Текст книги "Ариасвати"

Автор книги: Николай Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 32 страниц)

– А вот осмотрим несколько храмов в горах, – продолжал врать профессор, – а затем отправимся, вероятно, в Калькутту… Впрочем, мы еще окончательно не решили.

– Очень жаль, сэр, что вы не тотчас едете в Калькутту. Я мог бы вас сопровождать и указал бы несколько весьма любопытных предметов. Я довольно хорошо знаю Индию. Но вы едете в горы, а туда, при всем желаний, я не могу вас сопровождать.

– Да, мы едем в горы, мистер Черпер, – подтвердил профессор и зевнул продолжительно и аппетитно.

– Виноват, сэр, вы, как я вижу, хотите спать? – догадался Черпер. – Я сейчас уйду… Только позвольте мне унести с собою эту бутылку: в ней еще есть немного коньяку.

Профессор ограничился тем, что только кивнул головой в знак согласия.

– Покойной ночи, господа! Уже не рано, – закончил Черпер, овладел бутылкой и вышел из зала.

Было действительно не рано. Благодаря этой сутолоке, волнению по поводу поисков Нарайяна и возне с капитаном, чувствовалась не то усталость, не то какая-то тяжесть. Поэтому, вслед за уходом Черпера, друзья погасили свечи и улеглись спать.

XIV. Ночное путешествие

После волнений тревожно проведенной ночи друзья проснулись довольно поздно. В комнате все уже было прибрано и следы двухдневной оргии с капитаном Мак-Ивором заботливо уничтожены. Сам капитан со своим отрядом и сыщиками еще до рассвета выступил по дороге в Магабанпур, оставив записку, в которой извинялся пред русскими путешественниками, что накануне вечером вел себя не совсем согласно с достоинством джентльмена. Не столько обязанности службы, сколько это последнее обстоятельство заставило его поспешить с выступлением, не дожидаясь их пробуждения, так как ему совестно было показаться им на глаза. Тем но менее, он берет на себя смелость уверить мистера Сименса и мистера Гречоу, что он всегда останется их покорнейшим слугою: стоит же только написать по его адресу в Малабанпур, и он с величайшим удовольствием исполнит их любое поручение – насколько только хватит сил и уменья.

– Добрейший Мак-Ивор! – сказал растроганный Андрей Иванович, прочитав записку капитана. – Какой прекрасный, благородный человек!

– Да, коллега, – согласился профессор. – Признаюсь, мне его ужасно жаль. В этой глуши, почти не видя порядочных людей, он наверно скоро сопьется.

Не зная, как убить время в ожидании известия от Нарайяна, наши приятели попробовали сами переводить рукопись, но вскоре же принуждены были отказаться от этой попытки. Несмотря на то, что профессор твердо устроил алфавит рукописи и при чтении, как казалось, постоянно встречались знакомые слова, общий смысл фраз, за весьма редкими исключениями, оставался непонятен, а толкования и объяснения производили только еще большую путаницу.

Наконец, поздно вечером, Мартан ввел к ним какого-то черного, почти совсем голого туземца, который, развернув грязную тряпицу, служившую ему головным убором, достал из нее и подал Авдею Макаровичу обломок черепаховой спицы. Когда профессор сложил этот обломок с своим и они составили одно узкое целое, индус, точно обрадовавшись сверкнул своими огромными-белками и указывая рукою на дверь, заговорил что-то очень быстро, беспрестанно повторяя: инге-ва! инге-ва!

– Он зовет вас с собою, – сказал Мартан. – Он говорит, что все готово, что вас ожидает толпа носильщиков и провожатых и что завтра утром вы увидите человека, который его послал.

– Но, мистер Мартан, удобно ли будет путешествовать ночью? – спросил осторожно Андрей Иванович.

Когда Мартан перевел вопрос, посланный Нарайяна как-то презрительно оскалил зубы и снова заговорил по-своему, горячо жестикулируя руками.

– Он уверяет, – передал Мартан, – что вы будете совершенно безопасны, что ни хищный зверь, ни змея, ни недобрый человек не осмелятся показаться на вашем пути, что тот, кого охраняет радж-йоги, могут быть вполне покойны во всякий час дня и ночи. Между тем, ночное путешествие тем удобно, что не привлечет внимания тех, которые теперь хотя и не в состоянии сделать зло Нарайяну, но ваше свидание с ним могут оттянуть на неопределенное время.

– А вы как думаете об этом, мистер Мартан? – спросил профессор.

Мартан пожал плечами.

– Пожалуйста, не подумайте, что я хочу отделаться от вас, – сказал он, – но я бы доверился посланному Нарайяна, во-первых, потому что Нарайян не послал бы к вам человека, не заслуживающего доверия, а во-вторых, потому что ваша безопасность гарантирована самим радж-йоги.

– Кто это радж-йоги? – спросил Андрей Иванович.

– Это лицо, обладающее такою же, если не большей, силой, как и известный вам махатма Нариндра. Вероятно, под защитой Нариндры вы чувствовали бы себя вполне безопасно?

– Конечно, – поспешил согласиться Андрей Иванович, вспомнив о приключении с тигром. – Но что это? Что это за человек?

– По всей вероятности, вы скоро узнаете его лично… Но если вы можете отложить ваше свидание с Нарайяном, я был бы рад, сагибы, если бы вы погостили у меня еще несколько времени.

– За ваше предложение, мистер Мартан, мы очень благодарны и вполне уверены, что оно сделано от очень чистого сердца, – сказал Андрей Иванович. – Но нам немедленно необходимо видеть мистера Нарайяна, так как без него мы не можем кончить дела, ради которого сюда приехали. Мы и так уже много потратили времени на бесплодные поиски, поэтому нам нужно спешить, чтобы наверстать потерянное.

– В таком случае, сагиб, люди ждут вас на дворе храма. У них есть паланкин, в котором вы спокойно можете спать во время дороги. Носильщики понесут ваши вещи, а впереди и позади пойдут вооруженные люди с факелами. Несмотря на то, что ночь очень темна, вы можете быть вполне уверены в своей безопасности.

Путешественники простились со старым брамином, и скоро маленький караван в глубоком молчании, не зажигая факелов, точно крадучись, спустился в долину, над которой возвышался храм Кришны. Чья-то заботливая рука плотно задвинула занавески паланкина. Очутившись в совершенной темноте, убаюкиваемые мерным покачиванием паланкина, наши герои откинулись на мягкие подушки своего экипажа и погрузились сначала в дремоту, а затем в глубокий сон. В просонках им слышались порой шум деревьев и крики обезьян и попугаев, разбуженных светом факелов, порой заставлял их вздрагивать далекий рев тигра, на мгновение покрывавший все голоса ночи.

Пред рассветом их разбудило неловкое положение паланкина, при котором их ноги оказались значительно выше головы. Раздвинув занавески, они увидали вокруг себя горы, снежные вершины которых уже сверкали в лучах пока еще невидимого в ущелье солнца. Кругом расстилался суровый горный пейзаж. Голые скалы, обрывистые, почти отвесные бока утесов, груды камней, обрушившихся с ближайших высот, загромождали узкую тропинку, по которой, далеко вперед и назад, растянулся караван, сопровождавший наших путешественников. По обе стороны паланкина шли люди, вооруженные копьями с широкими, блестящими остриями, тяжелыми секирами и мечами странной формы. У некоторых были ружья с небольшими треугольными прикладами. Впереди каравана, на маленькой горной лошадке, ехала какая-то темная фигура, завернутая в длинный плащ. "Не это ли радж-йоги?" подумал Андрей Иванович.

Узкая тропинка, извивавшаяся то вправо, то влево, наконец круто повернула за угол утеса и перед глазами путешественников открылась горная площадка, пространством в несколько десятков сажен, нечто вроде карниза, примкнутого к отвесному боку горы. В центре этой площадки виднелось нечто вроде монастыря, у ворот которого и остановился караван.

XV. Радж-йоги

Первое лицо, встретившее наших путников при выходе из паланкина, был Нарайян.

– Приветствую вас, джентльмены, в такой черной трущобе, куда никакие сыщики не заберутся, – сказал он весело пожимая руки приятелям. – Здесь совершенно безопасно мы можем продолжать наши занятия. Но прежде я советовал бы вам обратить внимание на грандиозный вид, который открывается с высоты этой площадки. Мы, индусы, вообще хладнокровны к красотам природы. Какой-нибудь цветник, плодовый сад, даже просто поле, засеянное рисом, производят на нас большее впечатление, чем красивейший ландшафт, на котором европеец готов проглядеть свои глаза. Пока нам приготовят завтрак, не хотите ли дойти до края площадки, откуда видны не только долины Пагора, но и благословенные равнины Индостана.

Вид на самом деле оказался поразительным: у ног наших путешественников как будто внезапно развернулась необъятная рельефная карта страны, на которой реки рисовались тонкими серебряными нитями, леса казались небольшими пятнышками причудливой формы, крошечными кусочками бархатистого мха, а города – микроскопическими белыми точками, ярко блестевшими под лучами утреннего солнышка. Тем не менее этот вид произвел не одинаковое впечатление на обоих приятелей. В то время, когда профессор стоял точно очарованный, не сводя глаз с раскинувшейся пред ним картины, и даже не находил слов, чтобы выразить свой восторг, Андрей Иванович, привыкший в своих заоблачных странствиях к подобным видам à vol d'oiseau, когда земля кажется необъятной чашей с приподнятыми краями, относился к ландшафту гораздо хладнокровнее. Его более занимала мысль о таинственном радж-йоги, под покровительством которого находились они с товарищем во время своего ночного путешествия.

– Скажите, пожалуйста, мистер Нарайян, – спросил он, когда восторги профессора несколько поулеглись, – скажите, пожалуйста, кто был этот всадник в темном плаще, ехавший верхом впереди нашего каравана?

Прежде чем ответить на этот вопрос, Нарайян на мгновение задумался, опустив глаза в землю.

– Это очень замечательная личность, – сказал он, как-то нерешительно взглянув на Андрея Ивановича.

– Радж-йоги? – быстро спросил Грачев.

– Откуда вы знаете, мистер Гречоу?

– Догадываюсь. Правда?

Нарайян промолчал, как будто углубившись в рассматривание вида.

– Разве это тайна? – продолжал расспрашивать Андрей Иванович.

– Вовсе не тайна… Но я право не знаю, как вы относитесь к подобным вещам…

– К каким вещам, мистер Нарайян? Я даже не знаю, что такое радж-йоги.

– Так вы ничего не слыхали о йогизме?

– Должно быть, ничего… Авдей Макарович, вы знаете, что такое йогизм?

– Йогизм? – повторил профессор, с трудом отрываясь от созерцания вида. – Что такое йогизм? Кажется, какая-то религиозная секта… А впрочем, мистер Нарайян это лучше знает. Объясните-ка нам, мистер Нарайян, что такое йогизм.

– Вы придаете мне слишком много значения, мистер Сименс. Объяснить, что такое собственно йогизм, я не умею, но у вас в Европе в настоящее время происходит мистическое движение, как реакция против крайностей учения материалистов. Поэтому, я думаю, что вы сами догадаетесь, что такое йоги, если припомните своих гипнотистов, магнетизеров, спиритов, теософистов и разного рода супранатуралистов.

– Но ведь это все – или бестолковые мечтатели, или шарлатаны-фокусники, – заметил профессор.

– Может быть… Вам лучше знать, мистер Сименс. Одно только могу сказать, что наши йоги, если и делают фокусы, то эти фокусы нельзя объяснить никакими доселе известными физическими или механическими законами. Примеры вы, кажется, видели уже в Нариндре…

– Так, значит, Нариндра – тоже йоги?

– Не знаю. Я хотел сказать, что йоги делают такие же чудеса, как и Нариндра. Известно ли у вас в Европе что они по произволу умирают, что их зарывают в землю, над их могилой сеют хлеб и когда он поспевает, убирают его, а затем разрывают могилу похороненного йоги и тот оживает?

– Я что-то читал об этом, – припомнил Андрей Иванович, – но я полагал, что это сказки, придуманные путешественниками для оживления их скучных книг.

– Это факт, мистер Гречоу: я могу уверить вас в этом, как очевидец. Если вы поживете здесь подольше, вы, вероятно, сами будете свидетелем подобного случая. Магабанпурский раджа, например, любитель подобного рода развлечений и всегда обставляет их с особенной торжественностью.

Олово "раджа" напомнило Андрею Ивановичу вопрос, который давно уже вертелся у него на языке.

– А что такое радж-йоги? – спросил он, – особый вид этой секты, или иерархическая степень?

– Радж-йоги значит: раджа йогов, повелитель, князь, господствующий над йогами.

– Звание это передается по наследству? – полюбопытствовал профессор.

– Сколько мне известно, нет. Он прежде всего – учитель, глава школы или секты – как хотите… Йоги – его ученики, адепты и нужно пройти довольно продолжительный искус, чтобы удостоиться чести быть принятым в их число. Но этого еще недостаточно. Внутри школы существует строжайшая иерархия знания и могущества. Только немногие из принятых в ученики достигают высших степеней, доступных йогам. Остальные всю жизнь тщетно ожидают посвящения в те тайны, которые ставят йогов так высоко над обыкновенными смертными… Но разговор наш затянулся, а вам следует позавтракать и отдохнуть…

– Позвольте еще один вопрос… Что касается отдыха, то мы спали всю ночь…

– И свежи, как розы, – пошутил профессор.

– Какой же вопрос, мистер Гречоу?

– Будем ли мы иметь удовольствие познакомиться с таинственным радж-йоги, который уже сделал нам честь, приняв под свое покровительство?

– Не знаю, сэр… Не могу вам сказать ничего определенного. Это зависит исключительно от его желания и если он не захочет, то нет силы, которая бы его заставила.

Но радж-йоги оказался доступнее, чем предполагал Нарайян. В то время, когда гости сидели за завтраком в полутемной сводчатой комнате монастыря, отведенной в их распоряжение, к ним вошел высокий стройный индус, лет 26. Его идеальная красота сразу привлекла их внимание и, – что особенно поразило их, – это редко встречающийся между туземцами цвет его волос и глаз: у него были темно-голубые глаза, переходящие почти в синий цвет, и светло-русые, слегка вьющиеся волосы. На нем было что-то вроде темно-вишневой широкой рясы, под которой виднелась голубая рубашка или блуза с воротом и рукавами, красиво вышитыми серебром. Он вошел с открытой головой: очевидно, он не носил ни тюрбана, ни платка, с которыми индусы никогда не расстаются. Он остановился у дверей и вежливо поклонился.

– Деодара Ария Суами, – сказал он мягким, симпатичным голосом, когда Нарайян, а по его примеру и оба путешественника поднялись к нему навстречу.

– Да будет благословен приход Деодары Арии Суами, – отвечал Нарайян, почтительно наклоняя голову. – Мы почтем себя счастливыми, если он разделит с нами трапезу.

– С удовольствием, – согласился Деодара.

Все снова уселись на пол вокруг низкого стола, на котором стояли самые простые туземные кушанья и узкогорлые кувшины с чистой водой. Наши друзья были так заняты таинственным гостем, что почти забыли свой аппетит, и только, как дети на ярмарке, следили за каждым движением Деодары. Между тем сам Деодара держал себя чрезвычайно просто и тотчас же, без всякой церемонии, занялся вареным рисом, запивая его глотками свежей воды. Порой, когда он поднимал глаза на своих собеседников, невыразимо мягкая, симпатичная улыбка играла на его свежих, румяных губах, слегка опушенных шелковистыми усами и бородой.

– Мы вас должны поблагодарить, мистер Деодара, – сказал профессор, – вы были нашим ангелом-хранителем во время путешествия прошлой ночью.

– Надеюсь, что сагибов ничто не беспокоило в пути? – спросил, улыбаясь, радж-йоги.

– О! Мы так крепко спали, укачиваемые движением паланкина, что не видели и не слышали ничего.

– Я очень рад. А между тем ваше ночное путешествие не укрылось от сыщиков. Так как завтрак уже кончился, то не хотите ли посмотреть, как они сейчас пройдут мимо храма?

– Но мистер Нарайян…

– Нарайян Гаутама Суами также может взглянуть на своих гонителей, потому что они будут слепы и его не увидят.

Это предложение чрезвычайно заинтересовало наших друзей и самого Нарайяна. Поэтому, когда Деодара, прочитав про себя короткую молитву, поднялся из-за стола, они все трое последовали за ним на площадку, окружавшую храм.

XVI. Предсказания

В нескольких саженях от храма проходила узкая горная тропинка, уходившая далее в горы. Близ нее лежал большой плоский камень, как будто нарочно положенный для отдыха путешественников. Деодара усадил на него своих спутников, сам сел между ними и рекомендовал не говорить ни слова, чтобы они ни увидели перед собою. Затем он стал смотреть на угол утеса, из-за которого дорога поднималась на горную площадку, занятую храмом. Вскоре из-за утеса послышались человеческие голоса и на дороге показался всадник, окруженный вооруженными людьми. Облако пыли еще мешало рассмотреть лица подходивших и только штыки и стволы ружей, сверкавшие на ярком утреннем солнце, заставляли предполагать, что это был отряд сипаев.

– Мак-Ивор! – шепнул профессор, всматриваясь в лицо всадника. Деодара укоризненно покачал головою и положил палец на губы в знак молчания. Сконфуженный Авдей Макарович умолк и только продолжал всматриваться в группу приближающихся людей.

Действительно на коне ехал Мак-Ивор. Рядом с ним шел Черпер со своими двумя ассистентами. В нескольких шагах позади тянулся отряд сипаев. Между Мак-Ивором и Черпером очевидно происходил крупный разговор.

– Чорт вас побери, сэр! – слышался сердитый голос Мак-Ивора. – За каким дьяволом вы затащили нас в эту трущобу? Где тут devie temple[62]62
  devie temple (англ.) – храм деви


[Закрыть], о котором вы мне твердили? Вы видите – кругом только одни камни!

– Может быть, дальше, сэр.

– Дальше? Я это слышу уж не в первый раз.

– Вот, сэр, кажется, сидит старый факир. У него можно будет расспросить, – сказал Черпер, указывая на плоский камень.

Оба путешественника вздрогнули точно от электрического удара и тревожно взглянули на Деводару и Нарайяна. Но оба индуса сидели совершенно спокойно, не спуская глаз с приближающихся людей.

– Идите, расспрашивайте, – отозвался сердито Мак-Ивор. – Но предупреждаю: если до полудня не будет никакого толку, я оставляю вас и возвращаюсь в Магаданпур. Так вы и знайте.

Черпер вышел вперед и, поравнявшись с камнем, остановился в двух шагах от Деодары. Наши герои почувствовали себя в таком положении, как будто, прячась от погони, они вдруг очутились на открытом месте, со всех сторон окруженном врагами.

– Эй, ты, старое чучело! – крикнул Черпер, смотря на Деодару, – где тут заброшенный буддийский монастырь?

– Гляди! – отвечал Деодара.

– Я и так гляжу, старый дурак! Отвечай толком, а не то попробуешь плети… Что он – дальше что-ли?

– Дальше нет, – отвечал спокойно Деодара.

– Ну, где-нибудь в стороне?

– В стороне нет.

– Проходили по этой дороге путешественники-европейцы?

– Проходили.

– Где же они?

– Гляди.

– Ты, старый дурак, кажется, смеешься надо мной?

– Сам вы дурак, сэр, – вмешался Мак-Ивор: – зачем вы предлагаете такие вопросы, на которые он не может отвечать? Он вам сказал, что путешественники проходили, – это он видел и сказал. Но как же он может знать, где они теперь. Ясно, что их надо искать впереди… Вперед! – скомандовал он своему отряду и на рысях проскакал мимо сконфуженного сыщика.

Выждав, когда Мак-Ивор отъехал на такое расстояние, с которого не мог его слышать, Черпер разразился страшным проклятием и погрозил ему кулаком. Затем он повернулся и пошел вслед за отрядом.

– Постой! – сказал ему Деосара. – Я хочу тебе погадать.

– Убирайся ты к чорту со своим гаданием! – обругался Черпер.

– Погоди: ты узнаешь важные вещи, которые тебе пригодятся.

– Ну, говори… Только скорее…

– Я вижу у тебя на лице, что демон корыстолюбия уже выпустил когти тигра…

– Фу, чорт возьми! Эти старые дураки точно сговорились!

– Ты получил двойную цену крови, но тебе еще мало. Берегись: демон корыстолюбия растерзает тебя когтями тигра.

Черпер вздрогнул и с заметным страхом смотрел несколько времени в лицо Деодары. Затем он постарался принять спокойное выражение и засмеялся неестественным смехом.

– Все это вздор и чепуха! – сказал он, махнув рукой, и почти бегом бросился догонять отряд.

– От судьбы не уйдешь, – вздохнул Деодара, вставая. В то же мгновение Нарайян повалился без чувств на руки профессора: с ним сделался обморок от напряжения, которое он вынес, находясь в двух шагах от своего смертельного врага. Впрочем, он скоро очнулся и через полчаса три друга сидели уже над древней рукописью, усердно занимаясь ее переводом. Андрей Иванович по обыкновению писал под диктовку своих товарищей и дело быстро подвигалось вперед.

Вечером к ним в комнату снова вошел Деодара.

– Я не помешал вам, сагибы? – спросил он, вежливо наклонив голову.

– Помилуйте, мистер Деодара, мы так рады вас видеть!

– Я пришел вам сообщить, что отряд, которым командует знакомый вам офицер, воротился в Магабанпур. Но сыщики остались в горах и, вероятно, обыскивают развалины старых буддийских монастырей, рассеянные по окрестностям.

– Следовательно, мистеру Нарайяну опять приходится уходить?

– Нарайян Гаутама Суами может быть покоен. Сыщики сюда не придут. Кажется, вы читали какую-то рукопись, если не ошибаюсь?

Андрей Иванович в кратких словах рассказал Деодаре историю своего открытия и содержание переведенных страниц рукописи. Некоторые более интересные места были даже прочитаны. Каково же было удивление присутствующих, когда Деодара указал Нарайяну несколько неточностей, допущенных при переводе текста на английский язык. Когда, через несколько времени, Деодара удалился, Нарайян сказал своим европейским друзьям:

– Заметили вы, джентльмены, какие замечания сделал Деодара? Я готов думать, что содержание рукописи ему известно.

– Но как же вы это объясните?

Объяснить действительно было невозможно. На самом деле, каким образом человек, незнакомый с содержанием рукописи, мог поправлять ошибки, допущенные при ее переводе.

Между тем перевод рукописи приближался к концу. Оставалось перевести всего несколько страниц. Русские торопились скорее окончить свою работу. Случалось, что Андрей Иванович дописывался до того, что у него затекали пальцы и отказывались держать перо. Тогда его сменял профессор. Но предварительно он выпроваживал своего товарища погулять и подышать чистым горным воздухом, прозрачным, как кристалл, и живительным, как горный ключ.

В одну из подобных прогулок Андрей Иванович встретился с Деодарой. Раджа-йоги шел задумавшись, окруженный толпой своих учеников и последователей. Увидев Андрея Ивановича, он ласково улыбнулся и пригласил его сесть на ближайший камень.

– Мне нужно с вами поговорить, – сказал он, откидывая прядь волос, спустившуюся ему на лоб.

Как он, так и его последователи все были с открытыми головами и носили длинные волосы и длинные, широкие одежды. Андрей Иванович сел и приготовился слушать.

– То, что я вам скажу, предназначается только для ваших ушей. Поэтому я буду говорить по-русски.

– По-русски! – вскричал удивленный Андрей Иванович.

– Что же вас удивляет? Ведь мы находимся в Яшетане, а эта сторона для вас, русских, не совсем чужая. Ваша яга-баба – родом отсюда.

– Яга-баба?

– Ну да: баба-яга, баба-йоги – как хотите называйте. Ваш профессор, обладающий такой склонностью обобщать факты, вероятно, уже говорил вам об этом. Но оставим все это в стороне. Так вот видите ли, Андрей Иванович, я советовал бы вам не возвращаться более на ваш остров, или, если вы непременно этого хотите, то повремените возвращаться туда, пока Меркурий и Венера не будут видимы в созвездии Весов, Марс – в созвездии Рыб, Юпитер – в созвездии Близнецов и Сатурн – в созвездии Девы.

– Мистер Деодара, я не силен в астрономии. Поэтому я не могу сообразить, когда именно настанет такое совпадение планет и созвездий.

– Это будет тогда, когда солнце вступит в знак Стрельца… т. е. с земли будет казаться, что оно находится в этом созвездии.

– Вы говорите: в знак Стрельца? Это кажется соответствует ноябрю месяцу?

– Да.

– И вы хотите, чтобы я до ноября месяца не возвращался на остров Опасный?

– Я могу только советовать.

– Какие причины побуждают вас к подобному совету? И притом, что я буду делать в течении целых пяти месяцев?

– Я отвечу вам сначала на второй вопрос. Как не найти, что делать? Путешествуйте. Вы имеете к тому все средства: вы богаты. Наконец, помогите вашему другу в его ученых изысканиях: вы сохраните для мира следы исчезающей культуры и прославите свое имя.

– Но мои открытия и без того дают мне право на бессмертие…

– Бессмертие! Какое это странное, самонадеянное слово! Но пусть будет так! Ничто не помешает вам сделать другие открытия.

– Но меня всецело занимает мое открытие на острове Опасном. Ни о чем другом я не могу думать.

– Да, я это знаю и это вас погубит.

– Погубит?

– Да, будет причиной такого горя, какого вы не в состоянии будете перенести.

– Как вы можете это знать?

– Это трудно объяснить. У вас, в Европе, кажется, известно, что грядущие события могут отбрасывать от себя тень или скорее свет, подобно тому, как восходящее солнце высылает впереди себя слабые лучи рассвета. Некоторые люди в состоянии видеть эту тень или этот свет, предшествующий событиям.

– Кажется, точно таким образом объясняют способность ясновидения, довольно распространенную в Горной Шотландии.

– Так вот видите ли, мой добрейший Андрей Иванович, я тоже в состоянии уловить эти слабые лучи, которые недоступны зрению большинства людей и, благодаря такой способности, могу вам предсказать, что на острове Опасном – если вы не воспользуетесь моим советом – вас ожидает большое горе.

– Знаете ли, мистер Деодара, что не вы первый делаете мне подобное предсказание?

– Весьма возможно, потому что не я один одарен такою способностью. Еще раз повторяю, что вас ожидает большое горе. Но вы можете его избежать.

– Отложив поездку на остров до ноября?

– Да… А всего лучше, если не будете читать последних страниц вашей рукописи.

– Но разве вы знаете, что в них содержится?

– Я предвижу.

– Это невозможно!

– Невозможно? Как вы можете знать, что возможно и что невозможно? Если бы до изобретения микроскопа кто-нибудь сказал, что в капле воды находятся мириады живых существ и человек будет в состоянии рассмотреть не только их наружный вид, но и внутренние их органы, изучить их питание и размножение, – ведь тогдашние мудрецы сказали бы, что это невозможно? А между тем, теперь существует целая наука, изучающая совсем невидимых существ, потому что эти коки, микрококки, бациллы, бактерии оказывают громадное влияние и на человеческий организм, и на всю органическую жизнь земного шара. Если бы тем же мудрецам предсказали, какую роль будет играть электричество в виде телеграфа и телефона, они, конечно, сказали бы тоже: невозможно. Жалкие мудрецы, желающие ограничить своим "невозможно" то, что безгранично и бесконечно! Разве не ваш знаменитый Огюст Конт, творец позитивной философии, сказал, говоря о пределах астрономии и физики, что изучить химический состав небесных тел никогда не будет возможно? Но явился спектральный анализ и над этой невозможностью теперь смеются дети… Нет, не говорите никогда: "это невозможно", или ограничивайте всегда словами: "в данный момент, при существующей сумме знаний"… Но последних страниц вашей рукописи я все-таки просил бы вас не читать.

– Это почему?

– Потому, что если вы их прочитаете, то не послушаетесь моего совета, немедленно отправитесь на остров и…

– Что "и"?

– Погибнете.

– Вы меня пугаете, мистер Деодара.

– Нисколько. Посмотрите на меня: видно ли во мне желание вас напугать? Нет, мне вас от души жаль и я искренне желал бы вас спасти.

Андрей Иванович взглянул в лицо Деодара: его синие глаза смотрели так ласково и грустно, улыбка его была так печальна, что сердце Грачева невольно сжалось предчувствием какой-то беды.

– Но я не могу, – сказал он после непродолжительного колебания, – я не в силах не дочитать рукописи.

– Я это знал. Вы не в силах будете следовать моему совету. Я в тысячный раз убеждаюсь, что никакие наши усилия не могут изменить того, что должно быть. Логика событий неумолима, роковой закон необходимости царствует над миром.

Он грустно пожал руку Андрея Ивановича и ушел, окруженный своими учениками.