Текст книги "Душа Воина"

Автор книги: Оксана Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 32 страниц)

   – Тебе больно? – Мысли в моей голове были сказаны шепотом. Мантикора продвигалась в общении буквально семимильными шагами! Я улыбнулась ей:

   – Нет. Не очень. А почему ты шепчешь? – Мыслеречь и мне давалась легко. Как будто беседуешь с мозгом...

   – Я еще не определилась с голосом. – Шепнула мне кошка. – А где твой мужчина?

   – Сейчас принесут. – Мы обе поморщились, услышав грохот в коридоре. Уже совсем близко. – Спрячься. – Попросила я.

   – Зачем? – удивилась Зара.

   – Это – наши враги.

   – Тогда, я – нападу? – Пышные усы чуть встопорщились. Обнажились не самые маленькие клыки, а где-то сбоку, на горизонте, заметный лишь благодаря его движению, заплясал хвост-жало.

   – Нет, хорошая моя. Пока не надо. Спрячься.

   – Но почему? – Она от любопытства почти уперлась носом мне в нос, словно стремилась своими глазенками заглянуть мне в саму душу и все вызнать, даже того, что я не знаю, но чувствую.

   – У них князь. Пусть сначала его принесут. А потом...

   Дверь распахнулась. Я в ужасе перевела на нее взгляд. В тот же миг, сделав мощный взмах, мантикора взмыла вверх и исчезла в вечерних сумерках, что особенно густо скопились под крышей нашей тюрьмы. Без нее мне сразу же стало пусто и холодно. А еще очень– очень тревожно...

+ + +

   Знаете, оказывается дыба явно не предназначена для переноски пленников с места на место! Ну просто совершенно! Что она с успехом и доказала, отбив носильщикам все руки и в конце концов застряв, никак не желая проходить в дверной проем. Охранники матерились так, что закладывало уши. Мне даже стало жарко от их выражений и оборотов.

   – Ну, вот и согрелись! – Хихикнул мозг. Сейчас, когда рядом была свободная от плена подруга, от которой я, к тому же, надеялась получить помощь, я даже повеселела. А заметив, что благодаря своим размерам, по-видимому рассчитанным на значительное удлинение роста пытаемого, Стефан не достает до краев никакой частью так любимого мной, тела (а значит и о дверной проем ничего себе не сломает и не обдерет!), я и вовсе расслабилась, насколько это было возможно, будучи привязанным к кресту уже пару часиков. Читай – будучи замерзшей, затекшей, расстроенной, запуганной, сведенной судорогой, голодной и вообще несчастной...

   Пока я размышляла, кто-то из этих обормотов додумался до решения проблемы, и вся конструкция оказалась внутри башни. Установив так и не пришедшего в себя пленника (мамочка моя родненькая, неужто и правда сам не очнется?) прямо напротив моего креста, мужики заулыбались, довольные, что тяжелая работа закончилась. Я даже услышала пару-тройку весьма сальных комментариев в адрес своих ножек, почти не прикрытых мужской рубашкой.

   Честно говоря, сердце замерло, когда один из стражей протянул руки с очевидно неблаговидными намерениями, но щит не подвел, не дав ему не то что пощупать, но даже и дотянуться до моего несчастного тельца. Сбоку, где-то в метре над их головами, я заметила сверкавшие в свете факелов, глаза Зары. Мантикора недовольно щурилась. Пришлось осторожно и медленно, отрицательно покачать головой. Я хотела бы шепнуть "Еще не время", но не рискнула. Слишком много сальных взоров было устремлено на меня в этот момент.

   Посетовав, что "видит око, да зуб неймет...", мужики разошлись. Остался лишь крепыш, которому Ксеронос поручил следить за нами. Он был одет в справный полушубок. Голову утеплил меховой шапкой, а на ногах были весьма теплые на вид, сапоги. Я почувствовала, как мои пальчики на ногах скукоживаются, готовые отвалиться. Гадкий мозг не к месту выдал картинку из кинофильма "Пираты Карибского моря", где у одного из китайских пиратов отваливается от холода большой палец на ноге....

   Я разозлилась.

   Мозг испугался...

   В смысле не меня, а того, что мне показывал, и теперь активно намекал, что пора Заре прикончить охранника, а его вещички быстренько поделить промеж нуждающихся. То есть между мной и Стефаном, пока он совсем не помер!

   – Чо, мадамочка, холодно? – Усмехнулся, остановившись прямо передо мной, мужик. Я кивнула. Не ему, а смотревшей на меня Заре. Он умер, так и не успев понять, что же произошло. Просто ядовитое жало плавно вошло сзади куда-то в район шеи. Умничка мантикора старалась не только не создавать шума, но и не испачкать вещи.

   – Что теперь? – Мягкие лапы уперлись в меня.

   – Сможешь перегрызть веревки? – Я даже не знала, как она на это отреагирует. Мантикора отвела взгляд. Окинула им веревки. На меня полилась целая масса воспоминаний, где были слышны ругательства, мучающихся с неподъемной дыбой, мужиков. Я поняла.

   – Ты уверена... – Зара замялась, – что ЭТО стоит пытаться сделать?

   – А у тебя есть другое предложение? – Поинтересовалась я.

   – Я привела сюда вашего друга.

   – Друга? – Не поняла я, пытаясь сообразить о ком же идет речь. Перед глазами тут же замелькали картинки. Мост. Тарис. Испуганные люди. Стефан, обнаженный и синий от холода, умоляющий найти и позвать на помощь...

   – Нет. – Покачала я головой. – Пока он до нас доберется, будет уже поздно. Мы просто умрем от холода.

   Демонстративно тяжело вздохнув, кошка перелетела куда-то назад. Я замерла, не в силах понять смысл ее действий. Она чем-то шебуршалась.

   – Зара? – Позвала я, – ты куда?

   Моей руки коснулся теплый мех. Потом по ней скользнули зубы. Очень осторожно. В голове опять возникла картинка. Крылья. Опускаются. Не поняла...

   – Да крылья у нее устали! Чего тут непонятного-то? – изумился мозг.Мантикора комментировать мои непонятки отказалась, по-видимому, занятая веревкой.

   Зубы двигались. С одной стороны ей приходилось спешить. С другой – она старалась меня не поранить. Но все же несколько раз, клыки соскальзывали, впивались в кожу. Хорошо, что я была достаточно замерзшей, чтобы не было слишком больно. Пока Зара трудилась (к слову сказать, она достаточно быстро и ловко перегрызала, не самые кстати, тоненькие, веревочки!), я пыталась разбудить Стефана. Увы. Князь на меня не реагировал...

   Страхи мои все росли, уже напоминая приличных размеров, снежный ком...

   Помните, как мой дорогой рухнул, когда я его впервые освободила? Я грохнулась почти также. Очень похожая ситуация. Жаль, баня далековато...

   Ноги, замерзшими пальцами, срывая кожу и портя ногти, я отвязывала уже сама. Зара перешла к веревкам Стефана. По моей просьбе она начала теперь с ног. С трудом освободившись, я на четвереньках, вздрагивая от боли в коленях, которым приходилось соприкасаться с холоднющим полом, доползла до еще теплого трупа.

   – Фу...– мой мозг попытался отключиться, но я не позволила. Не время и не место! Не обращая внимания на то, ЧТО это такое, я довольно споро стащила с него тулуп. И тут же закуталась в еще теплую одежку, трясясь и вздрагивая. Мне стало так хорошо, что я даже смогла встать на ноги. Те правда тут же подогнулись. Но были и плюсы. Например в ногах появились просто невыносимо колющие иголочки...

   Терпеть это не было никаких сил, но отвлечь от процесса стягивания сапог и штанов (шапка уже была на мне, и вожделенно трясущиеся ручки пытались приникнуть к теплой кофте) меня это отнюдь не смогло. Натянув на себя все, что смогла, я встала как раз вовремя, чтобы подхватить освобожденное тело. Рядом недовольно отплевывалась Зара, попутно прижимаясь теплым боком к моим ногам, щедро делясь своим теплом.

   Одевать Стефана я не стала. Сняла с него щит и принялась трясти, как грушу. Никакой реакции. Он был очень холодным, но не твердым. Дышал тяжело и через раз.

   – Ему надо перекинуться... – шепнула Зара, прикоснувшись ко мне. – Он и согреется, и одежда ему станет не нужна. Тогда и тебе не придется раздеваться.

   – Да. – Согласилась я, – вот только я не могу его разбудить.

   – А ты его поцелуй! – предложил мозг.

   – Извращенец! – возмутилась я, – парень помирает, а у тебя все одно на уме!

   – И вовсе даже нет! – Не принял мою критику он, – я просто вспомнил, как мы его оживляли совсем недавно. Там ведь тоже целоваться пришлось. Вдруг да поможет? -Я с сомнением перевела взгляд на бледные губы.

   – Да целуй уже! – Рявкнула мысленно Зара, – что ты мнешься как девчонка?

   Обхватив его, я приникла к его губам. Бр-р-р-р! Холодно!

   – Теперь ты знаешь, что чувствовала Белла, каждый раз, когда целовалась с Эдвардом! – пошутил мозг, но мне было не до шуток. Стефан не проснулся. Его дыхание, как мне казалось, становилось все медленнее. Он просто замерзал! Да еще и мой щит, будь он не ладен! И рана эта дурацкая на боку...

   Уже не сдерживая паники, я от души встряхнула его. Без толку. Тогда я, почти пугаясь от своей идеи, чувствуя как слабеют от этого испуга руки, размахнулась и шлепнула его по щеке. Кажется, именно так приводят в себя при падении в обморок?

   – А если нет, то хоть душу отведешь...– Хихикнул истерически мозг. Я уже не просто паниковала. Я буквально билась в, пока еще бесшумной (потому что враги кругом!), истерике.

   Один удар...

   Второй...

   Третий...

   Его голова мотнулась вправо. Влево. На третий раз я оцарапала ему щеку. Он дернулся. Заморгал и открыл глаза.

   – Щит! – Прохрипела я.

   – Что? – Взгляд, абсолютно бессмысленный и пустой, даже не пытался сдвинуться с одной точки. Глаза пару раз моргнули и попробовали вновь закатиться. Ну, уж дудки!

   – Щит сними! – Рявкнула я. Зара, все это время буквально лежащая на нем, в попытках хоть немного согреть его своим телом, что-то зашипела, но я не отреагировала. Если он не снимет этот клятущий щит, тот его убьет!

   – Стефан!

   – Да...

   – Ты меня слышишь? – Я, не сдерживаясь, хлестнула еще раз. Больше всего хотелось закрыть глаза руками и в голос завыть, но права на это я пока не имела. – Плохая сказка! Плохая сказка... – шептала я, отвешивая ему еще одну пощечину. Как же женщины их в фильмах так колошматят-то? Прям, как ни посмотришь, ра-аз! И по физиономии...

   А тут...

   Руки трясутся. Так и норовят уйти в сторону. Слабеют от страха. И больно до слез, как будто это меня бьют. И жалко его неимоверно...

   – Стефан!

   – Маша...

   – Сними щит! – Кричу я в его непонимающие глаза, уже не таясь и не снижая звука. Мантикора оглядывается на дверь, прислушиваясь. Значит, времени почти не осталось. – Слышишь?

   Щелчок пальцами. Сияние вокруг меня гаснет. Глаза закрываются. Ну уж, фигушки, мой дорогой! На том свете отдохнешь, а сейчас у нас дело есть!

   – Что там происходит? – Разгневанный голос Ксероноса все приближается, заставляя мою спину почти моментально повлажнеть от страха. Теперь на мне нет защиты, а маньяк уже близко...

   – Перекидывайся!

   – Что?

   – Да перекидывайся ты, тудыть твою в луковку!

   Голова запрокинута. Глаза почти закрыты, лишь зрачки сверкают в свете факела. Зара, по-видимому тоже ему что-то говорит, так как он переводит с трудом, взгляд на нее. Она уже рычит. Времени почти не осталось. Топот ног уже совсем близко...

   – Не дайте ему перекинуться! – Орет жрец. – Всех сожгу, идиоты!

   Губы Стефана, такие холодные и непослушные чуть шевелятся. Я, пытаясь ему помочь, склоняюсь и обхватываю их своими губами, тру языком, пытаясь передать тепло собственного рта, проталкивая слова наружу. Тело изгибается. Последние слова срываются с его уст...

   Дверь распахивается...

   – Ага! Попались! – Орет Ксеронос, но это уже не важно, потому что прекрасный в своем гневе грифон, распахивает мощные крылья, вставая на дыбы. А у его ног, оскалившись и мельтеша ядовитым хвостом, шипит разъяренная мантикора....

ГЛАВА 36

   Ну, что вам сказать?

   И был бой. Хотя, лично я бы предпочла всего этого не видеть и не слышать. На крик Ксероноса я отреагировала однозначно и инстинктивно – упала на четвереньки и уползла за спины Стефана и Зары. В башне уже стемнело. Но охранники притащили с собой факелы. Войти в саму башню никто не рисковал, так как первым ударом мой витязь располосовал какого-то торопыгу на сотню ровных ремешочков, а вторым отправил в дверной проем, ставший своего рода границей, тело убитого часового.

   Первые пару секунд, все так обалдели, что мне даже показалось, что я нахожусь внутри какого-нибудь крутого американского блокбастера. Знаете, ра-аз! И разъяренные враги застывают, зависают в момент атаки, и лишь главный герой в шоке переводит глаза туда-сюда, пытаясь оценить грандиозность передряги, в которую опять влип.

   Вот так было и со мной. Тишина на какой-то миг, показавшийся мне почти вечностью, повисла меж нами. И я вдруг увидела все: и оскаленного, великолепного в своей ярости грифона; и изогнувшуюся в стремительной атаке, мантикору; и раззявленный в гневном крике, рот Ксероноса, исказивший его лицо почти до безобразия; и испуганные лица мужиков, осознавших, что на этот раз, им предстоит иметь дело не с беззащитным пленником, а разгневанным оборотнем в боевой ипостаси...

   А еще я видела, как в первого же, кого жрец с силой втолкнул к нам, вонзилось острое ядовитое жало, размером с мужскую ладонь, пробив грудную клетку одним ударом...

   И россыпь ярко-алых капель, веером разлетевшихся вокруг....

   Медленно – медленно... почти плавно....

   Видела, как сверху, наверное из окон, вниз упали веревки, и, издавая легкий шорох, к нам соскользнули воины в полном вооружении, почти мгновенно вступая в бой. Обтекая грифона, они рыбкой ныряли, выставив вперед мечи, во враз ставшее темным, дверное отверстие....

   Видела как, увлекаемая зовом Петраса, мантикора метнулась в проем двери, вслед за удаляющимися звуками боя....

   Слышала крики боли и ужаса... Слышала стоны умирающих... И боевой клич княжеской гвардии... И лязг метала... И яростный рев мантикоры... И крики Ксероноса:

   – Всем стоять насмерть! Убейте их всех!

   А потом все вдруг стихло. И в этой тишине, я услышала совсем тихий звук...

   Это, почти беззвучно, рухнул охранявший меня грифон....

   – Стефан? – всхлипнула я в этой жуткой темноте.

   Ничего...

   Мне никто не ответил. И этот сильный прекрасный зверь, закрывший свои синие очи, не очнулся, когда в обступившем меня мраке, раздались такие жуткие, быстрые, чуть шаркающие, шаги...

   – Так это что, не сказка? Это УЖАСТИК? – удивился мозг.

   – Нет, – шепнула я, – это сказка!

   Вцепившись озябшими руками, в теплый мех (или это все же перья?), что покрывал моего героя, я судорожно оглядывалась в темноте, ища хоть что-то, что можно было бы использовать как оружие....

   – Сказка? – не поверил мозг. – Быть такого не может! Ты уверена?

   В воздухе раздался чуть слышный звон... Словно кто-то задел колокольчики...

   Или музыку ветра....

   Или разбросанное по полу оружие....

   – Да, – шепнула я, нащупывая на полу, что-то больше всего похожее на бейсбольную биту.

   – Похоже, ты нашла дубинку «для князя», что принес с собой наш «первый» труп...– шутка мозга не показалась мне смешной. Шаги все приближались. Тихо и неуверенно Как будто тот, кто шел, скорее крался, пытаясь подобраться ко мне незамеченным...

   Мне стало очень страшно...

   Да еще и этот дурацкий звон....

   – В лучших традициях жанра, да дорогая? – вновь шутканул мозг.

   – Нет, – шепнула я, – в лучших традициях было бы....

   Договорить мне не дал детский смех.... Или очень похожий на него смех безумца... Раздавшийся где-то совсем рядом....

   Не сдерживая ужаса, я закричала....

+ + +

   Шаги все приближались. Теперь я слышала еще и постоянное пофыркивание. Тот, кто приближался, старался сдерживать свою радость. Не хихикать слишком явно, слишком громко... Мой личный персональный маньяк...

   Прошу любить и жаловать!

   – Нож! – тихо шепнула я, касаясь камня в кольце. – Мне нужен нож. Сейчас же!

   Красноватый свет, полыхнув, на мгновение осветил все пространство, наполнив мой мир ужастиков еще и непередаваемой игрой кровавых красок. Я с шумом выдохнула, выпуская из себя вместе с воздухом, еще и страх. Ну и что? Подумаешь, маньяк! Всего и делов-то, треснуть этого полоумного дядьку по башке!

   – Ага! – хихикнул мозг, – раз! И готово!

   – Вот именно! – шепнула я вслух, просто, чтобы услышать еще хоть какой-то звук, кроме этого смешка. В свете рубина глаза жреца сверкнули сумасшедшим огоньком, как глаза кошки.

   – Ну, что девонька... – хихикнула тьма, вновь обступая меня, – вот и свиделись? Теперь-то тебя некому защищать.... И охрану тебе самой не поставить...

   Мне казалось, что звук, как в плохо отлаженном домашнем кинотеатре исходит то с одной стороны, то с другой. Но это был лишь голос. Никаких звуков перемещения я не улавливала. Пальцы, яростно сжимавшие дубинку, свело от напряжения.

   – А что если он не даст нам просто тюкнуть себя по голове? – робко поинтересовался мозг. – Такой вариант развития событий ты не рассматривала?

   Я не ответила, мучительно оглядываясь по сторонам. Что за дурацкие спецэффекты? Кстати, о спецэффектах....

   – Свет! – рявкнула я и факелы на стенах вспыхнули. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ксеронос заносит меч над отключившимся князем. – Врешь, – зашипела я, словно змея, при этом злобно оскаливаясь ( очень жутко – как мне хотелось бы верить...). – Так просто ты нас не убьешь....

   – Убью, детонька, убью...

   – Спорим? – И я со всего размаху стукнула его дубинкой...

   Вернее, я собиралась стукнуть. Я сильно размахнулась и от души махнула ею.... Но пальцы, сведенные судорогой, деревяшку не удержали, она вылетела из моих рук, в полете слегка изменив траекторию, и вместо лба жреца, врезалась в выставленный перед ним клинок. Как оказалось, мужик в военном деле такой же профан, что и я. Клинок он держал неловко и от сильного удара ( а как вы хотели? Я ведь кинула ее со всей своей пролетарской ненавистью...),острое лезвие резко ушло в сторону, вонзаясь совсем не в тот живот...

   – Да ты мать, просто Терминатор! – восхитился мозг, – как ты его, одним ударом....

   Договорить ему не дал дикий вой. Жрец, секунду смотревший на воткнувшийся в него меч ( будем откровенны и честны – не слишком-то и глубоко вошло оружие, так, попугать немного, на большее тех повреждений и не хватит!),с громким, совершенно не мужским визгом, выдернул его из себя и перевел на меня горящий гневом взор.

   – Похоже, мужик наконец-то определился с первой жертвой! -прокомментировал мозг, пока я отступала перед надвигающимися силами противника, лелея двойной, нет, даже тройной коварный замысел. От Стефана его увести – это раз, себя спасти – это два, добежать до кого-нибудь ( в процессе отступления), кто справится с безумцем вместо меня – это три....

   Увы! Кто-то сверху был явно против меня...

   Я споткнулась о рухнувший (во время баталии наверное), крест и завалилась на него. Сверху на меня, сверкая безумными глазками и зубками в клочьях пены, рухнул верховный жрец богини смерти...

   – Нож... – прошептала я, чувствуя, как в мою, в испуге вскинутую ладонь, тыкается рукоять одного из извращенских палаческих изобретений...

   – А? – удивился Ксеронос, насаживаясь на лезвие со всего размаху, грудью. Его собственный клинок, занесенный для удара, над моей сжавшейся тушкой, дрогнул и вошел в пол, попутно пригвоздив мое замершее в шоке тельце. Лезвие прошло тулуп насквозь, но почти не задело мое плечо....

   – Мамочка моя, родненькая.... – просипел мозг, – немного ниже и в нас была бы дырка!

   Я застыла под ним, зависла следя, как лицо искажает удивление, потом неверие, потом гнев, и только потом что-то похожее на разочарование и боль.

   – Ты что натворила, мерзавка? – удивленно выдохнул его искривленный в гримасе боли, рот. – Ты на кого руку подняла?

   Справа послышался шорох. И свет чуть изменился. Вместо теплого отсвета факелов, на нас изливалось непонятное, какое-то мертвенное свечение. Вновь послышался шорох и тихий, усталый вздох.

   – Ну что? Доигрался? – Голос был спокоен и устал, но мелодичен. Мы одновременно повернули головы, отвлекшись друг от друга, чтобы посмотреть, кто именно желает быть в нашем тандеме третьим лишним?

   Она, как всегда, замечательно выглядела. Была прекрасна и нежна в своей величественной печали. Волосы струились водопадом по хрупким плечам, а тонкие, почти прозрачные и изящные руки сжимали вычурную золотую чашу.

   – Срок пришел, жрец... – От красоты ее голоса хотелось плакать.

   – Нет... – Он издал хриплый, неверящий звук. После ее дивного голоса, он напомнил мне карканье вороны.

   – Не спорь со мной... Иди, прими, что заслужил...

   Она приподняла чашу чуть выше и та засияла внутренним светом, прекрасным и нестерпимым до рези в глазах. Жрец, как сомнамбула, медленно слез с меня и встал. Пару секунд он стоял, покачиваясь и смотрел на свою богиню. Тело двигалось само по себе, а в глазах, что метались туда – сюда, был виден панический ужас. Потом его тело сделало шаг. Словно само по себе... Без всякого вмешательства разума. Он зажмурился. Не помогло. Медленно и неотвратимо, тело предавало его, двигаясь навстречу окончательной смерти...

   Правильнее будет сказать, Смерти с большой буквы....

   Еще шаг...

   Первосвященник издал хриплый, хныкающий звук. Жалобный и жалкий. Просить он не мог, но ужас его был так велик, что прорвался не только сквозь безумные глаза. Тело неумолимо двигалось, не реагируя на попытки разума спастись. Так кролик бывает загипнотизирован удавом...

   Еще шаг.... Я привстала, неловко извернувшись. Меч, приколовший меня к полу, с трудом был мною извлечен (мне пришлось ухватиться за этот кошмар двумя руками, чтобы выдернуть его!). Сев на крест, я во все глаза смотрела на происходящее. Вот Ксеронос достиг Мары Прекрасноокой и протянул обе руки к чаше...

   Прекрасное лицо, полное печали и прощения, вдруг изменилось. Глаза зло сузились и ехидная улыбка искривила нежные губы. Человек вздрогнул, дернулся в сторону, пытаясь отодвинуться от грозной, разгневанной богини, но не успел. Сияющая чаша, что несла в себе напиток забвения, сверкнула, меняя небесно солнечный свет, на кровавый....

   Широким жестом божество выплеснуло жуткое содержимое волшебного сосуда прямо в лицо своему служителю. Башня содрогнулась от дикого визга полного боли и ужаса. На моих глазах, там где кожи жреца коснулась кровавая субстанция, кожа, словно под воздействием кислоты, стала слезать, буквально клочьями отваливаясь с лица и рук.

   Странный туман окутал его, сопровождая эти изменения. На несколько мгновений он скрыл бывшего смертного почти полностью. Лишь страшные крики наполняли окружающее пространство. Не замеченная пока что, прекрасной мстительницей, я стала осторожно отползать поближе к Стефану. Все-таки, это его родственница. Вот он пусть с ней сам и общается, а я что-то....

   Того... В смысле, боюся...

   – Деру отсюда, деру! – вопил внутри мозг, – пока она за нас не принялась!

   Я слушалась мудрого совета, все сильнее смещаясь к спасительному телу. Единственное, что меня немного смущало, это странный металлический скрежет, едва различимый, но все же заметный, что возникал при каждом моем движении. С трудом отведя глаза от туманного кокона, что извивался обвивая бьющееся в агонии тело, я оббежала себя глазами. Ну точно! Так и есть! В моих сведенных судорогой ручечках была намертво зажата рукоятка ксероновского меча. Его лезвие противно скребло каменный пол, озвучивая каждое мое несмелое движение....

   Усилием воли я попыталась разжать ладони. Нет. Ничего. Я даже потрясла ими. Никакой реакции! Абсолютно! Словно я и не пытаюсь отпустить эту штуку. М-да...

   Не в силах придумать, чем бы еще разжать онемевшие пальцы, я уже было решилась ползти так, только лезвие чуть приподнять, когда бывший Ксеронос вновь привлек мое внимание...

   Ну, как привлек? Скорее даже, буквально приковал к себе...

   Из туманного кокона с резким, противным звуком, выделилось что-то, больше всего похожее на неправильный, плохо нарисованный треугольник. Я автоматически зависла в полуприседе со вскинутым мечом, настороженно наблюдая за странно блеклым, обтянутым полупрозрачной кожицей треугольником. Он рассек туман на пополам. Потом по нему пробежали волны дрожи, вызвав у меня рефлекторные спазмы в желудке. И разделился на два больших, полупрозрачных крыла...

   Взмах...

   Еще один...

   И из опавшего наземь тумана, как из кокона – бабочка, вышло.... Понятия не имею, как они ЭТО называют...

   – МОНСТР! – вякнул мозг, не в силах издать более – менее приличный звук при виде этой твари. – МОНСТР! Чужие нервно курят в сторонке...

   – Да. – согласилась я. – Именно так, на мой скромный взгляд, оно и должно называться!

   Крупное, под два метра ростом, скелетообразное, обтянутое полупрозрачной кожицей, (сквозь которую просвечивают все неприятные процессы этого мерзкого на вид, организма) чудовище. Большие, полупрозрачные красные глаза смотрят зло и осмысленно. С худых, оканчивающихся очень внушительного размера когтями, конечностей, еще капает мерзкого вида слизь, когда-то бывшая человеческой плотью....

   Безгубый рот, полный острых, как у акулы, зубов, оскален в разъяренном шипении...

   Жуть!

   Где мой любимый маньяк? Верните назад, пожалуйста...

   Его хоть убить можно было!

   – Нравиться? – Ее голос с трудом прорвался сквозь блокаду окутавших меня впечатлений. Как сомнамбула, я тупо перевела взгляд на источник нового звука.

   – Нравиться? – Не поняла я.

   – Ну да! – Красавица, что парила в полуметре от земли, за спиной этого чудовища, весело мне улыбнулась, словно только что испекла тортик и украсила его кремовыми розочками, и теперь предлагала оценить ее "миленький" труд.... У меня просто не было слов. Больше всего сейчас мне хотелось закрыть глаза руками и завизжать. И так визжать минут пятнадцать, пока будут силы... Не столько даже от ужаса. Просто, чтобы снять напряжение и показать ей, насколько меня бесит ее "чувство юмора"!

   – Что это? – Мой голос звучал хрипло и звук с трудом проходил через напрягшееся горло. Мне даже показалось, что он просто не желает выходить наружу, где столько страшного и непонятного.

   – Как что? – Удивилась Мара, – конечно же, Гонец Смерти! Ты разве не помнишь? Один такой тебя чуть-чуть не сожрал?

   – А? – Я уже говорила, что у меня просто нет слов на эту богиню? А на ее чувство юмора? – Зачем ты его создала?

   – Как зачем? Для наказания! – Она фыркнула на мою непонятливость.

   – Чьего наказания? – Решилась уточнить я на "всякий пожарный".

   – Его, конечно же, ты меня пока еще не разозлила. – пояснила Всеблагая специально для несчастных, пребывающих в ступоре.

   – Да? – Я почему-то совсем не испытала облегчения. Ну, то есть ни малейшего! Быть может потому, что при этих ее словах, тварь, до этого послушно висевшая в воздухе, и лишь шипевшая на меня, дернулась, как от удара, и бросилась на меня?

   – Закрой глаза!– Взмолился мозг, глядя, как увеличиваются, приближаясь, налитые кровью глаза.... И острые зубы...

   И когти длинной с мой палец каждый....

   – Назад! – Окрик богини был резким. Слишком резким для человеческого слуха. Звук просто выключили. Я чувствовала сильную боль в ушах. От нее из глаз текли слезы, мешая смотреть, как, словно пойманного арканом силы, Мара Прекрасноокая оттаскивает от меня свое новоприобретенное чудовище....

   Я не слышала ни звука из тех, что монстр издавал, пока она открывала светящийся портал, и взашей выталкивала сопротивляющегося Ксероноса в Мир Смерти – Сады Мары. Там (как потом мне объяснили) ему предстоит пробыть не меньше трех – пяти тысячелетий, отрабатывать грехи, а там видно будет....

   Как масть ляжет...

   Я не слышала ничего, пока прекрасный лик не приблизился к самым моим глазам, а на уши не легли легкие, чуть прохладные руки.

   – Так лучше? – Я кивнула, смаргивая слезы. – Извини, перестаралась чуток. – Она улыбнулась не то, что бы виновато, просто признавая это, как факт. Не более....

   – Бывает. – Вздохнула я. Ее руки коснулись грифона, на бок которого я опиралась спиной. Волну жара я очень четко почувствовала в холодном воздухе. Тело за мной вздрогнуло и стало подниматься.

   – Ну, вот и все. – Улыбнулась нам божество. – На этом, будем считать все законченным. – Она перевела на меня сияющий взгляд. – Собирайся, я отправлю тебя домой....

   – Что ? – Мой голос, полный неверия, завис, словно дымка, в воздухе. За спиной напрягся Стефан.

   – Собирайся. – повторила Мара. – Я верну тебя в твой мир...

   – Нет... – прошептала я, – нет!

   – Да! – Посерьезнело божество. – Это неизбежно. Ты должна уйти!

   Вот тебе и здрасте....

   Глаза вновь наполнились слезами....

+ + +

   Этот древний город оказался очень красив на восходе солнца. Мне сказали, что летом, когда утренний солнечный свет окрашивает белые дома и башни в розоватый цвет, он и вовсе неотразим, напоенный аромат цветущих роз... Я поверила на слова. Летом меня уже здесь не будет. Собственно, я ухожу завтра. В полночь. Их божественность, Мара Прекрасноликая, (после долгих криков и рычания со стороны ее любимого и дорогого правнука), дала нам сутки на то, чтобы попрощаться...

   Вот как бывает.... Большинство таких вот путешественников по мирам, стремятся домой, только что жилы не рвут. И помощи ищут, и целые страны завоевывают, и тысячи подвигов совершают, только ради одной, великой, почти святой цели – найти свой мир и вернуться в него...

   А я вот, наоборот, хотела бы остаться...

   Да, я конечно же, очень люблю и родителей, и сестер, и подружек... Но все потерять, никогда больше не видеть Стефана... Разве может с этим что-то сравниться? Знаю, что многие скажут, любовь приходит и уходит, а родные и близкие – это навсегда.... Да. Я согласна... Вот только он мне такой родной, настолько близкий... Что и словами не передать...

   Сердце сжималось от боли и безнадежности.... Лучше бы меня вампиры съели, честное слово! Стефан, перекинувшийся еще в башне, при разговоре с прародительницей, осознав, что мой отъезд – это лишь вопрос времени, вцепился в меня обеими руками, прижал к себе и не отпускал.

   Вот и сейчас мы сидели на широком подоконнике бывшего королевского дворца, в очередной княжеской спальне, крепко прижавшись друг к другу, и смотрели на восход. Внутри было какое-то странное отупение и пустота. Словно сил осталось лишь на то, чтобы дышать, да прижиматься к нему, впитывая его тепло, стремясь запомнить каждый миг, все ощущения, каждую, даже самую маленькую детальку, и с ужасающей ясностью понимая – не запомнить....

   Время возьмет свое, и однажды я перестану видеть перед глазами его лицо... Чувствовать во сне его губы и руки... Слишком мало мы были вместе. Каких-то две недели...

   По словам Мары, этот мир отторгал меня, и у нас есть сутки на то, чтобы проститься. Или она отправит меня аккуратно, через телепорт, по ощущениям – как сквозь дверь пройти... Или этот мир "выплюнет" меня в следующие два-три дня.... И при этом, она не может гарантировать куда, и насколько сохранной останется моя физическая оболочка... Мне пришлось самой согласиться уйти...