Текст книги "Огненный лис"

Автор книги: Никита Воронов

Соавторы: Дмитрий Петров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 27 страниц)

– Ну, Андрюха! Ну, ты даешь, террорист, мать твою!

Пистолетный выстрел застал всех врасплох. Пока остальные вели задушевные разговоры, молодой оперативник закованными в «браслеты» руками, неуклюже, вытянул из наплечной кобуры пистолет, снял его с предохранителя и нажал на спусковой крючок. Пуля прошла совсем рядом с Виктором, обожгла его, и, в конце концов, впилась в шкаф со служебной документацией.

Виктор дернулся, потерял равновесие и упал на Антона Эдуардовича, освободив пространство перед оперативником. Палец чуть развернул автомат, и одиночными выстрелами, раз за разом, всадил в противника несколько пуль.

С такого расстояния даже из старенького ППШ промахнуться было бы очень трудно.

– Твою мать…

– Доигрались, – подал голос Бойко.

– Порешу! Порешу, падла! – Виктор в бешенстве ткнул пистолетом, добытым у Круга, прямо в шею питерскому гостю. – Говнюк, это все из-за тебя! Это ты во всем виноват! Это ты виноват, что мы дохнем, один за другим…

– Витек… – Палец, очень бледный, испуганный и растерянный, присел на корточки рядом с другом. – Витек, это не он. Это я, но… я не хотел! Я думал, он тебя…

– Все, Андрюха. Все, – обреченно кивнул ему Виктор. – Теперь точно все! Не отмоемся. Из-за этого вот говна. – Он показал глазами на Круга и на Антона Эдуардовича:

– Нет теперь на нашей стороне правды.

– А что дальше делать?

– Не знаю. Уходить нам надо. Совсем.

– Ага! Я тогда Мулю с девчонкой позову?

– Давай…

– Палец шагнул к двери, но остановился:

– С этими двумя уродами сам разберешься? Или мне их тоже шлепнуть?

– Нет. Не надо.

– Ну, смотри. Как знаешь.

На всякий случай, уходя, Палец одним ударом приклада разнес вдребезги телефонный аппарат:

– Счастливо оставаться! Не задерживайся тут…

Когда Виктор через пару минут вышел в коридор, к ожидавшим его товарищам по несчастью, Круг и питерский гость были живы, но скованы, связаны и спеленаты так, чтобы долгое время не причинять никому беспокойства.

– Завалил? – Поинтересовался на всякий случай Палец.

– Нет. Не взял греха на душу.

– Ну, ты и дурак! – Возмущению миролюбивого обычно Мули Папича не было предела. – Испугался? Тогда пусти, дай, я их сам, собственными руками…

– Остынь! Пошли отсюда. Быстро… Да, а девчонка-то где?

– Отпустили мы её, – пожал плечами Палец. – Очень просилась. А что, не надо было?

– Да нет, ладно. Надо было только денег ей дать. Побольше. За все пережитое. Ну, и чтобы молчала…

– Да откуда деньги-то? Обойдется! – Махнул рукой жадноватый Муля. – Она и так рада, что отсюда свалила.

– Вот, кстати… о деньгах. – Виктор достал из кармана толстую пачку рублей и долларов, только что реквизированных у Антона Эдуардовича и у Круга. – Впечатляет?

– Сколько здесь?

– Не считал пока. Много.

– Неплохо же в Питере менты живут…

– Ничего, Сергей Иванович тоже не пустой оказался.

Виктор аккуратно прикрыл за собой дверь с казенной табличкой. По гулким бетонным ступеням лестницы, вприпрыжку, он и двое его спутников спустились со второго этажа. Выйдя на улицу, огляделись.

Последствия стихии – это, к счастью, всего лишь, последствия. Нет уже ни душераздирающего свиста ветра, ни грохота громовых раскатов, ни беспощадных молний, полосующих небо… так, всего лишь тяжелый, усталый вздох, после которого снова выглядывает солнце и продолжается жизнь на земле.

Мокрые тротуары покрывала сорванная с деревьев листва. На проезжей части блестели огромные, теплые лужи – перепрыгнуть их было нельзя, но, если не жалеть стоптанную летнюю обувь, вполне можно перейти вброд. Говорят, дождевая вода полезна для ног: гребанешь её усталыми ступнями, и побежала волна, перекатилась через песчаный нанос – в ручеек… А ручеек этот, как и многие другие, бежит уже сам дальше, вниз, по дороге. Ищет ложбинку, просачивается под землю, или находит канаву, которая непременно выведет его к реке, к озеру, к самому морю. Туда, где исчезнет ручей, растворится, смешается с подобными себе, чтобы потом, когда-нибудь, вновь вернуться обратно.

– А ты здесь откуда?

– Привет! – Машина Виктора стояла прямо за углом. Водительское место было свободно, а из-за пассажирского сиденья подошедшим приветливо помахал Данила Московский. – Залезайте.

Пока товарищи по несчастью открывали задние двери и располагались поудобнее, Виктор занял место за рулем и завел отсыревший двигатель:

– Все? Поехали!

– Я, кажется, что-то слышал… – Данила вопросительно посмотрел на Виктора.

– Стреляли, – подтвердил его догадку Муля Папич.

– По вам стреляли? – Уточнил Данила.

– И по нам тоже…

– В основном, правда, Палец отличился, – Виктор сделал очередной поворот и на полной скорости проскочил мимо светофора. – Продемонстрировал превосходство в огневой мощи.

Данила не стал уточнять подробности, он и без того все понял правильно:

– Значит, мы опять в полной жопе?

– Полнее некуда.

Одинокий автомобиль мчался по пустынным улицам, за его приоткрытыми окнами уже мелькали одноэтажные домики пригорода и разноцветные полосы деревянных заборов.

Все четверо, включая разговорчивого обычно Мулю Папича, молчали до тех пор, пока Виктор не припарковал машину у своих ворот. На первый взгляд, все здесь было в порядке. Дом – цел и невредим. Виноградная лоза, полная жизненной силы, рвется вверх, к солнцу, тянется вдоль веранды к электрическим проводам…

– Посидите пока, – оставив приятелей в автомобиле, Виктор прошел вдоль полисадника, приблизился к крыльцу и увидел мать.

– Сыночек! Господи, да где ж тебя… Я вся перенервничалась. Такая буря тут была! У соседей огород побило градом, тополь засохший упал, возле пруда…

– Мама!

– И прямо на соседский сарай… а у нас – тьфу-тьфу-тьфу!

– Я на минутку, мама, – смущенно выговорил Виктор. – И ты вот что… ты собирайся, пожалуйста.

– Куда, сынок?

– Уезжай отсюда. Хотя бы к Лагно пока, а вообще…

– Что случилось, сынок?

Пожилая женщина схватилась за сердце, побледнела… и от этого Виктору стало вдруг невыносимо стыдно и больно:

– Не волнуйся, мама! Все в порядке. Я потом объясню, а ты перебирайся пока отсюда…

– Лучше всего, конечно, было бы сразу в Питер уехать. Но только – через Черкассы, хорошо? Обещаешь?

– Так Кременчуг же ближе? – Все ещё недоумевала мать. – И поезд оттуда прямой?

– Черкассы выше по Днепру, мама. Выше плотины… – Виктор пробубнил ещё что-то не слишком вразумительное, потом окончательно смешался:

– Поезжай, мама. Так надо. За меня не волнуйся.

Мать тяжело вздохнула и усталой, старческой походкой направилась в дом.

– Что брать-то с собой? – Уже изнутри спросила она.

– Самое необходимое, – Виктор тоже прошел к себе в комнату и начал торопливо укладывать личные вещи в большую спортивную сумку.

– А хозяйство на кого? Коза в сарае, огород?

– Соседей попроси.

Закончив недолгие сборы, Виктор вышел из дома, подхватил прислоненную к стене лопату и перебрался в сад. Отмерил от крайней яблони несколько метров, сплюнул на руки, вогнал стальное лезвие в землю… а уже через несколько минут раскладывал в багажнике, среди гаечных ключей, тротиловые шашки и детонаторы.

– Ну, вот, мы теперь и банда. По закону. Оружие, транспорт, распределение ролей…

Муля Папич громко и грязно выругался, чтобы отогнать страх. Данила молча пожал плечами: мол, что же теперь поделаешь? Так получилось. И только Палец коротко, по-деловому, спросил:

– Куда сейчас подадимся, командир?

– В море.

– Не понял? – Удивился Папич.

– За деньгами.

– Так ведь, вроде, есть у нас деньги. Ты же сам…

– Сколько? Семьсот долларов? Тысяча? Это не деньги. Так, мелочь.

Муля присвистнул, Палец молча пожал плечами, Данила потребовал:

– Объясни толком. Банк будем грабить, что ли? А зачем тогда в море?

– Не будем мы пока никого грабить. Смысла нет. На Змеином острове спрятано золото.

– Много. Целый клад… Все, поехали!

Виктор плавно тронул машину с места и уже по дороге начал инструктаж. До какого-то момента его друзья молча, дисциплинированно слушали, что, как и кому предстоит сделать, но потом все-таки начали задавать вопросы.

– Ни черта не понимаю! При чем здесь плотина?

– Тайник находится на самом берегу. Вода нам там копать не даст.

– И что теперь?

– Чтобы добраться до золота, – объяснил Виктор, – надо понизить уровень моря. Хотя бы метра на полтора. Или на два.

– Ты чего? Как это?

– Как можно море понизить? Оно же – море!

– Шлюзы взорвем.

Несколько секунд в машине стояла полная тишина. Первым возмутился Папич:

– Больной! Бля буду, больной! Диверсант, мать твою… нашелся.

– Да уж, ты это… того, – покачал головой Данила. – Там, внизу, по течению – Кременчуг.

– Затопим ведь город!

– Только если всю дамбу на хрен снесем. А если только шлюзы – ничего страшного. Я тут посчитал с карандашом, прикинул…

По теории Виктора выходило, что результаты повреждения плотины будут, конечно, заметными, но не критическими. В обычных условиях аварию подобного рода вообще устранили бы за считанные часы, без каких-либо последствий. Но сейчас, после урагана… Экономика района парализована, власти в панике, денег нет, строительных материалов нет, восстановительная техника разогнана по другим объектам. Так что, вода явно успеет уйти.

– А что? – Неожиданно поддержал его Палец. – Может получиться. Помните, парни, позапрошлой весной, когда паводка ожидали после снегопадов, тоже воду на четыре дня спускали? И ничего!

– Да, было дело, – кивнул Данила.

– Ну, вот, – подытожил Виктор. – Вопросы по этому пункту есть? Вопросов нет. Тогда переходим к разработке операции прикрытия.

– Чего? – Встрепенулся Палец.

– Короче, слушайте, как ментов со следа сбить…

В результате обсуждения план Виктора и в этой части был принят почти без изменений.

Решили, для отвода глаз, оставить машину неподалеку от лодочной станции. Потом захватить силой яхту, отогнать её к дамбе – и взорвать вместе со шлюзами, чтобы создалось впечатление гибели всех четверых беглецов. Конечно, плавающие среди обломков личные вещи и документы введут в заблуждение следователей и оперативников ненадолго, но хоть какое-то время удастся выиграть.

– Яхту жалко, – пригорюнился Муля. – Сколько я на ней…

– Не плач, дружище! – Успокоил его Виктор. – Откопаем сокровища – я тебе «Титаник» приобрету.

– А если не откопаем?

– Тогда получишь игрушечный пароходик. Вон, валюта есть. И на макетик хватит, и на билеты в какую-нибудь Якутию… подальше отсюда.

… Почти стемнело, и на потяжелевшем небе появились первые звезды. Алая зорька, казалось, всего на мгновение полыхнула вдали – и тут же поблекла, угасла. В наступившем покое над морем раздавались теперь только вялые всплески волн.

Выстрелы прозвучали, как оскорбление мирному, тихому вечеру. Напрасно Виктор недооценивал охрану гидроэлектростанции. Отправив Папича на удачно угнанной из клуба яхте, и высадившись вместе с Данилой и Пальцем на дамбе, он почти сразу же натолкнулся на рослого крепыша в полувоенной форме, с «калашниковым» на ремне:

– Стой! Куда?

Не получив ответа, военизированный охранник передернул затвор автомата:

– Стой, стрелять буду!

Палец и Данила нырнули за угол какого-то бетонного строения. Виктор, плечи которого оттягивал туристический рюкзак со взрывчаткой, замешкался, и, как подкошенный, рухнул прямо под ближайший куст.

Охранник выстрелил – пока только вверх, по инструкции, и почти сразу же откуда-то отозвалась тревожная сирена.

– Крышка, – успел подумать Виктор. – Если останусь на месте лежать, схватят меня со всеми этими бомбами. Вот будет подарочек Кругу! А если побегу, снимет меня первой же очередью этот чертов вертухай, как кулика в орешнике.

Впрочем, принимать решение ему не пришлось. Высунувшийся из-за угла Палец не стал долго раздумывать, и опорожнил в стоящего напротив человека магазин своего ППШ. Пули хлестко ударили в стены здания, но одна или две все-таки достигли цели. Тело охранника от полученных ударов отлетело на несколько метров, он упал, попытался подняться – но тут же опять распластался на самом краю, у воды.

– Убили, кажется, – подал голос Данила.

– Сейчас ещё прибегут, – обрадовал спутников Палец.

– Действительно, неподалеку послышались уже команды, крики и лай собак.

– За мной! – Рявкнул Виктор и с треском выбрался из кустов.

– Куда? – Почти хором спросили Данила и Палец.

– К машине!

– А шлюзы?

– Какие, к матери… зад свой уносить пора! Уходите обратно.

– А ты?

– Я к Папичу, на волнолом. Предупредить же надо!

Виктор ловко перемахнул через забор и выбежал на асфальтированную дорожку. Но уже через несколько метров, услышав топот сапог и заметив впереди какие-то силуэты, он едва успел шмыгнуть в сторону и притаиться. Мимо, навстречу, пробежало двое или трое вооруженных людей. Слава Богу, специально обученных сторожевых собак с ними не было – лаяла, очевидно, какая-нибудь дворняга, которую держат на цепи возле караулки и подкармливают объедками.

Не заметив Виктора, охранники пробежали дальше.

– Черт бы все это побрал, – мысленно выругался он. – Ни автомата, ни пистолета… нет ничего! Только дерьмо взрывчатое, да и то с электродетонаторами.

Пересилив себя, Виктор снова выскочил на дорожку и побежал к волнолому. Стемнело уже окончательно. С трудом преодолев последние метры, он замер на берегу и, до боли напрягая глаза, начал высматривать яхту:

– Муля, ты где?

– Здесь, – невозмутимо отозвался приятель. Судя по голосу, от края воды до него было не больше пяти метров.

– Живой?

– Глупый вопрос. А вы как там?

– Плохо, – вынужден был признать Виктор. – Брось мне чего-нибудь! Спасательный жилет, или круг. А то я с этими кирпичами за спиной не доплыву.

– Куда бросать-то? Не видно ни фига.

– Бросай на голос.

Получилось даже лучше, чем можно было ожидать. Спасательный круг плюхнулся в воду у самого берега, Виктор не раздумывая ухватился за него и поплыл к яхте.

– Наши где? – Спросил Папич, вытягивая Виктора на борт.

– Не знаю, – ответил Виктор, снимая рюкзак со взрывчаткой. – Мы на охрану напоролись.

– Я их обратно, к машине отправил – даст Бог, попробуют уйти.

– А нам теперь что делать?

– Не знаю! Пока на остров пойдем. Будем ждать, как договаривались. Не объявятся, отгоним яхту в море и подорвем. Пусть считают, что сдохли мы, утонули… нет нас! И не было. Ствол ментовский у тебя с собой?

– На, – Папич протянул Виктору пистолет.

– А «дегтярев» на острове остался?

– Там. В траншее припрятан.

– Это хорошо.

– Да чего уж тут хорошего, – пробурчал Муля Папич, выбирая якорь. – Чего хорошего?

– Все коту под хвост…. Сокровища какие-то! Сидел бы я себе дома, со своей…

С берега внезапно ударила автоматная очередь. Папич охнул, схватился за лицо – и тут же упал за борт.

– Муля! – Дернулся к нему Виктор. – Муля, братуха!

Вторая очередь распорола обшивку, заставив поминальным звоном отозваться начищенную до блеска рынду. Виктор бросился ничком на палубу, передернул затвор и несколько раз выстрелил в темноту. После третьего или четвертого выстрела он услышал вдали человеческий стон, однако продолжал нажимать на спусковой крючок до тех пор, пока не опустела обойма. Затем Виктор поднялся на ноги и швырнул оружие в сторону берега:

– Да чтоб вы все сдохли! Будьте вы прокляты!

… Первое, что сделал Виктор, подойдя к Змеиному острову – подготовил яхту к взрыву. Двенадцати четырехсотграммовых тротиловых шашек вполне хватило бы на то, чтобы от парусно-моторного судна не осталось и следа. Виктор сноровисто прикрепил к каждой шашке детонатор, скрутил провода в тугой узел и подсоединил к выключателю внутреннего освещения. Оставалось только в нужный момент щелкнуть тумблером.

– Утром в Черкассы пойдем, – решил Виктор.

С момента гибели Папича он начал разговаривать вслух, сам с собой. Сам себе отдавал распоряжения, сам себя отчитывал за упущения и провинности, сам себе давал советы… Виктор остался один. Без друзей, которые покинули его в самый нужный момент. Папич – навсегда, а Данила и Палец? Может быть, тоже…

– Не дай Бог, – прошептал Виктор.

Невидящим взглядом он окинул водную гладь. Прослезился. По телу пробежала мелкая дрожь – нервное напряжение постепенно спадало, душевный огонь, порожденный погоней и боем, угас. Навалилась усталость, измотанный организм требовал отдыха. Виктор вытянулся на рундуке, в который только что запихал взрывчатку, и крепко уснул.

Прошла ночь, наступило утро следующего дня, но Виктор все ещё не шелохнулся. Со стороны могло показаться даже, что он умер, и лишь едва уловимое дыхание опровергало это предположение. Очнулся Виктор так же внезапно, как и погрузился в сон. Непонятная, неосознанная тревога вдруг обдала душу спящего человека февральской стужей: на яхте он был не один!

Открыв глаза, Виктор Левшов увидел прямо перед собой лицо Курьева. Тимур сидел, привалившись спиной к переборке, и спокойно курил сигарету, выпуская, одно за другим, колечки дыма. На коленях у него лежал пулемет Дегтярева, реликвия времен Второй мировой войны.

– В траншее, за казармой нашел, – пояснил он, перехватив удивленный взгляд врага.

– Ну, что же, стреляй, – равнодушно отвернулся Виктор.

– Хорошо, – согласился Тимур. – Только попозже.

– А чего тянуть?

– Торопишься, – усмехнулся Тимур. – Потерпи. Немного осталось.

Будто в подтверждение его слов откуда-то издалека послышался характерный гул приближающего вертолета. Звук стремительно нарастал похоже, вертолет шел невысоко и на большой скорости.

– Ну, вот. Дождались.

– Вертолет прошел прямо над яхтой.

– Жестянка, «Ми-шесть», – скорчил презрительную гримасу Тимур. Потом, неожиданно для Виктора, вскинул ствол пулемета вверх, в открытый люк. Раздалась длинная, оглушительная очередь, трассирующие пули растаяли в небе.

– Не попал, – удивился Тимур.

Вертолет отклонился немного в сторону, описал большой круг над побережьем – и вновь пошел к яхте.

– Ну-ка! – Обрадованно покачал головой Тимур. – Давай, милок, поближе… не бойся!

Боковое окно вертолетной кабины открылось, и из него кто-то высунул длинный ствол.

Сквозь гул винтов приближающейся машины послышалась сухая дробь ответной очереди, пули плелиным роем прожужжали над яхтой и ушли в воду чуть в стороне.

– Видел? – Окликнул Тимур Виктора. – Уважают. И боятся! Товарищи в погонах… Еще один заход – и продырявят они твою посудину. А может, и нас с тобой заодно.

«Ми – шестой» вновь пошел на разворот, на этот раз по большой дуге.

– Этот ты зря, – Тимур встал во весь рост, высунулся из люка, положил ствол на гик и, прицелившись с упреждением на два корпуса, нажал спуск.

Даже со своего места на рундуке Виктор увидел, как от корпуса старенького вертолета в стороны полетели куски обшивки, из двигателей повалил черный дым, полыхнуло – и винтокрылая машина с оглушительным всплеском упала в воду.

– Все, – сплюнул Тимур на палубу. – Легко и просто.

– За что же ты так «папика»-то своего? Из пулемета… – поинтересовался Виктор.

– Папа мой там лежит! – Перебил его Тимур, мухнув рукой в сторону острова.

– Документы я нашел. Все сходится, мать моя так и рассказывала.

– Выходит, родственник ты мне? – Хмыкнул Виктор. – Вот уж, не ожидал…

– Плевать мне на твои ожидания! И на тебя плевать. Ты уже в прошлом остался. Нажму сейчас на курок – и все!

– Не нажмешь, – уверенно покачал головой Виктор. – Тебе ведь золото увидеть хочется.

– Или нет? Иначе, зачем было столько народу на тот свет отправлять, верно?

– Шурэна жаль, – цинично поджал губы Курьев. – Уж больно плакал в темном переулке.

– А Гарпушу?

– Нет, – удивился Тимур. – Да пес с ними со всеми! Ты о себе подумай. Скажешь, где золотишко – может, и поживешь еще. Не скажешь – буду убивать тебя долго и неприятно.

– Хорошо, – не стал спорить Виктор и незаметно для Курьева положил руку на задвижку носового люка. – Здесь оно. На яхте. Почти у тебя под ногами.

– Ты чего гонишь? – Не поверил Тимур.

– Карту возьми. Под рундуком.

– Не вижу, где? Темно.

– А ты свет зажги, – посоветовал Виктор.

– Сейчас, – кивнул Тимур и потянулся к выключателю…

ЭПИЛОГ

22 августа следующего года в Санкт-Петербурге было свежо, но безветренно. Ближе к полудню отшумел один из последних летних ливней, сбил тугими струями пыль с тротуаров, взъерошил листву, истрепал бесконечные портянки объявлений.

Все, как и много лет назад. Свежо и немного прохладно. Щедро омытый дождями город хитро прищурился наполовину зашторенными окнами и тихо ждет окончания дня.

Ливень закончился. Скоро закончится и этот день.

В ожидании вечера нетерпеливо зааплодировали друг другу разбитые, разношенные двери парадных, выпуская на волю людей. Кого по делам, кого просто вдохнуть так недостающего горожанину свежего воздуха. Люди спешили, все вместе – и, одновременно, порознь, мало знакомые между собой, одинокие, неприветливые…

На улице Тамбасова, неподалеку от крайней парадной многоэтажного дома, врос в землю убогий, давным-давно разграбленный и раздетый местными автомобильными ворами «москвич». А чуть в стороне, в инвалидном кресле, почти неподвижно сидел хозяин машины. Щеку Виктора обезображивал длинный, извилистый шрам, ноги его были парализованы, а вместо левой руки чернел старой перчаткой протез.

В общем, никто так и не понял, как Виктору удалось выжить после взрыва на яхте. То ли ударная волна смилостивилась, то ли вода не приняла. Сам он совершенно не помнил, как оказался сначала на суше, а потом на больничной койке. Не помнил, откуда и как появилась мать с Дарьей, как привезли они его в Петербург… да, впрочем, и не важно это все было! Главное, теперь они здесь – все вместе.

Мать сейчас что-то готовит на кухне. А Дарья, Дашенька… Всего несколько минут назад она выкатила беспомощного мужа из парадной – и поспешила обратно: заботы-хлопоты, пеленки-распашонки… Меньше года назад у них родилась дочь. Красавица. Виктор был счастлив.

Плевать на ноги и на дурацкий протез! Плевать, что память вернулась не вся, а только случайными, странно подобранными обрывками. И совсем уж не важно, что денег в обрез, а у старенького «москвича» больше нет колес.

Зато, у кресла-каталки колеса есть. И одна рука осталась, вполне рабочая. И есть дочь, и есть мать, и есть Дарья… Время от времени, жена выглядывает во дворик и машет ему рукой. Следит, чтобы никто не обидел. Говорит что-то ласковое, доброе, но по губам не разобрать…

Внезапный страх сковал холодом сердце Виктора.

Вдоль дома, под окнами, будто предательский выстрел из прошлого, скользнула тень. Нет, не тень даже, а матовый отблеск угасающего дня, призрак, первый предвестник приближающейся темноты. Или, все-таки человек? Тот, который… нет, не может быть! Тот ведь умер, разорван в клочки, скормлен рыбам!

Виктор вспомнил, как глупо взлетела вверх мачта. Вспомнил, как перетянутыми гитарными струнами лопались шкоты, как борт яхты вдруг выгнулся – и раскололся на тысячи щепок…

Однако, это был Курьев. Это не мог быть никто другой.

Страшный гость прошел мимо беспомощного инвалида в коляске, равнодушно и без особого интереса скосив глаза в его сторону. Потом, все-таки, зло ухмыльнулся и кивнул головой на окна квартиры, в которой жили самые дорогие Виктору люди. Кивнул – и коротко чиркнул себя ребром ладони по горлу.

Все, понял Виктор. Конец. Расплата…

Он изо всех сил ухватился за колесо кресла-каталки, рванул – но не сдвинулся с места. Рванул ещё раз, еще… напрасно! Тогда, пересиливая боль и головокружение, Виктор свалил кресло на бок, и пополз. В глазах потемнело, огненные круги пчелиными жалами впились в мозг, но он продолжал передвигаться, царапая ногтями асфальт, извиваясь и плача.

– Нет, – закричал он без звука. – Нельзя! Я не дам… не позволю! Там же дочь, мать там, Дарья!

– Даша… Она же сильная! Она мудрая, предусмотрительная… неужели она ничего не видит?

Будто услышав его мольбы, жена снова выглянула в окно. Взмахнула рукой, припала губами к стеклу…

Виктор замер.

В руке Дарья сжимала остро отточенный хирургический скальпель. И лицо её неузнаваемо изменилось, стало сразу каким-то чужим, равнодушным, холодным. И в глазах больше не было ласки и теплоты – только злоба и хитрость.

– Огненный Лис! Будь ты проклят… – теряя сознание, прохрипел Виктор. Выпусти меня из этого круга! Выпусти, Огненный Лис!

Мир вокруг потерял очертания, потемнел и иссяк.

… Всего через мгновение Виктор открыл глаза:

– Почудилось, что ли? Брехня какая-то… ну, конечно, брехня!

Он прекрасно все помнил и понимал. Несколько минут назад тяжело откатились всторону проржавевшие металлические ворота «учреждения» УВ 14/5, но Виктора через них не выпустили.

– Не положено! – Сухо отрезал гражданин начальник, и Виктор Сергеевич Левшов отправился на свободу с чистой совестью, как все нормальные люди через двери контрольно-пропускного пункта.

Вышел и, остановившись неподалеку, стал удивленно осматривать и ощупывать себя с головы до пят.

– Эй! Чего потерял-то? – Окликнул его торопящийся на службу контролер Иваныч.

Потом подмигнул по-свойски, и прищурился:

– Вчерашний день, что ли?

_{Санкт-Петербург – Светловодск}

_{1997–2002 г.г.}