Текст книги "Кавказский фронт Первой мировой войны"

Автор книги: Николай Корсун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 42 страниц)

Запасные части, кадры и укомплектования возвращаются по назначению.

6. Распределение начальников.

Берхман со своим штабом руководит действиями у Сарыкамыша и пробивает дорогу, а затем отправляет войска, предназначенные для Михайлова, для посадки в Сарыкамыше и Карее.

Юденич руководит обороной на фронте и очищением тыла от обозов, для чего переезжает в пункт по своему выбору, предпочтительнее в Меджингерт, где есть уже организованная связь как с фронтом, так и с Сарыкамышем. В его же распоряжение переходят и все органы всего тылового управления Сарыкамышского отряда.

Для выручки Сарыкамыша отправляется 2-я бригада 20-й дивизии, 1-я и 2-я пластунские бригады, 5-я Туркестанская стрелковая бригада и 155-й пехотный Кубинский полк.

Обозы 1-й и 2-й пластунских бригад – на Каракурт.

Я со штабом переезжаю в Каракурт, с которым связь по телефону устраивается теперь же, а Берхман должен поддерживать со мной связь по телеграфному проводу телефоном.

Штабу 1-го Кавказского корпуса передать в полевой штаб необходимые средства и личный состав.

Распоряжение о перемещении начальников приводить в исполнение только в том случае, если бы к сегодняшнему вечеру, т. е. к 14

декабря, нам не удалось у Сарыкамыша разбить и отбросить турок и, наоборот, было бы обнаружено новое накопление там их сил.

Если бы Берхману разбить турок у Сарыкамыша не удалось, тс он выставляет заслон к Сарыкамышу и Каракурту и, как старший, совместно с Юденичем выводит 39-ю дивизию и туркестанцсв на Каракурт и далее, смотря по обстоятельствам, лучше к Карсу».

Приведенная директива представляла только личные соображения Мышлаевского, выполнение же ее откладывалось до выяснения обстановки у Сарыкамыша.

Судя по наброску этой директивы, Мышлаевский, несмотря на имевшиеся данные о противнике и полученный турецкий приказ, раскрывший план Энвер-паши, все еще находился под впечатлением более широкого плана последнего, предусматривавшего якобы не только уничтожение главных сил Сарыкамышского отряда и овладение крепостью Каре, но и наступление через Ардаган на Ахалцих—Боржом—Михайлове– Тифлис. Обстановка для Мышлаевского на Ардаганском направлении еще неясна, почему он предусматривает переброску части сил, если бы их удалось «вытянуть», к Карсу по железной дороге на Михайлово. Эти части в случае диверсии турок от Ардагана на север, вследствие слабой пропускной способности Закавказской железной дороги на участке Каре-Тифлис, естественно, запаздывали с подходом. В лучшем случае их пришлось бы тогда сосредоточить в районе Гори с целью прикрытия Тифлиса с запада.

Далее Мышлаевский, как всегда, не забывает и свою персону, для сохранения которой он ищет более удаленного и безопасного пункта, каким являлся Каракурт, забитый в то время обозами. Обстановка же требовала присутствия Мышлаевского на более решительном участке, а именно в Сарыкамыше.

Слабым местом Сарыкамышского отряда являлся его правый фланг, от которого вместе с тем отходил единственный колесный путь Кетек—Караурган—Сарыкамыш. С перехватом его турками, русским войскам оставалась лишь возможность попытаться отойти к Кагызману но трудной дороге, на которой, по образному выражению Мышлаевского, в зимних условиях «вся колесная артиллерия и обозы» отходивших русских частей оказались бы на дне ущелий.

В целом все содержание директивы Мышлаевского было

проникнуто не стремлением принять бой и попытаться разбить противника, а лишь одной мыслью – уйти во что бы то ни стало из-под удара, занесенного 3-й турецкой армией, и спасти хотя бы остатки войск группы, которые могли бы послужить ядром для создания в глубоком тылу новой армии.

Создавшаяся обстановка рисовалась утром 14 декабря Мышлаевскому, не имевшему еще сведений от Габаева, в чрезвычайно мрачных красках.

Отряд Истомина, по-видимому, небоеспособен и отходит на Каре, все больше открывая фланг и тыл Сарыкамышского отряда.

У Ардагана – турки, для которых путь к Тифлису уже открыт.

9-й турецкий корпус, выполняя свою задачу, уже сосредоточился в районе Бардуса главными силами, которые подкрепят передовые части этого корпуса, сражавшиеся в районе Сарыкамыша, где уже целые сутки идет бой.

Отряд Букретова усилен лишь одним конным полком; это явно недостаточно при усиливавшейся группе турок и отсрочивало падение Сарыкамыша самое большее на сутки.

Левее 9-го корпуса наступает 10-й корпус на железную дорогу Каре—Сарыкамыш, т. е. совершает еще более глубокий охват.

Тяжесть положения Сарыкамышского отряда заключается в том, что ему открывалась возможность отступить лишь по гужевой дороге, отходившей от его левого фланга на Кагызман.

Приведенная выше оценка создавшегося положения предрешала, по мнению Мышлаевского, те меры, которые необходимо было предпринять. Первой мерой было усиление крепости Каре, для чего и было приказано 3-й Кавказской стрелковой бригаде Габаева спешно возвратиться в Каре, бросив Ольтинский отряд Истомина на произвол судьбы даже и в том случае, если бы Габаеву еще не удалось исполнить указанного выше приказания – разбить турок на Ольтинском направлении; Истомину же надлежало двигаться на Ардаган. 3-я Кавказская стрелковая бригада и 263-й пехотный Гунибский полк были единственной силой, которая могла поддержать, по заключению Мышлаевского, войска, сражавшиеся у Сарыкамыша.

Кроме того, как писал в своем отчете Мышлаевский, про

стое благоразумие требовало подумать о неудаче в том случае, если бы наши войска оказались в долине реки Араке, быть может, у Кагызмана.

В этом случае общее положение в Закавказье представлялось Мышлаевскому в очень грозном виде:

«В долине р. Куры, кроме небольших гарнизонов, никаких войск не оставалось. В случае ухода стрелков и гунибцев на выручку Сарыкамыша, в Карее почти не оставалось бы гарнизона. На Ольтинском направлении, если бы Габаев не разбил турок, отряд Истомина очутился бы между двух огней, так как Ардаган уже был занят турками. Азербайджанский отряд находился далеко на отлете, куда затянули нас не одни военные, но и, главным образом, политические интересы».

Эриванский отряд, стоявший в Алашкертской долине, также далеко углубился на территорию Турции. Но над всем этим господствовало опасение за впечатление, какое произведет победа турок в Закавказье.

«Нельзя было упускать из вида, что недавнее поражение за реке Чорох¹ небольшого нашего отряда и спешный вывод пластунов из Ар-твина повлекли за собой восстание в Батумской области, и что наступление турок к Сарыкамышу уже сопровождалось восстанием курдов и мусульман и в стороне Карса и на Ольтинском направлении».

¹ В период Кеири-кейской операции.

Противодействовать последствиям вероятной победы Эн-вер-паши, по мнению Мышлаевского, возможно было только из Тифлиса как из центра управления, где имелись все данные, чтобы начать спешные формирования войск, «если нужно изменить наряд войск для поддержания спокойствия в крае, произвести необходимые дислокационные изменения, дать новые указания Азербайджанскому и другим отрядам». Наконец, в Тифлисе находился главнокомандующий Кавказской армии, «который, несмотря на недомогание, держал все нити управления в своих руках». Но в эти тревожные дни главнокомандующий «был почти одинок, пру. нем не было не только помощника, на обязанности которого лежала вся распорядительная часть по общим принципиальным решениям, но не было ни начальника полевого штаба Юденича, ни его заместителя». При

такой обстановке Мышлаевскому «предстояло решить вопрос – продолжать ли командование Сарыкамышским отрядом или, сдав это командование Берхману, спешить с возможной скоростью в Тифлис, так как у Сарыкамыша па двух главнейших направлениях атаки уже находились Юденич и Пржевальский», которым были даны надлежащие указания. При этом имелось в виду, что «общая задача – разбить обходящую колонну противника – выяснилась с исключительной простотой».

На основании этих исходных данных, кроме задач, поставленных Габаеву и Истомину, Мышлаевский после сдачи командования Сарыкамышским отрядом Берхману указал ему на гибельность отступления на Каракурт и на желательность прорыва в случае необходимости к северу у Сарыкамыша, откуда легче можно было найти выход к Карсу.

Новые известия о решительном наступлении турок в районе Сарыкамыша, которое они вели в течение всего дня 14 декабря, и о выходе турок к Ново-Селиму, а также захват боевого приказа у пленного начальника штаба 29-й пехотной дивизии, по-видимому, произвели на Мышлаевского столь сильное впечатление, что он пришел к заключению о безвыходности положения войск Сарыкамышской группы, решил бросить последнюю на произвол судьбы и уехать в Тифлис.

Находившийся при Мышлаевском генерал-квартирмейстер Кавказской армии, по-видимому, не возражал против этого решения, и 15 декабря в 8 часов Мышлаевский вместе с генерал-квартирмейстером армии под конвоем одной конной пограничной сотни, которая вместе с 1-й Кубанской пластунской бригадой спешила в Сарыкамыш, покинул Сарыкамышский отряд и отбыл в Каракурт. Переночевав здесь, 16 декабря он прибыл в Кагызман, оттуда на автомобиле, вызванном из 4-го Кавказского корпуса (со стороны Эривани), отправился в Каре. В пути Мышлаевский вызвал на станцию Алагез командира 4-го Кавказского корпуса Оганевского, которому приказал немедленно, не ожидая результатов боев под Сарыкамы-шем, отходить на пограничный хребет Агри-даг, а в случае давления турок отступать далее в направлении Эривань—Акстафа.

Однако командир этого корпуса совершенно не испытывал давления со стороны находившихся против него 36-й и 37-й турецких пехотных дивизий, прибывших из Месопотамии,

укомплектованных арабами и понесших вследствие суровых климатических условий театра большие потери. Учитывая, что своим отходом он совершенно обнажит левый фланг Сарыкамышской группы, Огановский не выполнил приказания Мышлаевского. В итоге 4-й Кавказский армейский корпус до конца операции продержался на ранее занятом фронте, чем в значительной степени облегчил положение левого фланга Сарыкамышского отряда.

Мышлаевский, считая положение Сарыкамышского отряда безвыходным, приказал Азербайджанскому отряду Чсрно-зубова немедленно очистить Тавриз и отойти к Джульфе. Во исполнение этого распоряжения Чернозубов, не вдаваясь в оценку степени спешности его, без всякого давления со стороны турок очистил Тавриз, Урмию и Дильман, занятые затем небольшими частями турок. Азербайджанский отряд сосредоточился в районе Джульфа—Хой. Этот отход имел неблагоприятные последствия и потребовал затем для восстановления утраченного положения значительных усилий, связанных с потерями.

По пути из Кагызмана в Каре, подъезжая к этой крепости, Мышлаевский был обстрелян турецким разъездом 10-го корпуса. В Карее он приказал сформировать отряд Габаева из 263-го пехотного Гунибского полка и двух полков 3-й Кавказской стрелковой бригады с артиллерией, после чего отбыл в Тифлис.

Полученные штабом армии в Тифлисе сведения с фронта произвели самое тягостное впечатление, усиливавшееся сведениями о перерыве связи с Сарыкамышским отрядом, куда выехали все старшие начальники армии. Обстановка рисовалась особенно мрачной в связи со сведениями о занятии турками Ардагана, откуда открывались пути на беззащитный Тифлис. Известие о появлении турецкой конницы (в действительности – слабых разъездов), испортившей железнодорожный путь Каре—Сарыкамыш, еще более усугубило панику. Горячие головы уже усматривали турецкие разъезды в 60 верстах от Тифлиса. Ввиду возможности неожиданного появления турецких войск у Тифлиса, оттуда по главнейшим угрожаемым направлениям были высланы авангарды в составе ополченских дружин.

Панику и растерянность увеличил прибывший в Тифлис Мышлаевский, который для успокоения населения начертил перед приглашенным им бывшим городским головой Тифлиса Хатисовым схему наступления турецких корпусов, так что «для всех совершенно ясной становилась картина окружения и капитуляции Кавказской армии».

По мере развития событий у Сарыкамыша в Тифлисе росла тревога, «чувствовалось безначалие и являлась возможность беспорядков и резни». Одновременно была начата и эвакуация из Тифлиса семей служащих, архивов и ценностей. Вследствие распространившейся паники наиболее состоятельные слои населения уезжали из Тифлиса, штурмуя поезда, отходившие на Баку, и пользуясь всеми средствами передвижения по Военно-грузинской дороге до Владикавказа'.

XI. Совместный маневр 9-го и 10-го турецких корпусов в районе Сарыкамыша и контрманевр русского командования с 14 по 25 декабря

14 декабря в Сарыкамыш стали прибывать подкрепления: С утра появилось три батальона 80-го пехотного Кабардинского полка с восемью пулеметами во главе с командиром полка Барковским, который был назначен Мышлаевский командующим войсками района Сарыкамыша вместо Букретова, получившего участок обороны у Верхнего Сарыкамыша. К ночи подтянулся 155-й пехотный Кубинский полк с восемью пулеметами н восемью орудиями 20-й артиллерийской бригады. Вечером же были получены сведения о движении через станцию

¹ 8 марта 1915 г. (но старому стилю) Мышлаевский был уволен со службы. (Прим. ант.)

Согласно другим данным, Мышлаевский был уволен («по болезни*, с мундиром и пенсией) 18 марта. В июле он был вновь возвращен на службу, состоял при военном министерстве, являлся председателем Комитета но делам металлургической промышленности при Особом совещании. 7 марта 1917 года вновь назначен командующим войсками Кавказского военного округа. (Прим. ред.)

Соганлугская к Сарыкамышу из состава 2-го Сводного корпуса 2 батальонов 15-го Туркестанского стрелкового, полка с 8 орудиями, 4 пулеметами.

Всего в районе Сарыкамыша к концу дня 14 декабря было сосредоточено (считая и различные, малобоеспособные формирования, оборонявшие этот пункт накануне) 17 ^Х/_А батальонов, 7 сотен, 22 орудия и 38 пулеметов – против сильно ослабленных 52 батальонов 9-го и 10-го турецких корпусов.

Рано утром 14 декабря оборонявшиеся русские войска располагались следующим образом:

Правый боевой участок – 2 батальона 80-го пехотного Кабардинского полка с 4 орудиями.

Центральный боевой участок – около 2 батальонов различных формирований, 3 сотни 1-го Запорожского казачьего полка с 2 орудиями (в районе вокзала и высоты «Орлиное гнездо»).

Левый боевой участок под командой Букретова – 2 батальона различных формирований и 2 конные сотни (у Верхнего Сарыкамыша).

Резерв – 2 батальона 80-го пехотного Кабардинского полка (южнее Сарыкамыша).

На рассвете 14 декабря вдоль исходного рубежа, занятого турками для наступления, догорали костры, которые вследствие сосредоточения почти всего 9-го корпуса распространялись по отрогам хребта Турнагель – восточнее города, в направлении к Карсу.

После сильной артиллерийской подготовки Энвер-паша приказал 9-му корпусу вновь повторить атаку. В этот день все, в том числе командующие армией и корпусом, были в цепи с револьверами в руках, посылая людей вперед.

Командир 9-го корпуса Исхан-паша фактически перестал командовать корпусом и всем распоряжался Энвер-паша, настойчиво требуя перехода в энергичное наступление. Горные орудия были на линии огня и использовались вместе с пулеметами для стрельбы по русским позициям, располагавшимся ниже. Хотя артиллерия русских вбйск и занимала выгодные огневые позиции, имея возможность брать противника всюду под перекрестный огонь, тем не менее ее было слишком мало, чтобы в борьбе с артиллерией турок добиться успеха.

Русская артиллерия взяла под обстрел пехоту турок, кото

рая с раннего утра перешла в наступление в густых цепях, отчетливо выделяясь на фоне снега и на склонах высот, окружавших Сарыкамыш с северо-запада и запада. Русская артиллерия шрапнелью пробивала широкие бреши в рядах турок и принудила их приостановить свое наступление, вступив с русскими силами в огневой бой. Занимая крайне невыгодное положение, русские части проявляли необычайное упорство и, несмотря на тяжелые потери, отбили все атаки турок. Им удалось удержать Верхний Сарыкамыш, но турки заняли последние уступы отрогов хребта Турнагель – «Воронье гнездо» и «Орлиное гнездо», нависшие над железнодорожным вокзалом. Распространяясь к востоку, турки также заняли весь гребень, протягивающийся вдоль железнодорожного полотна и командовавший над южной частью Сарыкамыша, где были сосредоточены все запасы русских. К вечеру 14 декабря было обнаружено наступление 82-го пехотного полка 28-й пехотной дивизии, стремившегося спуститься с лесистого хребта Чамурлы-даг и перехватить подходившее вплотную к хребту шоссе Сарыкамыш – Караурган, по которому шло сообщение между Сары-камышем и главными силами Сарыкамышского отряда в Пас-синской долине. Эта попытка была остановлена 155-м пехотным Кубинским полком, который в это время подходил от станции Соганлугская к Сарыкамышу. Первый батальон, прибывший на повозках, остался в виде заслона к стороне хребта Чамурлы-даг, остальные три батальона прибыли ночью к Сарыкамышу (от станции Соганлугская они были повернуты на тяжелую тропу южнее шоссе).

Подходивший же вслед за этим 15-й Туркестанский стрелковый полк был направлен в охват правого фланга турок на хребет Чамурлы-даг. От сотни, высланной для разведки вдоль железной дороги на Чатах, ночью было получено донесение, что близ Лал-оглы, западнее Ново-Селима, ею была обнаружена пехотная колонна турок силой до 1 батальона с 3 эскадронами, занявшая высоты в 2 км западнее Дивика. Другой батальон турок наступал на Ель-Кечмез. С ночи на 15 декабря по кострам турок можно было установить удлинение их фронта на северо-восток. Это были 30-я и 31-я пехотные дивизии 10-го турецкого корпуса, выступившие в поход в числе 20 ООО человек, из которых 14 декабря достигли района северо-западнее

Сарыкамыша всего лишь 3200 человек (12%). Командир 10-го корпуса, донося Энвер-паше о том, что эти части накануне 13 декабря совершили переход через хребет Алла-Икпар с чрезвычайными трудностями, имея до 20 % бойцов с отмороженными ногами, просил о предоставлении этим частям двухдневного отдыха для приведения их в порядок и сбора отставших. На это время он предлагал 9-му корпусу перейти к обороне с тем, чтобы затем совместными усилиями сломить сопротивление русских у Сарыкамыша. Однако Энвер-паша категорически отверг это предложение указанием:

«Нельзя, невозможно, русские бегут, не позволю им отступать; 10-му корпусу двигаться на Сарыкамыш! Наступать!».

Исполняя указанное выше приказание, остатки 10-го корпуса под вечер 14 декабря перешли в наступление. Им удалось ворваться в Сарыкамыш, но вскоре контратакой они были вытеснены оттуда с большими потерями. Энвер-паша, наблюдавший с высот эту неудачу, приказал 9-му корпусу вновь начать наступление с целью поддержки изнемогавшего 10-го корпуса, но это приказание не было выполнено истомленными войсками. В целом к вечеру 14 декабря выяснился полный неуспех 9-го и 10-го турецких корпусов, остатки которых занимали окопы в снегу.

Твердое управление на стороне турок отсутствовало. Энвер-паша часто был в не соответствовавших его положению ролях – то командиром батареи, то начальником пулеметной или стрелковой роты, нисходя даже до роли коменданта штаба, боровшегося с дезертирством. Командир 10-го корпуса действовал самостоятельно, командир 11 -го корпуса также был предоставлен самому себе. Связь между ними в решительный период боя у Сарыкамыша отсутствовала.

Итак, 14 декабря в район Сарыкамыша, кроме 9-го турецкого корпуса, разрозненно подошли еще и части 10-го корпуса Тем временем подоспевшие в Сарыкамышскую группу подкрепления настолько усилили русские войска, что они отразили все наступательные попытки турок и даже временно выбили их из Верхнего Сарыкамыша.

Высылка турками 14 декабря частей от 28-й пехотной дивизии для перехвата шоссе от Сарыкамыша на Караурган явилась запоздалой. Эту задачу следовало выполнить 13 декабря,

чем в значительной мере была бы обеспечена операция 9-го корпуса справа.

Турецкие войска, не имевшие палаток и теплого обмундирования, вследствие сильных морозов разводили по вечерам и ночью громадные костры. Это позволяло русским не только определять фланги и стык 9-го и 10-го корпусов, но и точно отмечать подход новых турецких частей.

15-му Туркестанскому стрелковому полку, подошедшему еще накануне вечером к хребту Чамурлы-даг, было приказано 15 декабря в 11 часов 45 минут наступать во фланг Туркам и подняться на этот хребет с целью наступления затем на Бар-дусский перевал с охватом его с юго-запада. В то же время Бук-ретову надлежало, объединив действия трех батальонов 155-го пехотного Кубинского полка, перейти в решительное наступление на правый фланг турок. Однако это наступление вследствие сильного огня турок и трудных местных условий развивалось медленно. Тем не менее, в результате наступления частей Букретова и 15-го Туркестанского стрелкового полка, турки были сбиты с хребта Чамурлы-даг, кроме района Верхнего Сарыкамыша. В итоге правый фланг турок был отброшен далеко от шоссе Сарыкамыш—Караурган.

В связи с невыясненной обстановкой на правом фланге группы войск Барковского и полученными сведениями о движении через Ель-Кечмез и Чатах двух колонн турок, на Али-Софи с целью разведки были высланы четыре сотни 1-го Запорожского казачьего полка с четырьмя орудиями.

У Али-Софи они обнаружили разъезд противника, которому содействовало местное курдское население. Для обеспечения связи с Карсом было отдано распоряжение по радио о высылке из гарнизона этой крепости сильного заслона к Ново-Селиму, в районе которого появился неприятельский отряд с артиллерией, обстрелявший два поезда, высланных из Карса, и прервавший связь Сарыкамыша с Карсом.

К вечеру 15 декабря группировка сил Сарыкамышской группы Барковского представлялась в следующем виде:

1) Около полка конницы, выдвинутой в направления Али-

Софи и Чатах, обеспечивало правый фланг и тыл отряда с вос-

тока.

2) На фронте у вокзала станции Сарыкамыш иод коман-

дой Кравченко находились 1 У₂батальона и 1 '/^ сотни, имея правее 1 батальон 80-го пехотного Кабардинского полка.

На левом фланге Сарыкамышского отряда колонна Букретова (7 У_А батальона, 4 горных орудия, 1 '/^ сотни) занимала исходное положение на восточной части хребта Чамурлы-даг.

15-й Туркестанский стрелковый полк (2 батальона) с 2 горными орудиями – на западной части этого хребта.

Резерв отряда – 5 '/^батальонов и 12 орудий – в районе Сарыкамыша.

15 декабря в 20 часов 30 минут в Сарыкамыш прибыла 1-я Кубанская пластунская бригада во главе со своим командиром Пржевальским, объединившим затем оборону Сарыкамыша в своих руках. Эта бригада в течение ночи на 14 декабря и днем 15 декабря в трудных горных условиях зимой совершила форсированный марш в 80 км из района Юзверана. С этого времени положение русских на этом участке фронта упрочилось, хотя для участников оно представлялось тогда грозным, так как перед ними рисовался не только 9-й турецкий корпус, но, главным образом, части 10-го турецкого корпуса – которые, по имевшимся сведениям, пополнились до штата и, недавно выдвинутые из резерва, совершали еще более далекий обход Сарыкамыша с севера. В действительности вечером 14 декабря сюда начали выходить только остатки этого корпуса, о чем русское командование не было осведомлено вследствие слабо организованной разведки. Положение всего Сарыкамышского отряда Берхмана даже 15 декабря признавалось до крайности тяжелым вследствие перерыва единственного пути подвоза – шоссе и железной дороги на Каре.

Потери всего отряда у Сарыкамыша в многодневных боях были большими и увеличивались еще постоянно прибывавшими в большом числе обмороженными из числа несших службу охранения и проводивших ночи на позициях.

На случай появления турок в районе Меджипгерта 15 декабря был сгрормирован отряд Цулукидзе в составе 2 рот этапного батальона, роты Кубинского и роты Куринского пехотных полков, гаубичного дивизиона (12 гаубиц) и 1 '/₂ сотен; части этого отряда заняли массивы горы Мелидюз, фронтом на север, и опушку леса по обе стороны дороги на Караурган.

К вечеру 15 декабря весь 10-й турецкий корпус подошел к

Сарыкамышу. Кольцо окружения, если учитывать восставшее местное население к востоку от Сарыкамыша, было практически сомкнуто. Задуманный Энвер-пашой план операции, казалось, был полностью выполнен. «Канны» фактически осуществились – но с затратой всех физических и моральных сил турецких войск. Между тем силы русских все прибывали.

Действительно, с подходом 1-й Кубанской пластунской бригады (5 батальонов с 40 пулеметами, 12 орудиями и 1 сотней) русские к вечеру 15 декабря уже имели в районе Сарыкамыша 22 '/_л батальона, 8 сотен, 34 орудия и 78 пулеметов¹ против 45 турецких батальонов, чрезвычайно ослабленных и притом разрозненно подошедших к расположению русских². Все их атаки производились в лоб, тогда как местность и наличие сил русских, особенно в первые дни, давали туркам возможность их полного окружения.

¹ В это время в Пассинской долине против 11-го турецкого корпуса оставалось:

а) во 2-м Сводном (2-м Туркестанской) корпусе – 9 батальонов (13-го, 14-го

и 16-го Туркестанских стрелковых полков) с артиллерией, 2 сотии 3-го Кав-

казского казачьего полка и 1 саперный батальон;

б) в 1-м Кавказском корпусе – 14 батадьопов( 153-й Бакинский, 154-н Дер-

бентский и 156-й Елисавстнольский пехотные полки 39-й пехотной дивизии,

2 батальона 79-го пехотного Курнпского полка); 14 сотен (1-й Уманский и 1-й

Кубанский казачьи полки и 2 сотни 3-го Кавказского казачьего полка) с ар-

тиллерией и 1 саперный батальон;

в) у прохода Кара-Дербент – 2 батальона(79-го пехотного Куринского пол-

ка) и 6 сотен (1-го Горско-Моздокского казачьего полка);

г) у Ханского поста со стороны Бардуса – 5 ³ / ₄ батальона (части 17-гои 18-го

Туркестанских стрелковых полков и 1 пешая сотня пограничников) с артил-

лерией и 2 сотни казаков (3-го Кавказского казачьего полка);

д) кроме того, намечалось перебросить в район Сарыкамыш группу Барато-

ва в составе 5 батальонов (2-й Кубанской пластунской бригады) с артиллери-

ей и 14 сотен 1-й Кавказской казачьей дивизии.

Против Сарыкамышского отряда в Пассинской долине турки имели до 40 батальонов 11-го корпуса с пограничными и жандармскими частями и 2-ю кавалерийскую дивизию с курдскими формированиями.

'' 17-я, 28-я и 29-я пехотные дивизии 9-го корпуса – 27 батальонов и 30-я и 31-я пехотные дивизии 10-го корпуса – 18 батальонов; 32-я пехотная дивизия обеспечивала тыл в районе Ьардус

Русское командование в лице Мышлаевского полагало, что занятие противником Чатаха и Али-Софи являлось началом охвата Сарыкамышского отряда с востока, причем план Энвер-паши представлялся ему в таком виде: сильный удар на Сары-кам ы ш с севера и двойной охват с запада и с востока. При успехе турок русские войска оказались бы отброшенными в лучшем случае в ущелье реки Араке. Подобный вывод установился в то

время, когда всякая надежда на успех отхода на Каракурт была утеряна и когда единственным выходом из создавшегося положения являлся разгром турок у Сарыкамыша; чем открывался путь к Карсу. Последствия показали, как писал Мышлаевский в своем отчете 10 мая 1915 года, т. е. спустя почти полгода после Сарыкамышской операции, что в предположениях он ошибся только относительно атаки противника с юго-запада, где действия турок до конца оставались мало энергичными. По показаниям пленного турецкого офицера эти атаки имели конечной целью «овладеть Каракуртом, выйти к Али-Софи, где и сомкнуть в прочное кольцо русские войска у Сарыкамыша».

«Что же касается охвата с востока, то предположеше в этом отношении подтвердилось как стремлением турок наступать на Али-Софи, так и отмечаемым выше приказом Энвер-паши, в котором он требовал предупредить войска, что тыл некоторых из них будет в стороне неприятеля» – писал далее Мышлаевский.

В соответствии с приведенными выше соображениями Мышлаевского, после бегства Мышлаевского, Берхман ^декабря отдал распоряжение об общем отходе главных сил Сарыкамышского отряда. Эти распоряжения были продиктованы, с одной стороны, теми же причинами, которые вызвали отъезд Мышлаевского с театра, а с другой – желанием Берхмана как можно скорее выполнить приведенные выше указания Мышлаевского об отступлении в глубь территории Закавказья.

Как характеристика настроения в тыловых частях, создавшегося в результате приказа Берхмана об отступлении, отмечается следующий случай. При отходе 2-го Сводного корпуса с позиций в районе Сонамер начальник штаба армии при переезде из этого пункта в Караурган заметил, что какой-то интен-' То есть Юденич, начальник штаба Кавказской армии. (Прим. ред.)

Получив сведения о внезапном отъезде Мышлаевского из района Сарыкамышского отряда и сообщение Берхмана о его решении немедленно начать отход или мимо Сарыкамыша, или, что только и было возможно, через Каракурт и Кагызман, командующий 2-м Сводным корпусом¹ решил всемерно противиться выполнению приказа Мышлаевского, проводимого в жизнь Берхманом.

9-1

Комбриг Н. Г. Корсун

дантский чиновник уничтожает свой склад, высыпая муку в реку, протекающую между Караурганом и Кетеком. Он приказал прекратить истребление нужных запасов. Интендантский чиновник оправдывался тем, что приказано отступать, и он не хотел оставлять туркам запасы продовольствия. Начальник штаба армии ответил, что он не собирается никуда отступать со 2-м Сводным корпусом и потому приказывает емутщатель-но хранить запасы, отвечая за них своей головой. Вскоре эта самая мука, спасенная от уничтожения, очень пригодилась.

Положение во 2-м Сводном корпусе в процессе операции в отношении работы тыла оказалось устойчивым, так как последний ие только не отправил всех обозов к Карсу, но, напротив, подтянул их и сосредоточил у станции Соганлугская. Командир же 1 -го Кавказского корпуса Берхман отправил корпусные обозы глубоко в тыл. В результате в один из критических дней Сарыкамышской операции, когда Берхман на просьбы начальника штаба армии не отходить, а задержаться, ссылался еще и на то, что запасы муки приходят к концу, 1 -й Кавказский корпус получил муку из складов в Караургане. Это повлияло на решение его командира, указавшего приостановить дальнейший отход.

Командующий 2-м Сводным корпусом полагал, что отступление Сарыкамышского отряда повлекло бы его гибель, так как в условиях создающегося окружения – бездорожья, суровой зимы и неизбежного падения боеспособности – это отступление протекало бы непланомерно и «отдавало войска отряда разгрому по частям». Вследствие этого он настаивал на продолжении решительной борьбы с окружившим отрядом противника. Он полагал, что «если мы будем отступать, то в конечном итоге будем разбиты обязательно; если мы будем вести решительный бой до конца, то можем или быть разбиты, или победить;т. е. в первом случае результат будет обязательно отрицательный; во втором может быть и положительный».