Текст книги "Николай II в секретной переписке"

Автор книги: Олег Платонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 72 страниц)

Как приятна должна была быть поездка вверх по реке – всегда приятно быть на воде. Надеюсь Граббе фотографировал. Эти дни я не выходила, чтоб не утомляться, – ради церковных служб.

Теперь, мое любимое сокровище, прощай и да благословит тебя Бог! Целую тебя без конца и буду чувствовать тебя совсем, совсем близко от меня. О, как я тебя люблю, тоскую по тебе, любимый мой! Вспомни Кобург и все, что мы пережили в те дни.

Навеки твоя старая

Солнышко.

Посылаю тебе прошение одного из раненых солдат тети Ольги. Он еврей, жил 10 лет в Америке. Он был ранен и потерял левую руку в Карпатах. Рана хорошо зажила, но он ужасно страдает нравственно, так как в августе должен выписаться и потеряет тогда право на жительство в обеих столицах или каком-либо большом городе. Он живет в городе только благодаря особому разрешению, данному ему на один год бывшим министром внутренних дел. А он мог бы найти работу в большом городе. Его английский язык удивительно хорош. Я читала его письмо к гувернантке маленькой Веры; тетя Ольга говорит, что он человек, хорошо образованный, так сказать. 10 лет тому назад он уехал в Соединенные Штаты, чтоб иметь возможность стать полезным членом общества, насколько позволят его способности, что очень трудно здесь для еврея, которому всюду мешают ограничительные законы. Будучи в Америке, он не забыл России и очень страдал от тоски по родине, и как только началась война, он примчался сюда, чтоб поступить в солдаты и защищать свою родину. Теперь, потеряв руку на службе в нашей армии и получив георгиевскую медаль, он желал бы остаться здесь и иметь право жить, где хочет, в России, право, которого не имеют евреи. Когда он был уволен из армии за инвалидность, он увидал, что все осталось по-старому, и его поспешный приезд домой, чтоб сражаться, и потеря руки не послужили ему на пользу. В этом чувствуется горечь, и я это вполне понимаю, – такой человек заслуживает того, чтоб к нему отнеслись так же, как и ко всякому другому, получившему такое же ранение. Он не был обязан приезжать сюда сейчас же. Хотя он и еврей, но хотелось бы, чтоб к нему отнеслись справедливо, как и к другим, пострадавшим на войне. С его знанием английского языка и его образованием, он, конечно, мог бы легче найти занятие в большом городе; не следует озлоблять его еще больше и давать чувствовать жестокость его прежней родины. Мне кажется, всегда следует делать различие между хорошими и дурными евреями и не быть одинаково строгим ко всем – по-моему, это слишком жестоко. Дурных можно строго наказывать. Сообщи мне, какую резолюцию ты положишь на прошении, так это нужно знать тете Ольге.

4 больших яйца для:

1. Отец Шав. 3. Г. Алексеев.

2. Г. Иванов. 4. Г. Нилов.

(У Фред.уже есть).

12 маленьких яиц:

1. Воейков. 6. Мордв.

2. Граббе. 7. Кира.

3. Долгор. 8. Феод.

4. Д. Шерем. 9. Замой.

5. Силаев. 10. Пустов., так как он всегда работает с тобой.

Наш Друг телеграфирует мне:

“X. в. праздником дни радости, в испытаньи радость светозарнее, я убежден церковь непобедимая, а мы – семя ее радость наша вместе с воскресеньем Христа”.

Ц. ставка. 6 апреля 1916 г.

Мое драгоценное Солнышко!

Очень благодарю тебя за письмо, в котором ты пишешь о посещении Дмитрия. Совершенно не понимаю, как могут люди говорить, а тем более Воейков А., будто я возвращаюсь домой на три дня? Теперь на страстной, или позднее? Я еще не составлял никаких планов и потому никому ни слова не говорил. Да, я думаю к Пасхе назначить Алекс. генерал-адъютантом. Старый Фредер. совершенно бодр, он только иногда в разговоре забывает, что ему перед тем говорили, я, по крайней мере, слышу одним ухом, что происходит на другом конце стола, – иногда самые забавные надоразумения! На обоих смотрах он отлично ездил верхом.

Ты хочешь, чтоб при мне дежурили мои адъютанты – я совершенно с тобой согласен, но ты знаешь, их ведь немного осталось. Некоторые из них получили повышение, других трудно взять сюда. Список их у меня постоянно перед глазами. Знаешь, кто должен получить Эриванцев? Силаев! Вышинский подал мне эту хорошую мысль, он находит, что он как раз подходящий человек. В. разузнал о некрасивых историях, происходящих в полку – интриги старших офицеров (туземцев), в особенности, против С., но теперь это кончено и их удалят. Вчера я в первый раз расспрашивал С. об этом, и он подтвердил каждое слово бывшего командира. Тогда я объявил ему о предстоящем назначении, что его очень осчастливило.

Теперь я не чувствую себя таким одиноким, так как у меня много дела, а когда я свободен, меня освежает хорошая книга. Только что принесли твое дорогое письмо – очень благодарю тебя за него и за пасхальные открытки. Не чувствую себя в настроении исповедоваться у Шав., потому что боюсь, чтоб оно не принесло вместо мира и спокойствия душе обратного! Нравственно я себя хорошо чувствую. Буду думать особенно сильно о тебе завтра утром. Как скучно, что у бедного А. болит рука! Надеюсь, что скоро пройдет. Поцелуй его за меня нежно. Да благословит тебя Бог, мое Солнышко, моя единственная, мое все! Нежно целую тебя и девочек. Да принесет тебе принятие св. Тайн мир и счастье!

Навеки, моя дорогая, твой

Ники.

Ц.С.

6 апреля 1916 г.

Мой родной, любимый!

Отвечаю на твое милое письмо сегодня же вечером, перечитав его еще раз. Я провела весь день в комнате Бэби, раскрашивала яйца, в то время, как m-r Г. читал ему или держал Foen. Он страдал почти все время, задремал на несколько минут, а потом опять начались сильные боли. Почти ничего не ел. Самое лучшее чтение, оно отвлекает на время мысли, когда страдания не так велики. Надеюсь, ночь будет более или менее спокойной. Он исповедовался вместе с двумя младшими детьми, и батюшка принес ему св. причастие наверх, как в прошлом году. А. обедала у нас и оставалась до 10-ти часов – она все утро пробыла в городе и вернулась на автомобиле. После обеда сидела с Крошкой, бедный малютка. Опухоль невелика, меньше, чем ночью, так что я надеюсь, что это скоро пройдет. Вид его страданий делает меня глубоко несчастной. M-r Г. так добр и ласков с ним и прекрасно умеет с ним обходиться. Мы исповедовались в 10 часов – грустно без моего ангела, – хотела бы, чтоб ты причастился, и батюшка думает то же самое. Потом я прочла доклады и приготовила несколько пасхальных подарков. Сегодня вечером был страшно густой туман.

Сейчас уже очень поздно, так что я лучше пожелаю тебе спокойной ночи. Знаю, что твои молитвы будут с нами, и я ношу тебя в своем сердце. Бог да благословит и сохранит тебя! Покрываю тебя нежными, страстными поцелуями и мысленно прижимаю тебя к своему любящему старому сердцу, глажу и ласкаю тебя и шепчу слова глубокой любви.

7 апреля.

Нежно, нежно благодарю тебя, мой дорогой, за твое прелестное письмо и телеграмму. Мне страшно недоставало тебя сегодня утром в церкви. Служба была прекрасна, и это такая отрада, я молилась и тосковала по тебе несказанно. Солнце чудно светило и разогнало туман. Затем батюшка принес Бэби св. причастие. Слава Богу, он спал гораздо лучше, просыпался ненадолго только один или два раза. Он не хотел ничего есть, даже не пил воды до причастия, которое принял только около 11 1/2 часов. Сегодня он гораздо веселее. Мы пили чай у него и там же будем завтракать. Я лежала наверху, раскрашивая яйца, в то время, как m-r Гиббс читал ему вслух, и затем сошла вниз докончить письмо и переодеться. После завтрака поеду ненадолго покататься, так как воздух божественный, и заеду к Знамению поставить свечи за тебя, мое сокровище, и за наш Солнечный Луч.

Подумать только, что Силаев получит Эриванцев! Вчера я спрашивала Вышинского, и он сказал, что не знает, кто будет его преемником. Они надеялись, что будет назначен гвардейский офицер, так как это очень трудный пост: они обыкновенно стоят или за русских или за грузинцев. Но я рада за С., так как его здоровье, в общем, теперь лучше; хотя бы временно он будет иметь честь командовать. Драгоценный мой, завтра я буду думать о тебе больше, чем когда-либо; это 22-я годовщина нашей помолвки. Боже мой, как время летит и как живо все-таки помнишь каждую подробность! Незабвенные дни, и та любовь, которую ты дал мне и давал все время с тех пор! Грустно проводить этот день не вместе, не чувствовать твоих горячих поцелуев и не переживать всего снова. Бог да благословит тебя, мой дорогой и мое все! Благодарю тебя еще и еще за твою бесконечную, нежную любовь, в которой заключается вся моя жизнь.

Теперь прощай, любовь моя, муженек мой, надо отправлять письмо.

Осыпаю тебя поцелуями.

Навеки твоя

Невеста.

Все дети тебя крепко целуют.

Ц. ставка.

7 апреля 1916 г.

Моя голубка!

Пишу только несколько строк, потому что у меня снова нет времени, так как министры прислали горы бумаг, – вероятно, перед Пасхой. На прошении раненого еврея из Америки я написал: “разрешить повсеместное жительство в России” и переслал его Штюрмеру.

Нежно благодарю тебя за твое дорогое письмо и за яички. Я надеюсь, что рука Бэби будет болеть недолго. Сегодня утром очень много думал о тебе в нашей маленькой церкви; здесь было очень хорошо и мирно, причащалось много штабных офицеров с их семьями. Те дни, когда я не могу гулять, всегда светит солнце, а когда катаюсь или гребу, небо заволакивает, так что я не могу загореть!

Завтра 8-е, мои молитвы и мысли будут с тобой, моя девочка, мое родное Солнышко. Тогда я боролся за тебя, даже против тебя самой[822]822
  Речь идет о принятии Александрой Федоровной православия.


[Закрыть]!!!

Как маленький Голубой Мальчик, только более упорно.

Да благословит Бог тебя и детей! Крепко целую тебя и их.

Навеки твой

Ники.

Альбом, который я посылаю Алексею – от английского военного фотографа.

Ц.С.

8 апреля 1916 г.

Христос воскрес! Мой дорогой, любимый Ники!

В этот день, день нашей помолвки, все мои нежные мысли с тобой, наполняя сердце бесконечной благодарностью за ту глубокую любовь и счастье, которыми ты дарил меня всегда, с того памятного дня – 22 года тому назад. Да поможет мне Бог воздать тебе сторицей за всю твою ласку!

Да, я, – говорю совершенно искренно, – сомневаюсь, что много жен, таких счастливых, как я, – столько любви, доверия и преданности ты оказал мне в эти долгие годы в счастье и горе. За все муки, страдания и нерешительность мою ты мне так много дал взамен, мой драгоценный жених и супруг. Теперь редко видишь такие супружества. Несказанны твое удивительное терпение и всепрощение. Я могу лишь на коленях просить Всемогущего Бога, чтоб Он благословил тебя и воздал тебе за все – только Он один может это сделать. Благодарю тебя, мое сокровище, чувствуешь ли ты, как мне хочется быть в твоих крепких объятиях и снова пережить те чудные дни, которые приносили нам все новые доказательства любви и нежности? Сегодня я надену ту дорогую брошку[823]823
  Брошку, которую Царь, тогда Наследник российского престола, подарил своей люби мой, Алисе Гессен-Дармштадтской, при первом свидании.


[Закрыть]. Я все еще чувствую твою серую одежду и слышу ее запах – там, у окна в Кобургском замке. Как живо я помню все это! Те сладкие поцелуи, о которых я грезила и тосковала столько лет и которых больше не надеялась получить. Видишь, как уже в то время вера и религия играли большую роль в моей жизни. Я не могу относиться к этому просто и если на что-нибудь решаюсь, то уже навсегда, то же самое в моей любви и привязанностях. Слишком большое сердце – оно пожирает меня. Также и любовь ко Христу – она была всегда так тесно связана с нашей жизнью в течение этих 22 лет! Сначала вопрос о принятии православия, а затем оба наших Друга, посланные нам Богом[824]824
  Кроме Г. Распутина, имеется в виду еще Филипп Н.В.


[Закрыть]. Вчерашнее Евангелие за всенощной так живо напомнило Гр. и преследование Его за Христа и за нас, – все имело двойной смысл, и мне было так грустно, что тебя не было рядом со мной. Год тому назад я сидела около Аниной кровати у нее на дому (и наш Друг также), слушая 12 Евангелий – часть их.

Сегодня в 2 часа вынос плащ., а в 6 погреб.; так просил Ломан – вместо ночи, так как иначе никто из солдат не смог бы пойти. А ты один в ставке – ах, любимый мой, я плачу о твоем одиночестве!

Бэби спал хорошо, просыпался только три раза, и я надеюсь, что он сегодня встанет, так как ему страшно хочется пойти к заутр., но я не могу представить себе этот великий и святой праздник без тебя. Думай о том, что женушка трижды целует тебя в церкви, я тоже буду чувствовать твои поцелуи и благословение.

У меня голова идет кругом, так как меня все время отрывают от письма, мне надо выбрать яйца и написать открытки, чтоб отослать большую часть вещей сегодня же – в конце концов, стольким людям надо делать подарки! Сейчас должна вставать к завтраку в 121/2, а затем докончу письмо. Посылаю тебе маленький пасхальный подарок – закладку для книг.

Мы завтракали у кровати Бэби в большой комнате, он немножко осовел от лекарства, но попозже встанет. Я думала, что вы все будете прикладываться к иконе в церкви, и тогда это будет двойное воспоминание. Яйцо – кустарное, его можно повесить в церкви вместе с иконами, если ты не знаешь куда его поместить. Сейчас пасмурно, и идет дождь. Твои милые голубые цветочки прелестны, большое спасибо за них. Дети и я в восторге от них, я дала несколько букетиков дамам, которые были в восхищении. Бэби боится, что не сможет пойти в церковь ночью, и это его мучит.

1000 раз благодарю тебя, любимый мой, за твое прелестное письмо – я сейчас же дам знать тете Ольге о еврее. Сегодня вечером у меня будет Штюрмер.

Я люблю тебя, мой Голубой Мальчик, уже 31 год и принадлежу тебе 22 года!

Теперь надо кончать. 3 пасхальных поцелуя, благословения без конца, мой родной, одинокий ангел, которого я люблю так беспредельно. О, какая у тебя будет грустная пасхальная ночь – не могу высказать, как мне будет недоставать тебя!

Навеки твоя старая

Женушка.

Посылаю тебе “набросок” Бэби, чтоб он был с тобой в ставке, после можно будет его немножко подправить, – посылаю тебе, милый, снимки, сделанные Стребловым. Я передам Элле, что ты находишь все очень хорошо сделанным, только, пожалуйста, телеграфируй мне сейчас же, может ли Бэби быть покровителем, тогда я завтра телеграфирую ей, или сделай это ты, прошу тебя.

Должна ехать, эти цветы несут тебе всю мою любовь.

Ц. ставка. 8 апреля 1916 г.

Дорогая моя возлюбленная!

Я должен начать свое сегодняшнее письмо воспоминанием о том, что произошло 22 года тому назад! Кажется, в этот вечер был концерт в Кобурге и играл баварский оркестр; бедный д. Альфред[825]825
  Герцог Эдинбургский.


[Закрыть] был довольно утомлен обедом и постоянно с грохотом ронял свою палку! Ты помнишь? В прошлом году мы в этот день также не были вместе – это было как раз перед путешествием в Галицию!

Действительно, тяжело быть в разлуке на страстной неделе и на Пасху. Конечно, я не пропустил ни одной службы. Сегодня оба раза Алексеев, Нилов, Иванов и я несли плащаницу. Все наши казаки и масса солдат стояли около церкви по пути крестного хода. Весь день шел дождь, и я почти что не выходил, тем более, что церковная служба начиналась в 2.30.

Сегодня вечером за обедом неожиданно появился Рощаковский, я приму его завтра вечером. Он постарел и напомнил мне чем-то Пименова[826]826
  Механик на яхте “Штандарт”.


[Закрыть] и Бескровного[827]827
  Офицер яхты “Полярная звезда”.


[Закрыть]. Он стал гораздо спокойнее. Я ему сказал, что ты будешь рада повидать его на обратном пути.

В твоих телеграммах ты меня несколько раз спрашиваешь, что тебе ответить Элле? Я просто просмотрел надписи на рисунках и не имею ни малейшего представления, что я должен был сказать, так что я написал, что нашел работу прекрасно выполненной! Но какую работу я подразумевал, я не знаю сам. Ха! Ха!

Моя любимая, я очень хочу тебя! Пожалуйста, пусть у тебя не будет m-me Б., когда я вернусь! Теперь пора ложиться спать. Спокойной ночи, моя дорогая, любимая душка, спи хорошо, приятных снов, – но не о католических священниках!

9 апреля.

Кончаю это письмо после завтрака. Только что получил твое дорогое письмо с закладкой для книг из крошечных яичек, за которую нежно тебя благодарю.

Образок и яйцо я привешу в церкви напротив того места, где стою. Сегодня было в церкви много народу и детей, которых причащали; эти последние уставлялись на меня и много раз кланялись, натыкаясь друг на друга! Теперь должен кончать. Да благословит тебя Бог, мое сокровище, и да пошлет Он тебе счастливую и мирную Пасху!

Нежно целую тебя и детей. Любящий тебя и преданный тебе муженек

Ники.

Ц.С. 9 апреля 1916 г.

Христос воскрес! Мой милый душка!

Христосуюсь с тобой и желаю счастья. Я просто не знаю, как ты проведешь эти праздники совершенно один среди толпы народа. Все мои мысли непрестанно окружают тебя, я бы хотела вместе с тобой встретить этот великий праздник, но утешением моим должна быть радость от твоих драгоценных писем.

Посылаю тебе спичечницу от m-me Хитрово[828]828
  Хитрово Л.В.


[Закрыть], большое яйцо от Строгановского училища; они мне тоже прислали идеальное яйцо. Может быть, Фред. поблагодарит Глобу[829]829
  Глоба Николай Васильевич, академик, директор Строгановского училища в Москве.


[Закрыть] по телеграфу за нас обоих? Картину Элла заказала для тебя у одного маленького художника и надеется, что она будет всегда с тобой во время поездок. Стихи на открытке, которую я тебе посылаю, написаны опять m-me Гордеевой.

У меня голова кружится от всего, что нужно было сделать; разборка вещей, служба, хотя и прекрасная, но утомительная, несмотря на то, что я сидела или стояла на коленях, – кроме того, я слегка простужена.

Сегодня солнце то выглянет, то спрячется. Я бы хотела, чтоб оно светило все время и чтоб Бэби мог подышать свежим воздухом. Боюсь, что эта ночь будет для него слишком утомительна, а все же он рвется пойти.

Родионов приехал на четыре дня и уезжает завтра, поэтому мы сегодня пригласили его к чаю. Н.П. теперь отпускает их всех на несколько дней. Чистяков прислал открытку из того места, где они теперь живут – Н.П. и его штаб, чудное имение, принадлежавшее первоначально семье жены Кублицкого; теперь оно принадлежит очень богатым людям. Большое озеро, террасы и ступени, ведущие к нему. Теперь они поместили мою церковку на террасе и причащались там в четверг, когда аэропланы летали у них над головой, и наша артиллерия и пулеметы Экипажа обстреливали их, – но бомбы разрывались на далеком расстоянии. Они летали каждый день и сбрасывали бомбы на город недалеко от моста. Во время богослужения масса аистов гуляет совсем близко и спариваются у всех на глазах. Батюшка запрещает матросам смотреть по сторонам во время службы (что бывает там очень соблазнительно), и они дразнят его, говоря, что он сам, наверное, смотрит сквозь щелку церковки. По их словам, там очень тепло, и Н.П. говорит, что ты, наверное, наслаждался бы чудными прогулками в лесу и по дорогам и катаньем в лодке по озеру. Они и мои уланы слышали, что ты теперь собираешься сделать смотр гвардии. Будет ли объявлено завтра назначение Силаева? Бэби идет гулять, а затем намерен красить яйца; он очень весел, – надеюсь, набросок понравился тебе. К 6-му я думаю заказать еще один портрет, и ты должен выбрать по фотографии, какая поза тебе больше нравится, скажи мне только номер. Конечно, никогда не следует писать en face, так как нет ни одного совершенно правильного лица, и один глаз бывает больше другого.

Сегодня А. причащается. Штюрмер в городе также.

Должна кончать, так как нужно вставать, чтоб идти в церковь. Пойду на полчаса позднее, так как сегодня очень длинная служба. Прости за скучное письмо, но я совсем отупела.

Благословляю и целую тебя без конца, мой милый светик, моя радость и жизнь, лучший из мужей.

Навеки твоя старая

Женушка.

Генерал-м. Фок, умерший от ран, не был ли героем Порт-Артура – подвиг на паровозе? Когда он был ранен? Велико было облегчение и радость, когда я вчера прочитала, что наши дорогие войска[830]830
  Русский экспедиционный корпус во Франции.


[Закрыть] благополучно прибыли в Марсель и как раз к Пасхе.

Благослови их Бог, и да совершат они великие подвиги, и да достигнут большого успеха на французской земле!

Телеграфируй нашему Другу к Пасхе: Новому, Тобольская губ., Покровское. 1000 раз нежно благодарю тебя за прелестные слова на открытке. Я буду носить ее в церкви сегодня ночью в платье около сердца, чтобы чувствовать около себя твою любовь, благословение и поцелуй.

Царское Село. 10 апреля 1916 г.

Христос воскрес! Мой милый, дорогой!

С святой Пасхой, мира сердцу твоему и душе, сил во всех твоих трудах, успеха и великой благодати!

Я трижды поцеловала твою фотографию прошлой ночью, а также сегодня утром (большой портрет, на котором ты снят в трех позах). В продолжение всей службы твоя открытка лежала у меня на груди, не могу выразить, как я глубоко грустила всю ночь, такая боль в сердце, с трудом удерживала слезы – как тяжело твое одиночество – да благословит и щедро наградит тебя Господь за все твои жертвы!

Только что получила твое дорогое письмо и милые цветы. Представь себе, здесь снова появился старый греховодник Рощаковский – да, я тоже нашла его более спокойным и постаревшим, – его жена – ангел доброты и терпения, как говорит тетя Ольга, так как у него тяжелый характер.

Мой милый ramoli, ты забыл, что я написала тебе на отдельной бумаге, что Элла спрашивает, может ли Бэби принять покровительство над ее школой маленьких героев войны.

Как тебенравится портрет Алексея, набросок Стреблова? Как славно, что вы 4несли плащаницу!

О, душечка, наверное, m-me Б. придет завтра!

Прошлой ночью дети все пятеро участвовали в крестном ходе вокруг церкви, а я сидела наверху лестницы (на стуле, а не на ступеньках). Чудное зрелище, только мне не нравилось, что пускали фейерверк и хлопушки в то время, как священник пел и читал молитвы у дверей. У Бэби были прелестные розовые щечки, так как он спал перед этим. Он вернулся домой после заутр. и разг. с Дер. и Наг.[831]831
  Деревенко и Нагорный, матросы, состоявшие при Царевиче.


[Закрыть], а мы с А. после обедни, без 10 минут 2. Его пришлось разбудить в 10 1/2– так он крепко спал сегодня утром. Христосов. было от 11 до 12.

Теперь М. и А. едут в свой лазарет, а затем я поеду с 4-мя девочками в наш лазарет. Ольга все время ворчит, сонная, и сердится, что надо надеть хорошее платье, а не костюм сестры милосердия для лазарета и ехать туда официально – она всюду вносит затруднения, благодаря своему настроению. Т. помогаламне при раздаче яиц и приеме твоих людей – все так неестественно без тебя! Передай, пожалуйста, по назначению те яйца, которые я тебе послала. А. носила твое яйцо и была в восторге от него и твоей открытки. Должна кончать.

Прощай и благослови тебя Бог. 1000 нежных поцелуев от твоей очень усталой старой

Женушки.

Ц. ставка. 10 апреля 1916 г.

Мое дорогое Солнышко!

Еще раз благодарю тебя за все красивые вещи, которые ты прислала мне к Пасхе – они сделали мои две комнаты уютными и оживили их.

Представь себе, я могу уехать во вторник и быть дома в среду. Это будет для меня большой радостью и блаженством. Сегодня чудесная погода, без единого облачка, птички весело поют и колокола звонят. В 10 ч. 30 м. я христосовался со всем моим штатом, конвоем, штабом и священниками. Все прошло гладко, но мне пришлось в первый раз в жизни раздавать яйца самому! Завтра днем – очередь казаков и солдат. Это будет происходить на открытом воздухе, за городом, около казарм.

На обратном пути я сделаю смотр гвардии. Да, Силаев произведен, хотя это всегда опаздывает – я хочу сказать назначение.

Иностранцы также приходили поздравлять и получили каждый по яйцу.

Эти яйца с одними инициалами я предпочитаю прежним, к тому же их легче изготовлять.

Только что вернулся с прекрасной прогулки по реке, чувствую гибкость во всех членах. Этот раз катался на двойке с “Штандарта”.

Уже 5 ч., должен идти к вечерне. Да благословит тебя Бог, мой ангел, моя дорогая девочка, душка-женушка! Нежно всех вас целую.

Навеки твой муженек

Ники.

Ц.С.

11 апреля 1916 г.

Родной мой!

Сокровище мое, не знаю, правда ли, что ты приедешь в среду в 3 часа. Офицер Воейкова Рост.[832]832
  Ростовцев Дмитрий Иванович, управляющий канцелярией дворцового коменданта.


[Закрыть] частным образом сказал Нини, что ее муж вернется в этот день. Стрелки сказали мне, будто гвардию предупредили, что ты на днях будешь делать ей смотр, а потому сын Софи Ф.[833]833
  Ферзен С.А.


[Закрыть] был вызван вчера вечером обратно в свой полк. Все это слухи, которые носятся кругом, а от главного лица, от тебя, голубчик, я еще ничего не знаю и потому терпеливо жду и посылаю это письмо. Конечно, m-me Б. приехала сегодня вечером, так как ты не желал ее видеть, но, может быть, мне удастся отделаться от нее раньше, чтоб не докучать тебе. Я 3 дня борюсь с простудой – страшно неприятно, так как снова могут начаться боли в лице.

Опять серая погода, уже второй день. Устала, и голова немного болит, поэтому не пошла в церковь; сегодня в 2 часа христосование в Большом Дворце, больше 500 человек, а затем внизу в лазарете. Вчера все сошло хорошо в нашем лазарете; мы пробыли там час.

Завтра я должна ехать в Красный Крест и Матф. лазарет, а если ты вернешься в среду, то я раньше поеду в Кокор. лазарет. Все это так утомительно, когда нездоровится и не можешь поддержать сердце лекарствами.

Ангел милый, подумай, какое счастье, если ты действительно приедешь теперь, лучшее лекарство для моего сердца, мой Солнечный Свет, моя лучезарная любовь! В пасхальную ночь Бэби христосовался в церкви со всем духовенством и (я надеюсь) сделает то же сегодня со всеми своими 101 офицерами. Меня страшит, что сегодня надо выйти здороваться и поздравлять солдат. Это будет, вероятно, в небольшом зале, как я распорядилась. Голубые цветы прелестны в большой плоской чаше. Помнишь, как мы рвали примулы в эти дни в Розенау? О, да, я помню, как дядяАльфред уронил бабушкину палку, говоря, что он немного “устал”. Я живу в прошлом и его поэзии и страстно жду возвращения героя тех дней, чтобы крепко прижать его к груди и покрыть поцелуями.

Получила письмо от Ольги Евг., – она просит передать тебе ее наилучшие пожелания к Пасхе. Хорошо, что ты гребешь на реке, по крайней мере, хороший моцион. Георгий встретил Пасху с моими уланами, какая славная мысль! Таубе и Шестереков говорили, что твои стрелки 1-го полка очень надеялись увидеть тебя в день их праздника. Все хотят видеть мое сокровище, и я понимаю их и разделяю это желание. Утром и вечером и во время послеобеденного отдыха я целую написанное на твоей открытке – твоя рука лежала на ней, и ты писал все эти дорогие слова своей женушке, и они должны согревать меня. Не выношу мысли, что ты один, это такое страдание!

У меня есть милая французская песенка, которую Эмма подарила мне – “Partir c’est mourir un peu, c'est mourir a tout ce qu'on aime” и т.д. – это так верно, чувствуешь, что внутри все замирает, когда расстаешься. Бэби опять прекрасно спал проснулся только в 9 час. и продолжал спать до 10-ти. Он стал более бледным от болей и без солнца, очень грустит без тебя! Теперь, лучший из мужей, мое родное сокровище, голубчик мой, жених, – прощай и да благословит тебя Бог!

Навеки твоя женушка

Аликс.

1000 горячих поцелуев. Твоя открытка и телеграмма страшно обрадовали ее, и она в восторге от яйца, – передаю ее благодарность. Без конца благодарю тебя за милое письмо и божественную весть, что ты действительно приедешь, – о, какое это блаженство, радость несказанная! Прости за скверный почерк, я пишу во время еды, они невозможно шумят и жестоко дразнят Волка. Подумать только, “двойка” нашего любимого “Штандарта” находится там! Да, для солдат лучше всего яйца с монограммами, хотя им нравятся также и цветы. Надеюсь, что ты сможешь, не торопясь, осмотреть гвардию в разных местах, это интереснее и не так официально. Прощай, мой супруг, мой любимый ангел, без конца целую тебя, каждое нежно любимое милое местечко и твои чудные большие глаза – писать я могу это: ты не можешь помешать мне.