Текст книги "Ожидание койота... Стервятник (ЛП)"

Автор книги: Ник Картер

Соавторы: Тони Хиллерман
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

  «У нас не так много времени вместе», – сказала она, глядя в потолок. Легкий ветерок проникал в открытое окно, легкий морской бриз. «Независимо от того, как все это работает».

  «Я знаю.»

  «Я не хочу ждать какого-то возможного момента в будущем вместе. Возможно, он никогда не наступит». Она начала расстегивать блузку.

  Я посмотрел на нее. «Эрика, что ты, черт возьми, делаешь?»

  «Я раздеваюсь», – сказала она, не глядя на меня. Блузка была снята. Она расстегнула маленький бюстгальтер и смахнула его. Я смотрел на нее сверху вниз.

  «Вы понимаете, что Ставрос может войти сюда в любой момент?» Я спросил.

  «Это только середина утра». Она расстегнула защелку желтых брюк на талии и стягивала их через бедра. Под ним был только клочок трусиков, небольшой кусок ткани, который почти ничего не прикрывал.

  Я вспомнил, и у меня пересохло в горле. Я вспомнил чистое животное удовольствие, которое испытывал с ней.

  «Эрика, я не думаю…» – попыталась возразить я.

  «Время есть», – заверила она меня, томно двигаясь по кровати. Я смотрел, как ее тело двигается и растягивается. «Ты сам сказал, что Ставрос, вероятно, все утро будет переговариваться с новым командиром в лагере».

  «Мы не можем быть уверены в этом», – сказал я, когда она расстегивала мой ремень. Мой пульс участился, и я почувствовал знакомую внутреннюю реакцию на ее прикосновение.

  Она притянула меня к себе и двинулась ко мне. Моя левая рука по собственному желанию переместилась к груди.

  «Как мы должны быть уверены, Ник», – выдохнула она, засунув руку в мою одежду.

  «Ну какого черта, – подумал я. Дверь была заперта. „Люгер“ будет в пределах легкой досягаемости. Мы услышим Ставроса до того, как он войдет в комнату. И у меня было то же чувство, что и у Эрики. Возможно, это в последний раз.

  Я повернулся и позволил глазам скользить по телу Эрики и гриве пылающих волос, падающих на ее молочные плечи, и подумал, была ли когда-нибудь женщина более желанная, чем Эрика Нистром. В любом месте. Любое время.

  Я поцеловал ее, и ее рот был горячим и влажным, и в том, как она прижалась губами к моим, была потребность. Когда мы целовались, она меня раздевала, и я не останавливал ее. Потом мы вместе лежали на кровати, и я стягивал прозрачные трусики с ее бедер и бедер. В конце она помогла мне, сбив их с толку.

  Она легла на спину с почти закрытыми глазами и потянулась ко мне. Я подошел к ней, и она притянула меня к себе. Мы снова страстно поцеловались, и она держала меня и ласкала. Когда она втянула меня в себя, был момент, когда ее рот открылся от удовольствия, а затем из ее горла вырвался низкий стон.

  Ее бедра двигались против меня, проявляя инициативу и требовательно. Я ответил, сильно толкая ее. Длинные бедра оторвались от кровати и заперлись за моей спиной, заставляя меня глубже проникнуть внутрь.

  А потом нас прогремел взрыв. Он пришел раньше и с большей силой, чем я когда-либо думал, заставляя плоть дрожать и дрожать от своей обнаженной силы и проходя только после того, как мы оба были избавлены от всей суматохи, которая нарастала внутри нас. Мы остались с мягкой рябью удовольствия, которая проникла в самые глубокие и самые сокровенные части нас.

  Одевались неторопливо. Было еще не позднее утро. Однако я начал опасаться, что Ставрос может не появиться. Он может быть в аэропорту в ожидании самолета в Афины. Он мог бы сказать, что возвращается в полдень только для того, чтобы сбить любого преследователя со своего следа.

  Было одиннадцать тридцать. Эрика выпила еще виски, и внутри нее росло напряжение, которое явно отражалось на ее лице.

  «Я иду к столу», – сказала она в одиннадцать тридцать пять.

  «Зачем?»

  «Может быть, он позвонил и изменил свои планы», – сказала она, быстро затянув длинную сигарету. «Они могут что-то знать».

  Я не пытался ее остановить. Она была вся в узлах внутри, несмотря на то, что мы занимались любовью ранее.

  «Хорошо, – сказал я. „Но если вы столкнетесь со Ставросом, не берите его на себя. Пусть он подойдет сюда“.

  «Хорошо, Ник. Обещаю».

  После ухода Эрики я начал расхаживать по комнате. Я сам нервничал. Было важно, чтобы мы привели сюда Ставроса. Мы преследовали его достаточно долго.

  Прошло всего пять минут после того, как Эрика спустилась к стойке регистрации отеля, когда я услышал звук в коридоре. Я вытащил 9-мм люгер и подошел к двери. Я прислушался. Раздался еще один звук. Я ждал, но ничего не произошло. Я осторожно и тихо отпер дверь. Приоткрыв ее на дюйм, я выглянул в коридор. Никого не было видно. Я стоя глянул в холл и посмотрел туда-сюда.

  Ничего. Коридор имел открытые арки, ведущие в сад. Я пошел, выглянул и снова ничего не увидел. Примерно в пятидесяти футах по коридору был выход в сад. Я быстро спустился туда, огляделся и наконец сдался. «Наверное, мои нервы были на пределе, – решил я. Я вернулся к приоткрытой двери в комнату и вошел.

  Как только я схватился за дверь, чтобы закрыть ее за собой, я краем глаза заметил движение, но было слишком поздно, чтобы отреагировать. Хрустящий удар по затылку вызвал у меня головокружительную боль в голове и шее. «Люгер» выскользнул из моей руки. Я схватился за дверной косяк и удержался, когда я сильно упал на него. Я мельком увидел лицо перед собой и узнал в нем то, что видел в пентхаусе в Афинах. Это было суровое хмурое лицо Адриана Ставроса. Я издал животный звук в горле и потянулся к этому уродливому лицу. Но потом еще один удар ударил меня по голове, и внутри вспыхнули яркие огни. Я плавал в море черного дерева, и между черным морем и черным небом не было линии горизонта. Все это сомкнулось на мне и слилось в клубящуюся темную массу.

  11

  «Он приближается».

  Я слышал голос невнятно, как будто он шел ко мне из другой комнаты. Мои глаза открылись, но я не мог их сфокусировать. Я увидел вокруг себя три смутные формы.

  «Верно, открой глаза».

  Голос был знакомым. Он принадлежал Адриану Ставросу. Я попытался сосредоточиться на его источнике. Его лицо прояснилось в моем видении. Я смотрела на жесткое, жесткое лицо с залысинами, темными волосами и ледяными холодными глазами, и ненавидела себя за то, что позволила ему взять меня. Я перевел взгляд с него на два других лица по бокам. Один принадлежал здоровому смуглому парню с голубоватым глазом над левым глазом. Я принял его за бразильского телохранителя Ставроса. Другой мужчина был довольно молод и носил форму цвета хаки. Я догадывался, что это тот офицер, который заменит казненного Галатиса.

  – Итак, – сказал Ставрос ядовитым голосом. «Мойщик окон». Он издал своего рода горловой смех. «Кто ты на самом деле?»

  «Кто ты на самом деле?» Я ответил, пытаясь очистить голову, пытаясь думать. Я вспомнил Эрику и подумал, нашли ли они ее тоже.

  Ставрос вытащил меня и ударил меня тыльной стороной ладони, и только тогда я заметил, что сижу на прямом стуле. Они не связывали меня, но «Люгера» не было. Хьюго все еще сидел у меня на предплечье под расстегнутой курткой. Я чуть не упал со стула, когда пришелся удар.

  Ставрос наклонился надо мной, и когда он заговорил, его голос был похож на рычание леопарда. «Я вижу, ты меня не узнаешь», – прошипел он. Я видел, как армейский офицер взглянул на него. «Теперь вы знаете, с каким мужчиной имеете дело».

  «Да, псих, – подумал я. Безжалостный человек, охотящийся на других. Теперь я понял, почему они назвали его Стервятником. На этот раз я держал рот на замке. Он выпрямился, схватил рубашку за перед и драматично разорвал ее. Я смотрел на массу шрамов на его торсе, очевидно, от огня. Оказалось, что они покрывали большую часть его тела.

  «Вы видите это?» – прорычал он, его глаза заблестели слишком ярко. «Я получил это при пожаре в квартире, когда был мальчиком. Мой отец взял с собой в постель закуренную сигарету, что стало последним из серии безответственных действий по отношению к его семье. Но я выжил, понимаете. Не думайте, что я попаду в ад, потому что я уже был там ".

  Так что это была большая недостающая часть загадки Ставроса. Огонь что-то щелкнул внутри него. Он выжег все, что осталось от души, осталось только обугленное ядро. Когда он застегнул рубашку, я понял, почему он стоял так прямо. Должно быть, весь его торс был жестким из-за рубцовой ткани.

  «Теперь ты понимаешь», – прошипел он мне. «Теперь ты скажешь мне, кто ты и что ты делаешь здесь, на Миконосе, шпионит за мной».

  Хриплый темнолицый парень рядом с ним вынул из кармана что-то короткое, по-видимому, дубинку, на всякий случай, если я был достаточно глуп, чтобы бросить вызов Ставросу.

  «Это ЦРУ?» До меня дошел уродливый голос Ставроса. «Вы звонили Галатису, притворяясь Минурком?»

  Я должен был пощадить себя, иначе все было бы кончено. Если бы Эрика не пострадала за стойкой отеля, как оказалось, она скоро вернулась бы сюда. Если мне повезет, и она обратит внимание, она не войдет в комнату и не станет их пленницей. Она будет бороться с этим, и я должен быть сознательным, чтобы оказать ей помощь.

  «Да», – сказал я. «ЦРУ».

  «Ах, правда выйдет наружу», – сказал Ставрос. «И вы здесь, чтобы устроить переворот против меня?»

  Глаза Ставроса сверкнули на меня маниакальной ненавистью.

  «Что-то такое.»

  «Каковы подробности этого заговора ЦРУ?» – потребовал ответа Ставрос.

  Я колебался. Если бы я сказал слишком много, это прозвучало бы фальшиво. Хаски снова поднял дубинку.

  «Подожди», – сказал молодой офицер с сильным акцентом. "Недавно в Греции мы изучили определенные методы, позволяющие добиться от заключенных полного сотрудничества. Но будет слишком шумно, чтобы приступить к такому допросу здесь.

   В любом случае мы должны вернуться в лагерь. Мы возьмем его с собой ».

  Ставрос на мгновение задумался. «Хорошо, – мрачно сказал он.

  Они схватили меня со стула. Интересно, где, черт возьми, Эрика? Она должна была вернуться из стойки регистрации. Может, они все-таки нашли ее. Но я не мог спросить.

  Когда они загнали меня в ожидающую машину возле дома, на удаленной от входа стоянке, я подумал о том, чтобы попытаться сбежать с помощью стилета. Если бы они доставили меня в тот лагерь, я бы никогда не покинул его живым.

  Но не было хорошей возможности пошевелиться с ножом. Хриплый мужчина держал пистолет у меня под ребрами, а с другой стороны меня окружал Ставрос. Офицер вел машину.

  По дороге из города по обрывистой дороге я все время думал об Эрике. Было трудно понять, что с ней случилось. Она знала, что ей придется вернуться в комнату сразу же, как только появится Ставрос.

  Мы были за городом примерно в миле, когда свернули на крутой поворот и увидели остановившуюся машину всего в двадцати ярдах впереди нас на узкой дороге. Я вспомнил, что видел машину, припаркованную у отеля ранее, и пришел к выводу, что она принадлежит менеджменту. Офицер нажал на тормоза, и военная машина остановилась в нескольких футах от другой машины.

  «Что это такое?» – коротко спросил Ставрос.

  «Вроде бы сломанная машина», – проворчал офицер.

  «Ну, убери с дороги», – скомандовал Ставрос.

  Справа от нашей машины была скала, а с другой стороны крутой обрыв. Офицер вышел с левой стороны и осторожно двинулся к машине, преградившей дорогу. Ставрос, сидевший справа от меня, открыл дверь со стороны обрыва и остановился на тротуаре, наблюдая. Я был в машине наедине с хриплым мужчиной, державшим пистолет рядом со мной.

  «Сбей его со скалы!» – приказал Ставрос рядом с нашей машиной.

  «Я постараюсь», – сказал офицер.

  Это были его последние слова. Когда он остановился возле другой машины, я увидел, как голова Эрики взлетела над обрывом. Она явно подслушивала за пределами гостиничного номера и слышала, как они решили отвезти меня в лагерь. Она угнала машину отеля и выбила нас на дорогу.

  «Берегись!» – крикнул Ставрос офицеру, когда увидел, что Эрика направила револьвер в мужчину.

  Грек повернулся, когда пистолет Эрики залаял. На лбу у офицера появилась дырочка. Он отшатнулся и врезался в другую машину, когда Эрика направила пистолет на Ставроса. Он вытаскивал собственное ружье, и я восхищался Эрикой за то, что первым достал офицера, потому что я знал, как она хотела Ставроса. Она избила Ставроса, и ее пистолет снова рявкнул и попал в него.

  Хриплый мужчина рядом со мной в машине прицелился в меня, не понимая, что делать в первую очередь. Наконец, когда Ставрос был ранен, он решил сначала прикончить меня, а затем пойти за Эрикой. Я видел, как побелел его палец на спусковом крючке револьвера. Я взмахнул рукой и ударил его по руке с пистолетом, и оружие выстрелило, разбив оконное стекло рядом со мной. Стилет был у меня в ладони. Держа пистолет на расстоянии, я сильно толкнул ножом и почувствовал, как он вошел под его руку. Для него все было кончено.

  Ставроса ранили в плечо, но это была всего лишь рана. Он упал на землю и отвечал на огонь Эрики, когда я выпрыгнул из дальнего края машины. Пригнувшись и используя машину для укрытия, я направился к другой машине с ружьем в руке. Ставрос снова заставил Эрику спуститься за обрыв. Я хотел получить в него четкий выстрел из места, где он меньше всего этого ожидал, потому что думал, что я все еще в плену.

  Но когда я подошел к другой машине, Ставрос увидел меня. Он произвел два выстрела, и пули взметнули рядом со мной куски асфальта. Я нырнул в угол машины и ушел с линии огня. В следующий момент Ставрос снова оказался в военной машине. Голова Эрики выскочила из обрыва, и она выстрелила в машину, но промахнулась. За рулем был Ставрос. Двигатель завелся.

  Я встал и выстрелил в него. Вдруг машина накренилась и налетела прямо на меня. Он пытался прижать меня к другой машине. Я произвел один безумный выстрел и нырнул в сторону от приближающейся машины. Он громко врезался в другую машину. Я лежал очень близко к месту удара, закрыв лицо и надеясь, что раздираемый металл не врезался в мою плоть. Ставрос развернул колеса задним ходом и резко повернул в сторону от места удара. Он возвращался в город. Еще через долю секунды он был на ходу. Я тщательно прицелился, попал в шину и разорвал ее, но он продолжал идти. Эрика произвела два выстрела, пули со свистом отлетели от металла машины и не попали в Ставроса.

  «Черт!» Я слышал ее крик.

  Я встал и распахнул дверь разбитой машины. Он упал мне в руки и ударился о тротуар. Я сел в машину и попытался завести машину. С третьей попытки все заработало.

  Эрика встретила меня у машины, когда я включил передачу.

  Мы с ревом мчались по дороге за Ставросом. Мы держали его в поле зрения, пока не добрались до города, а затем нашли брошенную машину возле набережной. Мы свалились и посмотрели видимо бензин закончился.

  «Он не может быть далеко отсюда», – сказала Эрика. «Я загляну в кафе».

  «Хорошо, я посмотрю на лодки. Будьте осторожны».

  «Ты тоже, Ник», – сказала она.

  Она пошла по дорожке к кафе. Там было много мест, где можно было спрятаться. Я вышел на небольшой пирс, где несколько туристов ждали лодку. Я как раз собирался спросить Ставроса, когда услышал рев моторного катера. Потом я увидел его на катере в конце причала. Лодка отходила.

  Я побежал к нему, но опоздал. Он был в пути. Я нацелил на него револьвер, но не выстрелил. Заметив рядом со мной небольшую гладкую лодку, я вскочил на борт с владельцем, который стоял с отвисшей челюстью, наблюдая за всем этим. У меня все еще был пистолет.

  «Начни», – приказал я.

  Он молча повиновался. Мотор взревел.

  «А теперь выходи».

  «Но…»

  «Убирайся, черт возьми!» – крикнул я.

  Он вышел. В ту секунду я был за рулем и отъезжал от пристани вслед за Ставросом. Я оглянулся и увидел Эрику в дальнем конце дока, выкрикивающую мое имя. Я не мог вернуться. Я отмахнулся от нее.

  «Быть осторожен!» Я слышал ее крик.

  Мне было жаль, что она не могла быть со мной, потому что Ставрос был для нее важен. Но обстоятельства распорядились иначе. Я видел, как Ставрос прошел через вход во внутреннюю гавань, оставляя за собой чистый белый след. За пределами этой охраняемой территории были небольшие, изменчивые волны, и когда я добрался туда, моя небольшая лодка начала раскачиваться, как бронко, и брызгала мне в лицо соленой водой из темно-синего Эгейского моря. Было ясно, что Ставрос направлялся к необитаемому острову, который находился рядом с Делосом.

  Моя лодка была быстрее, чем катер, который украл Ставрос, поэтому, отчаянно цепляясь за свое маленькое судно, я медленно догнал его. В то время я думал об Эрике там, на Миконосе. В полицию нужно будет дать объяснения. Но звонок полковнику Коцикасу расскажет властям все, что они хотели бы знать. К тому времени, когда я вернусь, они наверняка наколачивают Эрику медалями. Если я вернусь.

  Внезапно я оказался в пределах досягаемости, но Ставрос меня опередил. Он дважды выстрелил в меня, и они разбили лобовое стекло небольшого корабля. Принимая во внимание то, как моя лодка прыгала, это было настоящим подвигом, что Ставрос что-нибудь ударил. Я вытащил револьвер и тщательно прицелился в силуэт Ставроса. Я выстрелил и промахнулся. У меня осталось всего два выстрела.

  Мы направились в небольшой заброшенный район острова, и вода сгладилась. Ставрос побежал к разрушенным остаткам раскаленного, выгоревшего на солнце дока. По дороге я видел, как он перезаряжал револьвер, так что у него было преимущество в боеприпасах. Подъезжая к причалу, он дважды выстрелил в меня, чтобы удержать меня подальше. Я развернул лодку по широкому кругу, пытаясь перехитрить его. Но я сдерживал огонь. Я не мог тратить зря выстрелы.

  Ставрос наклонился на старте, над чем-то работал. Катер уже был пристыкован. Я подумал, что это может быть мой шанс, и снова направил лодку внутрь. Как только я подошел достаточно близко, чтобы выстрелить, в поле зрения появился Ставрос и швырнул какой-то предмет в мою лодку. Он приземлился прямо в мою кабину. Я видел, как горит запал, и знал, что Ставрос нашел динамит. На Миконосе его использовали для прокладки новой дороги на дальнем конце острова. У меня не было времени попытаться выбросить его за борт. Предохранитель оказался коротким. Засунув револьвер за пояс, я нырнул за борт и поплыл.

  Взрыв разорвал мне уши и сотряс горячий воздух, подняв на воду большие волны. Вокруг меня посыпался мусор, но я проплыл прочь. Я оглянулся и увидел пылающие обломки на поверхности воды, черный дым катился к небу.

  Мне повезло. Я продолжал плыть к берегу, прилегающему к пристани. Ставрос увидел меня и произвел два выстрела. Пули упали в воду прямо за мной. Он выстрелил в третий раз и порезал мне предплечье. Я выругался себе под нос. Даже если я доберусь до берега, я могу остаться без оружия, потому что патроны в револьвере могли затопиться.

  Когда Ставрос увидел, что я продолжаю идти к берегу, он повернулся и побежал от заросшего водорослями причала. Он шел в плоскую низкую часть острова прямо за нами, к развалинам полдюжины рыбацких лачуг, которые были давно заброшены. Он явно намеревался устроить мне засаду там.

  Я слабо залез на старую морскую стену, которая входила в док под прямым углом. Я посмотрел на открытое пространство передо мной, но Ставроса не увидел. Горячее солнце начало сушить соленую воду на мне, пока я изучал местность прямо впереди. На расстоянии примерно триста ярдов земля была относительно плоской, за исключением разбросанных каменных выходов и валунов, которые окружали и создавали фон для короткой линии осыпающихся каменных лачуг. Позади них скалистый холм довольно круто поднимался к центру острова, а на холме было еще одно здание. Это был двухэтажный дом без крыши и одной стены, вероятно, какое-то общественное сооружение.

  Я прищурился в ярком свете

   и надеялся увидеть Ставроса, но тот скрывался. Вытащив револьвер из-за пояса, я вынул патроны и приставил их к морской стене. Я открыл цилиндр и заглянул в ствол. Внутри металлической трубки сверкали капли воды, блестящие в отраженном солнечном свете. Приставив дуло ко рту, я продул ствол, чтобы очистить его. Два патрона, которые я так тщательно сохранил, могли дать сбой, когда я зависел от них. Другого оружия у меня не было, так как «Люгер» стоял в отеле, а стилет торчал из бока стрелявшего на дороге, ведущей к военному лагерю. Эрика заберет их, но в данный момент мне это не поможет.

  Однако Ставрос не был уверен, что я не стану стрелять, иначе он не убежал бы. Это был небольшой перерыв в мою пользу. Приняв это как лучшее, что у меня было, я поднялся со стены и направился к коттеджу с револьвером в руке. Если бы я показал пистолет, я мог бы заставить Ставроса подумать, что я готов выстрелить из него, мокрый или нет, и заставить его обороняться. Но я надеялся, что до этого не дойдет.

  Я осторожно подошел к каменным домикам. Повсюду росла высокая трава, даже внутри скелетов небольших построек без дверей и окон. Трава слегка шевелилась под теплым ветерком, где я был. Солнце здесь казалось как-то ярче, чем на соседнем Миконосе. Он и теплый ветерок медленно сушили мою рубашку и брюки, но моя одежда все еще прилипала к моему телу.

  Я осторожно шел по длинной коричневой траве. Две ящерицы, серые, доисторического вида, прыгнули по камням, чтобы уйти с моего пути. Здесь не пахло улицей. Горячий воздух забил мне ноздри и почти задушил меня своим запахом гниения. Мухи жужжали по заросшему сорняками поле между коттеджами и мной, и в глубине души я увидел Алексиса Саломоса, лежащего на скрученных обломках с мухами на нем. Затем я заметил движение впереди возле ближайшего коттеджа.

  Я потер рукой глаза и снова посмотрел. Теперь там ничего не было видно, никаких дальнейших движений, но я чувствовал, что Ставрос был там. Я чувствовал это, каждая кость моего тела посылала предупреждающие сигналы.

  Я в полуприседе побежал к валуну высотой по грудь возле первого коттеджа, замерз там, смотрел и слушал. В ушах постоянно доносился шум насекомых. Я переместил руку на валун и положил ее ящерице на спину. Он отскочил, поразив меня. В этот момент Адриан Ставрос высунул голову из-за второго коттеджа на линии и выстрелил из пистолета.

  Выстрел, казалось, эхом разнесся в липком воздухе. Пуля расколола камень возле моей правой руки. Через мгновение второй выстрел попал в камень и рассыпал песчинки мне в лицо. Я сплюнул и сморгнул. Когда я снова стал видеть, Ставрос исчез. Но ближе ко мне, между первым и вторым коттеджами, я заметил движение травы.

  Ставрос, видимо, решил, что я не буду стрелять из револьвера. Вместо того, чтобы я преследовал его, он преследовал меня.

  «Охотник становится жертвой!» – раздался голос, за которым последовал низкий, леденящий кровь смех.

  Этот глухой сумасшедший голос, казалось, исходил скорее из моей головы, чем из коттеджей. Я не мог точно сказать, где был Ставрос, по звуку.

  «Тогда иди и забери меня, Ставрос», – крикнул я.

  «Александр», – откуда-то поправил меня Ставрос. «Александр – это имя». За этим последовал еще один смех, высокий, психотический, который колебался и колебался от горячего бриза.

  Я услышал шум в чаще у первого коттеджа. Я смотрел сквозь пустые глаза разбитых окон и ничего не видел. Потом я услышал голос справа от меня и немного позади меня, в высокой траве.

  «Пистолет бесполезен, не так ли?»

  Я обернулся и увидел Ставроса, стоящего позади меня, в совершенно другой позиции, чем я слышал последний звук. Он мог быть сумасшедшим, но все же был хитрым. Он направил на меня пистолет и выстрелил.

  Я упал плашмя на землю рядом с валуном, когда он нажал на спусковой крючок. Камня больше не было между нами. Пуля разорвала рукав рубашки и поцарапала левую руку. Я перевернулся один раз, когда он снова выстрелил. Пуля подняла пыль рядом со мной. Я в отчаянии нацелил на него револьвер, когда он в третий раз нажал на курок. Он попал в пустую камеру. Он смотрел на меня, когда я нажимал на курок своего револьвера. Он щелкнул мертвым.

  Лицо Ставроса изменилось, и он засмеялся высоким диким смехом, вставляя патрон в свое оружие. Я отбросил револьвер, зарылся ногами в землю и спрыгнул с земли.

  Я попал в Ставроса, когда он поднял на меня пистолет. У него не было возможности нажать на курок, пока я не связалась с ним. Пистолет упал, когда мы оба ударились о твердую землю, пиная и царапая высокую траву.

  Я сильно ударил Ставроса по челюсти, и он ударил себя по спине. Но когда я снова бросился на него, у него все еще оставалось много бешеной силы. Он каким-то образом нашел пустой пистолет, и когда я снова был на нем, он яростно ударил стволом оружия по моей голове. Он попал скользящим ударом, я хмыкнул и упал с него.

  Когда я снова смог сосредоточиться на нем, он вскочил и побежал к двухэтажным руинам на холме за коттеджами. Старая деревянная дверь неловко висела на одной петле, и когда я вошел, она все еще тихонько скрипела. Ставрос прошел этим путем.

  Я медленно вошел в полуразрушенное здание. Внутри травы было почти столько же, сколько снаружи в поле. Некоторые из них были раздавлены, когда вошел Ставрос. Но мне было приятно вспомнить, что этого человека так преследовали всю свою сознательную жизнь, и он сумел выжить. Когда я обогнул угол обвалившейся стены, я увидел вспышку его безумного лица, а затем ржавый железный пруток качнулся мне в голову. Я пригнулся, и штанга зачесала мои волосы и врезалась в каменную стену рядом со мной.

  «Черт!» – пробормотал я. Он нашел кусок хлама, оставленный последними жителями острова. И снова у него было преимущество перед мной.

  Я схватился за штангу, но потерял равновесие. Он сбил меня с ног, и я потерял хватку. Мгновение спустя он снова взмахнул оружием. Он спустился к моему лицу и раздавил бы мою голову, если бы подключился. Я перекатился, и штанга задела мое правое ухо и сильно ударилась о землю подо мной.

  Я снова схватил штангу, пытаясь вырвать ее из хватки Ставроса, и мы оба потеряли ее. Ставрос повернулся и взбежал по осыпавшейся лестнице на верхний уровень постройки, где находился край второго этажа. Он был прямо надо мной, когда я встал на ноги. Он схватил большой кусок камня и швырнул его в меня. Он соскользнул с моего плеча, и боль пронзила его. Я начал подниматься по каменным ступеням. Я собирался поймать Ставроса и убить его голыми руками.

  Когда я достиг вершины, на меня полетел другой кусок камня. Я пригнулся, и он с грохотом упал вниз. Ставрос стоял на заднем крае узкой секции пола, открытая сторона конструкции позади него. Отчаяние закралось на его квадратное лицо, когда он стоял и хмуро смотрел на меня. Он посмотрел на возвышающуюся землю позади здания, усыпанную валунами и каменистую. После небольшого колебания он прыгнул.

  Я видел, как он ударился о камни и покатился. Он схватился за лодыжку, и его лицо исказилось от боли и ярости. Он подполз к большому круглому валуну, опасно сидящему на каменном уступе. Валун был около трех футов в диаметре, а под его передним краем на слегка наклонном выступе из скалы и травы был зажат камень меньшего размера. Ставрос потянулся к маленькому камню, чтобы использовать его против меня.

  Я спрыгнул на землю рядом с ним, и удар ужалил мои ступни. Я упал вперед, но быстро поднялся, невредимый. Ставрос отчаянно отталкивал камень от валуна. Когда я двинулся за ним, он сверхчеловеческим усилием выдернул камень и остался там, тяжело дыша, и ждал меня.

  «Давай, – прошипел он. „Я разобью тебе череп. Я…“

  Мы оба видели движение одновременно. Валун рядом с ним, с поддержкой рок удален, начал двигаться вниз по наклонной поверхности скального уступа только ноги выше Ставроса. Казалось, что на мгновение оно остановилось, пока он смотрел на него с ужасным очарованием, затем он двинулся вперед и с небольшого уступа к нему.

  Из-за тяжелого камня, который он держал в руке, и из-за сломанной лодыжки он не мог двигаться достаточно быстро. Я начал выкрикивать предупреждение, но потом осознал бессмысленность этого. Лицо Ставроса исказилось от ужаса, когда валун достиг его.

  «Нет!» – закричал он, когда понял, как человек, упавший с высокого здания, что неминуемая смерть была всего в нескольких секундах.

  Когда валун достиг Ставроса, превзойдя его, он вскинул руки, как будто хотел остановить его продвижение, но он набрал слишком большую скорость. Он медленно покатился по его груди, немного покачнулся и остался там. Когда он впервые коснулся его, из его горла вырвался резкий пронзительный крик. Потом он очень внезапно заглушился, как будто кто-то выключил радио.

  Мрачно я подошел к тому месту, где я мог видеть голову и плечи Ставроса, торчащие из-под валуна. Его глаза были открыты, он невидящим взглядом смотрел на белое, горячее небо. Рука дернулась и дернулась, когда умерла мышца, а затем он стал безжизненным.

  Двенадцать

  Никкор Минуркос и я сидели под прохладным навесом в прибрежном кафе и смотрели мимо ярко раскрашенных рыбацких лодок на кобальтово-синее Эгейское море. Это было приятное утро, и мы наслаждались им.

  «Полковник Коцикас и я все объяснили властям, и они очень благодарны вам и Эрике», – сказал мне Минуркос.

  Эрика вышла из кафе на несколько минут и находилась недалеко от магазина, где покупала английскую газету.

  «Мы, должно быть, вызвали здесь некоторое волнение на местном уровне, – усмехнулся я, – пока они не получили объяснение всей стрельбы. Я сожалею о Галатисе. Он выступил против Ставроса в неподходящее время».

  «В каждой войне, большой или маленькой, есть жертвы», – сказал Минуркос, допивая узо.

  «Один мужчина может причинить много горя», – повторяю я.

  «Ставрос мог бы вызвать гораздо больше, если бы вы не остановили его», – сказал Минуркос. «Вот почему я прилетел сюда, на Миконос, чтобы поблагодарить вас лично. Коцикас тоже хочет поблагодарить вас. Он хочет представить вас и мисс Нистром с почестями на публичной церемонии в Афинах, как только вы вернетесь».

  Я покачал головой. «Поблагодари его за эту мысль», – сказал я. «Но в моем бизнесе тебе не разрешают поклоняться». Я мог представить себе реакцию Хоука на публичную церемонию.

  «Но есть ленты», – возразил Минуркос. «Мы можем хотя бы послать ленты вам и мисс Нистром?»

  Я усмехнулся. «Почему нет? Ты снова в пентхаусе?»

  «Я уезжаю с этого места», – сказал Минуркос. "Этот эпизод заставил меня осознать, что мужчина не может и не должен прятаться от внешнего мира. Я считаю, что у меня еще есть, что сделать для моей страны, и я могу добиться большего благодаря личным контактам. Это подводит меня к другой причине за то, что я прилетела сюда, чтобы увидеть тебя ".

  Я отпил узо и посмотрел на Минурко. Мне понравилось его лицо. Он был человеком, которого можно было уважать. «Что это, сэр?» Я спросил.