Текст книги "Личный убийца"

Автор книги: Олег Приходько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 30 страниц)

ГЛАВА 42

«Совершил посадку самолет, следовавший рейсом 2332 из Архангельска. Встречающих просим пройти к третьему выходу…»

Старый Опер увидел встречавшего его Илларионова издалека, приветливо помахал рукой. Вместе с Алексеем Ивановичем в аэропорт приехали Нежин и Игорь Громов. Последний работал с Каменевым в МУРе и считал его своим учителем. Он и узнал начальника их управления Семенова и заместителя министра Глуховца, а Вадим Нежин без труда определил в толпе встречающих сотрудников Федеральной службы безопасности.

Юдина со Старым Опером не было, это отметили все.

– Привет, Саша, – первым подошел к нему Илларионов.

– Как слетали, Сан Саныч? – протянул руку Игорь.

– Здравствуйте, Александр Александрович, – втиснулся между ними громоздкий, как шкаф, человек в штатском. – Трусов Афанасий Петрович, полковник госбезопасности. У нас тут машина, позвольте вас подвезти? – предложил любезно.

Семенов и Глуховец поприветствовали бывшего коллегу.

– Несмотря на поздний час, Александр Александрович, – плутовато сощурился Семенов, – министр хочет вас видеть.

Старый Опер встал на цыпочки и посмотрел поверх голов в глубину огромного зала.

– Вы кого-то ждете? – справился Трусов.

– Да вот, смотрю, нет ли кого-нибудь из Администрации Президента, – проговорил Каменев.

Напряжение усиливалось присутствием оперов двух ведомств, обступивших начальство и готовых к решительным действиям.

– Я следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре Российской Федерации Илларионов, – отрекомендовался Алексей Иванович. – У меня к Александру Александровичу есть несколько вопросов по неотложному делу, которые я хотел бы задать ему в управлении. Моя машина на стоянке.

Каменев достал из кармана монету, подбросил на ладони.

– Решка! Еду с вами! – улыбнулся Илларионову.

– Одну минуту, Александр Александрович, – побагровел Глуховец. – Вам, кажется, русским языком сказали: вас ждет министр внутренних дел.

– Не заставляйте меня настаивать, – негромко проговорил Трусов.

– А у вас что, есть постановление о моем аресте? – развернувшись к нему, громогласно спросил Каменев.

Со стороны могло показаться, что из Архангельска прилетел по меньшей мере доверенный человек Билла Клинтона или самого Б. А. Березовского; десятка полтора дюжих молодцев с рациями в руках сопровождали его в плотном кольце. Сцена была тем более странной, что Каменев был в мятом костюме, небрит, с красными глазами, от него пряно пахло водкой с миндалем.

– У меня есть устное распоряжение, – растерялся Трусов.

Семенов даже зажмурился, прекрасно зная своего бывшего подчиненного и то, что за этим последует. И не ошибся:

– Вот и сверните это распоряжение… трубочкой, – более чем деликатно высказался Каменев.

– А где Юдин, Александр Александрович? – вдруг спросил Глуховец.

– А кто такой Юдин, Марк Иванович? – прозвучал контрвопрос Старого Опера. – Впервые слышу!

Повисла пауза. Ее разрядил Илларионов, протянул Трусову бумагу.

– Что это?

– Постановление о привлечении Каменева в качестве свидетеля по литерному делу. Есть сомнение в подлинности подписи Генерального прокурора?

Точка была поставлена. Трусов вернул постановление, хотел козырнуть, но спохватился.

Каменев, Илларионов, Нежин и Громов отделились от группы, направились к выходу.

И хотя бумага вовсе не означала, что Каменев немедленно должен следовать в прокуратуру, у представителей «силовых» ведомств не было и этого.

– Странно, – оглянувшись назад, сказал Илларионов, когда его «Волга» выехала на Рязанское шоссе. – Странно, что обошлось без стрельбы. По-моему, они должны были перестрелять друг друга.

– Еще перестреляют, Алексей Иванович.

– А где все-таки Юдин?

– Юдина я отправил в Питер поездом. Ребята из Архангельского УВД помогли убрать старика от греха подальше. Кстати, вы интересовались, не приезжал ли кто-то в Архангельский комитет из Москвы? Приезжал. И знаете кто? Вот этот самый генерал Глуховец. Выступал там на пленуме. А с ним два полковника из Минобороны. Потом они отправились в Поморск, хотя никто не знает, за каким х… и что связывает Глуховца с военными, тем более из торгового управления в Хрустальном.

– Партия связывает. «Власть и порядок», – предположил Илларионов.

– Партия их в Поморск не посылала.

– Ладно, Саша, разберемся. Теперь о главном.

– Теперь о главном. Коренев в гостинице останавливаться не стал, явился к хозяину домой – Хорошилов его фамилия, Николай Трифонович – и отдал этому человеку дискету с важными, как он сказал, материалами, предупредив, что передать ее нужно только Юдину, и никому другому. Как я и предположил сразу. Поэтому Ариничев ездил туда зря. Коренев рассказал, что бежал в пустом контейнере с закрытой территории в районе Ветреного Пояса, где под видом военного объекта находится нечто другое – ряд производств, работающих, естественно, по «безналоговой системе»: обогащение урана, добыча золота, не имеющие аналогов лекарственные препараты наркотического свойства и, главное, центр прогнозирования и обработки информации. И там якобы находятся три с половиной сотни специалистов – химиков, физиков, технологов, фармацевтов, врачей и программистов, одним из которых был Коренев, он же – Киреев. Больше он ничего не сказал, но мы с Юдиным так решили, что именно этих специалистов и выискивал Коренев, работая в «Протоне». А когда понял, чем занимается, – его лихо подставили – дал свое согласие на сотрудничество. Выхода у него не было.

– Так где же он?

– Без комментариев, Алексей Иванович. Как в воду канул.

– А дискета, Саня? Что ты кота за хвост тянешь?!

– Сейчас. Коренев велел передать дискету Юдину. Сказал, что в ней – гарантия его жизни и жизни всех, кто работает на «базе». То есть, если она попадет в чьи-то руки, его убьют, а «базу» ликвидируют вместе с людьми, которые либо нигде не числятся, либо числятся в списках умерших.

– А он случайно не из дурдома сбежал, этот Коренев? – спросил Илларионов.

– Это первое, о чем я подумал. Только где, в таком случае, находится этот дурдом? Я ведь даже в облздраве побывал и по компьютеру всех пациентов проверил. Нет, Алексей Иванович. Дискета была.

– Была?!

– Вот именно. Коренев сказал, что, если в течение двух суток Юдин не приедет за ней – помните, я рассказывал, что именно этот срок он назвал, когда звонил в Болшево? – дискету уничтожат. Что Хорошилов и сделал.

– Ты уверен?

– Не совсем. Дело в том, что через неделю у Хорошилова в гостях побывала родная сестра Анна Трифоновна, которая живет в Санкт-Петербурге. Это уж я справки навел, сам Хорошилов об этом не сказал.

– И что?

– А то, что она – вторая жена Коренева, почему он и пришел в «Норд» – к свояку. Думаю, Коренев сказал не «уничтожить», а «отдать Анне». Хорошилов, не желая подставлять сестру, сказал, что уничтожил дискету. Сжег в печке.

– Поэтому ты отправил Юдина в Питер?

– Конечно. Они знакомы, возможно, он что-то узнает. Пришлось разыграть целый спектакль – вызвать «Скорую» старику, а самому с охраной срочно рвануть в аэропорт, – Каменев оглянулся. Сзади его прикрывали Нежин и Игорь. – Кажется, они клюнули? Видите, как меня встречают!

Прозвучал зуммер радиотелефона. Илларионов снял трубку.

– Алексей Иванович! Кокорин беспокоит. На Ленинградском в районе Новоподрезкова взорвалась «Хонда» Адена и, кажется, он сам, – запросили Шереметьево-2, он заказывал билет в Лондон. В его паспорте была виза, сейчас выясняем в посольстве.

– Ой ли, Алексей Михайлович?

– Саперы приравнивают заряд к десяти килограммам тротила, можете себе представить, что от него осталось. Работают эксперты, выясняют.

– Ладно, Алексей Михайлович, спасибо, – положил трубку Илларионов. – Похоже, ты прав, Саша. Мы тут без тебя твоего «крестника» взяли…

– Либермана?!

– Его. А с ним Холмского, который тебя в кафе обрабатывал. Так вот, подрядить тебя на поиск дискеты ему якобы приказал Аден. Член ЦК партии «Власть и порядок», председатель компании по обеспечению безопасности бизнеса «Раунд». Уже покойник. Теперь этот банкирский сынок будет сваливать все на него и Напрасникова, который из Кейптауна не вернулся – очевидно, его успели предупредить.

– А Рудинская?

– Рудинскую нашли. Долганов операцию развернул, собровцев нагнал роту, перестрелка была. В конечном счете ее освободили Женя с ребятами из «Альтернативы», там и Вадим был, и Валера. Кто-то вертолет Либерману послал, да Богданович разговорился, назвал посадочную площадку неподалеку от дачи Напрасникова в Зудине. Его тоже хотели убрать, да не успели.

– Папа ему вертолет послал, кто ж еще! – скрипнул зубами Каменев. – И Богдановичу много разговаривать не дадут, и ничего из того, что он расскажет, не подтвердится.

– Не знаю, не знаю. Мой шеф и новый министр настроены решительно.

– Алексей Иванович, – усмехнулся Каменев, – когда нужно было найти убийц тележурналиста Листьева, решительно настроен был даже Президент Ельцин. И что, нашли?

Илларионов промолчал.

– Леля моя еще замуж не вышла? – невзначай поинтересовался Каменев.

– Да нет. Ленку мою обшивает. Но тебя я к ней не повезу, уж ты извини. Двинемся в следственное управление, а там видно будет.

Назавтра хоронили Алика Нефедова.

Над Домодедовским кладбищем собирался дождь. Прощально звенела оркестровая медь. Женька, Валерия, Протопопов, Решетников, Нежин, Фролов, Громов, Александров, Арнольдов, Новожилов бросили на крышку гроба по горсти глинистой земли. Плакал четырехлетний сын Алика Ленька, плакали воя вдова и мать. Стояли со скорбными лицами Валентин Валентинович и Наталья Андреевна Рудинские. Было много людей и много венков, свеженасыпанный холм сплошь покрыли красные, как кровь, цветы. Много и хорошо говорили об Алике, проклинали убийц.

Потом все стали разъезжаться. Остались только самые близкие друзья, пустили бутылку водки по кругу.

Решетников жадно затянулся «Дымком».

– Хорошо поработали, – сказал зло. – На планетарном уровне! Вытащили из дерьма напичканную наркотиками шлюху.

Порыв ветра взъерошил лепестки цветов на могиле.

– Мы выполнили поручение клиенток агентства Натальи Рудинской и Киры Богданович, – сдержанно ответил Женька. Он стоял, опершись на трость, и смотрел на улыбающегося с портрета Алика. – Остальное не входит в наш прейскурант.

Издалека на них посматривал голодный кладбищенский бомж. Ему оставили немного водки и пирожки на газете от восьмого мая с небольшой заметкой на четвертой полосе:

«Вчера сотрудниками ГУОП МВД в результате совместной с УУР ГУВД операции в подмосковном поселке Зудино была освобождена Н. Рудинская, содержавшаяся в качестве заложницы одной из оргпреступных группировок. Сотрудниками СОБР задержаны двое преступников, чьи фамилии не называются в интересах следствия. Благодаря умелым и решительным действиям ответственного за проведение операции майора Алексея Долганова никто не пострадал. Заложница студентка-практикантка факультета журналистики МГУ проходит реабилитационный курс в одной из клиник».

Водку бомж допил за День Победы над фашистской Германией…