Текст книги "Огненный лис"

Автор книги: Никита Воронов

Соавторы: Дмитрий Петров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

Глава 3

– Я вам в последний раз предлагаю, Левшов! Сдайте оружие – и можете быть свободны.

Круг поднялся из-за своего рабочего стола, прошел по кабинету, хрустя узловатыми суставами пальцев, и вернулся обратно:

– Ну, что? Надумали?

– Вы меня за кого-то другого принимаете, – деликатно ответил Виктор. – Я и в баре-то оказался совершенно случайно. Да и то лишь после произошедших событий. Так что, в сущности, ничем помочь не могу.

– Послушайте, Левшов, – продолжал настаивать Круг. Голос у него был усталый, мудрый и добрый. – Сейчас проводится месячник добровольной выдачи незарегистрированного оружия. Вы можете выйти из создавшегося положения совершенно безболезненно.

– Объясняю вам, объясняю, – уперся Виктор. – Э-э… извиняюсь, гражданин начальник, как вас по имени-отчеству?

– Сергей Иванович.

– Вот я и говорю, Сергей Иванович: никакого оружия у меня нет и не было. Откуда?

– Знаете, Левшов… Я все-таки почему-то надеюсь, что мы поймем друг друга. У меня ведь есть достоверные сведения, что пальба в «Аквариуме» ваших рук дело! Либо вы лично стреляли, либо кто-то из ваших дружков перестарался. Разумеется, не без вашего подстрекательства. Так что, давайте решим вопрос между собой, как мужчины – и разойдемся полюбовно. Вы же не хотите, чтобы мы из-за вашей несговорчивости задержали кого-нибудь из ваших, в общем-то, вполне безобидных приятелей?

– Нет, не хочу, – согласился Левшов. – Но оружия-то у меня нет!

– Опять – двадцать пять… – развел руками Круг и переменил тон:

– Отдай обрезы, идиот! Вооруженные засранцы с больным самолюбием мне в городе не нужны, понял? А тем паче, приезжие засранцы, вроде тебя!

Сергей Иванович осекся, смущенно хмыкнул, будто досадуя на себя за допущенную несдержанность, и, стравив, как говорится, пар, опять подобрел лицом. В выражении его физиономии появилось что-то лисье, некая фальшивая доброжелательность, и даже учтивость:

– Кстати, Левшов, вы отчего матушку-Россию покинули? Все стараются отсюда – туда перебраться, а вы вот обратно, к нам… Вы ведь питерский, кажется?

– Ну, не совсем, – смешался Левшов. – Здесь у меня много родственников, мать живет…

– К матушке вашей мы уже наведывались. Славная, добрая женщина. Чаем напоила.

Левшов подобрался, как от удара, и зло глянул на собеседника. В глазах его полыхнул хищный огонек ненависти.

– Ну-ну… что же вы так разволновались, молодой человек? – Произнес примирительно Круг. В своей области оперативник по праву считался отличным профессионалом, и от него не ускользнула нарастающая в душе Виктора эмоциональная буря. Теперь следовало не упустить инициативу:

– Ничего особенного мои люди маме вашей не сказали. Так, полюбопытствовали о том, о сем… даже «ксивами» не засветились. Зачем волновать?

– Да срать я хотел на все эти ваши штучки-дрючки! Прокладки ментовские… – зашипел Виктор. – Вы чего мне предъявить-то хотите?

– Ничего, – бесстрастно парировал Круг. – Абсолютно ничего серьезного, я имею в виду.

– Просто, задержим вас для начала денька на три. На всякий случай – сами знаете, оснований найдется куча… Затем, арестуем на месяцок-другой по подозрению в вооруженном налете на бар.

– А заявление от терпилы?

– Да мы так. По факту… И, конечно, между делом запрос официальный направим в город Санкт-Петербург, в северную, так сказать, столицу. Может, какой-нибудь «хвостик» за вами из России тянется, а?

«Лихо, – подумал Виктор. – Лихо лупит, гад. Прямо в точку. И не отвертеться…»

– Чего вы конкретно от меня хотите? Только, пожалуйста, без этих ваших… и давайте сразу договоримся: ствол я ни на кого из ребят вешать не буду. И на свою душу не возьму.

– Да и не надо. Сдались мне ваши души… Я же не Вельзевул какой-нибудь! А вот стволы отдайте.

– Это как же?

– Как угодно! Вот бумага, вот ручка. Хочешь, пиши, что нашел их где-нибудь. И, как положено добропорядочному гражданину, сдаешь добровольно в руки доблестной рабоче-крестьянской милиции. То есть, в мои руки, – Круг почесал затылок и добавил:

– Напишешь бумагу, принесешь оружие – и все, гуляй, Вася!

– А какие гарантии?

– Никаких. Только мое честное слово. Слово, так сказать, офицера.

Левшов немного подумал, взял ручку и корявым, неразборчивым почерком написал все, что требовалось. Подпись внизу он тоже постарался сделать не похожей на свою.

– Ну, что же, сойдет и так, – удовлетворенно кивнул Круг. – Тащи теперь!

– Нет уж, сам тащи.

– Ну, парень, ты вообще! Оборзел в конец, что ли?

Некоторое время мужчины сверлили друг друга недобрыми взглядами. Потом Круг решил не загонять ситуацию в тупик и сменил гнев на милость:

– Ладно. Пойдем, покажешь, где они у тебя.

Отдел по борьбе с организованной преступностью занимал обычную трехкомнатную квартиру в угловом доме номер четыре по улице Ленина. Спустившись со второго этажа по грязной лестнице, Левшов и Круг вышли на улицу. Сделав несколько шагов, они остановились рядом с автомашиной Виктора, по-сиротски приткнувшуюся прямо напротив дверей.

Погода не задалась. Накрапывал дождик. Вокруг было пустынно, шелестели листвой тополя, и каштаны обреченно роняли на землю скопившуюся в кронах влагу.

Виктор без колебаний раскрыл багажник и ткнул пальцем в его темное чрево:

– Забирай, начальник.

– Ну, ты действительно дурак! – Искренне удивился Круг. – Разъезжаешь по городу с целым арсеналом в машине… ещё бы миномет туда запихнул!

– Вы обещали не трогать моих ребят, – напомнил Виктор.

– Да, конечно, – как бы между делом кивнул Сергей Иванович. Сноровисто подхватив под мышку сверток с обрезами, он повернулся и, насвистывая какую-то сумбурную мелодию, пошел обратно, в парадную.

– Сам ты дурак, – процедил сквозь зубы Виктор. Устало вздохнул и полез за руль.

За последние час-два он вымотался почти до предела и теперь чувствовал себя, как выжатый лимон. Мотор машины приветливо взвыл, часто замигал «поворотник»… Еще мгновение, и Левшов тронул бы автомобиль с места, но внезапно взгляд его вцепился в двух модно одетых, молодых мужчин, которые вылезали из припаркованного напротив «фольксвагена».

Для одного дня это было уже чересчур: Александр Губченко, больше известный, как Шурэн, а рядом с ним – собственной персоной… Тимур Курьев по прозвищу Куря! С озабоченным видом, быстро и по-деловому пересекли они проезжую часть, притоптали нежную травку газона подошвами дорогих туфель, и остановились напротив Виктора.

Левшов вздохнул, приоткрыл дверцу своего автомобиля и заглушил двигатель.

– Ну, здравствуй! Так вот ты где загораешь, Циркач… – с нескрываемой иронией поприветствовал Виктора Шурэн. – А мы тебя искали, искали… И в кабаках во всех, и в бильярдной. Даже за город смотались. Там, кстати, твои орлы от скуки уже засохли. Тебя поджидают. Набились в Гарпушин «Прогресс», как кильки в банку. Спрашиваю: куда собрались? А они молчат, как проклятые.

– На Змеиный остров идем, – довольно сдержанно ответил Виктор. – Ты же, вроде, сам просил недавно, чтобы проверили?

– А сюда, что? – Шурэн кивнул на милицейские окна. – Заглянул для уточнения маршрута?

– Ну, а как же! – Огрызнулся Виктор. – Наверное, лучше меня знаешь: ментам угодить – святое дело… Кого сдал по мелочи, на кого просто так, впрок «настучал» – глядишь, самому дышать легче станет.

Левшов выщелкнул из пачки сигарету, закурил и перевел взгляд на Курьева, которого до этого демонстративно не замечал. Тот не выдержал отвернулся.

– Какими судьбами? Предъявлять за прошлое приехал?

– А ты как думаешь? – Справился с собой Тимур. – Не ожидал ведь?

– Ожидал. Но не так скоро. Никак не думал, что большие «папы» решат тебя опять ко мне приставить.

– Они-то как раз не при чем, – заверил Курьев. – Они теперь вообще не при чем. Ушли, как говорится, в архив.

– Не понял.

– А чего тут не понять? Пиф-паф – и в ящик.

– Ты чего пургу метешь? – Усомнился Виктор. – В какой ещё ящик? Оба сразу?

– Факт. Оба, сразу. Вон, и Шурэн может подтвердить. Он только что из Питера, прямо с похорон.

– Почему не предупредил? – Виктор посмотрел в глаза Шурэну. – Уехал, и ни гу-гу…

– Считаешь, я отчитываться должен? Значит, так надо было.

– Интересно… А с «травой» теперь как?

– Как и прежде, – вмешался Курьев. – Все остается в силе. Шустри нормально – и долю свою получишь. Сполна.

– От тебя, что ли?

– Допустим.

– Понятно…

– И деньги верни, – напомнил Курьев. – А то ведь, могу и посчитаться. И с тобой, и с бабой твоей паровозной, которая в Питере… Прикрывать тебя более некому.

– Слышь, ты… ты чего? При чем тут Даша-то? – Дернулся Виктор. – Это же наши с тобой разборки!

– Посмотрим, – пожал плечами Курьев и, будто потеряв к собеседнику интерес, пошел прочь. Вслед за ним, с подчеркнуто отстраненным видом, зашагал Шурэн.

«Позвонить. Позвонить Даше, срочно, – повторял про себя Виктор, садясь в машину и запуская двигатель. – Позвонить…»

Автомобиль плавно оттолкнулся от бордюра и взял разгон.

«Как же я забыл-то о ней? – Думал Виктор, выруливая к переговорному пункту. – Уже месяц, кажется… Целый месяц прошел. Даже больше!»

В прохладном помещении было безлюдно и тихо – цены на междугородние звонки кусались, а переговоры со странами СНГ – тем более. Что ни день, то повышение тарифов: вчера рубль за минуту, сегодня рубль за секунду.

– Девушка, с Питером соедините, – попросил Левшов.

– Какой номер?

Виктор назвал, по памяти.

– Четвертая кабина.

– Спасибо… – резко захлопнулась за спиной дверь, в телефонной трубке послышались длинные гудки:

– Ну, давай же, ответь!

– Номер не отвечает, – крикнула зачем-то со своего места телефонистка.

– А вы ещё раз наберите. Ну, пожалуйста!

Вновь ожидание. Длинные, очень длинные гудки: один, второй, третий…

– Я вас слушаю?

– Дашулька! Дашулька, это я, Виктор!

– Чего тебе? – Неожиданно резко отреагировала девушка.

– Дашуль, я из Светловодска! Ну, прости. Слышишь? Замотался совсем. Заработался, как последний… Но я не забыл! Честное слово, не забыл!

– А я забыла.

– Дашенька, не вешай трубку! Пожалуйста, выслушай…

– Хорошо. Говори.

Виктор смешался. Сказать хотелось о многом и сразу, но слова… те главные слова, которые он берег только для нее, выскочили куда-то из головы и ни за что не хотели возвращаться.

– Ты почему так долго трубку не брала?

– Спала.

– День ведь на дворе?

– Ну и что?

– Да так…

– Все?

– Нет-нет! – Виктор стряхнул ладонью пот со лба. – Я тебя люблю, слышишь?

– Ну и что?

– Я очень скоро приеду, слышишь? Очень скоро!

Даша молчала. Неожиданно, сквозь треск и шорохи бездушного, медного телефонного провода, Виктор скорее почувствовал, чем понял, что она тихо плачет:

– Даша, ты что? Не смей!

– Дурак! – Всхлипнула женщина. – Я так тебя ждала! Так ждала…

– Это же хорошо! Это очень хорошо! – Заорал во весь голос Виктор. – Я сам тебя ждал… черт! Жду! Да я день за днем считаю, когда вернусь!

– А когда?

– Ну-у… скоро. Очень скоро!

– Ты уж поторопись.

– А что? – Виктор опять встревожился.

– Да так, ничего.

– Нет уж, ты договаривай!

– Я беременная.

– Что?!

– Ребенок у меня будет. От тебя. Но учти: не вернешься через месяц сделаю аборт.

– Не надо! Подожди… аборт не надо! Ребенок, да? Это хорошо, что ребенок. Ух ты, блин… ребенок!

– Давай я сама к тебе приеду? – робко спросила Даша.

– Нет, ты что! – Испугался Виктор. – Не надо. Я… я, понимаешь… Нет, тебе не надо! В твоем положении…

– Ты не хочешь меня видеть?

– Очень хочу! Но тут, понимаешь, такое дело… Замотался совсем. Дома почти не бываю и вообще…

– У тебя все в порядке? Ты чего-то не договариваешь.

– В порядке все! Конечно, все в порядке. Жив, здоров, поправился на два с половиной кило, прямо, как боров!

– А те люди?

– Какие?

– Которых ты в вагоне встретил. Когда я тебя в Москву возила. Я потом по билетам фамилии их посмотрела – один, кажется, Болотов, а второй…

– Да это так, бизнесмены знакомые были. Встречались когда-то, работали вместе…

– А сейчас?

– Нет, сейчас не работаем, – почти честно ответил Виктор.

– Они тебе не могут навредить?

– Вряд ли. Не думаю…. А почему ты спросила?

– Не знаю, – вздохнула Даша. – Боюсь почему-то, сердцем чувствую – прямо щемит.

– Заканчивайте, – бесцеремонно вклинилась в разговор телефонистка. Время!

– Девушка, ещё минутку! – Взмолился Виктор. – Ну, пожалуйста, я доплачу…

– Ой, я же совсем забыла тебе сказать, – спохватилась Даша. – В депо ко мне какой-то Карла приходил.

– Карла? А он-то откуда узнал? Эх, блин… Зачем приходил?

– Просил передать, что какой-то Павлик все знает. В общем, чушь какая-то…

– Что знает? Что?

– Про какую-то икону. И про золото. Будто бы там они, у твоих родственников.

– Икона? При чем тут икона?

– Вроде, она указывает, где золото… или, может, я не поняла до конца.

В мембране что-то раздраженно щелкнуло, запиликало – а затем телефонная связь оборвалась.

– Повторите заказ! – Крикнул Виктор, приоткрыв дверь кабины. Соедините, номер абонента тот же.

– Не могу, – без какой-либо интонации ответила телефонистка. – Время.

– Какое ещё время? Я оплачу.

– Связь с Россией из-за планового ремонта оборудования в течение этого месяца осуществляется строго с девяти до двенадцати дня. Объявления на дверях читать надо!

– Что же делать? – Бестолково спросил Виктор.

Вместо ответа телефонистка только пожала плечами и, посчитав, что посетитель больше не заслуживает внимания, вновь уткнулась взглядом в какие-то бланки.

… Сплошная, легкая дымка затянула небосвод. Мелкие капли дождя практически не долетали до земли – испарялись от жаркого дыхания почвы, и уже в таком виде опять поднимались вверх. Соответственно, и видимость была «нулевая».

– Потонем на хер, – вполне обоснованно предположил Муля Папич и в очередной раз проверил наличие спасательных жилетов в лодке. – Наткнемся в тумане на какой-нибудь буй – и потонем. На хер. Надо было яхту брать.

Средних размеров дюралевая моторная лодка «Прогресс» мерно покачивалась у причала.

– Раньше надо было думать, – поморщился Данила.

На голове у Московского белела стягивающая повязка, прикрывавшая обширную гематому – память об ударе о дверной косяк. Данила поправил бинты, слегка прищурился от ожидании боли и вынужден был признать:

– Да, и волна, вроде бы, нарастает.

– А мне нравится, – высказал мнение Палец. – Классная погодка. Ни холодно, ни жарко.

– Сидим себе на жопе ровно, отдыхаем…

– Может, сегодня и не поплывем? Циркача второй час нет.

– Хорошо бы, – поддержал Папича Данила. – У меня, честно говоря, от водных прогулок насморк случается.

– У тебя вечно насморк! – Отмахнулся Палец. – Ходишь, носом шмыгаешь…

– Да, скорее всего – не поплывем, – не стал обижаться на приятеля Данила.

– Размечтались, – хмыкнул Палец и кивнул в сторону шлагбаума, который перегораживал въезд на территорию лодочной станции. – Витек пожаловал! Встречайте.

Виктор остановил машину напротив ангара, крикнул охраннику, чтобы тот присмотрел за ней на время отсутствия хозяина, скинул в лодку сумки с продуктами и туда же передал канистру с бензином.

– Где заблудился-то? – Спросил Данила. – Мы тут с утра, между прочим.

– После, после, – прервал его Виктор. Надел спасательный жилет, завязал тесемки, пару раз дернул, проверяя на прочность. – Отчаливаем. Муля, заводи движок!

Папич без лишних вопросов потянул за шнур, резко поддал газу:

– Давай, родимая! От винта…

Лодка слегка вздыбилась и, подминая под себя ленивые волны, пошла в открытое море.

Примерно с полчаса все отчужденно молчали. Данила недовольно хмурил брови, Палей сосредоточенно разматывал рыболовную леску на спиннинге…

– Чудишь, – не выдержал в конце концов Муля Папич. – Какая тут, в этой чертовой мути, рыба?

– А что? – Пожал плечами Палец. – Может, судачка какого заудилю… Брошу блесну – и пусть за лодкой тянется.

– Стволы я сдал, – неожиданно для всех и для себя самого признался Виктор. – Кругу.

– Я так и думал! – развел руками Данила. – А на фига?

– Круг грозился всех на кичу запереть.

– Ну и что? – Возмутился Данила. – Плюнул бы ему в рожу – и все дела! Какие стволы?

– О чем речь, гражданин начальник?

– И проторчал бы в камере пару месяцев. Вместе со всеми нами…

– Ну и что? – Повторил Данила.

– А то! Сам бы попробовал с ним потягаться… Сидит – взглядом сверлит! Глаз, бля, квадратный – мол, насквозь все вижу. Хуль, говорит, вы вчера в баре стреляли?

– Вот, пес позорный, – искренне посочувствовал приятелю Палец и с силой зашвырнул блесну в море. – Хотя, конечно, жаль, что ты стволы сдал. Я бы в него бабахнул.

– Нельзя.

– Ну, хотя бы пыжом в задницу…

– Ты бы во всех бабахнул, – Муля приметил, что блесна не держит глубину, скользя по поверхности, и сбавил обороты двигателя. – Тебе только в руки чего-нибудь дай! Уймись.

– И бабахнул бы! – Не желал успокаиваться Палец. – Все у нас, поголовно – жлобы и кроилы. Никакой отзывчивости. Тильки до сэбе… Дай закурить немаэ, дай огонька – кремушек стирается… тьфу!

– Да хватит вам, – прервал перебранку Виктор. – Ты – рули, ты рыбу лови, давай… и вообще – не вякай! Стрелок хренов. Кто тебя просил в баре шмалять?

– Да я…

– Я, я… головка от торпеды!

– Туман сгущается, – с деланным безразличием сообщил Муля Папич.

– Сколько километров до острова? – Виктор порылся в рюкзаке и натянул на голову ярко-красную кепку-«бейсболку». Вид у него сразу же стал придурковатый.

– Не километров, а миль, – поправил Муля. – Мы в море, все-таки.

– Ну? Сколько?

– Около пяти.

– Скорость у нас какая?

– Ну, при таких оборотах двигателя, узлов примерно…

– Не морочь голову!

– Километров пятнадцать в час.

– Так мы уже должны…

– Если мимо не проскочили, – подметил Данила.

– Почему это – мимо? Мимо накак, – затряс головой Муля Папич. – Остров находится строго напротив лодочной станции. Если руль все время прямо держать – аккурат в него и упрешься.

– А течение? А ветер? – Блеснул познаниями в навигации Виктор. – И вообще, ты хоть знаешь, где у этого корыта «прямо»?

– Факт – по кругу ходим, – хмыкнул Палец, вытаскивая из воды блесну. На тройнике жалко повис полиэтиленовый пакет с рисунком:

– Второй раз его цепляю.

– Может, разные?

– Не-а, – Палец сразу лишил спутников иллюзий. – Один и тот же. На прошлом зацепе я бабе этой левую сиську порвал – вот, пожалуйста.

Все разом уставились на пакет, в то место, где посреди цветного изображения женщины зияла большая дыра.

– Атас, мужики! – Неожиданно взвизгнул Данила.

– Да не «атас», а «полундра», – успел поправить его рулевой. – Мы же все-таки…

Закончить фразу ему не пришлось. Лодка со скрежетом прошлась по песчаной отмели и со всего разгона уткнулась в берег.

– Кранты винту! – уже в полете прокричал Муля Папич.

– Факт, – согласился с ним вылетевший следом Палец.

Остальные члены экспедиции шмякнулись о землю молча…

Впрочем, приземление всех четверых обошлось без особого травматизма песок на берегу острова оказался некрупный и мягкий. Не повезло только Даниле – он опять больно треснулся головой и на какое-то время даже потерял сознание.

Очнувшись, Данила перво-наперво обматерил все и вся, потом поинтересовался:

– Он?

– Он самый, что ни на есть. Змеиный остров, – заверил Муля. – Я же говорил, что надо все время руль прямо держать.

– Ох, бля-а… приплыли.

Удивительно, однако лодка пострадала меньше ожидаемого. Небольшая течь в корпусе от того, что разошлись швы и выбило несколько заклепок, да лопнувший кожух водозабора ниже ватерлинии – вот, пожалуй, и все неприятности.

– Ерунда, – заверил Муля. – Работать будет. И Гарпуша ничего не заметит даже.

– Ну, что, – вздохнул Виктор. – Выгружаемся!

Остров представлял собой внушительных размеров холм, похожий на позеленевшую от бурной растительности египетскую пирамиду.

– Наверху есть площадка. Небольшая, а на ней казармы старые.

– Что-то хозяин нас не встречает. Как его звать-то?

– Бомжа, что ли? – Не сразу понял Муля.

– Ну, да.

– Не помню.

– Пошли, что ли? – Предложил Палец и, подхватив две канистры, полез на кручу.

– А почему все-таки остров Змеиным называют? – Поинтересовался Виктор. – Здесь, что и вправду змей много?

Палец стремительно вернулся назад.

– Нет здесь никаких змей, – успокоил спутников Муля. – Просто так называется. Давно.

Виктор тем временем подошел к обрыву, на который собирался взобраться Палец, и коснулся ладонью теплой, влажной глины. Метрах в пяти над ним неподвижно темнели могучими ветвями акации. Испуганная стая грачей сорвалась с деревьев и закружилась, закуролесила над берегом.

– Вот, черти… – Выругался Данила. – Хоть бы рогатку какую-нибудь шлепнуть пару!

– Или бахнуть пыжом, – поддержал его Палец.

– Здесь не поднимемся, – уклонился от обсуждения скользкой темы Виктор. – Слишком опасно. И круто.

– Левее есть овраг. Прочти до самой вершины. Года два назад я здесь с компанией отдыхал. На яхте. Так вот, наверх мы по нему забирались. И девки тоже.

… Сквозь лозу и прочую царапучую поросль, спутники пробирались по дну оврага примерно полчаса. Затем вскарабкались по склону вверх. Впереди шел Виктор и в прямом смысле прорубал дорогу тесаком. Густой подлесок, казалось, не хотел пропускать людей: под ударами тяжелого лезвия ветви трещали, гнулись, расступались на мгновение, чтобы потом хлестко вернуться обратно и преградить путь идущим. Люди вымотались почти сразу, одежда их взмокла от липкого пота, и Виктор уже хотел объявить привал, когда впереди неожиданно обнаружилась еле приметная, но вполне приемлемая лесная тропа. Она петляла между золотистыми стволами сосен, забирая куда-то влево, а под ногами хрустели сухие сучья и шишки.

Местами виднелись какие-то разрыхления почвы – нечто вроде нор.

– Кроты, – со знанием дела объяснил Данила. – Всю тропу перерыли, мать их! Того и гляди, ноги сломаешь.

– Уже близко. Метров сто пятьдесят – и все.

Действительно, через пару сотен метров лес расступился, и вся компания, пыхтя и отплевываясь вязкой слюной, очутилась на широкой поляне. Травы здесь было – по пояс, то тут, то там вольготно жужжали крупные, мохнатые шмели.

– Смотрите в оба! – Предупредил Муля паич. – И не вперед, а под ноги. На этой поляне раньше армейская полоса препятствий была. Можно запросто в какой-нибудь ров или в канаву сыграть.

– Ай-у, ешь твою мать!

– Кто? – Обернулся Виктор.

– Данила. Кто же еще? – Палец показал в глубь травяных зарослей.

Через мгновение откуда-то снизу появилась ошарашенная физиономия:

– Яма, – виновато объяснил Данила.

На противоположном краю поляны, за рядком березок, показались развалины какого-то барака.

Первая казарма. Она не сохранилась совсем… А вторая казарма – вполне ещё ничего.

– Можно жить.

– Где это?

– Метров пятьдесят вниз. Там ещё капонир и столовая.

– Что? – Возмутился палец. – Теперь ещё вниз идти? Да я сдохну лучше! Эти чертовы канистры мне руки до пяток вытянули. Сорок литров, мать его…

– Ну, потерпи, ты же мужик, – пристыдил приятеля Виктор, у которого, правда, кроме тесака, ничего в руках не было. – Недалеко уже. Правда, Муля?

В нижнюю казарму ввалились все разом. Сбросили вещи на местами прогнивший дощатый пол, устало привалились спинами к перегородкам. Палец открыл канистру и начал жадно глотать из неё теплую, отдающую полиэтиленом воду.

– Да, хозяина что-то не видать, – опять вспомнил Данила. – На берегу не встретил, и в хате не встречает.

– Может, рыбу ловит. Или ещё чего…

– Он нас не ждал, – подал голос Виктор. – Мы ведь без предупреждения.

– Объявится. Куда ему отсюда?

Стемнело. Ветер усилился, разгоняя туман, злобно гудел в прохудившеся кровле, заглядывал в оконные проемы песчаной круговертью и, казалось, норовил подхватить здание, чтобы вышвырнуть его с острова вместе с непрошеными гостями.

– Располагаемся на ночлег, – распорядился Виктор и вытащил мощный электрический фонарь. Тугой луч света ударился в стену, пополз по ней, брызнул искрами разбросанных по полу стеклянных осколков.

– Там, в конце, вроде комната какая-то. И дверь, кажется, цела.

– Я погляжу, – вызвался Папич. – Может, туда и переберемся. Ночью холодно будет.

– Как там лодка наша? Не унесло бы…

– Не переживай, – успокоил приятеля Палец. – На берег мы её вытащили, брезентом накрыли.

– Я лодку цепью прикрутил. Не унесет, – добавил Виктор и в сердцах хлопнул себя по колену ладонью:

– Ну, бомжара! И где можно в такую сраную погоду валандаться? Ждем его, ждем…

– Я все никак в толк не возьму, – Данила распаковал сумку с продуктами, расстелил на полу клеенку. – Что оно так воняет? Весь вечер принюхиваюсь. Как будто целый полк здесь месяц жил и под себя гадил.

– Вообще-то, здание заброшено давным-давно. Никто не убирает.

– А бомжик? Он же здесь живет. Неужели совсем оскотинился? Или, может, сам живет в другом месте, а сюда только гадить ходит?

– Ну, тогда завтра он точно заявится, – ухмыльнулся Данила. – По нужде.

– Не заявится.

Все обернулись. Из темноты вышел Муля Папич, присел рядом, отломил кусок хлеба и начал сосредоточенно, задумчиво жевать.

– В чем дело? – Понизив голос, Виктор настороженно огляделся по сторонам.

– Издох, – коротко ответил Муля.

Виктор и его спутники, один за другим, поднялись и направились к двери, из-за которой только что появился Папич.

То, что раньше считалось хозяином здешних мест, представляло собой теперь нечто разбухшее, неопределенной формы и цвета. Останки бомжа занимали металлическую солдатскую койку, пружины которой врезались в мертвую плоть, черные губы сомкнулись, а веки распухли. Нестерпимая трупная вонь беспощадно ударила в ноздри собравшимся – Виктор ощутил рвотные позывы и, отвернувшись, обронил фонарь. Неловко подхватив фонарь с пола, он буквально вывалился за дверь:

– Муля! Это он?

– Наверное, – отрешенно ответил Папич. – Больше, вроде, некому.

– С месячишко здесь валяется, – Палец пытался справиться с собой, но в конце концов все-таки не выдержал и, перегнувшись почти пополам, выблевал в угол остатки завтрака.

– Не больше четырех дней, – возразил приятелю Данила. – Жара, потому и тело такое…

– Откуда знаешь? Ты чего, доктор?

– Знакомая ситуация. У меня дядька двоюродный так же помер, Царствие и тому, и другому небесное.

– Что делать будем?

– Ментам надо бы сообщить.

– Ага, конечно… а зачем? Попруться они сюда из-за какого-то бомжа, как же!

– Да и остров засветим.

– Интересно, родственники у него были? – Неизвестно кого спросил Виктор.

– Вряд ли, – рассудил Палец. – Стал бы человек при живой родне…

Вновь воцарилось молчание. Каждый задумался о своем.

– Значит, так, – подвел черту Виктор. – Ситуация неприятная, но ничего не поделаешь.

– Завтра придется его похоронить.

– Правильно, – согласился Муля. – Человек без могилы – разве это человек?

– А ночевать-то где будем? – Поинтересовался практичный Палец.

– Ну, не здесь же. Спустимся вниз, набьемся в лодку, брезент натянем…

– Дельно! – Палец даже не стал обсуждать идею Виктора – просто встал, подхватил в обе руки канистры и пошел на улицу.

– Для могилы как раз та яма подойдет, в которую я свалился, – внес свою лепту в общее обсуждение Данила.

…Ночлег в тесной, ребристой лодке оказался настоящим мучением. Одно дело – нестись вчетвером по волнам на моторном «Прогрессе», и совсем другое – в таком же составе в нем спать. Приятели скрючились, как могли, под брезентом: ни тебе пошевельнуться лишний раз, ни вздохнуть привольно. К тому же, ближе к полуночи припустил мелкий дождик.

Словом, как только первые лучи солнца выстрелили из-за горизонта в глубокое предрассветное небо, все четверо, как по команде, полезли наружу из тесного дюралевого чрева. Заохали, застонали… Палец прикурил первым делом свою вонючую «приму», громко заматерился и сплюнул с досады в песок:

– Нашел, пес, время – коньки отбрасывать! Лето кругом, погоды чудные стоят, а жизнь, можно сказать, так и прет…

Он украдкой взглянул на товарищей и поправил в штанах напрягшийся по случаю раннего утра детородный орган.

– Кто прет? – Не понял виктор.

– Жизнь, – смутился Палец. – А бомж этот, видишь ли, помер.

– А, – кивнул Виктор. – Понятно. Завтракаем – и на базу!

Поднявшись обратно, они первым делом обследовали поляну с остатками полосы препятствий. Кое-где советская армия ещё напоминала о себе то сваренным из проржавевших труб «лабиринтом», то «забором» из гнилых досок…

– Ага, вот и яма, – Данила остановился на самом краю утонувшей в бурьяне траншеи.

Следом подошел Муля Папич, глянул вниз:

– А ведь её подкапывал кто-то. Дерном укреплял. И совсем недавно. – Подметил он.

– Неужели, бомжик покойный к войне готовился?

– Интересно, что там? – Кивнул палец вдоль траншеи.

– Да все, как обычно, – ответил Виктор и зачем-то извлек из давнего своего, офицерского прошлого никому здесь не нужные сведения:

– Длина четырнадцать метров, с торца – «перекрытый ход сообщения» и через восемь метров по нему – «колодец». Глубина полтора метра, площадь сечения – метр на метр. Я, в свое время, таких траншей изрыл тьму-тьмущую.

– Может, глянем? – Предложил Палец. – Для прикола.

– Гляди, – пожал плечами Виктор.

– Не хрен там глядеть! – Возмутился Данила. – Притащим бомжа, и закопаем. Он сюда, кстати, вместе с кроватью поместится. Отшкрябывать не надо.

– Успеется, – Палец уже спрыгнул в траншею.

– Вот, болваны, – поняв, что приятелей не остановить, Данила отошел от края подальше и принялся справлять малую нужду. – Другого занятия нет? Нам еще, между прочим, «плантарь» с коноплей ещё найти надо. А без покойника, хочешь, не хочешь – весь остров облазать придется.

– Ладно, не хипешуй, – спокойно ответил Виктор. – Пусть парень разомнется, службу армейскую вспомнит. Это же ты у нас в стройбате каптерщиком сидел, а он, все-таки, бывший десантник.

– Нашел! – Крикнул из дальнего конца траншеи Палец. – Ход сообщения нашел.

– Экое диво, – хмыкнул Данила, – Прямо, как дети малые – радости полные штаны!

– Он закрыт!

– Как это? – Удивился Виктор.

– Дверь какая-то прилажена. На замке.

Виктор спрыгнул вниз, оглядел запоры и уступил место Даниле как-никак, а это было по его части.

– Качественно… Без «фомки» не обойтись.

– В лодке есть гвоздодер. Я смотаюсь? – Предложил Муля.

– Давай, – Виктор вскарабкался на бруствер и посмотрел по сторонам:

– Ход сообщения тянется в туда. Андрюха, глянь! Там «колодец» должен быть.

– Нет на хрена! – Отозвался через некоторое время Палец. – Кругом трава и бревна какие-то.

– Понятно. Покойничек, значит, из этого «колодца» погреб соорудил.

Взмыленный Папич вернулся довольно скоро. Бросил на землю увесистую сумку, перевел дух:

– Здесь гвоздодер, лопата саперная и ещё инструменты… на всякий случай.

– А ну, – деловито распорядился Данила, – отвалите-ка все!

Он сноровисто завел под запор гнутое металлическое жало и поднатужился. Сбитая из грубых досок дверь заскулила, подалась понемногу и неожиданно вывалилась вместе с коробкой. Из образовавшейся щели дохнуло сыростью.

– Вот тебе и замок! – Усмехнулся Виктор. – Дернули бы пару раз – и никакой «фомки» не надо.