Текст книги "Час абсента"

Автор книги: Нина Вадченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

За выполнение условий взялся Роман. Он перелез на переднее сиденье, и бедный дедуля никак не мог взять в толк, чего это его заставляют ехать то быстро, то медленно, то через проходные дворы, а то и вовсе по тротуару. Джип тупо повторял все маневры.

Наконец машины подъехали к заброшенному пустырю.

– Тормози, отец! – приказал Роман. – И если хочешь жить, ложись на сиденье и замри.

Инну просить не надо было. Она сама шустро согнулась и постаралась поглубже зарыться между сиденьями. Роман достал оружие и приоткрыл стекло.

Джип бесшумно остановился чуть поодаль.

«Хоть бы Олег успел», – подумала Инна.

– Началось, – комментировал события Роман, – выползают. Один, два, три… Пушки у них слабоваты. Где же наши орлы? Никого не видно. Хорошо маскируются, научились. Лишь бы не опоздали. А то у нас бывают такие случаи. Пробки на дорогах опять же… Нестыковки… Начальство может вмешаться. Спросят у Олежека: «Кого спасать? Пономаренко? А кто такая Пономаренко? Журналистка? Эта та, которая Блинова допекает? Пусть сама выкручивается…»

– Роман, заткнись! – прошипела Инна из своего окопа. – Это у тебя на нервной почве? Лучше скажи, как там наши преследователи себя ведут.

– Как, как! Окружают. Сейчас палить начнут. А Олега не видно. Черт! Пожалуй, я первый начну, хоть одного да успею уложить.

– Прекрати истерику! Ждать! – постаралась как можно строже приказать Инна, не поднимая головы. Звук получился задавленным и на командирский не тянул.

– Уф, слава богу! – вздохнул Роман и сполз под сиденье, вытирая пот. – Ребятушки появились. Пусть теперь сами разбираются. Нам надо сидеть тихо.

Дальше началось нечто страшное. «Джиповские», вопреки здравому смыслу, не захотели слушаться «спецназовских» и оружие не сложили, а предпочли сопротивление. Или это спецназовцы первыми решили пострелять? Инне из-под сиденья разобраться было трудновато. Пальба длилась недолго и прекратилась внезапно.

Первым зашевелился Роман, и то потому, что открылась дверца и голос Коротича возвестил о завершении «конца света».

– Ты, Инночка, убийцу на свою голову всегда найдешь, – начал он с обвинений. – И кто на этот раз тебя решил пристрелить? Иди смотри.

Инна, с трудом разминая мгновенно затекшие конечности, выползла из машины и с удовольствием потянулась.

– Благодарю, Олежек, – кокетливо сказала она. – Ты не представляешь, как приятно, когда тебя спасает настоящий мужчина.

– Ну, кому ты теперь на больную мозоль наступила? Инна, кажется, мы уже раскрутили эти дела. Верунчик сидит, Шпунтик сидит, кто еще остался на свободе?

– О, капитан, ты отстал от жизни. – Из машины выполз Роман. – Тут такие события… Теперь мы с Инной Владимировной ищем тех, кто придумал этот план. И кажется, кому-то наши замыслы не нравятся. Верный признак, что мы на правильном пути.

– Роман, тебе противопоказано долго общаться с Пономаренко…

Инна осмотрела поле боя. «Джиповские» лежали на земле мордами вниз. Так и должно быть. Мордам грызть землю не нравилось. Один из них все время норовил приподняться и тотчас же получал по ребрам увесистым ботинком. Инна узнала непокорного бугая. Именно этот атлет пытался утащить ее в машину.

– Олег, одного знаю, – доложила она. – Начни расспросы с него. Мне нужно знать имя заказчика.

– Ишь чего захотела!

– А ты, Олежек, попробуй один приемчик, – смеясь, посоветовал Роман. – Я тебя сейчас научу, что делать.

Наконец из стареньких «Жигулей» решился показаться и хозяин. Он осторожно потрогал руками асфальт и только после того, как убедился, что он не на самолете, выпал из машины.

– Ну что, отец, поехали? – предложил Роман.

И получил в ответ забористый мат. Старик жаловался, что после пережитого стресса у него и руки и ноги дрожат и за руль он в таком состоянии не сядет.

– Ну тогда я не побрезгую покрутить баранку твоей колымаги, – объявил Роман. – И без возражений! – прикрикнул он, видя, что водитель готовится к ответной речи.

* * *

– Девчонки, давайте выпьем за Верунчика. Наш гуманный суд, как только узнает, какой сволочью был Алекс, просто обязан ее оправдать. Давайте выпьем! – Зита разлила абсент по стаканам.

Выпили. Девичник был в разгаре.

– И за Любунчика надо выпить. – Надежда прослезилась. Она после больницы часто плакала. Только подумает о чем-нибудь грустном, так слезы и на подходе. Нервы.

– Любунчика жалко, – вздохнула Катерина. – За что ее убили?

Надежда встрепенулась. У нее была собственная теория.

– Алекс подонок! – прошипела она. – Все из-за него!

Марина подняла стакан с абсентом.

– Тяпнем, девки, абсентику, и больше об этой обезьяне ни слова. У нас вся жизнь впереди, мы же не будем тратить ее на черт-те что?

Выпили, и Зита разлила по третьей.

– Опять пьют! – услышали они недовольный голос. Все как по команде повернулись к дверям. Ни дать ни взять террариум на шухере.

На пороге стояли Пономаренко и Роман.

– Не-не-не! – закричала Катерина. – Мужикам входить нельзя! У нас девичник. И вообще, мужики все…

– Сволочи! – хором гаркнул подвыпивший коллектив.

– Я вас за дверью подожду, – попятился Роман. – Зря мы сюда приехали. Опоздали. Они уже налакались. Какой серьезный разговор может быть? Что у них спросишь?

– А мы и на трезвую голову ментам ничего не собираемся рассказывать, – полезла в бутылку Катерина. – А на пьяную можем и поколотить. Девки, давайте мужика побьем, отведем израненные души!

– Если что, я рядом буду, – скороговоркой отбарабанил Роман и скрылся.

– Инночка, садись, – приказала Зита.

– Что празднуете? – поинтересовалась Пономаренко. Она пришла докапываться до истины. И даже обрадовалась, что все действующие лица в сборе и уже навеселе. То, что нужно. Не зря же народная мудрость гласит: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Инна внимательно изучила порозовевшие от алкоголя лица и, ни к кому, собственно, не обращаясь, провозгласила:

– Амалия осталась жива.

– Выпьем за Амалию! – залихватски проскандировала Катька. Ей уже было все равно, за кого пить, был бы повод, а впрочем, можно и без повода. А тут какая-то Амалия жива осталась. Значит, кому-то повезло. Чем не радость? – Ур-р-ра, Амалия!

Никто и ухом не повел. Все дружно приступили к очередной порции.

Только Зита-всевидящая на последнем глотке спросила:

– Эта Амалия наш человек?

Инна понюхала абсент, скривилась и стакан отставила, чем вызвала активное недовольство компании. Об Амалии уже никто не вспоминал. Появились дела поважнее, извечный вопрос: «Уважает она нас или нет?»

– Не могу я пить! – отбивалась Пономаренко. – Мне нужна трезвая голова.

– Зачем? – Удивлению Катерины не было предела. – Мы собрались, чтобы все забыть, а на трезвую голову это не получится. Значит? Значит, Инна, я тебя, конечно, уважаю, но тут тебе делать нечего! – рубанула она, и все согласно закивали.

Реакция у Пономаренко была, мягко говоря, странной. Вместо того чтобы подчиниться воле коллектива и опрокинуть рюмашку абсента, чем наглядно продемонстрировать свое уважение, она открыла рот и опять ляпнула нечто непонятное:

– Голубоглазого атлета, между прочим, повязала милиция и теперь допрашивает. – Журналистка медленно обвела глазами присутствующих. – С пристрастием допрашивает, – добавила она, вспомнив фокус с рыбками-людоедами.

Пономаренко еще на подходе сюда вычислила, к кому, собственно, она идет за истиной. Но ей не хотелось говорить в лоб, не хотелось, закусив удила, гневно выбрасывать обвинения напрямик. Она жаждала психологической игры. Хотелось уловить настороженный взгляд, нервный жест, поймать неверный ход, продиктованный паникой. Ей были нужны хотя бы косвенные доказательства собственной правоты. Ну не может человек быть таким непробиваемым!

– К черту голубоглазых атлетов! – митинговала Катька. – А он точно голубоглазый? – все же заинтересовалась она и задумалась.

Наступила пауза.

И в эту паузу снова вклинилась Инна со своими загадочными и ненормальными, с точки зрения большинства, словами.

– И Эдику недолго осталось гулять на свободе. Ведь это он подменил таблетки? Как только его возьмут, он все скажет как миленький.

И тут, наконец, она поймала взгляд, которого так ждала. Взгляд был молниеносным и торжествующим. Взгляд буквально орал: «Ни черта он не скажет! Дохлый номер!» Неожиданно Инна поняла, почему эта женщина так уверенно держится.

– Я знаю причину твоей уверенности, – выпалила она.

Пономаренко смотрела в окно. Казалось, журналистка разговаривала с воробьем, который сидел на ветке. Для всех она выглядела как человек, у которого только что поехала крыша.

Компания притихла. Даже Катерина молча грызла ломтик лайма – и ни гугу.

– Ты думаешь, что мужики будут молчать как рыбы… – в полной тишине произнесла Инна. – Каждый из них уверен, будто он отец ребенка, которого ты ему родишь. Согласна, гениальный расчет. Беременность – лучший кляп для мужика.

Надюнчик охнула, закашлялась и снова заплакала.

– Но молчать они будут до тех пор, пока не узнают, кто настоящий отец. А я знаю все.

Тут Пономаренко блефовала. Она только предполагала, но это могло оказаться и правдой.

– Знаю и, поверь, открою им глаза. Ведь настоящий отец ребенка – Алекс. Ты этого неродившегося младенца уже ненавидишь! Поэтому и используешь его в темных делишках. – Инна отвернулась от окна и посмотрела на потолок. – Мерзко придумано, но действует. Змея ты, хитрая и злобная.

– Недооценила я тебя, журналисточка, – прошипела змея, сбросив маску невинности.

– «Беременная крыса»! – ответила на вызов Инна.

– Коварная Шамирам, – обрела дар речи Зита-всевидящая. – Как я раньше не догадалась?

– Марина, – пискнула пораженная Катька, – в чем они тебя обвиняют?

– Зря я тебя не придушила. – Марина игнорировала всех, кроме Пономаренко. – Но ты не сомневайся, Червь-победитель еще коснется твоего гниющего тела.

Марина смахнула со стола недопитую бутылку с абсентом. Та упала на пол, не разбилась, завертелась и покатилась прямо Надюнчику под ноги.

Надюнчик завизжала, будто на нее летела граната, и вскочила.

– Сидеть на своих местах! – рявкнула Марина. Она достала из сумочки револьвер и буднично положила его рядом с косметичкой. Потом хладнокровно стала подкрашивать губы.

– Воинственная Шамирам, – прошептала Зита.

– Ты единственный технарь из всей компании. Только ты могла управиться с установкой скрытых камер на квартире Катерины. Ты приходила туда, чтобы забрать пленку с убийством Алекса. Потом смонтировала ее и подбросила Верунчику, чтобы заставить ее во всем признаться. И письмо с угрозой заточить Верунчика в колодец и разрезать пополам – твоих рук дело. Психологически все продумано верно. Верунчик сломалась. Тебя нет на снимках с последним днем Алекса, потому что снимали твои люди. Кто? Уж не тот ли голубоглазый атлет? И зачем ты их подбросила Надюнчику? Знала о ее слабых нервах. Знала, что Надюнчик была на квартире у Алекса. Знала, что она, несчастная, испугается и, если тебе повезет, всю оставшуюся жизнь проведет в психушке.

– Говоришь много, подруга. Ну ничего, у меня есть крюк, на котором я тебя подвешу за задницу. – Марина злобно улыбнулась «окровавленным» ртом. – А я спокойно уйду отсюда.

– За дверью караулит Роман, – напомнила Инна.

– Что Роман? Он твоего Серпантинова не спасет. Только я, слышишь, только я знаю, где он зарыт…

Пономаренко побледнела. Действительно, за всеми этими погонями и разоблачениями она не задумывалась, почему Серпантинов ни разу ей не позвонил. Некогда было.

– Я тебе не верю, – выдохнула Инна.

– В отличие от тебя у меня есть доказательства. – Марина откуда-то извлекла мобильник, помахала им в воздухе и сказала: – Поиграем? Звони Серпантинову, ты же его номер знаешь.

Инна трясущимися руками достала телефон и позвонила. Все загипнотизированно не могли глаз отвести от серебристого кусочка пластмассы в руках Марины. И когда тот откликнулся на звонок Инны заливистым моцартовским «Турецким маршем», испуганно ахнули.

– Убедилась, подруга? Ой, смех на лужайке, да и только. Ну в чем ты можешь меня обвинить? Алекса укокошила Верунчик, Амалию отравил глупый пупсик Эдик, Любунчика пристрелил жадный Шпунтик. Я-то тут при чем?

Инна глотала воздух ртом и никак не могла вдохнуть полной грудью. Внутри засела колючка и не давала дышать.

– Ты соучастница, – выдохнула она с трудом.

– Ой, смех на лужайке. Это Алекс все придумал. Он раскопал и Эдгара По, и сумасшедшую дочку, и просто решил немного поиграть с Амалией. Пощипать ей нервишки. Уж очень она его достала своей властью. Он придумал розыгрыш с письмами. И Серпантинова он закопал. Знал, что Амалия с ним знакома и очень любит посещать его «Испанский дворик». И тебя, дуру, привлек. Все вы друг друга знали. Чистейшей воды розыгрыш. Алекс – злодей гениальный.

Инне наконец удалось справиться с собой. Она глубоко вдохнула. Стало немного легче.

– Ты так правдиво насаживала свою руку на кактус, когда узнала, что Алекс якобы мертв… Так сыграть невозможно…

– Гм… а я и не играла. Вот тогда я единственный раз испугалась, что этот говнюк сдох не вовремя. Я бы вовек не отмылась. – Тут Марина перестала улыбаться и изображать из себя хозяйку положения.

Лицо ее передернуло судорогой гнева. Она схватила револьвер. Руки ее подрагивали, а голос сорвался на истеричный крик:

– Чтоб ты сдохла, Пономаренко! Такой гениальный план испортила! Я, я! Я все придумала. Заставила Верунчика убрать Алекса! Ты должна была только догадаться, что письма с угрозами и цитатами По – дело рук больной на голову Амалии. Которая покончила бы с собой, не выдержав твоих «разоблачений». Мне осталось бы только возглавить обе фирмы. Пупсик Эдик и моргнуть бы не успел. И никто бы никогда ни о чем не догадался. Ты! Ты, журналисточка, разрушила мое будущее. Чтоб ты сдохла!

Дуло револьвера подползло на уровень головы, и Инна испугалась. Если эта истеричка спустит курок – конец.

– Где Серпантинов? – спросила Инна. – Скажи – и уходи. Никто тебя не тронет.

Марина застыла. Она боролась с собой. Ей хотелось выстрелить, убить Пономаренко, но тогда впереди только тюрьма…

Марина зарычала от бессилия и опустила оружие.

И тут зазвонил телефон. Все вздрогнули. И больше всех испугалась Инна. Это ее мобильник взорвал тишину. Она медленно поднесла его к глазам. Номер был незнакомым.

– Кто это может быть? – спросила она.

– Инночка, ты где? – услышала Пономаренко родной голос. – Представляешь, у меня мобилу украли, вот только что добрался до телефона.

Инну затрясло, она застонала, засмеялась, заплакала – и все это одновременно. Серпантинов испугался и лепетал в трубку, как он ее любит и что он сейчас приедет, и приставал с вопросами, где она, почему плачет, кто ее обидел.

А Инна не могла произнести ни слова. Она прекратила разговор, перестала нервно смеяться, вытерла слезы и, глядя прямо в лицо Марине, бросила:

– Все! Это твой последний розыгрыш, гадюка! – И без паузы, не помня себя, заорала: – Роман! На помощь!

Марина вздрогнула и выронила револьвер. На него, как коршун, спикировала Зита. Она прикрыла оружие своим телом, а Марина от бессилия завыла.

Роман, влетев в комнату, не разобрался в ситуации и бросился на гадалку. Та заверещала:

– Не ту хватаешь. Марину вяжи, Марину! Марина закрыла глаза и без сил опустилась на стул.

* * *

– Алешенька, миленький, любименький, родненький… – Инна не переставая обнимала его, целовала, прижимала к груди и никак не могла остановиться.

От такого бурного проявления чувств Серпантинов оторопел. Он глупейше улыбался, млел от удовольствия и никак не мог сообразить, что произошло и отчего это всегда сдержанная Инна так бурно реагирует на его появление, а девчонки все как одна ревут, то ли от радости, то ли от зависти.

– Инночка, что случилось? – наконец придумал Серпантинов вопрос.

Пономаренко прижалась к нему, радостно вздохнула и вдруг предложила:

– Девчонки, а давайте напьемся! Только не абсент! Упаси боже! Час абсента закончился. Алешенька, ты нас приглашаешь?

– Ну конечно! Мы будем пить красное риохское вино. Что может быть лучше красного риохского?

Об авторе

Думаете, историки – люди серьезные, смеяться не любят? Ничего подобного! А если у историка страшно развито любопытство, а пережитых приключений хватит не на одну жизнь? Тогда только держись! Нина Вадченко преподавала, написала более тридцати ну очень умных книг, но чувство юмора все-таки взяло верх. Увлекательные Приключенческие детективы Нины Вадченко – прекрасный подарок всем, кто хочет улыбнуться!

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.