Текст книги "Арканарский вор (Трилогия)"

Автор книги: Олег Шелонин

Соавторы: Виктор Баженов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 49 страниц)

– Вот ваша шпага, принц.

– Э! Я хочу ту, которую мне подарил король. У нее на гарде брюлики симпатичней.

– Никак нельзя–с. Она нестандартного размера. Берите эту. Настоящая, дуэльная.

Принц принял из рук дворецкого шпагу, выдернул ее из ножен, одним кистевым движением заставил описать сверкающий полукруг, проверяя баланс, затем осмотрел непосредственно клинок.

– Батлер, что–то мне говорит, что это не настоящая дуэльная шпага.

– Не может быть! – сделал возмущенные глаза дворецкий.

– Самоделка, – уверенно сказал принц. – Сработана из каретной рессоры.

– Зато гномьей ковки, а это дорогого стоит! Опять же по габаритам проходит. Берите, мне так спокойней будет.

– Что–то ты темнишь, Батлер.

– Как можно, ваше высочество!

– Давай, давай, колись! Заныкал шпагу?

– Нет!

– Так я тебе и поверил. Быстро колись: кому ее по дешевке загнал?

– Да не загнал я ее! – сердито пропыхтел дворецкий. – Тут она, на месте, в оружейной комнате висит, только нельзя ей вам пользоваться, принц.

– Почему?

– Ей владел прежний хозяин этого замка маркиз Линкольргильд, и ему она на дуэли не помогла. Кто знает, может, на ней проклятье. Если вас сегодня на дуэли убьют, я себе этого не прощу. Где я еще такого хорошего хозяина найду?

– Так ты ж не на меня, ты на тайную канцелярию работаешь.

– Да еще как успешно! С тех пор как мы отчеты стали писать вместе, мне оклад в два раза повысили! Какой у вас, однако, слог! Завораживает! Кстати, не пора ли вам еще чего–нибудь, кроме пороха и газовых фонарей, в мою контору слить? Я тут, понимаете, неподалеку, в одной деревеньке, домик приметил. Если мне оклад еще раз удвоят, то до конца года я его вместе с землей выкуплю.

– Ну ни фига себе! Здорово прислуга на моих идеях подрабатывает. Не пора ли гонорарами делиться, Батлер?

– Ва–а–аше высочество, – укоризненно протянул дворецкий, – вам и так с патентов не слабая денежка капает.

– Ладно, пользуйся моей добротой, я не жадный.

– Благодарствую, ваше высочество.

– Кстати, кто тебе посоветовал делать шпагу из каретной рессоры?

– Вы, ваше высочество.

– Когда? – изумился принц.

– Когда вы изволили заказать себе из этого материала у гномов заточку. Прекрасный оказался материал.

– Надо же, пронюхал.

– Работа у меня такая. Да, рекомендую еще надеть на себя это.

Дворецкий протянул принцу ларец. Флоризель откинул крышку, уставился на золотые перстни с крупными рубинами, изумрудами и алмазами.

– А это еще зачем?

– Чтобы произвести впечатление на графа. Он должен постоянно помнить, на кого руку поднимает. Пусть она у него дрожит. Вот эту цепь поверх дуэльного костюма тоже наденьте, не помешает.

– Графу не помешает, а вот мне во время дуэли еще как! Чем этими цацками меня обвешивать, лучше бы придумал, как мне и лицо сохранить, и дуэли избежать. Это же чистейшая подстава! И вот теперь из–за какого–то подлеца я должен буду мочить графа! Стоп! Цацки и подлец… – Лицо принца озарила радостная улыбка. – …Батлер, поздравь себя!

– С чем?

– Тебе достался просто гениальный хозяин.

– А–а–а, – разочарованно протянул дворецкий, – я думал, с прибавкой к жалованью.

– Если дело выгорит, возможно, и прибавлю. Ты тут недавно хвастался, что у тебя каллиграфический почерк?

– Да, сэ–э–эр.

– Тогда лети в своей кабинет и строчи письмо на мое имя следующего содержания. – Принц поманил к себе дворецкого и что–то прошептал ему на ухо. – Все понял?

– Все. Но как же вы…

– А это не твои проблемы.

– Ну да. Если вы оттуда можете, то обратно вам пару пустяков… – произнес загадочную фразу дворецкий и поспешил выполнять приказание.

– Пиши левой, для надежности, – крикнул ему вдогонку принц, – и письмо отдай при свидетелях.

Дождавшись ухода слуги, Флоризель нацепил на шею массивную золотую цепь, подошел к стенному шкафу, в котором висел его любимый белоснежный костюм, запустил руку в тайник, выудил из него пару заточек и засунул их в специальные карманы за отворотами голенищ своих щегольских ботфортов, а затем занялся непосредственно костюмом. Оттуда он извлек непонятно чей брегет с надписью на внутренней стороне крышки «СТО» и свои личные часы, лежавшие там же.

– Сегодня вам предстоит сослужить мне службу, – ласково сказал он своим часикам и распихал по карманам золотые цацки. – Вот теперь я готов. Осталось дождаться Батлера.

Ждать ему пришлось недолго. Дворецкий закончил с писаниной за пять минут.

– Надеюсь, карета подана? – поинтересовался принц.

– Уже ждет у ворот.

– Прекрасно. Веди меня, мой Санчо Панса, я готов перевернуть мир.

– Думаете, вам это удастся?

– Да, если найду точку опоры.

– А вы ее найдете?

– Она у тебя в руках, – кивнул принц на письмо в руках слуги, – и ты лично при свидетеле, которым будет кучер, мне ее дашь, мой верный Санчо Панса.

– А кто такой Санчо Панса?

– А я почем знаю?

– Но вы только что…

– Слушай, отвяжись от меня со своим Санчо Пан–сой, чего пристал?

Принц щелкнул по носу дворецкого, развернулся и упругой походкой тренированного бойца покинул замок. Он нашел выход из положения и был этому безмерно рад.

Около запряженной кареты кроме слуг и кучера принца поджидали два джентльмена, облаченные, как и Флоризель, в строгие дуэльные костюмы. При виде принца они встрепенулись и отвесили ему почтительные поклоны.

– Чем обязан, господа? – поинтересовался принц.

– Мы ваши секунданты, – коротко ответил джентльмен с длинными седыми бакенбардами.

– Однако я вижу вас впервые, – слегка растерялся Флоризель.

– Король узнал о дуэли, очень разгневался и приказал нам представлять ваши интересы и следить за соблюдением правил дуэльного кодекса Бригании.

– Очень любезно с его стороны.

– Позвольте представиться. Я лорд Жамельтон, а это мой друг маркиз Горнуолл.

– Принц Флоризель. Выражаю вам свою признательность, господа. Ну что ж, не будем заставлять ждать графа?

– Да, это было бы нежелательно.

Однако, как только секунданты запрыгнули в седла своих коней, а принц сел в карету, из замка выбежал запыхавшийся дворецкий:

– Ваше высочество! Ваше высочество! Вам письмо!

– Какое еще письмо? – высунул голову из кареты Флоризель. – От кого? Кто принес?

– Не знаю, ваше высочество, – пожал плечами дворецкий, – я только что обнаружил его на вашем секретере. Адресовано вам. Без подписи. И приписка: лично в руки.

Секунданты принца с любопытством прислушивались к диалогу.

– О господи! Как не вовремя. Некогда мне сейчас. Дуэль. Ладно, давай его сюда, – распорядился принц, – в дороге прочту. Кучер, ты что там, заснул? Трогай! Не приведи Трисветлый, опоздаем. Нас ведь не так поймут!

Кучер подхлестнул лошадей, и процессия двинулась в сторону распахнутых ворот замка, вплотную примыкавшего к Гургонскому лесу, который бриганская знать облюбовала для решения спорных вопросов с помощью шпаги.

* * *

Примерно через полчаса карета по лесной дорожке добралась до поляны с разлапистым дубом в самом ее центре. Это был Скорбящий Дуб. Его не зря звали скорбящим. Корни могучего дерева были обильно политы кровью бриганской знати. Под его ветвями нашли свою смерть немало дворян.

Граф со своими секундантами, в одном из которых принц признал лорда Саллендброка, уже ждал его, нетерпеливо вышагивая под дубом. Чуть в отдалении от дуба паслись стреноженные кони. Рядом с ними стояла графская карета, а возле нее застыли три скорбные фигуры. Это были обязательные члены любой дуэли: маг, задача которого была исключить любое магическое влияние на ход поединка, лекарь с саквояжем, внутри которого находились хирургические инструменты и перевязочные средства, и священник с требником и крестом в руках.

– Надеюсь, я не опоздал, господа? – издалека крикнул принц, вылезая из своей кареты.

Рядом с ним спешивались его секунданты.

– Нет, нет, ваше высочество, – наперебой загалдели секунданты графа, – вы прибыли вовремя.

Принц Флоризель стряхнул невидимую пылинку со своего костюма и неспешной походкой двинулся навстречу к графу Кентервилю.

– Рад видеть вас, граф, в добром здравии, – вежливо поприветствовал он графа.

– Звучит немного издевательски, – хмуро буркнул Джеймс – Беспокоиться о здравии противника перед дуэлью. Давайте побыстрее закончим с этим неприятным делом и разойдемся.

– Если мы будем его заканчивать так, как задумал какой–то мерзавец, то разойдемся мы не все. Я на тот свет не спешу и вам, граф, туда торопиться не советую, – хмыкнул принц, подойдя к своему противнику почти вплотную. – Господа, – Флоризель обвел взглядом всех присутствующих, – я в Бригании недавно, плохо знаком с местным дуэльным кодексом, а потому хочу знать, могу ли я переговорить с графом до начала дуэли. Это не противоречит правилам?

– Никоим образом, – успокоил его лорд Жамильтон. – Вы хотите побеседовать наедине?

– Нет. Желательно, чтобы разговор происходил при свидетелях, чтоб не было потом кривотолков.

– Если вы намерены передо мной извиняться, то это бесполезно, – на лице графа заиграли желваки, – такие оскорбления смываются только кровью!

– Полностью с вами согласен, граф, – кивнул принц Флоризель, – оскорбление страшное, но извиняться не придется ни мне перед вами, ни вам передо мной, если вы в присутствии этих господ спокойно, без эмоций выслушаете меня. Вы согласны?

– Говорите.

– Вернувшись вчера вечером домой, я начал размышлять. Это происшествие на вашем балу не давало мне покоя. То, что это подстава, я понял сразу. Кому, как не мне, знать, что я ни в чем не виновен. И тогда я применил метод дедукции.

– Простите, что? – заинтересовались секунданты. Принц заметил, что маг вытащил из кармашка блокнотик и торопливо записал в него непонятный термин.

– Вы уж извините, – обезоруживающе улыбнулся Флоризель, – память не до конца еще вернулась ко мне, но этот метод я в свое время, похоже, осваивал в Баккардии. Он основан на логике и умозаключениях, опирающихся на факты. Этот метод широко применяется баккардской полицией для раскрытия различного рода преступлений. Так вот, пустив в ход логику, я понял, что у вас, граф, есть очень серьезный недоброжелатель. Серьезный и очень наглый. Для вашего уничтожения он не постеснялся избрать в качестве своего оружия меня! Принца! Лицо королевской крови!

– Извиняюсь, ваше высочество, – маг, конспектировавший его речь, рискнул вмешаться, – а на чем основано это утверждение?

– На логике, уважаемый, на логике, – развел руками принц. – Ну посудите сами. Я, конечно, не умаляю ни храбрости графа, ни храбрости всех присутствующих здесь господ, но для победы в любом бою одной храбрости недостаточно. Нужно еще и умение. А в Бригании, как я заметил, искусство фехтования не на высоте. У нас в Баккардии этому учат чуть не с пеленок, и любой дворянин знает такие фехтовальные приемы, которые вам здесь и не снились. Я, например, с легкостью выстою против двух, трех десятков вооруженных шпагами бриганских дворян, и тот, кто подстроил этот скандал, наверняка об этом знает. Так что дуэль со мной практически превращается в убийство. А я не хочу проливать кровь друга. Вы уж простите, граф, но я по–прежнему считаю вас своим другом.

Граф заволновался, и принц Флоризель прочел в его глазах смятение.

– Теперь о том, что стало причиной ссоры. Граф, если вы помните, на балу я все время был на людях. Уединился лишь один раз ненадолго на балконе, чтобы ознакомиться с приглашением короля на бал, который он собирается дать по поводу приезда его внучатого племянника, сэра Баскервильда. Перед этим я общался на глазах у всех с целой кучей гостей, между которыми сновали слуги с напитками. Подкинуть ожерелье и… другие предметы… мне в карманы мог любой! Кстати, граф, я ведь в вашем замке был впервые, расположения комнат не знаю. Как и когда я имел возможность порыться в вещах вашей жены? Не мог же я снять все это с нее в танце, когда на нас таращилась целая куча гостей.

– Помоги мне Трисветлый, – простонал граф Кентервиль. – Какой же я дурак!

– Ну что вы, дружище! – Принц дружелюбно хлопнул графа по плечу, а затем, расчувствовавшись, даже обнял. – Обмануться было легко, – успокоил он графа, отрываясь от него, – даже я не сразу сообразил. А сегодня утром получил своим подозрениям подтверждение. Ваш недоброжелатель, как оказалось, не только наглый, но еще и глупый! Он переиграл. Я так полагаю, испугался, что дело может закончится мировой, и подстраховался.

– Как подстраховался? – На лице графа было написано явное облегчение.

– А вы проверьте свои карманы.

– Что?!! – сразу вспыхнул граф.

– Проверьте, проверьте, – посоветовал ему принц. Джеймс похлопал себя по карманам и изменился в лице.

– Доставайте, граф, не одному же мне ходить с клеймом вора.

Кентервиль извлек из кармана золотые часы принца.

– Вот теперь мы на равных. Если верить этому письму, – выдернул Флоризель из кармана литературный шедевр Батлера, – вы, граф, лично обчистили мои карманы, пока я был у вас в гостях.

– Какая мерзость! – Прочитав, граф был возмущен до глубины души.

– Это не то письмо, которые вам полчаса назад вручил дворецкий? – поинтересовался маркиз Горнуолл.

– Оно самое, – кивнул принц.

– Ваше высочество, я вас умоляю о прощении! – полный раскаяния, взмолился граф. – Готов искупить вину за свои недостойные подозрения…

– Да полно, Джеймс! На твоем месте я бы тоже на дыбы встал. Ну все хорошо, что хорошо кончается. Надеюсь, инцидент улажен?

– Конечно, ваше высочество, – закивал граф.

– Тогда позвольте откланяться. Честно говоря, не выспался. Всю ночь над этим делом голову ломал.

– Вас проводить? – спросил лорд Жамильтон.

– Не стоит. Тут недалеко. Проедусь не спеша перед сном по свежему воздуху.

Принц Флоризель коротко кивнул всем на прощание и двинулся к своей карете. Он уже садился в нее, когда о чем–то вспомнивший граф кинулся за ним следом.

– Постойте, принц! Между нами еще не все улажено!

– Вот как? – удивился Флоризель, спуская ногу с подножки кареты.

– Да, ваше высочество. Я должен отдать вам ваш выигрыш. Ваш джокер вчера побил мой стрит–флеш.

– Ах, граф, какая мелочь! Стоило ли беспокоиться?

Однако расторопные слуги графа уже тащили к карете принца тяжеленный сундук. Как только погрузка выигрыша закончилась, Флоризель наконец–то уселся в карету, сделал на прощание всем ручкой, кучер тронул поводья, и экипаж тронулся в обратный путь.

Принц откинулся на спинку сиденья, прикрыл глаза и начал размышлять. Красивая сказочка, рассказанная им графу, самого его не удовлетворяла. Странные события последних дней, появляющиеся и исчезающие вокруг него вещи изрядно напрягали. Что это? Происки неведомых врагов или следствие его неадекватного поведения. Кажется, есть такая странная болезнь… как ее… а! Клептомания… или лунатизм… Дьяго! Ничего не помню! А вот пальчики–то помнят! Стоп! Какие еще пальчики? При чем здесь пальчики? Принц так усиленно напрягал свой мозг, что на ржание лошадей, ругань кучера и внезапную остановку кареты среагировал не сразу. А когда до него дошло, что до своего замка еще не добрался и со всех сторон его окружает лес, не придумал ничего умнее, как распахнуть дверцу и высунуться наружу, чтоб выяснить причину остановки. Сокрушительный удар по голове чем–то тяжелым, хотя и достаточно мягким, объяснил ему все без слов. Принц вывалился из кареты на пыльную придорожную траву и, уже теряя сознание, автоматически зафиксировал себе в подкорку: «А ударили профессионально. Мешочек с песком. И череп не повредишь, и вырубишь наглухо. Блин, совсем как я когда–то…»

5

Сознание возвращалось медленно. В голове еще стоял туман, но соображать он уже мог. Попытался пошевелиться и понял, что связан. «Замели, волки позорные!» – мелькнула в голове паническая мысль. Затаив дыхание, он медленно приоткрыл глаза и выдохнул с облегчением. Это были не стражники. Это были какие–то мелкие фраера. «Ну сявки, сейчас вы у меня попляшете!» Привычно вывернув из суставов кисти рук, он стряхнул с себя опутывающие запястья веревки. На него внимания никто не обращал. Он лежал у костра, разожженного в центре небольшой полянки. Рядом лежало чье–то тело в лиловой ливрее. Судя по тяжелому дыханию, тело было живое, но явно без сознания. А неподалеку «сявки» потрошили карету, повизгивая от восторга. Карета была знатная. Вся в завитушках, и в завитушках не простых. «Это не позолота, рыжье чистяк. Килограмм на десять потянет, – удовлетворенно хмыкнул пленник, – неплохой хабар». В этот момент два работника ножа и топора выволокли из кареты тяжеленный сундук, вскрыли его и, не сдержавшись, уже не завизжали, а просто завопили от восторга, в экстазе рухнув перед ним на колени. С таким количеством золота они раньше, похоже, не сталкивались. «Нет, ну совсем оборзели. Грабят – и без меня! Распустился народ». Пленник, не меняя положения тела, начал сканировать глазами пространство, ощупывая ими увлеченную мародерством братву в поисках пахана. Глаза затормозились на импозантной личности, разодетой в пух и прах. Он явно пытался тянуть на благородного, но вот со вкусом у него были проблемы. Кафтан одного колера, штаны другого, шляпа третьего, причем, судя по покрою, женская, но это детинушку не смущало. По сравнению с тем рваньем, в которое были облачены его подельники, он был просто денди… нет, скорее метросексуал! Странное слово. Откуда оно? Франт… во, точно, франт! Франт деловито раздавал указания, начальственно покрикивая на разбойников. При этом он с видом генералиссимуса, координирующего ход боевых действий, расхаживал по полянке взад и вперед, заложив руку за отворот кафтана. «Ну вылитый Наполеон, – умилился пленник. – Стоп, что за Наполеон? А какая, хрен, разница? Однако пора и за дело». Как только сапоги «генералиссимуса» прошуршали по опавшей листве около его носа, пленник взметнулся вверх, одновременно правой рукой выдергивая заточку из–за отворота голенища своего сапога. Левая рука схватила франта за волосы, дернула голову назад, и около его горла нарисовалась заточка.

– Что, шестерка мастевая, – прошептал он на ухо впавшему в ступор «Наполеону», – без меня поляну делим? Я клиента нашел, подготовил, золотишко погрузил, а ты со своими фраерами пенки снимаешь? Да я тебя сейчас…

Атаман разбойников молниеносно вышел из ступора, неприлично взвизгнул, но бывший пленник отвесил ему такого хорошего пинка под зад, что он немедленно заткнулся.

– Тихо, падла, – ласково посоветовал пленник, не отпуская его из своих тесных объятий, – если сейчас нас всех спалишь, я тебя на молекулы распылю одной заточкой! На ментов нарваться хочешь?

Визг атамана заставил его подельников бросить свои дела. Они попытались было дернуться на выручку к шефу, но, увидев заточку у его горла, замерли.

– А–а–а… э–э–э… – хрипел атаман.

– Ты еще «ме–э–э» скажи или «бе–э–э». Родную феню забыл?

– Свои, что ль? – выдохнул атаман.

– Свои… – презрительно усмехнулся пленник, – …нашел своего. Ты на кого наехал, фраер фуфельный… А ну стоять! Не дергаться!

Левая рука пленника, свободная от заточки, пропорхала по карманам атамана и извлекла из них золотые часы.

– Опаньки! Мои. Все, вот ты и допрыгался. Ты хоть знаешь, чмо болотное, кто мне этот брегет подарил?

Пленник в упор не знал, кто ему подарил эти симпатичные часы, но продолжал нагло напрягать ситуацию. Что–то говорило ему, что лучшая защита – это нападение, и он уверенно шел вперед, полагаясь на свои инстинкты. Нажим на кнопочку заставил раскрыться луковицу часов, явив атаману лесных разбойников гравировку на оборотной стороне крышки: «СТО».

– О–о–о… – атаману разбойников стало дурно, – …я не знал, извините…

– Что ты не знал?

– Что вы из Союза Трех Отцов.

– Теперь знаешь. Значит, так. Я писатель не местный, попишу и уеду, а вот вам тут всем кранты. За такой наезд на Союз отвечать придется.

– Но мы ж не знали, что на это дело Союз Трех Отцов виды имеет! – взвыл атаман.

– Это ты им потом объяснять будешь. А ну быстро прокукарекай своим бакланам, чтоб все на место приладили. И сундучок обратно пусть ставят. Иначе я тебя…

– Братва, братва, все на место! – просипел буквально посиневший от страха атаман. – Это кто–то из своих.

– И по–быстрому, уроды! – процедил бывший пленник.

«Уроды» начали растерянно переглядываться, не зная, на что решиться.

– Слыхали, что ваш пахан сказал? – рявкнул на них нахальный пленник.

– А пахан – это кто? – настороженно спросил один из разбойников.

– Ты кого в команду себе набрал, фраер позорный! – возмутился пленник. – Они ж у тебя блатной музыки не понимают!

– Чего? – захлопал глазами атаман.

– По фене не ботают.

– Чего?

– Нормального базара не вкуривают. Понял, идиот?

– Понял, – отрицательно помотал головой полностью дезориентированный атаман.

– А я думаю: нет. Так, фраер, если твои сявки сейчас не начнут шустрить, то я тебя… – Заточка коснулась шеи атамана.

– Вернуть все на место, уроды!!! – заверещал атаман.

Перепуганные «уроды» принялись прилаживать обратно золотые завитушки и затаскивать в карету сундук. Они очень старались. Один из них свою завитушку, с корнем вырванную из кареты, пытался даже приклеить обратно с помощью слюней и соплей, но она постоянно отваливалась. Тогда, отчаявшись, он прибил ее к карете, используя в качестве гвоздя свой личный кинжал, после чего мелко перекрестился и отбежал в сторону. А наш герой продолжал тем временем напрягать атамана разбойников.

– Слышь, фраер мелкотравчатый, кто ж тебя на такое серьезное дело подписал?

– А… я не понял, – простонал атаман.

– Я спрашиваю, кто тебе такое серьезное дело доверил?

– Да меня… я тут…

– Ясно. Серьезные люди среди вас имеются?

– Имеются.

– Кто? – Я.

– Тьфу! Тогда слушай меня, серьезный человек. Вот этого терпилу, – кивнул бывший пленник на лежащего в отключке кучера, – тоже на место положить. Он с этими цацками в довесок был.

Распоряжение было исполнено молниеносно: кучера затолкали в карету.

– А теперь валите все отсюда! – рявкнул на разбойников бывший пленный. – И если хоть одно ваше мурло около меня нарисуется, всех распишу по трафарету! Вон!!!

Приказ он подкрепил таким пинком, что атаман метра три летел по воздуху, пока не вляпался в ближайшее дерево. Насмерть перепуганные подельники подхватили выпавшее в осадок тело атамана и растворились в лесу. Они поняли, что добыча оказалась не по зубам и здесь им делать нечего. С Союзом Трех Отцов никто связываться не хотел.

Бывший пленник запрыгнул на козлы, взял в руки вожжи и подхлестнул лошадей. Инстинкт говорил ему, что для начала надо свалить отсюда куда подальше, пока на шум не нарисовались ненужные свидетели. С этой задачей он справился быстро. Следы от колес экипажа в примятой траве были четкие, и они вывели его на проселочную дорогу. Здесь он уже спешить не стал, так как до сих пор не имел плана дальнейших действий, а потому заставил лошадей неспешно трусить по лесной дорожке, чтобы обдумать ситуацию. Удар щадящим оружием сыграл с ним злую шутку: теперь он не помнил абсолютно ничего. Кто он, откуда… «Вот блин! Иван, не помнящий родства! – промелькнула в его голове паническая мысль. – И что теперь делать? Так, спокойно. Главное – не дергаться. Для начала надо найти укромное место и там проблемку неспешно обсосать».

Решив, что отъехал от места происшествия на достаточное расстояние, «Иван, не помнящий родства» свернул обратно в лес и, как только дорога скрылась за деревьями, остановил экипаж около раскидистого вяза, расколотого надвое ударом молнии. Лошади, пользуясь случаем, принялись щипать траву, а бывший пленник спрыгнул на землю и начал думать.

– Итак, что мы имеем? Во–первых, кто я? – Но как бывший пленник свою память ни напрягал, ответа на этот вопрос она ему не дала. – Ладно, подойдем к этому делу с другой стороны. Будем рассуждать логически. Карету на поляне грабили. Связанных было двое. Я и терпила. Значит, мы оба пострадавшие. Логично? Логично. – Бывший пленник осмотрел свой, хотя и слегка помятый, но очень элегантный черный костюм, заглянул в окошко кареты и окинул взглядом ливрею «терпилы». – Этот за кучера был, однозначно. Значит, я ехал не на козлах, а в карете. Может, я из благородных? Элита? Голубая кровь, белая кость? Гммм… вряд ли. Судя по тому, как я разбирался с этими шавками, я из другой элиты. Ближе к криминалу. Опять же часы. «Союз Трех Отцов». Как они все затряслись, когда об этом узнали. Выходит, я какой–то авторитет. Тогда почему они меня не узнали? Мелкие шавки авторитетов обычно знают в лицо… если это местные авторитеты. Значит, либо я не местный авторитет, либо местный, но настолько крутой, что мой фейс лишь самые доверенные лицезреть могут. Нда–с… либо, либо… ничего определенного.

«Иван, не помнящий родства» начал ощупывать свои карманы. Так, часы. Одни, вторые, зачем мне столько? Один брегет точно где–то стырил, а тут у нас что? Рука нащупала что–то прямоугольное в кармане. Зажав это «что–то» в кулаке, бывший пленник мысленно перекрестился. Ну помоги мне Трисветлый. О! Трисветлого вспомнил… и Дьяго. Уже лучше. Ну что тут у нас? «Иван, не помнящий родства» извлек на свет божий свежую колоду игральных карт.

– Тьфу! – Бывший пленник выудил наугад из колоды карту, перевернул ее рубашкой вниз и уставился на ехидную рожу забавного человечка в шутовском колпаке. Джокер. – Похоже, я профессиональный шулер. Нет… вряд ли. Это слишком мелко для меня. Скорее, налетчик или аферист крупного масштаба.

И золотишко в карете, скорее всего, не мое. Вернее, уже мое, так как я его честно у кого–то приватизировал, и теперь у меня проблема с ментами. А кто такие менты? По–моему, стража. Мне пока не нужны проблемы с правоохранительными органами. Они на меня, беспамятного, всех своих «глухарей» повесят. Я ж с зоны до конца жизни не выйду. Стоп! А что, если часики с гравировкой «СТО» я у какого–то авторитета позаимствовал? Меня ж за это вмиг на ножи поставят. У–у–у… так. Ни с часиками, ни с сундучком, ни с каретой светиться нельзя. А как быть с именем? Джон. Пусть я буду пока Джон. А там посмотрим.

Джон принялся задело. Он извлек из кареты сундучок с золотом, набил по максимуму драгоценным металлом свои карманы, а сам сундук с остатком выигрыша принца Флоризеля закопал у корней вяза, используя в качестве лопаты кинжал, отодранный от боковой стенки кареты, который совсем недавно поддерживал золотую финтифлюшку, украшавшую экипаж. Место было приметное. Расколотый ударом молнии вяз при желании можно будет найти. Покончив с этим делом, Джон взял под уздцы коренника, вывел упряжку вместе с каретой из леса на дорогу, посмотрел на мирно посапывающего внутри экипажа кучера и облегченно вздохнул. Обморок плавно перешел в глубокий, здоровый сон. Успокоившись за его судьбу (либо сам очнется, либо кто–нибудь, проехав мимо, окажет бедолаге первую помощь), Джон окинул задумчивым взглядом лошадей. Можно было, конечно, выпрячь из кареты одну и попытаться гордо прогарцевать на ней до ближайшего населенного пункта, однако ехать без седла и без удил… нет уж, не так поймут. Джон потрепал коренника по холке:

– Не балуйте тут без меня. Стойте смирно. В карете ценный груз.

Дав соответствующее цэу, Джон сделал лошадкам на прощание ручкой и бодрым шагом двинулся по лесной дорожке вперед. Он не знал, куда она его приведет, не знал, что ждет его впереди, не знал даже, кто он такой, но, как ни странно, был весел и бодр. Шестое чувство говорило неунывающему авантюристу, что впереди его ждет удача. Он это твердо знал, а вот бригания еще не знала, что с этого момента принимает в свои объятия уже не принца Флоризеля, а знаменитого Арканарского вора, забывшего практически все, кроме профессиональных навыков, полученных когда–то от Ворона, главы гильдии воров Гиперии, его приемного отца…

6

За полгода до описываемых событий

Глава Академии КВН Даромир бесцельно бродил по учительской под сочувственные взгляды преподавателей, проверявших домашние задания студентов.

– Сдает наш шеф, – шепнул на ушко своей соседке Томас Дин, декан факультета Колдовства.

– Он на Арчи большие надежды возлагал, – стрельнула глазками в сторону ректора Сьюзен Аббот, заведующая кафедрой теории и практики предсказаний. – Думаю, в преемники себе метил, а тут такое…

– Да… жаль парня.

– И кой черт его в одиночку понесло в подземелья? Да еще в самую глубь? Туда даже ректор ниже шестого яруса носа совать не смеет.

Томас Дин тяжко вздохнул, покосился на свою симпатичную соседку:

– Значит, была причина. Забыла, что здесь творилось еще месяц назад?

– Еще бы. Все как с цепи сорвались. Сплошной дурдом.

– Вот именно. Думаю, тебе уже пора сказать. Все равно когда–нибудь об этом узнаешь. Так вот, если верить тебе…

– Мне?

– Только ты не принимай все это на свой счет, – заволновался Томас Дин, – ты тут абсолютно ни при чем. Ты же не виновата, что тебя накрыло в самый разгар беспорядков, а Арчи с Дуняшкой и Дифинбахием как раз проходили мимо.

– Меня что, на пророчества потянуло?

– Ну… да.

– И что я ему наговорила? – похолодела Сьюзен Аббот.

– А ты не ему говорила. Тебя тогда прямо в коридоре скрутило, а рядом только эта троица была и Силинтано. Что–то ему от Арчибальда надо было, вот он около них и крутился.

– Что я наговорила? – отчеканила Сьюзен.

– Ну… что–то типа того, что Безумный Бог силу обрел и на волю рвется. И лишь уже прошедший однажды Ларец Хаоса его остановить может. А потом Арчибальд пропал. И сразу после этого дитятко его, цветочек–переросток, засох. Вот и выходит, что он… вроде как герой. Сама знаешь, в Академии вмиг наступили тишина и порядок.

– Ой, мамочки… – глаза Сьюзен Аббот начали наполняться слезами, – так это все из–за моего пророчества…

– Да говорю же тебе, что ты здесь ни при чем, – сердито зашипел Томас Дин, – и не вздумай заниматься самоистязанием.

– Бедная Дуняшка.

– Да… если б не магический контракт с Академией, они б с Дифинбахием давно отсюда свалили.

Тем временем Даромир плюхнулся на диван, стоявший в углу учительской, тяжко вздохнул и изрек в пространство:

– Как–то скучно стало в Академии без нашего Арчибальда, вечная ему память.

– Зато спокойно, – откликнулся Силинтано, завкафедрой распознавания, созидания и использования артефактов, – ни одного прорыва периметра за последний месяц. Хоть спим теперь не под вой сирен.

– И в этом исключительная заслуга Арчибальда де Заболотного, – резко оборвала его Ядвига Киевна, декан факультета Ведьмовства, сочетавшая эту должность с должностью заместителя ректора Академии по учебной части. Эту должность она получила после бегства Кефера, разоблаченного как пособника черных колдунов Маргадора. – Нам сюда побольше бы таких студентов, как Арчибальд, и поменьше таких, как Баскер. Я бы на вашем месте, Даромир, отчислила его из Академии за его фокусы.

– Мальчик попал под дурное влияние Кефера, и потом… – Даромир грустно вздохнул, – не забывайте, что это здесь он Баскер, а за пределами Академии он герцог Баскервильд. Хоть и бастард, но… в его жилах течет королевская кровь сразу двух династий. Чревато. А все–таки без Арчибальда стало…