Текст книги "Дочь короля (ЛП)"
Автор книги: Обри Давид-Шапи
Жанры:
Биографии и мемуары
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
Место в истории могущественных женщин
Превознося королевскую родословную, Анна не только укрепляла свои власть и престиж, но и стремилась вписать в историю собственные начинания в области управления государством. Сочинение собственной истории направленное на то, чтобы доказать эффективность своей политической деятельности было характерным для многих принцесс, так или иначе осуществлявшим власть. Таким образом, Анна, как и её современницы и те, кто последовал за ней, стремилась вписать себя в канву истории в качестве представителя женской власти.
Благодаря книгам, которые она прочла, принцесса смогла ознакомиться с жизнеописаниями женщин Античности, Ветхого Завета и французской истории, являвшихся образцами для подражания, что повлияло на формирование её мышления и дало представление о канонах хорошего поведения, которых она стремилась придерживаться. Боккаччо и Кристина Пизанская в своих произведениях приводят множество примеров выдающихся женщин, как в политическом, так и в моральном плане.
Кристине Пизанской в Книге о граде женском высказала идею о создании и развитии города дам, где "будут жить только прославленные женщины с доброй репутацией"[348]348
Ch. de Pizan, Le Livre De la Cité des dames, op. cit., p. 44–45.
[Закрыть]. Автор начинает рассказ о королевах и принцессах Франции с Фредегонды, которую она реабилитировала, заявив, что та "очень мудро управляла королевством Франция после смерти своего мужа". Далее Кристина повествует о Бланке Кастильской, "благоразумной во всех обстоятельствах", о королеве Жанне, вдове Карла IV, её дочери, герцогине Орлеанской, и герцогине Анжуйской, дочери Карла де Блуа. Овдовев, эти принцессы отличались добродетелью и хорошим управлением своими владениями, лучшим, чем это могли бы сделать мужчины.
В Хронике Рено Гавара правление Анны вписано в ряд деяний влиятельных женщин и королей Франции предыдущих эпох. Автор хотел "прояснить и опровергнуть неуместное мнение тех, кто считает, что ни одна женщина не должна иметь власти над королем и управлять королевством"[349]349
BNF, ms. naf. 4517.
[Закрыть]. С этой целью, в попытке обосновать способность женщин управлять государством, он включил Анну в ряд знатных женщин, повлиявших на судьбу Франции, для чего использовал три последние буквы слова "Francia":
С – Клотильда (Clotilde), стоявшая у истоков христианизации королевства Франция, благодаря добрым наставлениям в вере, которые она дала своему мужу Хлодвигу, в то время язычнику.
I – Жанна д'Арк, ответственная за коронацию славного короля Карла, победоносного и добро правившего.
Под А подразумевается Анна, которая была, есть и будет столпом безопасности персоны короля Карла VIII и организатором подавления многих из величайших мятежников против него среди его подданных, которые силой оружия объявили себя врагами короля и королевства, и которые благодаря мудрым и решительным действиям упомянутой Анны были усмирены и приведены в подчинение воле вышеупомянутого короля Карла[350]350
Ibid., folo 4 vo.
[Закрыть].
Таким образом, принцесса Анна является кульминацией этих женщин, использовавших свою власть и авторитет на благо королевства. Автором восхваляется власть супругов де Божё, на которой Анна основывала всю свою политику и упоминается, что именно вместе и по взаимному согласию Клотильда и Хлодвиг переименовали городок Лютецию, в честь Париса, в Париж.
Анна следовала по стопам двух исключительных женщин: Святой Клотильды, благодаря которой королевство приняло христианскую веру, а значит, и Истину, и Жанны д'Арк, героини, сражавшейся за законного короля и принесшей себя в жертву за королевство, таким образом полностью выполнив свою божественную миссию. Следуя их примеру, принцесса Анна стала оплотом королевской власти, защищая королевскую власть от тех, кто отказывался подчиниться воле государя. Она также выделяется своей эффективностью правления в прошлом, настоящем и будущем, в своего рода вечности, как правило, имеющей божественное начало. В связи с этим не является ли упоминание, в качестве предшественниц Анны, Клотильды и Жанны д'Арк, явно ведомых Богом, способом косвенного указания на провиденциальный характер её деяний в трудное для королевства время? И действительно, автор Хроник отводит Анне роль, эквивалентную роли Жанны д'Арк, которую Кристина Пизанская считала не просто амазонкой, языческой воительницей, но женщиной, превосходящей мужчин, поскольку Бог вложил в неё больше мужества, чем в любого из них[351]351
Ch. de Pizan, Le Ditié de Jeanne d'Arc, strophes 26 et 34.
[Закрыть].
Будучи женщиной облечённая властью, герцогиня Бурбонская, таким образом, была частью процесса, который был одновременно историческим, провиденциальным и спасительным. Автор книги Старшая дочь фортуны, обращаясь к поэту Алену Шартье, сожалел, что тот, умерший в 1430 году, не смог воспеть величие принцессы Анны. В своей Четырехголосой ивективе (Quadriloge invectif), написанной в 1422 году, Шартье, служивший секретарем Карла VII, высказал мысль о том, что Жанна была избрана Богом для воплощения правого дела священного королевства[352]352
D. Fraioli, "L'image de Jeanne d'Arc. Que doitelle au milieu littéraire et religieux de son temps", dans Jeanne d'Arc, une époque, un rayonnement, Paris, CNRS, 1982, p. 194.
[Закрыть]. В одном из писем он назвал Жанну д'Арк посланницей Бога, "необыкновенной девой, достойной всяческой славы, похвалы и божественных почестей", а также сравнил её с Геркулесом, Александром, Ганнибалом и Цезарем[353]353
J. Laidlaw, "Les belles dames sans mercy d'Alain Chartier", dans Autour de Marguerite d'Écosse…, op. cit., p. 43.
[Закрыть]. Ссылка на Алена Шартье означала обращение к памяти о Жанне д'Арк и хоть и неявно проводила параллель между ней и Анной. В 34 строфе автор Старшей дочери фортуны советует "англичанину" не "вступать в ссору" и возвращаться "восвояси", потому что "он встретит столь же для себя ужасное как Дева"[354]354
"L'Ainsnée fille de fortune…", dans Mémoires…, op. cit., vers 34, p. 586.
[Закрыть]. В этом произведении Анна оказалась вписанной в нить истории как новая Жанна д'Арк.
Принцесса не только стремилась повлиять на ход истории своей практической политикой, но и, несомненно, пыталась организовать её написание, ведь две главные хроники правления Карла VIII были составлены близкими к ней людьми. Гийом де Жалиньи, автор Истории короля Карла VIII (Histoire du roi Charles VIII), служил секретарем принцессы, а Гийом де Марильяк, автор Жизнеописания коннетабля Бурбонского (Vie du connétable de Bourbon), мужа Сюзанны, утверждал, что писал "под присмотром мадам", представив её как открыто участвующую в написании истории.
Таким образом, книги по истории служили как для самообразования, так и для распространения политических идей, отражавших амбиции принцессы в отношении самой себя, королевства и герцогства. Знание истории было для Анны необходимостью, что объясняет приобретение ей для личного пользования, Больших французских хроник[355]355
BNF, ms. fr. 2608.
[Закрыть]. В этой же связи, в конце 1490-х годов был выполнен и посвящен ей и её мужу перевод Жизни Ганнибала Плутарха[356]356
BNF, ms. vélins 124 f, fonds Rothschild 3151 (2503a).
[Закрыть]. В последствии поэт Пьер де Ронсар вспоминал о любви королевы Екатерины Медичи к книгам по "истории французов", и о её стремлении к учебе и познаниям, чтобы лучше управлять страной.
Книги и продвижение женской власти
Книги на тему власти женщин составляли значительную часть библиотеки принцессы. Интерес Анны к этой теме разделяли все девушки, которых она воспитывала: Анна Бретонская, Луиза Савойская, Маргарита Австрийская, Сюзанна Бурбонская. В романе Неф добродетельных дам Симфорьен Шампье не скрывает своих намерений и в прологе заявляет о своём желании написать роман для того:
В том же духе написаны Истинное мнение защитника дам (La Vray Disant Advocate des dames) Жана Маро для Анны Бретонской, Деяния королевы Бланки Кастильской (Gestes de Blanche de Castille) Этьена Ле Блана для Луизы Савойской[358]358
BNF, ms. fr. 5715.
[Закрыть] и Украшение и торжество дам (Le parement et triumphes des dames) Оливье де Ла Марша, посвященное Маргарите Австрийской, копию которого имела Сюзанна Бурбонская. Хотя все эти авторы не возвеличивали какую-либо конкретную даму, их целью было составление списка моральных качеств, узаконивающих активное участие женщин в управлении государством. Ссылаясь на эти исторические примеры, они стремились продемонстрировать способность женщин к управлению.
Все эти работы были опубликованы в период правления Анны, в 1488 году, одновременно с трактатом о Салическом праве, переизданы в 1522 году, накануне второго регентства Луизы Савойской, и в 1557–1558 годах, когда регентшей стала Екатерина Медичи.
От аллегории к мифу
Как пишет Синтия Дж. Браун, книги для женщин предназначались не только для нравоучений, но и для пропаганды их добродетелей и создания привлекательного образа[359]359
C. J. Brown, The Queen's Library: Image-Making at the Court of Anne of Brittany, 1477–1514, Philadelphie, University of Pennsylvania Press, 2010.
[Закрыть]. Анна стремилась создать свой, соответствующий её идеалам образ. Многочисленные произведения возвеличивали её личность, придавая власти, которой она обладала, значение, выходящее за рамки политического и воображаемого. Литераторы изображали её неразрывно связанной с королевской властью, частью которой она являлась из-за кровного родства с монархом. Она предстает как связующее звено между королем и королевством, и даже между божественным и человеческим, благодаря провиденциальному характеру её миссии, характеризуемой как спасительная.
По просьбе Анны или по своей собственной инициативе авторы восхваляли её совершенство, совпадающее с величием её политической миссии. Дочь Людовика XI была представлена воспевавшими её литераторами, как зерцало добродетели и совершенства. Автор книги Старшая дочь фортуны написав, что "её добродетель так высока, / Что в ней нет ни одного изъяна", представляет Анну как идеальный образ принцессы, который она сама, несколько лет спустя, приводит в своих Наставлениях. И далее автор пишет:
Что касается верного Жака де Брезе, то он завершил своё стихотворение Похвала мадам Анне Французской (Louanges de madame Anne de France) утверждением, что высшим достижением "победоносного короля" Людовика, было "рождение Анны Французской"[361]361
J. de Brézé, La Chasse, les dits du bon chien Souillard et les Louanges de madame Anne de France, op. cit., p. 66.
[Закрыть], и что за это он заслуживает канонизации. Религиозные мотивы быстро проникли в хвалебные славословия, и принцесса вскоре стала ассоциироваться с образом Девы Марии.
Подобно небесной Деве, она стала "метрессой" всех "женщин Франции", той, кому все могли и должны были подражать. Более того, она – "зерцало дам / Образец которому все следуют", "правительница женщин и поводырь за которым все идут"[362]362
Ibid., p. 65.
[Закрыть], та, чья добродетель и совершенство превосходят всех дам и принцесс. Здесь мы видим уподобление женщины-правительницы – святой, и более того, Деве Марии, перед которой должны склоняться все без исключения, поскольку:
Она больше, чем просто земная государыня, поскольку её необыкновенный характер заставляет женщин всех сословий, и даже королев, перед ней преклоняться.
Джованни Микеле Нагонио говорит об Анне как о "лучезарном свете, незапятнанном образце честности и скромности"[364]364
BNF, ms. lat. 8133.
[Закрыть], что созвучно догме о непорочном зачатии, активно пропагандировавшейся Церковь. Анна стала воплощением столь многих добродетелей, поскольку являлась "шедевром, рождённым в доме / флер-де-лис облагодетельствованного Богом"[365]365
Ibid.
[Закрыть].
Начиная с XV века с Богородицей обычно ассоциировались только королевы Франции. Но Анна за свои выдающиеся качества и добродетели встала в один ряд с ними.
Помимо сравнения с Девой Марией, литераторы называли Анну женщиной с твёрдой силой воли. Это качество можно было выразить только через сравнение принцессы с мужчинами, поскольку оно, кажется, выходило за рамки представлений этих авторов о женском характере. Хотя это не было новшеством, ведь когда-то Бланка Кастильская сравнивалась с мужчиной благодаря своему твёрдому характеру, возвышавшему её над представительницами своего пола.
Исключительное положение Анны подчеркивается и автором Старшей дочери фортуны, утверждающим, что она превосходит всех людей по добродетели и даже совершенству, тем самым оправдывая её нахождение во главе государства:
Таким образом, принцесса Анна превосходит как мужские, так и женские образцы для подражания, включая героинь прошлого, чьи достоинства она переняла, но не имела их недостатков. Женщина-героиня олицетворяла воительницу, не колеблющуюся проливать кровь ради защиты своей страны. Анна также выполняла эту миссию защитницы нации, но отличалась презрением к насилию и неприятием кровопролития. Именно поэтому автор Старшей дочери фортуны утверждает, что принцесса по своим моральным качествам намного превосходит Юдифь, Эсфирь, Дидону и Семирамиду, не говоря уже о Пентесилее, Тамарис и Синопе. И в этом решающую роль играют её христианские добродетели. Анна – больше, чем просто героиня, она "более женственна, / гораздо более невинна, / И обладает более очаровательным лицом", чем все эти прославленные женщины, жившие когда-то до неё[367]367
Ibid., p. 581–582.
[Закрыть]. Будучи победительницей и могущественной женщиной, Анна, всё-таки, больше соответствует образцу придворной дамы, чем образу жестокой героини-воительницы. В литературе она превзошла женские образцы, созданные Боккаччо и Кристиной Пизанской.
Провиденциальная судьба
Подобно Деве Марии, посреднице между земным и небесным миром, принцесса выступала в роли связующего звена между королем и его подданными. Более того, Анна выделялась своей ролью спасительницы королевства и тем влиянием, которое она своей политикой оказала на ход истории.
Тем, кто пел ей дифирамбы, казалось очевидным, что такие деяния возможны только потому, что принцесса любима Фортуной и послана Богом для выполнения спасительной миссии на службе королевству и королевской власти. Этим и объясняется название книги Старшая дочь фортуны, автор которой настаивает на на том, что принцесса благословлена и одарена благосклонностью Небес, и именно "Бог определил" её владычество, "которым теперь все восхищаются"[368]368
Ibid., p. 588.
[Закрыть]. Это мнение разделял и Жак де Брезе, считавший, что бессмысленно противостоять женщине, избранной Небесами.
Более того, принцессу превозносили как воплощение политической надежды для королевства, которое она же и спасла:
Кто хочет увидеть ту, кто своими деяниями
Спасла честь французов перед всем миром.
Кто хочет увидеть истинную владычицу,
Во всей её несравненной красе.
Приходите и полюбуйтесь ею в саду надежды,
Посаженном принцессой Анной Французской[369]369
J. de Brézé, La Chasse, les dits du bon chien Souillard et les Louanges de madame Anne de France, op. cit., p. 64.
[Закрыть].
Её особенно плодотворная политическая деятельность вселяла надежду в целую нацию, ведь в руках этой женщины были бразды правления государством, в котором она должна была установить мир. Анна уподоблялась Деве Марии, вратам к Небесам и спасению души, её земному отражению, спасшей свой народ и сохранившей его честь – добродетель столь основополагающую, что без неё жизнь бессмысленна. "Регентство" явилось символом надежды, в ожидании, что молодой государь станет достаточно взрослым, чтобы править самостоятельно. Упомянутый "сад надежды" является метафорой королевства, хранимого и ведомого нежной но твёрдой рукой Анны. Несомненно, это также отсылка к девизу Бурбонов Надежда. Подобно Деве Марии, покровительнице и защитнице тех, кто обращается к ней в молитвах, Анна является покровительницей и защитницей королевства и королевской власти, которым она вернула их утраченную было силу:
Здесь Анна представлена как оплот королевской власти, опора "правды, чести и разума". Политические заявления постоянно подчеркивали её решимость рассматривать все свои деяния и решения исключительно с точки зрения служения королю. Слова поэта наглядно иллюстрируют связь между её словами и делами. Высказанные намерения нашли воплощение в политике, буквально спасшей Карла VIII и его королевство. Правление принцессы полностью легитимированное её деяниями достигло своей конечной цели – консолидации и укрепления королевской власти перед лицом многочисленных врагов. Таким образом, Анна, верная королевскому роду и девизу Бурбонов Надежда стала олицетворением надежд целого королевства.
Если в конце XV века короля стали уподоблять солнцу, то принцесса воплотила в себе свет, пришедший с небес и заливший королевство своим сиянием. Над королевством забрезжил новый день, знак политического возрождения, единственной целью которого было общее благо. Образ светила восходящего из-за моря созвучен образу Анны в трудах Жака де Брезе, называвшим её "тем самым чистейшим карбункулом, / Что сияет и заставляет сиять Францию" и "солнцем, которое просвещает / Все что озаряют его лучи"[371]371
J. de Brézé, La Chasse, les dits du bon chien Souillard et les Louanges de madame Anne de France, op. cit., p. 64.
[Закрыть]. Жан Лемер де Бельж сравнивает принцессу с "Авророй"[372]372
J. Lemaire de Belges, Le Temple d'honneur et de vertus, p. 222.
[Закрыть]. Поистине став солнцем для королевства, она принесла с собой надежду на мир и счастье. Метафора неугасимого света, позднее, была применена и к королеве Екатерине Медичи, которую Ронсар назвал государыней, облагодетельствованной Небесами "быть нашим светом", чтобы подготовить Францию к "всеобщему господству"[373]373
D. Crouzet, Le Haut Cœur…, op. cit., p. 50.
[Закрыть]. Этот символизм, возникший во время правления Анны, менее века спустя стал топосом для жены Генриха II. Принцесса и окружавшие её литераторы сыграли роль первопроходцев в изобретении символизма и риторики, которые должны были выразить политические деяния и саму миссию этих женщин-правительниц.
Анна также воплотила в себе добродетели справедливости и мира, являющиеся принципами любого правительства, основанного на законе и разуме. Жак де Брезе развил всю эту политическую фантазию в своём описании герцогини Бурбонской, названной им "Храмом милосердия / Воплощением сострадания", "примером любви, мира и гармонии"[374]374
J. de Brézé, La Chasse, les dits du bon chien Souillard et les Louanges de madame Anne de France, op. cit., p. 64.
[Закрыть], а Лемер де Бельж описал её как "провозвестницу солнца справедливости"[375]375
J. Lemaire de Belges, Le Temple d'honneur…, op. cit., p. 222.
[Закрыть].
Таким образом, возвеличивание принцессы прославляло эффективность её политики и узаконивало женское правление. Опровергая представление о нём как о периоде ослабления государства, принцесса представляла его как надежду на светлое будущее и воплощение золотого века, основанного на мире и согласии.
Таким образом, сам институт регентства соединил в себе провиденциальное и мифологическое. Благодаря литературным трудам своих современников Анна стала частью развития теории сакральности королевской власти. Своей политикой подкрепленной письменной и печатной пропагандой, принцесса сыграла огромную роль в создании мифологии династии и королевской власти, которую она с несравненной эффективностью воплощала и осуществляла ради короля и королевства.
Глава 12.
Принцесса между двумя мирами
Помимо любви к книгам, Анна с юности, ещё до восшествия на престол её брата Карла VIII, отличалась ярко выраженным интересом к искусству. Роль покровительницы искусств отражала её власть и политические амбиции. Влечение принцессы к искусству было двояким: с одной стороны, нельзя отрицать её интерес к эстетике, с другой искусство воспринималось Анной прежде всего как инструмент достижения политических целей.
Хотя Анна проявляла интерес к искусству с юности, но только восшествие на герцогский престол дало ей возможность в полной мере проявить себя меценатом и покровителем искусств. Следуя примеру королевского двора, высшая аристократия тоже стала проявлять интерес к искусству как в религиозной, так и в светской сфере, поскольку это служило доказательством набожности, экономической и политической мощи. Около 1500 года герцогство Бурбонское находилось на пике своего политического могущества, и покровительство его владельцев искусствам достигло своего апогея. Герцогский двор в Мулене стал одним из самых блестящих и благотворных мест для расцвета искусства. После короля Франции и особенно после смерти герцога Рене Анжуйского, Бурбоны были главным аристократическим домом, активно покровительствующим искусствам[376]376
M. Deldicque, Le Dernier Commanditaire du Moyen Âge…, op. cit., p. 386.
[Закрыть].
Мулен, двор искусств
По приглашению герцогской четы в Мулене работали величайшие художники и литераторы, сделавшие двор Бурбонов одним из самых роскошных в королевстве. Благодаря своему расположению в центре страны Бурбоне был тесно связан с основными центрами развития искусства в королевстве: Лионом, Туром и Буржем. Благодаря же своим связям с Италией и Фландрией, герцогство стало во Франции порталом для импорта искусства Возрождения.
Следуя примеру некоторых итальянских принцесс, герцогиня Бурбонская создала своего рода Двор искусств, собрав вместе живописцев, иллюминатов, мастеров-стеклодувов, архитекторов, скульпторов и ювелиров высочайшего уровня[377]377
A. Adrian, "Anne de France et le mécénat féminin en France à l'aube de la Renaissance", dans Brou, un monument européen à l'aube de la Renaissance, Paris, Éditions du Patrimoine, 2007, p. 21–26.
[Закрыть]. Сохранившиеся немногочисленные счета о расходах герцогини позволяют узнать имена некоторых из этих творцов[378]378
Compte de 1500–1501: AN P 1385/2 опубликовано в G. Grassoreille, "Un registre de comptes de la duchesse Anne", Revue bourbonnaise, 1887. Compte de 1496–1497: AN, P 1355, c. 120, "Comptes de recettes et dépenses par Hugues Pinelle pour Anne de France à ses châteaux de Beaumanoir et de Moulins, du 1er octobre 1496 au 30 septembre 1497", transcrit dans Jacques Monicat et Bernard de Fournoux, Chartes du Bourbonnais, 918–1522, Moulins, 1952, p. 401.
[Закрыть]. В 1498 году на службе у герцогини находились художники Жан Перреаль и Жан Рише, известные как Орлеанцы. Принцесса давно познакомилась с первым, поскольку он был официальным художником Карла VIII, возможно, выбранным для своего брата самой Анной и нанятым ей же в 1484 году в качестве портретиста для юной Маргариты Австрийской. В то время Жан Перреаль был одним из самых известных живописцев Франции.
Другой пример – художник фламандского происхождения Жан Эй, известный как Муленский мастер. Он служил у Карла Бурбонского, а затем перебрался к супругам де Божё[379]379
Ph. Lorentz, "Anne de France et son peintre", dans Anne de France (1522–2022). Femme de pouvoir, princesse des arts, A. David-Chapy et G. Longo (dir.), Dijon, Faton, 2022, p. 98–107.
[Закрыть]. Приблизительно в 1490 году Эй написал портрет десятилетней Маргариты Австрийской. Статус будущей королевы Франции на портрете подчеркивает медальон с флер-де-лис[380]380
J. Hey, Portrait de Marguerite d'Autriche, vers 1490, New York, Metropolitan Museum of Arts.
[Закрыть]. Неужели Анна, которая, как известно, была привязана к юной принцессе, лично заказала этот шедевр живописи, задуманный как дань величию и достоинству королевы Франции? Как бы то ни было, она, вероятно, выступила в роли посредника между Маргаритой и Жаном Эйем, жившим в то время в Бурбонне. Художник, несомненно, воспользовался нахождением Маргариты при дворе в Мулене в декабре 1490 года, чтобы создать предварительный эскиз. После отъезда короля и его невесты, Эй смог приступить к работе над картиной, которая, судя по всему, очень понравилась герцогине Бурбонской, поскольку, около 1492–1493 годов она заказала ему же групповой портрет, известный как Триптих Евхаристии (Triptyque Еucharistique), на котором Анна была изображена со своим мужем Пьером и дочерью Сюзанной[381]381
J. Hey, Triptyque eucharistique, Pierre II, sire de Beaujeu et duc de Bourbon présenté par saint Pierre et Anne de France, dame de Beaujeu, duchesse de Bourbon, présentée par saint Jean l'évangéliste, vers 1493, Paris, Louvre.
[Закрыть]. Похоже, что эта работа была призвана возвеличить и долгожданную наследницу герцогской семьи.
В знак привязанности герцогини к своему художнику, незадолго до 1500 года, она заказала знаменитый триптих Богоматерь во Славе (Vierge en gloire), прославляющий семью Бурбонов в блеске их власти во главе герцогства[382]382
J. Hey, Triptyque de la Vierge en gloire, dit Triptyque du Maître de Moulins, vers 1498–1503, Moulins, cathédrale Notre-Dame.
[Закрыть]. Украшала ли картина алтарь в часовне замка Мулен или одну из боковых капелл коллегиальной церкви? Искусствоведам ещё предстоит решить этот вопрос, поскольку на сегодняшний день их мнения расходятся.
Навыки, необходимые придворному художнику, были многообразны: помимо написания алтарных образов, портретов и картин на благочестивые темы, он должен был уметь выполнять масштабные работы и создавать эскизы для витражей, гобеленов и даже скульптур. Таким образом талант Жан Эйя также проявился и в иллюминировании, заказанной ему Бурбонами, книги Устава Ордена Святого Михаил[383]383
Ordonnance de fondation de la collégiale de l'ordre de Saint-Michel, BNF, ms. fr. 14363 и M. Deldicque et M. Hermant, "Commande et production de manuscrits enluminés en Bourbonnais à l'époque d'Anne de France", dans Anne de France (1522–2022)…, op. cit., p. 86–87.
[Закрыть]. На одной из миниатюр редкого качества и исключительной точности Пьер Бурбонский очень ярко изображен рядом с Карлом VIII. Сходство внешности герцога на миниатюре и триптихе поразительно.
Художнику также приписывают создание эскизов витражей для церквей, в том числе и коллегиальной церкви в Мулене[384]384
Fr. Gatouillat, "Les peintres verriers dans les territoires des Bourbons entre la fin du XVe et le début du XVIe siècle", dans Ibid., p. 127–133.
[Закрыть]. В церкви Сен-Жермен-л'Осерруа в Париже находится уникальный витраж с изображением Святой Анны, наставляющей Деву Марию, возможно, заказанный принцессой у Жана Эйя в 1505 году по случаю помолвки Сюзанны с Карлом Бурбон-Монпансье в Бурбонском отеле, находившимся неподалёку от Лувра. Гипотеза о том, что Анна могла заказать этот витраж после визита в Париж на церемонию помолвки, подтверждается декором в виде флер-де-лис на стволе колонны слева от Святой Анны[385]385
Ph. Lorentz, "Jean Hey à Paris", dans Anne de France. Art et pouvoir, op. cit., p. 156.
[Закрыть]. Таким образом, витражное искусство стало той сферой, в которой проявилось покровительство Анны искусству и через которую принцесса демонстрировала образ Бурбонов для всеобщего обозрения.
Помимо живописцев, на герцогиню работали многие другие известные мастера, в том числе и великие скульпторы. Правление в герцогстве Пьера II и Анны считается "моментом совершенства"[386]386
D. Rivoletti, "L'insaisissable Michel Colombe et la sculpture bourbonnaise au temps des ducs Jean II et Pierre II", dans La Sculpture bourbonnaise entre Moyen Âge et Renaissance, M. Leyoudec et D. Rivoletti (éd.), Dijon, Faton, 2019, p. 21.
[Закрыть] для искусства скульптуры. Меценатство супругов в области скульптуры превзошло все, что предпринимали их предшественники, как в качественном, так и в количественном отношении. Супруги заказали декор коллегиальной церкви в Мулене, завершение которого стало продолжением работы, начатой ещё в 1468 году Агнессой Бургундской, матерью Пьера. Супруги также вели строительство второй церкви Сент-Шапель в Бурбон-л'Аршамбо, а фасад замка Мулен и часовня замка Шантель были украшены многочисленными скульптурными композициями.
Обилие финансируемых герцогской четой строительных проектов привело к массовому созданию скульптур и, как следствие, к организации в Бурбоне специальных мастерских скульпторов. Искусствоведы сходятся во мнении, что существовала особая "бурбонская школа", узнаваемая по лицам скульптур с высокими округлыми лбами и миндалевидными глазами[387]387
Ibid., p. 22.
[Закрыть]. Считается, что в 1484 году в Мулене проживал скульптор Мишель Коломб, но подтвердить эту гипотезу с уверенностью пока сложно, особенно учитывая скудость сохранившихся работ этого периода, многие из которых были уничтожены во время Революции. Однако достоверно засвидетельствовано более чем десятилетнее пребывание в столице Бурбонов ученика Коломба, Жана Гильомета (известного также как Жан Шартрский[388]388
P. Pradel, "Le sculpteur Jean de Chartres et son atelier", Bulletin monumental, t. 104, no 1, 1946, p. 47–62.
[Закрыть]) в качестве "мастера мадам Бурбонской"[389]389
Цитируется в D. Rivoletti, "Sculpter pour les ducs: Jean de Chartres", dans La Sculpture bourbonnaise…, op. cit., p. 31.
[Закрыть]. В счете Анны за 1501 год упоминается оплата "Жану Шартрскому, мастеру по изготовлению изображения Благовещения Богородицы в камне для портала кармелиток в Мулене"[390]390
G. Grassoreille, "Un registre de comptes…", art. cité, p. 102.
[Закрыть]. Несомненно, что этот скульптор играл при дворе Анны ведущую роль, но сегодня очень трудно с уверенностью приписать ему какие-либо работы, хотя он, вероятно, является автором скульптурной группы в Шантеле.
Наконец, при герцогском дворе были приняты такие музыканты, как Жан Оккегем, и такие поэты, как Франсуа Вийон, что свидетельствует о интересе герцогини к искусству всех видов и её стремлении обращаться к величайшим творцам.
