Текст книги "Дочь короля (ЛП)"
Автор книги: Обри Давид-Шапи
Жанры:
Биографии и мемуары
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)
Шаг к регентству: генерал-лейтенантство королевства 1494–1495 годов
Только что произошедшее делегирование власти, было мало замечено историками, хотя оно представляет большой интерес для учреждения регентства. Король назначил герцога Бурбонского генерал-лейтенантом королевства ордонансом, регулировавшим управление королевством и государственными финансами. Карл VIII наделил своего зяте ограниченными, но четко определенными прерогативами:
Мы король Карл, по справедливому делу, которое мы имеем в Неаполитанском королевстве с тех пор, как им владеет Альфонсо Арагонский, по великому и зрелому размышлению собрали армию. […]
Наш [лейтенант] в наше отсутствие должен вершить правосудие над нашими подданными и заставлять их жить в добром повиновении […] нам как королю. […]
Мы выбрали Нашего дорогого и любимого брата, монсеньора герцога Бурбонского и Оверньского, как того, кому Мы больше всего доверяем, принимая во внимание тот факт, что Наш покойный дорогой господин и отец, которого Бог так миловал, доверил ему управление и руководство Нашей персоной в период Нашего младенчества. […]
Да будет всем известно, что Наш упомянутый брат герцог Бурбонский, по великому соображению и по мнению других господ нашей крови, учрежден настоящим ордонансом в должности генерал-лейтенанта и уполномочен представлять Нашу персону во всём Нашем королевстве во время Нашего отсутствия[192]192
BNF, ms. fr. 5085, folo 8 ro-vo.
[Закрыть].
Этот ордонанс сопровождался письмом короля к добрым городам, в котором он рекомендовал полное повиновение своему лейтенанту[193]193
Lettres de Charles VIII, op. cit., t. IV, no 798.
[Закрыть]. Супруги Бурбонские, вдохновленные этим письмом, постарались быстро утвердить свою вновь обретенную власть. Согласно предписаниям государя, герцогу Бурбонскому следовало повиноваться так же, как и королю, которого он представлял, тем более что он обладал полномочиями "отправлять правосудие" и "поддерживать мир", иными словами, королевскими функциями, связанными с управлением королевством.
В период с 1484 по 1494 год произошли значительные изменения и они носили институциональный характер. Главное заключалось в письменном и теперь уже явном характере назначения герцога полноправным представителем короля, а не в характере возложенных на него полномочий, которые, безусловно, были более ограниченными, чем те, что осуществлялись им ранее. Этот год лейтенантства, по-видимому, стал поворотным моментом, а не просто этапом в постепенном становлении института регентства, которое впоследствии было задумано и учреждено Франциском I.
Лейтенанство 1494–1495 годов ознаменовало конец неформальной системы управления и теперь было узаконено королевским ордонансом. Впервые прерогативы представителя короля были четко определены (с некоторыми ограничениями) и соответствовали титулу, который и в этом случае не был регентским. Началась институционализация регентства, за которым снова стояли Анна и Пьер.
Возникает вопрос, почему термин генерал-лейтенант был предпочтен регентству. Точное и официальное определение прав и обязанностей герцога Бурбонского не повлекло расширение его полномочий. Напротив, оно устанавливало пределы, с которыми неофициальное регентство, ранее осуществлявшееся принцессой Анной, никогда не сталкивалось. Эта открыто провозглашенная власть была гораздо более ограниченной, чем та, что ранее осуществлялась не официально. Термин генерал-лейтенант подчеркивал представительский характер этой должности гораздо больше, чем термин регент, который был более сродни осуществлению королевской власти со всеми вытекающими отсюда суверенитетом и полномочиями. Попытка нормализовать ситуацию во время отсутствия короля преследовала две цели: позволить, временно представляющему короля лицу, управлять королевством обладая полной легитимностью и в то же время утвердить полный королевский суверенитет.
Мулен, столица королевства
На год Мулен стал столицей королевства, местом где проживала королева Анна Бретонская, находились королевская канцелярия и Большой Совет. В этот короткий период институционализированная власть заменила собой беспрецедентное сосуществование двух правительств – одного в Мулене, а другого в Италии. Королевский Совет стал двуглавым, одна его часть странствовала с королем, а другая, на протяжении всей итальянской экспедиции, оставалась в Мулене. Карл VIII неоднократно упоминал об этом положении в своих письмах. Иногда он говорит, что письма герцога Бурбонского были прочитаны "в Совете", то есть в присутствии советников, участвовавшими в военной кампании, а иногда он просит Пьера перебраться поближе к Италии и "привезти в Мулен канцлера и других членов королевского Совета, находящихся с ним"[194]194
Lettres de Charles VIII, op. cit., p. 285.
[Закрыть].
В королевстве осталась только малая печать, в то время как большая печать находилась в канцелярии Карла VIII в Италии. Это означало невозможность для герцога Бурбонского издавать основополагающие официальные акты и свидетельствовало о стремлении короля сохранить контроль над важными решениями, о чём свидетельствует отсутствие нормативных актов, подписанных Пьером, ограничившимся исключительно ролью администратора. В Мулене решались только рутинные вопросы.
Отношения, сложившиеся между Карлом VIII и Пьером, можно охарактеризовать как тесное и интенсивное сотрудничество. Эта пара обменивалась письмами почти ежедневно. Идея короля о разделении полномочий была очень четко основана на географическом принципе: Карл VIII отвечал за итальянские дела, а его лейтенант – за дела "за Альпами", то есть во Франции. Король предоставил своему лейтенанту максимальную свободу действий, уполномочив его "отдавать приказы за Альпами во всём, что [он] сочтет необходимым для блага [нашего] королевства"[195]195
Ibid., p. 216.
[Закрыть].
В большинстве писем король выражает своему лейтенанту полное доверие. В весьма комплиментарных выражениях король заверял герцога в полной поддержке Совета, сопровождавшего государя в Италию, относительно действий Пьера в качестве лейтенанта. Казалось, что герцог оказывает влияние на короля, которому он часто давал советы. Об этом свидетельствует ответ Карла VIII Пьеру, когда тот призвал короля вернуться во Францию:
Конечно, разделение правительства может показаться признаком потери влияния, но, скорее всего, это является доказательство способности герцога и герцогини Бурбонских удерживать власть и сохранять доверие государя.
Финансы и правосудие были двумя областями, которые король предпочел поручить герцогу. Это, естественно, повлияло на то, как Пьер осуществлял свою власть, отдавая предпочтение приоритетам, установленным Карлом VIII. Цели миссии герцога были двоякими: сохранять мир внутри страны и всеми средствами поддерживать войну за рубежом. Таким образом, роль Пьера заключалась в поддержании в королевстве своего рода статус-кво, когда все усилия были направлены на Италию, о чём свидетельствуют письма Карла VIII. Во Франции роль герцога была скорее исполнительной, чем директивной.
Война была делом дорогостоящим, и её последствия были особенно ощутимыми, поскольку прошло только несколько лет после окончания Безумной войны, опустошившей государственную казну. Находясь в Неаполе король постоянно требовал поддержки деньгами и войсками, которые могли бы быть быстро переброшены в Италию для пополнения королевской армии. Этого же хотел и герцог Орлеанский в своих многочисленных письмах Пьеру и в письме, которое он отправил лично Анне[197]197
Bibliothèque de l'Institut, ms. Godefroy 254 et 291.
[Закрыть]. В то время как Карл VIII сосредоточился на Неаполитанском королевстве, Людовик Орлеанский действовал на севере полуострова, стремясь захватить Милан, на который он претендовал как внук Валентины Висконти. Со временем тон писем становились все более настойчивым, и, не получив помощи, на которую рассчитывал, Людовики Орлеанский обратился к все ещё влиятельной Анне, умоляя её всячески поддержать короля в Италии.
Супруги Бурбонские, являвшиеся гарантами королевских финансов, с большой неохотой тратили все больше и больше средств на итальянскую экспедицию, которую они никогда не одобряли. Они предпочитали заниматься административным управлением королевством, поддерживая мир и борясь с грабежами солдат не получавших жалования. Изредка герцог присутствовал в Парламенте, чтобы добиться скорейшего разрешения судебных тяжб, а чаще всего – чтобы сообщить новости об итальянских делах. Его роль заключалась прежде всего в поддержании связи между Карлом VIII и королевскими чиновниками, а также в возвеличивании образа короля-завоевателя, одновременно укрепляя его политическую и символическую власть.
Карл VIII также поручил своему зятю роль своего дипломата и представителя на международной арене, особенно в отношениях с двумя враждебными державами – Империей и Испанией. По мнению Карла VIII, его лейтенант должен был выступать миротворцем, не вторгаясь в сферу переговоров о заключении договоров, оставшейся в компетенции короля. Поэтому именно в Мулене Пьер, вместе с супругой, принимал иностранных послов. Их главной задачей было снять напряженность, которая могла бы обострить франко-имперский конфликт. Герцог и герцогиня Бурбонские выступали в уже привычной для них роли миротворцев, и Карл VIII смог использовать их дипломатические способности с пользой. В письме от 12 августа 1495 года он выразил своё удовлетворение тем, как супруги Бурбонские приняли посланников Максимилиана для мирных переговоров[198]198
XXX
[Закрыть].
Испания же представляла реальную угрозу и Карл VIII поручил своему лейтенанту защитить королевство от войск, которые король Арагона сосредоточил в Руссильоне. Снова война угрожала королевству на его границах, и герцогской чете опять пришлось умиротворять своих европейских соседей.
Какое место занимала герцогиня во время лейтенанства её мужа?
Ордонанс Карла VIII дает возможность по-новому взглянуть на вопрос о месте Анны и её мужа во главе государства с 1490 года. Из этой ситуации вытекают два вопроса, оба из которых тесно связаны между собой. Почему в ордонансе нет упоминания о принцессе Анне? Какова была роль, некогда столь могущественной женщины, что трудно представить, чтобы она вдруг была отстранена от власти братом и мужем?
Кажется, что выбор мужчины для управления королевством явился частью исторической традиции, заключавшейся в том, чтобы не делегировать власть замужней женщине. Анна была женой человека, искренне преданного королю, опытного администратора, и более того, одного из самых важных принцев королевства с того момента как он стал герцогом Бурбонским и Оверньским. Теперь Пьер был главой прославленного и прочно обосновавшегося в королевстве рода, имевшего младшие ветви. Казалось почти естественным доверить власть этой престижной фигуре, воплощению образа великого сеньора и оплота королевской власти, благодаря своей преданности и работоспособности, которые больше не подвергались сомнению. Более того, Пьер был одним из немногих великих принцев, не покинувших королевство ради завоеваний в Италии.
Здесь стоит упомянуть манускрипт, содержащий иллюминированную копию королевского ордонанса 1494 года, поскольку в нём содержится информация о месте Анны во время лейтенантства её мужа[199]199
BNF, ms. fr. 5743.
[Закрыть]. Она могла быть заказана Бурбонами или подарена им самим королем и открывается иллюстрацией, изображающей государя, величественно восседающего под украшенным геральдическими лилиями балдахином, и держащего в руках королевские регалии. Карл VIII окружен представителями трех сословий королевства, но на общем фоне четко выделяются две фигуры. Пьер и Анна Бурбонские стоят бок о бок, справа от короля, который передает управление королевством своему зятю, изображенному с шейной цепью ордена Святого Михаила и поднятой рукой в знак принятия этих чрезвычайных полномочий. Именно эта пара, а не один Пьер, выделена анонимным иллюминатором этого манускрипта. Смысл этой миниатюры заключается в том, что герцог и герцогиня вместе управляли королевством в течение года отсутствия короля, с сентября 1494 по октябрь 1495 года.
Нет никаких сомнений в том, что Анна осуществляла власть, так, как она всегда делала до этого момента, оставаясь при этом в тени своего мужа. Письма, адресованные ей для получения её благосклонности или заступничества, охватывают весь период царствования Карла VIII без исключения, свидетельствуя о неизменности её влияния до 1498 года и даже после этого. Эти стихотворные строки сеньора де Ла Вогийона говорят сами за себя:
Кроме того, как свидетельствуют письма[201]201
BNF, ms. fr. 3924.
[Закрыть] членов семьи Бурбонов к Анне, последняя систематически получала сведения обо всём, что происходило во время итальянской экспедиции. Людовик Бурбон-Вандомский, принц де Ла-Рош-сюр-Йон, заверял Анну, что её пожелания были исполнены, и, что король о ней часто думает:
Зная её могущество многие дворяне, такие как сеньор де Равенштайн, поспешили заручиться рекомендациями Людовика Вандомского, чтобы быть представленными принцессе. В 1494–1495 годах Анна явно оставалась авторитетной персоной, несмотря на совершеннолетие короля, совпавшее с растущим интересом герцогской четы к делам Бурбонне и Оверни, которые отнимали у них все больше времени, особенно после рождения маленькой Сюзанны в 1491 году.
Анна, герцогиня Бурбонская и Оверньская
В то же время герцогская чета стала уделять много внимания управлению доставшимся им по наследству огромными владениями. Вернёмся на несколько лет назад. В разгар Безумной войны, когда весть о смерти 1 апреля 1488 года герцога Иоанна II Бурбонского дошла до супругов де Божё, Анна убедилась, что фортуна не перестает ей благоволить. Кардинал Карл Бурбонский был ещё жив, но у него не было законных потомков и Анна не сомневалась, что скоро станет герцогиней Бурбонской и Оверньской. Поскольку было бы опасно оставлять бес присмотра короля и театр военных действий, когда война была в самом разгаре и готовился решающий натиск в Бретани, принцесса 10 апреля одна покинула двор и отправилась в Мулен, а Пьер остался при Карле VIII.
12 апреля Анна присутствовала на похоронах своего деверя в усыпальнице Бурбонов в Сувиньи и торжественно въехала в Мулен, продемонстрировав жителям герцогства своё величие, тогда же она отправила двух эмиссаров к кардиналу Карлу Бурбонскому в Лион. Анна предложила законному наследнику герцогской короны доходы с Божоле, оцениваемые в 20.000 ливров, плюс пенсию в таком же размере, за отказ от герцогства в пользу Пьера де Божё. Больной и отчаявшийся кардинал принял предложения своей невестки, после чего, в сентябре того же года, скончался. Так супруги де Божё стали герцогом и герцогиней Бурбонскими.
Мудрая и дальновидная Анна ещё в 1487 году пересмотрела свой брачный договор с Пьером, получив от Карла VIII письмо, разрешающее супругам взаимное наследование. В отсутствие наследника, как это было в то время, такое положение позволяло Анне наследовать все владения Пьера, при этом земли полученные им в качестве апанажа короне после его смерти не возвращались.
С конца 1480-х годов герцогиня Бурбонская стала уделять внимание своему герцогству, хотя и не задерживалась там надолго. Затем ей приглянулся Мулен. В 1490 году честолюбивая принцесса организовала своему брату торжественный въезд в город, а визиты супругов в Мулен стали все более регулярными, да и сам король, похоже, оценил герцогскую столицу настолько, что вернулся туда на Рождество в сопровождении своей невесты Маргариты Австрийской.
Если 1488 год стал для супругов де Божё годом победы и апогея их власти в королевстве, то 1491 год был для них не менее значимым. Анна, лишившись сына и наследника, умершего в 1476 году, до этого момента не могла обеспечить дом Бурбонов детьми. Но 10 мая 1491 года родилась Сюзанна, и теперь все внимание и надежды были сосредоточены на этой девочке. У принцессы не было никаких сомнений, что Бог дал ей наследницу благодаря заступничеству святого Франческо да Паоло, калабрийского монаха, чья харизма и влияние при дворе, со времен царствования Людовика XI, были непревзойденными. С тех пор Анна не переставала укреплять семейное наследие Бурбонне, которое в будущем должно было достаться её дочери.
В 1488 году Анна и Пьер унаследовали герцогство, находившееся в зените своего могущества и славы. Оно больше напоминало суверенное государство, состоявшее не только из Бурбонне, но и Оверни, Форе, Божоле, Ла Марша и других графств и сеньорий, полученных или приобретенных супругами[203]203
A. Leguai, Histoire du Bourbonnais, Paris, Presses universitaires de France, 1960.
[Закрыть]. Анне достались, подаренные её отцом, графство Жьен и виконтства Туар и Шательро. В декабре 1489 года принцесса и её муж приобрели баронство Бурбон-Ланси, что стало первым шагом к расширению герцогства, которым Анна занималась всю вторую половину своей жизни. Продолжая политику территориального расширения, супруги приобрели виконтства Мюрат и Карла, а в 1505 году Сюзанна унаследовала от Матье де Бурбона (внебрачного сына герцога Иоанна II) сеньорию Ла-Рош-ан-Ренье. Во главе этого огромного государства Пьер и Анна Бурбонские утвердились как самая могущественная пара после короля и королевы Франции.
Благое правление герцогини
Следуя своему идеалу доброго правления, Анна взялась за модернизацию своих земель. Это новаторское начинание, призванное укрепить её власть, касалось как управления, так и экономики.
Чтобы успешно управлять герцогством, прежде всего необходимо было улучшить пути сообщения и организовать новые. Так, была построена дорога, соединяющая Мулен с Лионом через Роанн и Лапалис, что дало герцогству экономический толчок благодаря близости к Лионским ярмаркам. Была реконструирована и другая важная дорога, соединяющая две столицы (Мулен в Бурбонне и Риом в Оверни) через Сен-Пурсен, Монферран и Ле-Пюи, как и дороги, связывающие герцогство с Буржем и долиной Луары. Развивались речные пути, ведущие в Тур, Орлеан и даже Париж.
Благодаря этой политике модернизации супруги Бурбонские превратили Мулен в важнейший товарно-перевалочный пункт в сердце королевства, что только способствовало росту влияния их столицы. В то же время герцогиня предприняла меры по наведению порядка на дорогах, борясь с разбойниками и другими нарушителями. Королевским указом 1491 года был назначен специальный прево ответственный за борьбу с бандитизмом на дорогах, а Анна, чтобы предотвратить возможные нападения, напомнила о необходимости содержать в надлежащем порядке городские укрепления. Герцогский указ от 25 августа 1494 года подтвердил обязанность каждого жителя Божоле по очереди нести вахту на стенах замков и городов[204]204
AN, P 13883, C134.
[Закрыть]. Для принцессы Анны, как главы государства, сохранение мира и стабильности было приоритетной задачей.
Герцогская чета не пренебрегала и экономическим развитием своих владений. Об этом свидетельствуют шахты по добыче сульфата железа, меди и цинка в Вальторте (Божоле), которые Пьер Бурбонский и капитул Божё совместно эксплуатировали до 1514 года[205]205
M. Méras, "Anne et Pierre de Beaujeu en Beaujolais", dans Anne de Beaujeu et ses énigmes, Actes du colloque de Villefranche, mai 1983, Villefranche-sur-Saône, 1984, p. 46.
[Закрыть]. Другой пример – использование их лесных владений, расположенных на севере той же сеньории, и введение в 1517 году, по инициативе герцогини, систематической охоты на волков, пожиравших "скот и даже людей"[206]206
Ibid., p. 47.
[Закрыть]. Наконец, внимание, было уделено и торговле зерном, что было крайне важно в то время, когда голод был обычным явлением. Так, в 1501 году, когда в Божоле свирепствовал голод, Пьер отправил в Мулен аудитора, чтобы продать имеющуюся в запасе пшеницу и разузнать о бедняках, которым должны были предоставить зерно в долг и по более низкой цене. Наконец, чтобы сдержать рост цен и бороться с голодом в своей сеньории, герцог запретил экспорт зерна в Лион, хотя этот запрет вызвал недовольство правительства города на Роне, потребовавшего его отмены. Благодаря этим мерам герцог, как и его жена, стали восприниматься своими подданными как "добрые принцы".
Налогообложение также было одним из основных животрепещущих вопросов. После смерти Пьера в 1503 году герцогиня отправилась в поездку по добрым городам и созвала Провинциальные Штаты, чтобы наладить отношения дружбы и сотрудничества со всеми своими подданными. Поскольку младшая ветвь дома Бурбонов, Монпансье, тоже претендовала на герцогство, Анна постаралась предстать перед людьми во всём своём великолепии и могуществе, чтобы показать кто здесь настоящая и законная герцогиня. Хотя принцесса предоставляла добрым городам льготы и охотно вступалась за них в Парижском Парламенте во время судебных тяжб, она требовала взамен регулярной уплаты налогов, без которых её герцогство не могло ни функционировать, ни просто выжить. Поэтому в сентябре 1513 года она потребовала уплаты налогов, а затем в сентябре 1516 года созвала Провинциальные Штаты в Риоме, чтобы собрать причитающиеся ей подати. В сентябре 1521 года Анна вновь потребовала уплаты задолженностей по налогам, что свидетельствует о трудностях, которые она, несмотря на свою власть, испытывала в отстаивании своих прав[207]207
J. Teyssot, "Reine et princesse, Anne de France en Auvergne et Bourbonnais", dans Monique Chatenet et Thierry Crépin-Leblond, Anne de France. Art et pouvoir en 1500, Paris, Picard, 2014, p. 20.
[Закрыть]. Кроме того, ей пришлось столкнуться с конкуренцией в области налогообложения со стороны королевских чиновников. Так, жители герцогства Овернь предпочитали вести переговоры с королевским бальи, находившимся в Монферране, а не с сенешалем Риома, представлявшим герцогиню[208]208
Ibid.
[Закрыть].
Помимо налогового вопроса, герцогиня пыталась сохранить свои права и привилегии от посягательств королевской власти, которую она сама когда-то помогла укрепить, но чьи интересы теперь шли вразрез с её собственными.
