Текст книги "Свет уходящих эпох (СИ)"

Автор книги: Николай Бурланков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

   – Так вот теперь Первый человек и научит каждого, как не ждать милости от магов, забравших всю власть, а как самому получить доступ к Истинному Источнику всего сущего, как самому стать магом и обустроить свою жизнь!

   – Если каждый бы мог стать магом, чего тогда маги рыщут по всем землям в поисках учеников? Брали бы любого, и учили! – возразил воин.

   – Ты, дан Палигер, книжек, что ли, не читаешь? – обиделся хозяин постоялого двора. – Сказано же, что маги как раз и следят, чтобы кто угодно магом не стал, дабы не лишиться власти! Сейчас только они имеют доступ к Высшему миру, только они знают, кому что надо делать; а если каждый сможет – кто их будет слушать? Вот они и разыскивают всех, кто уже продвинулся чуть дальше других, берут их в ученики и воспитывают из них своих продолжателей, внушая им, что надо хранить их тайные знания от непосвященных.

   – Любопытно, – Рустемас подсел к столу, за которым шел спор между трактирщиком и воином, – если бы тебе дали все те умения, которые есть у мага, что бы ты с ними стал делать?

   – Да уж, наверное, нашел бы! – отозвался хозяин. – Сделал бы, чтобы пиво в моих котлах было бы самым лучшим и никогда не скисало. Чтобы постояльцы были бы смирными и останавливались только у меня. Ну, мало ли что еще...

   – Вот-вот! – подхватил Рустемас. – Так каждый из вас и рассуждает. Сделать бы себе получше, а соседу похуже. Если бы все постояльцы останавливались бы у тебя – чем бы жили другие хозяева постоялых дворов? Потому маги и не хотят раскрывать свои тайны всем подряд, чтобы те, кто не умеет видеть дальше собственных забот, не устроили бы небольшую магическую войну да и не разрушили бы этот мир в угоду своей мелкой выгоде.

   – То есть, ты хочешь сказать, что неправда написана в книгах токомуров, будто когда-то магами станут все?

   – Когда-то – может быть. Когда научатся думать не только о себе да о своем благе. Когда поймут, что каждый из нас – это часть огромного сложного мира, и для любого действия нужно сто раз подумать, прежде чем что-то поменять. Что надо уметь слушать не себя, не других – а голос самого мира. Голос его прошлого, и голос его будущего. И тогда – тогда, быть может, и придет время каждому становиться магом.

   – Так вот этому и учит вернувшийся к нам Первый Человек. Говорят, когда-то давным-давно люди обладали таким умением, но потом одни – те, кто оказался сильнее – захотели указывать другим, и, победив, отняли у проигравших это умение. И после этого только первые остались магами, а остальные всего лишь служат им.

   Рустемас покачал головой.

   – Умение нельзя отнять. Просто, если им не пользоваться – или пользоваться криво – оно пропадает. И совсем не потому утратили остальные свое магическое умение, будто у них отняли его победители, а потому, что стали тратить его на всякие безделушки вроде нескисаемого пива.

   – Но ты признаешь, что когда-то оно было у всех?

   – Нет. Я не знаю, как там было в начале времен, этого даже Сирагунд не знает. Но за те годы, о которых дошли до нас известия, именно маги хранили свои народы от бурь и изломов этого мира. Магов было немного, и они владели знаниями и умениями, недоступными остальным.

   – Может, я говорю о временах еще более дальних? – предположил трактирщик. – Ты сам говоришь, что даже Сирагунд не знает о начале времен. Когда уже прошла Магическая война, из-за которой все лишились своих умений, и, чтобы не погибнуть в бурях этого мира, Творцы сжалились и послали нам новых магов?

   – Может быть, – согласился Рустемас. – Хозяин, будь добр, найди мне новых коней для моей колесницы.

   Несколько разочарованный в своих мечтаниях, хозяин отправился на конюшню.

   – Стало быть, ты тоже не веришь в возвращение Первого человека? – спросил Теора воин.

   Рустемас пожал плечами.

   – Я не знаю. О нем много говорят, но что это за община, кто он такой и чему учит – я это еще не выяснял. Дивиане грозит гибель, и это – главное, что меня волнует сейчас. Если мы устоим, я с удовольствием встречусь с этим загадочным Первым человеком. Если, конечно, он захочет со мной встречаться.

   – Ты из Дивианы? – спросил воин. – Не объявлялся у вас дан Сиврэ Антвари? Говорят, он отправился к вам.

   – Да, он защищал Далиадир и погиб в битве, – ответил Рустемас, склонив голову.

   – Погиб... – пробормотал воин. – Несправедливо это. Я старше его раза в два, но смерть обходит меня стороной. А он, еще только начав жить...

   – Смерть страшна, если ты не готов к ней, – произнес Рустемас, глядя куда-то словно сквозь стену. – Если ты не прошел всего отмерянного тебе пути в этом мире. Если ты не нашел того, что должен был найти, не научился тому, чему должен был научиться. Не встретил тех, кого должен был встретить. Но я видел гибель Сиврэ. У него остались жена и сын, но он погиб, защищая их, и он встретил смерть с улыбкой на лице. Я не знаю человека, чья гибель была бы более достойной. Думаю, он с полным правом войдет в Высший мир.

   – Ты веришь в высший мир? – спросил воин с некоторым удивлением.

   – Я видел его, – отвечал Рустемас просто. – Хозяин же говорил тебе: маги умеют его видеть.

   – Стало быть, ты маг! – воин, казалось, обрадовался. – Тогда я хотел бы попросить тебя о помощи.

   – Смотря о чем ты хочешь меня попросить. Как я уже говорил, маги стараются не размениваться на недостойные дела. А те, кто совершает дела недостойные, слишком быстро утрачивает свои магические способности.

   – Не волнуйся. Дело стоящее. Ты ведь говоришь, что хотел бы спасти Дивиану? Ну, а я хотел бы отомстить одному человеку. И этот человек – Иль Росс. Так что, думаю, наши цели совпадают.

   – Зачем же я нужен тебе?

   – Без магической помощи к нему не подобраться.

   Рустемас размышлял над предложением воина. Казалось, он говорил правду; но ввязываться в почти безнадежное дело Теору не хотелось.

   В дом вошел хозяин:

   – Лошади готовы.

   – Что ж, поехали. Поедешь со мной на колеснице, – предложил Рустемас воину.

   – С удовольствием, хотя я бы предпочел корабль, – тряхнул головою дан Палигер Герим.

   ***************************************************************************

   Дан Вогуром Хартаг остановил свои победоносные войска не просто чтобы дать им передышку. Заняв главные крепости Лоди, он вспомнил об обещании Ульхара поставить ему на службу Дракона. Это не ведающее жалости порождение огня могло бы хорошо пригодиться здесь, в Лоди, чтобы привести к покорности бунтующих Севинов.

   Иногда Вогурому казалось, что севины вообще не умеют спокойно жить, протестуя против любой власти. Впрочем, в Дивиане они как-то жили много столетий, и правители умудрялись ладить с ними. Дракон, по мнению Вогурома, был очень хорошим средством для усмирения непокорных: спалив их хутора вместе с полями и лесами, он бы оставил продолжающих сопротивление севинов без средств к существованию и вынудил бы сложить оружие, если только они уцелеют в его огне.

   Ульхар сказал, что в древних книгах говорится о Драконе, обитающем на севере Лоди. Оставив свои войска наводить порядок на просторах Лоди, Вогуром с несколькими сопровождающими, Ульхаром и недавно захваченным пленником отправился на север.

   Повозка остановилась у подножия горы. Вокруг простирались леса, на востоке уводящие в Далиадир, а на севере покрывающие склоны Сияреня. Огромная вершина горы возносилась к небесам, блестя в лучах солнца вечными снегами.

   – Куда теперь? – спросил Вогуром своего мага. Тот молча кивнул, делая знак следовать за ним.

   Из повозки вывели дана Кано Кархайта, захваченного в набеге на Трегорье. Вначале Вогуром думал обменять его на кого-нибудь из своих пленных, но Ульхар убедил правителя, что благородный пленник, принесенный в жертву, скорее вернет дракона к жизни, в отличие от какого-нибудь простолюдина.

   Закованный в цепи, удерживаемые двумя сильными ратниками, дан Кано сам направился следом за Ульхаром. Он знал, что ему уготовили, но не собирался показывать перед врагами свой страх.

   Дан Кархайт, молодой человек – чуть старше Сиврэ, – высокий, широкоплечий и русоволосый, явно нес в себе кровь и севинов, и токомуров. Изодранная светлая рубашка на нем была покрыта засохшими пятнами крови – воины Саарема дорого заплатили за пленение своего врага.

   Позвякивая цепями, он пошел за Ульхаром по узкой тропе, ведущей вверх вдоль склона горы. Маг, спрятанный в черный плащ, шел уверенно, прыгая с камня на камень, точно много раз бывал здесь.

   Позади пленника, держа концы его цепей, спотыкаясь, брели два ратника. За ними шел сам правитель, и в хвосте, замыкая колонну, – еще двое охранников.

   Дорога становилась все круче. Внезапно Ульхар свернул куда-то в расселину горы. На путников повеяло холодом. Небо над головой пропало в сумерке пещеры.

   Ульхар видел в темноте, как днем, но остальные его спутники спотыкались все чаще.

   – Может, передохнем? – предложил Вогуром.

   – Уже недалеко, – проскрипел Ульхар, едва повернув голову в его сторону.

   Мрак сменился отблеском пламени.

   Ульхар остановился. Дан Кархайт подтащил к нему обоих охранников, почти висящих на его цепях, и внимательно посмотрел на мага.

   Наконец, прихромал и правитель со своим сопровождением. Он уже проклинал себя за свое любопытство, но отступать было поздно.

   Путники остановились на узком выступе, ведущем вдоль глубокой расселины, на дне которой светился поток огненной лавы. Присмотревшись, Вогуром различил, что, полыхая красным, поток змеился вдоль огромного каменного изваяния, раскинувшего крылья поперек расселины, на самом дне, от края и до края.

   – Это он и есть? – спросил он мага. Тот молча кивнул.

   – Сюда его, – велел он ратникам, указывая на Кархайта.

   Те вывели пленника к самому обрыву. Ульхар отвернулся, приготовившись творить заклинание. И в этот миг покорность оставила Кархайта.

   – Назад! – успел выкрикнуть Ульхар, выставив перед собой посох.

   Ратники, державшие пленника, натянули цепи, но порыв было уже не остановить. Кархайт, ринувшись вперед, всем телом ударил мага – и тот черной птицей полетел вниз, а Кархайта ударом отшвырнуло назад, в руки его сторожей.

   На дне расселины всплеснул огненный вихрь.

   Вогуром отступил на шаг, закрыв лицо руками. Пламя ударило в него, и он, и его четверо воинов вылетели из пещеры, выброшенные чудовищной силой. В глубине горы все сильнее полыхало пламя, и земля задрожала частыми ударами.

   – Скорее отсюда! – крикнул правитель, и уцелевшие его воины помчались вниз с горы.

   **********************************************************************

   Возле гавани Ольдандира, там, где длинные носовые бревна причаливших судов были привязаны к тяжелым каменным тумбам, врытым в набережную, собиралась толпа народа. В последнее время люди все чаще собирались вместе, ощутив в этом новую прелесть.

   Рустемас остановил колесницу у выезда на площадь, там, где небольшие двухэтажные дома по сторонам улицы расступались, образуя широкую дугу вокруг гавани.

   Первым из колесницы вылез, покряхтывая, дан Палигер, но вид стоящих у причала кораблей его успокоил.

   – Вот оно, море! Это тебе не лесное озеро, где под ветками нависших деревьев порой не проплывешь!

   – Скажи, почтенный, – Рустемас, сойдя с колесницы, остановил пробегающего мимо человека, – почему народ собирается?

   – Так ведь посланник Первого человека сейчас говорить будет! – восторженно воскликнул тот и побежал дальше, к толпе.

   – Пойдем, послушаем, – предложил Рустемас Теор. – Не зря о них столько говорят в последнее время!

   – Я бы не совался к народу, – покачал головой дан Палигер. – Раз тут проповедник выступает, значит, сейчас появятся и войска. Иль Росс не любит проповедников.

   – Не беспокойся, – отвечал Рустемас. – В крайнем случае, мы попадем к Иль Россу быстрее, чем собирались.

   Не убежденный, но и не желающий отставать, дан Палигер направился следом за Теором.

   – Слушайте, слушайте! – внезапно на причальную тумбу выскочил небольшой человек в свободной одежде. – Вы думаете, я буду вам рассказывать, как вы можете стать магами? Убеждать, что магами могут стать все? Нет, не буду я этого делать.

   Народ несколько разочарованно замолчал. Проповедник подождал, наслаждаясь произведенным впечатлением, и продолжил:

   – Я не могу вам сказать, как вам стать магами. Потому что каждый из вас – уже маг. Только еще не знает об этом.

   Слушатели недоверчиво захмыкали.

   – Чего ж тогда из моих пальцев искры не сыпятся? – с насмешкой спросил дан Палигер.

   – А тебе это надо? Магия – это не игрушка и не развлечение. Посмотрите на воду. Никто не может жить без воды. Но чтобы загнать воду туда, куда она не хочет идти, нужны сложные приспособления, которые все время ломаются, и все равно воды не хватает. Но стоит вам открыть дорогу воде – и она сама потечет туда, куда она считает нужным. Так же и магические силы. Маги в своих школах изобретают хитроумные способы, как сделать так, как им велел правитель или как того требует их жадность и честолюбие – и все равно их способы не срабатывают, и приходится изобретать новые. Но стоит им обратить свою мысль на украшение и расцвет этого мира – и силы потекут рекой, и не будет нужды в сложном магическом искусстве.

   – Ты хочешь сказать, что и нам достаточно обратить свою мысль в правильную сторону, и магические силы появятся у каждого? – спросил Рустемас.

   – Именно так.

   – А ты знаешь, в какую сторону следует обратить свою мысль?

   – И я знаю, и каждый знает. Тот, кто сумел поднять глаза вверх и увидеть Творцов, не сможет это забыть.

   – Как же следует думать? И что следует делать?

   – Друг другу помогайте, – убежденно ответил проповедник. – Не о себе – о своей семье, о своей общине, о городе, о народе своем заботьтесь. И тогда увидите вы желание мира, и поймете, что нужно ему для расцветания.

   – Знаю я таких умных, – заметил дан Палигер. – Которые советуют жить для других, а потом пользуются плодами чужих трудов.

   Проповедник тряхнул головой.

   – Да, быть может, обманут вас, и кто-то захочет воспользоваться вашей добротой. Но пожалейте их – им не дано стать теми, кем станете вы. Пусть берут: от вас не убудет, а им – быть может, поможет.

   – Не убудет! – фыркнул дан Палигер. – Я знаю и таких умных, которые легко пожертвуют чужими жизнями – ради своей выгоды – а потом долго будут уверять, что это было нужно для общего блага, для счастья человечества... Я не верю в общее благо и предпочитаю жить для себя. По крайней мере, тогда меня не заставят пожертвовать жизнью ради неведомой мне цели.

   Проповедник пожал плечами.

   – Тобой все равно могут пожертвовать, даже если ты живешь один в глуши. Придет кто-то, о ком ты знать не знал и думать не думал, и сочтет свои цели более высокими, чем сохранение твоей жизни. Но если ты не один, если ты живешь ради общины и вместе с общиной, ты знаешь, за что ты погибнешь, твоя жизнь изначально в созвучии с нею, и для тебя не станет страшным ударом необходимость взять в руки оружие и, быть может, умереть, защищая свой народ. А если ты уверен, что это обязанность кого-то – канхартов, правителей – защитить тебя от любой напасти, то, быть может, канхарты и правители, у которых много таких, как ты, сочтут, что кто-то другой более ценен, а тобой можно и поступиться. И тогда тебе останется только кусать локти – или погибнуть в безнадежной – а, главное, бессмысленной – борьбе. Но если ты живешь ради чего-то большего, чем ты сам – тогда и появляются неведомые ранее силы. И открываются заслоны, и вы понимаете, что стали тем, кем должны были стать.

   – Как же понять это? Как понять, о чем следует думать, о чем – нет? Кто может подсказать, и кто может решить, правильно ли ты мыслишь сейчас? – спросил Рустемас.

   – Немного и надо для этого, – ответил ему проповедник. – Всего лишь душу свою в чистоте держать и помыслы устремлять не на бренное – а вверх, к вечному. И сами вы ощутите, как появляются новые силы в вас. И враги ваши станут для вас друзьями. А потом, когда осознаете вы и свое предназначение, и предназначение этого мира – тогда и откроются в вас силы творить, не разрушая, и жить, не уставая.

   – Красиво звучит, – заметил дан Палигер. – Только как?

   – Стражники! – крикнул кто-то.

   Из боковой улицы к гавани печатным шагом шло десятка два воинов. Люди ринулись в противоположную сторону, но оттуда тоже приближались войска.

   – Ну, вот и попались, – равнодушно произнес дан Палигер, потянувшись к мечу.

   – Подожди, – удержал его Рустемас.

   Широкими шагами он вышел перед ратниками, сходящимися с двух сторон. Краем глаза еще он успел заметить, что кто-то из слушателей успел открыть дверь дома, выходящего на площадь, и впустил туда проповедника.

   – Кто у вас главный? – громко спросил он.

   – Взять их! – скомандовал воин из второго ряда, указывая копьем на Рустемаса и стоявших рядом с ним людей.

   – Стоять! – рявкнул Рустемас неожиданно сильным голосом.

   В тот миг он вдруг, после слов неизвестного проповедника, понял, за что погиб Сиврэ. И он ощутил вот это, нечто большее, чем он сам, то, что объемлет и его, и Виену, и Дивиану, и весь мир... Это нечто – настолько великое, что от его величия захватывало дух, и в то же время – такое хрупкое и беззащитное, и Рустемас почувствовал, что все это стоит сейчас за его спиной.

   – Ты слышал, о чем говорил проповедник? – обратился он к десятному, отдававшему приказы. – Ты не согласен с ним?

   – Какое это имеет значение? У меня есть приказ, и я обязан выполнить свой долг!

   – И как ты собираешься выполнять свой долг? А главное – долг перед кем? Перед магом, мечтающим о вечной своей жизни ценой вашей? Или перед людьми, с которыми ты вместе живешь и которые хотят рассказать тебе смысл твоей жизни?

   Рустемас видел, как десятный, не привыкший рассуждать, часто заморгал глазами. У многих воинов опустились копья.

   – Иль Росс нас испепелит, – пробормотал десятный.

   – Он – никто без вас, – возразил Рустемас. – Не стоит бояться гнева мага. Истинный маг не может гневаться.

   ************************************************************************

   Высокий скалистый берег, заполненный мечущимися воинами, стремительно удалялся. Иль-Росс судорожно сжимал посох левой рукой, опираясь им на качающуюся палубу.

   Все, к чему он стремился, осталось там, за кормой. Он бросал свои надежды построить новый мир таким, каким он его видел; бросал тех, кто доверился ему и шел за ним на смерть. Его орды изгоев были развеяны кованой конницей Дивианы и Дир-Амира; его подданные, привыкшие к безмятежной жизни, не желали воевать, умирая ради недоступных им целей. А главное – главное, что внезапно жители его державы обрели иную цель, и сотнями и тысячами уходили из городов в леса, начиная новую жизнь, не желая повиноваться магам и военачальникам.

   – Ты вновь помогаешь мне, – Иль Росс подошел к дану Палигеру, стоящему у кормового весла. – Чем я обязан такой поддержке?

   – Я все хочу отблагодарить тебя как следует, – ответил дан Палигер, глядя куда-то в сторону горизонта. – Тебя и еще одного человека. Скоро он присоединится к нам.

   Они миновали горы Ольдандира и приблизились к Золотогорью, бывшему владению Мефльхола, теперь присоединенному к Дир-Амиру. Иль Росс присмотрелся. От берега отвалила небольшая лодка и на шести веслах устремилась к их кораблю.

   – Позволь представить тебе Бораса Окета, Хранителя дворца Дир-Амира, – церемонно произнес дан Палигер, помогая подняться на палубу дородному мужчине с длинной бородой и в богатом наряде. – Ну, вот, теперь все в сборе. Позвольте мне объявить вам истинную цель моего появления.

   Борас Окет в страхе посмотрел на Иль Росса.

   – Ты же говорил, что хочешь передать мне мятежного мага скованным по рукам и ногам! – воскликнул Хранитель Дворца, отступая к борту.

   Позади него вдруг возникли несколько матросов, вежливо подталкивая к мачте.

   – Я немного передумал. Видишь ли, почтенный Борас, ты в свое время уговорил Агласа в награду за мои труды упрятать меня за решетку на несколько лет. А потом, как я узнал, ты же подтолкнул Сиврэ устроить восстание.

   – Это ложь! – вскричал Борас Окет.

   – Ну, нет, не подтолкнул. Только лишь настроил против себя все население Марастана, так что им ничего иного не оставалось делать. Так что и в гибели Сиврэ ты виноват не меньше, чем Иль Росс.

   – Сиврэ погиб? – спросил маг. – Я этого не знал.

   – Конечно. Ведь это был твой план, твой и мага Ульхара. А также еще десятка магов, решивших заменить собою творцов. Но хватит об этом. Когда-то люди, подговоренные Иль Россом, предоставили мне выбор: быть выброшенным за борт или высаженным на безлюдный берег. Я выбрал второе. Теперь такой же выбор я предлагаю вам.

   Борас Окет, разом лишившись своей важности, в страхе поглядывал то на мага, то на дана Палигера.

   – Дан Палигер, ты меня удивляешь, – произнес Иль Росс грозно. – Ты всегда был человеком рассчетливым. К чему же тебе совершенно недостойная такого человека мелкая месть?

   – Ты можешь мне что-то предложить? – спросил дан Палигер.

   – Я, я могу! – воскликнул Борас поспешно. – Что насчет Иск-Хайта? Хочешь – полноправный владелец этой земли, с правом взимания пошлины со всех кораблей, плавающих в его водах?

   Дан Палигер подумал немного и рассмеялся.

   – Прекрасно! Значит, безлюдным берегом, на котором я вас высажу, будет побережье Иск-Хайта.

   **********************************************************************

   Вернувшись, Рустемас не застал Виены. Покинув Сирагунда, она вместе с Альдом исчезла неизвестно куда. По словам Сирагунда, Виена отправилась на юг, но точнее он сказать не мог.

   Но ждали его и хорошие новости. Вернулся дан Кано Кархайт, вырвавшийся из плена и затем подобранный отрядом севинов, воюющим в лесах между Лодью и Далиадиром. По словам дана Кархайта, главный маг Саарема, Ульхар, погиб в огне вулкана, и теперь толпы изгоев, оставшиеся без надзора, шляются по Лоди, одинаково опасные и для севинов, и для войск Саарема.

   Сам дан Кархайт, немного передохнув, уже рвался снова в бой. Он отправился собирать севинское ополчение из разрозненных отрядов Лоди. А Рустемас вернулся к Сирагунду.

   В Трегорье все сильнее чувствовалась осень. Листья опадали с деревьев, и под ногами шуршал толстый пестный ковер. По утрам инеем покрывались окошки, и на речке у берега хрустел тонкий лед.

   Рустемас пришел на могилу Сиврэ. Лишь небольшой холмик и простой неотесанный камень напоминали о вечном упокоении мятежника.

   Возле могилы стоял дряхлый седой старик, глядя куда-то в сторону гор. Маг подошел и встал рядом.

   – Вот здесь лежит последний рыцарь, – Рустемас поднял глаза на старца.

   – Я знаю, – кивнул тот. В изрезанном морщинами лице Рустемас с трудом признал лицо своего бывшего правителя, Надмира Вегара.

   – Это ты, Надмир? – неуверенно спросил Хранитель.

   – Да, Теор, это я.

   Надмир поднял дорожный посох и сгорбленно зашагал прочь.

   Рустемас часто заморгал глазами, пытаясь сдержать подступившие рыдания, но это оказалось выше его сил. Слезы катились из глаз, унося тоску о навсегда ушедшем. Теор глубоко вздохнул, унимая слезы, но холодные капли текли по щекам все сильнее. В удивлении он поднял глаза – и печально улыбнулся: это хмурое небо плакало вместе с ним осенним дождем.

   Глава 7. Община

   Ценой неимоверных усилий положение в войне против Агнала и Саарема стабилизировалось. На востоке разваливался Бросс Клаган, и уцелевшие канхарты оттуда искали покровительства дана Деласа. На западе яростные сражения кипели в Лоди, в Ильв-ране и в Валахоре, где войскам Саарема и Агнала противостояли дружины Дивианы и Дир-Амира. Ходили слухи, что Иль Росс, изгнанный собственными подданными и бежавший от них, объявился вновь где-то в Призаливье; что дан Палигер, ставший было правителем Иск-Хайта, затем был предан Борасом Окетом и погиб в сражении с войсками Дир-Амира. Это было последней вспышкой восстания под началом Сиврэ.

   Узнав о гибели дана Палигера Герима, Рустемас не удивился. Это был закономерный конец старого пирата, слишком часто выбиравшего сиюминутную выгоду вместо слова чести. Но все эти события уже мало волновали Рустемаса Теора. Это было делом канхартов – защищать свои земли. Заговор изгоев был раскрыт и более не угрожал людям. Новая жизнь вошла в тех покинутых и отчаявшихся, что ранее были подвержены заклятию Изгоя. И Рустемас отправился на поиски сестры и племянника. Он теперь знал, где искать ее. Колесница мага мчалась на юг, туда, где было сердце общины Первого человека.

   К своему удивлению, он сильно волновался. Сердце подсказывало ему, что он увидит, но разум отказывался этому верить.

   За поворотом реки, там, где вода вырывается из горной теснины в лесную заводь, было начало владений Общины. Эти земли были пограничными между Дир-Амиром и Дивианой и не принадлежали никому.

   Человек, вышедший к нему навстречу, был невысок и опирался на посох, как обычно ходили маги.

   – Когаш? – вырвалось у Рустемаса. Человек остановился и внимательно посмотрел на приехавшего.

   – К чему ты цепляешься за старое имя? Имя, облик – это всего лишь знаки, указывающие на связь с минувшим. От них можно так же легко отказаться, как от детской одежды, из которой вырос. Можно прожить всю жизнь, восторгаясь своими детскими рисунками – а можно, опираясь на свои умения, полученные в детстве, совершенствовать свое мастерство.

   – Но разве это возможно? – прошептал Рустемас.

   – Все возможно. Если только это действительно нужно. Я не прошел своего пути. Я выбрал неверный путь. И я вернулся, чтобы сделать правильный выбор.

   – А... Адо?

   Первый человек мучительно сжал зубы.

   – Не произноси этого имени. Оно слишком ранит того, кого мы почитаем за нашего охранника. Он хотел бы забыть все те ошибки, которые совершил, нося это имя, и пока он еще не готов спокойно их принять. Сейчас он – единственный воин в общине, почти бессменно несущий стражу в ней. Мы оказались связаны в смерти, и поэтому новая наша жизнь тоже оказалась сцепленной. Но это был его выбор, он искупал тот неверный шаг, что прервал прежнюю его жизнь.

   – Скажи, Виена у тебя?

   – Проходи, – пригласил человек гостя. – Ты сам ее увидишь.

   Навстречу Рустемасу выбежал маленький Альд, сразу его узнавший. Виена появилась следом, и сейчас, глядя рядом на Первого человека и Виену, Рустемас вдруг почувствовал, что стоит перед древними изваяниями, высеченными неведомыми умельцами.

   – Ты тоже пришел к нам? – спросила сестра.

   – Ну, нет, я еще не готов. Думаю, у меня осталось еще немало незавершенных дел, – произнес Рустемас. Первый человек остановился.

   – Мы не собираем в общину никого силой. Тот, кто чувствует, что уже испытал многое, придет к нам – чтобы подняться дальше, подготовиться к следующему шагу. Пока ты не прошел всего в своей жизни, пока в тебе горят желания из этого мира, пока ты полон сомнений и чувств, живи здесь, постигай этот мир. Но если ты уже достиг понимания и ищешь не развлечения, но пути, куда идти дальше – приходи сюда, и ты обретешь смысл жить.

   – Хорошо, – поклонился Рустемас. – Мне кажется, я уже многое понял.

   – Велико могущество Дивов, – сказал вдруг хозяин. – Они могут сохранить в гибели и вернуть к жизни. Они могут повернуть мир и утишить ураган. Но их время закончилось, и теперь приходит время нашей общины.

   В мире существует множество разных сил. Они дополняют друг друга, окаймляют и ограждают друг друга, все вместе образуя все то многообразие, которое мы видим и чувствуем. И это сложная задача мага – сохранить и разнообразить эти границы, помогая силам созидать новое, а не уничтожать старое. Но если одна из них вырывается из отведенных границ, она начинает неудержимо шириться, стирая все, что не является ею. И тогда, чтобы обуздать ее, на ее пути приходится противопоставить другую силу. Вот этому видению мы и учимся здесь. И я учусь, учусь у тех, кто приходит сюда. У тебя бы я многому мог научиться. Но у нас есть еще один учитель – я хочу показать тебе его.

   Под невысоким навесом возле скалы сидел седовласый человек. Лицо его было странным, не молодым – не старым, но глаза светились мудростью тысячелетий. При приближении Рустемаса он поднялся к нему навстречу.

   – Кто ты? – спросил Рустемас почтительно.

   Человек улыбнулся.

   – В ваших храмах меня называют Сохранившим. Всю свою жизнь, проведенную в управлении вашим миром, я посвятил сохранению всего лучшего, что есть в нем. И я на самом деле создал правило, по которому маг может стать Творцом. Если, конечно, научится творить. Так что я сам подтверждаю тебе – это не выдумки. А теперь – Хранитель, ты не пригласишь нас к столу?

   Хозяин поклонился и ушел, а Сохранивший опустился обратно на камень.

   – Я люблю бывать здесь. Должен тебе сказать, что это – мечта каждого мага и творца: создать такой мир, в котором хотелось бы жить самому. Причем не как владыке и повелителю, а как простому его обитателю, разве что иногда входящему в роль Творца, чтобы подправить что-то, идущее наперекосяк.

   Приложения.

  – Народы, населяющие мир Трех Творцов.

   Ильвы – «светлые», древнейшие обитатели мира, Повелители Лесов.

   Хротары, Владыки камня, вторые из известных по летописям Сирагунда народы.

   Токомуры, всадники. Создатели первых известных в истории государств.

   Севины, земледельцы

   Сьорлинги, «сыны Сеора» (Воплотившего), воины (и купцы).

   Три последних народа относятся к «дорам» – «варварам». Когда-то токомуры так презрительно называли севинов и сьорлингов. Затем ильвы обнаружили, что токомуры сами ближе к «варварам», чем к ильвам или хротарам, и название закрепилось за всеми этими народами

   Эвогры, «живущие на краю», народ, образовавшийся из смешения всех предыдущих народов еще в незапамятные эпохи.

   Дивы, Седьмые. Народ, не живущий на территории южнее Охранных гор.

   Гулы, народ, возникший из смешения севинов и хротаров

   Свирлы (саавирла), народ, возникший из смешения токомуров и сьорлингов.

  – Названия земель на языке Севинов и их соответствия на языке Сьорлингов.

   Наиболее распространенным языком, знать который необходимо любому путешественнику, в тех краях является язык сьорлингов, во многом родственный токомурским языкам (токомуры составляют не один народ, а большую семью, союз народов, рассеянных по всей земле). Потому, если разговаривают представители разных народов и нет отдельного указания, то скорее всего беседа ведется на языке сьорлингов.