Текст книги "Океан. Выпуск пятый"
Автор книги: Николай Непомнящий
Соавторы: Юрий Иванов,Владимир Алексеев,Виктор Широков,Юрий Дудников,Олег Туманов,Марк Рейтман,А. Муравьев-Апостол,Семен Белкин,Герман Серго,Владимир Матвеев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)
Капитан Хиллари горько сожалел о своей минутной слабости, из-за которой на берегу, за грозной чертой прибоя, остались шестьдесят пять человек. Опытный моряк, он утерял контроль над людьми, и теперь предстояло решить почти неразрешимую проблему – вернуть с берега женщин и детей. Но глядя на перевернутые шлюпки, на громадные валы, методично накатывающиеся на пляж, он понимал, что выполнить это невозможно.
Спасательные работы, их первая фаза, закончились быстро. Шлюпки с подошедшего транспорта без суеты переправили на борт всех пассажиров и членов экипажа злополучного лайнера. Беглый осмотр показал, что он получил значительные повреждения и, видимо, судьба его решена – первый же шторм превратит «Стар оф Дунедин» в груду металлического лома. Было снято ценное оборудование, важные документы, ценности, находившиеся в судовом сейфе. Капитан транспорта сообщил, что на подходе еще два судна, а из Уолфиш-Бей вышел мощный буксир и минный заградитель и что транспорт не может долго оставаться на месте катастрофы.
Капитан Хиллари продолжал находиться на мостике своего искалеченного лайнера, чтобы руководить попыткой возвращения на борт спасателя пассажиров, бестолково метавшихся по песчаному берегу.
Увидев подошедшее судно, люди обезумели от радости. Несколько часов пребывания на пышущем жаром безводном берегу показались им вечностью, а голод и жажда причиняли страдания. Теперь, казалось, все позади. Сейчас подойдут шлюпки и они окажутся на судне! Но время шло, а шлюпки не появлялись. Те, на которых они добрались до берега, были повреждены. Да и как их стащить в воду, когда на пляж накатываются такие громадные валы?
Наконец с лайнера спустили две шлюпки. Прикрепив к ним тросы, их отпустили на волю волн. Было видно, как люди на борту травят тросы, пытаясь управлять хрупкими посудинами, стремительно понесшимися к берегу.
Но если прибой милостиво обошелся со шлюпками в первый раз, то теперь он не собирался шутить. Одна шлюпка исчезла на полпути, вторая – взлетела на гребне волны, ударилась о дно и, совершенно разбитая, была вышвырнута на пляж. Следующий вал унес ее обратно и вновь выбросил уже в виде изломанных досок.
Люди на берегу поняли, что дело обстоит гораздо хуже, чем они думали. Мужчины помрачнели, женщины плакали. Муки голода и жажды усилились, многие без сил лежали на песке.
Транспорт собирался уходить. Но была предпринята еще одна отчаянная попытка оказать помощь остающимся. С него и со «Стар оф Дунедин» спустили несколько спасательных плотов, нагруженных водой, продовольствием, медикаментами. Часть из них спускалась на тросах, часть пустили «своим ходом», надеясь, что хоть один из них будет выброшен на берег.
Увы, ревущие валы потопили все плоты и, точно в насмешку, ничего не выбросили на пляж, ни анкерка воды, ни коробки с аварийным запасом. Десятки людей бродили у кромки прибоя, надеясь хоть что-то найти, но тщетно…
Дав прощальный гудок, транспорт направился в океан. На «Стар оф Дунедин» осталась спасательная партия во главе с капитаном Хиллари, а на берегу – толпа голодных, измученных людей. Женщины истерически кричали, протягивая руки к уходившему судну, плакали дети, седовласый джентльмен уже не высказывал оптимистических суждений. Взоры всех с надеждой обратились к младшему штурману Патрику Стьюарту, ожидая от него ответа на вопрос – как им быть, когда придет спасение.
В нескольких словах он обрисовал положение, делая упор на то, что спасательные работы будут продолжаться и их обязательно спасут, но что все должны соблюдать дисциплину, выполнять все его распоряжения и, главное, – произвести тщательный учет тех мизерных запасов воды и продовольствия, которые удалось спасти из разбившихся шлюпок во время высадки. Пассажиры из своей среды выбрали трех человек и вместе со штурманом произвели ревизию, итог которой поверг всех в уныние.
При самой жесткой экономии запасов могло хватить лишь на четыре-пять дней, а на берегу находилось 10 моряков (включая и штурмана), 31 женщина, 16 мужчин (инвалидов, больных, раненых) и 8 детей, самому старшему из которых было двенадцать лет!
Быстро наступила ночь. Измученные люди кое-как расположились на ночевку, оставив вахтенных, которые должны были посменно бодрствовать всю ночь. Первую ночь на зловещем, негостеприимном Береге Скелетов.
НА СУШЕ И НА МОРЕВ Кейптауне, получив известие о катастрофе «Стар оф Дунедин», морские власти поняли, что дело обстоит намного хуже, чем оно казалось вначале. Опытные моряки и местные старожилы знали много случаев, когда потерпевшим кораблекрушение удавалось попадать на Берег Скелетов, но не было ни одного случая, чтобы кому-либо удалось благополучно выбраться оттуда. Без воды, без пищи женщины, дети и больные недолго протянут на мертвом берегу, добраться до которого невозможно ни со стороны океана, ни со стороны материка. Нужно было что-то делать и делать быстро. Было решено попытаться пробиться к погибавшим… через пустыню и одновременно продолжать спасательные работы со стороны океана.
В ближайшем от места катастрофы городе Виндхуке были спешно сформированы две колонны грузовиков из 16 машин с экипажами, укомплектованными местными жителями – добровольцами, так как до этого ни одна машина не проходила к Берегу Скелетов через страшную пустыню. Никто не знал, пробьются ли машины через пески, а если и пробьются, то сколько из них. Даже самые опытные следопыты и охотники качали скептически головами на предложение стать проводниками.
Гордым бриттам и надменным африкандерам пришлось скрепя сердце обратиться к аборигенам, к презираемым ими бушменам. И забитые, угнетенные, не считающиеся за полноценных представителей людской расы бушмены, узнав, что в пустыне погибают белые женщины и дети, без колебаний согласились быть проводниками в этом небывалом путешествии, хотя им не сулили ни богатых наград, ни каких-либо привилегий.
Начальники колонн и водители получили приказ идти день и ночь через пустыню, несмотря ни на что. Грузовики везли воду, продовольствие, медикаменты, горючее, снаряжение для движения по пескам. Каждая колонна имела рацию, в состав отряда входил врач. Провожаемые добрыми напутствиями автоколонны прошли через Виндхук. Скоро сносная дорога кончилась, и ревущие грузовики скрылись в удушливых тучах песка.
…А на берегу шли третьи сутки лагерной жизни. Положение ухудшалось с каждым часом. Воду давали буквально по каплям, продукты – по крошкам, в первую очередь – детям, женщинам, ослабевшим. Пассажиры пытались укрываться от палящих лучей солнца в отрытых в песке ямах. Матросы и пассажиры-мужчины обследовали берег на две-три мили в обе стороны от места высадки, надеясь отыскать хотя бы один из плотов, сброшенных с транспорта и «Стар оф Дунедин», но ничего не нашли.
По распоряжению капитана Хиллари с полузатонувшего лайнера сбросили остававшиеся еще на нем спасательные плотики, опять загрузив их продуктами и водой, так что сами члены маленькой спасательной группы оказались в критическом положении. Однако, несмотря на все ухищрения, ни один из плотиков не достиг берега. Люди, изнемогавшие на раскаленном пляже, испытывали муки, видя, как на их глазах от борта лайнера отваливают плотики, несущие жизнь, избавление от страданий, и один за другим исчезают в волнах. Многие при этом бросались на песок, сраженные отчаянием, чуть ли не бросались в волны, точно это могло спасти плотики.
Минула еще одна ночь. К полудню к месту трагедии подошли океанский буксир и минный заградитель. Остановившись на безопасном расстоянии, минный заградитель послал шлюпки на лайнер, а буксир, маневрируя машинами, приблизился как можно ближе к берегу. Несколько раз при помощи линемета с него пытались подать проводник, но из этого ничего не получилось. Пробовали вновь направить к берегу плотики, удерживая их на курсе стравливаемыми тросами, – все оказалось тщетным.
…Спасательный штаб рассчитывал, что автоколонны достигнут места катастрофы через неделю. Первые сутки рейса начисто опровергли этот оптимистический прогноз. Карты и рекомендации оказались бесполезными. Оставалось надеяться лишь на проводников-бушменов, на их природное чутье, на изумительную способность ориентироваться в пустыне и находить воду там, где любой европеец неминуемо погибнет. Повинуясь их указаниям, водители вели свои тяжелые «моррисы» и «студебеккеры» по раскаленным пескам.
Моторы грузовиков натужно ревели, машины еле ползли в тучах удушливой пыли. Не помогали ни три ведущих моста, ни специальные ленты… Люди поминутно соскакивали с машин, толкали их изо всех сил. Через несколько часов адского пути пришлось бросить один «моррис», через сутки – второй, перегрузив на уходящие машины воду, горючее, продовольствие. Кипели радиаторы, забивались песком фильтры. Один грузовик вытаскивал другой, иногда в застрявшую машину впрягались две. Катастрофически таяли запасы воды, люди выбивались из сил, но продолжали пробиваться вперед днем и ночью… На четвертые сутки начальники автоколонны сообщили по рации, что не смогут пройти к месту катастрофы не только за остающиеся три дня, но и в последующие.
Оставалась последняя надежда – на самолеты. Но как совершить посадку и взлет в сплошном море песка?
НА ГРАНИ ГИБЕЛИА на побережье Каоковельда – Береге Скелетов продолжалась трагедия его пленников. Они оказались как бы заброшенными на другую планету: враждебную, неумолимую, незнаемую. В нескольких стах метров находилось спасение, но до него было так же далеко, как до Луны.
…За дележом воды и продовольствия, точнее, жалких капель и крох, следили десятки настороженных глаз. Пока еще сохранялось уважение к женщине, к слабым… Пока сохранялось, но как долго? Уже вспыхивали беспричинные ссоры, сменявшиеся тупой апатией, слезы переходили в проклятия и брюзжание, причем многие обвиняли в случившемся капитана Хиллари…
Оставаясь на полузатонувшем, постепенно разрушающемся лайнере с группой добровольцев из своего экипажа, несчастный капитан не раз проклинал свою минутную слабость, приведшую к столь трагической ситуации. Если бы он не отправил женщин и детей на берег – все давно были бы уже в Кейптауне. Но кто упрекнет его в невыполнении первой заповеди моряка: «Женщины и дети спасаются первыми»?.. Теперь же все попытки оказать помощь спасшимся оканчивались провалом.
Минный заградитель и буксир держались у места катастрофы, благо океан позволял пока это делать. Правда, никто не знал, как долго это продлится. Нужно было спешить.
На пятые сутки робинзонады капитан буксира решил еще раз попытаться передать трос на берег, чтобы с его помощью переправить пищу и воду. Измученные люди жадно следили за тем, как бесстрашно маневрирует буксир, входя в кромку бурунов, то скрываясь в них, то вздымаясь над линией горизонта. Несчастные робинзоны радостными криками приветствовали отважного капитана, но эти крики сменил вопль ужаса.
Накатившийся большой вал развернул буксир лагом, а следующий положил его на борт… Несколько мгновений он продержался в таком положении, затем перевернулся вверх днищем и исчез. За эти мгновения немногочисленный экипаж успел выскочить на палубу и прыгнуть за борт.
Большинство людей, отчаянно борясь с накатом, смогли удержаться до того, как к ним подоспела одна из шлюпок минного заградителя. Шесть человек понесло к берегу. Пятеро – буквально чудом – пролетели над рифами и очутились на том же пляже. Шестой исчез под многотонной массой воды. К прежним робинзонам прибавились новые.
Бедствие усугублялось тем, что если в шлюпках, выброшенных на пляж, были хоть какие-то запасы, то спасшиеся с буксира не имели ничего. Катастрофа с буксиром совершенно подорвала моральный дух пленников Берега Скелетов.
Неизвестно, как бы повернулись дальнейшие события, если бы на шестые сутки над побережьем не послышался гул авиационных моторов. Два бомбардировщика «Бристоль-Бленхейм» закружили над лагерем. Люди восторженными криками приветствовали появление самолетов, принесших на своих крыльях надежду на спасение.
…Пилоты бомбардировщиков упрямо искали место, где можно было бы посадить свои машины, не разбив их, и не только посадить, но и благополучно взлететь, с пассажирами на борту.
Хотя при вылете с бомбардировщиков было снято все лишнее: вооружение, боезапас, аварийное снаряжение и прочее все равно возможности их, как транспортных машин, были весьма ограничены, так как грузоподъемность «Бленхеймов» не достигала и полутонны. Но приходилось рисковать, и пилоты Армстронг и Ховард пошли на риск.
В одном-единственном месте среди песка протянулось подобие узкой дорожки – точно верхушка стены… На эту-то каменистую полоску пилоты и пошли на посадку. Крича, падая и поднимаясь, люди спешили вслед за самолетами. Пилотов обнимали, целовали, жали руки. В первую очередь посадили наиболее слабых женщин и маленьких детей. Перед взлетом экипажи снова выбросили из бомбардировщиков все, что было возможно.
Страшно было смотреть, как взлетали «Бленхеймы». Взлетный пробег бомбардировщиков равнялся 1000 метрам, длина каменистой полоски – немногим более 800! Окутанный тучами песка «Бленхейм», натужно ревя, помчался навстречу океану. Казалось, еще мгновение – и он перевернется прямо в воду, но, почти цепляя шасси волны, он медленно поднялся и, провожаемый криками радости, ушел в раскаленное небо. Второй бомбардировщик также взлетел благополучно.
Теперь у людей были продукты и вода, была вера в то, что их спасут.
СТРАШНЫЕ НАХОДКИА грузовики, ведомые маленькими темнокожими проводниками, продолжали свой чудовищно трудный путь через пустыню. Никогда до этого здесь не было такого количества людей и, уж разумеется, машин. Люди падали от изнеможения, но не отступали. Пришлось бросить еще один «моррис». Вытаскивая тяжелый грузовик из песка, попал под него и погиб один из участников экспедиции. Его зарыли поглубже, чтобы на обратном пути подобрать тело.
Шла вторая неделя похода, дни и ночи которой казались одним сплошным кошмаром. Белые добровольцы с невольным уважением смотрели на своих проводников, ухитрявшихся находить путь среди моря однообразного песка, отыскивать места, где, хотя и с громадным трудом, машины могли кое-как двигаться. Если бы не эти прирожденные следопыты, экспедиция уже погибла бы.
Из сообщений радио участники ее знали, что бомбардировщики совершили еще два рейса, забирая каждый раз по 10—12 человек. Последний рейс едва не окончился трагедией: при посадке «Бленхейм» капитана Ховарда в самом конце пробега сошел с посадочной полосы и глубоко увяз в песке. Все попытки вытащить бомбардировщик окончились неудачей, и его экипаж пополнил колонию пленников Берега Скелетов. Так что помощь автоколонн была нужна по-прежнему, и они продолжали пробиваться к океану.
Хотя за два удачных и один неудачный рейсы самолеты вывезли почти всех женщин и детей – на берегу оставалось много мужчин и несколько наиболее крепких женщин, уступивших свою очередь на эвакуацию слабым.
Пассажиры и члены экипажей разбившегося лайнера и погибшего буксира, разделившись на группы, продолжали блуждать по берегу, все еще надеясь отыскать плотики с водой и продовольствием. Одна из таких групп, отдалившись от лагеря на несколько миль, неожиданно наткнулась на полуразвалившийся корпус деревянного судна, глубоко засевший среди песка и камней. На нем оставались стоять мачты с обломанными стеньгами. Вокруг валялись полузанесенные песком разбитые бочонки, ящики, корабельные части, связки канатов, матросские сапоги, клочья парусов.
Все это истлело, утратило от солнца и ветра свой цвет, по всему было видно, что трагедия произошла давным-давно.
Стали то там, то здесь раскапывать песок. В сотне метров от свалки обломков наткнулись на человеческие скелеты. Они все лежали попарно, как бы обнявшись, но все почему-то были без черепов.
Мрачная находка повергла всех в дрожь, но копать не бросили. Попался человеческий череп, возле него – трухлявый матросский сундук с истлевшими лохмотьями, сапогами, ножом и другим скарбом, среди которого вдруг блеснули золотые монеты с профилем королевы Виктории и датой – 1858 год! Позабыв о голоде и жажде, мужчины принялись лихорадочно копать чем попало: найденными ножами и железными костылями, руками…
Нашлось еще несколько монет, маленький золотой самородок, прицепленный в виде брелока к часовой цепочке, однако часов на ней не было.
Все это лежало в кожаной сумке, прикрепленной к застегнутому на круглую медную бляху поясу. Охваченные кладоискательским азартом, робинзоны уже посматривали косо друг на друга, но, к счастью, нашлись трезвые головы, которые заставили новоявленных золотоискателей опомниться…
…На восьмой день после катастрофы с лайнера сияли капитана с его добровольцами. Минный заградитель был вынужден уйти – погода испортилась, прибой усилился, оставаться было небезопасно. Потерпевшим кораблекрушение оставалось рассчитывать только на автоколонну, которая пробивалась к ним.
В конце концов после неимоверных лишений и трудностей грузовики вышли на берег океана, восторженно встреченные всеми, но спасатели, едва заглохли моторы, свалились на песок и мгновенно уснули. Пленники Берега Скелетов сами собирались в нелегкий обратный путь, откапывали зарывшийся в песок бомбардировщик.
На пятнадцатый день после того, как шлюпки со «Стар оф Дунедин» пересекли роковую черту и выбросились на песок, колонна пошла в обратный путь. «Бристоль-Бленхейм» капитана Ховарда благополучно взлетел, унося с собой оставшихся женщин и самых слабых из мужчин. Еще через восемь дней поредевшая колонна прибыла в Виндхук.
Спасательные операции привлекли к себе большое внимание. Газеты воздавали должное и капитану Хиллари, остававшемуся на своем разбившемся судне до конца, и смелости и находчивости пилотов – Армстронга и Ховарда, – и железной настойчивости и мужеству всех участников перехода через пустыню. Не были обойдены вниманием прессы и штурман Патрик Стьюарт и отдельные пассажиры и пассажирки. Забыли только о проводниках-бушменах, благодаря которым, собственно говоря, и удалось пробиться к берегу и возвратиться назад, которые делили с белыми все трудности, но несли неизмеримо бо́льшую моральную ответственность.
Уже много позже, после завершения спасательных работ, заинтересованные рассказами спасшихся о находке на Берегу Скелетов, газетчики и моряки, любители старины попытались выяснить что-либо о загадочном судне на берегу. Сразу было установлено, что его четыре мачты более полувека служили опознавательными знаками на навигационных картах этого участка побережья.
Затем в городке Мариенталь нашелся девяностолетний немец, уроженец Капской провинции, Хуго Гоцке, вспомнивший, что в 1883 году он, совершая переход вдоль берега Каоковельда, наткнулся на стоящий в бурунах возле берега четырехмачтовый барк. Тут же была опрокинута шлюпка, а на песчаном гребне лежали трупы экипажа, более двух десятков моряков. Осматривать подробно место катастрофы было невозможно: быстро наступала ночь, множество шакалов и отвратительных гиен подступало к месту трагедии и разноголосый лай, визг и рычание заглушали раскаты прибоя.
Охваченный страхом Хуго Гоцке и его проводники поспешили убраться до темноты с жуткого места. И корабль и его мертвый экипаж остались неопознанными. Старик говорил, что барк был в бурунах, но ныне стоял на суше – настолько быстро поднимается берег Каоковельда.
Не удалось узнать название судна и кто зарыл погибших, почему скелеты оказались без черепов, куда они подевались. И таких тайн и поныне немало хранят пески Берега Скелетов, которые на всю жизнь запомнили пассажиры злополучной «Стар оф Дунедин».
С. Барсов
АКУЛЬИ «СПАЛЬНИ»
«Мы с Анитой надели акваланги и по очереди нырнули в зеленоватую прозрачную воду. В этот день нам предстояло обследовать целый лабиринт пещер у южного конца длинного рифа, который местные жители называют «Кадена» – «Цепочка». Первым акулу-людоеда обнаружил Карлос и позвал остальных. Дело осложнялось тем, что на сей раз хищница расположилась не в пещере, а в подводном туннеле. После недолгого совещания решили, что Дэвид и Рамон осторожно подплывут к «черному ходу», чтобы отрезать путь отступления, мы же с Анитой «войдем» с парадного.
«Просто невероятно», – подумала я, зная, что и Анита разделяет мое чувство: перед нами, буквально нос к носу, находился самый опасный из морских хищников – акула-людоед, получившая достаточно выразительное прозвище «Реквием». Такие встречи запоминаются на всю жизнь и долгие годы преследуют в ночных кошмарах.
Но пока все шло хорошо. Дэвид и Рамон готовили свою кино– и фотоаппаратуру, чтобы запечатлеть на пленку страшную незнакомку. Анита спокойно считала частоту ее дыхания, занося данные на специальную дощечку. А я, чтобы не мешать ей, осталась ближе у входа в туннель.
И вдруг произошло то, чего никто не ожидал. Видимо, разбуженная яркими вспышками блицев, акула бросилась вперед на Аниту. У той в руках было единственное и, увы, слишком ненадежное оружие – дощечка-таблица, которой она попыталась отбить нападение. Застыв от ужаса, я видела, как хищница пронеслась мимо нее, сбила с ног ударом хвоста и теперь торпедой мчалась ко мне. Я тоже была безоружна…
До сих пор не знаю, что спасло меня. Может быть, те же самые ослепительные огни подводной съемки. Во всяком случае, акула замерла не больше чем в двух футах от моей маски, словно приглашая полюбоваться собой. Над головой у нее, подобно светящемуся ореолу, медленно плавали рыбки-неонки. Холодный, немигающий взгляд не отрывался от моего лица, а сама она находилась так близко, что я отчетливо видела крошечные поры-отверстия на рыле, которые позволяют акулам регистрировать малейшие изменения в электрических характеристиках окружающей воды. Рот ее ритмически открывался и закрывался, каждый раз позволяя полюбоваться двумя дюжинами острейших зубов-ножей. Позади них виднелись еще четыре ряда, которые позднее заменят передние. К моему величайшему облегчению, судя по положению нижней челюсти, незнакомка не собиралась немедленно полакомиться мной…
Когда вечером в лагере мы обсуждали дневное происшествие, больше всего похвал пришлось на долю Аниты.
– Я думал, что ей крышка, – не унимался Рамон, которому, кстати, удалось даже снять весь эпизод на пленку. – И тут она так дала нахалке по зубам, что раз и, дай бог, навсегда отбила охоту мешать научным наблюдениям!
– Да нет же, я ее вовсе не стукнула, – скромно возразила Анита. – Просто оттолкнула в сторону, когда она кинулась на меня. А что еще оставалось делать, если вы пробками торчали в обоих выходах из туннеля?..»
Описанный выше случай может показаться сплошной выдумкой, этаким классическим примером «рыбацких рассказов», однако он имел место в действительности с видным американским ихтиологом доктором Юджинией Кларк и ее ассистентами. Но почему же тогда акула-людоед вела себя так прилично? Почему она оказалась столь мирной, даже сонной? Ответ на эти вопросы, пожалуй, не менее необычен, чем само это происшествие.
…В шести милях от оконечности полуострова Юкатан расположен небольшой островок Исла-Мухерес, который привлекает туристов не только из Мексики и США, но даже из Европы. Славу ему принесли белоснежный песок пляжей, теплые тропические воды, жаркое солнце и ледяное пиво, регулярно, по четвергам, доставляемое паромом с континента. Этот же паром вечером в воскресенье увозит толпы туристов, и пыльные, немощеные улочки селений острова вымирают до следующего уикэнда. Жители Исла-Мухерес – потомственные рыбаки, промышляющие в основном креветок и омаров. Но есть среди них и такие, которые стали профессиональными ловцами акул. Причем не какой-нибудь прибрежной мелочи по полметра длиной, а гигантских акул-людоедов: кархародонов (или белых), «прыгучих» мако и тигровых.
Занятие это далеко не безопасное, если учесть, что каждый из таких хищников способен перекусить взрослого человека, а весят они по нескольку сот килограммов. К тому же попавшаяся на крючок акула вполне может броситься на лодку или катер, чтобы расправиться с рыбаком. И все-таки некоторые жители Исла-Мухерес считают ловлю «тигров морей» делом стоящим: из плавников варят знаменитый нежный суп, ценимый гурманами; жира и витаминов в печени больше, чем у трески; кожа, которая прочнее воловьей, широко используется в легкой промышленности; акулье мясо идет на консервы, его охотно покупают рестораны и магазины; наконец, из челюстей после соответствующей обработки делают сувениры.
Карлос Гарсия тоже был профессиональным ловцом акул. На промысел он обычно выходил с кем-нибудь из товарищей на моторном катере, забрасывал крючки с наживой на прочных стальных цепях вместо лески и ждал добычу. Но в тот день, четыре года назад, он решил поохотиться с гарпунным ружьем за обычной рыбой. И вот в одной из подводных пещер Гарсия наткнулся на… спящих акул. Гигантские рыбины неподвижно лежали на дне пещеры, часто дышали, но, казалось, находились в состоянии какого-то опьянения. На следующий день он проверил свое открытие: все было как и в первый раз. После этого Карлос рассказал о странном явлении коллегам-ловцам. Проверили все вместе. Сомнений быть не могло: в пещере спали акулы-людоеды – кархародоны, мако, тигровые – словом, те самые виды, которые живут в просторах океана над большими глубинами и носят в науке название пелагических.
Слух об открытии Гарсии, естественно, стал распространяться среди приезжих туристов и постепенно достиг ушей ученых. Однако их реакция была более чем скептической: они категорически отвергали возможность того, что акулы-гиганты способны неподвижно спать на дне подводных пещер. В наши дни, утверждали ученые мужи, акулы слишком хорошо изучены, чтобы верить в подобные сказки. С 1958 года действует международная комиссия по изучению акул, которая собирает со всего света информацию о них и о всех случаях нападения на людей, но и ей ничего не известно о подобном явлении. Чтобы жить, пелагические акулы должны непрерывно двигаться. Только тогда жабры омываются достаточным количеством воды. Поэтому ни кархародоны, ни мако, ни тигровые не могли спать неподвижно в подводных пещерах. Другое дело – прибрежные, скажем, леопардовые или акулы-няньки, они действительно иногда отдыхают, лежа на дне.
Трудно ручаться, как дальше сложилась бы судьба открытия Карлоса Гарсии, если бы слух о нем не дошел до видного мексиканского натуралиста Рамона Браво. «Не может быть, – решил он, – чтобы профессиональные ловцы акул могли спутать того же кархародона с акулой-нянькой. Раз так, нужно попытаться найти подтверждение необычному явлению».
В ноябре 1972 года вместе со своим другом из США доктором Юджинией Кларк он отправляется в экспедицию на побережье Юкатана искать спящих акул. Вместе с помощниками они осмотрели немало пещер, встретили еще больше «тигров морей», но, увы, только в бодрствующем состоянии. «Юджиния, я не знаю, чем подкрепить мою веру в то, что акулы на самом деле могут спать в пещерах, – сказал, прощаясь, Рамон Браво. – Может быть, разложить в пещерах пижамы и будильники… Но, право, приезжайте на следующий год, а я пока постараюсь точно выяснить, где и кто их видел».
В апреле следующего года двое ученых организовали новую экспедицию, но на этот раз на остров Исла-Мухерес, причем проводником был сам Карлос Гарсия. И здесь впервые в истории науки члены экспедиции сами наблюдали и фотографировали спящих акул. «Это были вполне взрослые кархародоны, которые относятся к той же категории акул-людоедов, что и тигровые, и мако, – пишет доктор Кларк. – Первое впечатление было, что они мертвы и мы оказались на каком-то подводном кладбище слонов». По словам Карлоса, он «несколько раз рискнул дотрагиваться до них и даже слегка приподнимать, и ни один из хищников не обнаруживал никаких агрессивных намерений».
Поведение гигантских акул было более чем странно. Ведь у них практически нет врагов, следовательно, и необходимости прятаться в пещерах на отдых. Традиционно считалось, что пелагические акулы спят урывками, не прекращая движения. Иначе они просто задохнутся. А тут была настоящая спальня. Причем ее обитатели даже во сне не переставали энергично пропускать воду через жабры, ритмично открывая и закрывая зубастые пасти.
Чтобы найти ответ на эту загадку, нужно было установить температуру воды, ее соленость, содержание в ней кислорода и химических примесей, скорость и направление течения в пещерах – словом, проделать множество далеко не безопасных, хотя акулы на первый взгляд вели себя смирно, опытов.
К сожалению, на этот раз ученым помешала испортившаяся погода. Стало сильно штормить, приборы ломались один за другим, да и акулы не проявляли особого желания помогать в разгадке своей тайны. Нет, они не нападали, но и не давали потрогать себя, быстро уплывая из своих «спален» – пещер на рифах «Кадена», о которых уже говорилось вначале, и «Пунта» – «Конец». В итоге удалось выяснить лишь то, что температура воды в одной из них несколько ниже обычной, а в другой она больше насыщена кислородом.
Самой удачной оказалась третья экспедиция летом 1974 года. За это время Карлос Гарсия обнаружил еще две новые «спальни»: одну на рифе «Пуенте» – «Мост», вторую на рифе «Кадена». Последняя находилась на глубине всего 33 фута, что значительно облегчало ныряние. А главное, акулы в ней вели себя во сне куда спокойнее, чем в других местах. Одна из них, например, позволила фотографировать себя в течение четырех часов, прежде чем вернулась в нормальное состояние.
Анализы проб воды, взятой во всех трех пещерах, показали, что она повсюду имела меньшую соленость, была больше насыщена кислородом, а также содержала повышенный процент кислот. Это говорило о том, что в акульи «спальни» с острова Исла-Мухерес через подземные скважины-каналы, подобные артезианским, поступает пресная вода.
И все-таки оставалось загадкой, почему акулы избрали эти места для своего сна? Один из ассистентов доктора Кларк, Майкл Резио, предположил, что, возможно, подобная смесь оказывает на хищниц «опьяняющее» действие, подобно тому, как это бывает с человеком, принявшим большую дозу спиртного или наркотиков. Ну а предпочтение, которое они отдают нескольким пещерам, объясняется тем, что именно там «подают самый крепкий коктейль». Эта версия, увы, имела один пробел: она не давала ответа на вопрос, почему не «пьянеют» и не спят акулы, заплывающие в реки на десятки, сотни, а то и тысячи километров. Кстати, и сам термин «сон» на поверку оказался не совсем удачным. Нет, акулы не спали в полном смысле этого слова. Их глаза постоянно следили за действиями людей, находившихся возле них и прекрасно видных в ярком электрическом свете. Другое дело, что хищницы не пытались нападать на людей, хотя в обычном состоянии не преминули бы сделать это и при менее соблазнительных обстоятельствах, а просто уплывали, если те слишком уж мешали им наслаждаться «заслуженным отдыхом».