коркой соли.

N Ø Я Ŧ H [2.18, в 10:40]: Кто он. О чем ты

Anastasi Laine [2.18, в 10:41]: Мой гард. Ты же знаешь, что у каждой вестницы есть кто-то вроде телохранителя?

Девушке было непривычно делиться переживаниями с братом, но при одном только взгляде на соседнее диалоговое окно её бросило в дрожь. Корвина она по-прежнему держала заблокированным – проверить, изменилось ли поведение аккаунта, не решалась.

N Ø Я Ŧ H [2.18, в 10:43]: Ну да. А разве такое возможно

Anastasi Laine [2.18, в 10:45]: Оказалось, что да. Дома буду нового искать… Слушай, а ты не хочешь быть моим гардом, хаха?

N Ø Я Ŧ H [2.18, в 10:47]: Эй мы же родственники

Anastasi Laine [2.18, в 10:48]: Элиот! Это не то, о чем ты подумал. Почитал бы хотя бы в интернете сначала

N Ø Я Ŧ H [2.18, в 10:49]: Ну так я почитал. Там во первых нельзя если родственники во вторых если кто то состоит в дс

Anastasi Laine [2.18, в 10:49]: ДС?

N Ø Я Ŧ H [2.18, в 10:49]: Ну в детях стагета

Anastasi Laine [2.18, в 10:50]: Жаль…

N Ø Я Ŧ H [2.18, в 10:51]: Не грусти. Как приедешь что нибудь придумаем

Нельзя сказать, что переписка сильно приободрила девушку, но впервые за приезд в Градемин она почувствовала себя лучше.

Эпизод третий

Карпейское Каэльтство: Градемин (Новоград)

перинатальный центр ГКБ им. К. Темпелкерса

2-18/995

Градемин накрыли элегические облака. Сначала об этом сообщили в прогнозе погоды, затем – информационной рассылкой КСЧС и по городским репродукторам. Качество воздуха неумолимо ухудшалось, и вопрос о распространении «Миротворца», как единственный вакцины супротив элегического манифеста, становился всё более животрепещущим. В городе неуклонно росло количество мобильных пунктов вакцинации.

Вилена с торжествующей улыбкой посмотрела на выстроившиеся перед скорыми каретами очереди. Лицо женщины было неразличимо за респиратором – его она надела прежде прихода элегии: мера, предписанная правительством к выполнению в ситуации, с которой никто из современников не сталкивался…

Полуторамиллионное население столицы сократилось до сотни тысяч – миграция практически обесточила город. Однако это не останавливало пикетчиков, появляющихся то перед ВАД, то перед мурмурацием. На этот раз они отказались в своих лозунгах от нова эспере, и впервые за долгое время Карпейское Каэльтство заговорило на родном языке.

Вилена, особо не таясь, шла по главной улице. В красной зоне Градемина размещались три больницы: паллиативная, общая и роддом. Вычислить, где именно находились мощи Живамиж, оказалось легко – вопреки тому, что новостные репортажи, чьи сюжеты сняли в медучреждении, не афишировали местонахождение артефакта. Всё на свои места расставили перепись населения и отчётности из гинекологических отделений. Паллиатив сразу отпал.

Первой в списке значилась больница Темпелкерса. Перинатальный центр, как считали сторонники ABICO, наилучшим образом подходил под функции и свойства искомых мощей. В ней, в отличие от городской больницы, с начала февраля приём пациентов в ней прекратился. На её территории круглосуточно горели костры, обеззараживающие город. Не смолкал в округе и колокольный звон – испуганные кровавым поветрием граждане возвращали к жизни заброшенные храмы, якобы способные отпугнуть ненастье.

Вилена рано пришла на место встречи – Файдалом прибыл с опозданием. От жрицы напрочь укрылось, когда тот появился, но вот он уже как ни в чём не бывало стоял рядом с ней.

– Почему ты опоздал? – рассердилась Вейнберг. – Ты вообще видел, который час?

– Не тебе одной принадлежит моё время, – сразу осадил её Файдалом и повернулся лицом к зданию. – Перинатальный центр? Серьёзно? Мы что, собираемся стать родителями?

– О да-а, – растягивая гласные, Вилена зловеще ухмыльнулась. – Можно и так сказать.

Замёрзшими пальцами она на мгновение прихватила свой кулон. После чуть ли ни подлетела к главному входу. Несколько раз дёрнула за дверную ручку. Не поддалась. За просматриваемым за стёклами вестибюлем признаков жизни не обнаружилось. Рецепция тоже была пуста – даже телевизор, повешенный на стену для увеселения зоны ожидания, молчал. Внутри царила абсолютная тишина.

– Они перепрофилировались под манифест, – из-за спины сообщил Файдалом. – Тебе никто не откроет, я же предупреждал.

Женщина кивнула и рукоятью своего револьвера – «Хиленда № 3» – разбила стеклянную часть двери. Округа зазвенела осколками. Внутри больницы завыла сирена и зашипели дозиметры – в дальних коридорах послышался топот шагов.

– Перед нами все двери открыты, – промурлыкала Вилена и, сбив остатки стекла, пролезла в здание. – Не задерживайся. Мы почти у цели.

Навстречу вторгшимся выбежала пара охранников – красморовских охотника. Фактически, они были безоружны: при условии, если дубинки можно противопоставить огнестрельному оружию.

– Вы находитесь на поражённой территории, – предупредил вторженцев один из агентов. – Если вы не покинете…

Не дослушав, Вилена подняла револьвер и выстрелила точно по ногам. Не успевшие среагировать охотники упали плашмя. Без каких-либо указаний Файдалом снял с плеча Lethe и добил их.

Медперсонала в больнице почти не осталось: один брат сострадания да пара санитаров-роботариев. Пока первый пытался покинуть центр, вторые его всячески прикрывали: швыряли в захватчиков стулья, подручные предметы со столов. Если от стула Вилена увернулась, то стакан с карандашами врезался точно в грудь и рассыпался. Стержни треснули под тяжестью шага, грифели – сломались.

Вейнберг вынула из поясного крепления спицу – деметалловую, с вырезанными на ней литерами – и вонзила в бегущего мимо юношу. Удар пришёлся ему прямо в плечо и прибил к стене. Так же резко Вилена вырвала спицу. Брат сострадания, зажимая кровоточащую рану, осел на пол. Рукав выглаженного халата побагровела.

– Что? – Голос юноши срывался. – Зачем вы это делаете?

– Мощи… – вполголоса ответила Вилена, и острием приподняла край медицинской маски. – Где они?

Молодой человек молчал и ошеломлённо смотрел на нависшую над ним мучительницу; молчал ровно до того момента, как спица не замерла в паре миллиметрах от его левому глазу. Только тогда брат сострадания здоровой рукой указал в сторону стационара. Вилена удовлетворённо отпустила юношу. Стоило ей отстраниться, как тот сказал:

– Надеюсь, вы ответите за это.

– Если бы, – прошипела Вилена, – надежда всегда умирает, – и выстрелила в него.

После она небрежно толкнула тело.

– Это был последний, – вытащив штык из грудины механического санитара, оповестил женщину Файдалом. – Не лучше ли было спустить здесь порезвиться твоего питомца?

– К такому он не приучен, – отозвалась Вейнберг. – Мы должны сами за всем проследить. Идём.

По мере продвижения по коридору они натолкнулись на свидетельства присутствия здесь мощей. Началось всё вполне безобидно: с разросшихся комнатных растений да палисадников с подобием джунглей. Дальше – больше. Стационар – его стены, потолки и пол – покрылись слоями пульсирующей плоти.

Файдалом, не опуская пулемёт, поочерёдно заглядывал в каждую палату. Все они были одиночные, чаще всего – пустые. Однако в некоторых из них лежали пациенты не устанавливаемого более пола: не гражданские, но красморовские агенты занимали больничные койки. Вопреки предупреждениям, они не были подвержены элегическому манифесту. Иная печать Немока терзала их. Файдалом увидел то, что назвали бы мутациями: у некоторых из узников больницы увеличились конечности – преимущественно руки, а у других, судя по деформациям тела, внутренние органы.

Затем Файдалом и Вейнберг обыскали всю процедурную, поскольку именно там наиболее ярко фиксировалось присутствие мощей. Впрочем, из-за органических наростов сделать это оказалось непросто: то и дело приходилось обращаться к режущим инструментам. Ножницы, скальпели и собственноручно принесённые ножи – всё так или иначе, застревая, исчезало в новой органике.

Наконец поиск привёл к шкафу со стерильными шприцами, ланцетами и пробирками. За дверцей, на самой нижней полке, лежал небольшой чемодан – увесистый, деметалловый. На мгновение Вилена замерла. Она не поверила себе, когда руки сами собой потянулись за находкой. Вопреки гасящему Воздействие покрытию, защита в виде замка отсутствовала, а сам кейс оказался повреждён.

– Нашла? – Файдалом отвлёкся от прорезания заросшего стола.

Вейнберг не отреагировала. Затаив дыхание, она откинула крышку и увидела оббитое бархатом нутро чемодана. В центре, за надтреснутым демитиром, покоилась подушечка с чем-то обёрнутым в марлю.

Отлетела последняя преграда в виде защитного стекла. Вилена схватила обёрнутый марлей фрагмент и высвободила его. На женской ладони очутился отрезок плоти. Едва ли он отличался от той, что можно было увидеть в мясном отделе продовольственного магазина.

Жрица уверенно сжала находку в кулак. Физический контакт с тлетворными тканями представлял не больше вреда, чем работа с сырым мясом. Тогда же женщина напомнила себе, что хранение мощей многократно опасней, чем обычное прикосновение.

Вилена не сомневалась в их успехе.

Эпизод четвёртый

Карпейское Каэльтство: Градемин (Новоград)

ресторан «Фантазм»

2-19/995

Заболевание, порождённое кроворекой, получило название – koruskhar, и с карпейского языка оно переводилось как «кровавый хор». Развивалась болезнь стремительно. Если немота возникала исключительно при пероральном попадании испарений или самой воды, то длительное Воздействие на парентеральном уровне провоцировало разного рода воспаления – проявления их варьировались от лёгкой до тяжёлой степени.

Людей становилось меньше – роботариев больше. Им отводилось не только поддержание города в порядке, но и управление общественным транспортом. Некоторые обезлюдившие районы столицы оказались полностью под контролем машин: только красморовские патрули время от времени заглядывали туда.

Там, где испарения, элегия и плоть схлёстывались воедино, начиналось невообразимое. Прямо из земли, прорывая бетонный настил, прорастали губчатые болоны, опухолью парализующие набережные. Пляжи превращались в леса.

Огонь с очищенной Чековки плавно перетекал на поражённые участки. Запах хлорки растворялся за жаром огнемётов, и органические наросты сгорали. Впрочем, от крематоров укрылись отмеченные плотью переулки и улицы. С каждым днём её становилось всё больше, и отдельные районы начинали походить на скотобойню.

Кто остаётся в городе?

– Безумцы… – Вилена снисходительно глянула на шедшую к мурмурацию толпу. Часть из них сковал неведомый недуг, и они плелись где-то в хвосте. Некоторые люди останавливались перевести дыхание. Другие, пошатываясь, пытались нагнать впередиидущих. Третьи – было их пока немного – просто падали. – Похоже, кому-то не повезло.

– Они сами подписали себе приговор, – прошелестел над ухом неестественный голос. – Ежели они отринули элегию, им нет места в нашем мире.

– Я знаю.

– Тогда почему ты смотришь на них с сочувствием? Разве они заслуживают снисхождения?

– Они умирают, – отчуждённо заметила Вейнберг, – и им больно.

– Это не имеет значения, – возразил голос. – Мы предупредили их, когда провели пробную демонстрацию в Линейной. Вынужден признать, что твой зверёк оказался полезным.

Рядом неизменно находился Файдалом. Как и прежде он держался тени, однако от Вилены не укрылось, что привычная маска сменилась маскировочной – белоснежным красморовским клювом с горящими красным линзами.

– Тогда не хочешь объяснить, что произошло на митинге? – прошипела Вилена. – «Панацея» сама очистит мир от грязи.

– Мы решили иначе, – уклончиво ответил сопровождающий. – Смею предположить, «Панацея» уже на восточном складе КОЗ?

– Никто не станет ждать, пока в России доведут до ума новую маркировку, – встречным намёком отозвалась Вилена. – Нас… Меня огорчает лишь то, что вакцинацию начали прежде, чем мы успели предупредить лояльных к нам персон.

Но голос её не выражал печали.

– Всё определит случайность.

– Всё так. Пока каэльт со своей свитой будут заняты успокоением народа, мы закончим начатое.

– Пусть так, – Файдалом, остановившись, растворился в тени, – но помни, я готов взять ситуацию в свои руки.

Вилена как ни в чём не бывало пошла дальше.

После вступления Карпейского Каэльтства в Тризонию все дворцы и храмы отменили. Так, например, на месте Некроистского храма возлюбленной Белладонны построили ресторан «Фантазм», в котором немногие могли позволить себе заказать здесь столик.

– Госпожа Вейнберг, – кивнул на входе жрице двухметровый охранник. – Господин Кемром вас уже ждёт.

Внутри женщину встретили ослепительная синева неона и реконструированные храмовые залы в романском стиле. Часть стен заменили стеклом, напоминающим подтопленный лёд. Фоном звучала классическая музыка в современной обработке. Персонал – вышколенный чаевыми и суровым руководством – состоял из роботариев. Дресс-код вынуждал держать их шарниры закрытыми, но Вилена за километр слышала, как от марионеток разило смазочным маслом.

– Здравствуй, – поприветствовал её стоящий перед столом мужчина. Несмотря на полутьму, его глаза скрывали солнцезащитные очки. Одет он был просто и невзрачно: брюки и рубашку. – Давно не виделись.