Текст книги "Свет уходящих эпох (СИ)"

Автор книги: Николай Бурланков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

   Когаш сдавил ладонями виски.

   – Но как можно идти, отказывая себе во всем – и в конце узнать, что все это было напрасно?

   – Ты хочешь наслаждаться каждым мгновением – и в конце узнать, что все было напрасно? Я открою тебе более страшную тайну. Говорят, хотя сам я это не проверял, что только те, кто идут тернистым путем, и получают продолжение в высшем мире. Те же, кто выбирает спокойную и красивую дорогу, и в самом деле уходят в никуда. И потому, ты должен решить сейчас, что для тебя важнее.

   – Это еще более жестоко, чем я думал, – сквозь зубы произнес Когаш. – Ладно бы, если бы все были в равных условиях. Но выбрать что-то одно, не зная, правда ли это – и потом исчезнуть навсегда из-за ложного выбора... Как же быть тем, кому выбор даже не предлагали?

   – У тебя другой случай, – ответил Сирагунд. – Тебе выбор предложили. Но не поручились, что говорят правду.

   – Значит, – произнес Когаш, цепляясь за слова Сирагунда как за последнюю надежду, – существует возможность, что и дорога прекрасна, и затем нас ждет вечная жизнь? То есть, можно здесь гулять и веселиться, радоваться жизни, и все-таки потом попасть в число творцов – или хотя бы в Чертоги Сохранившего?

   – Такая возможность существует, – глухо отвечал Сирагунд. – Но существуют и другие. Решать тебе. Сказать, как там будет на самом деле, не может никто из живущих. Но если бы и сказали – мы вправе им не поверить.

   – Но тогда к чему убеждать меня жертвовать этой жизнью ради будущей? Я либо проживу эту жизнь сейчас так, как я хочу, либо подчиню ее какой-то неведомой цели, недоступной пониманию. И в том, и в другом случае я могу получить жизнь в новом мире – а могу уйти в никуда. Никто не знает, как будет там, после смерти. Так почему же надо выбирать безрадостную жизнь здесь?

   – А что тебе доставляет радость в этой жизни? Уверен ли ты, что умеешь радоваться ей? Помни, каждый твой шаг содержит не только свой собственный след – но и в зародыше следы будущих шагов. И в дороге ты видишь не только то, что по сторонам – но и то, что впереди. И если то, что впереди, тебя не радует – может ли тебя радовать, что по сторонам идут красивые картины?

   Сирагунд повернулся и отступил на тропу Дивов.

   – Я не собираюсь отказываться от своей жизни ради ваших желаний! – горячо выкрикнул вслед ему Когаш.

   – В самом деле, – покачал головой Сирагунд. – Чего я хочу? Даже двадцать раз помучавшись от похмелья, человек не откажется от выпивки – от которой ему будет хорошо сейчас – в слабой надежде, что ему все-таки будет не очень плохо потом. Я же жду, что человек, даже не зная, будет ли ему потом хорошо, отказался от своих желаний сейчас. Но подумай сам. Быть может, нынешняя твоя жизнь не влияет на то, что будет потом. А, быть может, и влияет. И надо иметь огромное мужество, чтобы делать сейчас то, что может принести плоды лишь многие годы спустя. И, даже не получив награды, на которую рассчитывал – начать все сначала.

   Сирагунд уже стоял на тропе. Миг – и он исчез. А спокойная ночь, разливающаяся вокруг чуть заметным сиянием звезд, уже не казалась Когашу такой безмятежной.

   В смятении добрался он до Ольгарта, главного города Приморья. Здесь его ждала неприятная новость: за время его отсутствия Саарем начал войну с Тарматом и успел завершить ее полной победой. Срединная держава Камангара перестала существовать.

   Дан Вогуром встретил его неласково. Этот седеющий худощавый мужчина среднего роста, подвижный, с тонкими усами и коротко постриженной бородкой, вблизи вовсе не производил впечатления великого правителя, каким представал перед зрителями в день турнира, восседая на троне.

   – Где ты пропадал? – бросил правитель на ходу, встретив своего рыцаря в переходе между обеденным залом и комнатой для тайного совета. – Мы без тебя расправились с этим надоедливым Тарматом!

   – Я занимался прикрытием вашей войны с тыла, – поклонился Когаш. – Дивиана согласилась не вмешиваться в наши дела.

   – Дивиана?! – вскричал Вогуром, останавливаясь. – Долго же ты шел! Едва разлетелись слухи о нашей победе, едва дан Тэй, наш противник, бежал под покровительство дана Хорнаса, как в Лоди и в Сиярени зашевелились ополчения канхартов, и их дружины стали выдвигаться к нашей границе!

   – Вот как? – Когаш был изумлен. Впрочем, вспоминая свой разговор с Надмиром, он понимал, что тот ему вовсе не обещал невмешательства – он говорил, что будет сохранять спокойствие, пока не усилится одна из сторон настолько, чтобы угрожать Дивиане. Быстрая победа в войне против Тармата давала не только базу для нападения на Дивиану, но и заставляла подозревать у Саарема скрытые силы, которые могут угрожать любому противнику быстро растущего государства.

   – Как же тебе удалось добиться столь быстрой победы? – спросил Когаш с почтением.

   – Были люди, сумевшие помочь нам, – неохотно ответил Вогуром. – Если желаешь знать об этом подробнее, приходи вечером; сейчас меня ждут.

   И он удалился, оставив молодого рыцаря размышлять в одиночестве.

   **********************************************************************

   Сады правителя Дивианы раскинулись во все стороны от дворца. Дальние их закутки, где давно не появлялся садовник, напоминали более нетронутый лес, деревья там росли буйно и привольно, и там весело было играть в прятки ребятне и убегать на свидания влюбленным. Но чем ближе подходил путник ко дворцу, тем стройнее становились ряды деревьев, дорожки, виляющие меж корней, выпрямлялись, и к взмывающей в небеса древней башне сад подходил четкими прямоугольниками клумб и невысоких обстриженных фруктовых деревьев.

   Рустемас Теор искал правителя в этом саду. На ближайших подступах его не оказалось, и хранителю дворца пришлось отправиться в дальнюю часть, туда, где блестела гладь пруда.

   Правитель стоял на самом берегу пруда, глядя, как играет солнечный луч на водной ряби.

   – Не странно ли, – хрипло произнес Надмир, не оборачиваясь к подходящему Теору, еще спиной почувствовавший его приближение, – что вот эта слабая рябь на воде возникает под ветром уже многие тысячи лет, и ею любуются люди из поколения в поколение. А все, созданное нашими руками, гибнет, порою не пережив своего создателя.

   – Это потому, что мы пытаемся заморозить наши создания, сохранив их неизменными, а рябь на воде не боится исчезнуть, ибо знает, что возникнет вновь, – ответил Хранитель дворца. – Я ищу тебя, повелитель.

   – Я знаю. Удалось ли тебе что-то узнать о новом оружии Саарема?

   – Кроме того, что это какое-то новое колдовство, ничего.

   – Не зря, значит, он собирал магов при своем дворе, – протянул Надмир. – Но можем ли мы ему противостоять?

   – Любое колдовство бессильно против мужества и преданности, – поклонился Теор.

   – Это все слова, – Надмир, наконец, отвел взор от пруда и посмотрел на Хранителя. – Я прекрасно знаю, что мужество и преданность часто оказываются бессильными против мешка золота. Правда, наши предки тоже находили в этом свою магию и приписывали ее особым свойствам золота. Но ты, кажется, хотел сказать о чем-то другом?

   – Да, Надмир. Моя сестра ждет ребенка от дана Сиврэ. И она надеется, что станет его женой.

   – Что же тут плохого? Сиврэ – далеко не худший рыцарь нашего времени. Он знатного рода, благороден душой – можно ли пожелать лучшего мужа твоей сестре?

   – Моя сестра – маг, мой повелитель! Магам нельзя заводить семью!

   – Это было давно, – махнул рукой Надмир. – Сколько раз этот запрет уже нарушался? И мы сами ведем свой род от брака правителя с магиней, и многие другие, как в Дивиане, так и за ее пределами. И ничего плохого ни с кем не было.

   – Может быть. Но человеку, желающему стать магом, надо выбирать. И если он выбирает одно – он должен отказаться от другого. Все, кто выбрал путь обычного человека, перестали быть магами!

   – Не понимаю, что тебя беспокоит. Это дело твоей сестры, пусть она и решает, что ей важнее.

   – Она хочет объединить оба пути. Такое тоже возможно. Но только если ее избранник – тоже маг. Я могу даже найти примеры, если посижу в книгохранилище...

   – Оставь, Теор! – правитель нетерпеливо поднял руку. – Мне не нужны примеры. Я так понимаю, что ты хочешь найти своей сестре супруга – мага? Который бы был ее достоин? Но если она любит Сиврэ? Может быть, позволишь им самим разобраться?

   Рустемас Теор отступил на шаг.

   – В таком случае, позволь мне отправить приглашение Сиврэ, чтобы он прибыл к нам для свадьбы с Виеной.

   – Отправляй. Кстати, Адо уже уехал?

   – Да, еще вчера, в наши полки на границе с Бросс Клаганом.

   – Даже не зашел попрощаться, – покачал головой Надмир. – Он остался таким же своевольным, как был в детстве. Опасно поручать ему руководство полками, но поставить над ним другого воеводу я тоже не могу...

   – Ты тоже лишь просил меня передать ему поручение, вместо того чтобы вызвать его к себе, – напомнил Рустемас Теор.

   – Да, он зол на меня за то, что я все-таки рассказал на совете Канхартов о попытке людей Вогурома его схватить. Хотя в любом случае нам надо готовиться к войне с Вогуромом. Он не успокоится, пока у него есть это неодолимое колдовство... Теор, ты ведь сам маг, как ты думаешь, что это может быть?

   Теор пожал плечами.

   – То, что доносят – это будто бы сами жители Тармата, крестьяне, ремесленники, купцы – бросали свои дела, хватали оружие и шли против своего правителя. Гибли толпами, но лезли на стены, вдруг осмелев и утратив страх смерти.

   – Значит, это что-то из чар, затмевающих разум, – произнес Надмир задумчиво. -Если Сиврэ ответит тебе согласием, отправь приглашение Адо – он совсем меня не простит, если мы сыграем свадьбу его друга и его подруги без него.

   Рустемас поклонился. Надмир не спеша направился ко дворцу.

   Вглядевшись из-под ладони, Рустемас Теор увидел небольшую группу всадников, остановившихся у ворот.

   – Кажется, привезли того, кого я просил. Там – дан Делас и дан Валфорас, я посылал их прямо к местам сражений, чтобы они нашли хоть одного уцелевшего, пережившего власть чар. Думаю, они привезли его.

   Всадники едва не падали от усталости. Но прежде чем отослать людей отдыхать, двое канхартов, возглавляющих отряд, сняли с коня пленника и провели во дворец.

   – Поговори с ним, Теор, – попросил правитель, вдруг ощутивший приступ страха. – Я буду ждать тебя здесь.

   Теор отсутствовал не очень долго. Вскоре он вернулся.

   – Он мало что может рассказать. Его везли слишком быстро, торопясь доставить живым. Выживет ли он – неизвестно.

   – Кто же он?

   – Да, он – тот, кого я ждал. Он был кузнецом в Навварии. Теперь он с трудом вспоминает случившееся.

   – Но хоть что-то он помнит?

   – Да. Все произошло очень быстро. В их селении появились какие-то новые люди, призывающие взяться за оружие. Они говорили очень громко и уверенно, и не слушать их было невозможно. Их было довольно много, и под звуками их голоса люди оставляли свои дела и шли за ними. Все, что он помнит потом – это свое неодолимое желание умереть в бою.

   – Любопытно. В начале пришли люди, много людей... Что же это за люди, обладающие таким даром убеждения?

   – Маги? – предположил Рустемас. Надмир покачал головой.

   – Собрать много магов в одном месте, да еще заставить их повести людей за собой... Ты ведь сказал, что жители пошли за этими людьми, а не сами по себе? Значит, эти люди тоже пошли в бой. И, наверное, гибли вместе с ними. Плохо представляю себе мага, размахивающего мечом и ведущего полк в атаку.

   – Тогда кто?

   – Тогда мы должны предположить еще одну ступень. Сами эти люди были специально обучены. И вот тут, наверное, имело место колдовство. А уж потом, оказавшись среди обычных людей, они использовали тайные струны человеческой души, чтобы овладеть помыслами слышавших их. Это, можно сказать, такое «ходячее колдовство». Вот только кто стоит за ним?

   – Кажется, ясно, кто, – заметил Рустемас, несколько удивленный таким вопросом. – Маги, что собирались в Саареме.

   – И они смогли тайно обучить многих людей, обладающих такими способностями? Да еще за такой короткий срок? Ты, как знакомый с магией, скажи, сколько требуется времени для создания заклинания?

   – Смотря какого, – ответил Теор. – Тут одного ответа нет.

   – Ну, на самое простое.

   – Для раскручивания круга нужна сотня биений сердца. А дальше зависит от многих обстоятельств.

   – Значит, нужно немало времени только чтобы начать. А чтобы переделать природу человеческую, нужно не меньше. А здесь мы видим явную переделку ее! Ведь эти люди, что послужили «затравкой» для всеобщего восстания, потом не утратили своих свойств и не разбежались, а вели в бой новых и новых увлекаемых их речами солдат. То есть, они сами были изменены, а не разум их слегка помутнен. Значит, с каждым работали лично. И сколько сил требуется у мага на одно колдовство?

   – Много, – кивнул Рустемас, уже понимая, к чему клонит правитель.

   – Значит, вся эта масса людей была подготовлена заранее. Или же существовала сама по себе, и была лишь поставлена на службу магами Саарема. Остался вопрос – где они жили? И, быть может, живут и сейчас? И откуда они взялись изначально?

   Надмир быстрым шагом устремился в свои покои. Хранитель Дворца едва поспевал за ним. А тот открыл в своей спальне ларец, стоящий у изголовья, и высыпал его содержимое на стол. Старое дерево стола утонуло в свитках и обрывках грамот.

   – Итак, вот все данные от наших разведчиков. Вот сведения из Дир-Амира. Вот– из Бросс Клагана. Вот из Агнала, и вот из Саарема. Осталось понять, где же возможно то, о чем мы говорим. Где эти люди жили, где их готовили и откуда они пришли? И откуда, возможно, еще придут...

   – Я постараюсь выяснить это, – кивнул Рустемас и вышел. Сильнее всех проблем всех магов мира его сейчас занимала его сестра.

   **********************************************************************

   Дан Вогуром Хартаг, правитель Саарема, ждал Когаша в тронном зале. Облокотясь на подлокотник трона, он задумчиво глядел в быстро темнеющее окно. Лето перевалило за свою середину, и короткие северные ночи стали неумолимо набирать силу.

   У подножия трона стоял неприметный человек в длинной серой одежде. Посох в его руках, покрытый искуссной резьбой, указывал на занятия магией этого человека. Лицо скрывал серый наголовник, в провале которого поблескивали глаза.

   – Ты мне будешь нужен, – кивнул вошедшему и замершему у дверей рыцарю Вогуром. – Хротары верят тебе. Мне нужно, чтобы ты собрал ополчение хротаров Пустынной долины, или, как вы ее называете, Хаг-им-Оль.

   – Хаг-им-иль, – поправил Когаш мимоходом. – Но я пришел сказать, что ухожу со службы.

   – Вот как? – Вогуром вскочил со своего места. – Доблестный Когаш испугался? То-то я не видел тебя в предыдущей войне!

   – Ты волен думать, что угодно, – поклонился Когаш. – Меня более не привлекает война.

   – Кого она привлекает? – вопросил Вогуром в пространство. – Я понимаю, драться на турнире куда приятнее, но если дело идет о жизни и смерти, и не одного человека, а всех, всего уклада, всех тех ценностей, всего, что тебе дорого – только тогда и стоит выступать на битву! Это сейчас и происходит.

   – Разве у сьорлингов есть ценность, кроме войны? – поднял брови Когаш. – Я знаю, чем гордятся хротары, ильвы или севины, но я не слышал о ценностях сьорлингов – кроме личной славы, полученной в боях.

   – Нет, друг мой! – Вогуром сбежал с подножия трона, подошел к рыцарю. – Сейчас речь идет именно о ценностях хротаров, ильвов и севинов. И либо мы защитим их – либо погибнут все!

   – Тармат уже погиб, – произнес Когаш.

   – Тармат? Тот, что называл себя главою Камангара, а оказался на проверку глиняным великаном? Я возвращаю древнюю славу и силу Камангару, а что представлял из себя Тармат?

   – Как я слышал, сейчас он представляет из себя безлюдную пустыню, потому что жители его по твоему приказу перерезали друг друга, – поклонился Когаш.

   – Ты как будто все это время говорил с моими врагами, – неожиданно спокойно произнес Вогуром. – Куда же ты решил отправиться? В Дивиану?

   – Пока не знаю, – честно ответил Когаш.

   – Тогда советую проехать через Хаг-им-Оль, – произнес Вогуром, опять переврав название – и снова не заметив этого. Когаш поморщился.

   – Почему?

   – Покажи ему, Ульхар – велел Вогуром безмолвно стоящему рядом с ним магу.

   Тот подошел к окну и сделал странное движение руками. Далекие пики гор, видневшиеся в окно, словно приблизились и пригнулись, и за ними открылись просторы Пустынной долины.

   Вся она была покрыта беглецами. Хротары и эвогры шли, везли свои пожитки на телегах, в страхе оглядываясь назад.

   А позади них тут и там вспыхивали пожары, и со склонов дальних гор спускались торжествующие отряды под знаменами Дивианы. В оставленных домах, в брошенных крепостях и святилищах Когаш с удивлением заметил людей с остановившимися лицами, с пустыми глазами, идущими неведомо куда.

   – Что с ними случилось? – прошептал Когаш.

   – Они не хотят повторения судьбы Навварии, – ответил Вогуром. – Может быть, я поспешил применить доставшееся мне оружие в войне с соседом. Но это оружие было выковано в сердце Дивианы. И те люди, что помогли когда-то мне, сейчас все больше наводняют долину Хаг-им-Иль, направляемые из Дивианы!

   Когаш стоял потрясенный, глядя, как растекается по Хаг-им-Илю победоносное войско Дивианы.

   – Вот твой Надмир, – Вогуром торжествующе указал на окно.

   – Ни слова больше! – произнес Когаш, подняв руку. -Я выступаю завтра.

   Глава 6. Отшельник.

   Розовые лучи рассвета слабо пробивались сквозь утренний туман, отгоняя ночную серость и пробуждая раскинувшийся на холмах город.

   Через ворота на Восточной заставе, только что распахнувшиеся со стуком, из города выехала длинная вереница всадников. Впереди ехали двое, одетые богаче других. Лицо одного, постарше, вытянутое, бледное, выражало недовольство; второй, напротив, весь дрожал от нетерпения.

   – Дорогой брат, не представляю, как можно доверить тебе дела правления, если ты не можешь сдерживать свои порывы даже на охоте, – со снисходительной улыбкой похлопал по плечу младшего старший всадник, на миг утратив недовольное выражение лица.

   – Там должны были для нас окружить логово кабана, – горячо ответил младший. – Разве это не увлекательно?

   – Стоило ради этого вставать в такую рань, – поежился старший. – Кабанов для нас поднимут в любое время. Между прочим, брат Дорлас, обрати внимание на эту дорогу. Она уходит на Восток, и, дойдя до побережья, связывает нас с Бросс Клаганом, а находится в таком удручающем состоянии.

   – Почтенный брат мой, – поддаваясь насмешливому настроению, в тон ему ответил Дорлас, – неужели ты даже на охоте не можешь не думать о делах?

   – Да я вообще никогда не собирался о них думать! – воскликнул старший. – Если бы не причуда братца Агласа, объявившего, что он устал от мира и хочет удалиться на покой, я бы с удовольствием веселился сейчас в своем замке, вдали от столичной суеты, на первозданной природе, в окружении полей, виноградников и прекрасных селянок. Ах, какое замечательное вино делают в моем Валахоре...

   – Все-таки я отдаю предпочтение Шатуру из Велигорья, – на миг прикрыв глаза, почмокал губами Дорлас. – Только хротары умеют делать настоящее вино. Севины долго пытались научиться от них, но истинного мастерства так и не достигли. Для того, чтобы создать хорошее вино, нужно подлинное спокойствие, которым обладают только хротары.

   – Ну, Велигорье нам пока не принадлежит, – заметил старший. – Так что я довольствуюсь тем, что под рукою. Вон, смотри, кажется, ловчие подают тебе знак.

   Дорога пошла меж двух лесистых холмов. Деревья сбегали по склонам к самой дороге. И сейчас с одного из склонов спустился человек и стоял, спокойно ожидая всадников.

   – Нет, слушай, это не мой ловчий... – насторожился Дорлас. – Я его не знаю!

   Он натянул поводья. Следом за ним остановилась вся свита, едущая чуть позади, чтобы не мешать разговору правителей.

   – Кто это? – удивился его брат.

   – Брат Альнарас, – внезапно пересохшими губами произнес Дорлас, – спроси у этого человека, чего он хочет.

   Альнарас усмехнулся и открыл было рот, но звук голоса так и не возник, застряв в горле. На обоих склонах холмов внезапно появились стрелки из лука, множество стрелков, и в руках у них были натянутые луки.

   – Засада! – закричал Дорлас. – Назад, скорее!

   Свита засуетилась. Вперед стали выезжать охранники, правители с придворными подались назад, возникла суматоха. А человек, стоящий посреди дороги, поднял руку – и вдруг бросил ее вперед, одним молчаливым движением.

   Смертоносные иглы взвились над дорогой – и ударили всадников. Альнарас упал. Раздались крики, переходящие в нарастающий вой. Смешавшаяся, обезумевшая толпа всадников опрометью кинулась назад, к воротам, а наперерез им мчался конный отряд.

   У ворот началась свалка, зазвенели мечи. Нападающих оттеснила стража ворот, выскочив из-под прикрытия стен и давая возможность беглецам войти внутрь. Потом ворота захлопнулись, оставив за стенами девять тел всадников, в том числе тело правителя Дир-Амира, Альнараса Дарского.

   – О великие творцы! – восклицал Дорлас, примчавшись во дворец. – Кто эти люди? Что это? Откуда они здесь? Где мой брат?

   – Спокойно! – рядом с ним возник Борас Окет, Хранитель Дворца. – Видимо, брат твой убит, и, значит, ты теперь – правитель Дир-Амира. Надлежит скорее успокоить людей, собрать войска и отогнать этих разбойников от стен города!

   – Собрать войска? Да у нас все войска – либо на Западной, либо на Восточной границе! Где же я найду людей? Что же делать? О, мой бедный брат! – восклицал Дорлас на все лады.

   Внезапно он успокоился.

   – Я знаю, что надо делать. Надо ехать за моим братом.

   Борас Окет отшатнулся.

   – Что с тобой? Ты спятил? Эй, врача! Кажется, у правителя жар...

   – Нет, я говорю о нашем старшем брате. Об Агласе, удалившемся на покой. Надо просить Агласа о помощи, иначе мы погибнем.

   Борас Окет свысока оглядел мечущегося правителя.

   – Да, пожалуй, сейчас нам нужен более сильный правитель. Но Аглас не желает более участвовать в делах государства!

   – Я сам поеду к нему! Я сумею его уговорить! Все-таки, я с детства его знаю.

   – Хорошо. Отправляйся, – позволил Хранитель Дворца с некоторым презрением. – Но большого сопровождения я тебе дать не смогу. Вся дворцовая охрана и городская стража должны будут оборонять город от неведомого врага. Всех канхартов, что есть сейчас в городе, надо будет отправить на разведку. Так что – от силы человек пять.

   – Я готов идти хоть в одиночку! – воскликнул Дорлас. – Только скорее!

   Город, воздвигнутый в незапамятные времена, пережил многих хозяев, но при любом хозяине он только рос и возвышался, расползаясь по окрестным холмам. Замок, когда-то бывший опорой хозяев Ольфилда, теперь превратился в роскошный дворец, более предназначенный для пиров и балов, чем для обороны. Огромные пространства, занятые домами горожан, окружались лишь невысоким деревянным частоколом и земляным валом, местами прерывающимся воротами и мостом через неглубокий ров.

   Внутри города сохранились остатки прежних валов. Город рос столь стремительно, что уже давно никто и не помышлял создать вокруг него каменную стену, которая бы могла вместить в себя всех желающих здесь поселиться. Довольствовались временными укреплениями, и вот теперь, когда под стенами оказался враг, вдруг оказалось, что эти укрепления очень ненадежны.

   – Город окружен, – докладывал один из канхартов, вытянувшись перед Сиврэ, разбившим свой лагерь как раз на тех холмах, где он руководил засадой на правителей. – У всех ворот стоят наши люди. Мы их укрыли от глаз стражников, так что можно быть спокойными, ни в город, ни из города никто не проникнет, а нам ничего не угрожает.

   – Хорошо, – кивнул Сиврэ. – Сил взять столицу у нас все равно нет, так что пока держите ее в осаде. Если удачно сложится в Иск-Хайте и Брастуземе, мы получим новых сторонников, и тогда сможем поговорить с Дир-Амиром на равных. Пока же – у нас очень мало сил. Потому рассчитывать мы можем только на внезапность.

   Он свистом подозвал коня и легко вскочил в седло.

   – Сторожите входы и выходы в столицу, но в бой старайтесь не ввязываться. Я отправляюсь в Иск-Хайт. Если эта земля окажется в наших руках, Дир-Амир должен будет принять наши условия, иначе он окажется отрезанным от моря. Старшим за меня остается дан Гор, он прибудет вечером с подкреплениями. До его прибытия ты – главный.

   Сиврэ пришпорил коня и помчался на юго-восток, в сторону моря.

   *********************************************************************

   Дремучий вековой лес возвышался вокруг. Деревья, рядом с которыми человек казался малой букашкой, взметались вверх на немыслимую высоту. Со страхом Дорлас и двое его спутников – все, кто смог вырваться из осады, – пробирались по этому лесу.

   По земле стелился мягкий мох, скрывающий звуки шагов. На редких полянах желтели цветы, безжалостно приминаемые ногами и копытами путников, и птицы, трещащие в чаще, испуганно умолкали при приближении людей.

   – Как бы на ильвов не нарваться, – произнес один из воинов, сопровождавших Дорласа. – Говорят, этот лес – их прародина, место их исконного обитания.

   – Ильвы тоже платят налоги нам, чтобы мы охраняли их от нападений, – отозвался Дорлас. – Так что не нам их бояться.

   Он остановился и в растерянности оглядел поляну. Дальше, залитая солнцем, вверх убегала зеленая макушка горы, поднимаясь над лесом.

   – Где же место, о котором он говорил? Вот гора, вот поляна. Рядом с источником, – Дорлас неуверенно двинул коня в обход горы.

   Избушка отшельника возникла внезапно прямо у них на дороге. Крыша, покрытая мхом, упиралась в землю, и почти над самой землей виднелось оконце с крестовиной переплета.

   Дорлас с радостным возгласом поскакал к дому.

   Навстречу ему никто не вышел.

   Махнув своим спутникам, чтобы они спешились, Дорлас сошел с коня и, пригнувшись, вошел в дом.

   Внутри находилась всего одна комната. Несмотря на жаркий день снаружи, из дома на Дорласа пахнуло холодом.

   Сразу у двери стояла бочка с водой, закрытая дубовой крышкой. У окна расположился стол с двумя скамьями по сторонам от него. На скамьях сейчас сидели хозяин дома, высокий худощавый отшельник в серой накидке до полу, заросший густой черной бородой почти до самых глаз, и его гость, крепкий широкоплечий, похожий на купца человек неопределенного возраста в богатом темном наряде под распахнутым дорожным плащом. В отличие от хозяина, борода гостя была ровно острижена, но в черных волосах поблескивала седина.

   – Здравствуй, брат! – склонил голову Дорлас в приветствии. Отшельник в некотором удивлении повернулся к вошедшему.

   – Никогда не думал, что ты снизойдешь до посещения своего брата в этой глуши, – он поднялся навстречу гостю. – Видно, суровая нужда погнала тебя в дорогу? Как там Альнарас?

   Дорлас нагнул голову еще ниже.

   – Он погиб. На нас напали неведомые нам враги, как раз когда все наши силы были отправлены на Восток и на Запад. Столица находится в осаде, и, пока я ехал сюда, то получал известия о восстании на всей восточной границе. Многие канхарты, бывшие в войске, перешли на сторону восставших.

   – Альнарас погиб?! – это известие поразило отшельника куда больше, чем сообщение о восстании. Долгий миг он молчал, про себя переживая весть о смерти брата.

   – Плохо же ты правил, – заметил сидящий на лавке гость отшельника, оперев скрещенные руки локтями на стол. – Стоило тебе уйти, как в твоем государстве начались смуты и беспорядки. О правителе всегда судят по тому, что осталось после него!

   – Тут ты ошибаешься, – с грустью в голосе сказал отшельник. – О человеке судят по его делам, по тому, что видно, а не потому, что осталось потом. Все предпочитают видимое невидимому. Угадать пути, начертанные мудрым правлением, куда труднее, и если эти пути были верными, а само правление жестоким, то правителя назовут тираном, а его преемника, воспользовавшегося его плодами – мудрым и великим, хотя он всего лишь пожал поле, посеянное чужой рукой.

   – Ну, ты-то не сумел начертать мудрые пути, – произнес гость. – Так что в отшельники тебе уходить рано.

   – Я не вернусь, – с болью произнес отшельник, повернувшись к брату. – Разбирайтесь без меня. Я оставил свою державу на вас, вы так хотели стать первыми – вот вы и стали. Теперь расхлебывайте сами.

   – Это Альнарас хотел, не я, – поспешно сказал Дорлас. – Вот он уже и расхлебал сполна. Я же прошу: возвращайся, принимай дела! Кроме тебя, я не знаю, кто может спасти нашу страну.

   – Нашу страну – или твою голову? – спросил отшельник, отвернувшись и уперевшись руками в притолоку – сил стоять у него уже не было. – Может быть, оно и лучше будет для всех, если сменится в государстве вождь, вольется новая кровь, пришедшая с Востока, как когда-то наши предки обновили эту державу, и все возрадуются?

   – От смены вождя никому лучше не будет, – внезапно заговорил гость, сидящий у окна. – Придет другой канхарт, но и ему не поверят, и третий посчитает возможным захватить власть силой, а потом четвертый, а пятый решит, что к чему подчиняться человеку лишь за то, что он владеет столицей – и просто станет сам управляться на своих землях. И наступит развал, а потом придут – с Севера, с Востока, с Запада – другие, и установят свои порядки. Нет, вашей державе не хватает другого.

   – Чего же? – в удивлении отшельник повернулся к гостю. Тот приосанился, развалившись у стены.

   – Чтобы человеческое общество существовало, как человеческое, а не как стая волков, где каждый готов перегрызть другому глотку, в нем должны быть люди, для которых честь важнее жизни. Только таких можно назвать воинами.

   Но само понятие чести должно быть верным. Надо, чтобы воин считал за честь сделать то, что способствует процветанию общества, и низким – то, что ведет к его развалу. Так, верность своему слову потому и ценится в воине, что только на доверии его слову держится и армия, и государство. И потому осуждаются предатели, что из-за них может рухнуть все, ибо люди перестанут доверять друг другу.

   – Ты хочешь сказать, что мы утратили верное понятие чести? – возмутился Дорлас, подступив на шаг к гостю. Тот не шелохнулся.

   – Познакомься, Иль Росс, это мой младший брат, Дорлас, – небрежно кивнул в его сторону хозяин. – Я как-то рассказывал тебе о нем.

   – Иль Росс? – Дорлас замер. Предания о великом маге давно уже стали легендами.