Текст книги "Душа Воина"

Автор книги: Оксана Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 32 страниц)

   И Стефана она отказалась отпускать со мной.... Говорит, через пару недель, в моем мире, с ним будет тоже самое... Вот только безболезненно вернуть его никто там не возьмется, а она не может так рисковать ради безнадежного дела.... Вот такие вот дела...

   Любовь...

   Великая, прекрасная, сметающая все на своем пути и способная все преодолеть... М-да... видать, далеко не все... С Земным, вот, притяжением, к примеру, она не может ничегошеньки поделать!

   Первый час я ругалась и кричала. Требовала, чтобы Стефан сделал хоть что-нибудь! Был вызван местный маг и, через него, выдернут из Орласта, Фариар. Едва нас поприветствовав, он установил связь с коллегами из Сонастайфа (столицы Марастайфа – земель магов, названных так в честь богини. Их столица – тот самый город, что являлся столицей первого государства. Первый охранный перстень был назван в ее честь.).

   Увы. Маги были, (что в общем-то естественно), абсолютно бессильны нам помочь. Если уж сама покровительница этого мира ничего не смогла... Наша надежда умерла, не успев родиться. Многие скажут, что они на нашем месте все это время любили бы друг друга... Да... Наверное... Но мы просто сидели, крепко прижавшись друг к другу....

   Мы не смотрели друг другу в глаза... Не твердили клятв и обещаний любить друг друга и быть всю оставшуюся жизнь верными памяти.... Мы просто молчали. Сказать хотелось так много... И нечего... Сделать еще больше... Но в этом не было смысла...

   Я хотела сказать ему – помни меня... Но знала, что он и так будет помнить. Хотела сказать люби меня – и поняла, что не хочу, чтобы он всю оставшуюся жизнь, такую длинную и долгую, провел один. Без любви, без семьи, без детей.... Без счастья...

   Разве вы бы пожелали ТАКУЮ судьбу своему любимому?

   Да? Значит, вы его не любили...

   Когда любишь, хочешь, чтобы было хорошо ему, а не только тебе...

   Стефан несколько раз собирался мне что-то сказать. Хватал за руки, заглядывал в глаза. Но так ничего и не сказал. И я промолчала. Мы просто сидели и смотрели, как зимнее солнце медленно и величественно, поднимается из-за горизонта, делая мир прекраснее и светлее. Даря всем людям радость и надежду....

   Всем, но не нам...

   Все, на что меня хватило, это попросить у него портрет. Он долго смотрел на меня. Потом прижался губами к губам и поцеловал так, словно мы уже стоим у самого портала... Но портрета не дал. Ничего не объясняя. Просто покачал головой, и я все поняла. Не надо пустых надежд и обещаний. И боли будет и так слишком много, чтобы своими руками еще и подпитывать ее. Он пытался уберечь меня от завтрашнего дня....

   Дня, где я останусь одна...

   Без него....

   Навсегда...

   Вот это оказалось самым страшным...

ГЛАВА 37

   – Хочу попросить тебя... – его губы касались моей макушки, чуть поглаживая волосы, руки сильнее прижали меня к груди. На мгновение он чуть слышно вздохнул, впитывая мой аромат – он тоже пытался запомнить...

   – Да? – Мой взгляд равнодушно скользил по оживившейся улице. Час назад приходили наши друзья: Тарис, Петрас и Зара, Карах и Лизабетра. Их лица были полны грусти и тревоги. Я почти не слушала их слова. Лиз, не скрываясь, плакала, а Зара, свернувшись калачиком вокруг моих ног, ткнулась холодным носом в колени, заглядывая мне в глаза, и не желала уходить, обрушив на меня целый шквал мыслей, чувств, эмоций и впечатлений. Главной из которых был страх. Страх опять остаться одной в этом мире. Я здесь же, при ней, взяла слово со всех присутствующих, что они будут общаться с кошкой и не прогонят ее...

   Стефан не говорил ничего, все это время молча наблюдая за происходящим. Встать он мне не дал, лишь покрепче прижал к себе, устраивая поудобнее, и все... А я и не пыталась вырваться. Там, где я сейчас находилась, я мечтала провести всю оставшуюся жизнь. Мы просидели так еще около часа, когда я, завозилась, меняя положение. Затекшие спина и ноги начинали ныть...

   Он чуть ослабил объятия, но рук не разомкнул. Когда же я устроилась, удобно свернувшись у него на коленях и положив голову ему на плечо (теперь я вся была в его руках, что вызвало с его стороны лишь удовлетворенный вздох), он заговорил...

   – Дай слово, что исполнишь мою просьбу...

   – Нет. – Я покачала головой. Мы говорили чуть слышно. Когда ты так близко, нет смысла кричать.

   – Почему?

   – Я же не знаю, что ты попросишь...

   – Ты мне не доверяешь? – В его голосе еле слышно прорезались нотки удивления.

   – Тебе? Доверяю, – пожала я плечами, – это я себе не доверяю. А вдруг не смогу исполнить? Я этого терпеть не могу... Болтунов всяких... У меня с детства правило – обещать лишь то, что точно выполнишь. Если не уверена, то и слова не даю. Не люблю быть обманщицей. Если же дал слово – можешь в лепешку расшибиться, но уж будь добр слово сдержать... – Я вздохнула, отрывая взгляд от оживленной улицы, где какая-то парочка увлеченно целовалась, чем не могла не привлечь мое внимание. Чуть сдвинувшись, я коснулась губами его подбородка, а потом перевела взгляд на лицо. Он тоже смотрел на влюбленных...

   – И все же, прошу тебя, дай мне слово... – его губы касались моего виска и его теплое дыхание согревало и ласкало меня.

   – Скажи, чего ты хочешь?

   – Ты сможешь это выполнить.... – Он перевел на меня взгляд. – Просто это будет, возможно, немного сложно... – он замялся, словно был не уверен, – а быть может, и нет...

   – Скажи мне, чего ты хочешь и я дам тебе слово... – шепнула я, в его губы.

   – Дай мне слово... – Стефан замолчал, заглядывая мне в глаза. Собрался с духом и закончил, – дай мне слово, что будешь жить...

   – Что? – Не поняла я.

   – Что с тобой ничего не случиться... Там...Вдали от меня... – Слова давались ему с трудом. Он вглядывался в меня, держа рукой за подбородок, не давая отвести взгляд. Я же так растерялась, что даже и не знала, как среагировать.

   – Ты имеешь ввиду...

   – Да! Дай мне слово, что будешь жить!

   – Ты боишься, что я могу причинить тебе вред? – Едва сказав это, я прикусила язык. Нет, я ведь знала, что в нем нет страха за себя. Лишь обо мне... Его же лицо даже не изменилось. Он не отдернулся оскорблено. Не закричал мне в лицо – "Как же тебе не стыдно?", как сделал бы еще недели две назад... Он просто покачал головой. Не обратив на некрасивый подтекст моего высказывания ни малейшего внимания.

   – Нет. Я просто хочу, чтобы верная своему слову, ты постаралась жить... Я не прошу тебя не лишать себя жизни. Я прошу тебя ЖИТЬ. В полном смысле этого слова. Так, чтобы, как у нас говорят, "рассказать было стыдно, но вспомнить приятно"... – Его глаза смотрели мне в самую душу. Его улыбка рвала мое сердце на части: столько любви и понимания было в ней. – Видишь, я вполне объективен и понимаю, что сейчас просить тебя быть счастливой было бы глупо – ты ведь не даешь невыполнимых клятв, да... – Я кивнула.

   – Ну, вот. – Его ладонь нежно скользнула по моей щеке. Глаза опять защипало от подступающих слез, пришлось сморгнуть их, чтобы не мешали мне тонуть в этих синих очах. – Вот поэтому я и прошу у тебя совсем не много и вполне исполнимого – просто постарайся жить... В полном смысле этого слова...

   – Я... – горло сдавило, перехватив дыхание и звук вышел полузадушенным.

   – Обещаешь? – Я кивнула, сглатывая мешающий комок в горле.

   – Я обещаю, что буду стараться и использую каждую возможность, что мне представиться, чтобы выполнить свое обещание...

   – Спасибо... – Просто шепнул он, притягивая к себе. Губы скользнули по губам. Нежно и осторожно. Поцелуй затянулся, оставаясь на грани целомудренного, он тронул меня до слез. Стефан медленно скользнул по моим губам, – Не надо... – выдохнул он, не прерывая поцелуя.

   – А?

   – Не надо брать с меня такого же слова! – Улыбнулся Стефан, притягивая меня к себе и трясь носом о мой носик. Это простое действие оказалось на редкость чувственным и приятным.... – Тарис и Касмир и так не дадут мне возможности предаваться меланхолии. Опять же дела государства...

   – Ну, да... – Кивнула я, немного разочарованно. Мне бы хотелось, чтобы он поклялся, что никогда меня не забудет, и будет вечно любить и помнить, и страдать... Или не хотелось бы?

   – А из твоего мира я знаю лишь тебя, и взять слова, что тебе не дадут скучать мне просто не с кого, кроме тебя...

   – Действительно... – согласилась я, чувствуя себя почти обманутой.

   Я слушала его и не слушала. Слова проходили сквозь меня. Они оставались где-то глубоко-глубоко внутри. Однажды я перетряхну память, выну на свет божий этот день и тщательно его вспомню, осмыслю, осознаю и разложу по полочкам. Но сейчас... Сейчас меня съедали совершенно другие чувства. Они были безмерно далеки от благоразумия и мудрости...

   Я вдруг представила, каково бы это было умереть прямо сейчас. Вот так вот, у него на руках. Чувствуя его руки и губы, вдруг просто перестать дышать.... Тихо и незаметно уйти абсолютно счастливой...Мозг сразу же оживился, как будто не он был последние несколько часов в полном отупении от свалившегося на нас накала страстей и переживаний....

   – Как там у Шекспира? «Целуйте ее в последний раз губы ... чего-то там... не помню... А! Вот! И с поцелуем умираю...» -нервно хихикнул он, выдавая перед глазами картинку из кинофильма, только вместо Ди Каприо, я увидела застывшее от боли, лицо Стефана.... Что-то типа того... Пожалуй, в этом случае, я смогла бы составить конкуренцию самой Джульетте... Правда, лишь в этом мире. Но, сама по себе идея показалась мне вдруг ужасно привлекательной. И я даже на мгновение позволила себе помечтать, что уж тогда-то Стефан бы точно не захотел жить без меня, а не сообщал, что утешиться государственными делами...

   Надежный друг и товарищ, мозг подбросил мне еще одну картинку: я, на руках у князя... Всюду кровь.... ( А ничего, что Ромео был уже мертв, когда Джульетта резала свое белое тело? – ехидный комментарий моего личного зануды не смог сбить меня с заупокойного настроения!) Продолжим! Кха-кха-кха... И с этим кашлем последние остатки воздуха покидают мои легкие... Стефан рыдает, клянясь мне в верной любви и умоляя не оставлять его... Правда, в этом месте этот невыносимый гад (в смысле мозг) почему-то вставил картинку из «Маски». Только вместо Джима Керри, зеленой рожей щеголяла я. Ну, так зато и Оскара тоже, вроде как, мне дали! В общем, такую фантазию разрушил, мерзавец....

   В комнату, постучав, бочком проникла темноволосая девушка. В руках фотомодели, одетой в форму служанки, был поднос, уставленный едой и напитками. Молча поставив все на столе, девушка поклонилась. Стефан, занимавшийся тем, что целовал по очереди каждый мой пальчик, даже не поднял головы. Я же, так и не привыкшая к присутствию в моей жизни людей под словом "прислуга", невольно следила за ней глазами. Вот она налила вина в бокалы...

   Вот повернулась к нам. Сделала несколько шагов. И подала изящные, резные, изукрашенные каменьями кубки нам. Изысканный аромат дорого вина коснулся моих ноздрей. Стефан протянул руку, принимая кубок, автоматически кивнул, благодаря, не отрывая губ от моей ладони. Я коснулась ее пальцев, принимая свой кубок, силясь улыбнуться с благодарностью... И не понимая. Как могло случиться, что такая красавица может быть служанкой? С таким лицом и, судя по платью, шикарной фигурой, она до сих пор не привлекла ничьего внимания? А ведь ей не меньше двадцати пяти...

   Значит, на самом деле еще больше....

   В полной задумчивости, я поднесла бокал к губам. Аромат был так хорош, что у меня даже рот наполнился слюной. Я глотнула. Восхитительно! Непередаваемо сладостный вкус. Казалось, я ощутила и тепло летнего солнца, и сладость и сочность ягод, и сам вкус трав и специй, что оттеняли этот изысканный букет... С превеликим удовольствием, я сделала еще несколько глотков, чувствуя как нёбо ласкает вкус благородного напитка, а язык слегка пощипывает легкое послевкусие....

   Я уже переводила взгляд на напиток, желая насладиться не только вкусом и ароматом, но и его чудесным, кроваво-красным цветом в свете солнечных лучей, когда краем глаза заметила ее глаза. Огромные. Прекрасные. Полные глубокой, нескрываемой ненависти и злорадства.... Эти же чувства исказили и пухлые губы, превращая улыбку, в хищный оскал...

   Сейчас она просто светилась торжеством!

   За моей спиной вдруг напрягся Стефан:

   – Стемари? – Его голос был полон удивления. В следующую секунду он отшвырнул свой кубок и выбил из моих рук мой...

   – Поздно! – Громко расхохоталась красотка. – Твоя глупышка уже сделал несколько глотков!

   – Что это? – Князь одним гибким движением соскочил с подоконника и сейчас перекрывал мне обзор, заслоняя своим телом от липовой служанки. Я же, осознав, что вино, судя по разговору было отравлено, мучительно пыталась сообразить – чем же мне срочно помочь себе самой? Собственная трагическая гибель на руках возлюбленного, еще пару мгновений назад азартно рисуемая мозгом, уже не казалась столь сладостной и желанной.

   – О, Боже! – Всхлипнула я, – что же мне делать?

   – Два пальца в рот! – Рявкнул мозг, – ЖИВО!

   Очень резво, я соскочила с подоконника и склонилась над ближайшей плошкой, оказавшейся кастрюлькой с супом. Сильнейший спазм сотряс меня, почти выворачивая наизнанку. Сзади раздался еще один взрыв злорадного женского смеха.

   – Не поможет, милочка! Это же яд мантикоры! Расслабься и получай удовольствие! Непередаваемые ощущения тебе гарантированы! Жаль что продлятся они совсем не долго...

   Слезы заполнили мои глаза. Сзади раздался гневный рык и женский вскрик, полный боли. Я резко обернулась. Моя отравительница застыла, зависнув в движении, как бабочка на игле. В ее грудь глубоко вошел кинжал Стефана. В огромных изумленных глазах застыло почти всепоглощающее неверие...

   Недоумение...

   – Ты... убил меня? – Ее голос передавал всю гамму ее удивления. Вместо ответа, мой князь отшвырнул ее с дороги, одним махом преодолевая разделяющее нас расстояние.

   – Лекаря! – Рявкнул он во всю мощь легких. – Петрас! Карах! Старкис! Эй, кто там! Лекаря и Фариара сюда! Живо!

   Я проследила, как красавица, сломанной куклой оседает на подоконнике, на котором я провела все утро в объятиях любимого. Что-то настойчиво крутилось у меня в голове, мешая вплотную заняться отслеживанием самочувствия собственного организма. Оно настойчиво стучалось и вибрировало, как раз где-то между вопросом "Почему?" и радостью "Так тебе и надо!". Что-то важное... Стемари... Стемари.... СТЕМАРИ!

   Князь уже спешил со мной на руках куда-то, наверное в очередную магическую лабораторию, а я все не могла оторвать взгляд от первой красавицы города, прекраснейшей Стемари....

   Дочери первожреца Ксероноса....

   Почти невесты князя...

   Из дневника Стефана:

   Я так много хотел ей сказать....

   Но так ни на что и не мог решиться. Слова шевелились в голове, но не шли с языка. Что сказать? Больше всего сейчас мне хотелось молить ее остаться. Сама мысль прожить вечность без нее – была невыносима, немыслима, нереальна, невозможна....

   Я касался губами ее волос, не в силах решить простой, в общем-то, вопрос: как провести последний день? С ночью все понятно, но вот день.... Конечно же, большинство мужчин (как и я сам, еще недавно) дали бы один совет: срочно в постель и оставить по себе долгую и ощутимую память! Я думал об этом. Очень серьезно думал. И не решился. Кто я, чтобы, возможно, ломать ей жизнь? И дело вовсе не в том, что я никогда не увижу этого малыша. Вовсе нет. Это страшно. Но страшит не так, как мысль, что они могут оказаться там, у себя, в беде, а я не смогу прийти на помощь. Я даже не узнаю об этом....

   Одной ей будет проще и легче....

   Легче смириться и забыть....

   Именно поэтому я не старался устраивать продолжительного «показательного» выступления. Я просто сидел с ней у окна, целовал ее волосы, вдыхал ее аромат.... И запоминал. Запоминал, впитывал все, что возможно. Ее красоту, ее запах, ее нежность, гладкость кожи и шелковистость волос.... Все, чего я вскоре буду лишен. Ей я желал забыть, но сам мечтал помнить...

   И я запоминал. Запоминал прилежнее, чем ученик мага свои уроки перед экзаменом. Я впитывал, впечатывал в свое сознание ее образ, понимая, что уже не успею заполучить ее портрет. Как же мне жить без тебя? Как можно жить без души? Можно ли ЭТО назвать жизнью? Впрочем, сейчас не время жалеть себя. Для этого мне останется вся жизнь. Кто знает, сколько мне отпущено? Потомки Стефаникаста славятся редкостной (даже для оборотней) живучестью....

   Я взял с нее клятву. Клятву, что она будет счастливой. Просто чуть изменил формулировку.... Все же я – политик, воспитанный для управления государством, а она – невинное дитя, чтобы она там о себе не думала. Интересно, а возможно ли, что однажды, где-то там, в круговерти перерождений, я вновь встречу ее? И были ли мы уже вместе?

   Этот вопрос отвлек меня. Служанка принесла вино и легкий завтрак, а я все думал, касаясь губами ее рук, таких нежных и хрупких рядом с моими руками: а что если мы уже были когда-то вместе? Ведь раньше границы миров были намного тоньше! А нам точно известно о круге перерождений, Мара Прекрасноокая никогда не скрывала от своих детей ход жизни. И раньше оборотни намного чаще встречали своих дайни. Еще недавно я слышал, что раньше почти каждую весну полыхали обережные круги...

   Вино, что принесли, имело слишком пьянящий запах. Не припомню сорт с подобным ароматом. Мой удивленный взгляд наткнулся на злые глаза красавицы. Невестушка! Пришла доделать за отцом работу? Я выбил из рук Мари кубок.

   – Поздно! – расхохоталась эта красивая стерва, – твоя глупышка уже успела сделать несколько глотков!

   Ярость во мне поднялась приливной волной. Без раздумий и сожалений я вбил кинжал в ее черное сердце, жалея лишь, что не додумался позаботиться о ней заранее. Яд мантикоры. Эти два слова наполняли мое сознание болезненным отчаянием. А ведь еще несколько минут назад я считал, что несчастнее быть уже невозможно! Мара, за что?

   – Лекаря! – Рявкнул я, чувствуя, как сердце трепещет и бьется где-то в горле, от ужаса пытаясь остановиться. Да что ж, у нас с ней все, не как у людей? Не одно, так другое – и все со смертельным исходом! – Петрас! Карах! Старкис! Эй, кто там! Лекаря и Фариара сюда! Живо!

   Подхватив мою дайни на руки, я бегом ринулся по коридору. А прошляпивших очередного убийцу охранников я потом смогу наказать. Когда руки дойдут... Впереди меня летел шум. Народ начинал бурно реагировать и открыто нервничать, проявляя все признаки заинтересованности и озабоченности. Чярт бы их всех побрал! Столько народу, а толку – ноль! Ни постеречь, ни уберечь, ни охранять, ни лечить! Ничегошеньки не могут! Гнев душил, давил на виски. Испуганные глаза моей дайни смотрели мне прямо в сердце...

   – Все будет хорошо! Девочка моя, сладкая моя, хорошая, дорогая.... – я задыхался на бегу, с трудом ориентируясь в запутанных коридорах. Память и нюх, услужливо вели меня в магическую лабораторию, к моей единственной надежде – Фариару...

+ + +

   Все было совсем как в моих фантазиях. Он подхватил меня на руки. И лицо исказилось от ужаса и боли за меня. Правда лично я пока что чувствовала себя очень даже ничего. Приличненько так себя чувствовала. И, пока Стефан метался со мной на руках по крайне запутанным коридорам, я отчаянно недоумевала – а почему опять бездействовал Лунастеф?

   – Все-таки, что ни говори, – вступил в рассуждения мозг, – а артефакт нам попался явно бракованный. Прям какой-то неподдающийся объяснению, шовинизм со стороны этой древности наблюдается! И чем дальше, тем больше! То он вампиров прошляпил, то маньяков, теперь вот на отравительницу никак не отреагировал. Чего тогда спрашивается, он на несчастного Алехандро набросился? Непонятненько...

   Стефан бодренько тащил меня на руках. Я же занималась тем, что чутко прислушивалась к своему организму, с тревогой ожидая обещанных мне, райских ощущений. Пока что внутри не замечалось особых напрягов. Мы завернули и, буквально снеся дверь, ворвались в местную лабораторию. Сзади, за нами, активно стараясь не отставать, неслась охрана князя и местный лекарь. На эскулапе была длинная черная хламида, и он высоко поднял подол, чтобы она не мешал его скачкообразному передвижению. Это было смешно. Я хихикнула. Совсем тихонько. В горле что-то вздрогнуло и запершило. Я замерла, напрягаясь...

   Мы вломились в аккуратное помещение, целомудренно выбеленное и замечательно прибранное. Фариар резко обернулся на внеплановый грохот, собираясь возмутиться столь наглому вторжению, но наткнулся на испуганно-яростное лицо Стефана, и выразительно сменил гнев на милость.

   – Что случилось, ваше сиятельство? – Маг пытался выглядеть невозмутимо, но, будучи одетым в утренний халат и с бутербродом в руках, явно мучился от осознания несовершенства создаваемого им образа. – У вас опять сложности с вашей дайни?

   – Мантикора! – Рыкнул князь, аккуратно укладывая меня на каменную плиту. Мир качнулся, начиная слегка кружиться. Мне как-то резко и вдруг поплохело.

   – Если очень ждать – оно всегда приходит! – Глубокомысленно заметил мозг. Но я не возмутилась. Мне было некогда. Внутри меня что-то нарастало....

   – Чужие среди нас! Ну, в смысле, внутри нас...– Вякнул мозг, пытаясь слегка взбодрить меня, если не шуткой, так хоть легкой паникой. Увы, я не слишком-то обращала на него внимания в данный момент. Все было очень странно. Я отметила что во мне поднимается дурнота. Она словно пухла и разрасталась, занимая все большую часть организма. Все сильнее и сильнее. Накатила противная слабость, пугая неимоверно, почти до желудочных коликов.

   – Это уже оно? – Испуганно взвизгнул мозг. – Кошмар! Спасите! Умираю!

   – Мантикора? – Голос мага был наполнен не менее сильнодействующим ядом. – То есть эта тварюшка все же ужалила кого-то? Что ж, впредь будете осмотрительнее. А может быть даже прислушаетесь к словам одного мудрого... – Договорить ему не дали. Резкая боль возникла у меня в горле. Мне показалось, что там взорвалась бомба. Полыхнуло огнем, и я закричала от боли и ужаса, хватаясь за горло рукой.

   – Заткнись и помоги мне! – Рыкнул князь на философствующего мага. Его руки взлетели надо мной. Я почти увидела, как из них стал изливаться на меня свет. Боль отпустила. Глаза были полны слез, не задерживаясь, они легко заструились по щекам, сбегая на шею, и противно холодя в процессе путешествия. Я кашляла, буквально захлебываясь своими ощущениями. В ладонь из поврежденного горла вылетало что-то непотребное, ужасного внешнего вида и консистенции. Думать о том, что именно это и откуда оно во мне взялось, было невыносимо страшно.

   Тело скукожилось в ожидании нового болевого удара. Я старалась не дышать вовсе, так как даже новая порция воздуха вызывала очередной бурный приступ. Глаза метались от застывшего в испуге Фариара, на сосредоточенно закусившего губу Стефана. Один из клыков проткнул губу, и сейчас кровь выступила, придавая ему еще более устрашающий вид.

   – Зверь поранил вашу дайни? – Голос мага отразился от стен неприятным фальцетом. – Мне надо осмотреть рану...

   – Нет. – Прорычал князь. – Стемари пробралась мимо олухов возле двери под видом служанки. Она добавила яд в вино...

   – В вино? – Его голос сорвался и затих. – Но ... это значит, что ампутация невозможна....

   – Да. Поражено горло. Возможно желудок. Мари сразу же вызвала рвоту.

   – Это не поможет. Желудок этим не спасти. Горлу же нанесен дополнительный вред! – Его голос скатился на едва слышный шепот. Я с трудом повернула голову. Его взгляд напугал меня до коликов. Столько в нем было жалости, что я уже окончательно и всерьез поняла – умираю...

   УМИРАЮ!!

   Господи, прости мою душу грешную. Господи, за что опять-то?

   – И что, – прохрипела я, – нет никакой надежды?

   Их красноречивые взгляды сказали мне больше самой углубленной лекции по этому вопросу.

   – От это мы влипли! – Шепнул мозг, – от это я понимаю, развлеклись – отдохнули...

   – Прекрати! – Я закричала в голос, невольно позабыв, что наша с мозгом беседа носила, так сказать глубоко конфиденциальный характер.

   – Мари? – Стефан напряженно всматривался в меня, – тебе опять больно? – Я отрицательно покачала головой. Благодаря его усилиям, я себя чувствовала почти нормально. Почти. Если бы не странные ощущения внутри. На что похоже? Ну... Вот знаете, на приеме у дантиста, вы чувствуете, что с вами что-то делают (к примеру, когда зубы рвут!), вас может даже мотать от усилий врача, но это просто ощущения. Без каких-либо чувств. Вот так и у меня сейчас происходило. Один в один. Просто вместо обезболивания были руки моего любимого.

   – Да ты совсем с ума сошла? – Обалдел мозг. – Зубы лечат для здоровья, а твои ощущения от того, что яд разъедает стенки желудка и пищевода! Очнись!

   – Зачем... – прошептала я, – все равно никто не сможет помочь...

   – Фариар! – Взмолился князь, – да сделай же хоть что-нибудь! – Его глаза были совсем безумными. Мне стало так жалко его, что я умудрилась, при полной слабости организма, поднять руку и погладить его по щеке.

   – Ничего не забыла? – Поинтересовался мозг. – Не будет у тебя никакой легкой смерти, милочка! – Его комментарии были полны злой горечи. – Князь умрет первым, израсходовав на тебя сперва все свои силы, а потом и жизнь! Так что помирать, моя дорогая, ты будешь в обещанных тебе, адских муках! Без всякого обезболивания! Самое время посетовать на отсутствие Солпадеина!

   Я мысленно заметалась в поисках хоть какого-то способа спасти любимого. Взгляд безумно метался по комнате и не находил ни одного, хоть сколь-нибудь возможного решения.

   – Мне нужно чудо... – Шепнула я мозгу. Вернулся отходивший куда-то, Фариар.

   – Это все, княже, что я могу вам предложить... – В его руке сверкнула острая сталь. Я вздрогнула. Стефан пристально смотрел на клинок, вероятно взвешивая в уме все за и против. От нервного напряжения зубы сжались еще сильнее. Кровь из прокушенный губы потекла по подбородку, капнув мне на руку...

   – Кровь! – Закричал мозг так громко, что я даже вздрогнула.

   – Кровь?– я не понимала.

   – Да! Все в этом чертовом мире завязано на нее! Она должна нам помочь!

   Мысль была почти безумной. Я, не давая себе времени на испуг, приподняла руку, ударяя кончиком пальца по острому жалу оружия. Боли не было. Стефан блокировал все ощущения напрочь. Моего жеста он не заметил, с головой уйдя в поиски выхода из ситуации. А вот маг заинтересованно уставился прямо мне в глаза. Усмехнувшись, я щедро окропила кольцо свое кровью. Она запузырилась, впитываясь в камень.

   – Исполни мое последнее желание...– мысленно попросила я, и кольцо замерцало, переливаясь всеми цветами радуги.

   – Гадость сытая! – Возмутился мозг.

   – Чтобы ты понимал в колбасных обрезках! – Отмахнулась я, – Это – наша прелесссть!

   – ЕГО КРОВЬ... – Шепнул холодный равнодушный голос внутри меня.

   – Оно еще и разговаривает?-В ужасе заверещал мозг, активно стучась в стенки черепа, в надежде найти выход из этого замкнутого пространства. – Почему у Толкиена об этом ни слова? Я не готов к болтающим артефактам! Мне и себя-то слишком много!

   Я с трудом нашла в себе силы, чтобы снова поднять руку. Скользнула по губам любимого, ловя очередную каплю. Он вздрогнул, приходя в себя, перевел на меня полный горя и безысходности, взгляд. И я улыбнулась ему...

   Пальцы огладили жадно-гладкую поверхность камня, даря древнему артефакту кровавое угощение. Полыхнуло так, что на мгновение все зажмурились. Когда же кровавая пелена рассеялась, я с облегчение осознала, что холодной тяжести перстня больше нет на моей руке. Он спокойно лежал в подставленной ладони. Прежде, чем изумленные мужчины успели мне помешать, я надела кольцо на палец законного владельца, благо руки его, по-прежнему находились надо мной, отсекая все болевые ощущения....

   Почти все...

   Оказывается, кое-что отсекало кольцо. Вернее замедляло. Внутри все буквально забурлило. Процесс, судя по всему, значительно ускорился. За то лицо Стефана перестало так быстро бледнеть...

   – Что... – Голос князя сорвался, – что ты наделала?

   – Как? – Вторил ему маг, от удивления опуская клинок и нависая надо мной. – Как вы это сделали?

   – Не важно... – шепнула я. – Совершенно не важно. Процесс ускорился...

   – Нет! – Раненной белугой взвыл Стефан, и попытался сорвать Лунастеф с пальца...

   – Ага! Как бы не так! Его даже мыло не берет! – Хихикнул мозг, наблюдая моими глазами за усилиями мужчины.

   – Бесполезно, любимый... – Тихонько шепнула я. И, когда он поднял на меня печальные, темные от горя, как штормовое море, глаза... Я попросила:

   – Послушайся Фариара... пожалуйста...

   – Нет... – Он покачал головой. Большая ладонь легла мне на щеку. Я вздрогнула. Его руки всегда были так горячи, а сейчас меня обжег ее лед...

   – Пожалуйста, Стефан...

   – Обережный круг все равно убьет его... – Шепнул Фариар, горестно качая головой. – При любом раскладе – у него нет ни единого шанса... – И вздохнул. – Жаль... Династия прерывается...

   – Не важно... – Прошептал Стефан.

   – Да что же это за гадость-то такая, ваш обережный круг? – В гневе, что все мои усилия напрасны, и за мою глупость мы поплатимся оба, закричала я.

   – Наоборот, дитя. – Маг спокойно выдержал мой гневный взгляд. – Обережный круг – очень умное изобретение! Женщина – мать и хранительница очага! И должно отцу и воину защищать свой дом и свою семью. Даже ценой жизни...

   – И кто же это такую ерунду-то придумал? – возмутилась я.

   – Один оборотень... – Ответил мне безжизненный голос Стефана. – У него умирала беременная жена... Он спас и ее и дитя... Именно поэтому на него и идут немногие... Только те, кто уверены, что ЭТО – НАВСЕГДА!

   – А-а-а-а! – Зарычала я в гневе, сама зверея не хуже оборотня. Этот гнев придал мне сил. – МАРА! Знаю, что слышишь меня! ИДИ СЮДА, ТВОЕ ПРЕКРАССНООКОЕ ВЕЛИЧИЕ!!

   – Это зачем это? – Спокойненько так поинтересовались откуда-то из темного угла. Фариар завис, прижимая к себе клинок двумя руками, и не замечая, что режет вкровь об него пальцы. Стефан обернулся и с надеждой посмотрел в танцующую тьму. И из нее величаво и плавно выступила женская фигура...

   – Мне показалось, что ты и сама неплохо справляешься...

   – О, Прекрасноокая! – Маг рухнул перед ней на колени, влюблено и восторженно взирая на свое божество. Мара мазнула по нему равнодушным взглядом, как пава проплывая мимо.