Текст книги "В некотором роде волшебник"

Автор книги: Нита Неверова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

   Готовясь забраться в комнату, Маркус уже прикидывал, как вырубить Нисидзиму поделикатнее, и вдруг спальня вновь пришла в движение.

   Мирно спавший Нисидзима внезапно вздрогнул, будто его щелкнули по носу, и поднялся с видом человека, который твердо решил, что день окончен, но, погружаясь в праведный сон, вдруг вспомнил, что не покормил кота. В темноте он наощупь отыскал блестящую панельку на стене, стукнул по ней кулаком и нарочито бодрым голосом объявил:

   – Внимание! Тревога! Пожар в пятом секторе! Прием! – после чего уткнулся носом в стену и тихонько всхрапнул.

   Панель мигнула и раздраженно отозвалась:

   – В пятом секторе нет никакого пожа...ЧТО?!

   За невидимой спиной голоса раздались приглушенно-сдавленные звуки – верный признак тщательно скрываемой суеты:

   – Прием, – в голосе слились удивление, недоверие и ненависть. – Только что произошло возгорание в пятом секторе. Ситуация под контролем. Пожар локализо...

   – Вы должны тщательнее следить за безопасностью, – не дослушав, отчитал его Нисидзима, ударом кулака погасил переговорную панель, рухнул на кровать и уснул.

   Мирра и Маркус, наблюдавшие эту странную сцену через приоткрытое окно, переглянулись.

   – Может, он сам подстроил этот пожар – в воспитательных целях? – высказалась Мирра.

   Маркус пожал плечами.

   – Что там? Ну что там? – теребила его за рукав Пум.

   – Ждем, пока Нисидзима уснет, – пояснил Маркус.

   – Давайте ему колыбельную споем, что ли, – в бешенстве прошипела Мирра. – Я больше не могу здесь стоять! Здесь высоко! Парапет раскачивается!

   – Ничего он не раскачивается, – фыркнула Пум. – Он же к стенке прикреплен!

   – Значит, вся башня шатается! Кто-нибудь, снимите меня отсюда!!! Меня никто не предупреждал, что придется играть в паука-мутанта! Маркус!!!

   Ну вот опять. "Маркус". Он пожевал губами несуществующую соломинку. За жизнь Мирры он был спокоен: бессмертной не страшно даже падение с огромной высоты. Но она нервничала. Она боялась. Ей было плохо. И это было неправильно. Более того, Маркус ощущал собственную ответственность за её состояние. Чувство одновременно и досадное, и приятное.

   – Попробуем выбраться через другое окно, – изрек он. – Но для этого надо до него дойти. Мирра?

   – Идти??? Имеешь в виду, мне придется идти по этому долбанному наросту на этой сраной башне?

   – Да. Если хочешь...я могу тебя понести.

   – Ага. Навернемся вместе. Отличная идея! Отомстим им всем: пусть угребутся счищать нас с земли! Нет! А нельзя подождать, пока этот дупель выспится и отвалит?

   – Он ведь может и несколько часов проспать, – сдержанно заметил Маркус. – А мы тут как на ладони. При ярком свете нас увидят с любой платформы. Надо идти.

   Поджав губы, Мирра кивнула.

   Очень медленно они двинулись вдоль стены. Впрочем, осторожность соблюдали лишь Маркус и Мирра. Пум скакала беспечной горной козой, да ещё и подгоняла своих спутников. Достигнув соседнего окна, они обнаружили, что оно надежно заперто. Раздался скрежещущий звук, будто тяжелый старый диван волокут по деревянному полу: это бесилась Мирра.

   Следующие два окна тоже были намертво закупорены. С четвертой попытки им повезло: окно было закрыто только на нижний шпингалет, да и тот попал мимо гнезда. Стараясь не шуметь, Маркус приоткрыл окно, сдвинув при этом какие-то емкости, загромождавшие подоконник. Мирра, одной рукой судорожно вцепившись в раму, просунула другую руку в образовавшуюся щель и подняла шпингалет.

   – Что этот козлина понаставил на подоконник? – возмутилась Мирра.

   – Только не сшиби там ничего, – предупредил Маркус.

   – Ага, попробуй тут не сшибить! В эту дыру ни ты, ни я не протиснемся. Эй, мелкая, полезай внутрь и убери с подоконника всю эту дрянь.

   Маркусу и Мирре пришлось отодвинуться назад, чтобы Пум сумела подобраться к окну. С помощью Маркуса девчонка забралась внутрь. В ту же секунду раздалось приглушенное оханье.

   – Что там? – сдавленным шепотом вскрикнула Мирра.

   – Кактусы, – голова Пум показалась в окне. Болезненно морщась, девчонка потирала руки. – У этого придурка весь подоконник в кактусах. Колючие!

   – Не копайся. Открывай быстрее, – велела Мирра.

   Ворча под нос ругательства, Пум изгнала армию кактусов с подоконника. Путь был свободен.

   Неуклюже дрыгая ногами, Мирра ввалилась в комнату.

   – Кхыыы! – что-то глухо шмякнулось об пол, а Мирра заскакала на одной ноге.

   Маркус в полуприседе замер на подоконнике:

   – Что случилось?

   – Кактусы! – чтобы не разбудить Нисидзиму, Мирре каким-то чудом удавалось кричать внутрь себя. – Эта дура составила их на пол!

   – Сама ты дура! – парировала Пум, но тут же напоролась на торчащие иглы.

   Пока они водружали кактусы обратно на подоконник, в Маркусе крепло предчувствие, что добром эта история не кончится.

   Темнота превратила обычную комнату в полосу препятствий, где стол с острыми углами оказывался безобидной тенью, а тень – столом. Подумав, Маркус рискнул воспользоваться карманным освещателем. В голове пронеслась мысль, что сейчас они увидят в дверном проеме Нисидзиму со зверским выражением лица. Но лучик освещателя озарил пустую комнату.

   – За мной, шаг в шаг, – шепотом велел Маркус, пряча освещатель в карман.

   На цыпочках они пересекли комнату и очутились в гостиной. Справа находилась спальня Нисидзимы, дверь которой была приоткрыта, поэтому Маркус не решился воспользоваться освещателем, а доверился собственной памяти.

   Аккуратно. Тихо. Тот сгусток тьмы – это диван. Берем левее, чтобы не наткнуться на журнальный столик. Сбоку будет шкаф со стеклянными дверцами: не врезаться бы! Идем прямо: там дверь в коридор. А справа от нее – столик с напитками: руками елозить экономно, чтобы не поронять бутылки! Так. Теперь нащупать дверную ручку. Где-то здесь, где-то...

   Пальцы Маркуса коснулись чего-то теплого и живого.

   Если бы на месте бывшего государственного убийцы Эс-Марини оказался обычный человек, он тут же бы удрал с воплями ужаса. Маркус инстинктивно поджал пальцы и замер. Может, у Нисидзимы есть кот? Но тогда бедное животное абсолютно лысое и носит хлопковую рубашку.

   Маркус напряженно вгляделся во мрак. У стены, между столиком с напитками и дверным косяком, стоял человек.

   – Ты чего застрял? – шепотом спросила Мирра.

   – Тихо, – беззвучно выдохнул Маркус. Человек у стены пошевелился и всхрапнул. Что-то глухо упало на мягкий ковер.

   – Что это? – пискнула перепуганная Пум.

   Маркус предпочел промолчать. Он опасался, что фраза "тут кто-то есть" вызовет у его спутниц чересчур бурную реакцию. Отступив на полшага назад, он нащупал дверь, а потом ручку. Одно нажатие – и они спасены. Дверь на хорошо смазанных петлях бесшумно отворилась.

   В коридоре горел тусклый синий освещатель, заливая пространство похоронным светом. Предполагалось, что он поможет человеку, решившему ночью пойти в туалет, не свернуть себе шею. Темная гостиная с кучей мебели, по мнению оформителей интерьеров, в этом отношении опасности не представляла. Маркус бы с ними поспорил.

   Коридорная синева частично осветила гостиную. Между дверью и столиком они увидели Нисидзиму. Управляющий привалился спиной к стене. Его голова была слегка запрокинута назад, а рука сжимала невидимый предмет. Рядом на полу валялся пустой стакан. Нисидзима спал.

   Затаив дыхание, они по очереди прокрались в коридор. Маркус прикрыл дверь. Ещё несколько минут судорожных метаний, выматывающий нервы полет на платформе – и они выбрались из башни.

   – Ну наконец-то! – от сумрака отделился силуэт, оказавшийся Септимусом. – А я ломал голову, как вас вытаскивать из этого дерьма! Он вас видел? Нисидзима?

   Мирра потерла ладонью шею и буркнула:

   – В номере поговорим.

   – Что, он занимался там чем-то странным? – не смог удержаться Септимус.

   Мирра одарила его двадцатикилограммовым взглядом:

   – Не то слово.

   ***

   – Короче, голяк, – подытожил Септимус, когда обмен наблюдениями был окончен. – Мы выяснили, что в Куше опупенные магические технологии, зеленые лампы – это круто, местный управляющий страдает лунатизмом, у него куча кактусов, но нет золотого унитаза.

   – Может, попробовать все же поискать кабинет в нулевом секторе? – неуверенно предложила Вероника.

   – Если этот кабинет вообще существует! – Септимус нетерпеливо поморщился. – Да поймите вы: Нисидзима может хранить долговые расписки хоть в банке из-под чая в бачке своего незолотого унитаза, а подчиненным специально врать про кабинет и сейф.

   – В бачке пусто, я проверял, – вставил Маркус.

   – Вот тебе мой совет, детка, – проигнорировав его замечание, Септимус обратился к Пум, – уезжай отсюда. У тебя есть родственники?

   – Тетя на Эс-Шеллах, – безо всякого выражения отозвалась Пум.

   – Вот к ней и поезжай. Или попросись в какой-нибудь приют. Но брось эту затею: Куш тебе не обыграть!

   Пум молчала. Она словно бы оцепенела и теперь невероятно напоминала Маркуса в дни, когда он ещё служил государственным убийцей.

   – Пум, – ласково начала Вероника, – послушай, давай отдохнем, а завтра встанем со свежими силами и ещё раз...

   – Я хочу спать, – прервала ее девочка

   – Х-хорошо, – слегка смутилась Вероника. – Ложись у меня, мы без труда тут уместимся.

   – Угу.

   Скинув ботинки, Пум как была, в одежде, с головой забралась под одеяло и затихла.

   Уставшие и расстроенные, они разошлись по своим номерам и вскоре уснули. Даже Мирра решила в эту ночь притушить свое сознание, чтобы отдохнуть от будоражащей круговерти прошедшего дня.

   ***

   «Тю-тьвиии!»

   Вероника содрогнулась всем тело и, тяжело дыша, вскочила с кровати. Панель на стене сияла болезненно-желтым светом. Пум нигде не было.

   Вероника бросилась в номер Мирры, и столкнулась с ней в дверях. Полностью одетый Маркус и на ходу застегивающий пуговицы Септимус тоже выбежали из своих комнат.

   Коридор быстро заполнялся людьми. У лестницы замаячили зеленые костюмы. Вероника и остальные поспешили укрыться в комнате Мирры.

   – Все в порядке, – раздался успокаивающий голос. – Обычная проверка системы оповещения. Администрация города Куш приносит извинения за доставленные неудобства.

   – Это то, о чем я думаю? – Вероника испуганно задрожала. – Смертельно опасная игра?

   Септимус медленно кивнул. Вероника побледнела:

   – Нет! Нет-нет-нет! Пум куда-то подевалась! Не могла же она...– Вероника поперхнулась воздухом.

   Мирра взлохматила челку и обречено протянула:

   – Давненько я не смотрела смертельные игры.

   ***

   В небе над Кушем царило настоящее столпотворение: десятки платформ со всего города направлялись к нулевому сектору. У зеленых ворот выстроились очереди нервных людей. Без остановки звучала тихая скороговорка: «посмотреть на погулять».

   Септимус, Мирра, Маркус и Вероника один за другим прошли через зеленые ворота и, повинуясь течению толпы, побрели по нулевому сектору.

   Здесь не было ни роскошных фасадов, ни разноцветья экзотических растений – только однотипные унылые здания.

   Поток людей принес их к высокому дому, крыша которого терялась в плотных облаках. Септимус только сейчас обратил внимание: искусственное небо над Кушем было приветливо чистым, и лишь над нулевым сектором нависал купол густых туч.

   На поверку оказалось, что дом – вовсе не дом, а просто четыре стены, огораживающие арену. Вдоль длинных её сторон тянулся трибуны.

   Септимус до рези в глазах вглядывался в толпу, ища среди пестрой человеческой массы картонные уши.

   – Вот она, – коротко сообщил Маркус и, разрезая толпу, поспешил на противоположную сторону арены.

   Там, в окружении трех зеленых и нескольких серых костюмов, бился в истерике какой-то белобрысый парень, а неподалеку, нервно потрясая картонными ушами, словно бы готовясь к отчаянному безумству, мялась Пум.

   – Говорю вам, это ошибка! – верещал парень. – Я не подавал заявку! Я не хочу! Я не буду!

   – Кончай заливать! – грубо оборвал его один из зеленых костюмов, в котором Септимус узнал господина Кидаку. – Заявка на игру пришла с твоего жетона! Люди собрались. Они жаждут зрелища. Ты ведь не собираешься их разочаровывать? Знаешь, как мы поступаем с теми, кто огорчает наших гостей?

   Отшвырнув двоих зазевавшихся очкариков, Маркус рванул вперед и схватил Пум как раз в тот момент, когда она ринулась к Кидаке. Подоспевший Септимус помог увести брыкающуюся девчонку подальше от персонала Куша.

   – Пустите! Гады! Сволочи! Пустите! – завопила Пум, но её крики потонули в ладони Маркуса.

   Кое-как они дотащили Пум до относительно спокойного уголка, который присмотрели Мирра и Вероника. Септимус схватил девочку за шиворот и встряхнул её, как ртутный термометр:

   – Ты чего удумала, идиотка ушастая?

   – Сам дурак! Я выиграю и освобожу папу!

   Вероника бросила на Пум полный ужаса взгляд. Мирры ударила кулаками по бедрам.

   Септимуса захлестнула ярость. Он чувствовал, что каждый волосок в его бороде дрожит и топорщится. Совершенно не к месту ему вспомнился бравый лейтенант Луций, мечтавший совершить подвиг и ради этого подделавший приказ командования о наступлении.

   – Так ты сперла у того парня жетон и подала заявку на игру? – едва сдерживаясь, выдавил Септимус.

   – Пустите! Я пойду им и скажу...

   – ТЫ НИКУДА НЕ ПОЙДЕШЬ!!!

   Даже на редкость равнодушные обитатели Куша испуганно шарахнулись в стороны. Септимусу уже было плевать:

   – Ты хоть соображаешь, как подставила того парня? Ты понимаешь своей картонной башкой, что из-за тебя его сейчас размажут по арене?!

   – Тише, – одернул его кто-то с верхнего ряда. – Начинается!

   Обливающегося слезами и соплями парня вытолкнули на арену. По трибунам прокатился истошный вопль экстатического восторга.

   Неспешно и величаво из гущи облаков спустились два гигантских молота и четыре несинхронно раскачивающихся маятника, оканчивающиеся лезвиями. Часть арены разверзлась, явив миру тонкий шаткий мосток и торчащие изо рва с водой острые колья. Сразу за мостком оскалились два острых клинка длиной в человеческий рост, которые приводились в движение каким-то мудреным механизмом. В огороженном проволочной сеткой загоне ярились два зверопотами, а над их головами, от одного конца до центра и от центра до другого конца клетки курсировали две маленькие летающие платформы. Септимус не сомневался, что арена таит ещё множество опасных ловушек, и некая его часть хотела вытолкнуть Пум в эту мясорубку. Но другая часть, та, что пробудилась вместе с появлением барьера вокруг Города, стискивала плечо девочки, не позволяя ей совершить очередную глупость.

   Под улюлюканье толпы Кидака разъяснил правила прохождения дороги смерти. Надзиратель в сером костюме дал стартовый сигнал, и белобрысый парень помчался сквозь ловушки.

   Не успел он пробежать и пяти метров, как ему на голову обрушился гигантский молот. Септимус приготовился увидеть кровавый блинчик, но парень каким-то чудом уцелел. Его сшибло с ног и отбросило под другой молот, который также ударил о землю в считанных сантиметрах от белобрысой жертвы чужого героизма.

   Вероника схватила за руку стоявшего рядом Маркуса:

   – Неужели ему ничем нельзя помочь?

   – Просто стой и желай ему удачи, – процедила Мирра.

   – Думаю, ему уже помогают, – медленно произнес Маркус. Он смотрел не столько на жертву, сколько на рассекающие воздух молоты.

   – В смысле?

   – Молотки. Они двигаются по какой-то неправильной траектории. Вот сейчас, смотрите. Видите? Молоток должен был его расплющить, но в последний момент взял левее. Вот опять. Кто-то ими управляет.

   В этот момент парень наконец-то миновал молоты, но только за тем, чтобы полезть прямиком под маятники.

   – Он что идиот, или у него проблемы с координацией движений? – возмутилась Мирра.

   – Он просто напуган, – мягко пояснил Маркус.

   Маятник мощным ударом повалил парня на землю и полетел обратно, чтобы разрезать жертву пополам, но внезапно передумал и слегка притормозил, давая белобрысому возможность увернуться.

   Мирра и Вероника переглянулись: если бы не наблюдательный Маркус, они бы в жизни не заметили странного поведения механизмов.

   – Можно вычислить, откуда ими управляют? – тихо спросила Мирра.

   – Вряд ли. Если это магия, волшебник может находиться где угодно, а за игрой наблюдать через видящий кристалл.

   – А если не магия? – не сдавалась Мирра.

   Маркус задумчиво осмотрел затянутое облаками небо и медленно побрел прочь с трибуны. Мирра и Вероника последовали за ним. Септимус, увлеченный творившимся на арене действом, не заметил их ухода.

   – Может, позвать его? – неуверенно пробормотала Вероника.

   – Нет, – отрезала Мирра. – Пусть сторожит Пум.

   Вероника подумала, что дело тут вовсе не в девочке. Просто благоразумный Септимус наверняка попытается их остановить. Она и сама чувствовала, что они нарываются на крупные неприятности, но все равно молча следовала за Миррой и Маркусом. Иногда ведь и врачам надо совершать безумства!

   ***

   Облака. Легкие перистые лоскутки, растертые по небу. Массивные сгустки серовато-белого пара, возвышающиеся в бесконечной синеве. Грозовые тучи, плотным покрывалом застилающие небеса. Никому ещё не удавалось заглянуть за облака. Экспериментальные летательные аппараты использовали чересчур много магии, поэтому их неизменно засасывало в нулевое измерение.

   Но круглый город Куш был особенным. Внутри купола волшебникам удалось в миниатюре воспроизвести небольшой кусочек мира. Небесный свод и облака парили в сорока метрах над землей, словно наколотые на пик центральной башни.

   – Думаешь, тот, кто управляет полосой препятствий, прячется где-то там, за облаками? – уточнила догадливая Вероника.

   Маркус кивнул.

   – "Кто-то"! – Мирра театрально вскинула руки. – Говори уж прямо: Нисидзима.

   – Густые облака есть только над нулевым сектором, – Маркус счел нужным объясниться. – Ворота Куша в первом секторе. Он примыкает к нулевому. Нисидзима тогда спустился прямо с неба.

   – И что? Может, парил себе человек тихо-мирно в небесах, а тут мы – здрасьте, любите нас! – доводы Маркуса были не безупречны, но разумны, так что Мирра спорила из чистой вредности. – В любом случае: как ты собираешься туда подняться? Надуешь воздушный шарик и притворишься маленькой тучкой?

   Не удостоив её ответа, Маркус прямиком направился к нескольким мини-платформам, припаркованным у входа на арену. С непроницаемым видом он вытащил из кармана жетон, посмотрел на его номер и отыскал соответствующую платформу.

   – Забирайтесь, – велел он Мирре и Веронике. – Это административные платформы. Летают в любом направлении.

   – А жетон, я так понимаю, ты спиз...– начала Мирра.

   – Из кармана одного зеленого, – подтвердил Маркус. – Быстрее. Надо успеть до окончания игры.

   – Судя по тому, как дрыгался тот недоумок, у нас не шибко много времени, – проворчала Мирра.

   Веронику волновало другое:

   – А управлять ты ей сумеешь?

   Платформа, грубо разбуженная тычком жетона, замигала кучей разноцветных огоньков, резко рванула вперед, приглушенно рыкнула, сдала назад, притормозила и стрелой воспарила вверх.

   Мирра с Вероникой уцепились за Маркуса, стараясь сдержать крик.

   – Да, – веско произнес Маркус.

   – Ч-что "да"? – стуча зубами, выдавила Вероника.

   – Я сумею ей управлять.

   После первых пятнадцати метров стремительного подъема, платформа стараниями Маркуса слегка сбавила обороты. И все же полог искусственных облаков приближался чересчур быстро.

   – А если они твердые? – выкрикнула Мирра.

   – Нас расплющит! – надрывно взвыла Вероника.

   В это время они нырнули в облака, которые оказались мягкими и слегка влажными. Коварная платформа чуть качнулась вперед и замерла, как вкопанная. Вероника упала, судорожно барахтая руками и ногами. Но никакого полета в пустоту не последовало. Над облаками простиралась ровная твердая поверхность – огромный пустой зал, левой конец которого отсекала металлическая стена с металлической же дверью.

   – Что за нафиг? – пробормотала Мирра. – Мы ведь только что пролетели сквозь...Зараза, сквозь что же мы тогда пролетели?!!

   – Опять какая-то магическая технология? – предположила Вероника, ощупывая пол ладонями.

   Маркус присел на корточки и внимательно изучил поверхность. С каждой секундой лицо его становилось все более бесстрастным, а глаза стекленели профессиональной сосредоточенностью убийцы:

   – Нет. Это не магия. Обычный люк. Вряд ли автоматический. Нас сюда впустили. Он знает, что мы здесь.

   – Зашибись начало! – мрачно прокомментировала Мирра.

   – Может, в другой раз зайдем? – боевой пыл Вероники горестно пшикнул и погас.

   – Не, – Мирра просияла зловеще веселой улыбкой маньяка, попавшего в швейный магазин, – поздняк метаться. Мальчики-девочки, кажися, нам туда.

   Уцепившись руками за пояс и выставив плечи вперед, она развязной походкой направилась к железной двери. Маркус и Вероника шли следом.

   Не удосужившись дернуть за ручку, Мирра со словами "тук-тук!" занесла ногу, чтобы пнуть дверь, но та неожиданно отворилась. С перепугу Мирра в позе цапли отпрыгнула назад, едва устояв на ногах. Что-то тихо зашуршало. Инстинктивно оглянувшись, они увидели шесть арбалетов, которые выехали из пола и теперь щерили им в спины острые стрелы.

   – Теперь точно поздняк, – удовлетворенно констатировала Мирра.

   Крадучись, они вошли в приоткрытую дверь. Едва Вероника, бывшая последней, пересекла порог, дверь само собой захлопнулась. Они оказались в длинной, но узкой прихожей. Прямо на них было нацелено ещё шесть арбалетов.

   За частоколом арбалетов находилась комната с плоским видящим кристаллом в полстены, к которому примыкало еще несколько размером поменьше.

   Напротив видящего кристалла спиной к двери за узким продолговатым столиком сидел человек, в котором они сразу опознали Нисидзиму. Управляющий неотрывно наблюдал через кристалл за игрой на дороге смерти.

   – Уверен, жертвы здесь никому не нужны, – не оборачиваясь, пропел управляющий. – Поэтому попросите вашего большого друга зайти в уютный и совершенно безопасный отсек слева от вас.

   Шесть взведенных арбалетов не располагали к дискуссиям, и Маркус беспрекословно подчинился. Тесный кармашек в левой части прихожей мгновенно закрылся прочной прозрачной дверью.

   – Если с ним хоть что-нибудь случится, я тебе кишки через ухо выверну, ты понял? – пылко пообещала Мирра

   – Еще бы! – радостно отозвался Нисидзима, по-прежнему не оборачиваясь.

   Арбалеты с легким шорохом спрятались в полу. Мирра и Вероника медленно подошли к управляющему. Руки Нисидзимы порхали над встроенной в стол панелью с множеством кнопок. Управляющий неотрывно смотрела на кристалл, лишь изредка бросая быстрые, острые взгляды на клавиши, по которым легко и четко танцевали его пальцы.

   – Зараза, – выдохнула Мирра, пораженная одновременно и ловкостью Нисидзимы, и догадливостью Маркуса. – Значит, ты действительно управляешь всеми этими штуковинами?

   В кристалле утыканный шипами шар вылетел из-под арены и покатился прямо на белобрысого игрока. Нисидзима со скоростью зайца-невротика заколотил безымянным пальцем по одной из кнопок, отчего шар на арене отклонился от первоначальной траектории и лишь слегка задел замершего от ужаса игрока.

   – Слушай, Вероника, – вызывающе начала Мирра, – может, нам просто пристукнуть этого дятла, пока никто не видит?

   – Рискованно, – опередив Веронику, возразил ей Нисидзима. – Во-первых, если я не буду периодически нажимать специальную кнопку, ваш большой друг задохнется. Вы можете, конечно, попытать счастье и нажимать все клавиши подряд, но учтите: среди них есть та, которая запустит в отсек отравляющий газ. Во-вторых...опс! – отвлекшийся на разговоры Нисидзима не успел достаточно сместить следующий шипастый шар, и тот ранил игрока. – Во-вторых, только от меня сейчас зависит, выживет ли этот замечательный, ни в чем не повинный человек на полосе препятствий. Прошу, проявите терпение!

   За спиной Нисидзимы Мирра с искаженным от ярости лицом изобразила, что бьет управляющего кулаком по макушке. Вероника, прикрыв руками рот, следила за ареной.

   – Пожалуй, пора закругляться, – добродушно вздохнул Нисидзима.

   У Вероники вырвался отчаянный возглас: "Нет!" Изящным движением мизинца управляющий стукнул по кнопке, и прямо в грудь игрока врезался деревянный шар, отправив парня в нокаут.

   Нисидзима развернулся вместе с креслом, едва не сбив Веронику с ног:

   – Ну-ну-ну, – успокаивающе протянул он, – не надо так волноваться. Легкое сотрясение мозга и пара сломанных ребер: от этого не умирают. Практически никогда.

   Дрожа всем телом, Вероника отступила назад. Мирра наоборот напряглась. Нисидзима пружинистым движением вскочил на ноги, заставив обеих незваных гостий отшатнуться.

   – Пользуясь случаем, – торжественно завел он, – хочу поблагодарить вас за помощь, оказанную моей воспитаннице! Признаюсь: не уследил! Глупышка едва не попала в беду!

   – Так значит Септимус был прав! – рявкнула Мирра. – Это козявка – твой шпион!

   Нисидзима одарил её гримасой оскорбленного достоинства:

   – Ну что вы! Крошка Пум – чистое, невинное дитя! По правде сказать, она и сама не знает, что находится под моей опекой.

   Он улыбнулся, и улыбка эта вселяла первобытный ужас. В ней бриллиантовой россыпью сверкали торжество, восторг, ненависть, высокомерие и совершенно особая искренность – дерганная, агрессивная, которая бывает у человека, долгое время копившего в себе эмоции и наконец решившего открыться. Им стало ясно, что сейчас прозвучат слова, которые ни при каких обстоятельствах не должны были произноситься вслух. Слова, миллионы, миллиарды раз сказанные в мыслях, шепотом, наедине, за плотно закрытыми дверями. Слова, напитанные неудержимыми страстями. Приговоренные к пожизненному заключению в глубинах сердца, они в конце концов вырвались на свободу.

   Нисидзима чуть откинул голову назад и театральным жестом развел руки. Но вдруг опустил их, склонил голову набок и тихо, но отчетливо выговорил:

   – Бедная девочка. Она пробралась в Куш несколько месяцев назад: приплатила какому-то недотепе, чтобы он выдал её за свою сестру. Пум искала отца. Счастливое воссоединение семейства! Очень трогательная сцена, доложу я вам! Увы, к тому моменту отец Пум уже по уши был в долгах, а работать на благо города не мог: застарелый алкоголизм, жуткая вещь, жуткая. Ему не на что было играть, и он пришел ко мне. Он просил. Он умолял. Он ползал передо мной на коленях. Он обливался слезами. Он просил дать ему шанс, позволить ему сыграть на последнюю оставшуюся у него ценность. Не ахти какую – он сам так сказал – но ценность. На свою дочь. Он даже сообщил её стоимость на черном рынке: целиком и по частям. Как он просил! Как просил! Даже каменное сердце дрогнуло бы! Что с вами? У вас такие лица! Здесь неприятно пахнет?

   – Это неправда, – запинаясь, выдавила Вероника, – это не может быть правдой.

   – Да, да, – понимающе кивнул Нисидзима и прошел в дальний угол комнаты. Оттуда донеслось тихое позвякивание. – В первый раз я тоже не поверил своим ушам. Какой цинизм!

   Управляющий вернулся, держа в руках ровную стопку исписанных листов. Одарив Веронику теплым, сочувствующим взглядом, он продолжал:

   – Однако...Я не упоминал? Отец малышки Пум не первый, кто пришел ко мне с подобным предложением. Просто обычно я принимаю такого рода залог...ммм...скажем так, заочно. Пум – первая из заложенных, кого я вижу вживую. На редкость пронырливый ребёнок. У неё есть хватка, о да! Так о чем это я...А, точно! Я служу управляющим три года, и за это время стал опекуном полутора сотен детей, в том числе девятнадцати нерождённых младенцев. На меня отписаны имения десятка известных аристократических семей и ещё куча поместий, домов, квартир и комнат. О! Даже одна брезентовая палатка имеется: совсем о ней позабыл! Есть ещё отдельная папка с благословениями на брак. Вы знали, что в некоторых провинциях Империи минимально допустимый возраст невесты – пять лет? Ах! А здесь у меня собраны разрешения на использования человеческих органов. Весь анатомический атлас в тонкой папке! И ещё целая стопка всякой мелочёвки: жены, матери, сестры, младшие братья, престарелые отцы, породистые рысаки, борзые щенки, щитоносная черепаха...Миндальное дерево? Хм...Ну надо же...

   – Вы что... – прерывающимся голосом прошептала Вероника, – вы что, играете на людей?!

   – Стоп! – Нисидзима решительно выставил вперед левую ладонь. – Я что, похож на идиота? Лично я вообще не играю в азартные игры. Это чревато гигантскими неприятностями, а я себе не враг. Но моя работа – покорно исполнять желания гостей Куша. Они хотят играть. Если для продолжения игры они готовы поставить на кон своих жен, детей, самих себя – что ж, это их право.

   Вероника дрожала от негодования:

   – И вам хватает наглости этим хвастаться?! Вы...вы...Негодяй, вот вы кто! Эти несчастные люди...эти бедные дети...Где вы их держите? В нулевом секторе? Тоже заставляете вкалывать на себя? А девушек? Вы заставляете их с вами...Какая мерзость!

   Нисидзима, подчеркнуто внимательно слушавший Веронику, вдруг разразился смехом – веселым, молодым, беззлобным. Невозможно было поверить, что это смеялся человек, пять минут назад с упоением демонстрировавший коллекцию своих рабов.

   – О да! – беззаботно подтвердил Нисидзима, все ещё мягко улыбаясь. – Я омерзителен.

   – Я верила вам! – топнув ногой, вскричала Вероника. – Я вас защищала! Я думала, вы порядочный человек! А вы обычный мошенник! Вы играете на человеческих слабостях! Вы и ваш проклятый город! Вас надо отправить в тюрьму, а это ужасное место сравнять с землей!

   На мгновение лицо Нисидзимы посуровело, будто Вероника залепила ему пощечину, руки сжались в кулаки. Управляющий однако сдержался. Терпеливо вздохнув, он заговорил – сначала с деланным равнодушием, потом все более и более проникновенно:

   – Легко обвинять город: он ведь не сможет ответить, да? Люди приезжают сюда за тысячи километров от дома в надежде разбогатеть. Зачем напрягать мозг или рвать мускулы, когда можно ткнуть пальцем в счастливый номер и стать миллионером? А если вместо счастливого номера поставишь на обычный "квадратик с циферкой" – в этом виноват не ты. Это все проклятый город. Так ведь вы думаете? Бедный, бедный Куш! Маленький, славный городок, затерянный среди пустыни. Униженный, одинокий, беспомощный. Таким Куш был три года назад. Сточная канава для слабаков и неудачников. Неказистая лепешка под стеклянным куполом. Никто не желал замечать его внутреннюю красоту. Её и по сей день не замечают. Я принарядил Куш. Я украсил его блестками и парчой. Я сделал все, чтобы сияние его души узрели даже слепцы! И мне удалось! Удалось! Мой город! Мой прекрасный город! Не смейте называть его проклятым! Он благословенен. Он безупречен. Он совершенен настолько, что на его фоне человеческое уродство становится не просто очевидным – оно выпирает горбом, оно кричит дурным голосом. Вы считаете Куш городом азарта? Вы заблуждаетесь! Я не играю в азартные игры, но я отлично понимаю свой город, его мысли, его заботы, печали, стремления, боль. Истинная суть Куша... – Нисидзима вздрогнул, словно очнулся ото сна. Медленно, будто до конца не понимая, что происходит, он поднял глаза на Мирру и Веронику. Всего на миг на его лице отразилось смятение. Потом оно вновь зажглось самоуверенностью. Небрежно хмыкнув, Нисидзима сказал: – Но я хотел бы поговорить не об этом. Видите ли...