Текст книги "Ох уж, эти детки!"

Автор книги: Олег Верещагин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

ГЛАВА 4
Мы летим над Уругваем…

– А-а-а-а!!! – взревел Макс, цепляясь обеими руками за тоненькие, хлипкие поручни из дюралевых трубок, отделявших его от бездны.

– О-о-о!!! – бодро поддержал его Маршал с заднего сиденья. Вопль Сергея Степановича был едва различим, его отшвырнуло назад потоком рванувшегося навстречу воздуха, но Макс отчетливо отличил в нем восторг, которого сам не ощущал – бывший командующий ВВС веселился во всю.

– Сергей Степанович, па-да-ееееееем!!! – завопил Макс, пытаясь закрыть глаза, но от страха только шире распахивая их за толстыми стеклами очков. В ответ безумный летчик заорал сзади:

 
Все выше, и выше, и выше
Стремим мы полет наших птиц —
И в каждом пропеллере дышит
Спокойствие наших границ!..
 

– Здорово, а?!

– Ааг… га… – Макс с облегчением перевел дух, видя, как верхушки деревьев, накренившись, вбок и влево – Маршал выровнял полёт. – Очень… – он поправил на шее висевшую на широком ремне камеру с телевиком и прислушался к своим ощущениям: штаны были сухие. Уже хорошо.

Слегка покачиваясь в воздушных потоках, легонький двухместный мотоплан летел над зелеными покрывалами Баклашовских лесов, тут и там прорезанными синими строчками речушек и продырявленными пятнышками лесных озер. Макс согласился на полет со скрипом – он из всех троих, включая Сашу, оказался самым легким. Не признаваться же было, что он боится высоты до икоты?!

Маршал, может быть, и был контуженым оригиналом, но свое дело знал. Они держались в воздухе уже почти два часа – больше планируя для неуловимых для Макса воздушных течениях с выключенным мотором, чем передвигаясь на нем. К высоко подтянутому левому колену Макса был притянут планшет с картой – точнее, копией копии – с которой он сверялся, по временам щелкая аппаратом. Они взлетели с загородного заброшенного поля, куда их доставил на «камазе» отец Федьки – чтобы не привлекать лишнего внимания.

Вообще лететь было интересно. Высота пугала, но Макс кое-как пообвыкся и временами начисто забывал и о страхе высоты и даже о своем деле. Мотоплан соскальзывал к верхушкам деревьев и плыл над ними – удирали серые белки, взлетели очумелые птицы, спасаясь от невиданного хищника… Или Маршал снижал аппарат прямо к воде лесной речки – опрометью бросался в чащу ничего не подозревавший олень, вода текла серой лентой прямо под ногами. Однажды мелькнула деревня – она не была обозначена на современной карте, и Макс понял, почему, когда Маршал снизился: деревня была пуста, по центральной улице, заросшей травами, трусил целый кабаний выводок. В другом месте – ближе к одной из немногочисленных дорог, пересекавших кое-где леса, возле пруда – мотоплан долго провожала воплями и неистовым размахиваньем рук компания туристов разного возраста и пола.

Но то, что было нужно, не находилось. Макс начал подозревать – и не найдется. Может быть, время изменило ландшафт: превратилась в цепочку стариц-озер, а то и вовсе высохла речка, делающая причудливый двойной изгиб, зарос лесом курган, охваченный лесной петлей…

Это был удар. Правда – скорей всего, и Большой Ха тоже ничего не добьется тут. Это утешало, но немного. Значит, сокровища стрельца Кузьмы так и останутся в земле бесполезным грузом… а главное: не будет ПРИКЛЮЧЕНИЯ.

– Сядем, пообедаем! – крикнул Маршал. Чуть повернувшись, Макс спросил:

– Как сядем?!

– Да просто! – гаркнул Сергей Степанович… и на этот раз Макс завопить не успел: мотоплан одним духом приземлился на узкую полоску пляжа, на твердый песок берега маленького озера. – Чудо-машина, – объявил Маршал, сдергивая очки, расстегивая перчатки.

– У-угу, – подтвердил Макс, вываливаясь на песок. Оказалось, что ноги и поясница затекли. Мальчишка со стоном потянулся, тоже сдернул очки, присел у воды и умылся.

Кругом было по-лесному тихо. В смысле – ясно, что тут нет людей. Маршал достал небольшую спиртовку, две консервные банки, еще что-то, начал возиться в стороне. Макс, сидя на корточках, осматривался. Ни за чем. Просто так. Он сам себе казался королем Матиушем из одноименной книги Корчака, пробравшимся на аэроплане вглубь диких земель. Ребячество, конечно, по-взрослому подумал Макс, а вслух сказал:

– Я искупаюсь.

– Осторожней, – заметил Маршал. – Я тебя в случае чего не вытащу – плавать не умею…

Макс, расстегивая куртку, застыл. Спросил недоверчиво:

– Не умеете?

– угу, – подтвердил тот, устраивая на подставке банку. – А что ты так удивляешься? – он засмеялся. – Чудила, я же родился, рос, жил в Абхазии, там в реках не поплаваешь – о камни расшибет… Эх, какие у нас реки! Ингури, Кодори, Бзыбь… – он вздохнул и пальцем провел по усам.

– А почему вы уехали, Сергей Степанович? – Макс, сев на песок, стянул кроссовки с носками и стаскивал камуфляжные штаны. – Вы же победили…

– Победили, – согласился Маршал. – А работы нет… Я же авиамеханик, что мне там делать? Большинство живут с того, что мандарины в Россию продают. А я не умею…

– Правда, что у вас орден от самого Ардзинбы^(1.)? – спросил Макс, вставая и поправляя плавки. Маршал кивнул. – За что?

– За войну, – усмехнулся тот. – После ранения вручили… Я даже не понял, кто, что, за что – почти мертвый был.

1. Первый президент Абхазии.

Макс оглянулся. Помолчал, потом подошел и сел на песок. Обхватил руками колени:

– Вас сбили? – тихо спросил мальчишка.

– Сбили, – неохотно отозвался Маршал. – Прямо в двигатель вляпали… а у меня еще пять гранат оставалось, таких, знаешь – противотанковых… Мне бы в сторону отвалить и садиться, да я решил в Гастелло^(1.) поиграть… Пошел на второй заход, и гранатами – по «зушкам»^(2.). Там все в клочья, а у меня долбануло за спиной. Гляжу – падаю отдельно от своей птички и горю… А дальше все. В себя пришел в госпитале, полбашки нету, восемь переломов…

– А… – Макс помедлил. – вы простите… У вас семья…

– Была, – Маршал поправил банку голой рукой, отдернул ее. – Жена, сын только что родился… Я как раз в командировке был. Вернулся, а там на околице танки стоят. И прямо по селу… Я их потом откопал. Только они не дышали уже. Любочка Сережу так к себе прижала, спрятала под себя… – Сергей Степанович сделал какое-то судорожное движение руками, – только что уж. Задохнулись оба. Сереже сейчас столько же было бы, сколько вот вам…

1. Капитан ВВС СССР, 26 июня 1941 года, управляя подбитым бомбардировщиком, потерявшим нормальное управление, направил горящую машину на автобронетанковую колонну гитлеровцев. Посмертно стал Героем СССР.

2. Имеется в виду буксируемая зенитная установка ЗСУ-23-2 – двуствольная, 23-миллимитровая – одинаково пригодная для стрельбы по воздушным и наземным целям.

Макс с ужасом смотрел на Маршала, не в силах произнести ни слова.

– Зачем? – вырвалось у него наконец. – Что они хотели?! Они плохо жили в СССР, их угнетали, наверное, да?!

– Нет, – покачал головой Маршал. – Они жили намного лучше русских. Им легче было получить образование и вообще… Только захотелось жить лучше. Самостоятельно… В результате они разорили свою страну и сейчас нищенствуют. Никто не стал жить после того, как пал СССР. Ни одна «независимая» страна, Максим. Вот так-то… Ну, иди купаться. Скоро разогреется, поедим и полетим.

Он засмеялся.

Макс в самом деле выкупался – но без прежнего азарта, лениво. Вода была теплой и пахло болотом. Мальчишку вдруг затошнило, он поспешно выбрался на берег и, движением головы отказавшись от предложенной ему банки с гречкой с мясом, растянулся на песке и прикрыл глаза. Ему представлялись (как в хронике) после каждого выстрела присадисто покачивающиеся на гусеницах танки, разрывы на окраине какого-то поселка… и человек, откапывающий голыми руками из-под дымящихся развалин мертвую жену, закрывшую собой тельце ребёнка. Макс вздрогнул, проклял свое воображение и поспешно открыл глаза. Сел.

Маршал уже поел и, тоже сидя, смотрел на озеро. Максим вдруг, неожиданно для себя самого, привалился к его плечу. Сергей Степанович глянул удивленно, помедлил и взлохматил волосы – неумело. "Он был так… своему сыну, если бы…" – сбивчиво подумал Макс и, поняв, что сейчас заревет, беззаботно спросил:

– А почему вы у нас поселились? У вас тут родня была?

– Да нет, просто так получилось, Маршал вздохнул. – Совпало. Жизнь… У вас тут неплохо, только… – он не договорил и замолчал.

– Почему вы согласились нам помогать? – тихо задал вопрос Макс.

– Потому что вы умеете мечтать, – ответил Маршал. – По-настоящему, а не о деньгах или машинах.

Макс уже открыл рот, чтобы сделать то, чего делать не стоило – рассказать Маршалу, для чего они облетают леса… но тот вдруг приподнялся и прислушался. Спросил отрывисто:

– Слышишь?

– Нет, – признался Макс, недовольно напрягая слух… и тут же поправился: – Слышу, что это?!

Странный свистяще-хлюпающий звук приближался, нарастал и дробился в верхушках деревьев. Прежде чем Маршал ответил – слева в вышине выплыл, чуть опустив нос к земле, небольшой вертолёт ярко-оранжевого цвета, украшенный эмблемой МЧС. Машина рыскнула над рекой, словно разумное зоркое существо – и ушла, резко снизившись, за лес. Какое-то время в воздухе держалось посвистывание. Потом растаяло и оно.

– Старая машина, – заметил Сергей Степанович. – Странно, что это спасатели кружат?

– Кто его знает, – Макс одевался, стараясь не спешить. – Ну что, летим дальше?

На самом деле, мальчишка был почти уверен – в вертолете люди Большого Ха.

– Полетели, – не удивился Маршал, сворачивая мини лагерь…

…Под тонкими крыльями появилась еще одна деревня – заброшенная наверное, еще раньше, чем первая, виденная утром. Но эта деревня на карте была обозначена – правда, ее название подчеркивала прерывистая линия, указывавшая, что населенный пункт мертв.

– Лядское побоище, – пробормотал Макс название вслух. Они все немало смеялись всякий раз, отправляясь в поход и вычерчивая маршрут. В их области кишмя кишели Гнилушки, Скучаи, Толмачи, Лихачи, Оголтеловки и прочие изощрения человеческого разума вроде Чудных и Вторых Левых Ламков. Иногда казалось, что предки изощрялись, давая наиболее ненормальные названия. Ну как называть человека, родившегося в Оголтеловке? Оголтелый? Оголтеловец? А в Лядском побоище? Макс фыркнул, щелкнул по карте. Побитый Ля…

Макс поперхнулся, вытаращил глаза и уткнулся в карту.

ЛяШское побоище. Вот что это.

* * *

– Ничего похожего, – Гомер без выражения смотрел на шефа. Большой Ха, сидя на складном стульчике под зонтом, ел бутерброд, поглядывал, как заправляют вертолет керосином. – Четыре века – это не шутки. Все могло измениться. На месте реки мог возникнуть овраг, например.

– Что ты предлагаешь? – спросил Большой Ха, аккуратно вытирая пальцы салфеткой. Гомер пожал плечами:

– Если это в самом деле так важно для вас, то я предложил бы сделать еще пару облетов и перейти к поиску на местности. Впрочем, это будет нелегко. Массив большой, там уцелела всего пара деревень, а значит, практически нет местного населения, которое могло бы оказать помощь. Может быть, стоит отказаться от поиска?

– Никогда, – Большой Ха сложил руки на животе и вытянул но8ги. – Этот клад будет моим.

Гомер снова пожал плечами, как бы говоря: "Вы тут главный."

– Шеф, – сопя, один из охранников остановился рядом. – Тут какой-то пацан к вам.

– Пацан? – искренне удивился Большой Ха. – Что за пацан?

– Ну… – охранник изобразил в воздухе нечто неопределенное. – Обычный пацан. Как все пацан.

– Что ему нужно-то? – вздохнул Большой Ха. Охранник снова посопел и сформулировал:

– Говорит – с вами надо говорить.

– Зови, – буркнул Большой Ха. Гомер молча отшагнул чуть в сторону, небрежно откинув полу легкого пиджака, под которым прятались две кобуры.

Когда пацан появился – Большой Ха не мог не признать, что охранник где-то прав, когда говорил "как все пацан". Загорелый, с пыльного цвета волосами, тощий, но жилистый, длинноногий, в стареньких шортах и не очень чистой майке, в кроссовках с продранными носками на босу ногу. Лет двенадцати. и все-таки Большой Ха мог поклясться, что где-то…

– А, знакомый с моста, – заметил Гомер. Мальчишка поглядел на него из-под челки и шмыгнул носом. А Большой Ха вспомнил, как они ехали сюда через тот дурацкий мостик – и сидевшего на перилах язвительного пацана.

– Тебе чего? – без интереса спросил Большой Ха. Мальчишка снова шмыгнул носом и сипло сказал:

– Вы это – если чего в лесу ищите, то я могу помочь.

– С чего ты взял, что мы что-то ищем? – прищурился Большой Ха. Мальчишка усмехнулся:

– Да что… Третий раз лететь собираетесь, и все в сторону Балашовки… Только там леса такие, что с воздуха ничего не углядите.

– Ты что, местный? – спросил Большой Ха. Мальчишка помотал головой:

– Не, я в Водстрое живу, это поселок такой… А раньше жили в Седьмой Дубраве, прям в Баклашовке. Как никого не осталось, так перебрались, последними. Я Баклашовку вот с

такого, – он чиркнул ладонью по колену, – исходил. Что скажете, покажу.

Большой Ха молча изучал пацана. Спросил:

– А родители что скажут? Мы можем надолго уйти…

– А у меня нет никого, я с теткой живу, – ответил пацан, – а ей по фигу. Я заработать хочу и уехать. В город большой, а там как-нибудь выбьюсь.

– Заработать – это можно… – задумчиво протянул Большой Ха.

В конце концов – почему нет? Мальчишка удобней взрослого. Проводник из него – ничем не хуже, а убрать, когда станет не нужен – легче легкого… "А может, и впрямь заплачу и пусть живет," – великодушно подумал Большой Ха.

– Берете? – с отчетливой надеждой спросил пацан.

– Тебя как зовут? – поинтересовался Большой Ха.

– Шурка, Суханин, – буркнул мальчишка.

– Ну что ж, – Большой Ха улыбнулся, – будешь у нас проводником, – и весело замурлыкал:

 
Мы идем по Уругваю,
Ночь – хоть выколи глаза…
 

…Один умный человек когда-то сказал, что Добро способно представить себе зло, а значит – понять его и проникнуть в его планы. А вот у Зла, как ни старайся, фантазии представить себе Добро – не хватает, поэтому оно не способно предсказать, что сделает Добро.

В отношении Большого Ха это было верно, хотя он никогда об этом не задумывался.