Текст книги "Кавказский фронт Первой мировой войны"

Автор книги: Николай Корсун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 42 страниц)

По прибытии Мышлаевского 11 декабря в Меджингерт, Берхман ознакомил его с положением на фронте. Начальник штаба армии заявил, что, по его мнению, турки уже приступили

большими силами к выполнению операции с широким обходом правого фланга Сарыкамышской группы, и как следствие этого маневра Ольтинский отряд начал отход под давлением превосходящих сил. Берхман не согласился с предположением Юденича и продолжал опасаться за левый фланг Сарыкамышского отряда.

Для подкрепления соображений начальника штаба армии были потребованы донесения штаба 2-го Туркестанского корпуса. За последние дни этот штаб указывал на непрерывно производившуюся на фронте этого корпуса смену турецких частей и продвижение их к северу в обход правого фланга корпуса; затем, высланным на фланг и отчасти в тыл корпуса разъездам, удалось наблюдать движение неприятельских колонн в сторону русско-турецкой границы.

Не придавая значения этим важным сведениям, Берхман не сообщал о них в штаб Кавказской армии, считая их «явно преувеличенными». А между тем в связи с полученными еще 7 декабря донесениями штаба Ольтинского отряда о появлении перед левым флангом этого отряда частей двух пехотных дивизий 9-го турецкого корпуса, а также с обнаружением смены турецких частей на фронте Сарыкамышского отряда, эти сведения позволяли делать вывод о переброске всего турецкого корпуса в район западнее хребта Чахир-баба. Обнаружение на фронте Ольтинского отряда боем и агентурой больших сил турок, численностью «не менее корпуса», заставляло предположить появление на Кавказском фронте 10-го корпуса, который совместно с 9-м корпусом, скрытно сосредоточенным в горном и слабо населенном районе, вероятно, имел задачей выполнение широкого маневра.

Не обратив внимания на движение «двух батальонов» про-тив-4-й армянской дружины, 9 декабря, Берхман и его штаб считали преувеличенными также сведения 2-го Туркестанского корпуса о движении турецких колонн к русско-турецкой границе в районе к западу от хребта Чахир-баба и не придали значения донесению этого корпуса вечером 10 декабря, сообщавшему о движении турецкой колонны в 2 батальона и 4 эскадрона в направлении на Лавсор—Мекара.

В общем вся сумма разведывательных данных, подтвержденных боем Ольтинского отряда, ясно указывала, что против

Ольтинского отряда действовал на широком фронте вновь появившийся 10-й турецкий корпус, и что западнее хребта Ча-хир-баба наступали к границе некие «колонны» турок, которые, вероятно, принадлежали к 9-му корпусу, стремившемуся обойти правый фланг Сарыкамышского отряда. Таким образом, штаб Сарыкамышского отряда, не сопоставляя получаемых донесений с имевшимися ранее разведывательными данными, продолжал оставаться в неведении о группировке турок и о направлении их главного удара. В частности на движение турецких частей в разрыв между Сарыкамышский и Ольтииским отрядами Берхман смотрел как на обеспечение турками своего правого фланга при действии на Ольты.

11 декабря, вследствие наличия глубоких занесенных снегом ущелий, крутых склонов хребта Чахир-баба, упорного сопротивления и контратак турок, наступление 2-го Туркестанского корпуса приостановилось, а на следующий день и вовсе замерло.

Начальник штаба армии на основании всех приведенных данных обстановки полагал необходимым немедленно прекратить наступление Сарыкамышского отряда и, опираясь на укрепленные рубежи в Пассинской долине, тотчас же выделить и отправить в район Сарыкамыша сильный заслон для парирования обхода турок. Однако Берхман отрицал возможность появления больших сил турок в районе Сарыкамыша и настаивал на продолжении начатого им наступления в сторону Кеп-ри-кея.

Чтобы предотвратить надвигавшуюся катастрофу, штаб армии считал необходимым взять управление в свои руки. Начальники оперативного и разведывательного отделений штаба армии просили генерал-квартирмейстера убедить Мышлаевского вступить в командование Сарыкамышской группой. Мышлаев-ский на эту просьбу после небольших колебаний согласился, предварительно осведомившись у Берхмана – настаивает ли он ни своем решении продолжать наступление, несмотря на только что полученные донесения об оставлении Ольтинским отрядом под давлением турок Ольты и о пленении турками части арьергарда Ольтинского отряда в районе Нориман.

Вследствие того что Берхман продолжал настаивать на своем решении, Мышлаевский объявил о своем вступлении в ко

мандование группой. 11 декабря в 16 часов 30 минут был отдан приказ № 1 по Кавказской армии, который Мышлаевский «ввиду тревожной обстановки» и предложил всем присутствующим для ускорения записать под его диктовку. Характерно, что сам Мышлаевский этот приказ не подписал, сославшись на то, что все участники совещания и без того слышали, что он вступил в командование войсками группы, между тем время не терпит и нельзя его терять на подписывание. Это была постоянная уловка Мышлаевского, опасавшегося принять на себя ответственные решения.

В этом приказе войскам для дальнейших действий ставились следующие задачи:

1-му Кавказскому корпусу Берхмана в составе 39-й пехотной дивизии с артиллерийской бригадой, 1-й Кубанской" пластунской бригады с дивизионами 20-й артиллерийской бригады, 1 -й Кавказской казачьей дивизии с мортирным дивизионом и прочими приданными частями – энергично наступать на фронт Пазачур—Хопик, а на правом берегу реки Араке – на фронт Комацор—Тодиверан, имея целью овладеть Кеприкей-ской позицией и разбить находящегося там противника.

2-му Сводному корпусу (бывшему 2-му Туркестанскому) в составе 4-й Туркестанской стрелковой бригады, 17-го Туркестанского стрелкового полка с имевшейся при этих частях артиллерией, 2-й бригады 20-й пехотной дивизии с 6 батареями Кавказской артиллерийской бригады и 3 сотнями 3-го Кавказского казачьего полка – «продолжать развивать успех, достигнутый сегодня на направлениях Пертанус и Кара-быих, имея целью разбить левый фланг турецкой армии и отрезать его от войск, перешедших в наступление на Ольты».

Отряду Довгирта в составе 18-го Туркестанского стрелкового полкас 1 батареей 5-го Туркестанского артиллерийского дивизиона, конной и пешей сотен Бардусского отряда пограничной стражи и одной дружины государственного ополчения (выдвигаемой из Сарыкамыша) – сосредоточиться в Бардусе, имея задачей прикрывать пути на Сарыкамыш и поддерживать связь с Ольтинским отрядом и 2-м Сводным корпусом.

Ольтинскому отряду Истомина, в составе 1-й бригады 20-й пехотной дивизии с приданными ей частями и с 3-й Кав

казской стрелковой бригадой, с 2 батареями (направлявшимися из крепости Каре). – действовать на Ольтинском направлении и не позже присоединения 3-й Квказской стрелковой бригады, перейти в наступление и атаковать противника, овладевшего Ольгами.

5) 2-ю пластунскую бригаду с приданной ей горной батареей сосредоточить в районе Хоросан.

Таким образом, приказ Мышлаевского не только подтвердил предыдущие распоряжения Берхмана о переходе в наступление Сарыкамышского отряда с целью нанесения туркам удара своим правым флангом, но и значительно расширил его общую задачу, доводя ее до овладения Кепри-кейской позицией. Между тем подобное наступление играло на руку противнику, так как при начавшемся его обходе углубление русских в территорию Турции еще в большей степени заставляло их подставлять свой правый фланг, а главное – тыл.

В этом вопросе Мышлаевский допустил непозволительную уступчивость, тем более что впоследствии он назвал отмеченные распоряжения Берхмана по переходу в наступление «прискорбными».

Приказ предусматривал образование резерва отряда за счет подтягиваемой с его левого фланга 2-й Кубанской пластунской бригады, сосредоточиваемой в районе Хоросан.

Включение в состав 2-го Сводного корпуса, находившегося на правом фланге Сарыкамышского отряда, бригады 20-й пехотной дивизии усиливало этот фланг. Что касается отряда Довгирта, то, как отмечено выше, выдвинутый на Бардус 18-й Туркестанский стрелковый полк в этот день застрял в снегах па Ханском перевале и выполнить свою задачу не'мог.

3-я Кавказская стрелковая бригада, которая должна была усилить Ольтинский отряд, в это время находилась еще в крепости Каре на расстоянии 140 км от Ольты.

Мышлаевский, возвратившись 11 декабря из Меджингер-та в Сарыкамыш, где предполагал расположиться со своим штабом, получил ряд серьезных донесений, которые подтверждали предположения начальника штаба армии. Так, штаб 2-го Туркестанского корпуса доносил, что офицерский разъезд, высланный за правый фланг корпуса, в течение двух часов наблюдал «непрерывное движение групп турок в направлении

русской границы». Местные жители, случайно встретившие этот разъезд, сообщили, что они в течение целого дня наблюдали движение больших сил турок с артиллерией в этом же направлении.

Затем начальник Бардусского отряда пограничной стражи Сукин донес, что появившиеся в районе Бардуса значительные силы турок теснят отряд, который и оставил названное селение. Здесь наступал авангард 29-й пехотной дивизии 9-го корпуса в составе 85-го пехотного полка, имевший задачей овладеть Бардусом. Наконец, в это же время пришло донесение от Истомина о том, что в 10 часов 11 декабря его отряд, будучи атакован турками на позиции у Соленопромысловой, в 11 часов начал отход на позицию у Пеняка. Последняя, по донесению Истомина, была хорошо обеспечена с флангов, и он рассчитывал на ней долго удерживать превосходящие силы турок. Эти тревожные донесения заставили Мышлаевского уже через несколько часов отказаться от наступления Сарыкамышского отряда, начатого Берхманом.

Сообразно этому Мышлаевский, решает вывести войска из боя и сосредоточить их на оборонительных рубежах, которые они занимали еще до перехода в наступление 10 декабря. 11 декабря в 23 часа 30 минут он приказывает по телефону Берх-ману приостановить наступление отряда и подготовиться даже к отходу на тыловые укрепленные позиции на рубеже Зивин– Меджингерт—Баш-кей.

Одновременно это приказание было сообщено словесно и начальнику штаба армии Юденичу, назначенному приказом № 1 командовать 2-м Сводным корпусом (бывшим 2-м Туркестанским), со штабом в Сонамере¹.

Турки 11 декабря продолжали наступление. Двигавшаяся в этот день во втором эшелоне 9-го корпуса 17-я турецкая пехотная дивизия попала при движении на крутых подъемах от Чатаха к Норшину в сильную метель и потеряла почти половину состава дезертировавшими и замерзшими, так как на людях были легкие шинели, а на ногах поршни (местная легкая обувь).

¹ До этого времени корпусом командовал инспектор артиллерии корпуса Слюсарсико, совершенно неподготовленный к этой должности.

Энвер-паша, остановив 28-ю пехотную дивизию и повер

нув ее к Ольтам, по выяснении «роковой ошибки» вновь направил ее на Бардус, имея сведения об отступлении Ольтинского отряда, а сам во главе штаба отправился туда же.

В тот же день Энвер-паша окончательно отказался от выхода 9-го и 10-го корпусов в тыл русским в районе Кетека и решил (под влиянием командира 10-го корпуса) предпринять более глубокий обход русских и выйти на железную дорогу Каре—Сарыкамыш.

В ночь на 12 декабря Энвер-наше было известно из показаний русского пленного о нахождении в Сарыкамыше лишь одного батальона охраны железной дороги и о группировке в районе Караургаи—Ei 1и-кей трех туркестанских пехотных полков. Сведений же о положении своих 11 -го и 10-го корпусов к 11 декабря у Энвер-паши не имелось. 10-й корпус должен был к этому времени занять район село Вартанут—Бек-кей, т. е. 9-й и 10-й корпуса должны были выйти на фронт в 20 км, на линию Бардус—Бек-кей. Между тем из состава 9-го корпуса лишь 29-я пехотная дивизия уже была в Бардусе, части же 17-й и 28-й пехотных дивизий еще находились в пути к этому пункту.

10-й корпус, заняв 10 декабря Ольты, увлекся преследованием Ольтинского отряда по шоссе на Ардаган и потерял два дня. По плану операции 10-й корпус должен был свернуть по тропам на восток с тем, чтобы как можно быстрее выйти на фронт Вартанут—Бек-кей, и тогда оба корпуса находились бы на фронте в 20 км Бардус—Бек-кей.

11 декабря лишь 32-я пехотная дивизия 10-го турецкого корпуса была направлена через горы к востоку от Ольты в направлении на Коп с тем, чтобы к вечеру 12 декабря достигнуть Вартанута. При движении этой дивизии с горными батареями и вьючными обозами по трудной горной тропе саперной роте пришлось местами вырубать ступеньки на оледенелых скалах. Дивизия с большими трудностями поздно вечером достигла Копа, где войска не успели приготовить себе горячей пищи. Состав этой дивизии с 13 ООО человек снизился до 7 ООО человек.

Остальные же две пехотные дивизии 10-го корпуса (30-я и 31-я) в течение 11 декабря преследовали по Ардаганскому шоссе на протяжении 25 км слабый Ольтинский отряд, который увлек на выполнение этой второстепенной задачи глав

ные силы 10-го корпуса вместо выполнения им основной задачи – спешить в район Сарыкамыш.

Для связи с 10-м корпусом командир 9-го корпуса днем 11 декабря выслал приданный ему эскадрон, но сведений от него за день не было получено.

Учитывая создавшееся положение, начальник штаба 3-й турецкой армии Бронсарт фон Шеллендорф предложил подождать сосредоточения в Бардусе всех частей 9-го корпуса и выхода 10-го корпуса на линию Вартанут—Бек-кей.

Энвер-паша категорически отклонил это предложение и решил, не ожидая окончания сосредоточения 9-го корпуса, выступить на Сарыкамыш лишь с одной 29-й пехотной дивизией.

По мнению начальника штаба 9-го корпуса, оставившего ценные мемуары, это и стало началом большого поражения: «Оно началось в ночь на 12 декабря в Бардусе и заключалось в приказе о наступлении. Вся ответственность в этом деле падает на Энвер-пашу».

Приказ, отданный в Бардусе Энвер-пашой на 12 декабря, указывал 29-й и 17-й пехотным дивизиям 9-го корпуса начать 12 декабря наступление на Сарыкамыш с целью захвата этого пункта и проходов на хребте Соганлуг, по которым ведут пути из района, занятого русскими.

В дальнейшем шли указания:

а) 28-й пехотной дивизии – заняв Бардус, прикрывать на-

правление со стороны Ёни-кея.

б) 10-му корпусу (о котором не имелось сведений) – про-

должать наступление на Сарыкамыш.

в) 11-му корпусу и 2-й кавалерийской дивизии – содей-

ствовать операции с юга¹.

Приказ заканчивался словами: «Если русские отступят, – то они погибли, если же они примут бой, – нам придется сражаться спиной к Карсу».

¹ Для «поощрения войск к дальнейшим победам» в первом пункте этого приказа отмечалось, что 10-й корпус взял с боя орудия, пулеметы и многочисленных пленных.

12 декабря в 7 часов 29-я пехотная дивизия, которая, как и другие дивизии 9-го корпуса, еще в пути в Бардус отправила по приказанию штаба армии полевые батареи в Ольты, а частью передала их 11-му корпусу, выступила через перевал воз

ле– Яйля-Бардус, имея в авангарде 86-й пехотный полк с горным артиллерийским дивизионом и эскадроном. По достижении Яйля-Бардуса, вследствие трудной проходимости прямой дороги на Сарыкамыш (из-за снегов), по ней был направлен лишь боковой отряд; авангард же и главные силы, по указанию проводника, свернули на Кизил-килису. Войска двигались по колено в снегу. Эивер-паша со своим штабом не отставал от командира 9-го корпуса и его штаба.

17-я пехотная дивизия, понесшая до 50% потерь в результате метели, застигшей ее в горах, около 10 часов 12 декабря сосредоточилась в районе Яйля-Бардус, ожидая, когда будет очищена дорога 29-й пехотной дивизией, за которой ей надлежало следовать.

В то время, как Энвер-паша со штабом проезжал мимо 17-й пехотной дивизии при переходе ее через перевал у Яйля-Бардуса, по туркам с юга, с гор западнее перевала Ханского, несколько раз открывался дальний ружейный огонь. Это, видимо, было или охранение, выдвинутое 18-м Туркестанским стрелковым полком, подошедшим к перевалу Ханский, или же конные части пограничников Бардусского отряда, следившие с высот за выступлением головных частей 9-го корпуса. Выгодное фланговое положение русских на этом направлении серьезно угрожало маневру 9-го корпуса, вследствие чего Энвер-паша оставил в районе Бардуса подходившую 28-ю пехотную дивизию, то есть одну треть всех своих сил.

Разведка, высланная 51-м пехотным полком 17-й пехотной дивизии турок, отметила, что огонь открывал разъезд противника и что со стороны Ени-кся видна большая колонна русской пехоты; вблизи на позиции находилось два орудия.

Энвер-паша этому донесению не поверил, несмотря на то, что его ординарец, проверив сообщение лично, подтвердил его. Энвер-паша закрывал глаза перед опасностью и твердил «стреляют наши» – видимо, с целью не возбуждать беспокойства у командования 9-го корпуса.

К 16 часам 12 декабря авангард 29-й пехотной дивизии достиг равнины Малаган с узлом дорог на Сарыкамыш, Кизил-килису и Бардус.

Утомленные части 29-й пехотной дивизии растянулись в глубоком снегу. 17-я пехотная дивизия все еще находилась в

районе Кизил-килисы. Мороз крепчал. Начиналась метель. Командир 9-го корпуса просил разрешения у Энвера-паши расположить войска на ночлег в редких зарослях леса по равнине Малаган, восточнее которой в лесу находились русские; их конная часть обстреляла турок. Русская пехота с пулеметами занимала холмы. Энвер-паша приказал сбить этот слабый заслон. Лично выбрав позицию для батареи, он приказал открыть огонь и направлял встречные роты в цепь.

Атака должна была быть произведена ночью. С фронта наступал 86-й стрелковый полк 29-й пехотной дивизии, а два других полка этой же дивизии должны были обойти по лесу правый фланг русских и, продвигаясь дальше, занять Сарыкамыш. Предполагалось, что этот пункт расположен непосредственно за рубежом, занятым русскими частями.

Ошибка в определении расстояния до Сарыкамыша произошла вследствие того, что на турецкой картетдвухкиломет-ровке надпись «Сарыкамыш» была помечена значительно западнее. В действительности же Сарыкамыш отстоял еще в 8 км от равнины Малаган.

По оценке турок отряд русских на равнине Малаган состоял всего из одной-двух рот. Против них развернулась вся 29-я пехотная дивизия, которая потеряла от сильного огня русских несколько сот человек.

Местность, по которой в темноте и в метели наступали турки, была пересеченная, бездорожная, покрытая глубоким снегом. Около полуночи 86-й пехотный полк сбил русские части с занятого рубежа. Некоторые подразделения потеряли указанное направление. Порядок с большим трудом был восстановлен. Ночью турки, накоротке преследовали отходивших русских, не оставивших трофеев. Во время этого боя Энвер-паша находился в боевой цепи, удерживая при себе германцев, которые тщетно указывали ему «на вред и несоответствие со всеми известными правилами местонахождения главной квартиры».

В действительности же против 29-й пехотной дивизии действовал отряд русских в составе 1 -го и 2-го эксплуатационных батальонов, выдвинутых на поддержку пограничных частей Бардусского отряда, отступавшего от Бардуса к Бардусскому перевалу. Этот отряд, установив против себя превосходящие силы турок и искусно оторвавшись от них под покровом мете

ли и темноты, отошел к району западнее .Сарыкамыша, на подступах к которому и занял частью сил скалы «Орлиное гнездо» и «Воронье гнездо».

После этого боя рассеявшиеся части 29-й пехотной дивизии заночевали в лесу, разведя огонь. С ними находились штабы армии 9-го корпуса, 29-й и 17-й пехотных дивизий; 17-я пехотная дивизия подошла к месту боя далеко за полночь.

12 декабря, как и накануне, Энвер-паша совершенно ие был осведомлен о положении на фронте 11-го корпуса и не знал местонахождения частей 10-го корпуса, который одновременно с 9-м корпусом должен был выйти в район Сарыкамыша. 32-я пехотная дивизия 10-го корпуса, ночевавшая в районе Копа, 12 декабря с проводниками двинулась в дальнейший путь по направлению Посик—Нюсунг– Вартанут, но в дороге была застигнута снежным бураном, который в тот же день захватил также части 9-го корпуса. Вследствие сообщения проводников о том, что намеченная дорога при таких условиях закрылась, 32-я пехотная дивизия по собственной инициативе свернула на единственный проходимый для войск путь, выводивший в Бардус, т. е. направилась в полосу наступления 9-го корпуса. Случайный подход этой дивизии к исходу дня 12 декабря в район Бардуса упрочил положение в тылу 9-го корпуса.

Действительно, оставленный в Бардусе для обеспечения направления со стороны Ени-кея 82-й пехотный полк турок (вместо всей 28-й пехотной дивизии) был потеснен с этой стороны 18-м Туркестанским стрелковым полком. Подходившая в этот момент 32-я пехотная дивизия выслала подкрепление на гору Чилхороз. Эти части были сбиты русскими, что заставило командира дивизии остаться со всеми силами в районе Бардуса для обеспечения тыла 9-го корпуса. В итоге, если бы 32-я пехотная дивизия случайно не подошла к Бардусу, то русские войска, которые 12 декабря были замечены турецкой разведкой, уничтожили бы или рассеяли 82-й пехотной полк и отрезали бы 9-й корпус от его сообщений уже в первый же день наступления на Сарыкамыш.

Русские силы, наступавшие со стороны Ени-кея, оценивались турками первоначально в 3 батальона, 2 орудия, 4 пулемета с небольшим количеством конницы. В дальнейшем силы их предполагали возросшими до 2 пехотных полков.

Остальные же части 10-го корпуса, т. е. 30-я и 31-я пехотные дивизии, закончив движение вдоль Ардаганского шоссе вслед отряду Истомина, отошедшему на Мерденек, свернули 12 декабря у Косора на восток и, двигаясь по трудные тропам, остановились: 30-я пехотная дивизия в Арсеняке, а 31-я – в Косоре.

Энвер-паша собирался подкрепить маневр 3-й армии высадкой крупных частей в районе Хопа, но в конце концов, вследствие господства русского флота на Черном море, он удовольствовался высадкой на этом участке побережья двух пехотных полков (7-го и 8-го) из состава 1-го Константинопольского корпуса с двумя батареями под командой германского майора Штанке.

Одновременно с этой высадкой в пределы Закавказья были направлены партизанские отряды, сформированные, главным образом, из сторонников правительственной турецкой партии «Единение и Прогресс», с задачей:

прервать телеграфную линию Ардаган—Каре;

разрушить железную дорогу Каре—Сарыкамыш;

поднять восстание в русском тылу.

Отряд Штанке имел первоначальной задачей совместно с частями 10-го корпуса окружить Ольтинский отряд, отрезав ему пути отступления на Ардаган ударом со стороны Яланус-чамского перевала.

От командира 10-го корпуса, которому был подчинен Штанке, он получил неясные и неполные указания. Последнее сообщение, полученное Штанке, ложно утверждало, что 10-й корпус двигается на Каре, проходя по 30 км в сутки. В дальнейшем связь прервалась, и так как все перевалы на Ольты оказались непроходимыми, то Штанке по собственной инициативе продвигался через Ардаиуч и Яланус-чамский перевал на Ардаган,

В начале операции в районе Ардагана находился отряд Тени ка в составе трех пластунских батальонов 3-й Кубанской пластунской бригады, одной ополченской дружины, двух батарей и одного казачьего полка. Отряду была поставлена задача – овладеть Яланус-чамским перевалом и затем наступать к Арданучу с целью облегчить действия русского Батумского отряда, отброшенного турками к Батуму.

Отряд Геиика 12 декабря не успел еще отойти от Ардагана, как был атакован отрядом Штанке. Охваченный турками с обоих флангов и понеся большие потери, отряд Геника отступил в тот же день к северо-востоку от Ардагана.

Для более прочного прикрытия направления Ардаган– Ахалцих—Боржом—Михайлове русское командование, в связи с появлением турок у Ардагана, выдвинуло из Тифлиса по железной дороге до Боржома и далее по шоссе в Ахалцих Сибирскую казачью бригаду Капитана с коппо-пулеметной командой и 2-й Оренбургской казачьей батареей. К вечеру 14 декабря бригада достигла Боржома, а в 20 часов Калитин получил приказание немедленно выступить в Ардаган на выручку отряда Геника.

Русское командование удачно решило использовать Сибирскую казачью бригаду дли прикрытия угрожаемого Арда-ганского направления, где положение Геника и Истомина являлось весьма неустойчивым и где местность вдоль шоссе на Ардаганском плато позволяла действовать конным частям.

Обстановка со стороны Бардуса в течение дня 12 декабря до 14 часов для Мышлаевского оставалась еще неясной, но в общем она представлялась ему «угрожающей», почему он указал Берхману быть готовым к отходу на укрепленный рубеж М ед жин герт—Баш-кей.

Одобрив мероприятия Берхмана по переходу в наступление и значительно развив их, в составленном впоследствии печатном отчете Мышлаевский пытался оправдать свои действия как помощника главнокомандующего, принявшего в командование Сарыкамышский и Ольтинский отряды. В этом документе Мышлаевский указывал, что, ознакомившись с расположением войск Сарыкамышского отряда, он был крайне поражен тем обстоятельством, что ни одно из указаний, которые давались штабом армии упомянутому отряду, не было исполнено. Войска по-прежнему были растянуты в одну линию на фронте в 30 км, причем правый фланг отряда, на важность которого указывали выдержанные в период Кеприкейской операции бои, был занят недостаточно прочно, а в общем резерве отряда было всего два батальона у Хоросана. Тыловые пути почти не были разработаны; многочисленные обозы, будучи придвинуты к войскам, загромождали тыл и были распределе

ны не но боевым, а по хозяйственным требованиям. Сведения о противнике имелись крайне скудные. Что же касается оказания поддержки отряду Истомина, то Берхман «принял прискорбное решение» перейти в наступление с выдвижением вперед, к Кизилдже, своего левого фланга с целью вновь овладеть Кеприкейской позицией. При этом рискованном решении Са-рыкамышский отряд, углублявшийся в Пассинскую долину еще больше, подставлял бы свой правый фланги тыл, что вполне соответствовало бы планам и расчетам Энвер-паши:

Во второй половине дня 12 декабря со стороны Бардуса стали поступать тревожные донесения от Бардусского отряда, который с утра 12 декабря удерживал турок под сильным ружейным и пулеметным огнем на перевале у Яйля-Бардус. Силы турок определялись в 4 батальона при 4 пулеметах и 2 эскадронах, причем все время обнаруживался подход свежих частей пехоты. Вследствие обхода турками правого фланга этого отряда последний отошел к Кизил-килису, а затем к Бардус-скому перевалу.

К вечеру же 12 декабря Истомин донес из Мерденека о том, что его отряд, не выдержав ночной атаки турок на позиции у Пеняка, отходит на Мерденек. В дальнейшем сообщалось, что турки наступали и со стороны перевала Панжуретского; оставленные на нем роты ополченцев были отброшены к Ардагану. Весь же Ольтинский отряд, без давления турок, Истомин отводил к Демур-капу, куда должны были подойти части 3-й Кавказской стрелковой бригады Габаева, получившего 11 декабря приказание двигаться для содействия войскам Истомина, «отнюдь не открывая пути Мерденек—Каре»; в случае же, если бы это уже произошло, Габаеву надлежало подчинить себе Истомина.

Так как с уходом означенной стрелковой бригады гарнизон крепости Каре очень ослаблялся, было отдано распоряжение о перевозке в Каре из Кутаисской губернии 263-го пехотного Гунибского полка, являвшегося единственным резервом, которым было возможно воспользоваться в тылу.

Сопоставляя все эти донесения, поступавшие в течение 12 декабря, Мышлаевский окончательно разгадал план турок, совершивших глубокий обход на широком фронте в сторону Са-рыкамыша, т. е. в тыл всему отряду.

Возвратившись утром 12 декабря в Меджингерт, Мышлаевский решил произвести «полную ломку в расположении войск и в дальнейших действиях». В действительности он уже начал терять спокойствие и отдавал поспешные и несогласованные распоряжения.

Не успел еще Сарыкамышский отряд привести в исполнение указанное выше решение Мышлаевского по отходу на тыловые приграничные рубежи (Меджингерт—Баш-кей), как последовало новое решение об общем отступлении войск этого отряда на рубежи восточное Сарыкамыша.

Угроза Сарыкамышу все более и более разрасталась. 12 декабря утром командир одного из артиллерийских парков 2-го Туркестанского корпуса, направлявшийся с частью парка по шоссе Сарыкамыш—Караурган, был обстрелян в расстоянии 8-9 км от Караургана. Тогда же на этом шоссе по пути в Меджингерт был обстрелян одним из турецких разъездов и сам Мышлаевский.

Затем по прибытии Мышлаевского в Меджингерт, поступила телефонограмма начальника Сарыкамышского гарнизона Воропанова о наступлении четырех турецких батальонов с 6-ю пулеметами к Бардусскому перевалу.

Принятое Мышлаевский решение об отходе Сарыкамышского отряда ставило в чрезвычайно трудное положение 2-й Сводный корпус, особенно вследствие той поспешности, с которой принял к исполнению это распоряжение командир 1-го Кавказского корпуса Берхман, тотчас же отдавший распоряжение об отходе в ночь с 12 на 13 декабря.

Войска 2-го Сводного корпуса, брошенные в наступление, теперь ввязались в тяжелый бой со значительными силами турок, обошедших их с правого фланга. Если вывести этот корпус из боя накоротке на основные укрепленные рубежи в Пас-синской долине в течение ночи было не трудно, то отход его еще далее на Сарыкамыш грозил гибелью.

Между тем почти полное отсутствие давления на части 1-го Кавказского корпуса не вызывало необходимости спешить с отходом его к Меджипгерту и Каракурту.

13 декабря Юденич, отдав распоряжения лишь о выводе частей корпуса из боя и занятии ими основных укрепленных рубежей в Пассинской долине, прибыл по вызову Мышлаев

ского в Меджингерт. Здесь ему удалось убедить Мышлаевско-го и Берхмана отменить распоряжение об общем отступлении Сарыкамышского отряда, о чем последовало распоряжение Мышлаевского 13 декабря в 15 часов 20 минут.

Сарыкамышский отряд, за исключением правофланговых его частей, оттянутых на фронт Геряк—Али-килис, остался на прежних позициях против 11-го турецкого корпуса, усиленного до 40 батальонов жандармскими и пограничными батальонами и артиллерией за счет 9-го и 10-го корпусов. В район к западу от Геряка турки подтянули на укрепленную позицию 12 тяжелых орудий старого образца, снятых с Эрзерумской крепости.

В центре событий становился Сарыкамышский узел путей в тылу и головная железнодорожная станция, отстоявшая от Бардуса в 25—30 км.

По сведениям штаба Сарыкамышского отряда гарнизон Сарыкамыша состоял всего из двух ополченских дружин (588-й и 597-й). Одна из них находилась на этапе Сарыкамыш, а другая в этом пункте охраняла многочисленные склады. Обе дружины состояли из ополченцев старших возрастов; офицеров в этих частях было мало, и все они были призванными из запаса. Кроме того, в Сарыкамыше имелось два эксплуатационных батальона, а к вечеру 11 декабря туда совершенно случайно прибыли направлявшиеся в тыл для формирования 23-го Туркестанского стрелкового полка взводы от каждого полка 2-го Туркестанского корпуса. С ними было и два легких орудия того же корпуса.