Текст книги "Дочь короля (ЛП)"
Автор книги: Обри Давид-Шапи
Жанры:
Биографии и мемуары
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)
Глава 3.
Анна и война
1485–1488
Традиционно считалось, что добрый и мудрый король обязан ради общего блага сохранять мир в своём королевстве. Анна, как и её отец, была приверженцем мира. Её политика была направлена на достижение нескольких целей: защита прав короны, служение королю и сохранение собственной власти. Однако последняя цель была настолько спорной, что с конца 1484 года принцесса стала женщиной ведущей войну, поскольку в королевстве вспыхнул мятеж организованный партией принцев.
Людовик Орлеанский и начало войны
Вернёмся немного назад к закрытию Генеральных Штатов в Туре весной 1484 года, когда ни один принц ещё не осмеливался взяться за оружие. До конца 1484 года противостоящие партии ещё пытались уладить дело миром. В этой ситуации принцесса Анна, безусловно, обладала преимуществом из-за того, что была близка к королю и, как следствие, могла опереться на королевскую армию, если в ней возникнет необходимость. Однако, бывший в то время губернатором Парижа, герцог Орлеанский и его сторонники регулярно участвовали в работе различных правительственных органов, таких как королевский Совет, Парижский Парламент и муниципалитет Отель-де-Виль. Ален Бушар утверждает, что принцесса Анна была возмущена тем, что герцог Орлеанский набирает сторонников среди власть имущих, и тайно приняла решение устранить его физически[55]55
A. Bouchart, Grandes chroniques de Bretagne, op. cit., p. 174–175.
[Закрыть]. Клод де Сейсель считает, что Людовик Орлеанский "сильно поссорился с мадам Анной Французской", вплоть до того, что решил "взяться за оружие"[56]56
Cl. de Seyssel, Les Louenges…, op. cit., p. 202.
[Закрыть], то есть начал против неё войну. Предполагаемая попытка захватить или даже убить герцога, стала предлогом для его бегства. В сопровождении Дюнуа и Гийома Пота, одного из своих ближайших советников, он ускакал верхом на муле в Верней-сюр-Авр, а затем добрался до Алансона, где был принят герцогом Рене. Там Людовик, для организации сопротивления новому правительству, устроил встречу с графом Ангулемским, герцогом Бурбонским и сеньором д'Альбре.
Нет никакой уверенности в том, что заговор с целью его устранения действительно имел место. С другой стороны, утверждение, что нападение действительно могло произойти, служило аргументом в пользу легитимности Людовика Орлеанского и оправдывало его разрыв с королем и двором. Все было основано на фальши и скрытности, которые являются частью любой политической игры. Согласно "правила о разнице между словом и делом", настоящему искусству выживания и поведения в обществе конца XV века, то, что было очевидно для всех, не обязательно должно было быть таковым на самом деле[57]57
D. Crouzet, Charles de Bourbon, connétable de France, Paris, Fayard, 2003, p. 204.
[Закрыть].
Бегство герцога Орлеанского ясно показало его желание вступить в открытую борьбу с двором, супругами де Божё и, косвенно, с самим королем. Разрыв с двором сам по себе был красноречивым протестом адресованным государю. Однако, похоже, что герцог все же надеялся на своё возвращение ко двору и примирение с супругами де Божё и даже получить приличную выгоду[58]58
N. Le Roux, La Faveur du roi: mignons et courtisans au temps des derniers Valois (vers 1547 – vers 1589), Seyssel, Champ Vallon, 2000, p. 419.
[Закрыть]. И действительно, по совету герцога Лотарингского и принца Оранского, Анна отправила в Алансон своих эмиссаров, предприняв последнюю попытку склонить зятя на свою сторону. Будучи женщиной миролюбивой, она стремилась любой ценой избежать войны, которая, как она хорошо знала, повлекла бы катастрофические последствия для всего королевства. Переговоры состоялась в Эврё, но приемлемого для обеих сторон соглашения достичь не удалось.
Лиги и союзы: королевство в состоянии войны
Будучи уверенным в поддержке своих сторонников, герцог Орлеанский уехал в Блуа, откуда вскоре перебрался в Бретань ко двору герцога Франциска II[59]59
A. Bouchart, Grandes chroniques de Bretagne, op. cit., p. 174.
[Закрыть]. Находясь в Нанте он стал разжигать мятеж и развязал таки войну, первое сражение которой произошло в августе 1485 года под городом Божанси принадлежавшим графу де Дюнуа. Королевская армия вышла победителями из этого первого эпизода того, что стало известно как Безумная война. Ей противостояли войска принцев, объединившихся против супругов де Божё и поддержанных герцогом Бретонским, который в свою очередь надеялся заручиться помощью принцев в борьбе против своих мятежных баронов.
Началась игра альянсов, лиг и тайных договоров. Поскольку "ни один принц не мог противостоять королю в одиночку"[60]60
M.-Th. Caron, Noblesse et pouvoir royal en France, XIIIe – XVIe siècle, Paris, Armand Colin, 1994.
[Закрыть], мятежники прибегали к созданию альянсов, которые, приобретая значительные масштабы, неизбежно приводили к войне. Это был обычный ход событий повторявшийся при каждом из дворянских мятежей, сотрясавших королевство с середины XV века и позже. Как обычно, принцы начавшие войну объединили свои силы в одну армию, куда каждый из них привел несколько сотен копий. Целью развязанной войны был захват короля и власти, причём эти два устремления шли рука об руку, к тому же мятежники хотели раз и навсегда устранить супругов де Божё. Мятеж для принцев был благородным ритуалом, способом их самовыражения.
С 1484 по 1487 год лиги создаваемые обеими сторонами сменяли друг друга, а союзы регулярно заключались, разрывались и обновлялись. Очень часто в договорах, заключаемых обеими сторонами, через очень короткие промежутки времени встречались одни и те же имена. Герцоги Бурбонские и Лотарингские переходившие с одной стороны на другую, являются тому ярким примером.
Самая важная лига, созданная 13 декабря 1486 года, собрала вокруг герцогов Орлеанского и Бурбонского большое количество принцев и принцесс: Жан де Шалон, принц Оранский, Франсуаза де Динан, графиня де Лаваль и дама де Шатобриан, бретонский барон Жан де Рье, король, королева и принцесса Наваррские, герцог Бретонский, кардинал де Фуа, герцог Лотарингский, графы Ангулемский, Неверский, Дюнуа и Комменж, сеньоры д'Альбре, де Лотрек, де Понс и д'Орваль[61]61
Dom Morice, Mémoires pour servir de preuves à l'histoire ecclésiastique et civile de Bretagne, Paris, 1746, t. III, p. 527.
[Закрыть]. Бароны Бретани и южной Франции были представлены в этой лиге в почти полном составе. Завершил создание лиги союз заключенный 16 декабря 1486 года между Максимилианом Австрийским и герцогом Орлеанским, добавивший иностранного участника в борьбе против супругов де Божё[62]62
Dom Lobineau, Preuves de l'histoire de Bretagne, t. I, p. 757.
[Закрыть].
14 февраля 1487 года настал черед Карла Ангулемского, до этого момента нечасто проявлявшего активность, заключить союз с принцессой Мадлен Французской, сестрой Людовика XI, королем Наварры Жаном д'Альбре и его женой Екатериной Наваррской, кардиналом де Фуа, графом Неверским, принцем Оранским и сеньорами д'Альбре, де Лотрек, де Понс и д'Орваль[63]63
Dom Morice, Mémoires…, op. cit., p. 527–528.
[Закрыть]. Хотя он уже был упомянут в договоре от 13 декабря 1486 года, второй принц в очереди наследования короны, чтобы придать лиге большую значимость, лично подтвердил ей свою приверженность. 10 февраля 1487 года Людовик Орлеанский в Нанте обнародовал манифест и вместе с Дюнуа и Франциском II возглавил мятеж.
Безумная война, последний из трех мятежей принцев против королевской власти в XV веке, сотрясала королевство и его бретонские, фламандские и южные окраины на протяжении почти четырех лет.
Первый этап войны начался в январе 1485 года, с битвы при Вернёе, и завершился поражением лигеров при Божанси в сентябре того же года. Людовик Орлеанский и его союзники были вынуждены капитулировать перед королевской армией. В результате граф де Дюнуа, один из лидеров лиги, был сослан в Асти, но герцог Орлеанский получил определенное снисхождение, поскольку адмирал де Гравиль и маршал де Жье пытались спасти его от унижения, рассчитывая заручиться его поддержкой в будущем. Но эта надежда оказалась тщетной.
В 1487 году король, по совету де Гравиля и, прежде всего, своей сестры Анны, решил перенести боевые действия в Гиень на земли сеньора Оде д'Эди, чтобы разгромить и этого мятежника. Идея оказалась мудрой и предприятие увенчалось успехом, могущественному гасконскому барону не удалось объединить свои силы с герцогами Орлеанским и Бретонским.
На севере королевская армия вошла во Фландрию, а затем и в Бретань, где её ждали сражения иного масштаба. Здесь на сцену официально вышли два иностранных государя, ставшие настоящей опорой мятежа: герцог Максимилиан Австрийский, давний враг Франции, который ещё в ноябре 1484 года заявил о своей оппозиции к супругам де Божё и Карлу VIII, и герцог Франциск II Бретонский, ближний кузен Людовика II Орлеанского, Дюнуа и Карла Ангулемского по своей матери Маргарите Орлеанской.
Королевству пришлось вести войну как внутри страны, так и на своих границах. Максимилиан через своих послов пытался разжечь ненависть к Франции в Бретани и Англии, где он подстрекал Ричарда III заявить претензии на французскую корону, а также в Испании, где советовал королю Арагона захватить графства Руссильон и Сердань. Таким образом, южные границы Франции оказались под угрозой со стороны Фердинанда II.
Эти последовательные или чередующиеся войны королевские войска выигрывали одну за другой: в 1486 году Максимилиан был вынужден прекратить борьбу после дезертирства своего союзника, герцога Бурбонского, которого удалось примирить с супругами де Божё. Кроме того, после решительной победы 28 июля королевской армии при Сент-Обен-дю-Кормье, 20 августа 1488 года, Франциск II Бретонский был вынужден подписать Саблейский мир, известный также как Фруктовый договор,
Это поражение значительно пошатнуло оппозицию, лишив её главных лидеров, попавших в плен. Выйдя из войны победителями, Анна и Пьер навязали Бретани бескомпромиссный мир, особенно в том, что касалось брака наследницы Франциска II, Анны Бретонской, который теперь мог быть заключен только с одобрения короля Франции. Теоретически этот пункт позволял исключить любые неуместные альянсы, не отвечающие интересам королевства.
В 1488 году на сторону королевской партии перебежали многие из бывших противников. Хотя война не была закончена, в королевстве установилось перемирие, поскольку партия принцев пыталась оправиться от поражений 1488 года. 4 сентября 1491 года, навязанный королем, мир в Ла-Флеш официально положил конец конфликту, разделив герцогов Бурбонского и Орлеанского и заставив их по очереди принести присягу верности.
Анна, как цель замыслов принцев
На протяжении всей этой Безумной войны принцесса Анна занимала в замыслах мятежных принцев совершенно особое место. Было ли это признаком зависти к её положению в королевстве или причиной тому был её пол? Автор книги Старшая дочь фортуны (L'Ainsnée fille de fortune) объясняет эту ситуацию ревностью принцев, "завидующих тому, что она управляет королевством"[64]64
"L'Ainsnée fille de fortune…", dans Mémoires…, op. cit., p. 588.
[Закрыть]. Очень быстро вопрос о месте принцессы во главе королевства и рядом с королем стал одной из главных забот мятежников. По справедливому выражению Алена Бушара, супруги де Божё "полностью контролировала молодого короля, от имени которого они вели все дела королевства"[65]65
A. Bouchart, Grandes chroniques de Bretagne, op. cit., p. 190.
[Закрыть]. Чем больше времени проходило, тем больше Анна, обладавшая желанной для принцев властью, становилась объектом их ненависти.
Заключаемые альянсы отражали стремление принцев отстранить от власти именно её. Близкий друг герцога Франциска II Бретонского бесцеремонно заявил:
Герцог [Орлеанский], с помощью графа де Дюнуа, старался отстранить упомянутую даму [де Божё] от опеки над королем и управления королевством, поэтому было решено сместить упомянутую даму и отправить её управлять своим домашним хозяйством в Жьен[66]66
R. de Maulde La Clavière, Procédures politiques du règne de Louis XII, Paris, Imprimerie nationale, 1885, p. 1086.
[Закрыть].
Таким образом, противники Анны надеялись, отправить принцессу в её графство Жьен, чтобы управлять не своим домашним хозяйством в современном понимании этого термина, а своими сеньориальными владениями. Целью мятежников было заполучить в свои руки короля, чего можно было добиться, только устранив его сестру. Принцы решили "объединить усилия", чтобы "лишить её власти" и "изгнать от двора"[67]67
Ibid., p. 1089–1090.
[Закрыть]. Её боялись и с ней боролись, потому что власть была сосредоточена именно в её руках. Принцы даже пытались организовать на неё покушение, если верить Ланде, секретарю Франциска II Бретонского, который несколько лет спустя заявил, что многие хотели её смерти.
Боевые действия сочетались с нападками на принцессу в виде обличительных писем. Герцог Орлеанский начал эту эпистолярную войну в начале 1485 года. В течение нескольких дней он отправил открытое письмо королю Карлу VIII, другое – во все добрые города королевства и поручил своему канцлеру Дени Ле Мерсье[68]68
J.-M. de La Mure, Histoire des ducs de Bourbon…, op. cit., p. 345–346.
[Закрыть] зачитать свой манифест в Парижском Парламенте. Затем Людовик открыто заявил о своём восстании против власти, которую осуществляли супруги де Божё, потребовав, чтобы король немедленно отправился в Париж и освободился от власти и подчинения, которые имела над ним его сестра. Впервые герцог Орлеанский напал лично на Анну, заявив, что именно она, попирая решения Генеральных Штатов и нарушая законы, является источником всех бед королевства. Он также обвинил принцессу в том, что она захватила контроль над финансами королевства и теперь осыпает своих людей пенсиями и пособиями, только увеличившими бремя налогов на народ. Людовик считал, что Анна силой удерживает брата при себе, и, что король стал жертвой узурпации, от которой он страдает так же, как его подданные и принцы, его верные и законные советники, главным из которых, естественно, был сам герцог Орлеанский. По его мнению власть принцессы являлась тиранией, поскольку она отстранила всех "камергеров [короля], которые были даны ему покойными отцом и матерью"[69]69
Th. Godefroy, Histoire de Charles VIII, roi de France et des choses mémorables advenues en son royaume, G. de Jaligny (éd.), Paris, 1684, p. 467.
[Закрыть]. Людовик считал, что этих аргументов вполне достаточно, чтобы взяться за оружие и свергнуть тираническую власти.
Почему же все эти обвинения обрушились именно на Анну, а не на Пьера, который правил вместе с ней? Несомненно, потому, что как женщина она считалась менее годной для осуществления власти, но возможно, ещё и потому, что именно принцесса реально держала в руках бразды правления королевством. Это объяснят, почему Людовик видел в ней своего главного противника. В письмах и речах герцога подчеркивается главная проблема – отсутствие власти у короля, который стал "подданным" своей сестры, что противоречило закону и обычаю. Все это было тесно связано с вопросом о легитимности неофициального регентства женщины. Таким образом, война считалась оправданной, поскольку представлялась единственным способом устранения этой "тирании" и того, что рассматривалось как узурпация королевского суверенитета.
Однако эти пропагандистские усилия полностью провалились. В своём почти немедленном ответе герцогу король оправдывал присутствие своей сестры во власти; Парламент решил не вмешиваться в такие дела, а города отказались встать на сторону Людовика, в том числе и Орлеан, опасавшийся навлечь на себя недовольство Анны[70]70
Th. Godefroy, Histoire de Charles VIII…, op. cit., p. 368.
[Закрыть].
Но принцы не только не смирились, но и удвоили свои усилия. Через несколько дней настал черед герцога Франциска II Бретонского обратиться к подданным королевства в надежде убедить их довериться герцогу Орлеанскому, которого он представлял в самых радужных тонах[71]71
Dom Morice, Mémoires…, op. cit., t. III, p. 496–499.
[Закрыть]. Франциска нарисовал особенно мрачную картину положения дел в королевстве, обвинив супругов де Божё в том, что они стоят у истоков всех бед, являясь врагами общественного блага, короля, королевства и подданных. Никогда не избегавший лжи, чтобы убедить и запугать своих адресатов, герцог Бретонский ещё более подробно, чем его кузен Людовик, высказался о предполагаемых злодеяниях супругов против "всего королевства, Церкви и дворянства, а также бедных людей", с которыми особенно "очень плохо обращались"[72]72
Ibid., p. 496.
[Закрыть]. В письме настаивалось на угрозе, которую представляют супруги де Божё для короля находящегося "в великой опасности и подчинении", "блага королевства" и "бедных людей".
В довольно грубой манере в письме противопоставлялись две совершенно противоположные и противостоящие друг другу фигуры: с одной стороны, Людовика Орлеанского, законного носителя власти при короле и сторонника общественного блага; с другой – принцессы Анны, узурпировавшей власть в своих личных интересах и держащей короля в подчинении, от которого он должен быть освобожден любой ценой. Узурпации, воплощенной в сестре Карла VIII, противостояла почти героическая личность. Герцогу Орлеанскому, которому "должно было принадлежать упомянутое управление королевством, когда на то была необходимость", как "ближайшему родственнику короля и первому после него", противостояли супруги де Божё, которые "по своей личной воле и желанию присвоили себе не только опеку над персоной [короля], но и управление всем королевством"[73]73
Ibid., p. 497–498.
[Закрыть]. Реальность сводилась к дихотомии, в которой законный принц противопоставлялся тиранам, захватившим власть силой.
Но и эта пропагандистская попытка не имела большого эффекта, поскольку горожане предпочитали поддерживать могущественную принцессу, а не герцога Бретонского, которого считали иностранцем. Для них верность королю означала верность супругам де Божё, которые в их глазах олицетворяли политическую преемственность, гарантирующую мир и стабильность.
Со временем количество обвинений в адрес Анны только нарастало и принцесса стала вызывать у мятежных принцев откровенную ненависть. Не теряя надежды склонить Карла VIII на свою сторону, Людовик Орлеанский в 1487 году отправил королю ещё одно письмо[74]74
P. Pélicier, Essai…, op. cit., p. 266–269.
[Закрыть], в котором герцог больше не скрывал своего гнева и ненависти к сестре и зятю монарха. Никогда прежде слова, которыми он описывал супругов де Божё, обладавших, по его мнению, всеми признаками тиранов, не были столь жестокими. Людовик заявил:
Герцог, лишённый власти, на которую претендовал, не ограничился перечислением своих чрезвычайно серьёзных и далеко идущих претензий. Он считал, что супруги де Божё являются истинными узурпаторами и не остановятся ни перед чем, чтобы сохранить свою власть и удовлетворить собственные амбиции. Попирая закон и справедливость, они лишили своих противников должностей, "ущемили принцев", включая "первых и величайших людей этого королевства", и устранили их с помощью заговоров и террора, причём, последние, чтобы сохранить свою жизнь были вынуждены бежать из королевства, погрузившегося в хаос[76]76
Ibid., p. 267.
[Закрыть].
Различные альянсы, заключенные принцами, постоянно повторяли аргументы, приведенные в письмах герцогов,[77]77
Dom Morice, Mémoires…, t. III, op. cit., p. 527.
[Закрыть] а также подчеркивали незаконный характер доставшейся Анне власти.
Всю эту неприкрытую враждебность к принцессе подтверждают наблюдения венецианского посла Контарини, по словам которого, в первые годы правления Карла VIII королевство будоражила "огромная ненависть" [78]78
Voir D. Crouzet, Charles de Bourbon…, op. cit., p. 115–238.
[Закрыть]. В течение десятилетия правления супругов де Божё королевство почти никогда не находилось в состоянии мира. Поскольку примеры правления женщин во Франции были довольно редки, Анне приходилось одновременно управлять королевством и постоянно бороться за власть и дело короля, в то же время создавать новый вид власти. Принцесса отличавшаяся прагматизмом, изворотливостью и политическим мастерством, показала себя способной не только управлять периодически нестабильным королевством но и направлять короля в борьбе с его врагами. Примерно до 1490 года деятельность Анны во главе королевства постоянно представляла собой сочетание усилий по ведению войны и управлению государством. Хотя очевидно, что оппозиционеры не щадили ни короля (несмотря на их постоянные заверения в лояльности к монарху), ни Пьера де Божё, только принцесса Анна была главной целью их нападок.
Контроль над информацией
Хотя Анна стала главным объектом нападок принцев, она знала, как защищаться, как уклоняться и, самое главное, как нападать. Это было искусство, которым она владела не хуже любого мужчины. Сложившиеся обстоятельства объясняют, почему, несмотря на искреннее стремление к миру, дочь Людовика XI уже в 1484 году стала женщиной-воином, и по словам Екатерины Медичи, высказанным много лет спустя, оказалась "по уши в проблемах"[79]79
D. Crouzet, Le Haut Cœur de Catherine de Médicis, Paris, Albin Michel, 2005, p. 74.
[Закрыть].
Какую же роль играла Анна в разгар Безумной войны, ведь в то время участие женщины в боевых действиях было редкостью? Оставалась ли Анна в стороне, следуя средневековому идеалу дамы мира и согласия, или же о ней можно сказать, что она стала воительницей? Если что-то и можно утверждать с уверенностью, так это то, что принцесса, не участвуя непосредственно в сражениях, являлась одним из столпов процесса принятия важных решений. Она не была Жанной д'Арк и четко осознавала, что её место не на поле боя, хотя по разным причинам иногда находилась где-то поблизости.
Её главной задачей было контролировать распространение информации и получать как можно больше сведений, чтобы принимать взвешенные решения. Монархия должна была быть в курсе всего, что говорят и думают в королевстве. Человек, владеющий информацией, на шаг опережает своего противника по пути к победе. Ален Бушар в своей Хронике Бретани (Chroniques de Bretagne) прекрасно выразил эту мысль, говоря о постоянном стремлении принцессы "предупреждать и быть предупрежденной". Благодаря информации, собранной её эмиссарами и шпионами, Анна пыталась предвидеть будущее развитие событий. Она знала, как быстро может перемениться удача, которую тогда называли фортуной. Действовать осмотрительно, означало для Анны, собирать информацию, анализировать её и затем реализовывать в виде распоряжений, выражающих её политическую волю.
Анна хотела знать все и обо всех. Поэтому она привлекла в избранный круг своих корреспондентов командующего королевской армией Луи де Ла Тремуя. Систематически писать сестре короля о ходе каждого этапа войны было его долгом и объяснялось её непререкаемой властью и авторитетом. Даже когда принцесса в апреле 1488 года отправилась в Мулен, военачальники продолжали в своих письмах ей освещать ход событий.
Для всеобъемлющего сбора информации требовалась сеть шпионов, осведомителей и эмиссаров, регулярно отправлявших Анне письма, на которые она, в зависимости от обстоятельств, быстро отвечала советами или приказами. Дошедшие до нас письма свидетельствуют о той выдающейся роли, которую играла сестра короля. Жан д'Эстутевиль завершает письмо, отправленное из Фалеза в январе 1485 года, в котором он сообщает о наборе солдат герцогом Рене Алансонским:
Несмотря на то что д'Эстутевиль занимал должность Великого магистра арбалетчиков, он признавал, что пока не может понять, что затевает герцог Алансонский, но считает своим долгом добросовестно довести то что ему известно до сведения мадам де Божё, которая, возможно, лучше него разберется в этом деле. Таким образом, Анна была вовлечена в управление военными делами королевства, поскольку её положение во главе государства делало это неизбежным. Так же, как король и её супруг, она регулярно снабжала военачальников новостями полученными от многочисленных правительственных эмиссаров на местах. Её переписка с Луи де Ла Тремуем свидетельствует о том, что принцесса прекрасно была осведомлена о ходе боевых действий на западе охваченного мятежом королевства. Она неоднократно давала обоснованные советы и четкие приказы королевским полководцам. Если верить Дюнуа, то Анна в своей информационной войне без колебаний использовала дезинформацию, например, распространяла ложные слухи о заключенных союзах и перемириях, чтобы склонить на свою сторону колеблющихся врагов. Этот способ, широко используемый в XV веке, несомненно, был унаследованный ею от отца.
