Текст книги "Ох уж, эти детки!"

Автор книги: Олег Верещагин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

ГЛАВА 8
Большой Ха и три ха-ха

– Ты объяснишь, что к чему? – прошипел Дубль.

– Нет, Вить, времени нет, – Федька быстро переводил взгляд с открытых ворот внутрь, на корму джипа, потом – на пустое полукруглое крыльцо, на сарай, обшитый вагонкой, в глубине двора. – Честное слово – нет времени… Макс, пошли.

– Погоди, – рокер задержал Федьку за рукав. Глаза у него были серьезные.

– Может, мы с вами? А, Игл?

– Угу, – буркнул тот, разматывая из-под куртки с изображением орла длинную массивную цепь.

– Нет, вить, – Федька покачал головой. – Вы очень тяжелые… Если уж так – подождите нас тут, а?

– Будем ждать, – кивнул Дубль, присаживаясь на сидение своего «урала», стоявшего за плотной стенкой кустов. – Вы только ракету дайте.

– Вить, – сказал Федька. – Спасибо, Вить, – и добавил непонятно для рокера:

 
Тир – звезда,
веру крепит в атлингах,
не собьемся с пути,
туманы в ночи
ей не помеха…..
 

Дубль не мог знать, что это толкование руны «тир» из «Древнеанглийской рунической поэмы». Но важно кивнул:

– Или!

* * *

– Как думаешь, где он?

Вообще-то двор дачи охраняли два пинчера. Но сейчас, когда тут были чужие, пинчеров куда-то дели. Макс и Федька сидели за сараем в ухоженных кустах сирени. Двор по-прежнему пустовал, хотя из дома слышались кое-какие звуки.

– Где угодно, – прошипел Макс. – В подвале – в доме, или вон под мараем…или еще где…. если он, конечно….

Макс не договорил. Но Федька понял его и стиснул зубы.

– Смотри, – Макс толкнул друга в бок. И Федька увидел, как на крыльцо вышел амбалистый молодой парень. Постоял, потянулся и неспешно зашагал к сараю, что-то доставая из кармана свободной рубашки с коротким рукавом. Стащил какую-то оболочку, бросил ее буквально перед носом мальчишек, проходя мимо них.

И они увидели в руке амбала небольшой шприц…..

…Женька понял, что дело идет как-то не так, когда его привели в этот подвал. Правда, именно привели, вежливо, попросили подождать. Но ожидание затянулось – сильно затянулось и, когда в подвал спустился смуглый мужчина в белом костюме с замкнутым лицом, Женька осторожно сказал:

– Мне домой пора. Мама будет беспокоиться, я же ей не сказал….

Ссылка на маму в устах тринадцатилетнего парня ему самому еще недавно показалась бы смешной, но сейчас нарастающее чувство опасности заставило Женьку инстинктивно обратиться к самой, как ему казалось, надежной, защите. Но смуглый мужчина посмотрел на него спокойно, оценивающие и безразлично сказал:

– Подожди еще немного.

Дверь захлопнулась. И вот именно этот момент Женька отчетливо понял: НЕ ВЫПУСТЯТ. ПОПАЛСЯ.

Он даже головой затряс, прогоняя страшную догадку. Но вместо того, чтобы успокоиться, наоборот – еще яснее понял, какую глупость он сделал. Женька даже застонал от злости на себя и страха, нахлынувшего расслабляющей волной. Затравленно огляделся. Подвал был пуст – вообще пуст, только несколько ящиков, на одном из которых он сидел, бетонный пол, бетонные стены, бетонный потолок с одинокой голой лампочкой.

Потянулись часы. Женька несколько раз задремывал, сидя на ящиках и прислоняясь к стене, просыпался от холода, ходил по подвалу. Раза три колотил в дверь и орал – сперва просто "эй!", потом уже "помогите!". Хотелось сперва есть, потом начало хотеться пить, и скоро жажда уже стала невыносимой. В туалет тоже хотелось. Но все желания отходили на задний план, когда Женька начинал думать, что же с ним будет. Иногда ему думалось, что ничего страшного не случиться: просто ему не доверяют, а вот что-то проверят и опустят. Потом появились мысли о том, что мать с ума сходит, но и их стирал снова и снова возвращающийся все более и более сильный страх – вспоминались жуткие истории, виденные по телевизору. Женька, когда их смотрел, понимал, что это правда, но сейчас никак не мог поверить, что эта правда могла придти в его жизнь.

Это было несправедливо. И все-таки это было.

Так – то засыпая, то мечась по подвалу, то начиная надеяться, то погружаясь в страх – Женька дожил до утра. Часов у него не было, но он как-то чувствовал, что утро. Может быть, про него просто забыли, и он умрет тут от жажды? Нет, не может быть, чтобы его не спасли. Не может ведь живой человек в центре России, в обычном городе, это же не Кавказ, не пустыня… Но за этими мыслями жила и крепла, раздуваясь, одна: понимание того, что такие мысли, конечно, посещали сотни таких же, как он дурачков (или просто тех, кому не повезло), до последнего надеявшихся, что уж с ними-то ничего произойти не может, что вот сейчас все разрешится…

Дверь открылась и Женька вскинулся, увидев входящего парня – одного из телохранителей Большого Ха. Вскинулся с надеждой… а потом увидел в его руке шприц.

Женька отскочил к стенке, распластался по ней и быстро, незнакомым самому себе голосом:

– Не надо. Пожалуйста.

– Иди сюда, – приказал парень. – Не рыпайся… Сейчас вколем, хе-хе, витаминчик… Не бойся, это не больно.

– Не надо, – повторил Женька, чувствуя, что ему не просто хочется пить – он УМИРАЕТ на месте без воды. – Я не хочу. За что?

– Да ни за что, – безразлично сказал парень, надвигаясь на него. От парня пахло жвачкой и дезодорантом. – Гордись, блин. Может, целому десятку людей жизни продлишь – почки-печёнки там всякие…

Женька обмер. Парень это заметил и твердо взялся своей пятерней за левое запястье подростка, решив, что тот «готов». Но обмер Женька только на миг – и в следующую секунду превратился в развернувшуюся стальную пружину:

– Пусти, гад!!!

– Ухх… – вырвалось у парня, когда Женька ужарил его коленом между ног, ногой в колено и локтём в лицо. Перескочив через осевшую груду мышц, Женька рванулся к выходу… и запнулся о ящики! А в следующий миг опомнившийся охранник навалился на него сверху. Всей массой и взрослой силой, намереваясь сразу смять любое сопротивление.

Но это не получилось. Мальчишка выворачивался, кусался, сопротивлялся с таким отчаянием, что впервые мгновения охранник оробел, и Женька снова почти вырвался. Но опомнившийся охранник насел на него, изрыгая мат и угрозы. Женька дрался молча, не надеясь на победу, просто потому, что сдаться было страшнее – и только коротко вскрикивал от ужаса и ненависти.

Однако, долго это продолжаться не могло – сорок килограммов и тринадцать лет сражались с девяноста и тридцатью соответственно, на Женьку начала наплывать чернота, "Вот и все" – уже безразлично подумал он… и услышал два коротких, мягких удара. Чернота отхлынула….

… – Сиди, сиди сам, – Макс с размаху врезал Женьке по левой щеке, по правой, привалил к стене. Федька быстрыми, точными и беспощадными движениями вязал бельевым тросиком слабо бухтящего охранника. По полу еще катался гаечный ключ. – Сиди, говорю!

– Ма-ак… сс… – простонал Женька и заплакал: – Простите… я скотина…

– Скотина, скотина, – торопливо согласился Макс, поглядывая на дверь и лестницу за ней. – Федь, как там?..

Охранник окончательно пришел в себя, рыпнулся – и захрипел, едва не задохнувшись, поспешно подтянул ввязанные ноги к заднему месту, чтобы ослабить давление петли на шее. Простонал:

– Вы чего, пацаны? Вы кто?!

– С-с… – процедил Федька и вдруг изо всех сил ударил охранника в живот. Тот пискнул и, снова чуть не задохнувшись, визгливым от ужаса хрипом простонал:

– Не на-до…. по-жа-луй-ста-а… я… я не хо… ык… хотел!..

– С-с, – страшно процедил Федька, занося ногу для удара в голову, но Женька вдруг сказал

ясно:

– Не бей его, он же связан, – и продолжал бессильно плакать, наваливаясь на бедро Макса. Федька сморгнул, страшная белесая муть ушла из его глаз. Он поднял шприц и показал его лежащему на полу охраннику:

– Что тут?

– Витамины! – взвизгнул тот. – Пацан без воды и без еды целые сутки, я хотел… витамина… ааа!!!

Встав на колено, Федька вонзил шприц ему в шею и положил палец на плунжер. Раздался неприличный звук – и на белых штанах охранника стало расплываться большое пятно…..

– Федь, не надо, – спокойно сказал Макс.

– Почему, – также бесстрастно отозвался Федор. – Это… ЭТО – не человек и человеком никогда не будет. К тому же тут витамины.

– Зачем нам проблемы с убийством? У нас полно дел, – рассудительно сказал Макс. Федька подумал секунду и кивнул:

– Верно. Что вам нужно в городе? – он шевельнул иглу, и охранник, вскрикнув, зачастил:

– Клад…. вот у того пацана… ой-я-а!.. Большой Ха… ну, Филлип Петрович… он на этом… о-ой!.. помешан на всем…

– Ясно, – Федька вырвал шприц, нажал на плунжер и выпустил струйку белой жидкости в угол. Потряс шприцем, вдвинул плунжер до упора и вдруг сказал:

– Ну уж нет! – и с размаху засадил шприц в мягкое место охранника – не только иголку, но и резервуар, до ограничителя: – На память! Макс, пошли! Жень, сам иди, надо быстро!

Они взлетели по лестнице, пробежали через сарай, выскочил наружу.

Двое охранников шли прямо на них по сторонам дорожки, держа в руках палки электрошокеров. Стоявший на крыльце смуглый мужчина сказал:

– Только тихо и быстро – ну?

– Нашумели… – процедил Макс. Федька отшагнул в сторону, подхватил грабли, перебросил Максу тяпку:

– Жень, за спину… Теперь мы можем только драться…

Охранники замедлили шаг. Один оглянулся на смуглого, второй сказал неуверенно:

– Слышь, пацаны, кончайте…

– Сейчас, – кивнул Федька, подкручивая грабли. – Вот подойдете поближе, чтобы мне ноги не трудить, тут и кончу. Первого, кто подойдет.

– Стреляйте электродами и тащите в подвал, – подал голос смуглый. – Не хватало еще привлечь внимание…

Охранники заухмылялись, передвигая кнопки на шокерах. Федька засмеялся – горько и вызывающе. Это было как в саге – враги не могут взять героя мечами и расстреливают его из луков… Ну что ж!

– Макс, за спину!

Грабли описали гудящую дугу, отбрасывая в стороны с треском разрядившиеся электроды. Охранники переглянулись, один сказал рассеянно:

– Вот это фишка… – и полез за пистолетом. На стволе пистолета был длинный цилиндр.

– Все, – сказал Макс.

Федька пригнулся, готовясь прыгнуть. Он был уверен, что, если броситься на левого, то Макс и Женьку сумеют проскочить в ворота. Лишь бы Женька не подвел… Граблями по роже – дотянусь. Но и он успеет. Может, еще не насмерть…

– Уаааррррааааа!!!

Дикий двойной вопль, поддержанный воплями двух двигателей, заставил амбалов оглянуться – поздно. Синхронно взлетели над «чероки» «уралы» с победным грохотом сшибли охранников наземь. Собранная в комок цепь, брошенная Иглом, «отоварила» точно в лоб полезшего под пиджак смуглого.

– Место! – крикнул Дубль. – Второго ко мне!..

…Когда Гомер поднялся с плиток крыльца, то во дворе, кроме стонущих охранников, никого не было. Лишь на крыше «чероки» тянулись две вмятины с содранной до блеска краской.

Гомер засмеялся – сначала тихо, потом – в голос.

* * *

Остановились в лесополосе аж с другой стороны Изжевина – Федька ничего не приказывал и ни о чем не просил, доверившись рокерам. Все пятеро страшно хотели пить и умыться, поэтому, наверное, остановка оказалась около ручья, и минут пять никто ничего не говорил, все только булькали, пили и плескались. Потом Дубль предложил, вытирая лицо:

– Ну, что дальше?

– Дубль… это Вить, – Федька подошел к нему, – спасибо тебе. Без тебя…

– А, – Дубль отмахнулся. – Проехали.

– Деньги… – начал Федька, но Дубль поднял брови:

– Какие? Игл, ты про деньги слышал?

Игл, который пил, стоя на четвереньках, помотал головой, и Федька понял, что больше говорить про это не надо. Он протянул руку Дублю руку… и тот пожал ее. И вдруг спросил:

– А что, правда в "Отважном сердце" лажа?

– Правда, Вить, – кивнул Федька. Дубль вздохнул:

– Жаль… А это, какие ты там стихи читал? Про звезду?

– Это не стихи, а руна, – улыбнулся Федька. – Знаешь, что такое руны?

– Еще бы. Это у викингов?

– Ну, да… Так вот это руна «тир», вот такая, – Федька нарисовал носком кроссовки значок.

– На стрелу похоже, – оценил Дубль. – Поедем?

– Вы езжайте, а мы тут сами доберемся, нам еще поговорить надо.

– Лады, – покладисто отозвался Дубль. И сказал, уже подойдя к мотоциклу:

– Это. Буду нужен – спроси любого в Железнодорожном, – и крикнул, пнув стартер: – Не собьёмся с пути! Туманы ночи – нам не помеха!..

…Женька стоял возле ручья, опустив руки. В его взгляде, которым он мерил то Федьку, то Макса, было отчаянье. Мальчишки молчали, устало и, как показалось Женьке, безразлично.

– Простите меня, – прошептал он вдруг… встал на колени. – Простите. Что хотите со мной делайте, только простите. Я не для себя. я для мамы… я… – он задохнулся.

Макс и Федька сели на траву рядом с ним. Макс молчал. Федька усмехнулся грустно:

– Эх, Женька-Женька, ничего-то ты не понял… Разве Юрка так уж хорошо живет? Он что, не мог от нас эту штуку спрятать? Тоже для мамы, для сестер, для братьев… а ты свою мать спросил – нужны ей деньги, которые ты у друзей украл?

– Прости, Федь, – Женька кусал губы. – Хочешь, избей, я сопротивляться не буду, до крови избей… только прости….

– Ты сопротивляться не будешь, а я буду бить? – Федька толкнул Женьку в плечо. – Дурачина… Да пойми ты: мы до тех пор живем, один за другого держимся. Вот только решил: а, все, для себя поживу! – и пропал. Нас на этом ловят.

– Федь, прости, – твердил Женька. – Скажи, что сделать-то – и прости

– Не добивай его, – Макс встал, потянулся. – Пошли. Забыли.

– Забыли, – согласился Федька и, встав, протянул руку Женьке: – Пошли. А этому Большому Ха – три ха-ха вместо тебя. Да с кладом посмотрим еще…