Текст книги "Николай II в секретной переписке"

Автор книги: Олег Платонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 72 страниц)

Не предпримешь ли ты какой-нибудь поездки, так как у тебя теперь меньше дела, и в ставке, должно быть, очень скучно?

Милый, не знаю, но я все-таки подумала бы о Штюрмере. У него голова вполне свежа. Видишь ли, у Х.[643]643
  Хвостов А.Н., министр внутренних дел.


[Закрыть] есть некоторая надежда получить это место, но он слишком молод. Штюрмер годился бы на время, а потом, если тебе понадобится X., или если найдется другой, то можно будет сменить его. Только не разрешай ему менять фамилию: 'Это принесет ему более вреда, чем если он останется при своей почтенной старой”, как – помнишь? – сказал Гр. А он высоко ставит Гр., что очень важно.

Знаешь, Волжин упорно несносен и не хочет помогать Питириму, не хочет уступить без твоего специального приказа: боится общественного мнения; Питирим хочет, чтобы Никон[644]644
  Архиепископ Вологодский и Тотемский.


[Закрыть] (эта скотина) был послан в Сибирь, ты помнишь, а В. хочет послать его в Тулу. Митрополит же находит, что нехорошо оставлять его в центре России, а лучше держать его подальше, где он меньше может навредить. Потом у него есть еще хороший проект относительно жалования духовенству, а В.[645]645
  Волжин.


[Закрыть] не согласен и т.д. Не попросить ли мне П. написать перечень того, что он считает нужным, а я тогда передам тебе, чтоб ты приказал В. исполнить? Пит. очень умен и отличается широтой взгляда, а у В. этого как раз нет, он запуган.

У Анастасии температура вечером была 37 градусов. Она говорила со мной по телефону. Алексей вышел к нашему обеду уже в халатике в 8 часов 20 минут и писал свой дневник, что у него выходит очень мило. Твое поручение передано вовремя, так как ему уже немножко начинало надоедать: он не знал, когда выбрать время для писания.

Так хочется твоей ласки, так жажду обнять тебя и положить голову к тебе на плечо, как в постели, прижаться покрепче и лежать совсем тихо на твоем сердце, ощущая мир и покой! Столько горя и печали, тревог и испытаний, – они так изнуряют, а надо не сдаваться, но с твердостью встречать все. Мне бы хотелось повидаться с нашим Другом, но я никогда не приглашаю Его к нам в твое отсутствие, так как люди очень злоязычны. Теперь уверяют, будто Он получил назначение в Ф. Собор.[646]646
  Федоровский собор в Царском Селе.


[Закрыть] что связано с обязанностью зажигать все лампадки во всех комнатах дворца! Понятно, что это значит, но это так идиотски-глупо, что разумный человек может лишь расхохотаться. Так отношусь к этой сплетне и я.

Ты ничего не имеешь против того, что я теперь часто вижусь с Н.П.? Но так как он через несколько дней едет (его друзья уехали), то он целый день занят, а вечерами совсем один и тоскует. В связи со всеми этими толками здесь и в Москве, будто его удалили из-за нашего Друга, ему нелегко покидать тебя и нас всех. И для нас тоже ужасна неизбежность расстаться с ним: у нас так мало истинных друзей, а из них он – самый близкий. Он побывает у нашего Друга, слава Богу. Я много с ним говорила, и рассказала ему все о большой перемене нынешним летом: он не знал, что именно Он убедил тебя и нас в безусловной необходимости этой перемены ради тебя, нас и России[647]647
  Речь идет о решении Царя принять на себя верховное главнокомандование.


[Закрыть]. Мне уже целые месяцы не приходилось говорить с ним наедине, и я боялась заговорить с ним о Гр., так как знала, что он сомневался в Нем. – Боюсь, что это еще не прошло, – но если он увидит Его, то успокоится. Он очень верит Манусу (я не верю), и я думаю, это он восстановил его против нашего Друга. И теперь он зовет Его Распут., что мне не нравится, и я постараюсь отучить его от этой привычки.

Сейчас гораздо теплее: вечером всего 1 градус, – такие перемены вредны для здоровья.

Что ты скажешь о Черногории? Я не доверяю этому старому королю и боюсь, что он замыслил злое, так как он ничуть не внушает доверия и, главное, неблагодарен. Что сделали бедные сербские войска, которые пошли туда? Италия внушает мне отвращение своей трусостью: она легко могла бы спасти Черногорию. Поклонись от меня милому старому По и генералу Вильямсу, и милому Бэбиному бельгийцу. Я уверена, что водосвятие было очень хорошо: такое красивое место внизу у реки, крутая улица и теплая погода!

Анастасии лучше: 36,5 градусов, голова не так болит и кашляет меньше. Очевидно, затронуты были только верхушки бронхов.

Я спала очень скверно и чувствую себя идиотски. Поэтому выйду на балкон – 1 градус тепла, – Иза посидит со мной.

Мне жаль надоедать тебе прошениями, но Безродный[648]648
  Правильнее Безроднов Николай Сергеевич, придворный врач.


[Закрыть] – хороший доктор (он знаком с нашим Другом уже давно), и помочь можешь только ты; поэтому напиши словечко на его памятной записке (прошения не было), чтоб ему дали развод, и пошли ее Волжину или Мамонтову.

Потом есть еще бумага от одного грузина. Гр. и Питирим знают его и просят за него. Ты можешь отослать ее к Кочубею[649]649
  Начальник главного управления уделов.


[Закрыть], хотя я сомневаюсь, чтоб он был в состоянии что-нибудь сделать для этого князя Давида Багратион-Давидова[650]650
  Почитатель Распутина.


[Закрыть] м.б., ты его знаешь? Потом бумага от Мамонтова (Гр. знает его много лет): кажется, была сделана несправедливость, не можешь ли ты просмотреть ее и сделать с нею, что сочтешь нужным? Неприятно приставать к тебе, но все это зависит от тебя. Бумаги попроще я посылаю прямо нашему Мамонтову без всяких комментариев.

У Бэби в горле небольшая краснота, поэтому он не выйдет на воздух; при такой переменчивой погоде очень легко простудиться.

Повторил ли ты приказ относительно того, чтоб рождение Вильгельма было позволено[651]651
  См. сноску 585.


[Закрыть] праздновать так же, как праздновались твои именины? Подумаллиты опять о том, что членов Думы, таких как Гучков, не следует более допускать на фронт и позволять им говорить с войсками? Он поправляется, по совести я должна сказать: увы! Кто-то заказывал молебны о его здравии в Лавре, и теперь он стал еще большим героем в глазах тех, кто им восхищается.

Вот письмо от Алексея.

Душка, я особенно много думала о тебе в эту бессонную ночь, с такой нежной тоской и жалостью! Как Вам?[652]652
  Интимное выражение.


[Закрыть]

Ну, прощай, мой Солнечный Свет, мой страстно любимый муженек! Всемогущий Бог да благословит и сохранит тебя, да поможет Он тебе во всех твоих решениях и да подаст тебе больше твердости!

Целую без конца, нежно и страстно. Твоя горячо любящая

Женушка.

Поклонись Мордв. и Силаеву.

Где Миша? Он не подает признаков жизни с тех пор, как в декабре уехал.

Царская ставка. 7 января 1916 г.

Мое дорогое сокровище!

Опять поезд опоздал, так что я не получил до сих пор ни писем, ни газет.

Я принимаю Трепова[653]653
  Трепова А.Ф., министра путей сообщения.


[Закрыть] и Наумова, приезжающих из Киева, и затем генерала Беляева из воен. министерства – не знаю, по какому делу?

Последнему я скажу о немецких военнопленных, дне рождения Вильгельма и т.д. Я намерен послать Георгию шифрованную телеграмму относительно того, на что обратить особое внимание при посещении военнопленных, кроме других подробностей, которые я хочу поручить ему расследовать!

Сегодня я просил Фредерикса очень строго написать Максимовичу о клубах и следить за всем, что там происходит. Всякую болтовню и критику, которую он лично услышит, он должен пресекать и предупредить тех, кто носит золотой мундир или аксельбанты, что они лишатся таковых, если будут продолжать вести себя в том же духе.

Я забыл поблагодарить тебя за открытку милого Бэби, которую нахожу очаровательной. Она стоит против меня на письменном столе.

Кту-то унес лопату из сада – правда, там уже нечего сейчас больше чистить. Я предпочитаю гулять там один, к чему я привык, так как это дает возможность спокойно думать, и часто на прогулке приходят в голову хорошие мысли.

Я продолжаю ломать себе голову над вопросом о преемнике старику, если Штюрм. действительно недостаточно молод или современен.

На Кавказе наши войска очень успешно наступают и находятся недалеко от Эрзерума – единственной турецкой крепости, имеющейся там. Думаю, что на строение черных сестер[654]654
  Черногорские княжны Анастасия и Милица Николаевны, жены русских Великих князей Николая и Петра Николаевичей.


[Закрыть] должно быть подавленным из-за участи их несчастной родины!

Да хранит Господь тебя и дорогих детей! Нежно целую вас всех, мои дорогие. Горячо и нежно целую тебя, мое возлюбленное Солнышко.

Навеки твой

Ники.

Царское Село. 8 января 1916 г.

Мой родной душка!

Нежно, нежно благодарю тебя за вчерашнее драгоценное письмо. Конец его такой ласковый и полон нежного значения: – дама сердца благодарит за привет и возвращает его с большой любовью!

После завтрака наш Крошка явился ко мне с тяжелой головой, краснотою в горле и болью при глотании; поэтому я приказала ему лечь и положила компресс. Попозже у него оказалось 38,4 градуса, но голове стало лучше. Я больше его не видела, мы только по телефону говорили с ним и с Анастасией. Ей стало лучше: 37,2 градуса. Аня кашляла два дня и была в лихорадочном состоянии, когда пришла ко мне днем. Я заставила ее смерить температуру, – 37.9 градуса, – я отослала ее домой, вместо поездки к ее раненым. На ночь с ней останется Акилина[655]655
  Лаптинская Акилина Никитична, крестьянка, сестра милосердия, горячая почитательница Г. Распутина, состояла при нем в качестве секретаря.


[Закрыть], – доктор дал ей лекарство. Она выпила горячего малинового чаю, по моему настоянию, и горячего красного вина, по приказанию нашего Друга; надеюсь, что к завтрему ей будет лучше. Она прислала унылое письмо и просила передать, что целует тебя. После балкона я лежала на кушетке до 6 часов, а потом встала к обеду. Целый день слабость, и самочувствие не особенно хорошее. После 9 пришел Н.П. посидеть с нами, и дети пробовали всяческую музыку на граммофонах, которые я посылаю в наш и Анин лазареты. Он говорит, что теперь посылают Родионова вместо Кожевникова и, как только тот приедет, в субботу или в воскресенье, он думает выехать вместе с Кириллом. Если ты в ставке, то Кирилл хочет остановиться там на 2 дня. Поэтому Н.П. считает более удобным съехаться с ним в Киеве, чтобы не оказаться лишним в Могилеве. Но если тебя там нет, на возможность чего намекнул ему Дубенский, тогда они с К. выедут вместе прямо отсюда. Он закупил массу подков, гвоздей и т.д. и бесчисленное множество вещей по поручениям. Он везет шестерых кадет: одного графа Гейдена (полагаю, сына нашего), Кони, а фамилии остальных он забыл. Становишься бодрее, повидав его, – это отлично: ведь сегодня уже неделя, как я, так сказать, прикована к постели, от чего мне не легче, не веселей, также, как и моему родному голубчику. Шел дождь, и погода “подлая”.

Я очень рада, что поездки Трепова и Наумова принесли пользу, и надеюсь, что они хорошенько расшевелили всех. Надо везде бывать самому и всюду совать нос, тогда люди работают усерднее, так как чувствуют, что за ними присматривают и могут нагрянуть каждую минуту. Как хорошо, что у тебя есть кинематограф для всех этих детишек, – кроме того, они могут видеть и тебя!

Анастасия спала хорошо: 36,8 градуса. Алексей ночью проснулся только два раза, 37,6 градуса, лежит в игральной комнате в постели и очень весел. Надеюсь сегодня днем сходить наверх взглянуть на них обоих. Утром опять буду лежать на балконе: 2 градуса тепла, дождик, ветер; мрачная, скучная погода, приглашу с собой опять туда Изу, чтобы поговорить о делах.

Опять спала не очень хорошо и видела скверные сны; голова побаливает, сердце – тоже, хотя в эту минуту не расширено. Аня спала очень плохо, к чему она не привыкла; сильный кашель, голова болела, – 38 градусов. Ольга пробыла у нее некоторое время, и Мари отправится к ней в 12 часов – как глупо, что я не могу! Может быть, ты поручишь мне передать ей твой привет, чтоб ободрить ее? У всех вокруг теперь инфлюэнца, скверная штука!

Разве ты не мог бы секретно вызвать Штюрмера в ставку? ведь у тебя бывает столько народа, – чтобы спокойно переговорить с ним, прежде чем ты примешь какое-нибудь решение? Смотри, когда увидишь Дубенского, то незаметно наведи разговор на тему о толстом Орлове и заставь его высказаться относительно последнего, если у него хватит храбрости обличить низость человека, который впутывает и других из старой ставки, слишком высокопоставленных. Фед.[656]656
  Федоров С.П., придворный хирург.


[Закрыть], я думаю, тоже знает это. Меня он всегда обозначал словом “она”, выражая уверенность, что я не так скоро пущу тебя опять в ставку после того, как они навязали тебе “своих” министров. Расспроси и про Дрентельна, который готовил для меня монастырь. Дж. и Орл.[657]657
  Джунковский В.Ф. и Орлов В.Н.


[Закрыть] следовало бы прямо сослать в Сибирь. По окончании войны тебе надо будет произвести расправу. – Почему это должны оставаться на свободе и на хороших местах те, кто все подготовил, чтоб низложить тебя и заточить меня[658]658
  Джунковский, Орлов, Дрентельн в своем кругу не стеснялись высказывать соображения о необходимости низложения Царя и заточения Царицы в монастырь. Существовал даже план такого заговора.


[Закрыть], а также Самарин, который сделал все, чтоб натворить неприятностей твоей жене? А они гуляют на свободе, и так как они остались безнаказанными, то многие думают, что они уволены были несправедливо. Противна эта человеческая лживость, – хотя я давно это знала и высказывала тебе мое отношение к ним. Слава Богу, что Дрент. также ушел. Теперь тебя окружают чистые люди, и я только желала бы, чтобы Н.П. был в их числе. Мы долго говорили о Дмитрии. Он говорит, что этот мальчик совершенно бесхарактерен и что на него может влиять каждый. Три месяца он был под влиянием Н.П. и вел себя в ставке хорошо. Так же он держал себя и в городе; и, как тот, не бывал в дамском обществе. Но – как с глаз долой, так попал в другие руки. Он находит, что в полку мальчик портится, потому что в этой среде грубые разговоры и шутки ужасны, и там его нравственный уровень понижается. Теперь он в должности адъютанта.

Швыбзик только что написала одну из своих смешных записок, – сегодня она все еще в постели.

Провожу время в писании записок всем больным. А. получила письмо от милого Отара Пурцеладзе[659]659
  Офицер 13-го гренадерского Эриванского полка.


[Закрыть], – скажи это Силаеву. Он посылает семье множество добрых пожеланий, изъяснения в чувствах, приветы и радуется, что мы виделись с его женою и сыном. Учится по-французски и по-английски, встает и ложится рано, не сообщает, каков уход и пища и никаких подробностей, только в отчаянии, что в такое время находится там, а не на службе.

Душенька, возлюбленный, мой собственный, самый близкий, крещу тебя, целую, крепко сжимаю в объятиях с бесконечной любовью и благодарностью за 21 год совершенного счастья, за которое день и ночь благодарю Бога!

О, как я хочу тебя и твоих нежных ласк! посылаю тебе все, все, все,

т-о-ж-е  с-а-м-о-e, что и ты мне.

Навсегда твоя старая

Солнышко.

Разве не хорошо пахнет бумага!!!

Царская ставка. 8 января 1916 г.

Моя дорогая, любимая женушка,

Сердечно благодарю тебя за твое дорогое письмо, которое я получил после завтрака. Затем я должен был прочесть бумаги, погулял около 1/2 часа, а теперь сел написать тебе несколько строк. В 4 ч. начинается кинематограф для мальчиков.

Я счастлив каждый раз, когда ты видаешь Н.П., в особенности теперь, когда он уезжает, Бог знает, на сколько времени! Ты меня спрашиваешь, где Миша? Я уверен, что он вернулся в Гатчину, после того как провел две недели в деревне. Почему ты ни разу его не повидаешь? – Правда, ты себя недостаточно хорошо чувствовала, чтобы принимать.

Письма А. я по прочтении всегда рву на мелкие клочки, так что тебе нечего беспокоиться. Ничего из ее писем не сохранится для потомства.

Дорогая моя, ничего нет интересного, о чем бы стоило писать – я повторю тебе только старую песенку, которую ты знаешь уже 32 года, что я тебя люблю, предан и верен тебе до конца!

Люблю тебя страстно и нежно, мое родное Солнышко! Да хранит Господь тебя и детей! Нежно целую вас всех.

Навеки твой старый

Ники.

Привет А.

Царское Село. 9 января 1916 г.

Мой любимый!

Погода теплая, – и снег и дождь, – пасмурно. Двое младших спали хорошо, у них 36,3 и 36,4 градуса. Днем я опять схожу к ним наверх. Читала доклады, и в некоторых вопросах Иза помогла мне, как и вчера вечером. Вчера дети несколько раз навещали Аню, а Татьяна – попозже, после чистки инструментов в лазарете. У нее целый день был народ: ее отец, затем наш Друг, и милая Зина[660]660
  Манчтет З.Л., почитательница Г. Распутина.


[Закрыть], затем ее мать, потом Аксель П.[661]661
  Пистолькорс А.Э.


[Закрыть], приехавший на 3 дня, и Жук. Митрополит[662]662
  Митрополит Петроградский Питирим.


[Закрыть], услышав, что она больна, выразил желание навестить ее. Это ужасно мило, и она не знает, что ей делать. У ее горничной вчера вечером 40,2 градуса, ангина; поэтому доктор взял ее в больницу. Ее старая Зина пришла помогать Акилине. Она не спала всю ночь, потому что кашляла. Состояние ее здоровья не вызывает сомнений, так как онанедала мне знать о своей температуре. Она целует тебя и просит твоих молитв. Поэтому мне пришлось телеграфировать, равно как и о том, что наш Друг сказал про Штюрмера: не менять его фамилии и взять его хоть на время, так как он, несомненно, очень верный человек и будет держать в руках остальных. Пусть возмущаются, кому угодно, это неизбежно при каждом назначении. Н.П. говорил по телефону. Кирилл посылает его сегодня вечером в Гельсингфорс для свидания с Каниным и со штабом, так как Григорович сказал Кириллу, что они чинят препятствия в исполнении твоих приказаний, отданных К., так что скорее и лучше всего было послать Н.П., чтоб объяснить, что К. получил распоряжения от тебя. Это не Канин, но другие штабные, и он боится, как бы Тимирев не наделал неприятностей из-за своей обиды на Гв. Эк., откуда он ушел.

Аня спала от 8 до 11, – у нее 35,8 градуса, почему и чувствует большую слабость. Сергей скоро едет в ставку, как я слышала. Лучше не удерживать его там долго, так как он, увы, всегда сплетничает, и язык его очень остер на критику, да и держит он себя при чужих далеко не примерно. Кроме того, ходят какие-то неясные, дурные слухи относительно ее[663]663
  Имеется в виду любовница Великого князя Сергея Михайловича балерина М.Ф. Кшесинская.


[Закрыть] и каких-то взяток, о которых болтают все, сюда же припутана артиллерия.

Только что получила твое письмо, на часах 12, мило и рано! Какая бесконечная радость иметь от тебя известия! Ты не можешь себе представить, что составляют для меня твои милые письма, как я их целую и как часто перечитываю! Какая радость получать каждый день новое! Они согревают меня, так как я ужасно тоскую по моему сокровищу, а целовать твою подушку и письмо всетаки не вполне достаточно для голодной женушки. Ах, мой ангел, благослови тебя Бог за твою чудесную любовь и преданность, которых я далеко не стою! Благословляю тебя за них, мой нежный! И ты тоже, мой муженек, знаешь, что ты составляешь для меня и на какую глубокую любовь способно мое старое сердце. От этих разлук огонь разгорается только жарче, и великая любовь становится еще более сильной.

Не посмотреть ли тебе какие-нибудь войска, так как у тебя теперь меньше дела? Хорошо, что ты вызвал туда к себе министров. Ох, как мне хочется, чтоб ты избавился от Поливанова, который мало разнится от Гучкова, а на его бы место – старого Иванова, если честный Беляев слишком слаб. Не сомневаюсь, что сердце всей Думы устремилось бы к “Дедушке”. Но, может быть, у тебя нет никого на его место?

Сегодня сорок дней, как умерла маленькая Соня. Через несколько дней именины Татьяны.

Сегодня знаменитое 9-е. Как много мы пережили вместе и сколько тяжелого! Однако же Бог никогда не покидал и спасал нас. Так будет и теперь, хотя нам нужно иметь много терпения, веры, упования на его милость, а твои труды, покорность и смирение должны получить награду, которую Бог и пошлет тебе, я чувствую, хотя мы не можем знать когда.

Вчера вечером я раскладывала пасьянсы, читала, повидалась с Изой, играла с Мари. Чай пили с маленькими наверху; там еще стоит елка. Их кроватки были посреди комнаты. Анастасия выглядит зеленой, и синяки под глазами, а он – недурно.

Мой любимый, посылаю тебе только одну бумагу: делай с нею, что угодно.

Не вызовешь ли ты старика, чтобы спокойно сообщить ему о твоем решении? Теперь это легче, так как вы с ним не вполне согласны, и он не распорядился напечатать того циркуляра (что доказывает, что он как будто слишком стар, утомлен и, к сожалению, не все может сообразить, милый старичок). Вы успеете переговорить, и вместе с тем лучше, что у другого будет время до созыва Думы устроить совещание с министрами и подготовиться. А так как Штюрмер старше, то Горем. не обидится. И тогда ты дашь ему титул старого Сольского[664]664
  Сольский Дмитрий Мартынович, граф, председатель Государственного совета, умер в 1910 году.


[Закрыть], конечно, не графский (дрянь), а другой. Я сделала бы это теперь, в ставке, и не стала бы долее откладывать, – послушайся меня, дорогой.

Ну, теперь прощай, мой голубчик, супруг мой любимый, свет моей жизни. Обнимаю тебя и прижимаю к себе крепко. Покрываю твое милое лицо, глаза, губы, шею и руки пламенными и нежными поцелуями. “Люблю тебя, люблю тебя, вот все, что я могу сказать”, – помнишь эту песню в Виндзоре в 1894 году и те вечера? Да благословит тебя Бог, сокровище мое!

Навсегда, до самой смерти твоя

Женушка.

Надеюсь, что мои цветы получишь свежими и душистыми.

Здесь крепкий поцелуй.

Царская ставка. 9 января 1916 г.

Моя любимая душка!

Сердечно благодарю за дорогое письмо.

Как досадно и скучно, что маленькие не совсем здоровы, а ты, бедняжка, даже не в состоянии пойти наверх и навестить их! Я очень надеюсь, что такое положение скоро кончится.

Погода отвратительная, идет снег, дождь и дует сильный ветер – то же самое, что и у вас. Я начинаю составлять программы небольших поездок – конечно, только для осмотра войск.

Вдоль линии Орша, Витебск и дальше к Двинску расположено много кавалерии и казачьих дивизий, которые отдыхают и приводятся в порядок. Я тебе дам знать, как только что-нибудь окончательно решу. Что же касается приезда Шт. сюда, то я считаю это неудобным. Здесь я принимаю исключительно людей, имеющих то или иное отношение к войне. Поэтому его приезд послужил бы только поводом для разных толков и предположений. – Я хочу, чтоб его назначение, если оно состоится, – грянуло, как гром. Поэтому приму его, как только вернусь. – Поверь мне, что так лучше.

Элла написала мне, прося дать Базилевскому[665]665
  Базилевский Петр Александрович, московский губернский предводитель дворянства.


[Закрыть] следующую награду. Он уже получил одну в прошлом году к Новому Году. Но я собираюсь ей ответить, что теперь 1 января уже прошло и что лучше дождаться пасхи, которая будет через 3 месяца! Он, конечно, превосходный человек и хороший работник, и очень, по ее словам, полезен для ее комитета.

Я ничего не слыхал и не читал про Самарина, что довольно странно! Только ты о нем упомянула в своем последнем письме.

Должен кончать. Храни Господь тебя и наших цыплят! Нежно и страстно целую тебя и остаюсь, моя бесценная женушка, твоим любящим старым муженьком

Ники.

Царское Село. 10января 1916 г.

Мой родной!

Опять снег и тепло. Именины нашего Друга. Я так рада, что, благодаря принятым мерам, в Москве и Петрограде все обошлось благополучно, и забастовщики вели себя мирно.

Слава Богу, видна разница между Белецким и Джунковским и Оболенским[666]666
  Оболенский А.Н., петроградский градоначальник.


[Закрыть].

Думаю, ты не сердишься, что я телеграфировала насчет Питирима, но ему очень хотелось повидаться с тобой без помехи (здесь тебе все некогда) и рассказать тебе обо всех своих проектах и улучшениях, какие он хотел бы сделать. Вчера он дежурил у постели Ани, добрый человек. Нынешней ночью она спала всего часа четыре (как и я), очень кашляла, 36,8 градуса, Беккер и утомлена, а Гр. хотел, чтоб она приехала к нему сегодня. Только у нее, право, не хватит сил на это, да и с точки зрения человеческой это было бы совершенным безумием. Анастасия спала хорошо, 36,3 градуса. Алексей еще спит. Старшие отправились в церковь. Вчера от 4 1/2 до 6 1/2 я лежала у них в комнате. Бэби играл в безик с m-r Гиббс, который провел с ним вчерашний день.

Зашел Евг. Серг.[667]667
  Е.С. Боткин.


[Закрыть], ноге его лучше; он нашел, что и нынче утром сердце у меня расширено. Но я это знала; значит, нужно принимать больше adonis'а и других капель, чтоб унять сердцебиение. Совершенно нет ничего интересного, чтоб сообщить тебе, и очень об этом жалею, но я никого не вижу и ничего не слышу. Ксения все еще очень слаба и только наполовину одета и наполовину на ногах.

Как хорошо наши казаки “работали” под Эрзерумом!

Анастасии позволено встать (но не выходить из комнаты) только во вторник. Это досадно, но так благоразумнее, цвет лица у нее все еще зеленый.

Бэби спал очень хорошо до 11-го часа, проснулся всего раз, – 36,2.

Вот и солнышко выглянуло ради нашего Друга. Это в самом деле прелестно, для Него так и надо было!

А. благодарит тебя за привет и посылает письмо, причем спросила, не будешь ли ты сердиться. Я ответила, что она должна знать лучше меня, позволил ли ты ей писать часто.

Иза у нас завтракала. Послеобеденные часы проведу опять спокойно и одна, пока не пойду наверх к малышам.

Только что получила твое драгоценное письмо, за которое бесконечно благодарна тебе, милый.

Ты прав относительно Шт.[668]668
  Штюрмера Б.В.


[Закрыть] и “удара грома”.

Рада, что ты будешь смотреть войска. Целую и крещу тебя без конца, прижимаю к моему большому, больному сердцу, тоскую по твоим нежным поцелуям и ласкам, которые так много значат для твоей маленькой женушки, твоего

Солнышка, которая живет тобой и для которой ты являешься солнцем и светом, чистейший и лучший из всех.

Царская ставка. 10 января 1916 г.

Моя дорогая!

Нежно благодарю за милое письмо. – Я счастлив, что у всех наших больных нормальная температура, как ты об этом мне телеграфировала. – Федоров сказал мне, что здесь в городе распространены всякого рода детские болезни, так что с этой точки зрения хорошо, что нашего Солнечного Луча здесь нет. Прогулки в саду надоели мне до отчаяния, да я никогда больше 50 мин. там и не остаюсь, потому что иначе не успевал бы читать и писать и оканчивать все к 5 час., так как поезд уходит в 6 час.

Позднее, когда погода станет лучше, я изменю распределение своего времени, так как мне крайне необходимо пользоваться больше воздухом!

Надеюсь завтра сообщить тебе мои планы. Возможно, что к концу недели я буду дома!!

Сердечно благодарю также за милые цветы, которые прибыли совершенно свежими.

Передай А. мой привет и скажи ей, что я часто о ней думаю!

Я пишу в страшной спешке, потому что много еще должен просмотреть, так что ты извини за короткое и неинтересное письмо.

Да хранит Господь тебя и наших дорогих детей! – Мысленно буду с вами наименины Татьяны!

Нежно целую тебя, моя возлюбленная душка-Солнышко.

Твой

Ники.

Царское Село. 11 января 1916 г.

Мой родной, милый!

Наконец, ясный день, 2 градуса мороза, и славно светит солнышко. Как жаль, что у тебя такая “подлая” погода! Нравится ли тебе английский генерал? Вероятно, он послан к тебе от армии, чтобы приветствовать тебя, как фельдмаршала? Но ты ничего не можешь дать Джорджи взамен, так как он не командует, а такие титулы ведь не игрушка.

Я не совсем понимаю, что такое произошло в Черногории: говорят, будто король и Петро уехали через Бриндизи в Лион, где он встретится с женой и двумя младшими дочерьми, а Мирко[669]669
  Петро и Мирко, сыновья черногорского короля Николая I.


[Закрыть] остался, чтобы присоединиться к черногорским, сербским и албанским войскам. Только теперь Италия высадила в Албании 70000 человек, – это для них плохая игра! Но если король сдался, то как же его войско? Где Ютта и Данило[670]670
  Наследный черногорский принц Даниил и его жена Ютта-Милица.


[Закрыть]? Почему его пропускают во Францию? Все это мне совершенно непонятно.

Вечером Аня час провела на диване и говорила вполне окрепшим голосом; она уже мечтает явиться сюда. Все-таки, какое крепкое здоровье! Она поправилась вмиг, а думала, что ужасно больна и несчастна!

Не сочти меня помешанной за мою бутылочку, но наш Друг прислал ей вина со своих именин, и все мы выпили по глотку, а это я отлила для тебя, – кажется, мадера. Я проглотила Ему в угоду (как лекарство), ты сделай то же, пожалуйста, хотя бы тебе и не понравилось: вылей в рюмку и выпей все за Его здоровье, как и мы. Ландыш и корочка также от Него тебе, мой нежный ангел. Говорят, у Него побывала куча народа, и Он был прекрасен. Я по телеграфу поздравила Его от нас всех и получила ответ: “Невысказанно обрадован, свет Божий светит над вами не убоимся ничтожества”.

Он любит, когда не боятся телеграфировать Ему прямо. Я знаю, Он был очень недоволен, что она у Него не была, и это ее тревожит; но я думаю, что Он сам соберется к ней сегодня.

Бывшая рождественская елочка пахнет сегодня восхитительно крепко!

Сегодня утром у всех хорошая температура.

Жалею, что мои письма так скучны, но я ничего не слышу и никого не вижу.

Веселовский телеграфировал, что он был очень счастлив получить бригаду, в состав которой входит мой полк, а Сергеев в восторге, что принял от него 21-й полк, потому что долго служит в нем.

Мне пришлось взять другое перо, так как в этом не осталось больше чернил.

Спала лучше, и сегодня сердце пока не расширено. Выйду и полежу немного на балконе, так как уже два дня не выходила на воздух.

В мыслях и молитвах не разлучаюсь с тобой, милый, и думаю о тебе с горячей любовью, нежностью и тоской.

Господь с тобою! 1000 поцелуев от твоей самой

Родной.

А. пишет, что Н.П. вернулся из Гельсингфорса и что ей хотелось бы приехать с ним к обеду и что будто бы ее доктор позволил ей выехать вечером в закрытой карете. Нахожу, что доктора бывают странны, или же она удивительно крепка и если что захочет сделать, то ей это как-то удается. Молодость и крепость!

Шлю самую нежную благодарность за милое письмо: какая будет радость, если ты приедешь и опять пробудешь неделю дома!!

Царская ставка. 11 января 1916 г.

Моя душка-женушка!

Нежно благодарю тебя за твое милое письмо. Всегда так радостно их получать. Я вдыхаю их аромат и перечитываю с наслаждением каждую страницу. Я так надеюсь, что тебе действительно лучше, и ты будешь чувствовать себя крепче, когда я вернусь. Старайся каждый день лежать на балконе или катайся в парке. Ведь все-таки свежий воздух, в сочетании с необходимым тебе отдыхом, несомненно, – самое лучшее лечение. Это верно – верно!! Погода очень переменчива – ночью мороз, а утром на солнце все тает. Улицы и дорожки в саду ужасно скользки.

В 4 часа я должен идти в кинематограф, устраиваемый для другой части школьников. Буду сидеть в средней ложе с старым Фред., который совершенно оглох. – Мы не можем разговаривать, потому что я не хочу отвечать ревом на все его вопросы при мертвой тишине в театре!!

Сию секунду Тет-в[671]671
  Тетерятников Н.К., камердинер Царя.


[Закрыть] принес мне твое милое письмо, а также письма Татьяны и А. Крепко целую тебя за все, что ты пишешь, моя любимая. Питирим приезжает завтра. Белецкий дал знать об этом Воейкову. Генерал Коллуель (Callwell) очень спокойный и умный человек. Он привез мне письмо от Джорджи. Здесь теперь целая английская колония. Довольно забавно слушать английские разговоры за столом.

До свидания, мое нежно-любимое Солнышко. Да хранит Господь тебя и детей! Целую тебя и их крепко и остаюсь твой верный муженек

Ники.

Царское Село. 12 января 1916 г.

Мое сокровище!

Шлю нежнейшие поздравления с днем ангела нашей Татьяны. Она и Ольга помчались в лазарет, а в 12 1/2 у меня в комнате будет молебен. Грустно, что тебя нет с нами,милый.

Я так хорошо представляю себе нестерпимую скуку твоих ежедневных прогулок в этом крошечном садике! Лучше переезжай на моторе мост и гуляй на окраине города, или близ железнодорожных путей, по шоссе. Тебе, в самом деле, нужны воздух и движение, но я думаю, что снег скоро сойдет в ваших краях. Какая будет радость, если тебе действительно можно будет приехать в конце недели, мой милый ангел! Когда тебя нет, время тянется долго и томительно.