Текст книги "Голова оборотня (СИ)"
Автор книги: Николай Туканов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)
Улица Старых ив радовала глаз чистой мостовой, в которой отсутствовали выбоины, и опрятными фасадами домов. Зайдя в недавно отремонтированное трехэтажное здание, стоявшее почти посередине улицы, Мерги сделал вид, что собирается снять комнату. Меланхоличный хозяин с обвислыми усами приказал одной из служанок показать ему свободные комнаты. Когда сапожник оказался один на один в небольшой комнате с видом на небольшой внутренний сад, он быстро закрыл дверь и протянул встревожившейся девушке пару бератулов.
– Не бойся, красавица. – У меня для тебя есть одно небольшое поручение, нужно передать письмо одному из ваших постояльцев.
Служанка, тут же успокоившись, осторожно взяла монеты и спросила:
– Кому именно, господин? У нас живет несколько десятков постояльцев.
– Это группа ларморцев, она у вас живет уже несколько лун.
– Это у которых убили друга? – взволнованно уточнила девушка.
– Да, передай любому из них вот это письмо, – Мерги передал служанке плотно свернутый и тщательно запечатанный пергамент.
– Они живут на втором этаже, я сейчас к ним сбегаю и …
– Не спеши, красавица, – перебил Мерги затараторившую девицу, – отнесешь письмо вечером. – Я с ними немного в ссоре, поэтому они могут попытаться намять мне бока прямо здесь. А это вряд ли понравится твоему хозяину, верно?
Служанко кивнула.
– Вот поэтому отдашь им письмо после ужина. А я, пожалуй, пойду.
Мерги покинул девицу и быстро прошел к выходу мимо стоящего к нему спиной хозяина, который говорил с новым клиентом.
Ближе к полуночи у одного из переулков Малой гончарной улицы, возле которого росло могучее тутовой дерево с раздвоенным стволом, остановилась карета, из которой вышли двое подтянутых мужчин. Они расплатились с кучером и уверенно зашагали по неосвещенному переулку, образованному стенами соседних домов. Пройдя с десяток шагов, они остановились, недоуменно осматриваясь по сторонам. Впрочем, темнота стояла такая, что разглядеть что-либо дальше десяти шагов было невозможно.
– Сюда! – раздался с противоположной стороны тихий голос.
Мужчины двинулись дальше, положив руки на привычные рукояти длинных кинжалов.
Дойдя почти до выхода из переулка, ларморцы к своему удивлению уперлись в огромную кучу строительного мусора высотой больше человеческого роста. Неожиданно на вершине этого необычного тупика появилась голова Мерги.
– Доброй ночи, господа Лазурные стражники, – поприветствовал ларморцев сапожник.
– Это зависит от того, что мы узнаем о смерти нашего товарища, – чуть глуховатым голосом произнес один из ларморцев.
– Значит, вы все-таки допускаете, что убийцами вашего товарища могли быть другие люди, а не мои друзья, – удовлетворенно кивнул Мерги, внимательно следя за руками собеседников.
Сапожник почти лежал с упором на локти на склоне из обломков дерева и кирпичей. Позади него стоял невидимый для глаз ларморцев Тейрам, держа в одной руке длинную дубинку, а в другой – увесистый булыжник, способный при точном попадании охладить пыл любого вспыльчивого владельца холодного оружия.
– Мы слушаем, – сказал тот же ларморец.
Мерги сделал вывод, что его собеседник является главным. Другой страж лазури стоял чуть сбоку, пряча голову под темным капюшоном.
– Не буду повторять известные нам всем печальные события, – начал говорить Мерги, готовый в любой момент вскочить на ноги и припустить вместе с пращником к выходу. – Как я уже отметил в письме, моих друзей обвинили в убийстве Лазурного стражника только для того, чтобы завладеть головой оборотня, которую они из-за упрямства отказались продать одному влиятельному, можно даже сказать, могущественному человеку. Разумеется, нас подобное положение дел никак не устраивало, и мы начали сами искать убийц стражников. И выяснили одну интересную вещь, – Мерги сделал небольшую паузу, с радостью отметив, что его внимательно слушают.
– Оказывается, в этом деле замешаны некий контрабандист из Допала и купец из Урдалана, из торгового дома Черной цапли.
Молчавший до этого ларморец издал тихое восклицание. Старший тут же тихо сказал ему несколько слов и, плохо скрывая волнение, сказал:
– Говори все, что тебе известно про этих людей.
– Известно мне к сожалению немного, – протянул Мерги, надеясь, что его голос зучит достаточно искренне. – Нам показалось странным, что опытный судья так легко поверил в виновность моих друзей. Мы проследили за его связями и вышли на посредника Лиссарта, через которого судья получал деньги за быстрый суд.
– Получал? – повторил старший из ларморцев.
– Да, уже получал, – кивнул Мерги. – Мы его навестили и попытались расспросить о всех скрытых обстоятельствах такого странного и быстрого расследования. Но не ожиданно для нас, он оказался крепким орешком, и попытался нас убить с помощью ловушки в подвале. Разумеется, мы вынуждены были в первую очередь позаботиться о сохранении своих жизней, а не о целости шкуры этого негодяя. А вот обыск его вещей преподнес нам приятный сюрприз. Мы нашли у него письмо от его двоюродного брата из Допала. Вот оно, – Мерги вытащил письмо и бросил его в сторону собеседника. Тот быстро его поднял и сжал в руке.
– Согласитеcь, когда вдруг оказываются связаны между собой продажный судья, посредник при нем, контрабандист с границы Лармора и урдаланский купец, это выглядит по крайней мере необычно.
– И вы решили поговорить с кузеном убитого, – утвердительно произнес ларморец.
– К сожалению, здесь нас опередили. Этого контрабандиста зарезали его дружки буквально за несколько часов до нашего прихода. А потом заодно прирезали и своего подельника.
– Не повезло, – с разочарованием откликнулся собеседник.
– Как сказать, зная контрабандистов, сомневаюсь, что он встретил бы нас с распростертыми объятьями, – возразил сапожник. – Времени устраивать обыск у нас не было, но переписку с его братцем Лиссарта мы все же нашли, – Мерги вытащил очередное письмо и бросил к ногам ларморца.
– Больше писем не будет, – на всякий случай сказал Мерги, глядя, как за ним наклоняется Лазурный стражник. – Но и его хватило, чтобы узнать, что урдаланского купца зовут Наусса и он живет здесь, в Сар Берате.
– Мы поговорим с ним, – многообещающе пообещал ларморец.
– Для этого я и написал вам письмо, – сказал Мерги. – Не надо иметь большого ума, чтобы понять, что если урдаланец, связанный с приграничными с Лармором контрабандистами имеет отношение к убийству Лазурного стража, то дело связано с контрабандой лазури. И ошибка не допустима.
– Поэтому, – продолжил сапожник, – мы на основании этих писем составили письмо от имени убитого контрабандиста Бригса и один из нас, под видом дальнего родственника передал его Науссе.
Ларморцы при этих словах оживились.
– В нем мы сообщили купцу, что цена на товар из-за тягостей осады Допала повышается и Бригс скоро приедет, чтобы договориться о новой цене на товар.
– И он поверил? – ларморец от возбуждения сделал шаг вперед.
– Даже заплатил за доставку несколько золотых.
– Что вы хотите от нас за эту сведения? – после непродолжительного молчания спросил ларморец.
– Чтобы вы поговорили с урдаланцем и заставили его признаться в убийстве. Нам неохота числиться в списке ваших врагов, – прямо заявил Мерги.
– Где он живет?
– В гостинице, принадлежащей торговым домам Урдалана. Он ждет прихода моего друга с вестью о приезде Бригса. Осталось только узнать от вас, когда и куда он должен приехать.
– Мы подумаем, – отозвался Лазурный страж. – Как вас найти?
– Я завтра сам зайду к вам после обеда. – Мы можем рассчитывать на неприкосновенность с вашей стороны до выяснения всех обстоятельств этого дела? – Мерги внимательно всмотрелся в собеседника, безуспешно стараясь разглядеть выражение его лица. Ночь выдалась безлунной.
– Ларморская корона всегда щедро награждает тех, кто помогает ей. Я прикажу своим людям не трогать вас.
У Мерги так и вертелось на языке вопрос, как щедрость короны связана с их жизнями, но он в очередной раз благоразумно промолчал. В этом мире попытка заставить более сильного признать свою ошибку очень часто оборачивается для слабого еще большими неприятностями.
После короткой паузы ларморец сказал:
– Жду тебя в условленное время.
И коротко кивнув, развернулся и зашагал в обратную сторону. Его товарищ, бросив на сапожника подозрительный взгляд, заспешил вслед за ним.
Мерги шумно выдохнул, он до самого конца опасался, что встреча с ларморцами может неожиданно закончиться бегством по темным улицам столицы от скорых на расправу ларморцев. И это в лучшем случае.
Сапожник принял вертикальное положение и быстро двинулся к выходу из переулка. Доверять Лазурным стражам приятнее на открытой улице, чем в узком переулке, готовом в любой момент превратиться в смертельную ловушку.
У выхода их поджидал Хемилон, держащий в руке одну из тех свистулек, чей оглушительный свист заставляет вздрогнуть от неожиданности не одного прохожего, не говоря уже о стаях птиц, испуганно вспархивающих в небо.
– Я уже начал волноваться, – с облегчением произнес астролог.
– Лучше не переставай, – посоветовал Мерги, – до тех пор, пока урдаланец не окажется в руках ларморцев.
Трое мужчин быстро зашагали по улицев сторону перекрестка, там свернули на Малую гончарную улицу. Недалеко от переулка, в который заходили Лазурные стражники, к ним подошел Вилт, присматривавший на всякий случай за этим концом переулка. В случае любой подозрительной активности во время переговоров он, как и Хемилон, должен был свистом предупредить о ловушке Мерги и Тейрама. Правда, вместо свистка лекарь ограничился собственным ртом.
Выслушав рассказ Мерги о состоявшемся разговоре с ларморцами, Вилт, в отличие от Хемилона, был явно чем-то недоволен.
Утром лекарь улучил момент, когда кроме Тейрама никого не было поблизости, и принялся разглагольствовать об очередной неудаче.
– Если этот Наусса попадет в лапы ларморцев, то нам не видать его золота как своих ушей, Залезть в гостиницу урдаланцев, где он живет, не придет даже в мою пьяную голову. Так что придется попытаться поиметь с этого козла хоть клочок шерсти, пока он гуляет на свободе.
– Как? – озадаченно спросил пращник. – Поджидать его в переулке у порта я не собираюсь, – Тейрам решительно замотал головой.
– Я и не думал об этом, – воскликнул лекарь. – Просто прежде чем вести его в объятия Лазурных убийц, сделаем вот что.
Далее коротышка принялся излагать свою задумку, заставляя изменить выражение лица с настороженного на изумленное.
– Ты уверен, что у нас это выгорит? – с сомнением произнес пращник.
– Ты же сам слышал рассказ Хемилона, – убежденно ответил Вилт, – он вцепится как сом в утопленника.
Тейрам скривился от такого сравнения, но промолчал, уже привыкнув к образности мышления друга.
Заручившись согласием напарника, Вилт принялся действовать.
В то время, когда Мерги возвращался после очередной встречи с ларморцами, чумазый мальчишка, один из тех оборвышей, которыми кишела богатая столица, выкрикивал у окон урдаланской гостиницы имя купца. Когда только что отобедавший Наусса вышел к орущему мальчишке, тот, не подходя близко к купцу, выкрикнул:
«Вам письмо от друга семьи!» и, бросив ему запечатанное письмо, тут же припустил подальше от гостиницы.
Удивленный донельзя Наусса осторожно развернул прекрасно выделанный пергамент, и принялся читать следующее послание, состряпанное изобретательным коротышкой:
"Приветствую тебя, глубокоуважаемый Наусса, да продлят боги твою жизнь и даруют дому Беспокойной Ласточки почет и прибыль. Сообщаю тебе, что твое поручение я выполнил и достал рецепт от ларморской лихорадки. Теперь ваш дом сможет безбоязненно торговать в Ларморе, не опасаясь больше подхватить эту болезнь. Его мне продал один подмастерье лекаря всего за восемьсот золотых. К сожалению, вскоре после этого его организм не выдержал сурового климата родных мест и он помер. Надеюсь, в лазурных небесах он обрел покой. Я чуть сам не свалился, но боги миловали и мне удалось добраться до Сар Берата. К сожалению, вставать я пока не могу, по дороге я неудачно упал с лошади, и сломал несколько ребер и ногу. Поэтому письмо тебе передаст сын моего конюха. С нетерпением жду встречи с тобой. Кстати, я снова поменял жилье и лежу теперь в доме на улице Мясников, у благородного господина Орисса. Со стыдом тебе напоминаю о шести сотнях гемфаров, которые ты мне должен. Я сильно поиздержался в пути и задолжал за лечение. Если бы не господин Орисса, да наградят его боги за добросердечие и благородство души, я бы не дожил до встречи с тобой. Поэтому прошу тебя, не забудь прихватить деньги и пару кувшинов того замечательного розового дангарского винца, которое мы пили у тебя дома перед твоим отъездом.
Жду тебя сегодня в восемь вечера в доме благородного Ориссы. Не забудь взять пару человек, чтобы мое золото в целости вернулось ко мне. Твой друг Биргал".
Изумленный Наусса еще раз прочитал письмо, потом воровато оглянулся и осмотрел окна. По счастью, свидетелей ошибки бестолкового мальца не оказалось. Купец вспомнил, что вчера конкуренты из дома Беспокойной Ласточки этажом выше праздновали прибытие трех шхун из Урдалана под руководством крикливого Науссы, его тезки. То, что конкурирующий торговый дом сумел опередить его в деле добычи рецепта лазури, неприятно удивило купца. Но больше всего его уязвило, что рецепт обошелся им явно дешевле, чем ему. Как минимум вдвое, если считать, что первые шесть сотен золотых были выплачены в качестве аванса. Наусса вспомнил о пятнадцати сотнях, которые выдавил из него проходимец из Допала и неизвестно сколько еще собирается с него стрясти, и проскрежетал зубами. Ничего, он еще отыграется за это, когда вспорет ему брюхо и засунет кишки в его жадную пасть. Сразу после того, как встретится с агентом тезки. Наусса предполагал, что сумеет убедить неизвестного проходимца продать ему рецепт за сотню-другую монет больше, чем было договорено с конкурентом.
Не теряя драгоценного времени, Наусса тут же поручил одному из своих помощников разузнать, где именно расположен дом Ориссы на плохо ему знакомой улице Мясников. Наусса смутно помнил, что эта улица далека от престижных районов Сар Берата и тянется недалеко от восточных окраин, где располагались скотобойни.
Быстроногий помощник управился с поручением за два часа. К приятному удивлению Науссы, со слов внимательного помощника, улица Мясников оказалась довольно приличным местом, несмотря на удаленность от центра. Орисса проживал в двухэтажном доме за кирпичной стеной и крепкими воротами. Соседние дома выглядели не хуже, даже все три уличных фонаря оказались целыми.
Урдаланец довольно кивнул, когда помощник, то и дело теребя сережку в виде золотого дельфина, быстро доложил о выполненной работе, и тут же поручил ему следующее.
– Возьми двух ребят покрепче и жди меня здесь ближе к семи часам, – отрывисто приказал купец. – Кроме кинжалов прихватите еще и дубинки. И сейчас же вели Руотсу подготовить карету к вечеру.
После того, как парень отправился выполнять поручения хозяина, сам Наусса степенно пошел обратно в дом, чтобы так же не спеша пообедать и обдумать линию поведения при разговоре с посредником тезки-конкурента.
Довольно рыгнув, урдаланец лениво допил бокал вина, и погрузился в короткий послеполуденный сон в глубоком мягком кресле. Через полчаса заметно отдохнувший урдаланец встал, и проверив, что дверь в комнату по-прежнему заперта, подошел к громоздкому сундуку у изголовья кровати. Временное хранилище ценностей Науссы было целиком обито толстым железным листом. Вдобавок сундук был намертво прикреплен к стене железной полосой, а к полу – длинными гвоздями, шляпки которых скрывались на дне сооружения.
Наусса любовно погладил темную дужку замка толщиной в два пальца, и со вздохом сел на пол. Затем нащупал пальцами узор на правой стороне сундука и нажал на малозаметный орнамент причудливого рисунка. Потом тоже самое проделал с другой стороной и наконец, еще раз нажал на узор слева. Раздался отчетливый щелчок, известивший хозяина о блокировке длинного клинка, который выскакивал из верхней доски лишь через минуту, после того как воришка радостно наклонялся над добычей. Клинок легко пробивал живот, насаживая на себя тело незадачливого любителя чужого добра.
За двадцать лет службы творение хитроумного мастера, изготовившего сундук, сумело наказать двух незваных гостей с отмычками, сумевших справиться с отнюдь не простым замком, который требовал для своего открытия целых два ключа. Еще нескольких воришек застали на месте преступления, так и не сумевших ни вскрыть сундук, ни отодрать его от стены и пола.
Наусса, открывая свою маленькую крепость, с удовольствием вспомнил, как его люди ломали руки и ребра неудачникам, и тут же помрачнел, припомнив единственный неприятный эпизод, когда лет десять назад какой-то ублюдок осла и шлюхи, измучившись отдирать ломом сундук, со злости наложил на него, да еще и напихал дерьма в замок. Найти выродка так и не удалось.
Еще раз вздохнув, Наусса снял с шеи небольшую связку ключей, и быстро открыл замок. Откинув крышку, купец достал из сундука пять позвякивающих золотом мешочков, и захлопнул крышку. Заперев сундук, Наусса повторил действия с орнаментом в обратной последовательности и дождавшись щелчка, встал на ноги. Бросив деньги на стол, урдаланец проверил, как клинок кинжала выходит из ножен и усевшись в уютное кресло, принялся ждать семи часов.
Цокот подков на булыжной постовой оповестил купца, что пора приниматься за завершение дела, на которое ушло два года кропотливой работы. Урдаланец пересыпал золото в огромный кошель, больше напоминающий обычный кожаный мешок, и с кряхтеньем подвесил его себе на шею, пряча под просторным камзолом.
Наусса коротко кивнул поприветствовавшим его мордоворотам, которые стояли на задках кареты и сел в неприметный экипаж. Кучер лениво щелкнул кнутом и пара бератских коней тронулась вперед. Приученные к столичной толчее, животные шли только быстрым шагом, заставляя карету лишь слегка покачиваться при езде. Рядом с кучером (тоже урдаланцем) сидел помощник Науссы и показывал дорогу.
Через сорок минут карета остановилась у высоких ворот, на которых какой-то шутник со знанием дела нарисовал угольком сценку совращения прихожанки жрецом Киргала. Чтобы не обидеть служителей других богов, чуть ниже были изображены слуги остального пантеона Линмары в не менее озорных ситуациях, включая жриц Анфир. Судя по четкости линий, рисункам было от силы два дня, так как позавчера над столицей прошел небольшой дождь, который заставил бы пойти грязными потеками шедевр уличного искусства.
Наусса недовольно фыркнул, так и не привыкший к легкомысленному отношению жителей столицы к служителям богов и сильно ударил бронзовым дверным молотком в виде сжатого кулака по воротам.
На раздавшийся грохот почти тут же открылось окошко в двери одной из створок и оттуда выглянуло конопатое лицо молодого парня, что-то жующего.
– Господин Наусса прибыл в гости к Биргалу, – важно заявил урдаланец.
– А-а, вы к этому болтуну, – протянул слуга, поднося ко рту зеленое яблоко и смачно откусив от него здоровенный кусок.
– Я долго буду ждать? – не вытерпел купец.
– Сейчас открою, – пробурчал паренек, не выпуская из рук яблока.
За воротами зашуршал поднимаемый брус, а затем левая створка ворот подалась назад. С усилием открыв вторую часть ворот, конопатый слуга жестом изобразил нечто похожее на приглашение, и отступил в сторону от въезжающей кареты. Науссе показалось, что жест при желании вполне походил на искаженное оскорбление столичных босяков, но не обратил на это внимания. В тот вечер его единственным желанием было подешевке завладеть бесценным секретом ларморских мастеров.
Проехав двадцать шагов, карета остановилась у парадного входа, где гостей поджидал черноволосый мужчина в приличном темно-сером камзоле и такого же цвета штанах. Черные глаза внимательно осмотрели выходящего из кареты купца, скользнули по его помощнику, который соскочил с козел и остановились на спрыгнувших охранниках.
Как прикажете представить вас господину Ориссе? – громогласно и без капли какого-либо почтения обратился к Науссе то ли слуга, то ли дворецкий .
Урдаланец, оценив ладно скроенную одежду встречающего, которая диссонировала с отсутствием манер, и резко отозвался:
– Я прибыл в гости к господину Биргалу, милейший. – Проводи меня к нему, и поскорее.
Черноволосый, поблескивая хитрыми глазами, слегка скривил рот и ответил:
– Я слуга господина Ориссы, хозяина этого дома. – Меня никто не извещал, что в гости к господину Биргалу сегодня приедет целая толпа. Придется вашим людям подождать вас на скамейке, – развязный слуга ткнул пальцем в деревянную скамью с высокой спинкой, расположенную под раскидистой ивой в двадцати шагах слева от входа.
Урдаланец с трудом подавил вспыхнувшую злость, и глубоко вздохнув, обернулся к своим людям.
– Идите, посидите на скамейке, – велел им Наусса.
– Я распоряжусь, чтобы им принесли пару кувшинов пива, – попытался исправить грубоватый прием слуга Ориссы.
– Никакого пива! – твердо заявил урдаланец, бросая предупреждающие взгляды на своих людей.
– Хорошо, тогда пусть вместо пива будет сидр, от него и ребенок не захмелеет, – тут же предложил черноглазый нахал. – Или вы брезгуете угощением дома Ориссы? – вкрадчивым голосом спросил слуга, заметив, как купец вновь решительно сжал губы.
Наусса выругался про себя и нехотя кивнул. – Не больше кувшина на всех, – адресуя свои слова больше своим людям. Кучер с сожалением бросил на козлы кнут. Более закаленные охранники не моргнули и глазом. К сидру они были равнодушны, предпочитая более крепкие напитки.
Слуга, решив, что на этом приветствие гостей можно завершить, развернулся и открыл входную дверь. – Господин Орисса приветствует гостя своего друга и просит насладиться гостеприимством своего дома, – неуклюже заявил слуга и сделал приглашающий жест.
Наусса, уже вкусивший плоды гостеприимства, бросил неприязненный взгляд в сторону грубого недоумка и переступил порог дома, да поразит его молния. Длинный и широкий коридор, стены которого были обиты потемневшими сосновыми панелями с примитивным на взгляд урдаланца орнаментом. Слуга быстро закрыл дверь, опустил щеколду и предупредительным голосом обратился к идущему в двух шагах впереди гостю:
– Господин, смотрите внимательно под ноги, вчера одна из паркетных плиток стала выскакивать из пола. Я сегодня уже два раза чуть не растянулся здесь.
Урдаланец, проклиная в душе обитателей дома, замедлил шаг. Слуга быстро вытащил из-под камзола носок, наполненный песком и прыжком преодолевая расстояние между собой и Науссой, опытной рукой ударил им в висок оборачивающегося гостя. Урдаланец тут же повалился на пол, осторожно придерживаемый "слугой" за плечи. Дверь комнаты, которой заканчивался коридор, открылась и в дверном проеме показался Вилт.
– Медяк, ты закрыл дверь? – тут же поинтересовался лекарь.
Нищий, связывая неподвижно лежащего купца, кивнул и тут же засунул кляп в рот предпримчивого урдаланца.
Вслед за Вилтом в коридоре показался Тейрам. Он ухватил Науссу за ноги и потащил его вместе с медяком внутрь дома.
– Наверх я его не поволоку, – пыхтя, сказал Медяк и опустил голову купца у лестницы, ведущей на второй этаж.
– И не надо, – отозвался лекарь, деловито обыскивая урдаланца. – Ого, а вот и золотишко! – Вилт подбросил в воздух увесистый кошель.
– Смотри-ка, а у него и колечки тоже не из дешевых, – довольно свистнул нищий, снимая с пальцев перстни с крупными сапфирами.
– Тейрам, где письмо? – обратился Вилт к другу.
Пращник молча протянул ему письмо. Лекарь положил его на грудь Науссы и довольно хихикнул.
– Все, пора сматываться, – заявил Медяк, закончив обшаривать одежду купца.
Троица быстро пересекла пустой дом, который был выставлен на продажу возвращающимся на родину разбогатевшим выходцем из Глата.
Выйдя через дверь с противоположной стороны дома, троица быстро минула небольшой сад и через калитку вышла к пустырю, который служил свалкой для владельцев окрестных домов.
– Парнишка твой у ворот, надеюсь, уже смылся? – спросил Тейрам у довольного Медяка, чья физиономия лучилась счастьем.
– Арбуз – парень не промах, – спокойно отозвался нищий, – за него не беспокойся.
Идя быстрым шагом, новоявленные мошенники покинули опасный район и направились к центральным улицам. Нищий на ходу снял камзол и бросил его на ближайшую кучу мусора. Не прошло и минуты, как одежда Медяка уже красовалась на заросшем щетиной оборванце. Вечером камзол был успешно пропит, а небритый бродяга обзавелся большим синяком под глазом.
Медяк свернул на тихую улочку недалеко от своего рабочего места у Лошадиного рынка, и направился к заведению, над дверью которого весело скалила зубы ослиная голова.
– "Веселый осел" – моя любимая харчевня, – сказал нищий напарникам, пинком открывая дверь.
– Мул, вина и жратвы на троих наверх, – весело объявил Медяк высокому тощему мужчине за стойкой заведения.
– Ты еще не расплатился за прошлую попойку, – ворчливо отозвался хозяин, оценивающе разглядывая гостей нищего.
– Сегодня заплачу на луну вперед, если не подсунешь кислятину, – загоготал нищий.
– Ловлю на слове, – осклабился Мул. – Если соврал, ничего лучше уксуса больше не увидишь.
Медяк провел лекаря и Тейрама на второй этаж, который был поделен на небольшие каморки, где компании могли пить, не особо следя за языками.
Проворная служанка за два захода притащила огромный поднос с закусками и кувшин выдержанного пятилетнего вина. Нищий запер дверь на деревянную щеколду, которая не позволяла случайным лицам открыть дверь, но в тоже время гарантировала вышибале, что дверь распахнется от одного крепкого пинка.
– Сначала дело, а потом вино, – изрек нищий и выложил на стол два перстня и золотую цепочку.
Вилт одобрительно хмыкнул и извлек приятно тяжелую добычу.
– Ни разу не держал столько золота, – Вилт высыпал звенящие гемфары на стол.
Тейрам ловко поймал несколько покатившихся к краю стола монет и бросил их в темно-желтую горку товарок.
– Неплохо, даже прекрасно, клянусь задницей Итал! – выразил свои восхищение Медяк. – Парни, мы сегодня проделали отличную работу.
– Тейрам, начинай считать монеты, – распорядился коротышка. – А мы с Медяком будем следить за правильностью подсчета. Складывай их по сотне.
Нищий отпил вино прямо из кувшина и с азартом принялся следить за блестящими кружками, которые наемник аккуратно перекладывал на свободный от еды и монет край стола. Когда Тейрам насчитал первую сотню, Вилт смел подсчитанные гемфары обратно в кошель. Через четверть часа все деньги опять оказались на прежнем месте.
– Тысяча сто золотых, – довольно повторил Медяк вслед за Тейрамом и лекарем. – Мне причитается четверть.
Вилт с неохотой вновь раскрыл кожаную казну и принялся отчитывать долю нищего. Потом передал кошель пращнику, решив, что отобрать его у него в случае чего будет труднее.
– Двести семьдесят пять золотых, – мечтательно произнес Медяк. – О таком я и не мечтал. – У вас на примете нет еще какого-нибудь толстосума?
– Судья или сотник городской стражи тебя устроят? – невнятно поинтересовался Вилт, вонзая зубы в аппетитный кусок мяса.
Нищий плюнул на пол, чтобы отвратить беды и отрицательно замотал головой.
– С ними шутки плохи, с них станется поднять на уши всю стражу и перевернуть весь город.
– Слушай, – осенило коротышку, – а ты не мог бы шепнуть начальнику городской стражи, что сотник Касан зажилил две тысячи золотых при обыске в доме убитого Лиссарта? Ради этого я готов расстаться и с десятком гемфаров.
Нищий задумался, алчно поглядывая в сторону Тейрама, у которого заметно оттопыривалась правая сторона куртки.
– Пятьдесят монет, иначе не возьмусь. Дельце-то горячее. Пераол тяжел на руку. Придется платить целой цепочке, чтобы меня не вычислили.
– Да хоть половине города, – возразил Вилт, – только из твоего кармана. – Двадцать монет и не гемфаром больше.
– Двадцать пять и уже через два дня твой Касан будет дрожать и потеть перед орущим Пераолом. – Кстати, этому сотнику действительно удалось прикарманить столько золота?
– Турул его знает, сколько, – уклончиво ответил Вилт, – но точно, что больше тысячи. Пусть это выясняет Пераол. Как ты думаешь, что ждет этого ублюдка?
– За своеволие и крысятничество ему придется расстаться со всеми двумя тысячами.
– Пусть будет три тысячи, – злорадно расщедрился Вилт.
– Это обойдется тебе еще в одну монету, – жизнерадостно заметил нищий.
– Мы заплатим, – с улыбкой отозвался Тейрам, пресекая возражения лекаря. – Для Касана нам ничего не жалко.
– Значит, договорились, – Медяк с многозначительным видом протянул руку.
Пращник опять извлек кошель и извлек из него монеты.
– Имей в виду, я хочу собственными глазами видеть, как Касан пойдет объясняться с Пераолом, – предупредил довольного нищего Вилт.
– Это я не обещаю, но что-нибудь придумаем, – ответил Медяк, вспоминая знакомых среди стражи.
– И еще, Медяк, мы тебе сообщим, когда нужно пустить слух, – спохватился Вилт, вспомнив о ларморцах.
– Давайте теперь нормально поедим, а то надоело разговаривать с набитым ртом, – предложил Тейрам.
– Сначала решим, что делать с перстнями, – Вилт взял одно из колец и стал рассматривать камень на свет. Медяк схватил другой перстень и сощурил глаз. Тейрам рассмеялся, глядя на их ужимки, выдававшие профанов с головой.
– Вы оба мало что смыслите в драгоценных камнях, – вынес пращник вердикт.
– Можно подумать, что знаешь больше, – беззлобно ощерился нищий, возвращая перстень на стол. – Зато у меня есть пара знакомых, которые полжизни только и делали, что таращились на разные камушки.
– Хорошо, – неожиданно легко согласился Вилт, – завтра заглянем к кому-нибудь из них.
Тейрам слегка пнул под столом ногу лекаря, намекая на его излишнюю доверчивость, но коротышка лишь отмахнулся.
Покончив с делами, сообщники приступили к еде, стараясь не особо налегать на вино. Разбогатев на кучу гемфаров, никто не желал расстаться с ними, став жертвой внимательных беспризорников или прочей шантрапы. Выпив напоследок за удачу, друзья условились о завтрашнем месте встречи и распрощались с нищим, оставив его рассчитываться с хозяином заведения.
***
Следующая неделя прошла спокойно. Мерги тщательно прочесывал места скопления заядлых лошадников, и интересуясь их мнением о явных фаворитах предстоящих состязаний. Зная психологию подобных людей, сапожник выслушивал перечень интересных лошадок, и про себя отмечал, кого из обитателей известных конюшен пропускали собеседники. Подобный метод позволил сапожнику составить для себя список пятерки претендентов, которые чаще всего были на устах или наоборот, умалчивались желающими сорвать крупный куш на скачках. Конечно, существовала вероятность, что победителем мог оказаться и никому неизвестный жеребец, что регулярно раз в несколько лет и происходит, век скаковой лошади недолог. Но Мерги решил в этом деле положиться на хватку Фегана – маг должен приложить все силы, чтобы на предстоящих состязаниях не произошло подобного неприятного сюрприза. Все фавориты должны быть известны и главное, предсказуемы.
