Текст книги "Григорий Распутин - царь без короны"

Автор книги: Олег Рыбаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Уровень радиационного загрязнения рос в геометрической прогрессии. Пилотесса закашлялась, когда в кабине началось задымление.

В это время воспряла Раге и, нацелившись на АДАМ, остропалой кистью врезала по головному отсеку. Сорвало часть обшивки: началась разгерметизация. Завопила системы безопасности. Только Нина начала вводить код отмены тревоги, как следующим ударом её буквально выбило из кабины.

Эпизод третий

Карпейское Каэльтство: Градемин (Староград)

клуб «Клюква»

2-26/995

Оплавленный манекен так и стоял в свадебном платье перед входом в салон. Наряд, впитавший в себя отчаяние и боль, изорвали пули и осколки лопнувшей витрины. На сей раз вместо листовок в руке у невесты была горящая букетом связка фимиама. Чёрный дым коптил фату и вуаль. То, что осталось от губ, ещё хранило улыбку.

– Твой гард, значит, ха-х? – глянув на Анастази, усмехнулся Кемром. – Я не уверен, что ложь была необходима.

– Ты же представился другим именем.

– Своим карпейским именем! – ревностно возразил мужчина. – Одним из…

– Вот видишь! А я, между прочим, сбежала из мурмурация… Конечно, искать меня вроде не собираются, но всё равно неприятно, – фыркнула Анастази и взволнованно оглянулась. – Так куда мы идём?

По Старограду они с Кемромом перемещались подворотнями: безлюдными и тёмными тропами, в обход Дангери, играющей музыку горя.

– Нам нужно оружие.

– Тогда… Почему бы не позаимствовать его у покойников? – Лайне украдкой кивнула на лежащего за углом охотника. Расстрелянный в упор, он кровью питал взошедшую деми и площадь. – Думаю, он не будет возражать.

– Это слишком опасно, – возразил Кемром и неохотно признался: – Я… Я недостаточно оправился, после… «Панацеи». Я не могу гарантировать, что смогу защитить тебя или даже себя.

– Я не собираюсь высовываться. Просто… Подожди секунду.

Тогда Лайне убедилась, что спутник её и правда ослаб: не успел он среагировать, как она уже присела перед трупом и, отцепив от его пояса флиссу с револьвером, собирала по карманам патроны. Суммарно удалось набрать двадцать штук.

Каждые несколько секунд Анастази смотрела по сторонам. Внезапно её взгляд задержался на проходе к Дангери. Кемром, зло зарычав, не выдержал и подошёл.

– Демиган может становиться бронёй? – почувствовав его присутствие, вполголоса спросила вестница.

– Что?

Кемром изумлённо посмотрел туда же, куда смотрела Анастази.

В увиденном существе признать Вейнберг казалось невозможным. Мужчина с неверием смотрел на изломанную, искажённую деметаллом фигуру. Выросшая из плоти броня непрестанно кровоточила, и только голова, тронутая лишь самую малость, почти не изменилась. Верить в то, что Вилена нашла альтернативный способ использования демигана, решительно не хотелось.

– Пошли, – настаивал Кемром. – Пока у меня не будет чего покрепче, я не готов разбираться, на что она способна теперь.

Больше Анастази не стала спорить, однако – на всякий случай – передала добытое оружие спутнику. Тот, поблагодарив её кратким кивком, уверенно затянул её в один из тёмных проходов соседнего здания.

***

– Что это за место? – спросила Анастази. Стены длинного коридора, в котором они оказались, были обуглены. Помещение полнилось не выветриваемым запахом гари. – Оно не рухнет?

– Не должно, – ответил Кемром и практически любовно коснулся внутренней стены. Он с лёгкостью ориентировался в потёмках, и вестница едва поспевала за ним – следовала за его шагами да голосом. – Здесь был клуб, «Клюква».

– Пожар? – Из-за угла донеслось глухое подтверждение. – Почему его так и оставили? Он же почти в самом центре.

– Из-за элегии, – всё также лаконичен. – Огонь выжег очаг, но оставил историю.

Через прокопчённый коридор они выбрались в просторный зал. Перед ними предстали сцена с обгоревшим занавесом, заваленный обломками колосников танцпол и зона отдыха с перевёрнутыми столами… Близ входа обнаружились ящики с боеприпасами, на одном из которых стояла пара заправленных кадильниц.

– Похоже, мы здесь не первые, – коснувшись одной из них, уронила Анастази. – Уверен, что твоё оружие всё ещё здесь?

– Рагнара сделала тайник в моём… в кабинете – там всё ещё сохраняется элегический фон, потому там не бывает гостей. – Кемром сделал несколько шагов, а после обернулся и сказал: – Полагаю, сейчас мы оба беззащитны перед элегией. Фимиам нам не повредит.

Спички лежали рядом с кадильницей. Запалив её, Кемром с учётом звания спутницы передал сосуд ей, но та резко отпрянула. Источаемый дым обратился для Лайне ядом. Стало труднее дышать. Поражённые манифестом ткани вспенились под Воздействием фимиама, и побежавшие из глаз слёзы до черноты обожгли щёки.

– Понял, – невозмутимо сказал Кемром и отвёл кадильницу от балтийки. – Прими апейрон – я сам понесу.

Капитан направился к винтовой лестнице, ведущей на открытую часть второго этажа. Прежде чем последовать за мужчиной, Анастази послушно вдохнула аэрозоль. Краем глаза она заметила, что перед главным холод распласталась мёртвая девушка. Подойти к ней вестнице не решила – только осенила литерой Некры да прошептала:

– Бедняжка…

По сохранившимся останкам Анастази лишь приблизительно смогла оценить мощь произошедшего здесь пожара… и его жертв. Обгоревшие эндоскелеты, встречающиеся на всех этажах, утратили эрзац плоти, а шарниры их и трубчатый каркас поросли ржавчиной. Роботарии мёртвым грузом лежали на этажах – их, в отличие от людей, оставили здесь зловещим напоминанием о случившейся трагедии.

С лестницы открывался вид на стену, украшенную плакатами артистов, когда-либо выступавших здесь.

– «Снегурочка»… – прочитала с одной из сохранившихся афиш Лайне и оглянулась на спутника. – Кто это?

На мгновение тот замедлился. С печальным смешком посмотрел на увешанную макулатурой стену. Вполголоса ответил:

– Певица, чьим голосом запела Бездна.

Анастази отрешённо кивнула.

Более она старалась не смотреть на выцветшие постеры с женщиной. Чего вестница точно не ожидала, так это того, что незнакомка сама явится перед ней.

Снегурочка стояла прямо перед лестницей. Голова её была окровавлена, а в груди зияла дыра. Утратившее цвет новогоднее платье облегало лишённую жизни форму – Анастази, привыкшая к разным обликам мерцающих, не испугалась вовсе. В отличие от Кемрома.

– Кай… – булькнуло в горле женщины. Она запрокинула голову, обзору открылся кишащий червями рот. Стоило ему вновь открыться, как черноводным ручьём потекла кровь. – Верни моё сердце…

Кемром, совладав с собой, направил на неизвестную револьвер:

– Нет, – сказал он чётко и выстрелил.

Не андера, догадалась Анастази, когда преградившее им путь видение исчезло. Она вновь вспомнила то, с чем столкнулась в «Холданас Коройск».

– Что это за [ерунда]? – На губах снова возник горьковатый привкус пережитого страха.

– Кошмары… Dahshech dejst, – с отвращением бросил капитан. – Наваждение царства Немока. Даже после его Нисхождения эти твари терроризировали Капорейн и другие приграничные деревни… Я надеялся, eni nontoj sazerkkon pasten kos.

– Кошмары?.. Я-я видела его, он…

– Полагаю, hor ты ещё жива, – неожиданно перебил спутницу капитан и опустил на неё взгляд, – всё прошло успешно? – А затем, наклонившись, полушёпотом добавил: – Никогда не говори о своих кошмарах, hejnest? Пока человек не может самостоятельно справиться со своим кошмаром, знание питает его… и делает опасным для других.

Они поднялись на второй этаж и зашли в кабинет. Вернее, то, что от него осталось. В сравнении с остальными помещениями «Клюквы», интерьер выглядел целым: следы копоти были лишь на смежной с коридором стене, а мебель, едва тронутая элегией, стояла на прежнем месте. На рабочем столе находились забитый пылью системный блок и кинескопный монитор, перпендикулярно столу – некогда обитый кожей диван. Материал весь потрескался, отовсюду топорщилась набивка.

При входе в кабинет Анастази чуть не споткнулась о небольшую статуэтку – бюст Роксаны Даргааге, оперной певицы и первой исполнительницы роли Гекаты в «Громовом крае». Икона конца IX века – символ заката карпейского благополучия. Лицо женщины запечатлели красивым и упитанным, волнистые волосы – собранными в аккуратную причёску, а грудь с плечами покрывали складки пеплона.

На полках сохранившегося шкафа находились диски с музыкальными альбомами, выпущенными не позднее 70-х годов. Приметив обложку одного из них, Анастази взяла его и сдула с коробки пыль.

– О, это же «Веста кер Модждо»? – Лайне неожиданно воодушевилась.

– «Мойдо», – не отвлекаясь от простукивания стены, педантично поправил Кемром. – Ты прожила в Карпее несколько лет и не знаешь, что «j» читается как «й»?

– Эй! Я вообще-то… Это любимая группа Элиота, и он всегда называл её так.

– Плохо быть Элиотом. – Наконец капитан остановился в метре от окна – когда он вновь постучал по стене, звук вышел громче и словно застрял внутри. – Похоже, здесь.

Только Анастази повернулась, как капитан рукой пробил стену, и та посыпалась. В кармане меж бетонными плитами оказался небольшой сейф. Наклонившись, мужчина отпер его и извлёк оттуда классическую Dis-UT и дробовик US-UT. Патронов к последнему, впрочем, не оказалось.

– Подожди здесь, – перед выходом из кабинета бросил капитан, – я внизу видел коробку с патронами. Скоро буду.

Только Кемром переступил порог, как Анастази продолжила рассматривать коллекцию дисков.

Когда до лестницы оставалось всего несколько метров, позади захрипело:

– Не ожидал, что ты так скоро выберешься, Аверс.

Кемром, стараясь не выдать свою тревогу, лишь мельком оглянулся, но никого не увидел. Все чувства мигом обострились – встревоженное сердце замедлило темп. Сосредоточившись, капитан сумел абстрагироваться от внешних шумов и услышал тихий скрип, напоминающий шёпот элегических частиц.

Вырвав из ножен карпейскую флиссу, Кемром резко повернулся и выставил клинок – точно в тот момент он столкнулся с антикварной российской саблей. Её старинная рукоять золотилась в полумраке, и капитан мрачно усмехнулся.

– Hor не можешь убить меня, – зашипел он, – может, наконец оставишь в покое?

– Чтобы ты вновь помешал Великому Восхождению? – Файдалом напором выбил флиссу и полоснул Кемрома по руке, после чего толкнул. – Надо же, во времена Парада ты был легендой… И чем же ты стал, Реверсон? Ты слишком слаб, чтобы победить – и я не стану спрашивать тебя, примкнёшь ли ты к нам. Ты никогда не был частью нашего мира.

Кемром, точно облитый позором, отвёл взгляд. Посмотрел на повреждённую руку и нахмурился. Порез, в отличие от ушедших времён, не стремился затягиваться – лишь пара червей проползла через рану, и кровь обильным ручьём окрашивала рукав пальто и пол.

– Похоже, ты действительно неисправен, – продолжил отречённый и остриём сабли провёл по щеке капитана. – На что ты способен без своего бессмертия?

– На многое. – Криво улыбнувшись, Кемром отвёл от лица оружие. – Ты не учёл, что я не только служил Чёрным Зорям, но и воспитывался среди них.

– И что?

Кемром вновь глянул в проход – Анастази держала Файдалома на мушке.

– Сегодня твоё Нисхождение, – бросил капитан и, перекатившись, смазал пальцы собственной кровью. – До встречи в забвении.

Только отречённый двинулся к Кемрому, как Анастази выстрелила. Среагировать Файдалом не успел – пуля насквозь прошила его грудь. Немёртвый пошатнулся. Оглянулся. Анастази вновь зажала спусковой крючок.

Меж тем Кемром кровью вырисовывал на голой стене литеры: как отдельные, так и целые вязи, что замысловатым узором являли собой ключ к Нисхождению. Движения капитана были уверенны, ювелирно точными. Вестнице было сложно не отвлекаться на то, с каким мастерством мужчина обращался со знаниями, хранимыми орденой.

Файдалом резко изменил курс и ринулся к Анастази.

– Так значит, – заговорил с ней немёртвый, – это ты убийца отречённых? Выстрел из стагетской пушки… Моё почтения, госпожа. Признаюсь, прежде мне импонировала Рагнара, но ваш острый ум заставляет меня жалеть о том, что текущие обстоятельства не позволяют сохранить вам жизнь.

– Очень, – меж выстрелами прошипела девушка, – мило.

Едва расстояние сократилось до метра, как Кемром подскочил к отречённому и развернул к себе. Нашпигованный радиацией и скованный литерами раствориться немёртвый не смог. Одной рукой Кемром прижал его к исписанной литерами стене, второй – пробил грудную клетку и вставил внутрь него дымящуюся кадильницу.

– Серьёзно? – Файдалом оттолкнул капитана. – Ты решил меня освятить?

– Просто почистить, – выдохнув, – от элегии.

И Кемром не лукавил, когда упомянул ликвидацию субстрата. Даримое кадильницей тепло стянуло субстрат к себе, а фимиамовый дух лишил его прежней силы. Анастази в мельчайших подробностях помнила Нисхождение Рагнары, и увиденное ею теперь разительно отличалось от исхода в «Витязе».

Отречённый, казалось, полностью состоял из элегии. Сотканный отравляющим веществом и источающий его, он разошёлся на мириады мельчайших частиц, которые магнитом притянуло к выписанным на стене символам. Кадильница, утратив точку опоры, упала на пол. Литеры, что сором в себя впитали элегию, на мгновение вспыхнули. Погасли. Порядком завладела тишина.

– [Сойти с ума] можно… – ахнула Анастази. – Ты… Что ты вообще сделал?

– Нисхождение.

Кемром подошёл к стене и увидел, что подле неё лежал эголетсо. Глянув в сторону, мужчина снова вздохнул и подобрал крест.

– Это Нисхождение?! – продолжала недоумевать спутница. – Чтобы прикончить твою эту, нам пришлось [бомбить] её из пушки!

– Занятно. Всё намного проще, чем ты думаешь, Анастази. Все немёртвые – продукты элегической среды, и отречённые тоже. Я не ожидал, что отравленная живая плоть способна так реагировать на фимиам, но это напомнило мне, чем можно… заменить радиацию.

– Я даже не об этом. – Лайне повесила винтовку на плечо. – Это что, литеры?! Я их даже прочитать не могу!

– Это говорит о том, какая ты вестница.

– Да-а, спасибо, – скривилась девушка. – И всё же, что ты написал?

– Послал его далеко и надолго, – ответил Кемром и махнул рукой. – Пошли. Не хотелось бы выяснить, что к Бездне переметнулся ещё кто-то из моих бывших коллег.

Вместе они поспешили на первый этаж.

Над телом, что недавно осенила Анастази, склонился красморовский странник. Лишь завидев его, Кемром направил на него винтовку и передёрнул затвор. Красморовец, разом среагировав, поднял руки, но почти сразу опустил одну из них и снял маску. Его внешность немало удивила вестницу: столь модифицированного человека она видела впервые.

– Я мирный, – сказал агент и, расставшись с клювом, глубоко вздохнул. – Я не сектант, и вы, я так погляжу, тоже. Моя знакомая сейчас пилотирует АДАМ, и, если вы не возражаете, я бы хотел ей немного помочь, поэтому мы можем обойтись… без этого?

Взгляды собравшихся коснулись винтовки. Капитан неуверенно опустил оружие и вопросительно посмотрел на Анастази.

– Нина? – осторожно уточнила она и, получив подтверждение, спросила: – Ты вообще кто?

– Дмитрий Залерт, странник… Ксиву, извините, показывать не буду – долго искать.

– Анастази Лайне, – представилась балтийка и кивнула на капитана, – Антон Кемром.

– Да я в курсе, – квёло произнёс агент и, недоверчиво глянув на последнего, прошёл к одному из окон, через которое открывался наилучший обзор – подняться выше, казалось, странник не решился. – А теперь, пожалуйста, немного тишины.

Анастази, приподняв брови, тяжело выдохнула – Кемром не менее озадаченно кивнул, а после закурил. Вместе они удалились в дальний угол.

– Так значит, – с опаской оглянувшись на Залерта, вполголоса начала вестница, – ты не будешь его убивать?

– Мы преследуем одну цель, – стряхнув с папиросы пепел, задумчиво рассуждал Кемром, – и пока это так… Я бы предпочёл обойтись без лишней крови. Её и без этого… сегодня немало. Впрочем, это довольно символично. Дочь Революции против Раге… Снова. Fon, своенравная модель. Участвовала в прошлом Нисхождении Раге… Ха-х, символично. Тогда шутили, что из-за костей Хелты она причиняет ущерба больше, чем сама Мать Войны.

– Так себе шутка, – покончив с проверкой рации, Залерт подошёл и невесело хмыкнул. – Нина не справилась.

– У неё не было шанса, – сухо отметил Кемром. – Вилена не позволит АДАМ завершить Нисхождение.

– Почему она её просто не прихлопнула? – выдала Анастази.

– Титаны не приспособлены к борьбе с пехотой, – возразил капитан, и Залерт, подтверждая, кивнул. – Одарённые могут попасть им под ноги, но прямая атака запрещена протоколами безопасности. АДАМ созданы для уничтожения демиургов и только с такой целью могут быть использованы. Так что Нина не справится одна: мало того, что ей мешают, так и Раге питают сектанты, причём не только здесь – мыслям не страшны расстояния, а за Дочерью никого нет: ни огневой поддержки, но сопутствующих Нисхождению обрядов.

Точно что-то обдумав, Залерт неохотно согласился:

– И что ты предлагаешь?

– Для начала – нужно прикончить одну emech chenejnel: из всех сектантов она представляет наибольшую угрозу. Раз с АДАМ не получилось, нужно, чтобы ты вытащил оттуда эту… Нину, вспомнил, – выглянув в окно, проговорил Кемром и глянул на вестницу. – Твои сёстры могут не справиться. Проведёшь ритуал Восхождения?

– Я… Не знаю, наверное, – та растерялась. – Я проводила их, но только на андерах…

– Деми – такие же немёртвые, как и андеры… только больше и вреднее, – ровно заметил Залерт. – Изгоняешь андеров – справишься с деми. Вероятно.

– Вполне, – согласился Кемром. – Только мы не будем изгонять её – мы убьём её. Раз и навсегда. Чем дольше Раге на земле, тем сильнее мутнеет разум людей, и повторное Восхождение, gejr через сотню лет, свергнет нас в пучину безумия.

– Звучит так, будто ничего не изменится, – скептично заметил Дмитрий. – Допустим, мы сможем убить её. Как?

– Оружием, – уронил капитан, – но прежде мы должны избавиться от Вилены. Пока она там, ничего не выйдет… У меня есть план, – и обратился к Анастази. Та вскинула бровь. – Мне нужно, чтобы ты начала меня бояться.

Эпизод четвёртый

Карпейское Каэльтство: Градемин (Староград)

площадь Дангери

2-26/995

Кабина разрушилась. Дочь Революции выплюнула Нину на крышу книжного магазина, через дорогу от свадебного салона. Девушка кубарем покатилась к самому краю. АДАМ тем временем накренилась вперёд. Сделав предохранительный шаг, припала на колено. От удара разрушился закрытый книжный магазин. Титан заискрился. Погасли глаза деметалловой машины – в строю остался лишь один великан.

Когда Раге увидела падение противника, челюсть её опустилась. Из пасти вырвался душераздирающий крик.

– Нина! – кто-то позвал пилотессу.

Та нервно оглянулась – над соседней крышей парила Агния.

Всё то время, что шло Восхождение, она не оставляла изначальную позицию. Периодически она отстреливала сектантов, посягающих на её местоположение – выданное Хольт оружие использовалось по полной.

Карпейское гарпийское обмундирование не позволяло Агнии установить стабильную высоту, и валькирия практически не покидала периметр свадебного салона. Поначалу Майнью потеряла дар речи, когда обнаружила подругу уцепившейся за карниз одной рукой – вторая, парализованная, висела плетью.

– Держись! – крикнула гарпия. – Я сейчас!

Оставив «Стрибу» под антенной, Агния отошла к дальнему краю крыши, а после, разбежавшись, прыгнула. С помощью крыльев она спланировала на книжный, к удаче оказавшийся этажом ниже. Гарпия пролетела точно над АДАМ и, приземлившись, бросилась к подруге. Схватила её за руку и вытянула на крышу.

Выглядела Нина помято: без травм не обошлось. Тело расцветало гематомами и ссадинами, а правая рука вовсе сломалась.

– С-спасибо… – Нина тяжело дышала.

– Ты совсем [спятила]?! – прикрикнула на неё Агния. – И только давай без этого говна про сталь и плоть. [Зачем], Нина?!

– Ну… Я хотела остановить Восхождение.

– А вместо этого [разбила] АДАМ! Просто [потрясающе]…[Проклятье], я чуть ли не Ве́рнуту начала молиться, чтобы это была не ты!.. – А затем гарпия внимательно осмотрела пилотессу. – Что это на тебе? Это что, нашивка РИА?

Посыльная, подтянув к груди сломанную руку, хлюпнула носом:

– Мне Евген одолжил одежду…

– Ладно… Ладно. – Майнью резко опустила руки и выдохнула. – Значит, плавун твой тоже ещё тут? – Да. – Хорошо, тогда я… Тогда я доставлю тебя к нему и…

– Нет.

В порыве невиданной воли Нина, припав на левую ногу, встала. Сдавленно зашипела. Подруга вовремя подхватила её под локоть и мельком оглянулась на Раге. Увиденное разительно отличалось от того, с чем гарпия столкнулась в Грустине.

В отличие от Живамиж, Мать Войны не стремилась сохранить целостность АДАМ. Подобные кольям пальцы буквально разрывали машину, и пласты металла разлетались по всему Старограду. Некоторые, особо крупные, врезались в здания и рассекали каменные стены. Лишь подоспевшие крематоры смогли перетянуть на себя внимания великанши.

– Что ты сказала? – мотнув головой, Агния попыталась сосредоточиться на подруге. Та даже не обратила внимания на затянувшуюся паузу. – Ты себя вообще как чувствуешь? Может, головой ударилась?

– Слушай, Агни, я не свалю – раз я здесь, значит, либо я доведу дело до конца, либо… Ты знаешь. У нас одни взгляды… Иначе почему ты всё ещё здесь?

Майнью замялась.

В некоторых вопросах Красмор и Чёрные Зори сходились – особенно если то касалось здравого смысла, именуемого в рапортах дезертирством. Без приказа никто не смел отступить: ни волчица, ни охотник. Впрочем, случалось такое редко, и тела нередко оставляли на боевых полях.

– Как ты себе это представляешь? – серьёзно спросила Агния. – Посмотри на АДАМ. Титанов и с меньшими повреждения списывают, а ты хочешь вернуться в эту развалюху? Которая ещё и может рвануть в любой момент?

– Да… да, я понимаю, как это звучит. Послушай, я знаю, что не справилась с управлением… Что конкретно облажалась. Не учла состояние АДАМ… – неуверенно призналась пилотесса и глянула на налитое синевой запястье. – Это было слишком рискованно, но… Я должна вернуться. Я смогу реанимировать АДАМ. Я… хотя бы попытаюсь. Только… Мне понадобится твоя помощь.

Напряжённо:

– Какого плана?

– Я не смогу самостоятельно забраться в кабину. Сможешь… Сможешь меня спустить?

– Я…

Гарпия растерялась. Нахмурилась.

– Пожалуйста, Агни, – жалостливо протянула Нина, – поверь в меня.

– Ладно. – Майнью, наконец смирившись, крепко схватила подругу – для надёжности та плотнее прижалась к воительнице. – Держись… И смотри вниз – у нас одна попытка.

Пилотесса кратко кивнула.

Вместе девушки спрыгнули с крыши – костюм, неприспособленный к такой ноше, сразу потянуло вниз, и даже созданные для планирования крылья не способствовали выправлению траектории полёта. В попытках скоординировать курс гарпия выстрелила крюком-кошкой в антенну на крыше свадебного салона. Когда Майнью с попутчицей достигли АДАМ, посыльная сказала:

– Давай.

Агния ослабила хватку – Нина, выскользнув, упала точно на поникшую голову титана. Вцепившись в край раскуроченного люка, пилотесса превозмогла боль и подтянулась. Посмотрела в сторону. В тот же момент Майнью благополучно приземлилась на балкон второго этажа. Перед тем, как забраться через дыру в кабину, Нина благодарно кивнула гарпии – едва та возвратила её жест, как на площади прогремел взрыв. Подруги синхронно повернули головы и увидели, что Раге атаковали отбившиеся от сектантов демиборцы.

Вдруг на поясе зашипела рация. Только Агния сорвала её, как раздалось:

– Осторожней, пташка…

– Что? – недоумённо. Гарпия взволнованно ответила: – Приём. Кто это? Приём.

– Цесаревич уже здесь… Наступает наш Парад…

– Кто это?!

Балкон, на котором стояла Агния, не выдержал всех потрясений и обрушился. Свободный полёт отбросил рацию. Майнью, в последний момент сориентировавшись, подалась в сторону и упала в метре от обломков. Из-за разбившихся плит проступила арматура.

– Агни! – Нина высунулась из кабины. – Ты как?

– Нормально, – отряхнувшись, ответила та.

– Агни! – Золотистые глаза пилотессы расширились от ужаса. – Сзади!

В следующее же мгновение Майнью пронзил источающий кислоту клинок. Проволока, оплетавшая его, начала расползаться по телу гарпии и точно присасываться к венам. Агния ошеломлённо открыла рот. Хрипло вдохнула. Из нагрудного кармана выпала красная коса с вплетённым в неё стеблем.

– Нет! – крикнула Нина, но отчаяние её растворилось в агонии Восхождения.

Меж тем со спины послышалось:

– Из Грустины обычно не возвращаются… – это были последние слова, которые она услышала.

Жизнь за считанные секунды оставила валькирию. Обескровленное тело рухнуло в ноги сектантке, направившей оружие демиборцев против людей.

Эпизод пятый

Карпейское Каэльтство: Градемин (Староград)

клуб «Клюква»

2-27/995

Вилена чувствовала себя единой с Матерью Войны, её верной дочерью и оружием, призванным в защиту своей благодетельницы. Культистка без страха смотрела на деми своими пустыми глазницами, и провалы текли чернильной кислотой. Рождённые Бездной слёзы, разбиваясь, прожигали брусчатку насквозь.

– Ты прекрасна, – вполголоса восхитилась Вейнберг.

Но деми не отреагировала на эти слова.

Она кричала и плакала. Крушила близлежащие дома. Всё то, что прежде составляло архитектурный ансамбль Старограда, превращалось в руины. Бесчисленные обломки и тела покрывали Дангери, и воздух, пропитанный гнилью и кровью, кружил Вейнберг голову.

Женщина была счастлива. Так, словно стояла вместе с Джестерхейлом Опустошённым в момент его встречи с Лиром, Отцом Кошмаров.

– Так вот, к чему ты стремилась?.. – сверху прозвучал знакомый голос.

Словно очнувшись, Вилена обернулась – в нескольких метрах от неё стоял Кемром. Она невольно улыбнулась, когда увидела его прежним: холодным, в сереющем от элегии плаще и маске, целой. Мужчина предстал безоружным – его руки, свободные, были на виду.

– Я думала, что больше тебя не увижу, – призналась Вилена и чуть поморщилась, когда деметалловый шлем вновь начал покрывать её голову. – Признаться честно, я даже рада, что ты выбрался. Мне хотелось, чтобы ты был рядом, когда это произойдёт.

– Было бы несправедливо, позволь я насладиться тебе триумфом и остаться после этого живой.

Несомненно, эти слова развеселили Вилену. Демиган снова обратился в клинок, а сама культистка направилась в сторону бывшего гарда.

– Значит, теперь ты снова здоров?

Произнесённая фраза возымела над Кемромом странную власть. Облик его деградировал, и перед Вейнберг появилось иного рода существо. Будто сама Федра обрела человеческую форму и явила подлинную суть. Маска, треснув, слетела с него – под рябой кожей запульсировали черви. Старые раны, открывшись, засочились гноем. Белёсые зрачки покраснели. Искривилась спина. Изо рта вязко потёк желтоватый секрет.

Энтузиазм вмиг оставил Вейнберг. Она опустила оружие и холодно усмехнулась.

– Это не мой кошмар… – Оглянувшись, женщина остановила взгляд на «Клюкве».

***

– Я не справилась, – жадно вдохнув воздух, сообщила Анастази. – Она… Она что-то сказала про здоровье, и я… Я не смогла докрутить этот страх.

Предложение Кемрома было простым: Лайне должна была оживить в сердце пережитый страх и представить, что капитан объединяется со своей прежней покровительницей для ликвидации дочери Стагета.

– Это уже неважно, – выглянув в окно, бросил капитан. – Она идёт сюда.

Когда Кемром и Анастази вырвались на крышу, они узрели взошедшую Раге. Представшая перед ними картина шокировала настолько, что каждым, кто видел воскресшую Мать Войны, овладевали эмоции ошеломительной силы: покуда одних парализовало страхом, другими овладевали ненависть и гнев.

Из недр Градемина рвался огонь. Языки пламени поднимались над площадью и коптили воздух. Иссыхали фонтаны кроворек. Дышать стало почти невозможно.

– Не смотри, – шепнул на ухо девушке Кемром, – она убивает.

Об этом Лайне знала и сама: прямой взгляд на деми оказывает на человека негативное воздействие. Уже не одно столетие ущерб минимизировали посредством использования стекол, в частности – с зеркальным напылением. Несмотря на то, что эта мера не являлась надёжной, она была единственной.

Только Анастази оторвала взгляд от Раге, как узрела залитую кровью Дангери. В последней схватке пало немало красморовцев и Чёрных Зорь: сотни обворованных временем тел лежали на расколотой площади. Пока одних в подземные глубины затягивала гравитация, другие становились новой плотью взошедшей деми.

Ведущая на крышу дверь распахнулась. В проёме, преисполненная монструозного величия, показалась Вейнберг. Обменявшись с Анастази встревоженными взглядами, Кемром с флиссой наперевес бросился на бывшую покровительницу. Та без особого труда отшвырнула его. Мужчина, ударившись о стене, упал без чувств.

Анастази непроизвольно попятилась, но отступать было больше некуда. Разве что вниз, где расстилалась кровавая пропасть. Вдали балтийка увидела Верховную Жрицу с верными ей ундинами да волчицами – те успешно прорезали себе путь к Дангери. На долю секунды девушке даже почудилось, что предвестница заметила её.

– Встретились два моих несчастья, – промурлыкала Вейнберг.

Шлем оставил её голову. Лицо женщины иссекали множество порезов – как незначительных, так и глубоких.

Меж тем Кемром аккуратно отполз в сторону. Из-за переломанных рёбер вздохнуть получилось не сразу. В висок стукнула отступившая прежде боль. Капитан раздражённо зажмурился. Сплюнув скопившуюся во рту кровь.

– Covon… – зашипел он. – Hor zos oner-it goretkon Dzhesterhejl…

Едва Вейнберг замахнулась мечом на вестницу, как за спиной первой раздались шаги.

– Вилена…

Женщина ошеломлённо застыла, когда услышала знакомый голос.

– Джестерхейл? – и обернулась.

В действительности, это был он. Высокий атлетично сложенный мужчина с длинными чёрными волосами. Глаза у него отсутствовали, а одет он был в опаленную форму путника начала X века. Небрежно накинутый на плечи плащ, казалось, ещё дымился.

Чем ближе к ней становился Джестерхейл, тем больше сталь уступала плоти. Доспехи открывали изувеченную металлом и элегией кожу. Обескровленную, белую, пожранную болезнетворной пигментацией. Изорванное платье едва прикрывало наготу истощённого тела, и обманчивая красота явила истинное уродство.

Одержимость, убедился Кемром, сорвала с Вейнберг последнюю маску.

– Я была верной тебе последовательницей… – одними губами произнесла Вейнберг и едва не пала на колени перед первым демиборцем. Сначала тот протянул к ней руку, но резко отвёл её и нахмурился. – Ты вернулся… Как и было обещано.

– Твоё рвение завораживает, – меланхолично отвечал Джестерхейл, и обезображенные губы культистки расплылись в улыбке, – но и только.

Оживший лик женщины вновь омертвел. Радость сменилась гримасой боли.

– Я делала в точности так, – страстно возразила она, – как было написано «Кате-Эр»!