Текст книги "В некотором роде волшебник"

Автор книги: Нита Неверова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

   – Значит, не играешь в азартные игры? – перебила его Мирра. – А эта твоя дорога смерти что, интеллектуальная викторина?! Если уж врешь, делай это убедительно!

   – Тц, тц, тц, – покачал головой Нисидзима, нисколько не обидевшийся на то, что его прервали. – Я никогда не лгу – я тщательно подбираю слова. Полоса препятствий – действительно игра, но совершенно особая.

   – И особенность в том, что лично ты в ней ничем не рискуешь, – предположила Мирра. – Угробить постороннего человека – не то же самое, что подвергать опасности себя или своих родственников, верно?

   Глаза Нисидзимы странно блеснули:

   – Абсолютно верно. Однако я не, как вы изволили выразиться, "гроблю" людей. Я их...мда, невероятно, но факт: я их спасаю.

   – Пфф! – отстранив жмущуюся к ней Веронику, Мирра почти вплотную подошла к Нисидзиме. Она едва доставала ему до подбородка, и чтобы заглянуть управляющему в глаза, ей пришлось приподняться на цыпочки и слегка отвести голову назад. Нисидзима в свою очередь не то намеренно, не то инстинктивно чуть-чуть наклонился к Мирре. Они буравили друг друга взглядами, словно каждый хотел рассмотреть содержимое черепной коробки соперника.

   – Эта полоса препятствий, – сладко начал Нисидзима, – сконструирована таким образом, что обычный человек её не пройдет – разве что отлично тренированный профессиональный убийца, а такие слишком рациональны, чтобы забрести в наши края. Управляемые ловушки – изобретение моего предшественника. Жуткий был перестраховщик: хотел быть уверенным, что ни один игрок не уцелеет на дороге смерти. Эта арена, к вашему сведению, – сооружение гениальное: никакой магии – только чистая, непорочная механика! Я слегка изменил стратегию. Я не считаю рациональным убивать. Трупы убыточны, а цель города Куш – делать деньги. К тому же смерти гостей плохо влияют на репутацию. Дарить им надежду гораздо прибыльнее. Наши отчаянные игроки – бедные животные! – всерьез полагают, что на дороге смерти они вступают в схватку с Судьбой. Но на самом деле они отдают себя в мои руки. Забавно! Их жизнь действительно висит на кончиках моих пальцев!

   Мирра аккуратно поскребла ногтем бровь и как бы невзначай спросила:

   – Слышь, парень, а тебя совесть не мучает?

   Нисидзима изобразил глубокую задумчивость гуманитария, пытающегося второпях подсчитать положенную ему сдачу:

   – Ммм....Эээ... – лицо управляющего просияло: – Иногда. Но в эти редкие минуты постыдной слабости я вспоминаю урок Элоэ и, знаете, как-то сразу отпускает. Однако довольно обо мне, – коротким, хлестким движением он обхватил плечо Мирры. – Я позволил вам зайти так далеко вовсе не затем, чтобы исповедоваться. Вы меня заинтриговали. Я и раньше встречал людей, которые не поддавались очарованию Куша. Как правило, это были одиночки, но я допускаю, что судьба свела вместе сразу четырех людей, равнодушных к игре. Но вы, огненная Мирра, выделяетесь даже среди нетипичных. Вы – аномалия в аномалии. Не отрицайте! У меня чутье на такие вещи, а вас я сразу заметил. Кто вы? Детектор волшебства на вас не среагировал, и все же никто и ничто не заставит меня поверить в вашу обычность. Я был с вами откровенен. Отплатите мне любезностью за любезность.

   Ответным рывком Мирра обхватила руку Нисидзимы и нахально ухмыльнулась ему в лицо:

   – Не-а.

   Несколько секунд они стояли неподвижно, словно танцоры, готовящиеся исполнить сложнейшие, головокружительные па. И вдруг Мирра без объявления войны лягнула Нисидзиму своим фирменным пинком, но управляющий ловко отступил в сторону, элегантно уйдя из-под удара. Второй пинок также достался воздуху.

   – Ну-ну, – плотнее сжав руку Мирры, Нисидзима широкими шагами начал наступать. Теперь уже Мирра вынуждена была уворачиваться, – я ведь все равно докопаюсь до правды.

   – Копай-копай, – ободряюще похлопала его по спине Мирра, вскинув голову вверх и едва не заехав управляющему по челюсти, – глядишь сам себя и закопаешь.

   Ладонь Нисидзимы скользнула по щеке Мирры, пальцы ухватили её подбородок:

   – Значит, приступим ко второй части. У меня там запланированы легкие угрозы и мягкий шантаж.

   Ногти Мирры легли на висок Нисидзимы в опасной близости от глаза. Управляющий рванул в бок, рывком развернул Мирру спиной к себе и прижал, обхватив её ладони своими. За столь дерзкий маневр Нисидзима жестоко поплатился: каблуки Мирры оказались на его ступнях. Управляющих охнул и покраснел, однако праздновать победу было рано. Склонившись к самому уху Мирры, Нисидзима сдавленно прошипел:

   – Вы пожертвуете своим большим другом? Посмотрите: ему уже почти нечем дышать. Ну же! Я жду ответа.

   Зарычав, Мирра высвободилась из объятий Нисидзимы:

   – Сначала дай ему воздух!

   – Как опрометчиво! Торговаться в вашей ситуа...

   – Жми хренову кнопку, сучоныш!!!

   На одно-единственное, едва уловимое мгновение кожа Мирры сверкнула зеркальным серебром, а голос отозвался звонкой пустотой нулевого измерения. Рука Нисидзимы сама собой нажала на кнопку, прежде чем разум успел остановить её. За прозрачной перегородкой Маркус жадно ловил ртом воздух. Постепенно дыхание его выровнялось.

   Нисидзима, немного сбитый с толку собственной податливостью, быстро собрался с мыслями:

   – Видите, я играю честно. Но не забывайте: есть ещё кнопка с отравляющим газом. Есть малышка Пум, которой ой как горько будет узнать правду об её папаше. Есть ваш бородатый друг. И есть ваша милая подруга. Ну что, кем из них вы готовы пожертвовать ради сохранения инкогнито?

   Скрестив руки на груди, Мирра выпрямилась и окинула Нисидзиму взглядом профессионального коневода:

   – Какой здоровый, цветущий, розовощекий карапуз. Сколько ты ещё проживешь? Лет семьдесят? Хотя о чем это я! При современных темпах развития медицины и магии ты наверняка протянешь дольше. Гораздо дольше!

   – Ты действительно рассчитываешь меня запугать? – усмехнулся Нисизима, но в глубине его зрачков замерцала искорка неуверенности.

   – Я всего лишь обрисовываю перспективы, – Мирра шагнула вперед. – Ты ведь хотел узнать, кто я такая?

   – Миррочка, не надо...– прошептала Вероника.

   – Все нормуль, – успокоила её Мирра. – Так вот, к вопросу о моей аномальности. Ты слышал когда-нибудь о темных тварях из нулевого измерения?

   Рука Нисидзимы дернулась ко рту, однако он вовремя сообразил, что этот жест выдаст его испуг и в последний момент лишь слегка провел пальцами по подбородку:

   – Разумеется. Я учился в школе.

   – Хороший мальчик! Но да будет тебе известно, что темные твари – не единственные обитатели изнанки мира. Есть ещё существа вроде меня... – Мирра прикрыла глаза и глубоко вздохнула.

   Вероника отчетливо помнила момент воплощения Мирры: тогда из чаровского зерцала появилась женщина, чье обнаженное тело сплошь состояло из стекла и светилось голубоватым сиянием, а длинные серебряные волосы ниспадали до пола. Ни ростом, ни сложением, ни чем иным она не походила на ту, кого позже Вероника узнала как Мирру. Свой облик Душа зеркала приняла, отразив сердце Септимуса. После этого и в зеркальной, и в человеческой ипостаси она сохраняла внешность Мирры. Но сейчас она вновь предстала во всем своем сверкающем и грозном великолепии. Нисидзима невольно отшатнулся.

   – Я – воплощение извечного хаоса, – зарокотала Мирра. – В человеческом языке не придумано для меня имени. Кто я? Дитя нулевого измерения! Бессмертная! Ты можешь уничтожить мою физическую оболочку, но я вернусь в ином обличии. Я не нуждаюсь ни в еде, ни в отдыхе. Я не старею, не болею и не умираю.

   Сияние угасло. Мирра вновь приняла человеческий облик:

   – А теперь прикинь, – утомленным, будничным тоном завершила она: – ты реально хочешь заиметь себе такого врага? Объясняю популярно: если ты нагадишь моим товарищам, я буду преследовать тебя до конца твоих дней. И учти, мальчик, это не метафора. Я не дам тебе покоя ни на минуту, до последнего вздоха – твоего, разумеется. Я не убью тебя, о нет! Просто я всегда буду рядом: ты спишь – я лежу рядом, ты ешь – я подсчитываю калории, ты сидишь на унитазе – я отматываю бумагу, ты жаришь девку – я отбиваю ритм. Дивная жизнь! Час за часом, день за днем, год за годом, десятки лет!

   Произнося эту тираду, она указательным пальцем вычерчивала в воздухе график жизни Нисидзимы. Глаза управляющего следовали за воображаемой линией, которая в конце концов ушла в бесконечность.

   – Ну что, дружок? – добродушно улыбнулась Мирра. – Карты вскрыты. С твоим ненаглядным детектором волшебства все в порядке: он настроен на обычную человеческую магию, поэтому на меня не среагировал. Волноваться не о чем. Как тебе такой вариант: вечером мы тихо-мирно уезжаем, а ты продолжаешь наслаждаться жизнью в твоем обожаемом Куше. Все счастливы.

   – Мирра! Ты что?! – пронзительный вопль Вероники рассек сгущавшееся в комнате взаимопонимание. – Неужели мы бросим в беде всех этих несчастных людей?! Ты не понимаешь? Этот подлец держит их в рабстве!

   Мирра чиркнула по Нисидзиме проницательным взглядом. Управляющий, посмеиваясь, покачал головой. Ухватив Веронику за руку, Мирра едва ли не силком поволокла её к двери:

   – Мы сваливаем! Слышь ты, мастер художественного стука, выпускай нас отсюда нафиг.

   – Как пожелаете, – Нисидзима согнулся в издевательски почтительном поклоне.

   Он небрежно стукнул пальцем по одной из кнопок на своем столе: отсек, в котором был запер Маркус, открылся. Затем управляющий прошагал к выходу, беспечно повернувшись к своим недругам спиной. Легкое прикосновение ладони к матовой панели возле косяка – и дверь сама собой открылась.

   Не задерживаясь ни на миг, Нисидзима с самым беспечным видом продефилировал мимо Маркуса, открыл внешнюю дверь и вышел наружу. Мирра и Вероника, завороженно следившие за управляющим, спохватились и бросились к выходу. Как раз вовремя: едва они вместе с Маркусом выбежали в коридор, как двери захлопнулись.

   Нисидзима со скучающим видом рассматривал облака у себя под ногами:

   – Весь пол тут состоит из раздвижных люков, – непонятно зачем сообщил он незваным гостям. – Очень удобно. Между прочим, вы доставили мне немало хлопот: летели на такой скорости! Жуткое безрассудство! Я едва успел открыть нужный люк. И закрыть.

   Вероника поджала губы и надула щеки, сдерживая рвущееся на свободу слово "спасибо". Мирра тихонько хмыкнула:

   – А ты никогда не хотел стать музыкантом? Ну, знаешь, типа виртуоз струн и клавиш, или, там, человек-оркестр: один на двадцать пять инструментов?

   Светящееся самодовольство Нисидзимы внезапно потухло, а левый угол рта сполз вниз, превратив насмешливую улыбку в болезненно-печальную:

   – Музыкантом? – задумчиво протянул управляющий. – Может быть. Но не сложилось. Обстоятельства, знаете ли...

   Глядя в пустоту, он достал из кармана зеленый брелок с пронумерованными кнопками и, демонстративно повернув его к Мирре и компании, наощупь набрал комбинацию цифр 2691515741. В облачном полу, прямо перед ними, открылся шлюз.

   Вероника испуганно ойкнула.

   Мирра шумно втянула воздух через стиснутые зубы и пробормотала:

   – Ну и высотища. И как нам отсюда...– она осеклась.

   Лицо Нисидзимы светилось ностальгической улыбкой старого тигра, который нашел кости зайчика, пойманного и съеденного им десять лет назад.

   Маркус окинул управляющего равнодушным взглядом, а воздух вокруг его напрягшихся мускулов опасно сгустился.

   – Как вам известно, – начал Нисидзима, пародируя собственную приветственную речь, – каждый жетон управления индивидуальной летающей платформой снабжен кнопкой вызова транспортного средства. Да-да, – ободряюще кивнул он Маркусу, – вот эта крохотная пимпочка.

   Маркус нажал на "пимпочку", и через несколько секунд в люке показалась угнанная ими платформа. Не спуская с управляющего глаз, Маркус ногой опробовал надежность платформы и кивком головы подозвал Мирру с Вероникой. Втроем они перешли на платформу. Расслабляться было рано: Нисидзима мог перехватить управление и устроить им "несчастный случай", или захлопнуть люк раньше времени, размозжив им головы. Однако управляющий лишь приветливо помахал рукой.

   Вскоре платформа благополучно приземлилась в нескольких метрах от арены.

   Зрители уже разошлись. Нулевой сектор был наполнен зловещей тишиной. В полном молчании они побрели к выходу, предчувствуя, что там их ожидает ловушка.

   И вновь они ошиблись: Маркус осторожно прикоснулся к панели у косяка, и ворота отворились, беспрепятственно пропустив их в тридцать шестой сектор.

   Нахмурившись, Мирра посмотрела в подернутое тучами небо и задумчиво сказала:

   – На удивление порядочный подонок.

   ***

   – Вы совсем спятили?! – свистящим шепотом принялся бушевать Септимус, едва они переступили порог комнаты Мирры. – На секунду отвлекся, поворачиваюсь, а вас уже и след простыл! Да ещё и эта девчонка, как ярмо на шее!

   – Ой, разорался-то, разорался, – устало проворчала Мирра. – Где мелкая?

   – Дрыхнет в ванной. Я её запер, чтобы не удрала.

   – Правильно, – одобрила Мирра. – Все, хорош вопить! Мы тебя счас такое расскажем, у тебя борода в горло уползёт.

   Септимус, представив эту картину, непроизвольно сморщился и сдавленно крякнул.

   Пейзаж за окном светлел и наливался яркими красками, оповещая жителей и гостей города Куш о наступлении светлой дюжины. Четверо людей в тесном гостиничном номере, тщетно пытаясь сдержать зевоту, сидели в глубокой задумчивости.

   Встрепенувшись, как вспуганный воробей, Вероника в очередной раз завела:

   – Мы не можем, не имеем права так поступить! Мы обещали Пум освободить её отца!

   Септимус потряс головой, отгоняя не то сон, не то вероникины слова:

   – А я тебе в сотый раз повторяю: тогда мы не видели всей картины. А теперь знаем, что этот...чудила... заложил собственную дочь. Ну найдем мы его, ну выведем из города, пускай даже силком. Так ведь он через неделю снова сюда вернется! И не исключено, что Нисидзима в отместку расскажет Пум всю правду об её папаше.

   Вероника уже нетерпеливо махала руками:

   – Вдруг это враньё? Вдруг у Нисидзимы нет никаких закладных! Там, в папках, у него могли быть обычные бумажки – счета, отчеты, список покупок. Зачем он вообще нас к себе пустил?!

   – Тсс! – осадила её Мирра. – Тут как раз ничего удивительного: любому Творцу нужны Зрители. Ты читала путеводитель? А я читала. Знаешь, что такое был этот Куш ещё три года назад? Дыра дырой. А теперь это жемчужина пустыни.

   – Жемчужина? В пустыне? Бред, – сквозь полудрему пробормотал Маркус.

   – Парню обрыдло сидеть в одиночестве со своей гениальностью, – продолжала Мирра, – вот его и прорвало. Любой маньяк хочет, чтобы его поймали. Это аксиома. Он ведь нарочно слил нам все секреты своей системы безопасности.

   – Все? – изогнутая бровь Септимуса воплощала сомнение.

   – Ну, наверняка не все, – нетерпеливо отмахнулась Мирра. – Самое главное приберег напоследок. Видать, надеется, что мы таки вернемся, и вот тогда он нам покажет, как пингвины поют. Честно говоря, я его понимаю: ему скучно среди этой кучи мелких ничтожеств, а тут мы такие все из себя загадочные. Мальчику охота поиграть. По-моему, он расстроился, когда я так легко пошла на попятные.

   – Ах, бедный-несчастный! – взвилась Вероника. – Ты говоришь о нем так...так...

   – Как? – враждебно прорычала Мирра.

   – С симпатией, вот как!

   Мирра пожала плечами:

   – Он искренне любит Куш, радеет за его благополучие. Не спорю, это вызывает у меня уважение.

   – Как можно любить такое место?! – всплеснула руками Вероника.

   – А как можно любить родину, свой дом, культуру, книги, других людей? Как вообще можно любить что-то, находящееся вне тебя?

   – Это совсем другое!

   – Неужели? И в чем же разница?

   – Ну...Ты говоришь про родную страну...и про дом...про других людей...А Куш – это ведь...просто город. Место. Оно никак не...У него нет души! – наконец, триумфально завершила Вероника. – Душа страны – это её народ, душа дома – семья, душа книги – писатели и читатели. Про людей я вообще не говорю! А Куш – просто клочок земли посреди пустыни. У него и горожан-то толком нет! Только приезжие и "персонал". Построй рядом точно такой же город – и половина игроков потянется туда! Куш никому не нужен, он никому не дорог!

   – Он нужен Нисидзиме, – процедила Мирра, стискивая кулаки.

   – Этого недостаточно!

   – Да прям! – Мирра медленно надвигалась на Веронику, а в ее голосе все явственнее проступали опасные интонации темных закоулков. – Хошь поспорим?

   – Хочу! Что он, по-твоему, любит? Жителей города? Своих коллег? Дома? Улицы? Да здесь даже природа ненастоящая, даже небо – и то фальшивка! Что конкретно он любит? Молчишь? А я тебе отвечу: себя! В своем городе он любит себя!

   – Не рассуждай о том, чего не понимаешь! – взвизгнула Мирра.

   – Что именно я не понимаю?! Нисидзима держит людей в рабстве, и ему безумно нравится власть! Это факт!

   Раскатистое фырканье Мирры разбудило провалившегося в сон Маркуса. Чтобы проснуться окончательно, ему хватило одного взгляда на перекошенные гневом лица Мирры и Вероники.

   Септимус решил, что настало время вмешаться:

   – Послушай меня, Вероника, – максимально мягко начал он, – я не знаю, кто, кого и за что любит, я не знаю, оправдывает ли Нисидзиму любовь к Кушу, но я наблюдал за здешними людьми: никто из них не рвется на волю.

   – Это от безнадежности! Они сломлены! Этот негодяй заманил их в Куш и обманул!

   Мирра подскочила, уронив стул, готовая сорваться на крик, но Септимус жестом остановил её и продолжил тем же оскорбительно терпеливым тоном:

   – Куш – не притон на центральной улице. Этот город стоит посреди пустыни. К тому же он скрыт заклинаниями. Сюда невозможно попасть случайно. Люди сами едут сюда, пойми! Едут специально, целенаправленно, добровольно.

   – Но мы ведь...

   – Мы – исключение, одно на миллион! Мы были обречены умереть в пустыне! Нисидзима нас пустил. Да, наверняка рассчитывал, что кто-нибудь из нас втянется в игру. Но ведь не факт, что так бы произошло! Сколько он на нас заработал? Сущую мелочь! А мы благодаря ему остались в живых! Я не говорю, что Нисидзима хороший человек! Я лишь хочу тебя убедить: он не настолько плох, чтобы развязывать против него Священную Войну! Заметь: нас никто не принуждал играть! Мы могли попросту отсидеться в номере и уехать первым же экспрессом. Мы ведь, по сути, так и поступили! А что до остальных пассажиров – это был их выбор, понимаешь, их личный, осознанный выбор! Пускай все вокруг вопят «убей!», пускай тебе вкладывают в руки нож! Горло жертвы в конце концов перерезаешь ты!

   – Что же получается: никто ни в чем не виноват, а люди все равно страдают?!

   Септимус поморщился. Он не любил такие вот Мудрые Мысли: в абстрактном споре они звучат справедливо, но примени их к реальной ситуации – захлебнешься в море нюансов и противоречий. И самое паршивое, что он сам, ещё раньше Вероники, произнес одну из таких Мудрых Мыслей. Паршиво, как же все это паршиво!

   – Зараза! – простонал Септимус. – Может, хватит этой сраной философии? Давайте просто уедем, а? На конференцию врачей, на слет юных химиологов, наплевать куда – просто уедем!

   – И бросим этих бедных людей? Снова сбежим, как тогда? Плевать на всех, главное уцелеть самому? Это же обычные люди, такие же, как мы с вами, – кротко протянула Вероника. – Неужели вам их не жалко?

   – Люди, готовые выложить месячный доход своей семьи в обмен на право пару часов посидеть за столиком с зелёной лампой, не заслуживают жалости! – Мирра буквально выплюнула эти слова в лицо Веронике и тут же получила ответную оплеуху:

   – Тебе легко судить: ты ведь не человек! – Вероника сама испугалась собственных слов, но отступать было некуда. Юная докторша неслась на пьяном скакуне по отвесному мокрому склону: – Тебе польстило внимание Нисидзимы! Ещё бы: всемогущий хозяин проклятого города раскрыл все свои секреты, лишь бы узнать правду о тебе! Разумеется, он гений! Ты ведь не потерпишь, чтобы тебя раскусил какой-то посредственный дурачок! Просто признай: Нисидзима – моральный урод, который наслаждается безнаказанностью и упивается властью! Вот это тебя в нем и привлекает – его бесчеловечность! Как он там говорил? На фоне совершенства Куша людское уродство становится очевидным? Так вот: на фоне ублюдков вроде Нисидзимы даже ты кажешься вполне нормальным человеком!

   Перебор. Кувшин с водой на прикроватном столике разлетелся вдребезги, а капли воды крохотными снарядами понеслись в Веронику, налету превращаясь в осколки стекла. Докторша истошно завопила, пытаясь защитить лицо руками.

   Веронику загородил Маркус. Мощным гребком мускулистой лапы он смел летящие осколки, и они градом осыпались на пол.

   – Все. Хватит, – Маркус говорил очень тихо, но его голос заполнял всю комнату, каждую трещину в стене, каждое переплетение ниточек в покрывале. – Определитесь: какова цель операции?

   Вопрос поставил спорщиц в тупик: они замерли, глупо раззявив рты.

   Второй раз за все время знакомства с Маркусом Септимус почувствовал к нему нечто вроде симпатии. Сейчас бывший государственный убийца Эс-Марини воплощал собой монолитную, лишенную воображения надёжность, которая способна сохранить холодный рассудок даже в доменной печи скандала.

   Септимус считал, что Мирра и Вероника неплохо ладят. Он заблуждался. Одна была чересчур цинична, другая воплощала собой воинствующий идеализм. Теперь они наконец схлестнулись. Куш, Нисидзима, проигравшиеся должники – все это было лишь поводом высказать друг другу слова, копившиеся месяцами. Слова, которые ни при каких обстоятельствах не должны были произноситься вслух. Пленники потайных закоулков сердца, они все равно вырвались на свободу. Они всегда вырываются.

   Септимус должен был это понять, вмешаться и предотвратить бурю. А он позволил увлечь себя в пучину абстрактных споров о добре и справедливости. Хищные стаи Мудрых Мыслей выклевали ему глаза, заставив блуждать в потемках философии.

   Одолеть Маркуса им было не по силам. Они ломали клювы об его конкретно мыслящий мозг.

   – Я...– медленно, словно прощупывая почву у себя под ногами, начала Вероника, – хочу спасти людей.

   – Каких людей? – грянул следующий вопрос.

   – Всех...– Вероника смутилась и тут же быстро поправилась: – Тех, кого Нисидзима держит в рабстве за долги.

   – Как?

   – Что "как"? – раздражение выплеснулось через край.

   – Как ты их собираешься спасти?

   – Отобрать у Нисидзимы долговые расписки и уничтожить их. Не спрашивай, как! Я не знаю!

   – Что скажешь? – он повернулся к Мирре.

   – Мне на этих ушлепков срать жирной кучей! Пусть сгниют! – яростно выкрикнула душа зеркала.

   – На меня даже не смотри! – опередил Маркуса Септимус. – Я в любом случае окажусь виноватым: либо для этой, либо для той. Зараза! А я ведь сейчас мог счастливо потягивать коктейли на эс-шелльском пляже!

   – И мять какую-нибудь девку, – не преминула отпустить ядовитое замечание Мирра.

   – Даже двух! – ожесточенно кивнул Септимус.

   – Ради всей магии Вселенной! – Вероника внезапно оттолкнула Маркуса и повисла на шее у Мирры. – Миррочка, прости меня! Я не то...я не хотела, правда! Это все он, он! Понимаешь, я, дура, я так ему верила, а он...

   – Омерзительный человек, правда?

   По желанию тон Мирры можно было расценить и как ироничный, и как примирительный. Вероника выбрала второе. Шмыгнув носом, она горячо закивала:

   – И откуда он только такой взялся?

   – Из клана Элоэ, – сказал Маркус, в очередной раз повергнув своих товарищей в шок. – У него на шее татуировка: три точки. Знак клана Элоэ.

   – И как ты только углядел? – уважительно протянула Мирра. – Постой-постой, он ведь что-то такое говорил, про это алоэ. Точно! Когда я спросила, не мучает ли его совесть, он упомянул что-то такое...урок!

   – Урок Элоэ, – подтвердил Маркус. – Я слышал весь ваш разговор.

   – Вот мерзавец! – усмехнулась Мирра, имея в виду Нисидзиму. – Даже это предусмотрел: видать, знал, что мы тебе потом все равно обо всем расскажем. Типа время нам сэкономил, козел! Так что это за урок Алоэ?

   – Э-ло-э, – с нажимом повторил Маркус, становясь серьезнее обычного. – Могущественный клан. Его вырезали лет пятнадцать назад.

   – Стоп-стоп, какой такой клан?

   Из Маркуса был не лучший рассказчик: даже драматические события в его изложении больше смахивали на сводку полевых новостей. "Может, оно и к лучшему", – подумал Септимус.

   – У нас, – рапортовал Маркус, – в этой части континента, организованную преступность контролируют кланы. Территория поделена на сферы влияния. Клан Элоэ был самым могущественным и вменяемым.

   – В смысле – "вменяемым"? – не поняла Мирра.

   – Предпочитали улаживать разногласия мирно, вели переговоры, шли на уступки, поддерживали порядок, избегали убийств мирных жителей.

   – А!

   – Их уважали – другие кланы, стража, правители окрестных городов. Некоторым мелким кланам это не нравилось. Элоэ не одобряли похищения и убийства детей, были против торговли наркотиками, призывали наладить политические отношения с Империей. Мелким кланам Элоэ были поперек горла. Поэтому они организовали заговор. Заручились поддержкой властей Сенсуры, Камнегоры, Славнополья и Хэйвэя. Связались с братом тогдашнего главы клана Элоэ. Пообещали сделать его новым главой. Он купился.

   – Предал своих? – прошептала Вероника.

   Маркус сухо кивнул:

   – Он и ещё кое-кто из его клана. Большая часть людей Элоэ обитала в горном поселении неподалеку от Камнегоры. На них напали ночью. Ворота открыли предатели. Говорят, людей согнали на центральную площадь – вытащили прямо из постелей, кто в чем был. И устроили Большую Игру.

   – Что?! – в один голос воскликнули Мирра и Вероника.

   – Игра на выживание. Убей или будешь убит. Они заставили членов клана Элоэ охотиться друг на друга.

   Вероника прикрыла рот руками:

   – И люди согласились? Почему они...почему не сопротивлялись?! Они ведь были разбойниками и...и...

   – Некоторые пытались, – ответил Маркус. – Но численный перевес был на стороне врага. Их казнили руками их собственных детей. Остальные предпочли включиться в игру. Все-таки какой-никакой шанс выжить.

   – И как? – с замирающим сердцем спросила Вероника. – Кому-нибудь удалось?

   – Никто точно не знает. Три дня спустя на месте поселения Элоэ осталась горстка пепла и гора трупов. Это назвали Уроком Элоэ. Ходили слухи, кое-кто выжил. Они скрывались, искали прибежище в других кланах, у союзников Элоэ. Только невозможно было разобрать, где теперь друг, а где враг. Их потом ещё долго преследовали. В поселении тогда ведь были не все: кто-то отсутствовал по поручению клана. Их отлавливали поодиночке. Клановые татуировки облегчали задачу. Но там были в основном взрослые бойцы. А Нисидзима тогда был совсем ещё сопляком – таких держат у мамкиной юбки, а не на задания посылают. Значит, во время урока Элоэ он находился в поселении. Выбрался. И прибился к клану Хойя. Я узнал по его татуировке, – опередил их вопрос Маркус.

   – Ты же говорил, у него там три точки – знак Элоэ, – возмутилась сбитая с толку Мирра.

   – Формально их пять – знак Хойя, – терпеливо пояснил Маркус. – Но две нанесены позже. Цвет краски отличается. Такое вполне возможно. Клан Хойя всегда сохранял нейтралитет, но давал понять, что симпатизирует политике Элоэ. Они могли втайне приютить мальчишку из Элоэ.

   – Тем более что разница всего в двух точках, – закончила Мирра. – И как ты умудрился все это заметить?

   – Работа такая, – скромно отозвался Маркус.

   Вероника продолжала гнуть свое:

   – Получается, Нисидзима – сумасшедший убийца! Как иначе он пережил урок Элоэ? Наверняка попереубивал кучу своих родичей!

   Маркус посмотрел на Веронику с грустным сочувствием, как мудрый павиан на маленькую обезьянку, запутавшуюся в собственном хвосте:

   – Такие акции проводят ради устрашения.

   – "Акции"?

   – Массовую резню. Никто не собирался играть по правилам, выполнять обещания, оставлять кого-то из Элоэ в живых. Спастись мог только тот, кто хорошо прятался и быстро бегал. Нисидзима живучий, как двухвостая сколопендра, и такой же озлобленный. Но он не убийца.

   – Откуда такая уверенность?! – не унималась Вероника. – Ты видел, как он гонял того паренька на арене, слышал, с каким удовольствием рассказывал о своих рабах?!

   – Вот именно, – многозначительно кивнул Маркус. – Я видел и слышал все, что нужно. Теперь скажи: я правильно понимаю, ты не уедешь из Куша, пока не освободишь всех должников?

   – Не уеду, – Вероника подалась вперед, словно воплощение Безудержного Героизма.

   – Угу. А ты, – Маркус обратился в Септимусу, – не бросишь Веронику?

   Под громовое фырканье Мирры Септимус тихо булькнул:

   – Не брошу.

   – Угу, – Маркус перевёл взгляд на Мирру.

   – Что? – не выдержала она. – Что ты на меня так смотришь? Да, я без него никуда не уйду. Даже захотела бы – не смогла.

   В глубочайшей задумчивости Маркус постучал указательным пальцем по губе и вымолвил:

   – Я освобожу всех должников Куша.

   У них отвисли челюсти. Первой опомнилась Мирра:

   – Что значит "освобожу всех должников"? Ты что задумал?

   Не сказав ни слова, Маркус вышел. Из коридора донесся звук открывающейся и закрывающейся двери. Когда Маркус вернулся, в руках у него была толстая невзрачная книга:

   – Это полный текст "Устава города Куш", – пояснил он. – Он лежит на каждой стойке "Доброй Помощи". Но люди предпочитают тонкие цветные брошюрки

   – Ты ЭТО прочитал?! – выпучила глаза Мирра.

   – Ознакомился, – с достоинством ответил Маркус.

   – И...– Септимус недоверчиво покосился на него, – каков план?

   ***

   – Нет! – решительно отрезала Мирра, скрестив руки на груди и сверля Маркуса взглядом. – Ты что, реально хочешь себя угробить?!

   Наверное, подумал Септимус, Маркусу приятно, что о нем заботятся. Во всяком случае, он должен был бы испытывать подобные эмоции. Хотя кто знает, что творится в голове у человека, способного за пару часов бегло "ознакомиться" с восьмисотстраничным "Уставом города Куш" и составить на основе полученных сведений план по освобождению всех городских должников.

   – Я проделывал такое много раз, на тренировках, – спокойно возразил Маркус. – Главное, чтобы не вмешался Нисидзима. Поэтому нужно действовать быстро.

   Дверь в ванную затряслась от частых ударов. Они дружно вздрогнули.

   – Пум! – вскрикнула Вероника. – Мы же совсем о ней...

   – Откройте! Эй, откройте! Я все слышала! Если вы оставите меня здесь, я нашлю на вас Страшно жуткое болезненно смертельное Проклятие Черной Пустыни!