Текст книги "Николай II в секретной переписке"

Автор книги: Олег Платонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 72 страниц)

Навеки твой старый муженек

Ники.

Царское Село. 15 марта 1916 г.

Мой родной, милый!

Чудная солнечная погода, 10 градусов тепла, но ветрено, а вчера днем и вечером шел сильный снег.

Глаза и голова продолжают болеть; массажистка массировала мне лицо, голову, шею и плечи, и скоро мне надо идти на электризацию. Я не решаюсь выходить, пока не приму дантиста и не буду уверена, что щека моя не распухнет. Дорогой мой, посылаю тебе письмо, полученное мною от Рощаковского: прочти его и если согласишься, то телеграфируй мне “хорошо”, а я в свою очередь ему протелеграфирую. Он – странный человек, не как другие, но бесспорно преданный и энергичный, и, как он сам смешно об этом пишет, должен быть употреблен.

Так хочется, чтоб ты прикрыл этот отвратительный пром. комит., потому что они готовят к своему заседанию прямо антидинастические вопросы.

У меня будет В.П. Шнейдер с длинным докладом, я люблю их; она очень энергична и понимает меня с полуслова, только голова у меня не совсем свежа. Позднее Емельянов придет проститься, перед своим возвращением в мой полк. Вчера вечером вернулся поезд Бэби, – кажется из 20-го сиб. полка осталось только 5 офицеров, ужасно тяжелые потери. Но в общем доволен ли ты? Конечно, при наступлении большие потери неизбежны.

M-me Зизи, наконец вернулась, и я увижу ее сегодня днем.

Так досадно, что не могу теперь принимать лекарств, – что-то пришло на 8 дней раньше. С интересом жду обещанного тобой письма.

Извини за плохой почерк.

Говорят, Дмитрий все еще болтается в городе – такая жалость, от этого он лучшим мужем не станет.

Знаешь ли ты, что Вильгельм пожаловал султану фельдмаршальский жезл? Какая комедия!

Мисси[791]791
  Мария, королева Румынская. Такое избирательное внимание румынской королевы к царской дочери Ольге было связано с предполагаемым браком Ольги с румынским принцем.


[Закрыть] прислала Ольге еще одну прелестную книгу своих сказок.

Любимый мой, целую тебя с бесконечной нежностью; так хотелось бы быть с тобой в твоем одиночестве; нет около тебя души, которая бы тебя понимала и с кем бы ты мог поговорить обо всем, что придет в голову. Жаль, что Н.П. больше не при тебе: он так много жил с нами, знал и понимал столько мелочей, чего другие адъютанты не знали.

Не распорядишься ли ты, чтоб они дежурили при тебе по очереди? Было бы хорошо для них и интересно для тебя.

Благодарю сердечно, любимый, за твое дорогое письмо. Я рада, что ты все решил насчет П. Дай Бог, чтоб Шуваев оказался на своем посту на месте! Во всяком случае, счастье, что ты от того избавился. Когда Аня вернется из города, я с ней прочту телеграмму Григ. и тогда тебе объясню ее.

Черт возьми этих генералов: почему они так слабы и никуда не годятся? Будь строг с ними! Ты, действительно, завален работой, милый.

Должна кончать. Да благословит и сохранит тебя Господь. Горячо, нежно целует тебя, муженек милый, твоя старая

Женушка.

Царская ставка. 15 марта 1916 г.

Мое сокровище!

Нежно благодарю тебя за твои дорогие письма. Не могу выразить, как я сочувствую тебе, когда тебя угнетают эти ужасные боли в лице, и как бы я хотел быть в эти часы рядом с тобой, чтобы подбодрить тебя! Совершенно невозможно определить, когда я смогу приехать на несколько дней – может быть, очень нескоро, а может быть, и через неделю!

Случилось то, чего я боялся. Настала такая сильная оттепель, что позиции, занимаемые нашими войсками, где мы продвинулись вперед, затоплены водой по колено, так что в окопах нельзя ни сидеть, ни лежать. Дороги быстро портятся, артиллерия и обоз едва передвигаются. Даже самые геройские войска не могут сражаться при таких условиях, когда даже невозможно окопаться. Поэтому-то наше наступление было приостановлено, и нужно выработать другой план. Чтоб это обсудить, я думаю опять вызвать трех главнокомандующих в ставку, что даст мне возможность повидать Брусилова перед началом его новой деятельности.

Ты пишешь, что слыхала, будто в городе много говорят о потерях среди некоторых гвардейских полков. Это выдумка, так как они в 50 верстах от боевой линии, и я их все еще держу в резерве в глубоком тылу. Они немного продвинулись к Двинску – вот и все. Согласен с твоим мнением о М.П. Саблине. Было бы отлично, если б Эбергард взял его к себе в начальники штаба, но я никогда не настаиваю на такого рода назначениях, потому что начальник штаба должен вполне удовлетворять своего начальника. Недавно адмирал Эбергард ездил в Батум и долго беседовал с Ник. о плане совместных военных операций против Трапезунда. Нашим дорогим пластунам придется играть в них большую роль.

Поскольку мне известно, назначение Шуваева приветствуют все преданные и благомыслящие люди.

Теперь, голубка, я должен кончать. Да благословит Бог тебя и детей! Нежно целую тебя и обнимаю, и горячо желаю, чтоб твои боли быстро и вполне прошли.

Навеки твой старый муженек

Ники.

Царское Село. 15 марта 1916 г.

Мой любимый!

Начинаю тебе письмо сегодня вечером. Таким счастьем было для меня получить от тебя весточку! Могу себе представить, какое ты почувствовал облегчение, когда, наконец, решил вопрос о военном министре. Да благословит Господь выбор твой, и да окажется он достойным твоего доверия!

Правда ли, что дело с Сухомлиновым очень плохо? Игорь слышал, будто ему грозит расстрел, но я не знаю, откуда он взял это. Конечно, он виноват, но его преемник, на мой взгляд, еще больший изменник. Возвращаю тебе телеграмму Гр. Он имеет в виду Белецкого, потому что находит неправильным, чтоб этот, будучи почти невинным, так сильно пострадал, а другой, гораздо больше провинившийся, так легко отделался.

Мой глаз (а также голова) сильно болели целый день: это от тройничного нерва в лице. Одна ветка идет к глазу, другая к верхней челюсти, третья к нижней, а главный узел находится около уха. Я слышала, что многие страдают от таких болей. Нейдгарт был так плох, что доктора послали его на юг для отдыха. Это происходит от простуды личных нервов. Щеке и зубам гораздо лучше, – сегодня вечером левая челюсть все время выпадает, а глаза очень болят, поэтому сейчас не буду больше писать. <...>

Говорят, Хв. – в Москве, болтает и уверяет, будто его уволили за то, что он хотел отделаться от германских шпионов, окружающих нашего Друга, – так низко! Ах, действительно, его следует отдать под суд или лишить расшитого мундира! Он говорит, что ты должен бы наказать тех, кто болтает в клубах. А. продолжает получать анонимные письма, ее отец и – бедный Жук тоже, – его предупреждают, чтоб он не выходил с нею, иначе он погибнет вместе с А. насильственной смертью. Она говорила с Спиридов.[792]792
  Спиридович А.И.


[Закрыть]Он знает, что за ней следят, и назначит ей охрану. Он просит ее гулять только в нашем саду, не ходить пешком в церковь или но улицам, садиться скорее в коляску, – конечно, это ее нервирует. Шт. сказал ее отцу, что он приказал усиленно охранять ее в городе.

Хотелось бы, чтоб удалось остановить либеральные речи Игнатьева в Думе о необходимости учредить университеты по всей России и т.д.; он сломает себе шею в погоне за популярностью.

Марта 16-го. Опять чудное солнце, 13 градусов на солнце и сильная оттепель; странно, что у вас такой густой туман. Спала хорошо, но слабые боли продолжаются и беспокоят меня. После завтрака у меня будет дантист. Тита пойдет гулять с детьми, а перед чаем я велю его остричь. Лили никогда не могла решиться на это, потому что длинные волосы закрывали его торчащие уши. Она предоставила это сделать мне, это ей будет менее тяжело, и я уверена, что ему это очень пойдет, ведь он такой большой мальчик. Завтра он уезжает в Ревель, где будет жить у ее родственников. Жаль, он милый мальчик для игр с Алексеем.

Старшие девочки едут в город, у Ольги заседание комитета, а затем они будут пить чай в Аничкове. Дорогой мой, сегодня две недели, как ты уехал, и я ужасно по тебе скучаю. Хорошо, что ты очень занят, не будешь так сильно чувствовать свое одиночество. Только по вечерам тебе, должно быть, скучно и тоскливо, бедный дружок? Посылаю тебе опять ландыши и эти маленькие душистые синие цветочки, – я знаю, ты любишь их. Я их целовала, и они передадут тебе мою любовь, глубокую и нежную.

Я теперь совсем не читаю, чтобы дать отдых глазам, они все еще болят. По вечерам раскладываю пасьянсы с Мари, а днем А. иногда читает мне вслух. Дорогой матушке я посылаю интересную книгу. Мой Буян снова вернулся в Большой Дворец, на этот раз раненым. Я получила телеграммы из Ялты; моя санатория совсем готова, такое счастье, – у нас будут места для 50-60 офицеров, и мы сможем обратить Кучук-Лембад в госпиталь исключительно для солдат. Офицеры скучали там до безумия и постоянно стремились уехать в Ялту, да и женам их там негде жить, так как это просто рыбацкая деревушка.

Интересно, как Шуваев справится с делами, энергичен ли он? Какое будет счастье, если он окажется подходящим человеком! Увы, наши генералы никогда не были блестящи, – почему бы это? Лучше отстранить их и призвать молодые энергичные силы, как, например, Арсеньева. Во время войны надо выбирать людей по их способностям, а не по возрасту или чинам, ведь дело идет о целых армиях, и нельзя допускать, чтоб из-за ошибок генералов гибло столько жизней.

Интересно, что адмирал Филлимор расскажет тебе про север.

Получила письмо от Малькольма. Он описывает дикий энтузиазм, охвативший всю Англию по случаю падения Эрзерума. Это было господствующей темой разговоров на улицах и в клубах. К несчастию, ему не удалось уговорить английский Красный Крест послать трех своих сестер в Германию, по нашему примеру, и он сильно разочарован. Затем Дези устроила ему свидание с Максом в Швейцарии, но, когда он туда приехал, Макс заболел и не мог его принять. Он осмотрел в Берне наше учреждение для помощи военнопленным и остался от него в восторге.

Кончу это письмо после завтрака, так как сейчас должна вставать. Осыпаю тебя поцелуями, каждое милое местечко, и крепко прижимаю тебя к сердцу, сокровище мое, лучший из мужей!

С нами завтракала Настенька[793]793
  Гендрикова А.В.


[Закрыть], а до этого Маклаков сидел у меня 3/4 часа и оживленно разговаривал. Верная, преданная душа. Для него такое облегчение, что ты сменил Полив., но ему хотелось бы удаления еще кое-кого. При свидании я поговорю с тобою по этому поводу и поговорю при случае с Шт., так как многое, о чем он говорил, действительно верно и требует обсуждения. Он умоляет тебя не соглашаться на все эти московские востребования. Конечно нельзя допустить, чтоб союз городов превратился в узаконенное и постоянное учреждение. Их деньги принадлежат правительству, а они могут расходовать, сколько им угодно, миллионов, и народ даже не подозревает, что эти суммы казенные. Это следует официально разъяснить.

Если они будут существовать после войны, они неизбежно превратятся в гнездо пропаганды и агентов Думы в стране. Он был министром, когда ты это разрешил, но они обратились непосредственно к тебе, до того, как Маклаков успел сделать свой доклад, и позднее он тебя просил разрешить это только на время войны. Прошу тебя, дружок, помни об этом. Ты теперь послал им благодарственную телеграмму за их работу, но это не должно означать, что они могут продолжать. Если вообще понадобятся такие учреждения, они должны быть всецело в руках губернаторов. Он более чем возмущен поведением Хвостова. Он говорил, как честный, благонамеренный, глубоко любящий, преданный друг твой и слуга.

На сегодня должна кончать – курьер уезжает.

До свидания, храни тебя Бог, мой ангел! Нежно все тебя целуем.

Навеки

Твоя.

Царское Село. 17 марта 1916 г.

Мой любимый!

Пасмурное утро, 3 градуса тепла. Как досадно, что в Могилеве туман все еще продолжается, и на протяжении всего фронта такой ветер, непроходимая грязь и разлившиеся реки! Нашим бедным войскам приходится бороться со столькими трудностями, но Бог их не оставит. Только, мой друг, наказывай тех, кто делает ошибки, ты не умеешь быть достаточно строгим, а твой твердый пример устрашил бы остальных.

Это хорошо, что ты отставляешь Ронжина – он приводит всех в отчаяние, – а рыжий (red) Данилов? Графиня Карлова в бешенстве, что ее друга Поливанова сменили, и она немедленно предложила ему переехать в ее дом – это рисует тебе настроение некоторой части общества. Раньше они никогда не посмели бы сделать такой вещи. Она с апломбом выказывает свою оппозицию; – ее зять в Тифлисе, Н. выбрал П., они все заодно, – и эта ее нелюбезность при свидании со мной. Она большой друг Волжина, имеет сильное влияние на этого слабого человека и подчиняет его себе. Я это все знаю от матери А., так как графиня и ее сестры в родстве с отцом Ани, и они переменились также и по отношению к ним. Нельзя ли быть более осторожным при назначении членов Государственного Совета? Макл. говорит, что многие преданные люди огорчены, что правительство сажает туда тех, кого не одобряет, – как например – Димитрашко[794]794
  Правильнее Думитрашко П.Н., товарищ министра путей сообщения.


[Закрыть], которого Трепов, желая от него избавиться, просит назначить в Государственный Совет. Там необходимы хорошие люди, а не кто попало (иначе это будет вроде апекунов). Государственный Совет должен быть лояльно правым. Я совсем не знала, что славный Покровский[795]795
  Покровский Николай Николаевич, государственный контролер.


[Закрыть] ^– известный левый (самый симпатичный, к счастью) – последователь Коковцова и “блока”. Хотелось бы, чтоб ты нашел подходящего преемника Сазонову, не надо непременно дипломата! Необходимо, чтоб он уже теперь познакомился с делами и был настороже, чтоб на нас не насела позднее Англия и чтоб мы могли быть твердыми при окончательном обсуждении вопроса о мире. Старик Горемыкин и Штюрмер всегда его не одобряли, так как он такой трус перед Европой и парламентарист, а это было бы гибелью России. Ради Бэби мы должны быть твердыми, иначе его наследие будет ужасным, а он с его характером не будет подчиняться другим, но будет сам господином, как и должно быть в России, пока народ еще не образован, – m-r Филипп и Гр. того же мнения. И вот еще другая вещь – извини, дружок, но это ради твоего блага они мне говорят. Не дашь ли ты Шт. распоряжение послать за Родз. (гадина) и строго сказать ему, что ты настаиваешь на окончании бюджета до пасхи, потому что тогда тебе не надо будет их созывать, даст Бог, до лучших времен – осени или после войны. Они нарочно медлят, чтоб вернуться летом и возобновить свои ужасные либеральные предложения. Многие говорят то же самое и просят тебя настоять на том, чтоб они окончили работу теперь. И ты не можешь делать уступок, вроде ответственного министерства и т.д., и всего чего они хотят. Это должна быть твоя война, твой мир, слава твоя и нашей страны, а во всяком случае не Думы, – они не имеют права вмешиваться в эти вопросы. Ах, как бы я хотела быть с тобою! Я не могу писать обо всем, о чем хочется, хотя перо мое летает, как безумное, по бумаге, не поспевая за мыслями, так трудно все ясно написать, – да кроме того мне пора вставать и идти к дантисту. Он убивает мне нерв в моем последнем зубе справа, полагая, что это успокоит остальные нервы, потому что для самого зуба совсем не требуется удаления нерва. Он очень расстроен моими болями. Голова и глаза продолжают сегодня болеть, но я спала хорошо.

Мой маленький Малама провел у меня часок вчера вечером, после обеда у Ани. Мы уже 1 1/2 года его не видали. У него цветущий вид, возмужал, хотя все еще прелестный мальчик. Должна признаться, что он был бы превосходным зятем – почему иностранные принцы не похожи на него? Конечно, Ортипо надо было показать его “отцу”.

Очень хорошо то, что написали про Шуваева. Надо заставить А. прочесть, что Мен.[796]796
   Меньшиков М.О.


[Закрыть] говорит о П. Для меня такое облегчение, что он ушел! “Общество”, конечно, будет жалеть об этом; меня интересует, что Павел скажет сегодня за чаем. Должна идти, кончу письмо после завтрака.

О, как благодарить тебя, любимый мой, за твое драгоценное письмо, таким счастьем было получить его, – оно меня так согрело!

Да, это сказал сын Альберта Грэнси, по крайней мере, хоть один честно признал, что начали германцы.

Это прямо отчаяние, что на фронте наступила оттепель, и мы не можем наступать, так как сидим глубоко в воде. Ужасно не везет, но, может быть, это скоро пройдет. Хорошо, что ты послал за тремя главнокомандующими, чтоб все с ними обсудить.

Сестра Ольга приезжает в воскресенье, к нашему большому удивлению. Я боюсь, что она приехала для переговоров о своих планах на будущее, – что мне сказать, если она спросит, как ты к ним относишься? Жаль, что она именно теперь, в такое время, когда все настроены не патриотично и против нашей семьи, придумала такую вещь. Его роль не простительна, я лично думаю, что Сандро ее на это подстрекал, – возможно, что я ошибаюсь, но вся эта история меня очень мучит. Я нахожу, что ей не следовало бы теперь поднимать этого вопроса. Может быть, она намерена поехать с ним на Кавказ: говорят, его полк туда отправляется. Это более чем неблагоразумно, и вызовет много толков и некрасивых сплетен.

Я счастлива, что все радуются назначению Шуваева. Дай Бог ему успеха!

Ну, дружок, должна кончать письмо. Дети все тебя нежно целуют. Осыпаю тебя горячими поцелуями, любимый муженек мой.

Навеки твоя старая

Женушка.

Царская ставка. 17 марта 1916 г.

Мое любимое Солнышко!

Это письмо тебе передаст Шуваев – поэтому я надеюсь, что ты его скоро примешь.

Возвращаю также письмо Р., которое очень похоже на присланное им несколько дней тому назад через адмирала Филлимора. Когда я вернусь домой, я его покажу тебе. Три дня подряд мы просидели в густом тумане, и это поистине действует угнетающе. Весна наступает быстро; Днепр прошел вчера и значительно поднялся. Но до сих пор в этой местности еще нет наводнения. Вчера я катался в автомобиле и предпринял одну из моих любимых прошлогодних осенних прогулок по направлению к берегу, к месту, которое и Бэби тоже нравилось. Вид был действительно грандиозный – вся река была полна льдинами; они неслись быстро, но бесшумно, и лишь изредка слышался резкий звук при столкновении двух больших льдин.

Все мы долго стояли и любовались этим зрелищем. Подумать только, я в первый раз в жизни видел такую картину природы – не говоря, конечно, о Неве, – в городе, – что, конечно, совсем другое дело.

Может быть, скоро уже можно будет кататься на лодке!!

Представь себе, на днях маленький адмирал просил Граббе предоставить ему для поездок верхом спокойную казачью лошадь; он в восторге от своих прогулок, чувствует себя прекрасно и лучше спит. Но он всегда выезжает и возвращается таким образом, чтоб мы его не видели на его прогулке, чудак!

Сейчас я должен идти на доклад.

Подумай, Алексеев сказал мне, что я могу съездить на неделю домой! Около 30-го или 31-го сюда прибывают все главнокомандующие, как я тебе уже, кажется, писал раньше. Я очень радуюсь этому неожиданному счастью. Да благословит тебя Бог, мое Солнышко, моя любимая дорогая женушка, моя детка! Нежно тебя и детей целую.

Навеки твой старый муженек

Ники.

“Династия переживает тяжелые испытания”

В конце марта Царь снова отправляется в действующую армию, где идут последние приготовления к наступлению. Живет он в поезде: Каменец-Подольск, Хотин, Проскуров, а затем ставка. На Кавказском фронте русские войска взяли Трапезунд.

Государь уезжает из Царского Села с тяжелым сердцем. Предательское поведение Хвостова и Белецкого, интриги министров, непрекращающаяся клевета на Распутина, оскорбительные слухи о каких-то особых отношениях Царицы и Распутина, о пьянстве и распутстве самого Царя. Не улучшает настроение Царя моральный климат, сложившийся среди членов Дома Романовых, в частности, желание сестры Ольги развестись со своим мужем принцем Петром Ольденбургским и выйти замуж за его адъютанта Куликовского.

Ц.С. 26 марта 1916 г.

Мой родной, драгоценный, любимый!

Поезд снова унесет тебя от нас, когда ты будешь читать это письмо. Эта неделя пролетела. Какой неожиданной радостью был твой приезд! Ты должен сказать Алексееву, вместе с приветом от меня, что я думаю о нем с благодарным сердцем. Я рада, что Дмитрий сопровождает тебя теперь, это сделает поездку веселее и менее одинокой. Мысль, что ты снова уехал совершенно один, – очень тяжела. Если я каждый раз чувствую это одиночество так ужасно, хотя милые дети со мной, то что же должен чувствовать ты в ставке совершенно один! Приближается Пасха и Страстная неделя, ты будешь грустить, стоя в церкви совершенно один во время этих чудных служб. Да поможет тебе Бог, мой любимый! – Тебе никогда нельзя приехать сюда без того, чтоб не вышло какой-нибудь огорчительной и беспокойно-мучительной истории. Теперь нас угнетают намерения и планы бедняжки Ольги на будущее[797]797
  Речь идет о планах сестры Царя Ольги Александровны развестись с мужем, принцем Ольденбургским, и выйти замуж за его адъютанта Куликовского.


[Закрыть], и я не могу тебе выразить, как велико мое страдание за тебя. Твоя славная родная сестра делает такие вещи!

Я все понимаю и не упрекаю ее за ее стремление прежде всего к свободе, а затем к счастью, но она вынуждает тебя идти против законов семьи, – когда это касается самых близких, это еще больнее. Она – дочь и сестра Государей! Перед всей страной, в такое время, когда династия переживает такие тяжелые испытания и борется против революционных течений, – это грустно. Общество нравственно распадается, и наша семья показывает пример[798]798
  Царица приводит примеры морганатических браков в семье: Великий князь Павел Александрович, женатый на разведенной женщине Ольге Карнович (по первому мужу Пистолькорс); Великий князь Михаил Александрович, женатый на Наталье Брасовой, бывшей до этого замужем два раза.


[Закрыть] – Павел, Миша и Ольга, не говоря о еще худшем поведении Бориса, Андрея и Сергея. Как можем мы удержать остальных от подобных браков? Как нехорошо, что она ставит тебя в такое ложное положение, и меня огорчает, что новая печаль легла на тебя благодаря ей! Что бы сказал твой отец обо всем этом? Мы были слишком добры и слабы по отношению к семье, а должны были бы во многих случаях приструнить молодых. Пожалуйста, если только будет возможно, найди случай поговорить с Дмитрием о его похождениях в городе, в такое время. Может быть, это нехорошо, но я надеялась, что Петя не даст развода. Это может показаться жестоким, я не хочу быть такой, так как нежно люблю Ольгу, но я прежде всего думаю о тебе и о том, что она заставляет тебя нехорошо поступать.

Чудное солнце. Надеюсь, оно будет светить и на твоем пути. Пожалуйста, передай от меня привет графу Келлеру, спроси о его сыне (от второго брака), – он одно время был с ним, я знаю.

Надеюсь пойти в церковь сегодня вечером, в твое отсутствие будет утешеньем молиться за тебя вместе с другими. Я ненавижу прощанья и эти ужасные разлуки. Ты снова согрел меня своими нежными, любящими ласками, они успокаивают вечно больное сердце. Вся моя глубокая, горячая, непрестанная любовь окружает тебя и все горячие, пламенные молитвы, – сердце и душа не разлучатся вовеки. Мой родной, моя жизнь, мое Сокровище! Бог да благословит и защитит тебя и да пошлет тебе успех во всех начинаниях, да спасет и сохранит тебя от всякого зла! Страстно прижимаю тебя к сердцу, с бесконечной нежностью целую глаза, губы, лоб, грудь, руки, все, что мне принадлежит и что я нежно люблю.

Прощай, Солнечный Свет, счастье мое. Бог даст, разлука не будет слишком долгой.

Главное – это пустота, когда тебя здесь нет, вечера унылы, и мы стараемся рано ложиться спать.

Навсегда твоя, мой Ники, верная женушка

Твоя родная.

Аликс.

Ц.С. 27 марта 1916 г.

Мой родной голубчик!

Чудно греет солнце, надеюсь, там такая же погода. Какое грустное чувство было у меня, когда я проснулась сегодня утром и повернулась, чтоб поцеловать тебя, а твое место оказалось пустым! “Мне это совсем не нравится”. Вечер был печален, мы раскладывали пасьянсы и разговаривали.

Была у всенощной и горячо молилась за моего дорогого, с которым только что рассталась в сильном горе. Батюшка говорил проповедь о Марии Египетской.

Бэби с воркотней писал свой дневник. Все они отправляются сегодня после обеда в Анин лазарет послушать пение и посмотреть фокусников; она хотела, чтоб и я пришла, но я не в настроении для этого. После обедни должна это докончить, посмотреть некоторые картины Стреблова[799]799
  Стреблов И.Б., художник.


[Закрыть], переодеться и поехать в лазарет Большого Дворца, где я не была около 4-х месяцев, – затем ехать кататься, так как говорят, что дороги стали лучше. Иза завтракает с нами. Теперь мне надо скорее вставать. Вечно спешу, поэтому письмо будет коротким.

Продолжаешь ли ты читать книгу? О, мое сокровище, как мне грустно без тебя и как я тоскую по тебе! Осыпаю тебя нежными поцелуями. Бог да благословит и хранит тебя! Дети целуют тебя несчетное количество раз.

Мой любимый ангел, навеки твоя старая

Женушка.

Царское Село. 28 марта 1916 г.

Мой родной, бесценный!

Опять чудное утро, дивное солнце. Я рада, потому что снег стает быстрее, и дороги будут лучше. Вчера мы прокатились в Павловск. Я так отвыкла от езды в большом экипаже и вообще от быстрой езды, что у меня разболелась спина, и появилось неприятное чувство (сердцебиение и почки), но через некоторое время это, наверное, пройдет. Я очень редко ездила эти последние годы.

В Анином лазарете было очень мило, представь себе, я все-таки заехала на часок, – я смотрела на все с некоторым интересом, в то время как сердце и душа были далеко от всего этого. Двое маленьких детей замечательно хорошо играли на цимбалах, деревянном инструменте с деревянными молоточками. Затем пела m-me Белинг, у нее, правда, очень миленький голосок. Солдаты были в восторге. Нини сидела рядом со мной и похожа была на гусыню.

Я принимала Кочубея по поводу подарков для пластунов от Бэби – он даст деньги, и тогда наш склад все приготовит к 6-му мая, так как к Пасхе не успеют.

Сегодня я приму священника со “Штандарта”. Он приезжал сюда на время говения матросов и теперь едет назад в Режицу. Затем Шагубатов[800]800
  Шагубатов Степан Константинович, офицер лейб-гвардии Уланского Александры Федоровны полка.


[Закрыть] желает представиться. В Большом Дворце вчера я видела 4-х Александр. и 2-х Крымцев, а также одного солдата из твоего 1-го Сибирского полка, – я его видела раненым в прошлую войну. Он сказал, что неделю или две тому назад потери в твоем полку были огромны, убиты или ранены опять почти все офицеры – такой кошмар!

После обеда мы отправились к Знамению и поставили свечи, и молитва там напомнила мне последний день, когда мы, преклонив колени, молились вместе. О, любовь моя, если б ты знал, как тяжко мне твое отсутствие! И как мне хочется заключить тебя в объятия, прижать к сердцу и почувствовать мир и успокоение в твоей неизменной любви!

Теперь я должна кончать – из-за массажистки, а затем еду в наш лазарет.

А. проводит день в городе до 5-ти, так что у меня будет время посетить еще один лазарет и, может быть, взять Изу на прогулку.

Прибыло три новых офицера из Тарнополя, и я сделала им перевязки. Один из них, старый, служил много лет в Литовском полку Бэби и помнит меня, когда я 22 года тому назад приезжала в Симферополь.

После завтрака мы едем в Матф. лазарет.

Мне принесли прелестные иконы, писанные ранеными солдатами, которые раньше никогда не рисовали, а также сделанную ими басму.

Пишу во время завтрака, так как потом у меня прием. Только что получила твою телеграмму из Жмеринки. Рада, что там весенняя погода. Надеюсь, что ты можешь немножко погулять, когда приедешь сегодня вечером.

Теперь прощай, мой милый Ники, мой дорогой муженек. Без конца целую и благословляю.

Навеки твоя старая

Солнышко.

Царское Село. 29 марта 1916 г.

Мой любимый!

Не имею понятия о том, когда и где ты получишь мои письма. Только что мне принесли твою телеграмму из Каменец-Подольска, которая пришла только полчаса тому назад. Здесь тоже сегодня утром серо и уныло.

Мне очень интересно знать, увидишь ли ты где-нибудь моих Крымцев – они приблизительно в 20 верстах от того места, где ты ночевал.

Бедному маленькому Никите[801]801
  Сыну Великого князя Александра Михайловича и Ксении Александровны.


[Закрыть] вчера делали операцию, но я не знаю подробностей, – ухо; как бы то ни было, доктора, по-видимому, довольны.

Дети работали на льду, а я сидела на солнце около 3/4 часа, глядя на них. Д-р Зуев вернулся, – надеюсь увидать его, он ездил в Дармштадт к Виктории, чтоб отвезти ей мое письмо. Дикки ходит на костылях: он недавно сломал ногу, катаясь на салазках. Пасху он проводит у своих родителей в Кент-Гаузе.

В этом году Пасха совпадает. Луиза опять во Франции в госпитале. Вчера А. читала нам – бедная девочка, она плохо читает и делает бесчисленные ошибки в английском языке.

Любимый мой, покончи с этим вопросом о новых митрополитах; он опять обсуждался в Синоде, – поверь мне, это неправильно, у нас нет людей, и это только повредит церкви. Наши епископы должны стать лучшими людьми прежде, чем думать о том, чтобы сделать их митрополитами. Это слишком рано, принесет много вреда и возбудит еще больше трений в церкви.

Была в лазарете А. и перевязала трех самых тяжелых. Теперь поеду в лазарет улан, а перед этим должна принимать.

Татьяна Андреевна придет к чаю. Увы, Ольга говорит, что она не может прийти к нам. Как грустно, я надеялась поговорить с ней!

Прощай, ангел мой, Бог да благословит и сохранит тебя!

Осыпаю тебя, мой ненаглядный, нежными поцелуями и так стремлюсь к тебе!

Навеки твоя старая

Женушка.

Ц.С. 30 марта 1916 г.

Мое сокровище!

Пишу тебе за завтраком, потому что утром не было времени. Прочла все молитвы, приняла массажистку, ходила в нашу пещерную церковь к обедне (много думала о тебе), а затем в наш лазарет, где сделала 10 перевязок, – теперь чувствую себя усталой. Должна принимать. В 4 еду в Красный Крест, где раздам окончившим курс их дипломы, и они получат крест. Затем у нас обедают т. Ольга, Мавра и Елена, так как в этом году я их еще не видела.

Серый день, собирается идти снег, но не холодно. Поеду кататься с девочками, чтоб немного освежиться. А. уехала на день в город, – виделась с ней в церкви.

Очень благодарна тебе за 2 вчерашних телеграммы, любимый мой.

Мы в восторге, что ты видел нашу сотню.

Приходило трое от кинематогр. “Pate” для поднесения Алексею аппарата и нескольких фильм. Бэби начал лучше играть на балалайке, у Татьяны тоже вчера был урок, – я хочу, чтоб они все научились играть вместе, это будет прелестно.

Сокровище мое, теперь я должна кончать. Бог да благословит и защитит тебя и да сохранит от всякого зла! Покрываю тебя нежными, страстными поцелуями. Навсегда, любимый муженек, твоя старая

Женушка.

Ц.С. 31 марта 1916 г.

Дорогой мой!

Надеюсь, что ты получишь это письмо завтра по приезде. Как я рада, что все сошло так успешно и что погода стала теплее!

Обедали Мавра и Елена, т. Ольге помешала прийти простуда. Сегодня уезжает Христофор[802]802
  Принц Греческий.


[Закрыть]. Елена читала нам очень интересное письмо от Веры[803]803
  Королевы Черногорской.


[Закрыть] о тех ужасных днях, которые они пережили в Черногории, и об их чудесном спасении! Она пишет так умно и живо, – настоящий кошмар, – бедняжка. Мавра просит тебя вызвать отсюда Игоря, чтоб вырвать его из дурной среды, – Элла Бенкендорф и т.д.; она снова хочет говорить с Варавкой о здоровье мальчика.

Опять одинокое возвращение в ставку, бедный малютка! Как мне хочется держать тебя в объятиях и осыпать поцелуями, – а тебе?

Я знаю, что Вл. Ник. и Данини разрабатывают планы для института Феодорова, и планы будут посланы ему и Воейкову для выбора, – только, пожалуйста, скажи Феод., что я должна видеть их, так как возможно, что предложу некоторые изменения. И я прошу тебя настоять на том, чтоб Ане было позволено купить тот участок, который она выбрала (от 10 до 12000 р.) и о котором знает Воейков. Только он не будет стоять за Аню, он не настоящий друг ее, когда это ему не подходит. Дай ему и Феод. от твоего и моего имени приказание позволить ей приобрести этот участок теперь, – он им не нужен, у них есть большой участок земли рядом с этим. Это против фотографа, где Ворон[804]804
  Собака.


[Закрыть] упал в воду, немного выше. Она может устроить там огород.