Текст книги "Дочь короля (ЛП)"
Автор книги: Обри Давид-Шапи
Жанры:
Биографии и мемуары
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)
Культурная принцесса: по стопам королевы Шарлотты Савойской
Однако, отношения с матерью были куда менее теплыми. Как мы уже видели, Анна выросла в долине Луары, столь ценимой королями и их двором. Там она под присмотром своей матери, Шарлотты Савойской, получила начальное образование. Хотя королева была относительно не амбициозной и мало принимала участия в управлении королевством, к которому Людовик XI гораздо охотнее привлекал свою дочь, Шарлотта, была очень культурной женщиной, имела в своей библиотеке множество произведений и "питала большую любовь к чтению и книгам"[18]18
A.-M. Legaré, "Charlotte de Savoie's Library", Journal of the Early Book Society, t. IV, 2001, p. 32–87.
[Закрыть]. Таким образом, несомненно, что именно мать, сыграла ключевую роль в интеллектуальном воспитании своей дочери.
Анна обладала солидной начитанностью, что стало результатом частого посещения библиотек её родителей. Точное содержание библиотеки короля неизвестно, поскольку не сохранилось ни одной её описи, но мы знаем, что она была чрезвычайно обширна. Библиотека же Шарлотты Савойской стала предметом весьма полной инвентаризации, дающей нам существенную информацию о вероятных читательских предпочтениях Анны[19]19
A. Tuetey, Inventaire des biens de Charlotte de Savoie, BEC, 26, Paris, 1865 и L. Delisle, Le Cabinet des manuscrits de la Bibliothèque impériale, t. I, Hildesheim, G. Olms (éd.), 1868.
[Закрыть]. Наряду с многочисленными благочестивыми опусами, составлявшими большинство книг, в королевской библиотеке были и достойные внимания принцессы светские произведения. Более того, они, несомненно, повлияли на её представление об осуществлении власти и побудили задуматься о месте женщины в мире, где управлением и политикой занимались только мужчины. Важное значение, которое придавалось работам о практике управления и о женщинах во власти, свидетельствует о явном интересе к этим двум вопросам, в том числе и со стороны королевы Шарлотты, которую обычно воспринимали как даму далёкую от политики.
Важную роль играли произведения Джованни Боккаччо, в частности, его книга О случаях с знатными мужчинами и женщинами (Des cas des nobles hommes et femmes), в которой было представлено много волевых и целеустремленных женщин. Однако Кристина Пизанская превосходила своего знаменитого соотечественника по количеству произведений в библиотеке королевы, среди которых были Книга о Граде женском (Le Livre de la Cité des dames), Книга о трех добродетелях для обучения дам (Le Livre des trois vertus à l'enseignement des dames) и Послание Офеи Гектору (L'Épistre de Othéa a Hector). Кристина Пизанская, автор многочисленных произведений о реальной политике, посвященных королям Карлу V и Карлу VI, а также королеве Изабелле Баварской, стала нравственным ориентиром для всех принцесс позднего Средневековья. Хотя Кристина жила на несколько десятилетий раньше Анны, труды писательницы представляли собой источник, из которого можно было почерпнуть эталон этичного поведения в области политики. В XV веке Кристина Пизанская утвердилась в качестве ведущего политического теоретика. Её влияние на дочь Людовика XI неоспоримо, особенно в плане видения женщины во власти, которое она развивала и пропагандировала в своих книгах.
Одно из главных мест в библиотеке занимала Книга для обучения своих дочерей (Le Livre pour l’enseignement de ses filles) шевалье де Ла Тур Ландри, а также Зерцала принцев и книги об осуществлении власти, такие как Наставление молодому принцу (L’Instruction d’un jeune prince) и Книга о правлении королей (Livre du gouvernement des rois). Зерцала предназначались для морального и духовного воспитания принцесс, особенно тех, кому суждено было стать королевой или регентшей. В Средние века такие наставления были очень популярны среди элиты.
После смерти королевы Шарлотты в 1484 году, именно Анна унаследовала большую часть библиотеки своей матери. Эти книги впоследствии пополнили прекрасную библиотеку герцогов Бурбонских, унаследованную Пьером де Божё, когда в 1488 году он стал герцогом. Об этом свидетельствует опись, составленная в 1523 году, когда герцогство Бурбонское отошло к короне[20]20
Anne de France, Enseignements à sa fille, T. Clavier et É. Viennot (éd.), Saint-Étienne, Publications de l'université de Saint-Étienne, 2006, p. 231–258.
[Закрыть].
Став в 1488 году герцогиней Бурбонской и Оверньской, Анна смогла значительно разнообразить и обогатить своё чтение. В герцогской библиотеке хранилось множество книг по истории: четыре тома Хроник Франции (Chroniques de France), три тома Хроник Англии (Chroniques d’Angleterre) Фруассара, Хроника Нормандии (Chroniques de Normandie), а также Хроника монсеньора Святого Людовика, короля Франции (Croniques de Monseigneur Sainct Loys, roy de France), Хроника доброго герцога Людовика Бурбонского (Croniques du Bon duc Loys de Bourbon) и книга Берты Большеногой (Berthe au grand pied), которая до наших дней не дошла, но могла повествовать о женщине-правительнице.
Зерцала принцев и другие произведения, посвященные управлению государством, были очень многочисленны. В герцогской библиотеке хранились четыре экземпляра Правления государей (Le Régime des princes), справочника по практике управления государством. Хотя эти книги были адресованы мужчинам, они могли найти в лице принцессы Анны внимательного читателя.
Литература для женщин и о женщинах была представлена в герцогской библиотеке пятью произведениями Боккаччо и пятнадцатью – Кристины Пизанской: три экземпляра Книги о Граде женском (Livre de la Cité des Dames), четыре экземпляра Послания Офеи Гектору (L'Épistre de Othéa a Hector), два экземпляра Пути долгого учения (Chemin de longue estude), четыре экземпляра Книги о трех добродетелях для обучения дам (Livre des trois vertus à l’enseignement des dames), Послание королеве Франции (L’Epistre à la reine de France) и Ди о Пуасси (Dit de Poissy). Среди сочинений о женщинах написанных итальянцами бросается в глаза преобладание названий, специально посвященных пропаганде женской силы воли и защите женщин. Легко заметить их влияние на Анну в её политической практике и в Наставлениях, которые она написала для своей дочери вскоре после 1500 года и к которым мы вернёмся позже. Таким образом, количество книг, на которых основывалась литературная, историческая и политическая подготовка принцессы, было весьма обширно.
Первые шаги Анны в политике
До 1480-х годов Анна оставалась в стороне от политических дел и была скорее их наблюдателем, чем участником. С момента своего замужества, когда ей было едва ли больше десяти лет, принцесса жила при королевском дворе, где за ней присматривали бдительные, внимательные и даже подозрительные глаза. Нет никаких сомнений, что она с ранних лет была хорошо знакома с тайнами, интригами и двуличием двора. Анна узнала, что это зачастую безжалостный мир, где сказанное редко совпадает с задуманным, а увиденное также редко совпадает с действительностью. Несомненно, отец рассказывал ей о своём недоверии к великим принцам королевства и тем, кто часто посещал его двор. Она, несомненно, понимала, почему король предпочитал окружать себя выходцами из городской буржуазии и дворянства мантии, такими как Жан Бурре и Юмбер де Батарне, а не принцами крови, которые на его взгляд были слишком склонны к мятежам. Эти новые, возвеличенные королем, государственные деятели, были по своему происхождению очень незначительными людьми, и поэтому Людовик XI был уверен, что может рассчитывать на их благодарность и неизменную преданность, а не на лояльность дворян, постоянно жаждавших новых почестей. Поэтому Анна очень рано поняла, на кого можно положиться, а кого следует опасаться.
Её первые шаги в политике были весьма незначительными и незаметными для посторонних глаз. Когда же Анна стала принимать участие в делах королевства? Ответить на этот вопрос сложно, поскольку она была женщиной замужней и все миссии официально поручались не ей, а её опытному в политике мужу.
Чувствуя приближение своего конца, Людовик XI стал беспокоиться о том, как без сопротивления со стороны принцев крови передать корону своему наследнику. По этой причине король сопроводил написанное по его просьбе зерцало Роза Войны устными наставлениями, которые он 21 сентября 1482 года в присутствии многочисленных свидетелей дал Дофину Карлу лично. Эти наставления вскоре были обличены в форму ордонанса, зарегистрированного Счетной палатой и Парламентом 7 и 12 ноября того же года[21]21
Ordonnances des rois de France de la troisième race, t. XIX, p. 56–60.
[Закрыть].
В компании самых влиятельных дворян и советников королевства Людовик XI посетил Карла, проживавшего под присмотром верного Жана Бурре, в замке Амбуаз. Королеву Шарлотту на эту важную церемонию не пригласили, а вот старшая дочь короля была рядом с отцом, и видела как Дофин в присутствии Этьена де Веска и сеньора де Майе выслушал рассказ отца о положении дел в королевстве. Король дал сыну множество советов, призванных избавить его от бед, с которыми он сам столкнулся в начале своего царствования: междоусобиц, заговоров и мятежей знати. Чтобы сохранить мир в королевстве (политический идеал, к которому должны стремиться все правительства), юный король должен был сохранить в должностях всех королевских чиновников и уделить внимание советам принцев крови и своего рода, чего Людовик XI при восшествии на престол в 1461 году старался не делать. Основные наставления, зафиксированные в ордонансе, гласили следующее:
Мы приказали, повелели и обязали его, как отец может поступить со своим сыном, чтобы он управлял, поддерживал порядок и сохранял упомянутое королевство с помощью советов и консультаций наших родственников и принцев нашей крови и рода, а также великих баронов, рыцарей, капитанов и других знатных и мудрых людей, доброго ума и поведения, и главным образом тех, кого он должен считать добрыми и верными[22]22
Ibid., p. 58.
[Закрыть].
Царствование Карла VIII должно было стать продолжением предыдущего, и Людовик XI, чтобы сохранить стабильность в королевстве, советовал сыну продолжать политику которую проводил сам, что соответствовало идеалу мудрости, как его представляли себе различные средневековые политические теоретики. В соответствии с традицией, король выбрал для руководства опытных и верных советников из своего рода. Более того, отец заставил Дофина поклясться соблюдать эти рекомендации перед "монсеньором де Божё, графом де Марле, маршалом Франции, архиепископом Нарбонским, сеньорами дю Бюшаж, де Пресиньи, дю Плесси-Бурре, де Солье, Жаном де Дуа, губернатором Оверни и Оливье Гереном, магистром двора"[23]23
Ibid., p. 60.
[Закрыть].
В ордонансе первым назван Пьер де Божё, единственный из принцев крови, подписавший документ. Большинство других свидетелей были креатурами Людовика XI, недавно им облагодетельствованными или представителями буржуазии. Особое место, отведенное зятю короля, свидетельствует о его главенствующем положении в королевском Совете.
Возникает вопрос: кто же эти "родственники и принцы нашей крови и рода", которых новый король "должен считать добрыми и верными"? Для современников ответ был очевиден: это супруги де Божё, прямо указанные как люди будущие осуществлять власти и естественные советники Карла. Весьма вероятно, что 21 сентября 1482 года король устно назвал их своему сыну, поскольку в большинстве источников этот выбор объясняется как само собой разумеющийся. Надо сказать, что родственников которым Людовик XI действительно доверял было немного, и все при дворе знали о его недоверии к Людовику Орлеанскому, другому своему зятю. Несколько лет спустя в письмах Карла VIII, ордонансах и союзных договорах, подписанных супругами де Божё, упоминается решение Людовика XI поручить им опеку над королем, а также неоспоримость этого назначения.
Клод де Сейссель пишет:
Был только один человек из королевского рода Франции, которого упомянутый король Людовик XI, пока был жив, любил и почитал, а именно Пьер сеньор де Божё […]; кроме этого, он одарил его большими владениями и дал ему несколько весьма почетных должностей и, наконец, зная, что приближается конец его дней, приказал, чтобы он и его упомянутая жена взяли на себя управление королевством и руководство персоной и делами Карла, его сына и наследника, и рекомендовал их ему больше, чем кого-либо другого[24]24
Cl. de Seyssel, Les Louenges…, op. cit., p. 190.
[Закрыть].
Подтверждая мнение современников, Ален Бушар писал, что Людовик XI "приказал доверить опеку над своим сыном во время его молодости своей дочери мадам де Божё"[25]25
A. Bouchart, Grandes chroniques de Bretagne, M.-L. Auger (éd.), Paris, CNRS éditions, 2013, p. 161.
[Закрыть], назначив принцессу фактическим главой государством ещё до своей смерти.
В конечном счете, свидание в Амбуазе стало частью общей политической линии, направленной на подготовку плавного перехода власти под контролем супругов де Божё. Этот эпизод рассматривался как основание для их верховной власти в королевстве, проистекавшей из авторитета и воли покойного короля.
Филипп де Коммин также сообщает, что несколько месяцев спустя Людовик XI доверил бразды правления Пьеру де Божё:
[Людовик XI] послал за монсеньором де Божё, приказав ему отправиться к Дофину, своему сыну, который находился в Амбуазе, и рекомендовать ему тех, кто служит его отцу. Он [Людовик XI] передал ему [Пьеру де Божё] все полномочия и опеку на сыном, рекомендовав следить за тем, чтобы более к нему никто не приближался[26]26
Ph. de Commynes, Mémoires, éd. Lenglet Du Fresnoy, p. 474.
[Закрыть].
А сеньор де Ла Вогийон, о близком знакомстве которого с принцессой мы уже упоминали, добавляет:
В последние годы правления Людовика XI Пьер де Божё прочно утвердился во главе государства и был готов верно служить юному Карлу VIII.
Приём маленькой Маргариты Австрийской (июнь 1483 года)
1483 год стал особенным, поскольку это был год перехода власти от одного короля к другому. В конце весны того же года Анна получила от отца первое, выведшее её из тени, официальное поручение ― встретить и сопроводить ко двору Маргариту Австрийскую. После многолетней войны Людовик XI недавно заключил мир со своим давним врагом герцогом Максимилианом Австрийским. В 1482 году два государя подписали Аррасский договор, один из пунктов которого предусматривал брак Дофина Карла с Маргаритой, дочерью Максимилиана и наследницей герцогства Бургундского, доставшегося ей от матери Марии Бургундской. Это была политическая победа Людовика XI, поскольку герцогство Бургундское, которое он так долго стремился присоединить, после заключения брака, должно было стать неотъемлемой частью королевства.
Родившаяся в 1480 году, маленькая Маргарита уехала из родной Фландрии во Францию, чтобы выйти замуж за Дофина и воспитываться при королевском дворе, в ожидании, когда она станет королевой. Путешествию Маргариты в королевство флер-де-лис сопутствовали три важные официальные церемонии: пересечение границы в маленьком городке Эден, въезд в Париж и, наконец, помолвка с Карлом в Амбуазе. По прибытии в Эден юную Маргариту встретила принцесса Анна, назначенная её отцом для этой важной дипломатической миссии. Для Анны же это стало возможностью продемонстрировать свою власть и статус старшей дочери короля Франции.
Выехав из долины Луары, которую Анна почти не покидала с детства, она по пути в Эден сделала остановку в Париже. Торжественный въезд дочери короля в столицу состоялся 19 апреля 1483 года. По случаю своего первого визита в Париж Анна потребовала предоставить ей исключительное право на помилование, чтобы освободить некоторых заключенных, содержавшихся в тюрьме Консьержери. Однако Парижский Парламент ей отказал, сославшись на то, что эта прерогатива принадлежит только королю, королеве или Дофину. В постановлении Парламента, датированном 28 апреля 1483 года, говорилось, что "было решено, что эта дама не может освободить указанных заключенных без специального распоряжения короля"[28]28
BNF, ms. fr. 16630, folo 117.
[Закрыть]. Хотя требование принцессы не было удовлетворено, оно говорит о том, что Анна, не занимавшая никаких государственных должностей, считала, что у неё, как у дочери короля Франции есть прерогативы равные прерогативам королевы Шарлотты. Похоже, что Анна самовольно пыталась присвоить суверенные права своей матери.
Однако источники свидетельствуют, что Анна в этом вопросе проявила настойчивость и через несколько дней, добравшись до Эдена, повторила свои требования, которые были удовлетворены. О том, что во время первого визита в город ей было позволено освободить заключенных, свидетельствует грамота с её титулом:
Анна, старшая дочь короля Франции, графиня Клермона, Ла Марша, Жьена и дама де Божё.
Да будет всем известно, что в соответствии с правами, привилегиями, прерогативами и преимуществами, которыми всегда обладали дети короля Франции и которыми мы привыкли пользоваться, мы, среди прочего, имеем желание и право, при нашем первом въезде в каждый город и место в этом королевстве, где мы никогда ранее не бывали, освободить и вывести из тюрьмы всех заключенных, […] и да будет так, что при нашем первом въезде в Эден, в который мы никогда ранее не бывали, все тюрьмы этого города были открыты.
Это знаменательное событие свидетельствует о стремлении Анны, как и подобает христианской принцессе, проявлять милосердие и пользоваться как и её мать правом на помилование, которое Парижский Парламент отказался ей предоставить. Несомненно, что она сделала это при негласной поддержке отца, и таким образом, как "старшая дочь короля Франции", впервые прикоснулась к частичке королевского суверенитета и политической власти.
Анна также официально воспользовалась символической властью, принадлежавшей ей по праву королевского происхождения, официально приняв во Франции юную Маргариту Австрийскую, что было беспрецедентным случаем. По этому случаю принцесса получила подарки, воздававшие ей честь, поскольку она олицетворяла собой зарождающиеся политический авторитет, имевший право на власть как дочь короля Франции[30]30
J.-M. de La Mure, Histoire des ducs de Bourbon…, op. cit., t. III, p. 324.
[Закрыть].
Судя по источникам, в течение всей весны 1483 года супруги де Божё, были полностью заняты подготовкой к обручению Карла и Маргариты. Дочь Людовика XI, как вторая по значимости, после Дофины, женщина в королевстве, взяла на себя организацию торжественных церемоний. К тому же представив парижанам Маргариту, при её въезде в город, как будущую Дофину, Анна проявила себя гарантом преемственности монархии.
Наконец, спустя несколько недель Анна заняла главное место на церемонии обручения Карла и Маргариты, которую она провела вместо Людовика XI, уже слишком ослабевшего, чтобы присутствовать на этом событии:
Чтобы пойти в церковь, монсеньор Дофин покинул покои, где он проживал […] держа монсеньора де Божё за руку, а с другой стороны находился монсеньор де Дюнуа […]. А в упомянутую церковь мадам Дофину сопроводила мадам де Сегре, с которой рядом находились мадам де Божё и супруга адмирала[31]31
Ibid., p. 324–325.
[Закрыть].
Таким образом, в отсутствие короля супруги де Божё выступили в роли гарантов и свидетелей, только что произошедшего в Амбуазе, обручения детей двух монархов.
Это событие имело для Анны очевидное символическое значение, но оно также стало её первым участием в политическом действе. Отец постепенно выдвигал её на передний план вместе с мужем, и таким образом супружеская пара была готова взять на себя ответственность и поддержать молодого Карла VIII, когда 30 августа 1483 года после продолжительной болезни король Людовик XI скончался. Анне и Пьеру теперь оставалось только утвердить себя во главе государства.
Глава 2.
От тьмы к свету
1483–1484
До 1483 года Анна в основном ограничивалась ролью жены и дамы (сеньоры), в средневековом понятии domina, управляя своими многочисленными владениями, в частности графством Жьен и виконтством Туар, подаренными ей отцом. Благодаря главенству Пьера де Божё в королевском Совете, к моменту смерти Людовика XI супруги уже прочно утвердились у власти. Положение Пьера как главы Совета и опоры королевства стало серьёзным преимуществом, когда речь зашла о том, кто встанет во главе правительства.
Безотлагательный захват власти
На следующий день после смерти Людовика XI супруги де Божё сразу же взяли королевство под свой контроль. Об этом свидетельствует письмо Пьера, отправленное 31 августа 1481 года из Амбуаза жителям города Труа в Шампани[32]32
P. Pélicier, Essai…, op. cit., p. 49–50. A. David-Chapy, "Correspondance des villes avec le roi et les princes. Les ressorts d'une coopération politique au temps de Charles VIII et d'Anne de France (1483–1490)", dans Correspondances urbaines. Les corps de ville et la circulation de l'information (XVe – XVIIe), F. Alazard (dir.), Turnhout, Brepols, 2020, p. 303–320.
[Закрыть]. Зять короля был обязан объявить городам королевства о смерти государя и воцарении его сына Карла VIII. Таким образом, это письмо представляло собой акт перехода власти, поскольку оно было распространено ещё до письма молодого короля, написанного на следующий день. В повелительном тоне сеньор де Божё увещевал жителей Труа молиться за усопшего монарха, беречь свой город и проявлять преданность и верность Карлу VIII. Главной заботой мужа Анны была преемственность короны и с первого дня царствования своего шурина он позиционировал себя как защитника королевской власти и суверенитета. На следующий день Карл VIII написал письмо, почти дословно повторяющее письмо Пьера де Божё.
Пьер и Анна сразу же прибегли к риторике, направленной на то, чтобы представить себя в качестве блюстителей королевского суверенитета, защитников короля и общего блага, и отвергнуть обвинения в узурпации, которые могли и вскоре выдвинули их противники. Супруги также объявили себя посредниками между Карлом VIII и королевством, стараясь поддерживать плодотворный диалог с обществом. Обстоятельства для сестры и зятя нового короля складывались очень благоприятно, хотя, учитывая общеполитическую ситуацию, ничего нельзя было считать само собой разумеющимся.
Карл VIII родился 30 июня 1470 года и был ещё несовершеннолетним, поэтому сразу же встал вопрос о регентстве, тем более, что его покойный отец сам напоминал ему о необходимости иметь при себе хороших советников. Рассматривал ли сам Людовик возможность введения регентства? Никто не знает. Как бы то ни было, определенных законом правил выбора регента тогда не существовало и королевскими ордонансами прерогативы регента определены не были. В этом отношении существовал настоящий правовой и институциональный вакуум.
Традиционно опека над детьми короля Франции и, иногда, опека над королевством переходили к королеве, но это было делом обычая и не регулировалось никаким законом. Анна воспользовалась этой правовой неопределенностью, чтобы отстранить свою мать, королеву Шарлотту, от опеки над сыном, которой та так жаждала.
Кроме того, принцы крови также могли получить регентство и осуществлять его единолично или коллегиально. В данном случае у Карла VIII не было дяди по отцовской линии, но были два зятя: Пьер де Божё и Людовик Орлеанский, который был первым принцем крови и формальным наследник короны до тех пор, пока король оставался бездетным.
В этом, шатком с точки зрения законодательства положении, переход власти к Анне и Пьеру де Божё был отнюдь не очевиден, а стал лишь результатом слияния нескольких событий. Все было направлено на то, чтобы супруги де Божё, после смерти Людовика XI, унаследовали реальную власть, поскольку покойный король сделал их главными фигурами в политической жизни Франции. Королевство и все ключевые политические игроки столкнулись с таким положением дел, которое могло с воцарением Карла VIII быть подтверждено только их присутствием во власти. Таким образом, супруги оказались в сильной позиции по отношению к другим принцам, которые могли претендовать на управление королевством. К этой политической и контекстуальной реальности добавились узаконенные ордонансом наставления, данные покойным королем своему сыну в сентябре 1482 года, о чём уже говорилось выше. Супруги де Божё, чтобы утвердиться у власти, использовали посмертный авторитет слов Людовика XI, хотя поначалу эта пара не была всесильны.
Поэтому Регентский Совет, созданный 12 сентября 1483 года, состоял из равного числа сторонников супругов де Божё и герцога Орлеанского, вокруг которого сгруппировались многие принцы, поддерживаемые королевой Шарлоттой.
