Текст книги "Дневники безработного (СИ)"

Автор книги: Никита Борисов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Глава 22. Новый день

После ухода Джина весь их небольшой мир, казалось, потерял свою ось, вокруг которой вращалась жизнь прибрежного сообщества. Но время не останавливалось, и теперь все готовились к еще одному прощанию – с Мичи, которая решила закрыть гостевой дом и переехать ближе к детям и внукам.

Следующие две недели превратились в коллективное усилие помочь Мичи собраться и подготовить дом для новых владельцев. Каждый делал то, что мог. Кейта взял на себя организационные вопросы, составил график и распределил задачи между всеми. Его энергия, хоть и не такая искрящаяся, как раньше, помогала удерживать всех в движении.

– Нужно покрасить южную стену, заменить несколько досок на веранде и проверить крышу, – перечислял он, глядя в блокнот. – Такео, ты же разбираешься в кровле?

Такео, который с утра помогал Акико с инвентаризацией кухонной утвари Мичи, кивнул:

– Да, я займусь этим. Хироши может помочь – Джин ведь научил его основам, когда они чинили крышу его бунгало.

Упоминание Джина вызвало короткую, но заметную паузу. Так происходило часто – кто-то невзначай произносил его имя, и разговор на мгновение замирал, словно все ждали, что Джин вот-вот войдет в комнату с гитарой и своей неизменной улыбкой.

– Отлично, – наконец сказал Кейта, продолжая смотреть в свои записи. – Харука и Юки взялись организовать продажу тех вещей, которые Мичи не берет с собой. Акира поможет с документами и перечислениями...

– А как насчет личных вещей Джина? – тихо спросила Акико. – Все эти фотоальбомы, коллекции...

Мичи, которая до этого молча перебирала книги на полке, обернулась:

– Я возьму с собой самое важное. Остальное... Джин хотел, чтобы его вещи нашли новую жизнь с друзьями. Каждый может выбрать что-то на память.

Хироши заметил, как у неё дрогнул голос, но она быстро справилась с эмоциями. За последние дни он много времени проводил с Мичи, помогая разбирать архив Джина. Среди бесчисленных коробок с фотографиями, заметками, сувенирами из путешествий открывалась удивительная история жизни – яркой, полной приключений и любви.

– Эту доску он всегда особенно ценил, – сказала как-то Мичи, показывая Хироши потрепанный серфборд с выцветшим рисунком волны. – На ней он поймал свою первую серьезную волну на Северном берегу Оаху. Тогда ему было двадцать два, и весь мир лежал перед ним.

Хироши осторожно провел рукой по доске, представляя молодого Джина, полного энергии и мечтаний. Куда унесли его те мечты? Привели ли они его туда, где он действительно хотел быть?

– Что ты будешь делать со всем этим? – спросил он, обводя взглядом десятки коробок и реликвий целой жизни.

– Большую часть отдам друзьям на память, – ответила Мичи с легкой улыбкой. – Джин хотел бы, чтобы его вещи нашли новую жизнь с теми, кто их оценит.

Эти слова врезались в память Хироши. Он смотрел на эти предметы – свидетельства яркой, но по сути простой жизни – и в очередной раз думал: "Вот и все, что остается после нас? Доски, фотографии, воспоминания?"

Слова отца о настоящей ответственности, о построении чего-то стоящего снова зазвучали в его голове. Ведь у Джина были дети, которые выросли далеко от него. Внуки, которые, возможно, никогда не узнают дедушку-серфера по-настоящему. Что он им оставил? Несколько фотографий на пляже? Истории, рассказанные их матерью?***

Такео и Хироши действительно занялись крышей гостевого дома, работая в редкие часы без дождя. Стоя на стремянке и передавая инструменты, Хироши не мог не вспоминать, как несколько месяцев назад стоял здесь, с Джином, слушая его наставления и истории.

– Держи молоток крепче, вот так, – говорил тогда Джин, показывая правильный захват. – И помни, хорошо починенная крыша должна пережить самого мастера.

Теперь эти слова звучали пророчески. Джин ушел, а крыша, которую они вместе чинили, все еще стояла.

– О чем задумался? – голос Такео вернул Хироши в настоящее.

– О Джине, – честно ответил он. – Вспоминал, как мы здесь работали.

Такео кивнул, понимающе глядя на Хироши:

– Я тоже часто его вспоминаю. Особенно когда что-то строю или ремонтирую. У него был особый подход к работе руками – словно каждое движение было медитацией.

– Да, – согласился Хироши. – Он превращал даже самую обыденную работу в какое-то священнодействие. Как будто починка крыши была не менее важна, чем покорение идеальной волны.

– Знаешь, я многому у него научился, – задумчиво произнес Такео, прибивая новую черепицу. – И не только в плане ремесла. Он показал мне, что настоящая свобода – это не отсутствие обязательств, а способность найти радость в том, что ты делаешь, даже если это просто забивание гвоздей в крышу под дождем.

Хироши удивленно посмотрел на Такео. Бывший финансовый аналитик из Токио и шеф – повар престижного ресторана, всегда такой практичный и рациональный, теперь говорил почти как Джин.

– Я никогда не думал об этом так, – признался Хироши.

– Большинство из нас не думает, – Такео слегка улыбнулся. – Мы просто живем по накатанной колее, пока что-то или кто-то не заставит нас взглянуть на мир иначе. Для меня таким человеком был Джин.

Они продолжили работать в комфортном молчании, прерываемом только стуком молотка и шумом волн, разбивающихся о берег внизу.***

Вечером того же дня Хироши заметил Харуку и Юки, раскладывающих вещи на большом столе в гостиной. Сестры методично сортировали предметы, фотографировали их и делали записи в блокноте.

– Готовимся к распродаже, – объяснила Харука, заметив интерес Хироши. – Часть вещей пойдет на благотворительность, часть продадим, а вырученные деньги отдадим на развитие школы серфинга для детей из малообеспеченных семей – Джин всегда поддерживал эту идею.

Юки, более молчаливая из сестер, осторожно перебирала коллекцию морских раковин, раскладывая их по коробкам.

– Эти маленькие он собирал специально для местных детей, – тихо сказала она. – Всегда носил с собой в кармане несколько штук и раздавал их на пляже, рассказывая истории о том, откуда приплыла каждая ракушка.

– Я не знал, – сказал Хироши, удивленный этой деталью.

– Джин делал много такого, о чем мало кто знал, – ответила Юки с легкой грустной улыбкой. – Не для признания или благодарности, а просто потому, что это приносило радость.

Харука оторвалась от своего блокнота и взяла в руки потрепанную книгу в кожаном переплете.

– Смотри, что я нашла среди его вещей, – она протянула книгу Хироши. – Это дневник путешествий Джина. Он вел его с двадцати лет, когда только начал свое мировое турне по серф-спотам.

Хироши осторожно открыл дневник. Пожелтевшие страницы были заполнены неровным, энергичным почерком. Между страницами были вложены засушенные цветы, билеты, маленькие карты мест, где побывал Джин. И везде – океан, волны, друзья, найденные и потерянные в пути.

– Мичи сказала, что ты должен его взять, – добавила Харука. – Джин говорил, что видит в тебе родственную душу. Что ты понимаешь жизнь как путешествие, а не как пункт назначения.

Хироши был тронут до глубины души. Он бережно принял дневник, чувствуя ответственность за сохранение этой части жизни Джина.

– Я не уверен, что заслуживаю этого, – тихо сказал он.

– Джин был уверен, – просто ответила Юки. – А он редко ошибался в людях.***

Акира, обычно погруженный в свой ноутбук и бизнес-звонки, в эти дни удивил всех своей вовлеченностью и практичностью. Он взял на себя все юридические и финансовые аспекты продажи дома, помогал Мичи с документами, консультировал по налоговым вопросам.

– Не знал, что ты так хорошо разбираешься в продаже недвижимости, – заметил Хироши, когда они вместе сидели на веранде, просматривая какие-то бумаги.

– Есть много вещей, которые вы обо мне не знаете, – с легкой улыбкой ответил Акира. – До того, как заняться технологическими стартапами, я работал в компании, занимающейся недвижимостью. Плюс мой отец был нотариусом, так что я вырос среди правовых документов.

Хироши всегда видел в Акире типичного токийского бизнесмена, временно работающего из "экзотического" места. Но в эти тяжелые дни он открыл для себя другую сторону этого человека – заботливую, внимательную к деталям, готовую помочь.

– Знаешь, – вдруг сказал Акира, откладывая документы, – Джин был одним из первых, кто по-настоящему принял меня здесь.

– Что ты имеешь в виду?

– Когда я только приехал со своим ноутбуком и бесконечными звонками, многие смотрели на меня скептически. Типа, еще один городской выскочка, который играет в простую жизнь, но на самом деле просто использует пляж как красивый фон для онлайн-конференций. – Акира усмехнулся, но без горечи. – И они были отчасти правы. Я действительно не собирался становиться частью сообщества. Это было просто удобное место для работы с хорошим интернетом и видом.

– А что изменилось? – спросил Хироши, хотя уже догадывался об ответе.

– Джин, – просто сказал Акира. – Он никогда не смеялся над моими "городскими привычками", не читал мне лекций о том, что я пропускаю "настоящую жизнь", сидя за компьютером. Вместо этого он просто принимал меня таким, какой я есть. И однажды вечером, когда я допоздна работал над важным проектом, он принес мне ужин и термос с кофе. Сказал: "Работа тоже может быть путем к радости, если ты делаешь ее с любовью". И мы проговорили полночи – о бизнесе, технологиях, о том, как они могут сделать мир лучше. Он действительно слушал и понимал, что мое дело для меня не просто способ заработка, а способ изменить что-то к лучшему.

Хироши был поражен. Он никогда не слышал, чтобы Акира так откровенно говорил о своих чувствах.

– И теперь ты остаешься? – спросил он. – Даже когда Джин ушел?

Акира серьезно посмотрел на него:

– Теперь я остаюсь именно потому, что Джин ушел. Кто-то должен сохранить то, что он создал здесь. Эту особую атмосферу принятия и поддержки. И хотя я не умею играть на гитаре или учить сёрфингу, я могу сделать что-то по-своему, – Акира задумчиво посмотрел на океан. – Я думаю об открытии небольшого технологического коворкинга здесь. Место, где творческие люди могли бы работать удалённо, наслаждаясь океаном. Устойчивый, экологичный проект.

– Это... прекрасная идея, – искренне сказал Хироши.

– К тому же, – Акира слегка покраснел, – та женщина, с которой я переписываюсь... Её зовут Нао, она работает в сфере экологических технологий. Мы обсуждаем возможность сотрудничества. Возможно, она переедет сюда, если проект будет реализован.

Хироши улыбнулся, видя, как меняется лицо обычно сдержанного Акиры при упоминании Нао. Даже в трудные времена жизнь находила способ напомнить о себе через новые связи, через надежду.***

Кейта, казалось, переживал уход Джина тяжелее всех, хотя старался не показывать этого. Школа сёрфинга продолжала работать, хоть и с меньшим количеством учеников из-за зимней погоды. Но энтузиазм Кейты будто потускнел – он был по-прежнему профессиональным инструктором, но реже шутил, меньше смеялся.

Однажды, когда они вдвоём разбирали сарай с оборудованием за гостевым домом, Хироши заметил, как Кейта долго стоит, держа в руках старую доску Джина.

– Он подарил мне её, когда я только начинал, – тихо сказал Кейта, не оборачиваясь. – Сказал, что в ней особая энергия, что она знает, как найти волну даже в бушующем море. Я тогда смеялся над его "эзотерикой", но знаешь что? Эта доска действительно особенная. Я прозвал её "Джин"

Хироши подошёл ближе, не зная, что сказать. Он никогда не видел Кейту таким уязвимым.

– Он был моим наставником, – продолжил Кейта. – Не только в сёрфинге. В жизни. Когда я приехал сюда, я был злым, циничным, считал весь мир дерьмом. Джин научил меня снова видеть красоту. Доверять людям. Следовать за своими мечтами. Познакомил меня с моим первым учителем по серфу Тору.

– Он бы гордился тем, что ты продолжаешь его дело, – мягко сказал Хироши.

Кейта наконец повернулся, в его глазах стояли непролитые слёзы:

– Я не знаю, смогу ли. Без него. Школа серфинга была нашим совместным проектом. Мы мечтали развивать её вместе.

– Ты не один, – напомнил Хироши. – У тебя есть мы все. Я, Акико, остальные. И конечно, ты сам – с твоей энергией и любовью к океану.

Кейта кивнул, проводя рукой по глазам:

– Акико говорит то же самое. Она... она моя опора сейчас. – Он улыбнулся сквозь грусть. – Знаешь, мы с ней говорили о будущем. О возможности превратить школу в что-то большее – не просто уроки сёрфинга, а настоящий центр океанской культуры. С экологическим образованием, музыкальными вечерами, художественными классами. Джин всегда хотел чего-то подобного.– Это звучит потрясающе, – искренне сказал Хироши. – И очень в духе Джина.– Да, – Кейта бережно поставил доску к стене. – Может быть, именно так я и сохраню его наследие. Не просто вспоминая прошлое, а создавая будущее, о котором он мечтал.***

Акико тоже вносила свой вклад в общие усилия. Её кафе стало неофициальным центром всей операции – здесь проходили встречи, обсуждались планы, сюда приносили еду для всех помощников. Она работала не покладая рук, обеспечивая всех горячими обедами и кофе.

– Ты совсем себя не бережёшь, – заметил однажды Хироши, когда Акико, с кругами под глазами от усталости, готовила очередную партию обедов.

– Мне нужно быть занятой, – призналась она, продолжая нарезать овощи. – Когда я останавливаюсь, я начинаю слишком много думать. О Джине, о том, как быстро всё может закончиться... – Она запнулась, опустив взгляд на разделочную доску. – Я знала его всего несколько месяцев, но он изменил мою жизнь.

– Каким образом? – спросил Хироши, помогая ей с готовкой.

– Он был первым, кто поверил в мою мечту об этом кафе, – тихо ответила Акико. – Когда я только приехала сюда и говорила о своих планах, многие отмахивались – мол, очередной городской романтик, который разорится через полгода. Но Джин... он выслушал меня, задал правильные вопросы и сказал: "Твоё кафе принесёт свет в этот город". Он даже помог мне найти это помещение и договориться об аренде.

Хироши кивнул, неожиданно для себя вспоминая их первую встречу с Джином – точно такое же безоговорочное принятие, та же уверенность в том, что незнакомец может внести что-то ценное в жизнь сообщества.

– Он умел видеть в людях самое лучшее, – сказал Хироши.

– И заставлял нас самих это видеть, – добавила Акико. – Знаешь, я думала о расширении кафе. Сделать его не просто местом, где можно выпить кофе, а настоящим общественным пространством. С книжными полками, уголком для музыкантов, может быть, даже маленькой галереей для местных художников.

– Как Мидори, – улыбнулся Хироши.

– Именно, – Акико на секунду остановилась, обдумывая эту идею. – Кейта говорил о центре океанской культуры... Может быть, нам стоит объединить усилия? Мы могли бы создать что-то особенное вместе.***

Харука и Юки, завершив распродажу, взялись за уборку и подготовку дома к передаче новым владельцам. Их рабочий метод был почти гипнотическим – синхронные движения, молчаливое понимание, кто и что делает. Хироши, помогавший им разобрать гараж, заметил, что сегодня Харука, обычно более разговорчивая и энергичная из сестёр, была непривычно тихой.

– Всё в порядке? – спросил он, когда Юки отошла, чтобы принести новые коробки.Харука вздохнула, прислонившись к стене:

– Не совсем. Я только сейчас по-настоящему осознаю, что они действительно уходят из нашей жизни. Сначала Джин, теперь Мичи... Этот дом всегда был своего рода якорем для всех нас. Местом, куда можно прийти в любое время и найти... семью.

Хироши понимал её чувства. Для него гостевой дом был первым приютом в этом городе, местом, где он почувствовал себя принятым и желанным.

– Кто займёт их место? – продолжила Харука, и в её голосе звучала непривычная растерянность. – Кто станет тем, кто собирает всех вместе, кто хранит истории, кто создаёт это чувство... дома?

Хироши не знал, что ответить. Он сам задавался этим вопросом. Джин и Мичи были сердцем их маленького сообщества, связующим звеном между разными людьми, оказавшимися в этом месте по разным причинам.

– Может быть, это должны быть мы, – тихо сказала Юки, вернувшаяся с коробками. – Все мы вместе. Каждый своим способом.

Хироши и Харука удивлённо посмотрели на неё – обычно молчаливая Юки редко высказывалась так прямо.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Харука.

– Джин и Мичи не строили сообщество намеренно, – пояснила Юки, аккуратно складывая вещи в коробки. – Они просто жили так, как считали правильным, открыто и с любовью. И люди тянулись к этому. Может быть, нам всем нужно просто продолжать в том же духе, каждому по-своему. Ты со своей энергией и готовностью помочь, Кейта с его школой сёрфинга и энтузиазмом, Акико с её кафе...

– И ты с твоими стихами и тихой мудростью, – улыбнулась Харука сестре.

Юки слегка покраснела, но продолжила:

– Мы все разные, но именно это и делает сообщество сильным. Джин знал это. Он видел ценность каждого из нас.

Хироши был поражён глубиной её слов. Тихая, застенчивая Юки вдруг выразила то, что все они чувствовали, но не могли сформулировать.

– Ты права, – сказал он. – Возможно, это и есть настоящее наследие Джина – не просто его вещи или истории, но то, как он соединил нас всех.* * *

После того как Мичи уехала, сидя у костра, Хироши впервые по-настоящему осознал, что это место, которое казалось ему раем, тоже имеет свои темные стороны. Здесь тоже случаются трагедии, люди болеют и умирают, сердца разбиваются, планы рушатся. Реальная жизнь проникает даже в самые идиллические уголки мира.

Пелена спала с его глаз. Он больше не видел этот городок как убежище от реальности, как место, где можно спрятаться от ответственности и проблем. Теперь он понимал, что это просто другое место для жизни – со своими радостями и печалями, взлетами и падениями.

И в этом понимании была особая мудрость, которую он раньше не осознавал. Жизнь не делится на черные и белые полосы – она представляет собой сложный узор, где светлые и темные нити переплетаются, создавая полотно уникального опыта. И только принимая обе стороны, можно по-настоящему жить.

Хироши осторожно взял укулеле и начал наигрывать простую мелодию, которой научил его Джин. Музыка поднималась над пляжем, смешиваясь с шумом волн, создавая ту самую гармонию, о которой всегда говорил Джин.

"Океан и музыка имеют много общего," – словно услышал он голос друга. "И то, и другое следует ритму, который старше нас самих. Мы можем только настроиться на этот ритм, стать его частью, позволить ему течь через нас..."

И в этот момент Хироши понял, что следующий шаг в его жизни – не возвращение к старому и не побег к новому, а осознанное движение вперед, где бы этот путь ни пролегал.

18 декабря – Запись в дневнике

18 декабря

Сегодня третий день после отъезда Мичи. Странно просыпаться и знать, что дом Джина пуст, что там теперь другие люди. Наверное, так же странно было бы возвращаться в мою старую квартиру в Токио и видеть, как кто-то другой живет моей прежней жизнью.

Я сижу на веранде своего бунгало, вечерний бриз приносит запах соли и дождя. Погода испортилась – небо затянуто серыми тучами, иногда моросит мелкий дождь. Как будто само небо оплакивает Джина. В руках я кручу деревянную фигурку Манэки-нэко – подарок матери. Она вырезана из светлого дерева, покрытого лаком.

Крыша бунгало начала протекать – обнаружил это сегодня утром, когда проснулся от звука капель, падающих в жестяную кружку, оставленную на столе. Попытался залатать, но руки дрожали. Вспомнил, как мы с Джином чинили её в сентябре, перед сезоном дождей. Он стоял на лестнице, уверенно прибивая новую черепицу, а я подавал инструменты, слушая его истории о тайфуне, который однажды чуть не снес половину крыши гостевого дома.

"Вещи ломаются, Хироши," – говорил он. "Всегда. Но если ты научишься их чинить, они прослужат дольше тебя самого."

Я тогда кивал, думая, что он говорит о крышах и досках для серфинга. Теперь понимаю, что речь шла о большем – о жизни, о взаимоотношениях, о том, что по-настоящему важно.

Звонила мама. Я рассказал ей о Джине, о его смерти, о том, как это перевернуло мое представление о жизни здесь. Она слушала внимательно, не перебивая.

"Я так рада, что ты встретил такого человека, милый," – сказала она мягко. "Иногда нам нужны не те, кто укажет правильный путь, а те, кто научит находить свой собственный."

Когда к телефону подошел отец, разговор стал натянутым. Я пытался объяснить, что понял, как ошибался, считая это место идеальным убежищем. Что реальность сложнее.

"Я же говорил, что это не рай," – только и буркнул он. "Посмотрим, как ты запоешь к пенсии без стабильного дохода и социального страхования."

Мне хотелось возразить, защитить свой выбор, но я просто попрощался. Странно, но его слова больше не задевают меня, как раньше. Может быть, потому что я больше не пытаюсь доказать ему, что прав. Может быть, потому что начинаю понимать, что в чем-то он действительно прав, хоть и по-своему.

Дождь не прекращается. Вода просачивается сквозь мою наспех залатанную крышу, образуя на полу маленькие лужицы. Я расставил по комнате ведра и тазы – они наполняются с неумолимой регулярностью. Джин сделал бы всё гораздо лучше. Без него даже такая простая задача кажется непосильной.

Кейта заходил сегодня, помог с самыми проблемными местами. Он держится молодцом, но я вижу, как ему тяжело. Школа серфинга временно закрыта – отчасти из-за погоды, отчасти из-за того, что ни у кого нет настроения заниматься обычными делами. Кейта говорит, что вернется к работе после Нового года, но в его голосе нет прежнего энтузиазма.

"Знаешь, я все думаю – сколько человек должно умереть, чтобы ты по-настоящему понял, что жизнь хрупкая?" – сказал он, закручивая последний шуруп в крышу. "Родители, бабушки-дедушки, друзья... Каждый раз думаешь, что теперь-то точно усвоил урок. И каждый раз следующая смерть застает тебя врасплох, словно ты никогда раньше не слышал о такой возможности."

Я промолчал. Что тут скажешь?

Мидори заходила вечером. Принесла домашнее печенье и горячий чай. Она старается держаться, улыбается, но я вижу, что ей тяжело. Она не рисовала с тех пор, как Джин умер – говорит, что краски кажутся блеклыми, а руки не слушаются. Я знаю, что это временно, что её талант никуда не денется, но беспокоюсь.

Мы сидели на веранде под навесом, слушали шум дождя, молчали. Потом она взяла мою деревянную статуэтку Манэки-нэко и долго рассматривала.

"Красивая работа," – сказала она. "Ручная резьба, скорее всего мастер из Хоккайдо, судя по стилю."

"Мама подарила."

"Она очень тебя любит."

"Знаю."

Мидори положила голову мне на плечо. "Джин говорил, что в жизни бывают сезоны. Сезон роста, сезон цветения, сезон увядания... Сейчас у нас сезон дождей, Хироши. Но он не вечен. Ничто не вечно."

Я снова пытался залатать крышу, на этот раз более основательно. Работа шла медленно – я все еще слышу советы Джина, его смех, когда я делал что-то неправильно. Но сегодня руки дрожали меньше.

Новые владельцы гостевого дома Джина и Мичи – молодая пара, Изаму и Рей, – приехали на разведку. Они ещё не переезжают окончательно, только осматривают имущество, планируют ремонт. Полны энтузиазма и планов. Изаму раньше работал в IT-компании в Токио, Рей была учительницей младших классов. Они продали квартиру в столице и вложили все сбережения в этот маленький бизнес.

"Мы устали от корпоративной гонки," – сказал Изаму, когда мы познакомились. "Хотим жить проще, но полнее."

Его слова отозвались во мне эхом моих собственных мыслей примерно полгода назад. Я увидел в этой паре себя – того испуганного, решительного, наивного Хироши, который сошел с поезда в незнакомом городке в поисках новой жизни.

Но сейчас я смотрю на них с легкой завистью. Они приехали сюда вместе, с общими мечтами и целями. Они не просто убегают от чего-то – они строят что-то вместе.

Может быть, в этом разница между побегом и выбором нового пути? В том, движешься ли ты от чего-то или к чему-то?