Текст книги "Ох уж, эти детки!"

Автор книги: Олег Верещагин

ГЛАВА 10
Заморочки – на бочку!

Вечер был тихий и теплый, на безоблачном небе бесконечно горел летний закат – а на другой половине зажглись крупные звезды.

Дверь штаба ЮК была открыта. Настежь. Лидеры команды сидели без света. В полной тишине июньского сада время от времени тонко подавала голос тонкая гитарная струна под пальцем Федьки, устроившегося на верстаке. Саша сидела на кресле, Макс стоял у косяка, придерживаясь высоко поднятой рукой за притолоку. Все эмоции, казалось, уже выплеснулись, уже почти пол часа царило полное молчание, только Федька нет-нет, да и пощипывал струны.

Настроение было… да нет. Не было никакого настроения. Был повисший в воздухе на вечные времена НИКАКОЙ миг – теплая ночь, кроны деревьев в еще светлом небе, редкая россыпь звезд. И не хотелось ничего другого, потому что за пределами этого мира царила отвратная несправедливость, которой не было названия и определения.

Никто из троих не говорил об этом. Но все трое об этом думали. И каждый знал, что другие об этом думают, и ничем не мог помочь.

– Уйти бы куда… – вдруг тоскливо сказал Федька.

– В монастырь? – безразлично сказала Саша.

– В женский, – также безразлично добавил Макс и неприятно засмеялся.

– Нет, – Федька вздохнул. – Куда-нибудь, где… Как у Нортон, помните^(1.)? Тот мужик, бывший военный… В какой-нибудь колдовской мир. Подальше отсюда. Чтобы всего этого не видеть… – он тронул струны и начал было:

– Надоело

Говорить и спорить… – но оборвал сам себя: – А, все фигня.

– Помните, в апреле, в Красноярске, пятеро пацанов пропали? – Саша сцепила пальцы на коленке. Мальчишки вяло покивали. – А под самый День Победы их сгоревших нашли? В полукилометре от дома, в каком-то люке… Кому они были нужны? Кто их искал? И кто за это ответил? Даже сказать не могут толком, что с ними сделал, для чего убили…

– Перегибаешь, Саш, – возразил Макс, не поворачиваясь. – Их три недели чуть ли ни дивизия искала…

– Ага, с собаками, с вертолетами! – зло сказала девчонка, вскинув голову. – Стройки обшаривали, подвалы, вокзалы! Девятьсот беспризорников нашли – а то раньше про них не знали! Даже в тайге искали, а то им делать было нечего, в апреле в тайгу переться! А искать-то надо было в домах из красного кирпича за красивыми заборами. И все это знали, мальчишки. Вы понимаете, в чем ужас-то: все! Милиция, власти – все знали, где их надо искать! Только это было нарушением прав частной собственности и неприкосновенности жилища. А ордер так просто не получишь, адвокаты растерзают… Вот и кипешились по всей Сибири: ах, смотрите, как мы их ищем! Ну и нашли. И тут же крутить начали: да они сами!.. да они типа обнюхались и сами сожглись!.. Представляете, мальчишки: сидит вот такой сибирский Большой Ха и говорит своему начальнику охраны: "Ну-к, привези мне пяток пацанов, да не с улицы, мне бомжата надоели!" И тот…

– Саш, не надо, – скривились, попросил Макс. Федька опустил голову, на скулах у него играли желваки. Саша вскочила:

– Ах, "не надо!"?! Тоже башку в песочек?! А передачу "Жди меня!" смотрите?! Хорошая передача, да?! Только мне интересно: хоть один ребенок из тех, про кого точно знают, что их похитили – ХОТЬ ОДИН вернулся?! Ни одного! Ни единого! Мы тогда в области жили… мама сводки читала дома – плакала! Поехал купаться – один велик нашли! В магазин за радиодеталями выбежал, даже паяльник не выключил – с концами! Еще одну от собственного дома, как Женьку, на машине увезли, затащили внутрь и увезли! А другого украли, позвонили родителям посмеялись и даже выкуп не назначили, только рассказали, что с ним делают! Это что – не ад на земле?! Не кошмар наяву?! Да если бы те… если бы ветераны, которые тогда… которые за нас погибли… если бы им про такой День Победы рассказали… – И Саша внезапно расплакалась, прижав кулаки к глазам.

Мальчишки подошли к ней и обняли с обеих сторон. просто так, безо всякого, чтобы успокоить. И Саша постепенно успокоилась. Сказала тусклым голосом, отстранясь от мальчишек:

– Никому мы не нужны… – села в кресло. Они вернулись на свои места. – Только разной сволочи, как добыча… Да и со взрослыми почти так же… Мне вообще иногда кажется, что они с ума посходили. Мечутся, конкурсы какие-то устраивают, играют, веселятся, друг друга награждают, премируют, хвалят, делают вид, что все в порядке… помните, как в этой книжке Уэллса^(2.) – их ели, а они делали вид, что людоедов, нет, помните? А попробуй только защищаться – ты же виноватым окажешься, такое вешают… Вот ты, Федь! – она повернулась к Федору, и тот грустно улыбнулся: – Ты умный, смелый, честный. Про тебя должны в газетах писать, в журналах фотки во весь разворот печатать! Из таких, как ты, из них… из них щит и меч страны вырастают! А что про нас печатают? «Концерт группы „Корни“ к колонии для несовершеннолетних»… «Малолетние сатанисты принесли в жертву сантехника»… А ты, Макс?! Таким, как ты, государство с детского сада должно стипендии назначать, чтобы они свои таланты ради… ради Отечества развивали! А не будь у тебя мамы с деньгами – думал бы ты об институте после одиннадцатого? Фик. Даже если у тебя башка, как и Эйнштейна. А Юрка наш?! Семь человек детей, живут в доме, который своими руками из ничего построили, да такую семью должны на руках носить! А они друг за другом кроссовки донашивают, «Ах, вымираем, ах, что делать?!» Ну, Федор?! Что скажешь?! Командир! Такие, как ты, в войну эшелоны под откос пускали! И?!.

1. Федор имеет в виду фентезийную эпопею американской писательницы А. Нортон «Колдовской мир».

2. Саша имеет ввиду фантастическую антиутопию английского писателя Герберта Уэллса, изобразившего в романе «Машина времени» мрачный мир будущего, где человечество разделилось на ночных людоедов-морлоков, пожирающих изнеженных и беспомощных элоев

 
Деньги любому
сулят утешенье,
 

– с неприятной улыбкой процитировал Федька, беря гитару снова,

 
хоть каждый и должен
их тратить охотно,
если желает
поддержки лорда…
 

Толкование руны «феох» – «богатство» – из…

– …из "Древнеанглийской рунической поэмы"! – зло крикнула Саша. – Это все?!

– Нет! – вдруг также зло рявкнул Федька. – Могу еще спеть! Слушайте!.. – и, перехватив гитару, запел необычным, не похожим на свой собственный, сорванным голосом:

 
Уйдем в синий край рассвета,^(1.)
Где долгая память детства,
Как смуглый от солнца мальчишка,
Смеясь, бежит по траве…
Там людям не целят в спину,
Там правда для всех едина,
Там если враг – то скрытый,
А если друг – то навек…
 

– он не допел, хлопнул по струнам, медленно отложил гитару, как что-то хрупкое. В штабе опять стало тихо, но это была плохая тишина. Никто не смотрел друг на друга. И в этой тишине Макс сказал:

– Вот так договариваются до мыслей о коллективном самоубийстве.

Саша завозилась, коротко вздохнула. Закат почти погас. Снова стало тихо. Федька дотянулся, тронул струну – она заплакала. Поднял голову и очень спокойно сказал:

– А что? Может давайте?

– Что? – Саша снова завозилась. Федька усталой ноткой отозвался:

– Не надо, Саш… Все понимаешь, чего теперь… Не мы первые, не мы последние. А что еще делать, если мир такой… такой паскудный – уйти некуда, поменять ничего не поменяешь? Пробуем – и крайними слева остаемся… Как будто идешь, идешь по снежной целине, ноги вязнут, холодно, а впереди – ни одного огонька. И главное – знаешь, что их и не будет, огоньков, НЕ БУДЕТ. Так чего уж…

Саша на этот раз промолчала. Макс сказал тихо:

– И он вынул меч….

– …укрепил его рукоятью в камнях и навалился грудью на остриё,^(2.) – закончил за друга Федор.

– А как? – все также тихо спросил Макс, отталкиваясь от косяка. – Ты подумал?

– Подумал. Вон там, над верстаком, укрепим петли. Потом за руки возьмемся и прыгнем.

– И будем висеть в мокрых штанах?^(3.)

1. Стихи В. П. Крапивина.

2. Федька описывает много раз упоминаемый способ, которым кончали с собой викинги – их мечи имели не острое, а скругленное, но хорошо отточенное окончание клинка.

3. Макс озвучивает неприятный факт – при переломе позвоночника человек непроизвольно опорожняет кишечник и мочевой пузырь.

– Не будем. Тут невысоко, а мы не очень тяжелые. Позвоночник выдержит. Задохнемся и все. Это не очень долго, а не почувствуешь почти сразу ничего.

Снова наступило молчание. Долгое. Очень. Федька тронул струну, она уронила в темноту еще одну слезу. И тогда Макс сказал:

– Ну, давай. Может, там лучше будет. А может – никак… но это все равно лучше.

– Угу, – Федька поднялся и потянулся.

– Мальчишки!.. – Саша вскочила. Макс вдруг очень ласково сказал:

– Саш, мы тебя не заставляем. Ты уходи. Все нормально.

– Я не об этом! – в голосе девчонки звенел гнев, и Федька остановился, а Макс поднял брови. – Я не об этом! Разве это выход?!

– А разве нет? – Федька не сводил с девчонки глаз.

– Нет! – взвился голос Саши. – И не думайте, что я боюсь! Просто… а как же Юрка?! а другие наши?! Они же нам поверили, а что теперь?! Три тушки в петлях и слюнявая предсмертная записка?! Мальчишки, а как же наш город?! Кому мы его оставим?! Этим… морлокам отдадим, чтобы они тут ползали и делали что хотели?! Ведь он же – НАШ! И то, что вы задумали, трусость! Предательство! Подлость!

– Она права, – Федька потер виски, прерывисто вздохнул, покрутил головой:

– Чего это на нас нашло?!

– Давление общего энтропийного поля, – сказал Макс. – На подростках оно особенно часто сказывается.

– Мальчишки, – осторожно сказала Саша, – вы передумали?

– Конечно, – кивнул Федор. – Зачем мучаться, если нас и так прибьют? – Макс и Саша засмеялись, а он подошел к стене с плакатом, изображавшим Эомера, и снял с креплений меч. Обнажил клинок и вытянул руку с оружием перед собой. – Ну и пусть ничего нет. Ну и пусть никому мы не нужны. У нас есть мы сами. И этого никому не отнять.

– "Долго ли мука сея будет, протопоп? – До самыя – говорю – Марковна, до смерти. – Ну, добро – ино еще побредем…" – без улыбки сказал Макс. – "Житие протопопа Аввакума".

– Вот-вот, – Федька кивнул. – Побредем. Побарахтаемся. По-бо-рем-ся! – и рассек воздух клинком, потом положил его на левую ладонь. Постоял, кусая губу, и заговорил: – Я… Гриднев Федор… клянусь на мече перед своими друзьями и перед нашей землей Русской, что… не сдамся и буду бороться за правду, за которую погиб стрелец Кузьма… и не отдам его память… на… на поругание, – он поднял глаза и протянул оружие Максу. Тот, помедлив, положил на оружие свою ладонь, а через миг легла Сашина рука, и два голоса повторили:

– Я, Ковалык Максим…

– Я, Климова Александра…

…– Весной в Марийской Республике трое пацанов повесились, – Саша открыла бутылку лимонада. Макс покачал головой:

– Саш, что-то у тебя сегодня….

– Ты дослушай, потом перебивай, – девчонка кинула в приятеля колпачком. – Они каких-то кроликов украли, их забрали, били в милиции, ну и «закрыть» обещали, потом отпустили, а они повесились… а через два месяца, вот, недавно, на телевидении программа была. Там такой молодой в мундире глазки выпучил, лицо благородное и честное сделал – и понес, и погнал… оказывается, никаких следов побоев не имелось, мальчишки, когда вешались, пьяные в дым были и вообще – у них наследственность плохая, кто-то у кого-то в семье лет сто назад с собой кончал. Никто их не бил, ничем им не угрожали… Конфетками накормили, чаем напоили, ласково поговорили и отпустили, а они, негодяи мелкие, насосались портвешку и удавились, чтобы милицию подставить… Только пацаны те, между прочим, не то что не выпивали – они не курили даже. А кролов украли, потому что жрать хотели. А что до побоев – так дураку ясно, что можно бить, а следов не останется, тут уметь главное…

– Саш, – Федор внимательно посмотрел на девчонку, – ты это к чему?

– А к тому, – она помотала пальцем, – что нам, мальчишки, сейчас надо быть осторожными и хитрыми. Каждый шаг выверять. Понимаете, мы сейчас почти подпольная группа под колпаком у Мюллера. Нас взять ничего не стоит. А потом скажут, что мы были шайкой малолетних алкоголиков, хранили в нашем штабе наркотики, оружие, боеприпасы, взрывчатку и ваххабитскую литературу, а кроме того, угоняли стада коров с ферм, чтобы продать их в соседней области. Ну а когда нас разоблачила доблестная милиция, мы ловко ушли от ответственности путем смерти.

– Да, – пробормотал Макс, – союзников у нас нет… Ни мамины адвокаты, ни твоя родительница, Саш, ни даже остальные наши ребята-девчонки нам не помогут…

– Ребят с девчонками в это дело втягивать мы не имеем права, – хмуро сказал Федька. – Особенно Юрке ни слова. Это не автоматы монтажной пеной заливать, тут дело просто гробом пахнет… А если честно, не знаю даже, с какого конца браться.

– Ну, а вот меня кое-какие задумки есть, – решительно сказал Макс. Федька кивнул ему:

– Выкладывай свои заморочки на бочку.

Но Макс не успел начать говорить. В воздухе повисли дальние лучи мощных фар, заурчал мотор, умолк, хлопнула дверца, и мужской голос неподалеку позвал:

– Федор, я же знаю, что ты там сидишь! Вылезай, открывай! Отец приехал!

– Папка!!! – несолидно взвизгнул Федька и пулей вылетел наружу. Из сада донесся вопль: – Папка приехал!!!