Текст книги "Секс и деньги. Сборник романов (ЛП)"

Автор книги: Ник Келман

Соавторы: Мил Миллингтон,Роберт Крейг,Марк Дэпин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 69 страниц)

– И с тех пор ты не пытался познакомиться с женщиной?

– Да, я вступал в отношения только с теми, кого уже знал.

– Наверное, я пришла в твою жизнь вовремя, чтобы спасти тебя от одиночества и тоски, – заявила Наташа.

Джоффри засмеялся вместе с ней, чтобы девушка не догадалась, что неудачи свои он принимает как неизбежность. Наташа дотронулась до его колена в знак поддержки, и он опустил свою ладонь в ее, нежно, словно в объятия. Его история подошла к концу. Джоффри должен был использовать момент, этот антракт между действиями, когда один рассказ закончился, а другой еще не начался, для поцелуя, чтобы дать Наташе понять, что с прошлым покончено и он предвкушает будущее, даже если это будущее продлится всего несколько следующих часов.

Он сжал ее руку, и она ответила. Он заглянул ей в глаза, и она не отвела взгляда, уголки ее губ завились в улыбку. Он медлил с поцелуем.

«Поцелуй ее. Поцелуй ее ты, идиот, проклятый полудурок! Она ждет, что ты ее поцелуешь, – чертова башка!» –

говорил себе Джоффри. Он так и не поцеловал ее.

А она не понимала почему. Она подавала ему правильные сигналы, и он отвечал ей, но поцелуя так и не последовало. Наташа опасалась, что разговор о предыдущей его девушке привел к тому, что Джоффри начал скучать по ней снова и хотел бы, чтобы она сейчас оказалась рядом. То, как он покраснел, как покачивал головой и каким меланхоличным стал его взгляд – все говорило о том, что Джоффри смущен и сожалеет о чем-то.

Девушка раздумывала, как бы поцеловать его самой. Она сбросила туфли и подтянула ноги на диван. Ее ступни касались его ног. Наташа ждала подходящего момента для поцелуя.

– На, возьми, – сказала она, протягивая ему свою кружку.

– Но ты же не допила.

– Все равно, возьми.

Она надеялась, что, после того как Джоффри поставит чашки на кофейный столик, вернувшись он сможет сесть ближе к ней. Вместо этого парень поставил чашку, сел на то же самое место и снова взял ее руку.

Некоторое время Джоффри молчал, и Наташа не предпринимала попытки заполнить пустоту. Джоффри испугался, что девушке стало скучно с ним, паника придала ему мужества. Он потянулся к ней и коснулся ее щеки кончиками пальцев. Она не улыбалась. Он поцеловал ее и долго не отрывался от ее губ. Наташе пришлось даже немного подвинуться, так как тело начало затекать.

Сейчас Джоффри наверняка открыл ей свою истинную душу – на самом деле он очень раним. Это не самодовольство и самолюбование, а доверчивость и сверхчувствительность.

Джоффри спросил, не хочет ли она еще кофе.

Пока хозяин был на кухне, Наташа поторопилась в ванную, чтобы проверить, нет ли на лице следов помятости, прополоскала рот и избавилась от судорог в животе, приключившихся из-за сдерживания газов. Напрягая ягодицы, маленькими порциями она освободилась от лишнего в организме и распылила освежитель воздуха, чтобы скрыть преступление.

Когда Наташа вышла, Джоффри продолжал стоять на кухне, хотя он и закончил делать кофе. Он протянул ей новую чашку. Девушка сделала глоток и хотела предложить вернуться в гостиную, но Джоффри извинился и сам ушел в ванную.

Он проверил свое дыхание на свежесть и понюхал под мышками, потом ему в голову пришла паническая мысль – в ванной могут быть следы присутствия в доме женщины, и он осмотрел помещение в поисках туалетных принадлежностей Мелани. Все, что хоть чуть-чуть могло сойти за дамское, он спрятал в сушильном шкафу под грудой полотенец. Пока Наташа находилась в ванной комнате, Джоффри поспешил провести разведку и в доме, чтобы устранить все знаки, предательски указывающие на наличие здесь женского пола. Он даже заглянул в спальню – на всякий случай. Пока парень там находился, он оценил и взвесил все возможные осложнения на случай, если между ними случится секс. Это были обычные страхи по поводу преждевременного семяизвержения или импотенции, вероятности того, что он окажется слишком требовательным или, наоборот, партнерша потребует слишком многого. И ко всему этому добавлялся ужас, что он просто не сможет ее удовлетворить, либо она окажется не на уровне. Все эти потенциальные трудности перевесили возможное удовольствие.

Глава десятая

Наташа ждала прямо под дверью ванной. Когда наконец Джоффри появился, она одарила его чашкой кофе.

– Он уже холодный, наверное. Что ты там так долго делал? Нет, не надо отвечать. Пей, а потом устроишь мне экскурсию.

Джоффри оглянулся назад.

– Экскурсию по всему дому, – пояснила девушка.

– Хорошо, – сказал он.

Джоффри отнес чашку на кухню и вылил холодный кофе. Гостья за ним не последовала.

– Не начать ли нам с кухни? – крикнул он.

– Видела уже. И гостиную тоже.

– Тогда остаются только спальни.

Наташа улыбнулась, надеясь, что это выглядит дерзко и соблазнительно, демонстрируя Джоффри, что она не боится собственной сексуальности и вовсе не пассивна в этих вопросах.

– Проведи меня в спальню, – сказала она и тут же пожалела.

Девушка опасалась, что Джоффри не испытывал недостатка в женщинах утонченных, благовоспитанных, с чувством собственного достоинства, которые позволяют мужчинам уговаривать и добиваться…

Если он отведет ее в спальню, она, конечно, будет на высоте, но все же может оказаться одной из многих. И если вдруг он не примет столь откровенное предложение, это будет равносильно оскорблению. Его длительное молчание уже само по себе было обидным, как будто Джоффри собирался сбежать.

Он сделал шаг вперед и взял ее за руки.

– Давай вернемся в гостиную, удобно расположимся на диване, поцелуемся и поговорим еще – если тебя, конечно, не тошнит уже от разговоров.

Наташа не сказала ни слова и не сдвинулась с места.

Джоффри оказался достаточно сообразительным, чтобы добавить:

– Я очень польщен, что ты готова к… что ты думала… просто я немного нервничаю… У меня так давно не было секса, и я не уверен, что мои «водительские права» все еще действительны… Не слишком душераздирающее признание?

– Нет, – ответила она успокоенно.

Они не слишком-то много разговаривали в течение следующего часа. Лежа на диване, они познали страсть и настоящую близость, совершая все характерные телодвижения, но при этом каждый оставался в одежде, и внутрь партнера проникали разве что языки.

После они уютно расположились в объятиях друг друга и расслабились, так что Джоффри заснул с мыслью: «Это было что то!», а Наташа лежала с открытыми глазами, в то время как в ее мозгу крутился целый водоворот мыслей.

Если бы Наташа попыталась описать сегодняшнюю ночь Анне, та не смогла бы понять, как такая глубокая сексуальная активность могла оставаться при этом настолько невинной. В вопросах секса Анна отказывалась верить, что мужчины могут вести себя целомудренно. Слишком сомнительно.

Когда у Наташи начались месячные, в возрасте двенадцати лет, мать усадила дочку и холодно поведала о сексе. На этом уроке не упоминалось ничего, уверяющего Наташу в том, будто женщина может ожидать от этого самого секса хоть чего-нибудь приятного и что она вообще имеет хоть какие-нибудь права стремиться к наслаждению. Вспоминая этот разговор, Наташа хотела знать, испытывала ли ее мать хотя бы раз удовольствие от секса. Это могло бы объяснить, почему она обращалась с мужем столь язвительно. Впрочем, первый опыт Наташи в области секса тоже не стал приятным открытием. Однако с ростом опыта росло и удовольствие, получаемое от секса, а сегодняшней ночью оно достигло своей кульминации, когда обнажилась, прежде всего, ее душа. Девушке было любопытно, что он подумал про нее. Она взглянула на спящего Джоффри. Ей хотелось бы спросить: не передумал ли он и не хочет ли закончить ночь, занявшись любовью по всем правилам, но девушка не стала его будить.

Однажды Наташа отправилась домой к парню, с которым познакомилась в «Аполлоне». С того момента как прозвучало предложение, и до того, как они оказались на его диване и он поцеловал ее, девушка точно знала, что находится там ради секса. Она просто хотела изведать приключение, чтобы очередная тоскливая неделя завершилась более захватывающе. Но внезапно Наташа передумала. Не то чтобы парень перестал ей нравиться или ее возбуждение прошло; единственным, что привело к перемене настроения – она поняла это позже, когда ехала одна в такси к дому, – была его непоколебимая уверенность в том, что девушка не откажет. И в этой ситуации самым волнующим для нее моментом оказалась возможность поразить мужчину, продемонстрировав ему свою активную позицию.

И хотя Наташа благополучно объяснила парню перемены в своем настроении, лишь по прибытии домой ее лицо, наконец, осветила улыбка.

Девушка размышляла, может, ей раздеться, а потом разбудить Джоффри. Но потом подумала: а вдруг он будет шокирован? Он может даже закричать.

Как-то раз Наташа пришла к парню, и они разговаривали и целовались до тех пор, пока он не спросил, есть ли у нее намерение заняться любовью. К этому времени Наташа уже заразилась его рассудительностью.

Прошло два месяца, прежде чем они снова встретились. Это произошло в очередной субботний вечер в «Аполлоне», куда он нанес второй визит. Он был с двумя приятелями, которых уговорил пойти с ним, и вскоре они с удовольствием попали под очарование каких-то девушек. А он в это время нашел Наташу, чтобы с ней поговорить. Ее обрадовала эта встреча. Тогда впервые она оставила Анну ради другого компаньона. Часом позже парень пригласил Наташу к себе домой, и она согласилась. Они занимались любовью нежно, страстно, ненасытно. Но смеха было больше, чем патетики. Они заснули в объятиях друг друга, проснулись утром, снова занялись любовью и расстались без взаимных обвинений и без нужды во вранье.

Секс мог бы быть полон впечатлений, если бы Наташе удалось уговорить Джоффри заняться с ней любовью. Но она не будила его. Он спал с открытым ртом, и вид у него был слегка туповатый.

Девушка повернулась, надеясь, что это разбудит Джоффри.

Первое время он смотрел на нее так, будто был удивлен или что-то припоминал.

– Давай поговорим о сексе, – попросила она Джоффри.

Он услышал в голове собственный ответ: «Подруга, ты обращаешься не по адресу!», но вслух сказал:

– Что ты имеешь в виду?

– Расскажи мне о своей прошлой сексуальной жизни.

Джоффри прочистил горло и протер глаза, поднимаясь.

– Мы только сегодня познакомились, и ты уже пришла ко мне домой… Я в такой ситуации до этого был лишь дважды. И оба раза девушки сразу давали мне понять, что секса не будет. Фактически, первая девушка повторила свое «нет» раз двадцать по пути к ней на квартиру, а вторая еще и потребовала, чтобы я тоже произнес это слово во избежание недоразумений.

Джоффри подумал, что сегодняшний случай с Наташей мог бы стать его первым опытом секса на одну ночь. Конечно, при условии, что секс случился бы и что после он никогда бы не увидел девушку снова. Два огромных монументальных «бы». Несмотря на то что это был первый его реальный шанс, Джоффри знал, что не все может пойти гладко. Тем более если вспомнить, с какой легкостью он обычно совершает роковые ошибки. Он наверняка надоест ей, будет ее раздражать, вызовет у нее отторжение.

– С кем ты потерял девственность? – спросила Наташа.

– С Джули Хансон. Мне было девятнадцать, ей – семнадцать. Она была маленькая, с короткой стрижкой, очень живая и свою девственность потеряла уже очень давно. Я пригласил Джули на свидание, мы ели пиццу и потом вернулись к ней домой. Ее родители уже спали. Я тоже предложил ей отправиться в кровать, и у меня чуть не случился сердечный приступ, когда я услышал, что она согласна. Я еще переспросил Джули, что это значит, так как никогда до этого не слышал от девушки слова «да». Я даже объяснил, во избежание недоразумений, что я имел в виду секс. В общем, мы отправились в постель, занялись любовью, а потом она разбила мне сердце, заявив, что не желает меня больше видеть, причем это передала мне ее сестра. Послание звучало так: «Джули просила передать, что она тебя бросила». После Джули я познакомился с девушкой по имени Линда. Я пригласил ее на свидание. И снова – пицца, возвращение к ней домой и мой вопрос насчет постели, так как я полагал, что все так и должно быть. Линда влепила мне пощечину и потребовала, чтобы я уходил. После Линды я три месяца встречался с Дебби. Я никогда не предпринимал попытки затащить ее в постель, и она подумала, что секс меня не интересует. Ее лучшая подруга сказала мне потом, что Дебби была готова со мной переспать уже после трех часов знакомства.

И тут Наташе еще больше захотелось предложить ему – прямо, категорично, откровенно – заняться с ней сексом. Но девушка этого не сделала. Она подумала о Мишель Уитакер.

– У вас была в школе девушка, которую все считали шлюхой?

– Вроде нет. Хотя я регулярно к каждой подкатывался, – ответил Джоффри. – А почему ты спрашиваешь?

– Да так.

Наташа и Анна работали в обувном магазине уже пару месяцев, когда к ним зашла Мишель Уитакер. Заметив бывших одноклассниц, она поколебалась минуту, но потом расхрабрилась достаточно, чтобы все же зайти.

К своему стыду и Анна, и Наташа в свое время состояли в союзе со школьными хулиганками, которые издевались над Мишель. С их стороны никогда не было актов настоящего насилия, однако на протяжении трех лет на голову Мишель сыпались оскорбления и шуточки, а уж подлые надписи на стенах преследовали девушку постоянно. Весь класс наблюдал, как она занимается сексом с мальчиком за гигантскими бачками, что стояли рядом со школьной столовой. Ее также застукали за этим занятием с парнем на школьных игровых площадках. Это представление испортило День здоровья. Мишель также не отрицала, что именно из-за нее учитель экономики мистер Мэтьюс был изгнан из школы. Ее ответ всем задирам, своим мучителям, всем девчонкам был: «Вы просто завидуете, потому что я нравлюсь мальчикам».

Но самое ужасное, что парни презирали Мишель даже больше, чем девчонки. Каждый, кому удавалось воспользоваться ее доступностью, немедленно использовал этот опыт для того, чтобы снискать расположение других девочек, снабжая их сведениями для новых выпадов против Мишель.

Анна обслужила Мишель, при этом каждая делала вид, что не узнает другую. Мишель, по-видимому, наконец выучила урок, который рано или поздно приходится усвоить каждой девушке: секс делает женщину привлекательной для мужчин, но это длится очень недолго.

– Ты знаешь, кто это был? – спросила Наташа Анну после ее ухода. Они глянули на оставленный покупательницей чек. Он был выписан на имя миссис Мишель Мэтьюс.

Безусловно, Наташа Джоффри понравилась. Она же чувствовала себя уязвимой из-за того, что он настолько благополучен – восхитительный дом и дорогая машина, – какой интерес ему в ней?

Когда в конце концов они заснули, то оба спали так крепко, что когда Наташа пробудилась поутру и взглянула на электронные часы, то быстро сообразила, что у нее остается лишь час, чтобы вернуться домой, умыться, переодеться и прибыть в родительское гнездо на традиционную воскресную пытку, именуемую семейным обедом.

Ее бешеная активность заставила Джоффри подняться. Она объяснила причину спешки и отклонила его предложение подбросить. Быстрое исчезновение подходило Наташе: в его воспоминаниях должны остаться лишь приятные события прошедшей ночи.

Девушка вызвала такси, и, пока они ждали его прибытия, Джоффри понимал, что от него ждут предложения встретиться снова или что он хотя бы попросит номер телефона.

Ему хотелось бы быть честным. Просто понравились скромные претензии Наташи и то, что она спокойно принимала некоторую его закрытость. Ему импонировало, что она прямодушна, но при этом не слишком настойчива и вульгарна. Ночь была наполнена радостью и близостью, при этом перечислениями своих бывших мужей она его не утомляла. Но главное – Наташа с пониманием отнеслась к его предыдущим неудачам, оставаясь о нем хорошего мнения. Джоффри больше привык к тому, что его жалели.

– Мне кажется, я кое-что должен объяснить тебе про дом и про машину…

Но Наташа не нуждалась в объяснениях.

– Твой дом – это что-то! Просто фантастика! Если бы он был мой, я бы не изменила в нем ничего, ты его сделал совершенным. Признаюсь, твоя машина действительно произвела на меня впечатление, но главное, что мне понравился ты… Мне понравилось, что в тебе что-то есть. Какая-то неразгаданность и при этом смелость и прямота. Мне это по душе.

Такси остановилось у дома, и Наташа быстро нацарапала свой телефон. Джоффри махнул ей рукой на прощание, пожелав, чтобы девушка осталась, хотя по здравому размышлению ему стоило ее немедля забыть.

«Я очень рада, что прошлая ночь была в моей жизни», – сказала себе Наташа, махнув Джоффри рукой через стекло такси. Пока девушка ехала домой, она подвергла тщательному анализу каждое слово, что он произнес, каждое его телодвижение, каждую маленькую гримасу. Этот детальный метод привел Наташу к печальному выводу: Джоффри так и не предложил ей встретиться и не дал телефона.

Эта мысль словно ударила девушку.

– О боже! – вырвалось у нее.

Она была унижена.

– Что такое? – удивился водитель такси.

– Ничего. Простите. Я просто… следующий поворот налево, пожалуйста.

Наташа и Анна в совершенстве овладели искусством отваживания неугодных кавалеров. Они использовали юмор, правду, ложь. Им было известно, как скрыть свой номер телефона даже от слишком настойчивых. Особо настырным Наташа говорила, что Анна ее любовница. Но даже если и это не отпугивало – для таких у нее в запасе имелись СПИД или семеро детей.

В самых экстремальных ситуациях Наташа давала фальшивый номер, но только в том случае, если парень уж слишком досаждал ей и заслуживал такого обращения.

Пока девушка преодолевала расстояние в два с половиной метра до своего дома, ее мысли варьировались от отчаяния до ликования: воспоминания возвращали ее к сегодняшней ночи. Ведь она ему фактически предложила себя, безо всяких условий, и если бы он относился к ней, как к легкой случайной добыче, он, конечно, переспал бы с ней. Наташа припомнила нервозность Джоффри, его застенчивость. Он не дал ей свой номер телефона исключительно по рассеянности.

Глава одиннадцатая

Если бы кто-то оказался в спальне Анны в это утро, он застал бы ее спящей с улыбкой на лице, на самом краю кровати, чтобы оставить неведомому гостю как можно больше пространства. Когда она проснулась, ее первая мысль была о Ричарде. И улыбка ее от этого стала еще шире. Девушка протянула руку, чтобы определить, сможет ли она беспрепятственно перевернуться на спину, не задев его, но рука, ее обнаружила только простыни, и она села, резко, как пружина, выпрямившись, и прикрывая руками грудь, моментально проснувшись. Она оглядела комнату. В первых несмелых проблесках утра Анна разглядела свою одежду, разбросанную по полу. Только свою одежду, ничьей другой не было. Ричард оделся полностью, значит, он не просто вышел в туалет.

– Сволочь!!! – закричала она.

Анна чувствовала себя совершено обманутой: она потеряла бдительность, уснув глубоким сном, в противном случае, она бы пробудилась, услышав явный шум, который Ричард наверняка производил, одеваясь.

Она снова оглядела спальню и заметила потрепанную мебель, пыль, старый ковер, отсутствие уюта. Не придав этому никакого значения прошлой ночью, теперь девушка увидела комнату его глазами. Ричард к этой обстановке не подходил.

Ей хотелось кричать, и она повторила громко:

– Сволочь!!!

Однако следовало признать, что комната была в полном беспорядке. Впервые за все то время, пока они жили вместе, Анна осознала – Наташа была права, когда называла ее грязнулей. Надо было прислушаться к ворчанию подруги и сделать хоть малейшую попытку навести чистоту. Она стала припоминать, сколько раз за последний год она пылесосила комнату, и к стыду своему обнаружила, что ни разу. Ричард, конечно, не подходил к этой обстановке: работник службы дезинфекции был бы здесь в самый раз. Возможно, гость сбежал, опасаясь за свое здоровье – может быть, он страдал аллергией на пыль или астмой.

Итак, подведем итоги: она встретила Ричарда, позволила ему купить себе выпивку, а затем переспала с ним едва ли через час после знакомства. Это не слишком хорошо ее характеризовало – не удивительно, что он слинял. И все же такое поведение казалось ей вполне подходящим для прошлого вечера: Анна, несомненно, ему понравилась и…

… и оказалась обманутой. Мужики

всегда

говорят, что ты им нравишься.

Анна вспомнила, как она сама выскальзывала из дома какого-нибудь кавалера, едва забрезжит утро, ощущая лишь похмелье и сожаление. Случалось, что те просыпались и ловили ее с поличным, тогда она сообщала им тактичную, обдуманную заранее ложь.

«Боюсь, что забыла закрыть входную дверь; мне надо забрать ребенка; мой муж будет интересоваться, где я…»

Если же у нее самой происходили стычки с мужчинами, которые пытались скрыться без объяснений из ее дома, даже если Анна и счастлива была не видеть их снова, она никогда – это был ее принцип – не принимала их объяснения за правду. Но если бы Анна когда-нибудь вновь столкнулась с Ричардом, она выбила бы из него правду, ей нужно было услышать его оправдание…

Затем она вспомнила о его жене.

Все мужчины одинаковы. И Ричард ничем не отличался от ее отца. Воспоминания об отце всплыли в ее памяти. У него всегда были неподобающе длинные лохмы – не потому, что такая была мода, а просто ему лень было за ними ухаживать. Волосы его имели странный оттенок: черные со светлыми – но отнюдь не седыми – прядями. Несмотря на то что лицо его было худощавым и долго оставалось подтянутым, как у молодого, к старости морщины опутали отца, словно паутиной. Шутки его были грубыми. Он частенько царапал ей кожу свой щетиной, как наждачкой. И вечно красные водянистые глаза, покрытая пунцовыми пятнами физиономия – типичные приметы пропойцы.

Сколько раз ее родители пытались разойтись – все из-за того, что отец спутывался с очередной женщиной. Начинались эти ритуальные упаковывания чемоданов, взаимные оскорбления и мольбы. Потом несколько дней мать демонстрировала фальшиво-счастливое лицо, отправляясь в свет, чтобы пить всю ночь напролет. Затем следовали дни, когда она напивалась уже дома и сыпала нездоровыми предсказаниями своего одинокого будущего. Однажды она сказала Анне: «Женщина изменяет мужчине только тогда, когда она несчастна. Мужчина изменяет женщине, как только ему предоставляется случай. Запомни это».

В конце концов наступало примирение, скрепленное клятвами отца, что впредь он будет верен и предан жене. Анна и братья всегда знали, что он говорит вздор, несмотря на то, что клятвы всякий раз произносились совершенно искренне. Но лишь у одной только Анны сохранилось неприязненное отношение к неверности и во взрослой жизни. Ее браться изменяли своим подругам, считая это само собой разумеющимся. Ричард обманул жену, переспав с Анной, а потом обманул Анну, покинув ее, не обмолвившись единым словом.

– СВОЛОЧЬ!!!

Чтобы поберечь нервы, Анна заставила себя рассуждать рационально. Если Ричард ушел без объяснений – это на самом деле даже к лучшему. Ему не придется лгать, ей не придется изменять своим правилам и делать вид, что она поверила.

Они познакомились, занялись прекрасным сексом, затем он ушел. Таким образом, Анне не придется испытать чувство вины, думая о его жене, ломать голову, понравилась ли она Ричарду так же, как он ей. Их свидание останется лишь эпизодом.

В это время Ричард пробрался в комнату, стараясь вести себя как можно тише, на случай если Анна еще спит. В его руках была банка «Принглс». Девушка сидела на кровати и грызла ногти.

– Как? Ты не ушел? – спросила она, широко раскрыв глаза от удивления.

– Я бы никогда не ушел так… даже не поговорив.

Анна усмехнулась с облегчением, все рациональные объяснения были забыты. Он протянул «Принглс», словно оправдываясь.

– Я ходил за ними на заправочную станцию. Я подумал, что тебе понравится. Прошлая ночь была сказкой… по крайней мере для меня.

– Да, мне тоже понравилось. Ты купил чипсы?

– Я хотел достать тебе цветы, но они на заправке не продаются.

– У меня на цветы аллергия.

– Мне еще нужно многое о тебе узнать.

– Тогда иди ко мне, проведен краткий курс.

Ричард сел рядом, и оба принялись хрустеть чипсами, рассказывая друг другу, как они обычно проводят воскресенья.

Когда Ричард наконец ушел, Анне захотелось позвонить ему. Немедленно. Она представила, как набирает его номер и ждет ответа. Затем она подумала, что может услышать в ответ женский голос. Ее инстинктивным желанием будет поговорить с соперницей, даже если придется поведать той о неверности ее мужа. Анна попробовала представить, как может выглядеть жена Ричарда. И какой у нее характер. «Наверное, она очень приятная. Разве Ричард женился бы на другой женщине? Возможно, я бы ее возненавидела всеми фибрами».

Наташа перешла с шага на бег и взлетела по лестнице в квартиру, взволнованная предстоящей возможностью обсудить с Анной прошедшую ночь. Но, поразмыслив, она пришла к выводу, что ей не удастся скрыть от подруги некоторые детали. Анна захочет знать все и потребует от нее правды. Даже сейчас, когда их дружба подвергалась испытанию, Наташа редко что-либо скрывала от подруги. Джоффри же заслуживал того, чтобы остаться ее маленькой тайной. Поэтому Наташа решила, что она не рискнет что-либо о нем рассказывать. Может быть, Джоффри лишь использовал ее… Наташа немедленно отбросила эту мысль. Может быть, он издевался… Наташа точно не скажет ничего своей семье. Они подумают, что ее миссия по поиску богатого мужчины оказалась успешной, а Джоффри не заслуживал того, чтобы его считала богатой добычей. И, кстати, он вовсе ею и не был.

Наташа ожидала, что ей придется зайти в спальню и разбудить Анну. Вместо этого она обнаружила подругу на диване в джинсах и майке, с заметными следами вчерашнего макияжа на лице. И с улыбкой, о многом говорящей. Стоило Наташе появиться, как Анна по заведенному обычаю начала шутливо браниться:

– Ты только сейчас явилась домой? Не могу поверить, что ты переспала с парнем в первую же ночь после знакомства!

– То, что мы провели вместе ночь, вовсе не означает, что мы занимались сексом, – парировала Наташа.

Настаивая на том, что секса у них прошлой ночью не было, Наташа заставит Анну подозревать обратное, а это ей на руку.

– И к тому же, – продолжала Наташа, – неужели ты хочешь притвориться, что того парня, с которым ты вчера познакомилась, здесь не было сегодняшней ночью? С каких это пор ты в воскресенье так рано поднимаешься?

Не особо задумываясь, Анна разболтала Наташе все о Ричарде, пытаясь объяснить – хотя нужды в этом не было, почему она пригласила его вчера домой.

– Возможно, я и правда тороплюсь в постель к мужчинам… Но при этом никогда не руководствуюсь меркантильными соображениями, не то что некоторые!

Наташа неподдельно разозлилась на Анну за то, что она припомнила первоначальную причину, по которой они отправились в «Бартокс». Поиски богатого мужчины больше не казались ей существенными.

И пока Анне не представился случай спросить подругу о Джоффри, Наташа поинтересовалась у нее насчет Ричарда:

– Давай выкладывай – он сюда приходил, этот Ричард?

– С чего такие выводы…

Наташа в это время заметила мужские часы на кофейном столике.

– Тогда чьи это?

– Ну да, он приходил. Но мы просто разговаривали.

– И для этого ему понадобилось снять часы?

– Ой, заткнись, ты, шлюшка!

– Сама заткнись, потаскушка!

Несмотря на то что времени было в обрез, Наташа позволила себе плюхнуться на диван рядом с подругой, чтобы разделить состояние радости и покоя, снизошедшие на дом. Такие моменты были нынче так редки!

Наташа не спросила как обычно: «Ты будешь встречаться с ним еще?» Вместо этого она поинтересовалась:

– Когда вы встречаетесь снова?

– Сегодня вечером, – ответила Анна. – Думаю, что пятнадцать фунтов за вход в «Бартокс» оказались самой мудрой тратой денег. Не считая тех трех фунтов, что я потратила пять лет назад на черные колготки которые до сих пор ношу.

– Иногда в жизни совершенно случайно вдруг все идет хорошо, правда? – сказала Наташа.

Несколько мгновений спустя она испортит себе настроение: пора готовиться к посещению родителей.

Глава двенадцатая

Если Наташу привлекли не «ягуар» и особняк, тогда оставались только его внешность, обаяние и личностные качества. Идея казалась настолько абсурдной, что у Джоффри все внутри сжималось при одной мысли об этом. Он знал, что должен порвать клочок бумаги, хранящий Наташин телефон. Если бы много лет назад он поступил таким образом, сделав так, чтобы он наверняка не смог связаться с Джанетт, своей бывшей девушкой, до того как их отношения действительно начались, он, конечно, избежал бы впоследствии многих несчастий. Еще несколько недель он сможет благополучно прогуливаться по этому шикарному дому, наслаждаясь роскошью, попробует написать что-нибудь в спокойной обстановке, будет в свое удовольствие спать, есть, смотреть кабельное телевидение. В полном одиночестве.

Джоффри был полон решимости не повторять прежних ошибок и не связываться с женщиной, которая на самом деле не хочет быть с ним. Джоффри твердил себе это, доверив телефонный номер своей памяти.

Наташа не делала предположений, в какой очередной проект из серии «Сделай сам» вовлечен сейчас ее отец, не пыталась угадать, из-за чего начнется очередная ссора между Брендой и Китом; меньше всего ее интересовали скандалы и интриги, переживаемые героями очередного телесериала. Она мирилась с этими людьми, их едой, их выбором телепередач каждое воскресенье только потому, что это была ее семья. И эта лояльность была большим подвигом, чем преданность родине или каким бы то ни было идеалам. Ни один здравомыслящий человек не подписал бы контракт, связывающий его такими условиями – одни лишь обязанности и никаких прав.

Когда Наташа зашла в дом, больше всего девушку беспокоило то, что ей, вероятно, придется терпеть еженедельный перекрестный допрос на тему личной жизни, рассказывать о которой у нее не было ни малейшего желания. Наташа давно уже усвоила, как это было в случае с Дереком и остальными, что заявления о том, что ее личная жизнь улучшается, действовали, словно сглаз. Девушке не хотелось, чтобы проклятие распространилось и на Джоффри.

Бренда и Кит еще не приехали. Наташа обнаружила своего отца на кухне в одиночестве за приготовлением картофельного пюре.

– Здравствуй, милая, – поприветствовал он ее.

– Я что, слишком рано? Где мама?

– Кит повез их с Брендой в «Традко», они должны скоро вернуться.

«Традко» – универмаг, где постоянно действовали скидки, Бренда с матерью посещали регулярно, но всегда возвращались с пустыми руками. Они ходили туда, чтобы им было на что пожаловаться.