Текст книги "Дочь короля (ЛП)"
Автор книги: Обри Давид-Шапи
Жанры:
Биографии и мемуары
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)
Анна – ключевая фигура в процессе принятия решений
Можно ли считать принцессу Анну, несмотря на то, что она как женщина не принимала непосредственного участия в боевых действиях, ключевой фигурой в процессе принятия решений? Давайте посмотрим, что писал поэт того времени:
Уверенность в том, что принцесса Анна руководит королем и командует ведением войны, была повсеместной. Источники, какими бы они ни были, показывают, что она, начиная с 1484 года, была главной движущей силой и лично принимала решения по ведению боевых действий с мятежными принцами. Однако Анна не в большей степени, чем её муж, диктовала тактику армии на поле боя, но именно она разрабатывала военную стратегию и тесно связанную с ней дипломатическую политику королевства. В 1480-х годах Анне было отправлено писем больше, чем её мужу, что свидетельствует о её главенствующей роли в королевстве и огромном престиже, которым она пользовалась.
Без неё ничего не решалось и не делалось. Военачальники, хотя и были опытными людьми, выполняли те приказы, которые она утверждала. Её власть, пусть и неофициальная свидетельствовала о её способности командовать ведением войны, которую она считала своим личным делом, поскольку от её исхода зависела и судьба королевства, и её место в правительстве.
Возможно, представление об этом всемогуществе было преувеличено, но, тем не менее, оно отражало ощущение современников, что война энергично и эффективно велась именно Анной. Например, в 1487 году граф де Дюнуа выразил своё удивление стратегическим решением Анны: он ожидал её с большим войском в Парфене, но принцесса сорвала его планы, быстро и успешно атаковав графа Ангулемского, графа де Комменж и сеньора д'Альбре на Юге:
Монсеньор губернатор. Все надеялись, что мадам пойдёт на меня (в Парфене), однако она отправила королевскую армию в Гиень, чтобы отстранить монсеньера Комменжа от управления Гиенью и захватить занимаемые им крепости, а также, если удастся, победить монсеньеров Ангулемского и Альбре. Вы понимаете, что, из-за большого желания победить нас, она собрала столько войск, сколько смогла и, вместе с этим, лично руководит королем, который является её главной силой[82]82
P. Pélicier, Essai…, op. cit., p. 130.
[Закрыть].
Казалось, что Анна незримо присутствует на всех фронтах и обладает всей полнотой власти. По словам Дюнуа, она вела войну лично, как будто руководила и королем, и королевскими войсками. Далее он заявляет, что не смотря на то, что она всего лишь женщина, Анна ведет войну как эффективный и опытный военачальник, застающий врасплох самых проницательных стратегов вражеской стороны. По мнению лидера партии принцев, она основывала свою власть и успех на руководстве королем, "который был её главной силой". Именно безусловная поддержка короля приносили ей победы, ведь благодаря Карлу VIII принцессе удавалось заключать многочисленные союзы и привлекать на свою сторону добрые города.
Впрочем сестра Карла VIII и сама принимала некоторое личное участие в войне, так именно она наняла известных врачей, чтобы улучшить медицинское обеспечение армии. Кроме того, именно Анна выдавала пропуска позволяющие передвигаться по территориям, находящимся в состоянии войны. Такая власть была связана с близостью к королю и делала её соправительницей своего брата. Наконец, именно для неё в тот же период был написан памфлет, посвященный объединению герцогства Бретань с Францией, после смерти герцога Франциска II[83]83
"Mémoire adressé à la dame de Beaujeu sur les moyens d'unir le duché de Bretagne au domaine du roi de France (1485 ou 1486)", Revue historique, t. XXV, fasc. 2, 1884, p. 275–287.
[Закрыть]. Если использовать термин "геополитика", то, без сомнения, можно выдвинуть гипотезу о том, что Анна наметила и установила её общие контуры.
Покровительственный, даже авторитарный тон писем принцессы Анны к "её дорогому кузену" Луи де Ла Тремую напоминает суждение Брантома, утверждавшего, что читал многие из них, полученных им от своей бабушки, Луизы де Дайон дю Люд, второй жены сенешаля Пуату, которая "рассказывала", что война против герцога Орлеанского и его "союзников" велась "по наущению мадам де Божё". Брантом так выразился о письмах принцессы:
У меня есть много писем написанных мадам, ещё во время её правления, но я не видел писем ни одного от наших королей, многих из которых я знал лично, говоривших и писавших, как она, так смело и властно, как великим, так и малым людям и никогда не подписывавшая писем никак иначе, как просто "Анна"[84]84
P. de Brantôme, Vie des dames illustres, Paris, Garnier, 1868, p. 259.
[Закрыть].
Суждение Брантома, несомненно, обоснованно и справедливо. Достаточно сравнить тон писем принцессы и её мужа, чтобы увидеть два совершенно разных характера. Анна была настоящей властной женщиной, использовавшей письма как средство управления. Брантом сравнивает её с королями по способу выражения своей воли: наделенная природным авторитетом, она отличалась властным характером, обращаясь ко всем и приказывая как истинный государь. Слова Брантома о том, что она "была женщиной-государыней", которая "совала свой нос всюду, где только можно", включая военные дела, более чем достоверны[85]85
Ibid., p. 262.
[Закрыть].
Анна не переставала с уверенностью высказывать своё личное мнение и своё видение военной ситуации, стремясь со свойственной ей осторожностью раскрыть тайные мотивы того или иного противника. В одном сохранившемся письме принцессы к королю особенно ярко проявляется её роль советника. В письме Анна настаивала на том, что государь должен начать наступление в Бретани, считая, что количество войск, необходимых для этого вполне достаточно. Кроме того, принцесса призывала брата действовать быстро, чтобы застать бретонцев врасплох. Тон письма Анны почти приказной, включая совет о проведении наступления, который она дает полностью от себя, даже не ссылаясь на мужа. Письмо Анны также раскрывает её мнение о боевых действиях во Фландрии, которые, к её сожалению оттягивали на себя войска, необходимые в Бретани, и если их перебросить туда, то можно было бы довести войну до быстрого завершения. Однако она настаивала на важности сохранения верности обязательствам, взятым на себя по отношению к фламандским городам, восставшими против императора Максимилиана, врага Франции:
Война за короля
Признание суверенитета короля над всей территорией королевства было движущей силой риторики принцессы, постоянно продвигавшей постулат о том, что она ведет справедливую войну с мятежниками за короля и общественное благо. Использование такой риторики позволило Анне продемонстрировать, что её личные интересы неотделимы от интересов государя, которому она была призвана служить. Главной целью её неформального регентства была защита королевской власти, в данном случае путем победы над дурными мятежниками, как называла их Анна. Уже в 1484 году договор о союзе с герцогом Рене II Лотарингским был мотивирован служением короне: супруги де Божё заключили союз с герцогом из-за "большой привязанности и любви, которую монсеньор де Божё и мадам Анна, его жена, питали и питают к особе [короля] и благу его королевства"[87]87
Th. Godefroy, Histoire de Charles VIII…, op. cit., p. 451.
[Закрыть].
Именно на защиту дела короля должны были быть направлены все усилия. Если это была война Анны, то тем более и война Карла VIII, которому сестра была полностью преданна, каким бы влиянием на него ни обладала. Каждой победе Анна радовалась как победе короля. Например, пленение сеньора де Шатобриана в Бретани "казалось ей очень полезным делом для короля"[88]88
Lettre no 59, Correspondance de Charles VIII et de ses conseillers avec Louis II de La Trémoille pendant la guerre de Bretagne, duc de La Trémoille (éd.), Paris, 1875, p. 65.
[Закрыть]. Хотя Анна подвергалась нападкам со стороны своих врагов из-за влияния, которое оказывала на Карла VIII, в своих речах она не переставала поднимать вопрос о королевском суверенитете и указывать, что защита интересов короля была её главной целью. Пьер де Божё в письме к Луи де Ла Тремую в 1488 году настаивает:
В этой войне, которая также была войной пропаганды, супруги де Божё не переставали представлять себя защитниками королевской власти, оспариваемой "дурными мятежниками".
Пьер и Анна действовали рука об руку, упоминание о принцессе обязательно подразумевало и её мужа, особенно когда речь шла о ведении войны. Поэтому возникает вопрос, какую роль Анна отводила своему мужу? Какую роль взял на себя этот принц, безусловно, не бывший бездарным человеком, ведь Пьер неоднократно отличился во время царствования Людовика XI возглавляя королевские войска?
Очевидно, что современники упоминали о Пьере гораздо реже, чем об Анне. Однако письма, которые Пьер писал Луи де Ла Тремую, показывают, что он являлся ключевой фигурой в королевском окружении, влиятельным советником, каким он был и во время царствования Людовика XI. Изучение этой переписки дает представление о участии Пьера в процессе принятия решений и его основополагающей роли в отдаче приказов капитанам и командующему королевской армией де Ла Тремую.
Пока шла война в Бретани, сеньор де Божё ни на минуту не покидал короля, чего нельзя сказать ни о ком другом из советников. Хотя его письма, зачастую очень короткие, были написаны в менее авторитарном тоне, чем письма его жены, они, тем не менее, являлись приказами. Когда же Пьер пишет более многословно, то его роль рядом с Карлом VIII становится исключительно ясной. В этой связи весьма показательно его письмо к де Ла Тремую, датированное 17 июня 1488 года и касающееся проблем с оплатой вольных стрелков, которые из-за задержки жалования грозили дезертировать[90]90
Lettre no 127, Ibid., p. 141–143.
[Закрыть]. Вместо обычных десяти или около того строк письмо чрезвычайно длинное. Пьер отмечает, что королю "очень не хватает послушания", что "может здорово ему повредить", если такая ситуация сохранится. Здесь впервые Пьер проявил свои полномочия советника государя. Он отказал вольным стрелкам в выплате жалованья перед сражением, объясняя это своей заботой о состоянии королевских финансах, которым война уже нанесла серьёзный ущерб. Пьер сообщает, что принял единственно разумное решение, которому все должны подчиниться:
Письмо завершается предостережением, свидетельствующим о важной роли сеньора де Божё в вопросах, связанных с финансированием войны, а также о его роли советника Карла VIII:
Я не возражаю, если вы покажете мои письма капитанам и всем, кому пожелаете, потому что я не пишу вам ничего такого, чего бы я не советовал королю. Не время допускать подобные способы ведения дел, и я прошу вас, мой кузен, чтобы вы и те, кто несет наибольшую ответственность за дело короля, отдали приказы, чтобы королю повиновались и служили так, как должно[92]92
Ibid., p. 142–143.
[Закрыть].
Это не мольбы, а настоящий приказ, и впечатление от послания таково, что оно исходит от могущественного принца, полностью осознающего свою власть, что весьма далеко от суждения Брантома, описывающего Пьер как мягкого и простодушного человека, полностью подвластного своей жене[93]93
P. de Brantôme, Vie des dames illustres, op. cit., p. 261.
[Закрыть]. Напротив, 1488 год представляется годом, когда сеньор де Божё полностью взял власть в свои руки. Это, несомненно, можно объяснить напряженной ситуацией вызванной войной, заставлявшей партию короля опасаться худшего и в то же время придававшей человеку, носившему теперь титул герцога Бурбонского, большую уверенность в себе.
Могущественный и победоносный
Как бы то ни было, 1488 год стал для супругов де Божё решающим, годом вполне обоснованных опасений, а затем годом побед и всемогущества. Супруги идеально дополняли друг друга: Пьер действовал как технический специалист, особенно в области финансов, в то время как Анна давала войне общее направление.
В течение пяти долгих лет принцесса была женщиной-воином, всем своим существом вовлеченной в борьбу за дело короля. В 1488 году, когда из-за изменившегося соотношение сил ситуация зашла в такой тупик, что Анна была готова уничтожить своих противников, в лице Людовика Орлеанского и в меньшей степени, графа де Дюнуа. Политический расчет больше не допускал ни жалости, ни даже переговоров. На смену неэффективной мягкости и всепрощению пришла непоколебимая решимость, увенчавшаяся 28 июля 1488 года победой принцессы и короля в битве при Сент-Обен-дю-Кормье. Потрясение лигеров от этого поражения было ужасным, а герцог Франциск II Бретонский, вообще не смог пережить катастрофу и умер через несколько месяцев. Пленение же герцога Орлеанского означал конец войны. Принца перевезли из Лузиньяна в Лош и в июле 1489 года заключили в тюрьму в Бурже. В течение трех лет он оставался под пристальным наблюдением супругов де Божё, и никому не удавалось повлиять на Анну сделать ему послабление. Будь то граф Ангулемский или Жанна Французская, почти забытая герцогом жена, все они наталкивались на непримиримый отказ властной женщины освободить принца ― Людовик Орлеанский должен был оставаться узником. Письмо герцогини Орлеанской своему брату Карлу VIII подчеркивает главенствующее положение Анны в правительстве:
Мой муж и не думал против Вас выступать и только из-за недовольства властью нашей сестры Анны, и опасаясь за свою жизнь, он был вынужден бежать. Если он взялся за оружие, то только потому, что не мог вернуться во Францию. […] Брат мой, умоляю, простите его[94]94
Th. Godefroy, Histoire de Charles VIII…, op. cit., p. 274–275.
[Закрыть].
Таким образом, Анна сыграла наиважнейшую роль в Безумной войне, которая распространилась на Гиень, Бретань и Фландрию. И везде она методично одолевала своих врагов, которые в конц-концов были были разбиты и уничтожены. Франциск II Бретонский вскоре умер, а навязанный ему мирный договор в Верже был выгоден французской короне. Максимилиан из-за восстания городов во Фландрии был нейтрализован, граф де Дюнуа был сослан в Асти (Италия), где и умер в 1491 году, а Людовик Орлеанский томился в королевской тюрьме, и был освобожден только в том же 1491 году. Сеньор де Ла Вогийон представляет принцессу как архитектора победы при Сент-Обен-дю-Кормье, которая стала символом этой Безумной войны:
Для принцессы Анны правление означало ведение войны, борьбу за победу ради трех неразрывно связанных целей: дела короля, общественного блага и сохранения собственной власти.
Глава 4.
Женщина у власти
Многочисленные личные связи
В 1484 году, в процессе обсуждения вопроса о передаче власти, было крайне необходимо поддерживать хорошие отношения с делегатами Генеральных Штатов. Персонаж Книги о трех добродетелях (Le Livre des trois vertus) Кристины Пизанской Пруденция наставляет "принцессу мудрости":
Быть приветливой к людям из Совета её монсеньора, будь то прелаты, рыцари или другие; всегда принимать их с почетом, вести с ними мудрые беседы и, насколько можно, склонять их к любви и верности[96]96
Ch. de Pizan, Le Livre des trois vertus, ou le Trésor de la Cité des dames, C. C. Willard et E. Hicks (éd.), Paris, "Bibliothèque du XVe siècle", 1989, p. 66–68.
[Закрыть].
Все это должно было позволить ей заслужить похвалу за "разумное и мудрое управление" и завоевать их дружбу и расположение. Таким новаторским способом Кристина Пизанская поощряла принцесс к приобретению популярности.
Принцесса Анна, чтобы укрепить свою власть, всегда старалась следовать этому совету. Круг её общения далеко выходил за пределы королевского двора. Она часто встречалась с людьми, не принадлежащими к окружавшей её знати, и тесно сотрудничала с священнослужителями, докторами Университета и советниками Парламента. Чтобы "завоевать всеобщую любовь", Анна представляла себя идеальной наследницей Кристины Пизанской. Она не только никого не забывала, но и обращалась ко всем в смиренном и уважительном тоне, который резко контрастировал с обличительным пафосом её противника, герцога Орлеанского, считавшего, что он, яростно отстаивая причитающиеся ему права, может себя всем навязывать. Когда Пьер де Божё обращался через своих эмиссаров к делегатам Генеральных Штатов, он высказывал им просьбы, а не отдавал властные приказы. Эта деликатность, несомненно, была одной из причин, по которой супруги де Божё пользовались благосклонностью многих делегатов.
В годы Безумной войны Анна применяла туже тактику в отношении членов Парламента, с которыми плодотворно сотрудничала. Она шла на уступки, чтобы удовлетворить этих служителей закона, у которых было много поводов для недовольства царствованием Людовика XI. И ей удалось склонить их на свою сторону, обращаясь за советом, когда она считала это необходимым. Было ли это только политической стратегией, или принцесса стремилась воплотить в жизнь идеалы умеренности и примирения? Каким бы ни был ответ, это желание сотрудничества принесло свои плоды: члены Парламента проявляли неизменную лояльность во время нападок на принцессу Людовика Орлеанского, который, как мы уже видели, неоднократно просил их вмешаться, чтобы отстранить от власти супругов де Божё. Польщенные таким отношением к ним принцессы, члены Парламента высоко ценили её качества и даже предлагали заступничество перед королем. Однако, в столь шатком и нестабильном положении, как в 1480-е годы, одной поддержки Парламента и Университета было недостаточно. Анне пришлось создавать и укреплять множественные личные связи, частично унаследованные от отца. В эти многочисленные связи входили люди из "родственных, клановых, клиентских семей" или связанные с супругами узами дружбы[97]97
D. Picco, "Réseaux de femmes, femmes en réseaux: avant-propos", Genre et histoire, no 12–13, printemps-automne 2013.
[Закрыть]. Не все из них нужно было создавать заново, так как многие уже существовали до воцарения Карла VIII, и Анна давно была знакома с верными сторонниками своего отца, с которыми сталкивалась при дворе и чью преданность и поддержку она, в свою очередь, стремилась завоевать.
Её неофициальное регентство, по сути, основывалось на многочисленной и незаменимой поддержке, которая укрепляла власть, ослабленную отсутствием официального статуса. В такой политической практике нет ничего нового, особенно для женщины. Так, Жан Ришар заметил о Бланке Кастильской, что "верность её советников, безусловно, была решающим фактором успеха королевы"[98]98
J. Richard, "Les pouvoirs de Blanche de Castille", dans E. Bousmar, A. Marchandisse et B. Schnerb (dir.), Femmes de pouvoir, femmes politiques durant les derniers siècles du Moyen Âge et au cours de la première Renaissance, Liège-Genève, Droz, 2012, p. 97.
[Закрыть], вторя его мнению Эли Берже, писала, что "поддержка способных и преданных слуг помогла Бланке Кастильской больше, чем самые неоспоримые права"[99]99
É. Berger, "Le titre de régent dans les actes de la chancellerie royale", Bibliothèque de l'École des chartes, no 61, 1900, p. 415.
[Закрыть]. Анна, как и Бланка, использовала силу своей клиентуры и союзов, чтобы компенсировать недостаток легитимности, характерный для этого регентства, которое формально регентством не было. Для принцессы это была стратегия удержания власти.
С 1483 года принцесса Анна опиралась на партию, известную как "партия де Божё" или "партия короля", состоящую из принцев, дворян и государственных чиновников. Политика укрепления лояльности королю была неотъемлемой частью деятельности по укреплению власти самой принцессы, а также являлась её инструментом. Фактическое регентство Анны можно рассматривать как игру союзов и преданности, что являлось одной из сторон практики власти.
В бурный период наступивший после смерти её отца, Анна, чтобы взять власть в свои руки и противостоять противникам, немедленно воспользовалась многочисленными источниками поддержки. Многие люди могли поставить на службу Анне свой военный и административный опыт. Ключевыми фигурами стали те, кто ранее служил Людовику XI, и все они сыграли важнейшую роль во время Безумной войны: адмирал Луи Мале де Гравиль, её главный советник по военным вопросам[100]100
M. Deldicque, Le Dernier Commanditaire du Moyen Âge. L'amiral de Graville, vers 1440–1516, Villeneuve-d'Ascq, Presses universitaires du Septentrion, 2021.
[Закрыть], Пьер де Роан, маршал де Жье, Андре д'Эспине и Луи II де Ла Тремуй. Анна смогла привлечь их доблесть, опыт и преданность ценными подарками и даже престижными браками, вводившими их в её ближний круг друзей.
Принцесса не обходила вниманием и "служилых дворян"[101]101
M. Harsgor, Recherches sur le personnel du Conseil du roi sous Charles VIII et Louis XII, Paris, Champion, 1980.
[Закрыть], часто входивших в число советников короля и занимавших должности и посты в административном аппарате. У этих людей, в большинстве бывших креатурами Людовика XI, не было другой цели, кроме как служить принцессе Анне, с которой их связывали общие политические интересы, преданность короне, а иногда и кровное родство. Так Филипп Пот, сеньор де Ла Рош, отличился своей непоколебимой преданностью во время сессии Генеральных Штатов, поставив свои ораторские таланты на службу супругам де Божё и в своей знаменитой речи дав весьма положительную оценку первым месяцам их правления, подчеркнув мудрость и политическую эффективность принцессы Анны и её мужа.
Хотя выходцы из Бургундии были при дворе более многочисленны, среди придворных были и дворяне из владений Пьера де Божё, особенно из Божоле и Бурбонне. Представители семьи де Шабанн, происходившей из Бурбонне, были вознаграждена за свою преданность возможностью заключить очень выгодные браки, обеспечившие им в начале XVI века ведущее положение в обществе. Также из Бурбонне происходил верный и преданный Эймар де Пуатье, сеньор де Сен-Валье, дед знаменитой королевской фаворитки Дианы де Пуатье, который был связан с обоими домами – Французским и Бурбонским – благодаря женитьбе на внебрачной дочери Людовика XI и таким образом, являвшийся зятем принцессы Анны.
Наконец, именно в среде дворянства мантии (gens de robe) принцессе удалось приобрести наиболее многочисленных и преданных сторонников, поскольку, их личные интересы побуждали их хранить верность королю и близким к нему людям, а политическая стабильность и преемственность королевской власти позволяли сохранять занимаемые должности. Среди этих людей были Жан Бурре, сеньор дю Плесси, Этьен де Век, один из "великих людей нового царствования", Обер ле Вист, Пьер де Сасьерж, а также финансовые эксперты, такие как члены семейств Гайар, Буайе, Брисонне и Роберте, которым при Франциске I суждено было добиться больших успехов. Таким образом, дворянство мантии являлось поставщиком мотивированных людей лично преданных королю и супругам де Божё, и практически не склонных к оппозиции. Этих государственные чиновники заседали в королевском Совете, Генеральных Штатах и Парламенте – суверенных органах, активно поддерживавших супругов де Божё во всех их начинаниях.
