Текст книги "Душа Воина"

Автор книги: Оксана Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц)

   Чярт! – подумал я, – он же пошел подкрепить силы!...

   Беда была в том, что сил преследовать его, у меня почти не было. Выскочившим на меня ребятам, я с трудом указал направление, рявкнув:

   – Защитите государыню...

   И потерял сознание...

ГЛАВА 15

   Я проснулась в своей кровати. Такой большой, но уютной. Укутанная в одеяло, и с аккуратно перевязанным горлом. Рядом никого не было. Минут пять я нежилась, лениво размышляя, что никогда за свои двадцать пять лет так много не отдыхала...

   В постели...

   Я здесь, ну, просто постоянно сплю или отдыхаю! А еще я никогда не травмировалась так часто. Да что там говорить, я вообще в своей жизни до этого (Скажи, спасибо, Господу! – велел мозг.) не травмировалась до появления здесь. Самой страшной травмой в моей жизни раньше была пробитая на праздник нога. Как сейчас помню: мой папулечка оставил в коридоре железный контейнер, в котором хранил дома (по указу родной милиции!) свое охотничье ружье. А по телевизору показывали мой любимый фильм.

   Мамочка, как всегда по праздникам, накрыла праздничный стол, пытаясь таким нехитрым способом объединить семью. Поев, я буквально понеслась из кухни в зал, к телевизору, по которому как раз шел самый интересный момент фильма и...

   – Под ноги кто за тебя должен смотреть?– Возмутился моим воспоминаниям мозг. – Родители вовсе не причем, если дитя тупое и слепое к тому же!

   – Да я ж не спорю...

   В общем, я в темноте коридора ( а было уже часов семь – восемь, да и поздней осенью дело происходило. Помните, праздник – 7 ноября? Вот!) я, естественно, запнулась об оставленный ящик, и, пытаясь изобразить из тебя гордую птицу (Это курицу что ли? – удивился мозг, вспоминая мой полет.) взлетела, но сразу рухнула...

   Жаль...

   Короче. Рухнула я неудачно, треснув при падении обеими ногами со всей дури да по крышке свалившего меня препятствия. Крышка была железной и выдавалась над самим ящиком. Я умудрилась пробить обе ноги. Причем по две дырке на каждой!

   – Да ты просто феномен!– Съехидничал мозг, – один ударом две дырки! Тебя, случаем, не «Храбрый портняжка» зовут? Братья Гримм не о тебе сказочку-то свою написали?

   – Отстань, зараза, не мешай повествованию! – Праведно возмутилась я шепотом, и ему пришлось заткнуться. В соседней кухне кто-то зашебуршался. Задвигался. Вот сейчас ввалится Стефан и не успею я из-за этой гадости рассказать вам самое пикантное место!

   Ладно, пока его еще нет... Слушайте! Я кратенько! Паника была – просто загляденье! Мамочка кричала, что я убилась, попутно сообщая отцу столько всего нового о нем самом, его охоте, его ящике и его ружье, чего о нем не знали не только мы – его дети, но, похоже, и он сам. Папа мучительно пытался натянуть на себя теплые вещи, намереваясь, толи бежать за машиной, чтоб отвезти меня в травмопункт, толи просто, с горя сбежать из дома – от греха подальше, пока мама не остынет....

   Я выла и вопила на все голоса. Кажется, мне было больно. Впрочем, это были только цветочки! Мамочка, дай Бог ей здоровья, умудрилась раскрыть самый большой разрыв – чтоб осмотреть повреждения! А там...

   Кость!

   Беловато – желтая!

   Ни крови, ничего! Просто – КОСТЬ! И все. Мы с ней даже слегка прибалдели обе. Все-таки не каждый день видишь живые кости своих родственников! А тем более собственные! И тут ( вот! Сейчас будет самое интересное! Можно сказать то, ради чего все повествование и велось!) моя мамулечка – красотулечка, чисто из заботы о ближнем своем, то бишь – обо мне! Ливанула в эту рану перекись водорода...

   Ну, типа, ящик грязный...

   Типа надо продезинфицировать...

   Представили ощущения?

   А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!

   Я так орала, аж самой завидно стало! Я так не кричала больше никогда! Аж слезы высохли! Осознали весь кайф испытанных мною ощущений? Кто-то конечно скажет, дескать перекисью в раны – это же не больно... Даже не знаю, что вам сказать. Быть может все дело было в ее процентном соотношении. А может быть в том, что кости как-то не так реагируют на перекись водорода, как все нормальные раны из мяса и крови...

   – А может быть, просто у страха глаза велики!– Тонко намекнул мозг. Но, вспомнив ощущения, сам же и усовестился, почти извиняясь за грязную инсинуацию в хозяйский адрес...

   Так что все остальное теперь меня почти не впечатляет. Подумаешь, удар об шкаф...

   Ну, или там, вампир...

   ЕРУНДА!

   Вот, если бы моя мамочка была рядом! Да с перекисью водорода... Вот тогда – да! Тогда страшно! А так... У меня же есть способ исцеления. Опять же, кольцо потихоньку врачует. Медленно, но верно. А сейчас вот я позову Стефана, и он мне и вовсе на раз, два, три ранку залижет! Было бы о чем беспокоиться! Заодно и узнаю, заражаются ли туточки вампиризмом, сразу же после укуса, или ритуал какой потребен! Собравшись с мыслями (и с силами!), я прохрипела в пустоту комнаты:

   – Стефан... – Никакой реакции! Пришлось повторить попытку.

   – Стефан! – В ответ мне – тишина. На кухне чуть слышно завозились. Потом тяжело и громко вздохнули. И снова затихли. Вот тебе и здрасте! А где ж реакция на меня, любимую? Я что же, так тихо хриплю? От возмущения я даже села. Правда, это было все – на что хватило пока моих более, чем скромных, сил. Но и это было уже кое-что! К тому же, процесс моего возмущения еще не был окончен. Наоборот, он только набирал свои обороты, стремительно разворачивая все новые и новые фланги, как полководец, готовясь к битве и выстраивая своих бойцов на поле боя.

   Это что же, получается (ярилась я, потихоньку закипая, как чайник, который позабыли на плите), если бы я туточки помирала, меня бы даже никто и не услышал? А вдруг мне плохо? Я тут лежу, вся из себя – правительница, а мне даже захудалой девки в сиделки не пригласили – за ранами присматривать, водицы подавать!

   Гады!

   Изверги!

   Всех сгною в Сибири!!

   Стоп! Это уже из другой оперы! – остановила я разгул гневного фантазирования. Впрочем, накал страстей не прошел даром. Моих силенок хватило на то, чтобы сползти с постели. Глотать и говорить было больно. Голова кружилась от слабости и ножки тряслись, но, в целом, если сравнивать с состоянием небытия, что грозило бы мне, закончить тот вамп свое дело, я ощущала себя на редкость живой!

   – Уже в который раз, за последнюю неделю?– Поинтересовался мозг, возмущенно следя, как я спускаю ноги на пол и выпрямляюсь... Ну, вообще-то, выпрямляюсь, сказано слишком громко. Я была так «отклячена» во все стороны, что стояла только за счет опоры на кровать и некоторой пародии на равновесие – в том смысле, что углы спины уравновешивались углами рук по бокам, и углами ног спереди...

   Вот таким, выбивающим слезу жалости, манером, я и отправилась в путь – в соседнюю комнату, чтобы разобраться с невнимательным и на редкость не верноподданным народом!

+ + +

   Я стояла у его постели, и смотрела, как он мечется в бреду и испарине. Стефан лежал на своем лежаке. Бинты покрывали его тело, начинаясь подмышками и уходя дальше, вниз, под сбитое одеяло.

   – Что случилось? – Голос был еле слышен не только из-за раны. Просто он отказал мне, когда я увидела этот образец красоты столь основательно подпорченным. От жалости и страха за него горло перехватило. Как говорится в одном бессмертном произведении: "В зобу дыханье сперло!". Сзади меня под локотки поддерживали два дюжих молодца, в одном из которых я опознала Фанара. Второй был мне не знаком по имени, но рожицу его я опознала.

   – Так это... – Голос юнца был на редкость неуверен. – Второй день ужо...

   – Ясненько. А что случилось? – Я хотела перевести на него глаза, но не смогла оторвать взгляд от мокрого лица князя, искаженного болью.

   – Как что? – Удивился Фанар. – Так похитили же ж вас, али не помните?

   – Помню. Как меня похитили. А с ним что?

   – Ну да, как же ж... – Бедняга чуть не заикался, то ли от возмущения, толи от смущения. – Так он ведь за вами бросился, миледи! Он же их один и порвал всех! Отомстил за вас...

   – Отомстил? – Удивилась я. – А вы где были?

   – Ну... Так мы же следом шли! Только он-то, перекинулся сразу, и бегом за вами, а мы-то, на своих двоих, да по снегу, да в темноте... – Парень горько вздохнул и махнул рукой, пытаясь жестами выразить всю безнадежность такого занятия. При этом он почти уронил меня, и мне пришлось намекнуть на необходимость табуретки, а лучше стула. Сработало это лишь при угрозе лечь рядом с князем, тем самым тревожа его раны.

   – А командир твой где? – Поинтересовалась я, удобнее устраиваясь на стуле, и пытливо изучая мнущихся передо мной парней. Комната почти перестала кружиться, но даже по моим ощущениям, выглядела я сейчас не важно, не сказать еще хужей, что уж говорить о них, вынужденных мой вид наблюдать!

   – Так это... Ушли они. Обещались бабу с деревни прислать. Ну, там... За вами присмотреть... За князем, опять же...

   – И давно ушли?

   – Дык... еще вчерась. Сразу же после того, как вас с князем сюда доставили. Перевязали вас и в путь!

   – Так до деревни же рукой подать! Чего так долго-то? – Вновь удивилась я, пристально вглядываясь в ответчика.

   – Ну... – Замялся Фанар, заметно скисая под давлением моего пристального внимания. – Они не в деревню. Они в город отправились...

   – В город? Зачем это?

   – Ну... как же? Князь помираеть... Надобно первосвященнику сообщить, чтобы устроил все...Для похорон, стало быть... Опять же...– нового правителя чтоб привез...

   – Что? – Уже окончательно изумилась я, услышав последнее уточнение.

   – Я говорю, чтоб устроить все для похорон...

   – Это я слышала! – Гнев во мне опять начинал расти. – А вот что ты после этого сказал?

   – Когдась?

   – Да вот только что? О новом правителе? А?

   – Дык...Энто ж... Ясно дело, первосвященник привезет того, кто кольцо у князя примет и станет новым правителем... – Оттараторил юнец. Второй настойчиво толкал его в бок уже пару минут, но тот так и не понял этой сигнализации товарища.

   – Болван! – Выдохнул парень. – Ну, ты и идиот, Фанар! – Он смотрел на него соответствующе. Заметив, что и мой взгляд не предвещает ему ничего хорошего, юнец забеспокоился.

   – А что такого? Я правду сказал!

   – Придурок! – Парень покачал головой. – Мы же принесли клятву госпоже! Она – наша государыня! Так и князь сказал, прежде чем сознание потерять! И кольцо ее признало! Видишь, сидит у нее на руке, как влитое, и покидать ее явно не собирается!

   – Ну, и что? Вот приедет первосвященник и разберется с ней... – Его голос неуверенно затих.

   – Вот дурак! – Только и вздохнул его товарищ.

   – Тебя как зовут, умный ты наш? – Поинтересовалась я, по-новому осматривая своего явного сторонника.

   – Карах, ваша милость.

   -Ясно, Карах. Откуда ж в тебе такая мудрость отыскалась? Али не веришь, что ваш первосвященник сладит с девкой безродной? – Я добавила в голос ехидства.

   – Откуда – откуда.... – Он бросил взгляд на застонавшего князя. – Первосвященник с князем не ладит. Уже давно. Гадости ему делает. Он Стефана с радостью еще живого захоронит! А с тобой еще неизвестно...

   – Что неизвестно? – Уточнила я.

   – Князь к тебе хорошо относился. И нам ты помогла. Да и видал я, как ты на него смотришь... – он замялся. – Опять же, Алехандро вас целующимися застал... – он взглянул мне прямо в глаза. – Ты его любишь, государыня?

   – Ну... – Настал мой черед смущаться и краснеть.

   – Подумай сейчас... Пока есть время еще что-то сделать. Когда прибудет жрец – для князя все будет кончено. Кольцо его теперь не защищает – ему просто перережут глотку!

   – Да? – Я задумалась. Люблю ли я Стефана? – Я его слишком мало знаю...

   – Разве для любви нужны месяцы или годы?

   – Мне всегда казалось, что да!

   – А если он сейчас умрет – что почувствуешь? – Его голос был тих. Я представила себе, что вижу смерть Стефана. Представила лишь для того, чтобы окончательно убедиться, ибо ответ я уже знала. Отлично знала...

   – Ты любишь его, госпожа. Это видно по твоему лицу...

   – Да... – Прошептала я, – но он не должен знать об этом.

   – Почему? – Не понял он.

   – Я просто попрошу, – прошептала я, вглядываясь в их лица, – а вы поклянетесь – и об этом никто не узнает!

   Лицо Фанара приняло на редкость упрямое и независимое выражение. Кажется, он собирался со мною спорить. Карах же, просто улыбнулся, качая головой.

   – Проблемы? – Уточнила я.

   – Нет, государыня. – Карах голосом подчеркнул мой титул, – просто мне не нужно, что либо говорить князю. Он и сам все поймет...

   – И?

   – Я даю вам слово, что буду молчать об этом, словно никогда и не знал.

   – Хорошо. Фанар?

   – С чего это вдруг? – Возмутился юнец. Все! Он меня достал!

   – Властью кольца, я приказываю тебе молчать об этом и никогда никому не рассказывать. – Мой голос был глух и тверд. Мне самой не нравилось то, что я делала. Но он сам виноват. К тому же, надо было выяснить, работает ли кольцо на других людях, или только на Стефане. Мало ли? После того сбоя, я сильно опасалась. Опять же – вамп меня погрыз, а колечко и не вякнуло! Так что все приходилось проверять. В ответ на мою фразу, Фанар сначала испуганно сжался. Но внешне ничего не произошло, и он выпрямился. Потом достаточно обнаглел, чтобы фыркнуть. И, в конце концов, рассмеялся мне в лицо:

   – Ну и что? Госпожа! – Его голос звучал на редкость неприятно и издевательски. – Ничегошеньки-то у тебя не получилося! Я вот об ентой твоей тайне – кому хошь расскажу! Вот только до народа-то доберуся, так и поведаю, как ты, как глупая гусыня... – Его голос пропал. Губы стали неподвижными, и лицо приняло на редкость глупое и испуганное выражение.

   – Чагой-то, со мною, а?

   – Да ничего! – Усмехнулась я.

   – Ты чего со мною сделала-то, ведьма проклятая? – Заблажил он гневно, вызывая у меня удивление своей глупостью, а у Караха – тяжелый вздох.

   – Если ты, – начала я спокойно и размеренно, – еще раз, где-либо, когда-либо, скажешь про меня дурное слово, я уж не говорю о том, чтобы сказать мне гадость в лицо, как ты это сделал только что! Так вот, если ты, попробуешь еще хоть раз, сказать мне или обо мне гадость – я буду вынуждена приказать тебе властью кольца – замолчать! – Он набрал в рот воздуха, готовясь к явно гневной отповеди. Карах схватил его, запечатав рот широкой ладонью. – А если ты не понимаешь по-хорошему, то можно и вовсе замолчать. Навеки! И это я не про смерть говорю, – прошипела я в обалделые глазки, – будешь потом знаками девчонкам объяснять – как они тебе нравятся, и что тебе от них хочется, понял меня?

   Работа мозга, активная и трудная, была четко видна на его лице. Потом он, молча, кивнул мне, показывая, что такой простой пример, лучше любых угроз, вправил ему мозги на место. Эх, люблю свою профессию. Всегда знаешь, куда нужно нажать, чтобы до человека дошло по-быстрому!

   Ну...

   Почти всегда...

+ + +

   Свет целебный, без помощи Стефана и его поддержки и советов, получался у меня из рук вон плохо. Вернее, первые десять раз он вообще не желал получаться, вызывая у меня испарину, а у Караха, что, как мог, пытался мне помочь, лишь расстройство. Фанар ушел на улицу, за дровами, чтобы не мешать нам своим ехидным фырканьем, каждый раз, как у меня опускались руки, так и не произведя ничего путного и целебного. С его уходом, а также чашкой крепкого чая, согревшей горло и облегчившей боль, я смогла лучше сосредоточиться.

   Свет появился. Он, как и раньше, окутал меня, неся облегчение. Но был каким-то... Хилым, что ли. Узенький луч, в котором мне самой-то толком не хватало места. Горло першило и саднило. И у меня было полное ощущение, что там кто-то скребется. Попутно я вызнала, что князь в тот злополучный вечер, первым заметил мое отсутствие, и, перекинувшись, бросился мне на выручку. Ребята, добравшись до места, застали только трупы. Ну, или почти трупы. Сложили их в кучу, нарубили дров и подожгли.

   Пока они возились, Алехандро, Карах и Нарим, отправились по следам Стефана, и застали его, порванным в мелкие клочки, почти умирающим. Его врага, вернее меня, его жертву, они нашли по кровавому следу. Все-таки князь откусил вампу руку и порвал все, до чего дотянулся. Вампа они увидели лишь краем глаза. Пальцы еще шевелились, но быстро скрылись под землю. Тогда, связав носилки, парни и погрузили их "благородную госпожу и государыню", и оттягали в усадьбу.

   Уже здесь, нами занялся сам Алехандро. Промыл и перевязал раны, бурно радуясь – в моем случае – что вампир был всего один, а в случае Стефана – что тот додумался перекинутся в человека! Да, представила себе я, как они тащат ночью, по снегу, тушу раненного тигра...

   То еще видение!

   А уж тигр в бинтах....

   Было бы им тут проблем, по "самое не балуйся!"! Впрочем, проблем и так хватало. Совместными усилиями, мы пробовали затащить больного в мой дохленький луч (растянуть его хоть чуть-чуть у меня никак не получалось, и, когда при очередной попытке он и вовсе погас и потом не загорался пару раз, мы здорово попаниковали!). Увы! Удержать его, ничего не повредив, нам, по-видимому, не удалось. На бинтах стали появляться красные пятна. И я, решив, что у него что-то там разошлось, билась в истерике минут десять.

   Видать с перепугу (а может, во время истерики нервная система просто сбросила лишнее напряжение, и таким, нехитрым способом отдохнула? Кто ж его знает..), но луч ко мне вернулся. Князя мы уложили на место. Потом я легла рядом, таким образом перехитрив ментальное чудо – ему пришлось растянуться, ведь теперь я была немного в другой плоскости...

   А может, небеса просто сжалились надо мной? Так как молилась я столь неистово, что только на колени не падала, потому как не до того было! В общем, луч объял необъятное, то бишь беспамятного после наших попыток (или правильнее будет сказать пыток?), Стефана.

   Мне пришлось пролежать так около получаса. Потом мое терпение закончилось. Лежать было жутко неудобно. Но, если раньше, мой (как выяснилось опытным путем) любимый человек, хотя бы хрипел, вызывая у меня жалость и чувства страха и долга, то теперь, когда он мирно посапывал (а обнять его, чтобы принять более приятную, а главное – удобную позу, у меня не хватало смелости!) моя спина все настойчивее намекала, что бояться больше нечего – какое-то время уж точно не помрет!

   – Как ты думаешь, – задала я, мучивший меня вопрос Караху, как дольше живущему здесь, а значит – больше знакомому с магией, человеку, – если я сейчас встану, ему, ведь уже ничего не будет грозить?

   Кажется, мои просительные интонации его впечатлили. А может, ему просто стало жаль меня, но он подтвердил, после того, как пытливо вглядывался в лицо уже почти храпящего, Стефана, что, похоже, тому больше не требуется срочное лечение, и я могу оставить больного в руках Мары и его судьбы!

   Слава тебе, Господи!

   С каким же блаженством я встала с постели, разминая затекший организм. Пожалуй, за то время, что мы с ним знакомы, я впервые так жаждала покинуть его постель, а не залезть в нее!

   Рассмеявшись, я встала. Пора было посмотреть на свои раны...

   И я, как истинная женщина, направилась к зеркалу.

   Из личного дневника наследного князя Брестларт а, лорда северных земель, десятого правителя княжества Бресткаст, записываемого для Объединенной Библиотеки семи княжеств. Книга 17. Записано рукой князя Вэрдиастера, страница 105.

   ИДИОТЫ! КРЕТИНЫ! ПРИДУРКИ!

   У меня просто не хватает зла! Когда утром Сварос сообщил мне, что больше не чувствует этих ... дебилов, у меня просто руки опустились!

   Неужели мне все нужно делать самому? Меня что, окружают одни глупцы?

   Хотя...

   О чем это я?

   Большая часть моей личной гвардии – мертвецы. И вправду... чего это я разошелся? Куда им против истинного оборотня? Значит...

   Значит...

   Значит надо сменить тактику...

   Да. Именно так! Посмотрим, что теперь получится, если пустить в ход чары....

   Прошу прощения, господин архивариус. Все время увлекаюсь и так и норовлю выдать вам свои ЗЛОБНЫЕ И КОВАРНЫЕ планы...так сказать целиком...

   А ведь это пока, до завершения мероприятия, совершенно лишнее...

   Не так ли?

ГЛАВА 16

   Пока Стефан спал, мы с Карахом обсудили положение дел, и пришли к выводу, что князя отсюда надо увозить. Выздоровеет ли он, пока не ясно, да и как скоро это произойдет – тоже непонятно, а жрец будет здесь, по подсчетам парня – приблизительно через два дня. А если поторопится, то и раньше. Надо было отвезти Стефана в безопасное место. На мой вопрос – «где же у них безопасно?», мне ответили, что где угодно, лишь бы люди первосвященника не узнали, что мы там. Пришлось согласиться. Фанара мы решили не посвящать в свои планы, а использовать в темную, так как совсем не были уверены в его лояльности, а действовать через кольцо, принуждая к подчинению, мне не хотелось. Как-то это дурно пахло...

   Карах развил бурную деятельность: поседлали две лошади – для нас, еще одну впрягли в сани – для князя, да плюс заводных четыре штуки, да Йорик князя (не оставлять же животину здесь!). Кроме того, пока Фанар разбирался с лошадьми, постоянно негромко ворча себе под нос все гадкое, что он про нас думал, и обещая нам кары небесные, Карах одел князя в теплое, укутав по самые уши. Предварительно я полчаса пыхтела, меняя ему повязку. Края раны сошлись, но еще сочились сукровицей, и даже просто смотреть на нее, было неприятно и страшно. Скорым выздоровлением там и не пахло!

   Мы запаслись едой, изрядно опустошив кладовые Стефана, и нагрузив запасных лошадок. Наши действия вызывали искренние гнев и недовольство Фанара, но ослушаться он не смел, время от времени, он пробовал – сможет ли сказать то, что ему запретили и, конечно же, у него ничего не получалось, что внушало ему определенную долю страха. Но я отлично понимала, что скоро этого станет мало, и он снова начнет пакостить скрытно, а, то и в открытую....

   Как мы перетаскивали князя совместными усилиями в сани, укладывали, да укутывали, я опущу. Ничего смешного в том не было, сплошные страхи и проколы: туту задели о косяк, там треснули (нечаянно!) о калитку, а потом и вовсе чуть помимо саней не положили....

   В общем, сплошные катаклизмы в районе отдельно взятой усадьбы. Пока я собирала вещи, которые можно было назвать своими, да кое-что из одежды князя, ребята загрузили бурдюки с водой, молоком, и даже вином (вроде как, князю, для образования крови!). В общем, выехали после обеда. Времени на то, чтобы смыться подальше оставалось все меньше и меньше.

   Я, почти уверенно, влезла в седло княжеского скакуна, пообещав вредной твари, что если он не просечет всю серьезность ситуации сам, ему объяснят все непонятое им, волки в лесу, и Стефан ему не поможет, по причине полной отключенности от внешнего мира. Животное подошло к саням, и какое-то время, фыркало больному в лицо, пытаясь, толи разбудить, толи пожаловаться. Потом, (мне в это хочется верить), осознало всю правду высказанных мной угроз и позволило мне сесть в седло.

   В седло я садилась, конечно же, не сама. Карах проявил мудрость и благородство, и, проходя мимо, без слов, просто закинул меня наверх, как мешок с соломой. Я покрепче ухватилась за поводья и утвердилась, вставив ноги в стремена. Ну, все – я готова.

   Закрыть усадьбу, навесив огромный, амбарный замок – минутное дело. Парень еще пошептал над ним что-то, и мы, наконец-то тронулись. Куда именно вез нас Карах, мне было неизвестно. По его словам, мне бы это ни о чем не сказало, а значит, и говорить не стоит. Вот очнется князь, они потихоньку обсудят правильность сделанного выбора.

   Мы взяли неплохой темп, почти сразу же перейдя на галоп. Правящий санями Фанар, без проблем держался рядом. Резво и быстро, мы преодолели несколько миль, поспешно удаляясь от княжеского поместья.

   Темп был приличный, и разговаривать было бы очень неудобно, так что, каждый из нас был предоставлен сам себе. Можно было подумать, поразмышлять. Тем более было о чем....

   Мне вдруг взгрустнулось. Я покидала поместье. Возможно, что я никогда больше его не увижу...

   А ведь здесь со мной случилось столько всего замечательного...

   Здесь я встретила Стефана...

   И полюбила...

+ + +

   Фанар ворчал все громче и громче. Он-то не был вынужден трястись в седле, так что вполне мог себе позволить бормотание. И не только! Мне пришлось, пристроившись рядом с санями, спокойно намекнуть юнцу, что если он своими воплями потревожит уснувшего князя, ему и вправду не поздоровится! На какое-то время он стих, и лишь злобно зыркал на меня из-под шапки.

   Не привычная к седлу, я быстро стала уставать. Первой застонали спина и руки. Сложно сидеть ровно. Тяжело удерживать поводья в постоянном натяжении, чтобы контролировать эту безрассудную зверюгу. Правда, пока что, он вел себя отлично. Почти смирно. Но я ему все равно не доверяла, и постоянно ожидала от него какой-либо пакости. Что тоже не способствовало расслаблению и отдыху с моей стороны.

   Потом устало...седалище. У меня появилось стойкое ощущение, что это конкретное место, похоже совсем не для сидения предназначено! Оно просто ныло от желания встать. Ну, пройтись там...

   Или полежать маленько...

   Я стала потихоньку завидовать удобно устроившемуся в санях князю. И даже Фанару. В голове возникли нехорошие мысли, что, может быть, править санями не такой уж тяжкий труд, как мне пытаются внушить? Вон, этот нехороший человек, мало того, что вполне вольготно сидит, так еще и шипит что-то непотребное! Уж не занять ли мне, бедненькой, и такой способной девочке, его место?

   Опять же, к Стефану поближе буду, а то я уже вся испереживалась – столько времени прошло, а он в себя так и не пришел. Может ему стало хуже? Прям даже не знаю, что делать-то?

   Следующими, кто своей активной судорогой, отвлек меня от переживаний, были ноги. Они стали колоться, словно я их отсидела напрочь, при этом тонко намекая, что они к тому же еще и замерзли. Пришлось, неловко маневрируя, добраться до Караха, буквально умоляя парня о привале. По-видимому, мой язык немых оказался так хорош, что меня поняли, так как он кивнул и стал высматривать местечко получше. Задача сия была сложной, начало смеркаться. Наверное, привал мог бы плавно перетечь в ночлег...

   Ну, мне так казалось...

   Но нет. Спешившись, мы размялись, согреваясь. По-быстрому, осмотрели князя. Слава тебе, Господи, он просто спал. Правда, такой – беспробудный, сон насторожил нас обоих, но что-либо делать сейчас у нас просто не было никакой возможности. Карах сказал, что нужно искать статую Мары Прекрасноокой, чтобы помолиться о его выздоровлении, чем очень меня удивил.

   Оказывается, статуи местной богини частенько ставили не в храмах, а в лесах и на полях. Причины этого были довольно просты. Во-первых, так нравилось самой богине, которая не любила городов. А во-вторых, статую вырезали из большого, живого дерева. И, если божество благоволило к этому месту, ее платье летом покрывалось живой листвой, что смотрелось очень красиво и необычно (по нашим, земным меркам), а кроме того, давало знать людям – стоит ли вообще в этом месте молиться...

   Все было видно, так сказать, невооруженным глазом!

   Ничего подобного я пока, естественно, не видела, но очень, очень надеялась увидеть. Желательно летом! Всю в листве и цветах! Карах обещал найти ее, но молиться предстояло мне, и, пока мы пили водичку (холодная, аж зубы сводит! Я лично, смогла сделать лишь пару глотков!), я мучительно пыталась сообразить – что же и главное – как же мне сказать местной богине, чтобы она прониклась и помогла. Застаиваться на одном месте мне не дали. Карах поднял нас в седло и погнал дальше.

   Теперь уже громко ворчала я, испытывая массу неудобств и уже в открытую ненавидя и седло, и коня под ним (на что глупая скотина реагировала ехидным пофыркиванием!). Фанар же, наоборот, замолчал. Кажется, наш мелкий гаденыш отлично знал – куда именно мы направляемся. И поняв это – успокоился, стал почти благостным, что не могло не взбесить меня еще больше. Теперь его уже хотелось просто треснуть чем-нибудь тяжелым, чтобы стереть с лица эту высокомерную ухмылочку.

   Я еле сдерживалась, сжимая зубы. Уезжала вперед, почти в хвост кобыле Караха, чтобы только не видеть этого юнца. На улице заметно похолодало. Лицо стало несколько болезненно реагировать на встречный ветер, поднявшийся ближе к ночи и сейчас активно дующий нам в лицо.

   Он нес с собой поземку, она кружилась и сверкала в бледном свете луны. Я, укутав нос и щеки шарфом, на детсадовский манер (по самые бровки!), тихо радовалась, что есть хотя бы луна, а то в этой темноте мне только и оставалось представлять всяческие ужасы – от скачущих вслед за нами жрецов (почему-то с кинжалами и кровавыми глазками), до затаившихся впереди нас вампиров (с окровавленными ротиками). В общем, куда ни кинь – всюду кошмары!

+ + +

   Она появилась из-за поворота. Мы как раз объезжали большой куст с правой стороны дороги, который за лето не в меру разросся, когда раз... и показалась она! Изба! Большая, и даже на первый взгляд – очень уютная!

   А уж на второй, и вовсе – замечательная! Я догнала Караха, просительно заглядывая ему в глаза, но он уже и сам направлялся к ней. Мы спешились. Постучали. Внутри было тихо. Никто не ответил нам. Я вдруг жутко испугалась, что дома никого нет, и нам придется все же ночевать на улице.....

   Или еще хуже! Знаете, как в большинстве увлекательных фэнтэзийных книжек, вот в таких вот местах почему-то, вдруг, находятся трупы. И всяческая ужасная, противная, кровожадная, ну, просто невыносимая нечисть! И обязательно голодная и очень решительно настроенная на поздний ужин!

   Но ребята (даже юнец!), ничуть не испугались. Фанар подхватил поводья, и спокойно направился в конюшню, пристроенную прямо к стене избушки. Да и Карах абсолютно спокойно направился вслед за ним. Перспектива ночевать в конюшне, честно говоря, вдохновляла меня не больше, чем ночевка в лесу, поэтому я все же осмелилась подать голос:

   – Карах?

   – Да, госпожа.

   – Мари. Меня зовут Мари. – Улыбнулась я, хотя, он, наверное, не увидел моей очень доброжелательной улыбки, так как было довольно темнота, а я была закутана по уши!

   – Простите, госпожа, но я не могу называть вас по имени. Я не благородного рода.

   – И что? – Не поняла я.

   – Простой люд не имеет право обращаться к правителю просто по имени, необходимо упоминать все его титулы и звания. А ваши мне неизвестны, поэтому я и использую общее обращение – госпожа.

   – Глупость какая! – Фыркнула я, – можешь называть меня по имени. Считай это моей личной просьбой, так как известных мне титулов у меня все равно нет, а про неизвестные и беспокоится не стоит!