Текст книги "Дочь короля (ЛП)"
Автор книги: Обри Давид-Шапи
Жанры:
Биографии и мемуары
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)
Административные и институциональные реформы
Сыграв однажды решающую роль в управлении государством, Анна приступила к модернизации экономики и администрации своего герцогства. Обширность подвластной герцогине территории, означала, что культурная, языковая и правовая рознь препятствовала объединению и созданию эффективной и современной администрации.
Что мы подразумеваем под термином "современная", который может показаться несколько анахроничным? Около 1500 года, на заре эпохи Возрождения, современным считалось все, что основывалось на письменном слове и законе. Мы затронули эту тему, когда говорили об институционализации регентства, но динамика была глобальной. Такая остроумная и властная женщина, как Анна, очень рано осознала силу письменного слова. В герцогстве, где говорили как минимум на трех языках, принцесса старалась поощрять использование французского языка всеми жителями. Счета должны были вестись на французском, чиновников набирали при условии, что они свободно им владеют, а нотариусов поощряли использовать именно его, а не латынь[209]209
J. Cluzel, Anne de France: fille de Louis XI, duchesse de Bourbon, Paris, Fayard, 2002, p. 159.
[Закрыть]. Ордонанс 1518 года, касающийся Божоле, свидетельствует о том, насколько для герцогини была важна языковая унификация. Этим ордонансом, целью которого была реформа системы правосудия в Божоле, Анна, для составления всех процессуальных документов ввела французский язык. Судя по всему, герцогиня стала предтечей в своём административном и политическом управлении, поскольку подобное решение было принято почти за двадцать лет до эдикта Франциска I в Виллер-Котре, который установил французский язык в качестве официального языка для административных актов[210]210
M. Méras, "La grande ordonnance d'Anne de France, duchesse de Bourbonnais et dame de Beaujolais sur la justice en Beaujolais", Bulletin des amis de Montluçon, 3e série, 36, 1985, p. 21–36.
[Закрыть].
Примечательно, что в 1518 году, когда Пьер Бурбонский уже пятнадцать лет как умер, а Карл де Бурбон-Монпансье сменил его на герцогском троне в 1505 году, именно Анна выступила с инициативой такой реформы, что свидетельствует о её контроле над государственными делами до конца своей жизни.
Анна также заказала Жану д'Аргильеру, генеральному приемщику доходов графства Клермон-ан-Бовези, составление описи архивов Мулена, начиная с 1501 года[211]211
AN, P 1383.
[Закрыть]. Это начинание – ещё одно свидетельство того, какое значение принцесса придавала письменному слову и осознавала необходимость архивов для утверждения своих прав, какими бы они ни были.
Мы уже видели, насколько близкими и хорошими были отношения Анны с Парламентом и сколько раз она вмешивалась в судебные тяжбы. Правосудие было одним из столпов королевской власти и его отправление соответствовало идеалу доброго правления, которым была проникнута герцогиня, перенесшая его на свои владения. Так, ордонансом от 13 июля 1511 года она ввела в Божоле ежегодное проведение судебных ассизов, а не раз в три года, как это было до сих пор. Эта реформа была призвана ускорить отправление правосудия[212]212
M. Méras, "Anne et Pierre de Beaujeu en Beaujolais", dans Anne de Beaujeu…, op. cit, p. 48.
[Закрыть].
Как и письменное слово, закон играл основополагающую роль в сознании супругов Бурбонских. Об этом свидетельствует кодификация обычаев, которой они занялись вскоре после своего восшествия на герцогский престол. В 1493 году с санкции Карла VIII Пьер обязал герцогских чиновников кодифицировать обычаи, практики и нравы, основанные на традиционном праве, имевшего силу закона. Комиссары, назначенные Пьером, разъезжали по всему герцогству и собирали сведения об обычаях городов, церковников, горожан, дворян и юристов. Затем все это было проанализировано и записано[213]213
J. Cluzel, Anne de France…, op. cit., p. 161–162.
[Закрыть]. Можно представить себе, сколько труда было вложено в этот проект, завершившийся тем, что его результаты были оглашены в Мулене в присутствии самого герцога. В Бурбонне кодифицированные законы были обнародованы сенешалем в сентябре 1500 года. Герцог по какой-то причине не счел нужным, зарегистрировать эти законы в Парижском Парламенте, как того требовал ордонанс Карла VIII и поэтому именно Анне пришлось выполнить это требование в 1520 году по просьбе Франциска I, нуждавшегося в утверждении своей власти больше, чем его предшественники.
Наконец, герцогское правительство не переставало отстаивать свои интересы перед добрыми городами Муленом, Монлюсоном, Риомом и другими. Герцог и герцогиня усилили свою власть над муниципальными властями Мулена, что привело к реформе 1518 года, важнейшим пунктом которой стало введение права жителям самим избирать мэра. Кроме того, согласно ордонанса, герцог и его чиновники должны были обязательно приглашаться на все городские общие собрания, что символизировало власть герцога над своей столицей[214]214
O. Mattéoni, Servir le prince. Les officiers des ducs de Bourbon à la fin du Moyen Âge (1356–1523), Paris, Publications de la Sorbonne, 1998, p. 132–133.
[Закрыть]. В доказательство этого в 1518 году мэром был избран, не кто иной, как предложенный Анной, её секретарь и верный слуга Жан Шанто[215]215
BNF, ms. fr. 22299, folo 246, 250 et 253.
[Закрыть]. Мулен был центром герцогской власти, поэтому было важно, чтобы городом управлял надежный человек. Более того, столица стала "идеологической средой для возвеличивания герцогской власти"[216]216
Ibid., p. 135.
[Закрыть].
Сеть доверенных людей
Как и в прошлом, когда они находились во главе государства, супруги Бурбонские для укрепления своей власти использовали сети верных сторонников. В то время верные им люди были полностью зависимы от милости и благосклонности принца или принцессы, и всегда стремились заполучить какие-либо почести. Именно поэтому герцог и герцогиня вознаграждали доблесть и верность своих сторонников, даруя им членство в ордене Золотого щита и разрешая носить перевязь с девизом Бурбонов Espérance (Надежда).
Чиновники герцогов Бурбонских были очень многочисленны, а герцогская администрация имела четкую и эффективную структуру. Некоторые семьи оставили заметный след в истории герцогства конца XV – начала XVI веков: в частности, казначей герцогства, Франсуа Роберте с 1510 года стал магистром Счетной палаты. Несколько членов семьи Роберте, начав службу у Бурбонов, сделали успешную карьеру в королевской администрации. Семья Попильон была особенно предана герцогской чете: финансист Шарль Попильон был вознагражден за свою преданность Анной, уполномочившей его в 1495 году отправлять правосудие в только что приобретенной сеньории Руа, находившейся недалеко от Мулена. Его сын Пьер с 1515 года служил герцогам в качестве канцлера Бурбонне. Другой чиновник, Филибер де Ла Платьер, в знак уважения к своим покровителям установил в своём доме в Божоле каминную полку с девизом герцогов.
Супруги знали, как выразить свою признательность тем, кто им служил: именно поэтому, вступая на престол, Пьер де Божё не преминул наградить своих верных слуг из Божоле введя их в состав королевского правительства. В 1488 году Жан Кюйе был назначен генеральным казначеем финансов. Что касается Жана Дамона, секретаря короля Карла VIII, поставившего свои таланты на службу супругам де Божё во время эпистолярной войны с принцами, то он был назначен хранителем печатей герцогства Бурбонского[217]217
См. также, O. Matteoni, Servir le prince…, op. cit., p. 280–281.
[Закрыть].
В 1503 году, после смерти Пьера, Анна, не утратившая ни власти, ни превосходства, ни влияния, сохранила за собой право назначения герцогских чиновников, как и в прошлом, когда она стояла во главе государства. Она лично выбирала и назначала свой придворный персонал и секретарей, таких как верный Гийом де Жалиньи. Анна была единственным носителем власти, ведь наследнице герцогства, Сюзанне, было всего одиннадцать лет. В третий раз за свою жизнь Анна осуществляла своего рода регентство, сохранив за собой все герцогские прерогативы. Она утвердила всех чиновников, назначенных её мужем, что стало уникальным событием в истории герцогства[218]218
BNF ms. fr. 22299, folo 193 et suivantes.
[Закрыть], но, как мы знаем, принцесса не боялась ничего нового и беспрецедентного. Только в 1505 году, после свадьбы Сюзанны с Карлом Бурбон-Монпасье, она стала в источниках (1507 год) официально именоваться титулом вдовствующей герцогиней[219]219
P. Pradel, Anne de France…, op. cit., p. 192.
[Закрыть]. Однако Анна продолжала управлять герцогством и сохраняла контроль над принятием ответственных решений, о чём свидетельствуют назначения на различные должности, сделанные ею между 1505 годом, когда на герцогский престол вступил Карл III Бурбон-Монпасье, и 1522 годом, годом её смерти[220]220
BNF ms. fr. 22299, folo 200 et suivantes.
[Закрыть]. В свою очередь, Карл III ввел в герцогскую администрацию новых людей из своих владений в Монпансье – Гийома де Мариллака и Жана де Л'Эпиталя, но при этом теще не пришлось увольнять своих самых преданных слуг.
Что касается практики власти, то очень интересно отметить параллель, которую можно провести между правлением принцессы Анны королевством и тем, как она осуществляла власть в герцогстве. Политическая практика в обоих случаях была схожей, ею двигали схожие идеалы и идентичные цели, которые можно выразить словами: эффективность, прагматизм и общественное благо. В паре с мужем, а затем и самостоятельно герцогиня способствовала формированию в своём герцогстве структуры централизованного государства, что вступило в противоречие с королевской властью, стремившейся к расширению и самоутверждению. Смогло бы зарождающееся абсолютное государство смириться с существованием в сердце королевства этого последнего автономного герцогства?
Обеспечение выживания герцогства
Этот вопрос довольно быстро встал перед Анной и был всесторонне ей обдуман. Она сделала все возможное, чтобы обеспечить выживание своего герцогства.
В 1498 году, как только Людовик XII вступил на престол, принцесса позаботилась о том, чтобы сохранить герцогство Бурбонское за собой. Поэтому она буквально заставила короля подписать соглашение, по которому после смерти Пьера все его владения переходили ей.
После смерти Пьера Анна предстала в глазах жителей Бурбонне как титулованная герцогиня: хотя сама она в переписке называла этим титулом свою дочь Сюзанну и её мужа коннетабля Бурбонского, в городах же Оверни, четко осознававших, кому на самом деле принадлежит власть, дело обстояло иначе[221]221
J. Teyssot, Riom, capitale et bonne ville d'Auvergne, 1212–1557, Nonette, CREER, 1999, p. 293–298.
[Закрыть].
Брак Сюзанны с Карлом Бурбон-Монпансье в 1505 году стал венцом усилий и стратегии герцогини по сохранению и укреплению герцогства Бурбонского. По словам Клода де Сейселя, разрешив этот брак между двумя кузенами, король Людовик XII гарантировал, что "дом Бурбонов будет и останется великим и могущественным, как прежде"[222]222
Cl. de Seyssel, Les Louenges…, op. cit., p. 204–205.
[Закрыть].
Брак Сюзанны стал поводом для одного из редких споров между Пьером и Анной. Муж хотел выдать дочь замуж за герцога Карла Алансонского, первого принца крови, но Анна не разделяла его взглядов и предпочла последнему Бурбона-Монпансье, который, по общему признанию, был не слишком блестящей партией. В отсутствие сына-наследника проект этого брака имел прежде всего стратегическое значение. Все надежды на продолжение благородного и почтенного рода возлагались на единственную наследницу герцогской четы, которая одна могла предотвратить его угасание. Переговоры и заключение этого брака были отмечены напряженностью, лежавшей в основе отношений между старшей ветвью Бурбонов и ветвью Монпансье, возглавляемой Жильбером, отцом будущего зятя Анны, Карла III.
Основной пункт разногласий касался наследования герцогства Бурбонского в отсутствие наследника мужского пола – проблема, которая существовала уже несколько десятилетий и регулярно всплывала вновь и вновь. В 1473 году, женившись на принцессе Анне, Пьер де Божё согласился с принципом возвращения всех владений, долгое время принадлежавших дому Бурбонов, короне, если он или его брат Иоанн II умрут не оставив наследника мужского пола. Но воцарение Людовика XII стало для герцогской четы благоприятным моментом. В письмах, датированных маем 1498 года, король распорядился отменить все пункты брачного договора, касающиеся отсутствия наследника мужского пола и предоставил Сюзанне право наследовать владения своих родителей и таким образом передать герцогство своим детям. Бурбоны-Монпансье были этим раздосадованы и поэтому Людовик, старший сын Жильбера и брат Карла, выразил свой официальный протест.
Пожалуй, что выбор Пьером герцога Карла Алансонского в качестве жениха Сюзанны можно попытаться объяснить желанием отомстить семье Монпансье. Однако мог ли столь далеко идущий брак быть основан только на этом желании? Так что, этот аргумент вряд ли правдоподобен. У Пьера наверняка были политико-стратегические мотивы, в то время как его жена предпочла не герцога Алансонского а Людовика Бурбона-Монпансье. Празднование помолвки Сюзанны с Карлом Алансонским, 21 марта 1501 года, в присутствии Людовика XII можно объяснить лишь вмешательством самого короля, поскольку, последний не был заинтересован в заключении брачного союза между двумя представителями дома Бурбонов. Объединение соседних владений располагавшихся в самом центре королевства, неизбежно усилило бы этот герцогский дом, который был для короля потенциально опасен, поскольку включал в себя его бывших врагов.
С другой стороны, брак наследницы Бурбонов с герцогом Алансонским представлял в глазах короля меньший риск. Это объяснялось как географическим расстоянием между их владениями, так и политическими причинами, поскольку предыдущий герцог, Рене Алансонский, во время Безумной войны был другом и верным союзником Людовика XII. План выдать дочь замуж за Карла Алансонского, возможно, был навязан герцогу Бурбонскому королем в обмен на уступки, связанные с наследованием герцогства, и это не было просто жаждой мести семье Монпасье, к которой Пьер, похоже, даже не стремился.
То, что Анна в то время выступала за брак своей дочери Сюзанны с Людовиком Бурбон-Монпансье, наследником владений этой ветви рода, можно объяснить её желанием всячески укрепить дом Бурбонов. Вполне вероятно, что она, мягко говоря, недолюбливала Карла Алансонского, происходившего из рода, известного своими многочисленными мятежами против королевской власти. Естественно, что после смерти Людовика Бурбон-Монпансье в августе 1501 года герцогиня обратила своё внимание на его младшего брата Карла. В 1503 году после смерти матери Карла Клары Гонзага, а затем в октябре 1503 года герцога Пьера, Анна взяла осиротевшего принца на воспитание при своём дворе в Мулене.
Тогда же Анна немедленно разорвала помолвку Сюзанны с герцогом Алансонским и организовала её брак с Карлом Бурбон-Монпансье. Брачный контракт от 26 февраля 1505 года не оставляет сомнений в желании герцогини Бурбонской сохранить единство своих владений: в одном из пунктов было прописано, что она передает все своё имущество в дар Сюзанне и её мужу Карлу, а супруги обязуются завещать все своё имущество друг другу.
Историк Дени Крузе ставит под сомнение реальность желания герцогини выдать Сюзанну замуж за Карла Бурбон-Монпансье. По его мнению, этот брак стал результатом давления со стороны подданных герцогства, науськанных молодым графом. Желая остаться под властью дома Бурбонов, они должно быть оказали давление на Анну, чтобы та разорвала помолвку Сюзанны с герцогом Алансонским.
Однако рассказ Гийома де Мариллака об официальном оформлении решения герцогини показывает, что она хотела использовать такие слухи для распространения этой новости, не желая представлять её как исходящую непосредственно от неё самой. Анна, всегда чувствовавшая необходимость поддерживать мир и гармонию в обществе, хотела избежать напряженности в отношениях с семьей Алансонских и разорвала помолвку мягко, выставив себя объектом давления со стороны подданных Бурбонне. Она давно привыкла к такому осторожному и скрытному подходу. "Поэтому она побудила герцога Алансонского заявить, что решение о разрыве помолвки было принято не из враждебности к нему, а чтобы избежать кризиса в отношениях между герцогиней, её подданными и графом Бурбон-Монпасье"[223]223
D. Crouzet, Le Connétable de Bourbon…, op. cit., p. 265.
[Закрыть]. По крайней мере, так трактует события Гийом де Марильяк. Таким образом, желание принцессы было направлено на сохранение мира и общественного блага. В самом герцогстве она использовала хорошо зарекомендовавшую себя риторику образцовой принцессы, отвергающей тираническое использование власти и следующей рекомендациям своих советников.
Что бы ни говорил Марильяк, вполне вероятно, что герцогиня Бурбонская выступала за брак своей дочери с молодым графом Бурбон-Монпансье, прежде всего по стратегическим и, возможно, эмоциональным причинам. В письме Анны брак между двумя кузенами представлен как результат гармоничной политической воли, которую разделяли герцогиня, Людовик XII и Анна Бретонская, а также все подданные герцогства. Помолвка рассматривалась как плод сближения и единства взглядов различных носителей власти (королевской, герцогской и сеньориальной), а также как средство достижения политической и социальной гармонии:
Если поставить этот брачный союз в один ряд с теми, что были организованы Анной с начала 1480-х годов, то он логично становится кульминацией политики и стратегии, направленной на укрепление дома Бурбонов. Тот факт, что Сюзанна была единственным ребёнком, усилил её значение как наследницы, ставшей на заре XVI века важной пешкой на матримониальной шахматной доске, настолько, что Анна некоторое время рассматривала возможность выдать её замуж за сына Максимилиана Австрийского, Филиппа Красивого.
Брак Сюзанны с будущим коннетаблем положил конец двум угрозам: территориальным спорам с младшей ветвью дома Бурбонов, Монпансье, и поглощению герцогства Бурбонского герцогством Алансонским. Таким образом, по крайней мере, временно, интересы Сюзанны и дома Бурбонов были защищены. Этот брак между принцем и принцессой из рода Бурбонов, похоже, стал последним камнем в здании, умело и терпеливо возведенном Анной. Клод де Сейсель был прав, говоря, что на заре XVI века дом Бурбонов был, безусловно, самым могущественным аристократическим семейством в королевстве, благодаря эффективной политике, проводимой герцогиней Анной.
При герцоге Пьере и герцогине Анне, обладавших огромной властью, герцогство переживало свой расцвет, так, супруги могли чеканить собственную монету, вершить правосудие и взимать налоги, не обращаясь к королю, хотя эти прерогативы являлись основной частью королевского суверенитета.
Признаком прогресса королевской власти в ущерб власти великих феодалов стало то, что при Франциске I такая практика стала невозможной. Тогда же Анна была вынуждена лишь беспомощно наблюдать за тем, как королевская власть неумолимо укрепляется а её герцогская в то же время ослабевает. Чтобы добиться исполнения своих решений, ей теперь приходилось обращаться за санкцией непосредственно к королю. В марте 1521 года, всего за несколько месяцев до своей смерти, принцесса, некогда столь могущественная, была вынуждена представить кодифицированный сборник законов Бурбонне на утверждение королю Франциском I, что тот и сделал но с формулировкой "нашей суверенной властью и королевским авторитетом".
Глава 8.
Просветитель и гуманист
Как мы уже упоминали, принцесса Анна была грамотной и образованной женщиной, получившей хорошее образование под присмотром своих родителей Шарлотты Савойской и Людовика XI, которые сами слыли библиофилами.
Идеальная принцесса, зерцало добродетели
Образование и культурность считались необходимыми для королев и принцесс. Дюран де Шампань, автор труда Мир дам (Miroir des dames) написанного в начале XIV века, считал, что "мудрая женщина является основой своего дома"[225]225
D. de Champagne, Le Miroir des dames, Camillo Marazza (éd.), Paris, Champion, 1978, p. 85.
[Закрыть]. Эти вступительные слова к его зерцалу, посвященному средневековым принцессам, являются квинтэссенцией мышления того времени. Мудрость (знания) была плодом хорошего образования, отвечающим этическим требованиям предъявляемым к знатным дамам. Женщина сама по себе должна быть мудрой, чтобы поступать и благоразумно и как добрая христианка. Она также должна быть мудрой наставницей для других, как мать, ответственная за воспитание своих детей. Поэтому на каждой женщине лежит тяжелая задача обеспечить детям, достойное их, образование в рамках христианской традиции. Понятие дом, о котором говорит Дюран де Шампань, гораздо шире, чем просто место проживания и выходит за рамки частной сферы, включая в себя двор и королевство, если речь идет о принцессе или королеве.
Автор не преминул отметить, что королевы, принцессы и фрейлины являются "публичными персонами". Принцесса Анна явно была из этой категории дам, чье влияние выходило за рамки семейной сферы и распространялось на двор, а затем и королевство. Такое положение накладывало определенные обязательства. Требование мудрости предполагало наличие образования, поскольку "каждая дворянка должна быть образована путем усердного приобретения добродетелей"[226]226
Ibid.
[Закрыть]. Автор заходит ещё дальше, утверждая, что "благоразумная дама должна познать саму себя", что соответствует неоплатоническому стремлению к самоанализу, подхваченному гуманистами эпохи Возрождения. Это самопознание было необходимо для обретения добродетели.
Таким образом, принцесса Анна предстает идеалом мудрости, одновременно обладающим благоразумием и знаниями. Этот идеал преследовал две цели. Королева (как и все великие принцессы) должна была быть образцом для своих подданных как в поступках, так и в словах. Следуя примеру Девы Марии, "женщины, облеченной в солнце", явившейся с небес и описанной Святым Иоанном в Апокалипсисе, королева, женщина света, "распространяет своё сияние на весь мир"[227]227
Ibid., p. 139–140.
[Закрыть] через свою добродетель и культуру. От принцессы также ожидалось, что она будет достаточно культурной, чтобы как глава королевства выполнять свои многочисленные обязанности, особенно те, которые касались практики управления.
Кристина Пизанская, чье влияние на Анну хорошо известно, пошла по стопам Дюрана де Шампань. В своей Книге о трех добродетелях она показывает "девушку-ученицу", выступавшую от имени трех "женских добродетелей" (Разума, Благородства и Справедливости) и излагающую следующее:
Необходимо, чтобы те, кого Бог поставил на вершину власти и господства, как женщины, так и мужчины, были более требовательны к себе, чем другие люди, для того чтобы их репутация была более почтенной, и, чтобы они были для своих подданных зерцалом и примером добрых нравов[228]228
Ch. de Pizan, Le Livre des trois vertus, op. cit., p. 9.
[Закрыть].
Анна неукоснительно следовала этой традиции, делающей образование основой морального и интеллектуального развития каждого принца и принцессы. Это подтверждается тем, что в своих Наставлениях она говорит своей дочери Сюзанне: "В благородной женщине нет ничего более восхитительного, чем добродетельная мудрость"[229]229
Anne de France, Enseignements à sa fille…, op. cit., p. 89–90.
[Закрыть]. Анна настаивает на приобретении знаний и обучении добродетели, которые не должны быть притворными и которые, по её мнению, неразрывно связаны:
Поэтому я советую тебе запечатлеть их в своём сердце, чтобы они служили тебе вечно и были твоим правилом в любом возрасте, ты должна знать, что учиться никогда не стыдно. А для этого общайся с мудрыми людьми, чтобы усвоить и сохранить в памяти добрые учения и доктрины. И не будь одной из тех глупых хвастуний, которые, когда их мягко упрекают или учат, обижаются и тем усугубляют своё невежество, потому что в своей хвастливости они считают себя самыми мудрыми и учеными, и таким образом погрязают в собственном невежестве[230]230
Ibid.
[Закрыть].
Анна также отмечает, что для обретения мудрости и добродетели необходимость познавать саму себя. Именно этим советом герцогиня Бурбонская завершает свой труд, с любовью посвященный своей дочери. Поэтому именно из любви принцесса исполняет своё долг наставницы, коренящийся в её женской природе. Тем самым она пошла по стопам таких великих королев и принцесс, как Бланка Кастильская, которую считали образцом образованности и благочестия, Жанна Французская, королева Наваррская, и Маргарита Йорк, все из которых придавали воспитанию огромное значение.
