Текст книги "Душа Воина"

Автор книги: Оксана Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 32 страниц)

   Я не знал...

   Но я был готов испробовать все средства...

   И даже самые крайние меры...

   Она того стоила...

+ + +

   В башне было довольно холодно. Каменные проемы окон были закрыты деревянными ставнями, но стекол не было. Из-за этого ветер гулял под крышей, тоскливо воя в щелях и разбрасывая снежную крошку то тут, то там. Я попросил Фариара постелить в обновленный круг, видимый удивительно четко, не смотря на то, что его давно не использовали, мой плащ, чтобы не класть обессиленную девушку на голый пол. Маг был недоволен, но уступил моим просьбам.

   Бедная девочка. Она так не любит кровавых ритуалов...

   Я снял кафтан и рубашку, обнажая грудь. Несколько взмахов тонкой кистью, смоченной в специально приготовленном настое трав, из которых выложен сам круг, неприятно холодят кожу– маг наносит на мою грудь и спину руны, что должны привлечь внимание и благословение нашей богини. Я склонился над девушкой, снимая с нее лохмотья, и аккуратно заворачивая в плащ. Не хочу, чтобы Фариар смотрел на ее тело. Пусть израненное и окровавленное, оно все же, не предмет для праздного любопытства. Если она меня примет, чуть приоткрою плащ, и прижму ее к себе. Думаю, этого должно быть достаточно...

   Фариар деликатно отвернулся, пока я не укутал беспомощную дайни. Она лежала на полу такая беззащитная и бледная, такая хрупкая, что мне захотелось вновь обнять ее и спрятать внутри себя. Укрыть от всего мира...

   Она такая маленькая...

   Мне казалось, ничего не стоит спрятать ее...

   Но это уже будет слияние. Это самый последний шанс оставить хоть что-то от нее в живых. Правда, никому в мире, кроме , быть может, нашей прекрасной богини, не известно, что станется с нами после подобного слияния. Будем ли это еще мы? Вспомнив о Маре, я вспомнил и ее оговорку. Да. Именно так она тогда и сказала: «Она же твоя...». И я не догадался, кто моя? Слепец... А заодно и о запрете на слияние... Интересно, почему Прекрасноокая тогда так прогневалась?

   Мысли отвлеклись от богини, вновь возвращаясь к той, что стала самым дорогим существом на земле... Странно, что даже сводящее с ума желание не подсказало мне тогда, кем станет для меня эта девочка. Моя дайни...

   Мой рай и ад на земле....

   Голос мага, речитативом произносящего положенные по ходу действия фразы, призывающего Свет и Тьму, эхом разносился по пустому помещению. Я не вслушивался в него, вспоминая, заученные когда-то, очень давно, слова.

   – Княже, ваши руки... – я послушно протянул ему обе руки, ладонями вверх. Порезы ровно легли немного выше запястий. Древние символы наполнились, набухли кровью, и я перевернул их вниз, двинувшись по очерченному темному кругу против часовой стрелки. Ломая ход времени и пространства, я творил ее и свою судьбу...

   Кровь тяжелыми мерными каплями срывалась вниз, окропляя травы. Я знал, что это невозможно, но видел своими глазами, как там, где капли впитывались в рисунок круга начинало что-то едва заметно тлеть. Одуряющий запах цветущих ранней весной горных лугов растекался по озябшему помещению. Я вдыхал их и не мог надышаться, пьянея от этого сладостного аромата...

   Внезапно навалилась тяжесть. Вот сколько раз бывал ранен, а все привыкнуть не могу. Я прошел уже больше половины круга, когда ноги стали будто свинцовые. Руки отяжелели – не поднять. А ведь мне ими еще Мари держать. Перед глазами стали появляться красные мотыльки....

   – Не останавливайся, княже, кровь высохнет...

   Я не останавливаюсь. И слова помню. Я все смогу, Мари. Все смогу. Ради тебя. Ради нас. Я шагнул в круг и последним взмахом соединил его. Раздался гул и кровавый круг вспыхнул священным огнем предков, обретая силу заговоренной обережности. Теперь нужно лишь слить эту силу в нее. Скрепить нас обоих узами, что прочнее жизни, и сильнее смерти...

   Хриплым шепотом, я начал заговор:

   – Кровью своей заклинаю тебя, жизнью своей охраняю тебя, где б ни была ты, но с этого дня, жизнью делюсь я с тобою, любя. В круг заключаю, беру тебя в плен, только любовь заберу я взамен. – Голос мой креп, летел в ночи, обретая звучность и силу, и страсть... – Ночью осенней, весенним днем, только с тобою я буду вдвоем. Дам тебе все, что попросишь взамен. Ныне и сам я, сдаюсь тебе в плен. Не разлучат нас, ни Свет и ни Мрак. Пусть же навеки скрепится наш брак. Ты – мое сердце, моя кровь и плоть. Пусть же хранит мою Дайни, Господь...

   Слова легко срывались с губ. Я видел, как они зависают в воздухе, а потом вплетаются в окружающий нас с Мари магический кокон. Крепок прижал ее к себе, целуя. Склонился над ее запястьем.

   – Прости меня, девочка...

   Клыки легко распороли нежную, только затянувшуюся кожу. Вокруг нас Свет и Тьма сходили с ума, яростно врываясь внутрь круга, проходя сквозь тела. Я еще контролировал себя, но Мари, окутанная Туманом Смерти, высоко и пронзительно кричала от боли и ужаса не переставая, и даже мои руки не могли защитить ее. Я быстро сделал глоток ее крови, принимая ее дар. Ее крики терзали мой слух и рвали сердце...

   В голове метались оголтелые мысли. В основном во мне бились тяжкие сомнения. Поможет ли это? Примет ли она – мой дар?

   Свое окровавленное запястье я поднес ей к самым губам, моля богиню совершить чудо. Пусть моя кровь попадет внутрь. Хотя бы немного. Этого должно хватить. Ведь древние хроники говорят – хватает и глотка...

   – Еще немного, – шептала Мари, с нескрываемым отвращением отворачиваясь от моей руки. – еще совсем немного... – шептали пересохшие губы. Полные муки и ненависти глаза клеймили меня сильнее самого раскаленного железа. – Я скоро умру... Надо лишь чуть-чуть потерпеть...

   Я заледенел внутри не меньше, чем снаружи . Отчаяние впилось в меня тысячами когтей и принялось рвать на куски, как до этого нечисть терзала беззащитное тело любимой. Она не принимала меня...

   Я был не нужен ей...

   Что же делать? Если все так, как есть, то и слиться с ней я не смогу. Ее сущность просто отвергнет меня. Я представил, как следующие две-три недели смотрю, как она мечется в ужасе. Как умирает, с проклятьями на устах...

   Как я смогу жить после этого? Даже, если предположить, что я выживу. Что, в общем-то сомнительно. Я обхватил ее руками, яростно целуя, прижимая к себе так крепко, как только мог, больше не обращая внимания ни на ее раны, ни на свои. Как же мне до нее достучаться? Наверняка ведь в ее холодности и ненависти виноват лишь Туман! Где-то там, под броней кошмаров и ненависти, бьется в агонии смелое страстное сердце. Как же мне прорваться к нему? Как мне достучаться до той, что любила меня еще недавно ночью? До той, что любил я... Я знал, что где-то глубоко внутри, в ней еще жива память обо мне настоящем. О том, кто был с ней...

   О моей любви и нежности...

   Я пытался верить в это. Это была моя последняя надежда...

   – Нет, – прорычал я в отчаянии так громко, что дрогнуло пламя круга, – я не позволю тебе уйти! Не дам! Слышишь? Ты принадлежишь мне, и ты будешь со мной! Пей!

   Она вырывалась. Отчаянно крутила головой, отталкивая мою руку. Я еще сильнее испачкал ее в крови. На этот раз уже в моей. Гул закладывал уши. Слабость била под колени. На меня навалилась сонливость. Сказывалась большая кровопотеря.

   – Мари, Мари... Упрямое создание! – шипел я ей в ухо. Со все возрастающим ужасом, следил я, как Тьма побеждала Свет, окружая нас. Если раньше их было поровну, и их проблески кружили в огромном водовороте, то теперь чернота все сильнее заливала наши тела. Мы уже до половины были поглощены ею.

   – Скорее, княже! – Долетел до меня сквозь рев стихий, голос Фариара. – Не дайте тьме поглотить вас полностью! Иначе вас не спасет уже никто. – Голос прервался от полноты чувств. Я вдруг на удивление четко осознал свое дальнейшее будущее. – И в отличие от девушки, вы войдете в вечность живым! Не дай вам Мара пройти этот страшный путь! Торопитесь!

   – Солнышко мое, милая, славная, единственная, пожалуйста... – я смотрел в ее чистые нежные глаза, видел, что она не узнает меня, и уже не скрывал своих слез. Все кончено. Я поставил все на кон и поиграл... Но я буду бороться за тебя до конца, моя славная, дорогая девочка. Пускай ты не слышишь и не видишь меня. Пускай все кончено. Пока тьма не поглотит меня, я буду шептать тебе то, что давно должен был сказать. – пожалуйста, дорогая.... Я не могу потерять тебя... Родная моя.... Ты нужна мне... Я люблю тебя... я люблю тебя, единственная моя.... пожалуйста, не бросай меня...

   Я убрал запястье, чувствуя, как стремительно немеет замерзшее тело ниже пояса. Мари была ниже меня ростом, ей должно быть еще хуже... И я поднял ее на руки, прижимая к груди. Пока у меня есть силы, я буду держать ее как можно выше. Жаль, я не смогу выкинуть ее за пределы круга. Тьма теперь просто не пропустит ее...

   Горькие мысли бились, как волны моря о скалы Орласта. Почему в хрониках не было сказано ни слова о возможности подобного ужаса? Я бы не стал так рисковать ее жизнью... Я попытался бы найти другой путь...

   Почему же? Или раньше просто никогда никого не отвергала возлюбленная? Значит, я первый...Первый, кто оказался настолько не нужен... Не любим... Я это знал... Догадывался, что она не любит меня...Только хочет... Не важно... Главное, что для меня она стала всем. Самой близкой... Самой родной...Любимой... Желанной...

   Единственной...

   Что ж... Я буду держать столько, сколько смогу. А потом...

   А потом просто закончатся ее кошмары, и она станет свободна...

   От всего...

   Даже от меня...

   Она захрипела, забилась в агонии. Как скоро... А я так надеялся, что она проживет хоть чуть-чуть дольше меня... Последним, неимоверным для почти закаменевшего тела, усилием я поднял ее над собой, глядя, как золотые локоны треплет тьма. Мрак покрывал мою грудь и шею. Мрак сковал льдом мою плоть, отнимая саму жизнь... Выпивая... Впитывая, как губка воду... Еще немного и я не смогу говорить. Мари выгнулась от боли. Не сдерживаясь, я закричал:

   – Нет! Не бросай меня! Пожалуйста...

   Она всхлипнула, извернулась и впилась губами в мое запястье....

   Тьма накрыла меня...

   Я падал...

   Падал...

   Но рук не смел опускать...

   Там, в далеком – далеке, моей кожи касались нежные губы...

   Хоть бы у нее получилось...

   – Хотя бы у нее! – молился я Маре Прекрасноликой, богине всего сущего в нашем мире... – Хотя бы у нее...

ГЛАВА 27

   Я пришла в себя, чувствуя себя так, словно занималась подводным плаванием, позабыв наполнить баллоны кислородом. Меня мутило, тошнило и вообще, ощущения были просто ужасные. Все болело и чесалось немилосердно. Еще я осознала, что мне очень холодно. И что меня куда-то несут. Силенок на то, чтобы открыть глаза не было абсолютно. Мысленно я тут же высказала все гадости, какие знала, адресуясь к кольцу.

   Защитничек...

   Да с такими друзьями, как говорится, и врагов не надо! Что кольцо, что князь... Удружили! Странно, что я вообще еще жива. Меня тащили, как тюк с картошкой. Неловко и неумело. То локтем о стену приложат, то ногой обо что-нибудь заденут. Больно же!

   Глаза все же пришлось открыть. Просто, чтобы узнать кто там такой заботливый? Вялый мозг остался совершенно равнодушен к появлению нового (да еще и такого чувствительно-неловкого) персонажа в нашей сказке... Это была совсем незнакомая мне личность. Неужто, князь все же отдал меня на потеху солдатне?

   Впрочем, чего еще от него ожидать? Колечко-то заполучил, теперь, небось, рад – радешенек! Я сжала кулаки, чувствуя, как от ненависти все внутри леденеет. Убила бы этого урода!

   Кольцо впилось в руку...

   Это что еще за номера? Я, позабыв, что не хотела выдавать свой приход в сознание, пока не придумаю, что делать, поднесла пальцы к самым глазам. Кольцо прочно сидело на абсолютно целом пальце и исчезать никуда не думало. Что за черт? Я же помню, как Стефан отгрыз его. Кольцо что ли восстановило? И откуда оно само тогда взялось вновь на этом месте?

   Что за мистика?

   – Э – гм...– голос был не громче шепота, да я еще и обнаружила, что понятия не имею, как обратиться к молодому человеку.

   – О, миледи, вы очнулись... – мне искренне улыбнулись, почти ослепив белозубой улыбкой.

   – Чего ж ты такой радостный-то? – Изумился мозг, с кислой миной наблюдая за новичком. – Никак сделал гадость ближнему своему?

   Впрочем, вслух я этого не сказала.

   – Куда несешь? – попыталась я выяснить ответ на весьма волнительный для меня вопрос. А ну как на плаху? Или там, к примеру, в тюрьму?

   – Ага... – Тихо фыркнул мозг, не найдя пока что в себе силы на полноценную шутку, – или просто сбросит сейчас тебя в ров... Со стены...

   – Очень смешно...– мысленно прошипела я, жалея, что не могу как следует пнуть этого «мерзавца, личного пользования».

   – Велели нести в княжескую спальню. – Улыбнулся неизвестный.

   – Ишь, какой довольный... – простонал мозг. – Аж противно... Меня счас просто стошнит от его счастья...

   – А почему? – не поняла я. Что же это выходит, князь опять придумал что-то?

   – Ну, так ваша-то, вся в крови. Да и ребята разнесли там все, пока спасали вас! Ее теперяча ремонтировать потребно! – С удовольствием пояснили мне. Я задумалась. Это что же выходит – меня спасли? В смысле, от ополоумевшей невесты и озверевшего князя? Так вот откуда кольцо...

   Ну, все правильно. Этих грохнули, кольцо надели обратно, а уж оно и подлатало меня, не дав совсем загнуться. Я расслабилась и перестала паниковать. В таком ракурсе, дела мне почти нравились. Вот только сердце сжалось, при мысли, что этого мерзавца больше нет.

   И я его больше никогда не увижу?

   Кажется, я перестала дышать, но сама не понимала этого. Озверел он, конечно, до крайности ( – А может, и всегда таким был, просто хорошо притворялся? – Не удержал при себе свое мнение мозг.), но ведь были моменты, когда мне казалось, что он меня любит... Эх, да что о том вспоминать? Такого, как он, больше нет. И не будет. А мне видать, пора завязывать с шикарными мужиками. Как выяснилось опытным путем, от них одни проблемы! Причем, смертельные...

   Вот только, как же мне жить-то теперь...

   Без него...

   – Жаль Стефана... – прошептала я.

   – Да, государыня, не то слово. – тут же согласились со мной. – Учитель сказал, что он еще может выжить, но мы уже перестали надеяться. Все же пятые сутки без памяти лежит! А с другой стороны, я так думаю – в жизни всегда есть место чуду! Вот и вы сегодня пришли в себя. А ведь мы и не надеялись и не ждали. Все были уверены, что навсегда вы останетесь в зачарованном сне. Из Тумана Смерти-то князь вас в тот же день вытащил, а вот потом... – парень вздохнул, подкинул меня, перехватывая поудобнее (я звучно клацнула зубами от неожиданности, попутно ощутимо прикусив язык. Только это и спасло новенького от скорой словесной расправы!), – если бы, хоть князь в себе был. Может он бы вам и помог, а так... Учитель, конечно же, поддерживал вашу жизнь, и сделал все как надо. Но даже он не думал, что есть хоть какие-то шансы на то, что вы когда-нибудь очнетесь!

   Я перестала что-либо понимать.

   – Так князь жив? – Попробовала уточнить я, осторожно двигая поврежденным органом. Очень хотелось попросить зеркало и, высунув язык до предела, осмотреть нанесенные увечья...

   – Ну, я бы не назвал ЭТО жизнью. Но, пока еще не умер... – Он тяжело вздохнул, и внес меня в распахнутую дверь, умудрившись чувствительно приложить локтем о косяк (у меня аж слезы на глазах выступили!), и даже не заметив этого! Дошел до кресла и осторожно опустил в него. Я с трудом отдышалась, проморгалась и осмотрелась. Спальня была чисто убрана. И кровать отремонтировали, как я посмотрю. А воздух был напоен дивным ароматом, стоящих в вазах цветов. Этот запах напомнил мне о сказочной ночи, что я провела здесь со Стефаном. Невольно глаза мои опять наполнились слезами. Ох, Стефан, зачем же ты так со мной? Как же я без тебя теперь?

   – Да... – Вздохнул мозг, – такую сказку разрушил, мерзавец...

   – А где невеста князя? – попробовала отвлечься я.

   – Невеста? – изумился парень.

   – Ну, да... Она же приехала... – я даже растерялась как-то.

   – Ах вы про посольство из Стефкаста? Так они еще тут. Они хотели бы прощения попросить, так ведь не у кого. И что теперь будет – не ясно.

   – Что будет, что будет? – удивилась я, – а в чем проблема-то?

   – Ну, как же? – паренек, упорно машущий перед камином, наполненным дровами, эффектно вытянутой рукой, повернул ко мне огорченное лицо. Вспыхивать, положенным им по заклинанию, веселеньким огоньком, дрова никак не желали, расстраивая паренька до слез! – Князь же им войну объявил! Как же теперь-то быть? По "Своду Рыцарства" если извинения не будут принесены ими к концу пятого дня, наша армия двинется к их рубежам! – он вновь взмахнул рукой. Так же – без результатов. Не знаю, что именно пытался сделать он в данный момент, но лично мне было очень холодно, и я не могла больше ждать. Щелчок пальцами, и дрова вспыхнули ярким пламенем. Тепло ощутимой волной стало распространяться по комнате. Паренек облегченно вздохнул. По-видимому, решил, что у него все же получилось... Ну да, ну да...– А когда оба государя без сознания – сложно перед ними извиниться. Сейчас-то вот вы очнулись, так что, они, стало быть, к вам придут...

   – То есть? – не поняла я. С психованной невестой Стефана я лично не желала иметь никакого дела.

   – Ну, как же, государыня, разве ж вы их не простите? – Удивился он.

   – Стоп. Почему ты все время называешь меня государыней? – Осторожненько уточнила я, не желая так сразу отвечать на вопрос о прощении.

   – Ну, это просто. – Пояснил он, наивно глядя на меня восторженными глазами, как на редкостную диковинную зверюшку "сну-смумрика". – Вы ведь дайни князя, а значит – наша государыня.

   – Дайни? Это что такое? – осторожно полюбопытствовала я, подозревая, что опять куда-то влипла. По самое... не балуйся, так сказать...

   – То значит – душа, несущая на крыльях его жизнь.

   – Я – душа князя? – Непонимающе уточнила я услышанную информацию, попутно внимательно вглядываясь в молодого человека, но ни признаков душевой болезни, ни еще каких-то внешних проявлений его психического нездоровья найти не смогла.

   – Как же такого в замок-то пустили? – Изумился мозг чужой безалаберности. – А ну как покусает кого?

   – Да. Он и обряд провел. – Огорошил меня этот...хм... юноша.

   – Какой обряд? – испугалась я уже ни на шутку. Терпеть не могу я их обряды. А уж если его проводил Стефан, то и вовсе! Они у него все на один манер и фасон – кровавые! Жуть! Ужас и Кошмар в одном наборе...

   – Да как же, госпожа, вы что ли не помните? Обережный круг! Он же вас только так и вытащил! – Сделал круглые глаза мой невольный осведомитель.

   – Откуда вытащил? – окончательно запуталась я.

   – Да что же вы, совсем ничего не помните? – Юнец уже чуть не плакал.

   – Прекрати путать госпожу! – Услышав этот голос, я взвизгнула от радости, переключаясь с этого ненормального, на вполне адекватную, почти родную личность В комнату вошла, поджав губы, Лизабетра. – Я сейчас сама ей все объясню. Принес государыню, и брысь отсюда!

   Паренек с такой скоростью исчез из видимости, что у меня даже возникло подозрение, что он ушел телепортом. Вот это скорость. Вот бы и мне так. Раз! И ты просто исчез в никому неизвестном направлении! От скольких бы неприятностей смылась...

   – Добрый день, государыня. Рада видеть, что вы наконец-то очнулись... – Она подошла ко мне и низко поклонилась.

   – Прекрати, пожалуйста. Лиз, не надо церемоний. Как ты себя чувствуешь?

   – Спасибо, госпожа. Рана зажила нормально. Лекарь сказал, если бы вы тогда не нашли пары минут, чтобы ее прижечь, да остановить кровь – не успел бы князь! Померла бы я... Так что, низкий поклон вам, госпожа...

   – Да перестань ты, пожалуйста! – Я успела перехватить ее, не давая пасть передо мной на колени. – Какая я тебе госпожа-то? Али забыла, как мы с тобой тот нарядец кроили? – Бледная улыбка родилась на ее губах, но до глаз почти не дошла. – Брось, Лиз... Не пугай меня. Я – Мари... Помнишь? – Я дождалась ее кивка. – Ну, вот и славно. Тогда у меня к тебе невыполнимое задание – гигантский объем работ! Во-первых, меня нужно помыть, во-вторых – одеть, в-третьих – покормить, в-четвертых – все объяснить. Осилишь задачу? – Улыбнулась я, вглядываясь в ее бледное, осунувшееся лицо.

   – Да, госпожа.

   – Мари. Ты ведь так меня уже называла...

   – Но вы теперь наша государыня.... – Она подозрительно окинула меня взглядом. Я фыркнула:

   – Я и раньше была ею, просто вы о том не знали. Так что – просто, Мари!

   – Мари...

   – Отлично. Так как ты говоришь, себя чувствуешь? – Еще раз уточнила я, с испугом следя, как она готовит все для купания. Все же ведра здесь не самые маленькие... Да и другие "ванные" принадлежности... – Рана не болит? – Она повторила изданный мной звук, и подкрепила его демонстративным закатыванием глазок.

   – Нет, госпожа. Все отлично зажило. Возле меня и так-то усердно крутились и лекари, и маги, а после того, как их сиятельство пообещал, что самолично уложит вместе со мной в мою могилу как минимум одного мага и одного лекаря, по своему выбору, так они и вовсе враз меня на ноги поставили! – говоря это, она отдавала распоряжения снующим девицам и мужикам. Бадью в туалетной комнате моментально наполнили. Там же уже растопили камин. Натаскали холодной воды. Принесли чистое белье и платье. Я же сидела и тихо радовалась, глядя на нее – эвон как у нее все споро да ловко выходит. Опять же, она поберегла свои силы и мои нервы и предоставила почти всю подготовительную работу другим...

   Из личного дневника наследного князя Брестларта, лорда северных земель, десятого правителя княжества Бресткаст, записываемого для Объединенной Библиотеки семи княжеств. Книга 17. Записано рукой князя Вэрдиастера, страница 132.

   Не знаю, что это было...

   Я чуть не сдох! Всю эту страшную, невыносимую неделю я балансировал на краю, время от времени срываясь то в одну сторону, то в другую...

   Пришлось отключиться от нее. Отрубить все связи и даже слепок ауры скинуть. Все. Все потеряно. Надежда только на Свароса. Он обещает...

   Говорит, нашел какой-то контакт...

   Надеюсь... Очень надеюсь...

   Я сейчас слаб... Слишком слаб. Большую часть этого времени я провалялся в постели, пытаясь не сойти с ума от путешествия по Темным Садам Мары и попутно почти выблевывая внутренности...

   Сейчас меня можно убить одним щелчком...

   Просто треснуть хорошенько ... и все...

   Если бы я знал, что обережный круг так хлестанет по мне...

   Если бы только знал...

   Значит это правда...

   Все, что говорят хроники? Или только это? Значит и любого, кто посмеет прикоснуться к чужой дайни с грязными намерениями тоже ждет положенное наказание?

   Эх...

   А я-то хотел потом с ней чуток поразвлечься...

   Только бы Сварос не подвел...

   Он – моя последняя надежда...

+ + +

   Лиз выгнала всех и помогла мне встать. Ее помощь оказалась сейчас очень кстати, меня ощутимо качало! Сняв с меня плащ, она всплеснула руками. Рубаха, что скрывала меня до колен, была не пойми с чьего плеча. А сняв рубаху, и вовсе ужаснулась...

   И не она одна.

   – Батюшки – святы! Да краше только в гроб кладут! – ахнула девушка. И я была с ней полностью согласна. Худая. Вся в синяках и следах от укусов. Волосы спутаны и сбились в колтун, хоть обстригайся. Жуть берет...

   Без дрожи не взглянешь! А ведь еще недавно, это было вполне приличным телом! Знала бы – померла бы, чтоб так не мучиться!

   – Ох, госпожа, бедненькая вы моя, да как же страшно-то! – она помогла мне залезть в бадью. Высокая, рассчитанная на рост Стефана, она была для меня слишком непосильным барьером сейчас.

   – Что, без пинка под зад, высоты не взять?– мозг даже и не скрывал, как его достали, и как он недоволен все происходящим.

   – Отлично, – я откинула голову, чувствуя, как ловкие девичьи пальчики массируют кожу, втирая мыло, – теперь рассказывай, что я пропустила, пока я отмокаю.

   – С самого начала?

   – Да.

   – А что вы помните?

   – Ну... – Я задумалась. Если честно, помнилось такое... что лучше бы и не вспоминать! – Помню, как князь с невестой напали на меня и всю искусали и изрезали. Как он заставлял меня кровь его пить – еще помню. А потом все. Темнота.

   – Ой, Мари... А до этого что-нибудь помните? – Даже остановилась Лиза.

   – Ну... Как на нас вампиры напали. Как тебя ранили. Как Стефан покрошил их в капусту... А потом мы были здесь... Ну, как запланировали...

   – Так. – Она вернулась к прерванному занятию. – И все?

   – Нет. Помню, что утром принеслась его мымра крашенная, да за волосья меня оттаскала, грозя отдать стражникам на потеху! – Рыкнула я, невольно взбадриваясь от этого воспоминания.

   – Нечего себе. – Лиз нажала на плечи, заставляя меня обратно откинуться на спинку и не мешать ей. – Неудивительно, что их сиятельство разгневались, да войну им объявили! – Покачала она головой, добавляя еще мыла.

   – А вот этого я уже не помню. – Покаялась я. У них-то только и разговоров, похоже, что об этой самой войне, а я вот вообще не в курсе...

   – Эх ты... государыня... – простонал мозг, расслабляясь до желеобразного состояния. – Ушел в нирвану... Вернусь не скоро...

   – Ну так слушайте. – Продолжила Лиз, переводя дыхание. – Едва вы из вот энтой комнаты-то выскочили, князь оделся да пошел к послу. А Стефка-то, пока он одевался, так туточки и обреталась, бесстыдница! – Она так возмущенно фыркнула, что я почти прониклась ее гневом. Потом вспомнила нахальные глазки этой самой невесты...

   – Законной! Между прочим, невесты! – напомнил не к месту мозг, сбивая мне весь воинственный настрой.

   А горничная продолжала тараторить не останавливаясь ни на секундочку:

   – А в зале-то и вовсе, говорят, она опозорилась! Заявила, что князь дескать, не умеет определять, где его дайни, да и потребовала, чтобы он с ней переспал! – В зеркале я заметила, какими выразительно-круглыми стали глаза Лиз. Сразу же стало понятно ВСЕ, что она думала о подобном поведении, даже без комментариев. – Дескать сразу же и поймет он тогда, что именно она – его дайни, а не вы!

   Я так расслабилась, что лень было пошевелиться.

   – Да еще, говорят, обругала вас, госпожа, она словами грязными. – Продолжала горничная, помолчав немного, но так и не дождавшись гневных высказываний с моей стороны. Я, пока что, очень даже хорошо помнила зубы князя на своем пальце... Если он так нужен этой бешеной дьяволице – пусть забирает!

   – Вреш-ш-шь! – Зашипел мозг. – Не отдаш-ш-шь...

   – Вот еще... – В реальности я выразительно пожала плечами, отвечая обоим. И мысленно добавила, специально для одного слишком умного зануды:

   – Как показывает практика, в несвязанном состоянии он опасен!

   – Ну так свяжи! И спокойненько пользуйся... Можно... – он задумчиво мурлыкнул, – и намордничек поискать... Для большей безопасности... Остальное-то, вполне... – Мозг замялся, подбирая слово, потом мысленно махнул рукой (слишком расслаблен, не хочу заморачиваться!) и сказал, как думает – употребляемо...

   – Ну, да...– Не поверила я, сложив два и два: картинку, где князь одним движением ломает кровать, освобождая руки; и картинку, где он откусывает мне палец, с улыбкой заливая моей кровью все вокруг... И даже замерзла от подобной перспективы, невольно холодея....

   Лиза заметила мое движение и добавила кипяточку...

   Я опять расслабилась.

   – Ну так, а кандалы-то... – Обрадовано вскрикнул мозг, – Дома! На ДЫБЕ! Помнишь? – Меня вновь передернуло. Я с усилием отвлеклась от него, осознав, что Лиза по-прежнему рассказывает и виновато спросила:

   – Что? Прости, задумалась...

   – А-а-а... Ну, бывает... Водичка-то горяченькая. – Проявила понимание девушка. – Расслабляет. Усыпляет...

   – Ну... да. Так что там было, с послами-то...

   – Ну, вот я и говорю... Все ждали-то, что князь ей прям там по физиономии-то двинет, чтоб язык не распускала. Ейный телохранитель так Караху прямо и сказал, я, говорит, думал, княже ваш, прям тама ей личико попортит! А он – нет. Промолчал. Спокойненько так встал, да и говорит: "Вы оскорбили мою дайни, я объявляю вам войну!". И вышел. А посольство чуть с ума не сошло! Говорят, посол, младший брат князя стефкастского, энтой фифе, сам по физиономии съездил. Что уж там дальше было, не знаю. А только ейные крики на весь замок были слышны. Видать учил ее уму-разуму. Ну, а уж потом они изъявили желание, стало быть, как положено, принести свои извинения. До истечения срока. М-да... – Она тихо вздохнула. – А никого уже и нет!

   Девушка тяжело вздохнула и вдруг хихикнула:

   – Вообще эта фифочка, княжна ихняя... очень странная особа. Твердит, что князя нашего любит, а сама при каждой встрече с Тарисом сцепляется, ну что кошка с собакой...

   – И что ? – не поняла я.

   – Ну... как же? – пропыхтела горничная. – Так ведь себя лишь влюбленные ведут, госпожа...

   – Да? – удивилась я. – А я то думала, что как-то иначе...

   Она оставила волосы. Намылила щетку пахучим мылом. Запах был все тот же. Он просто преследовал меня! Неотвратимо возвращал к мыслям о Стефане. О его глазах, его руках, его теле... Он волновал и по-прежнему будоражил кровь, впрыскивая невероятную дозу жажды в мои вены. И это после всего, что случилось...

   Лиз принялась за меня, а я поинтересовалась, пытаясь отвлечься от мыслей об обнаженном мужском теле, что я тут видела в последний раз. А заодно и от кровавых сцен, что разозленный мозг стал выкидывать мне в сознание со скоростью бешеного принтера.

   – Скажи мне, Лиза, а что это за запах?

   – Ну, как же... Это же драйты! Любимые цветы князя! Вы еще духами такими духарились в ту ночь, ну, помните?

   – Да... так князь их любит...

   – Обожает! – Радостно затараторила девушка, охотно отвлекаясь от грустной темы. – Они растут у нас лишь зимой и совершенно не поддаются домашнему выращиванию. Их приходится искать в лесах, под снегом. Это очень сложно. И опасно. Все же их охраняют мантикоры. Вот тоже странность. Ну чего они, тварюки летучие, к цветочкам пристали? Цветы привозят замерзшими в лед. Как они растут? Непонятно! Но когда цветы оттают, то несколько дней пахнут так, что аж пьянеешь от того аромату! Князь их очень любит. Да и вам энтот аромат очень идет. Вот я и приказала, чтоб, значитца, приготовили пару-тройку кусков такого мыла для вас. Это они мне все твердили, что вы уже не встанете. А я так для себя решила: князь скоро в себя придет. А уж как очнется, знамо дело, сразу же и вас вернет! А как же иначе-то... – Она так старательно терла, что у меня аж кости стонали.