Текст книги "Американский Шерлок Холмс"
Автор книги: Ник Картер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 122 страниц)
Внезапно послышался скрип уключин другой лодки, приближающейся к середине озера.
– Что бы ни случилось, сохраняй спокойствие, – прошептал Ник, пожимая локоть Астрид.
– Хорошо, – убирая прядь волос с его лба, сказала она. – Мне не нужно повторять дважды. Они ищут нас?
– Да, – сказал Ник. – Они вон там, слева. Ложись на дно.
Девушка послушно последовала его совету, а Ник, вытащив из уключины одно весло, начал тихо грести, направляя лодку на более темное место, туда, где над водой нависли деревья. Скрип уключин приближающейся лодки становился все громче. Ник быстро стянул с себя одежду.
– Это немцы? – прошептала Астрид.
– Думаю, это они, – сказал Ник. – А может быть, что и полицейские: ведь я уложил кого-то на аллее. Сейчас все выясню.
С этими словами он соскользнул в воду и нырнул. Вынырнув у борта приближающейся лодки, он услышал, как один из немцев говорит другому:
– Ахтунг! Вон там, Вальтер, впереди! Только не попади и женщину, она очень ценный товар!
Стоящий на носу человек с карабином опустился на колено, прицеливаясь, и пробормотал:
– Проклятый туман! Я ничего не вижу!
Ник ухватился за борт лодки и качнул ее.
– Не раскачивай лодку, приятель! – злобно прошипел стрелок. – Сиди спокойно и не ерзай, чурбан силезский!
Изловчившись, Ник дернул карабин за ствол, и немец полетел в воду, не успев даже вскрикнуть. Его приятель оказался проворнее, он успел ударить Ника веслом по плечу, содрав на голове кожу возле уха. Ник ушел под воду, едва не захлебнувшись, однако вцепился-таки в весло и начал подтягиваться, перебирая руками. Упрямый немец не желая выпускать его, тем самым помогал Нику забраться в лодку.
Наконец он сообразил, что допустил промах, но было поздно: Ник сдавил ему руками горло и потащил за собой. Они оба погрузились в воду, немец отчаянно сопротивлялся, но Ник все сильнее сжимал пальцы. Второй немец пришел и себя и поспешил ему на помощь. Ник на мгновение отпустил горло силезца и ребром ладони ударил стрелка по переносице. Не издав ни звука, тот камнем пошел ко дну.
Так и не сумев вынырнуть на поверхность и вдохнуть воздуха, его силезский дружок перестал сопротивляться. Ник подержал его еще немного под водой и разжал руки. Второй солдат армии фон Штади последовал на дно озера следом за первым.
Неплохое начало, подумал Ник, но ведь этим дело не кончится, остальные поджидают нас на берегу. Он подплыл к своей лодке и, подтянувшись, перевалился через борт.
– Я слышала выстрел, – сдавленно прошептала Астрид, – и подумала, что…
– Меньше думай, голова не будет болеть, – тихо рассмеялся Ник, налегая на весла. Казалось, за каждым кустом прячется агент графа с ружьем. Ник первым выскочил на берег, протянул руку девушке, и они побежали по скользкой тропинке к парку.
Где-то за густыми кустами и деревьями послышался злобный хохот карлика. Ник подумал, что ему почудилось: так глубоко засел у него в голове этот отвратительный зловещий смех. Может быть, коварный маленький убийца умышленно заливался диким хохотом, парализуя волю своей жертвы.
Астрид судорожно раскрыла от испуга рот, но тотчас же зажала его ладонью, вспомнив наставление Ника. В ее вытаращенных глазах сквозил животный страх, а рука, которую она протянула Нику, была холодной, как у мертвеца.
Рискуя нарваться на пулю скрючившегося в засаде уродца, беглецы вскарабкались по склону и застыли на месте, напряженно всматриваясь и вслушиваясь в темноту. Выстрела не последовало, но отвратительный смех, словно леший, звучал то позади них, то впереди.
Внезапно наступила гробовая тишина.
Ник замер, ожидая подвоха, и его чуткий слух уловил лязг металла за секунду до нового взрыва бешеного хохота, следом за которым из клочьев тумана загрохотал, выплевывая свинец и пламя, ручной пулемет. Ник повалил Астрид в грязь, прикрыв ее своим телом, и очередь прошла у них над головами. Стрельба прекратилась, и по кустам запрыгал узкий луч света. Ник выстрелил по фонарику из «люггера», луч исчез, но воздух снова потряс отвратительный хохот. Карлик был где-то совсем близко.
Астрид затряслась, словно в приступе лихорадки.
– Больше не могу слышать этот смех! – прошептала она, тяжело дыша. – Он пугает меня сильнее, чем пулемет. Сделай же что-нибудь!
– Оставайся здесь, – сказал Ник, – а я проведу разведку. Может быть, мне удастся отбить у этого шутника охоту смеяться.
Низко пригибаясь, он пересек аллею и, спрятавшись за деревом, наугад выстрелил по кустам. Карлик огрызнулся очередью из пулемета, грозя красным языком пламени из ствола, словно мурена, защищающая свою нору. Сверху на голову Ника посыпались мокрые ветки, листья и кусочки коры. Он перебежал к другому дереву, сменил обойму и снова открыл огонь. Карлик был, возможно, безумен, однако не лишен смекалки, он понимал, что на пересеченной местности ему не победить в смертельной дуэли с опасным противником. Звук коротких очередей его пулемета начал отдаляться: маленький хитрец быстро отступал, выманивая Ника из зарослей на открытое пространство.
Разгадав его замысел, Ник решил, что на некоторое время мерзкий лилипут угомонился, и вернулся к Астрид.
– Кажется, ты им и в самом деле очень нужна, – задыхаясь от бега, воскликнул он. – Фон Штади повезло с погодой: если бы не туман, ты давно бы уже была дома в Швеции, а люди вице-адмирала пришли бы к нам на помощь. Но не волнуйся, мы и сами выберемся из этой западни, устроенной нам графом.
– Похоже, он готов дорого заплатить, чтобы меня убрали у него с пути, – усмехнулась Астрид. – Для свободного мира моя гибель обернулась бы настоящей катастрофой.
Ник спрятал пистолет в карман пиджака, и они направились к аттракционам, рассчитывая выбраться оттуда на улицу, где их должны были встретить агенты шведской службы безопасности. Но пока еще вся ответственность за жизнь Астрид лежала на Нике, и он понимал это: крупных побед без риска не одерживают, а рисковать он привык.
Дождь распугал публику в этот вечер, и одинокий мужчина плотного телосложения, сидящий за столиком летнего кафе, не мог не привлечь их внимания. Заметив Ника и Астрид, он что-то сказал в портативную рацию и встал из-за стола. По его недоброму лицу и черному кожаному плащу не трудно было догадаться, что это один из Тевтонских Рыцарей.
Беглецы ускорили шаг, но неожиданно впереди появилась целая группа коротко подстриженных мужчин в одинаковых плащах. До выхода на улицу оставалось еще несколько сотен шагов. Ник с тревогой подумал, что им могут и не дать сделать их: фон Штади вполне мог снабдить своих сподручных пистолетами с глушителем.
Оборачиваясь на бегу на своих преследователей, Ник и Астрид побежали назад, но им наперерез бросилось еще трое молодцов из команды графа. Но тут Ник увидел, что из калитки ограды аттракциона под названием «Воздушный полет» выходят люди. Долго не раздумывая, он потащил девушку за собой к билетеру, нащупывая другой рукой в кармане датские деньги.
На их беду, старичок, продающий билеты, оказался словоохотливым:
– Сиденья в самолете влажные, господа! – счел необходимым предупредить их он. – Может быть, вам лучше прийти к нам со своей очаровательной дамой в другой раз, сэр? Мы скоро закрываемся…
– Моя невеста давно мечтала о таком полете! – перебил его Ник. – Дайте нам сразу же несколько билетов, чтобы она осталась довольна. – И он сунул старичку пачку смятых банкнот, даже не сосчитав их.
Зажав билетную ленту в руке, Ник отчаянно замахал ей контролеру, уже закрывающему калитку. Тот пропустил их на посадочную платформу, и они плюхнулись на свободные места между подростками и подвыпившими норвежскими моряками. Зазвучала веселенькая мелодия, и гондола на длинной металлической стреле взмыла в ночное небо над Копенгагеном. Взглянув вниз, Ник удовлетворенно хмыкнул: потерявшие их типы в черных плащах сбились в одну кучку посередине центральной аллеи, вертя головами.
Однако когда самолетик опустился вниз, на платформе уже стояло двое громил.
– Гутен таг, герр фон Рунштадт, – пробасил один из них. – Немного полетаем вместе, яволь? А потом я угощу вас шнапсом! Не возражаете? Ха-ха-ха!
Ник любезно улыбнулся, скользнув взглядом по его оттопыренному карману, и привстал, словно бы намереваясь пропустить немцев мимо себя. Громила сделал шаг, и Ник ударил его кулаком в нос. Кровь брызнула из него, словно из перезрелого помидора, и потекла по подбородку. Верзила покачнулся, самолетик тронулся с места, однако второй немец успел втолкнуть своего приятеля в последнюю кабинку и в последний момент прыгнуть в нее сам. Скрипучий механизм снова поднял гондолу над верхушками деревьев, и Ник услышал, как разъяренный толстяк вопит:
– Я пристрелю эту свинью немедленно!
– Не пори чушь, Карл! – увещевал его благоразумный напарник. – Граф не простит нам этого! Не хватало еще угодить в датскую полицию и упустить девчонку. У тебя еще будет возможность свести с ним счеты. Пошевели наконец своими мозгами. Или твоя тупая баварская башка пригодна лишь в качестве боксерской груши?
– Нет! Я сейчас же прикончу его, а заодно и тебя, если станешь мне мешать! – рычал баварец. – Это вопрос чести!
– Мы опускаемся, – сдерживал его приятель. – Им от нас не уйти!
И действительно, на платформе стояло еще трое суровых мужчин в черных кожаных плащах. За своей спиной Ник услышал какую-то возню и обернулся: немцы в последней кабинке боролись, рискуя свалиться с высоты вниз. Ник вскочил и ударил кулаком баварца по затылку. Тот пошатнулся, выронив пистолет, и вывалился из гондолы на платформу. Толпа охнула и закричала.
– Это не слишком разумно с вашей стороны, герр фон Рунштадт, – сказал второй немец. – Попытаетесь бежать – я пристрелю вас. Так что спокойно выходите из кабины и медленно идите к выходу.
– Непременно так и сделаю, – сказал Ник и спрыгнул на платформу. Падая, он больно ушибся, но это не помешало ему вскочить на ноги и выстрелить из «люггера» по черным плащам. Двое верзил упало замертво, третий спрятался за будку механика. Публика с воплями стала разбегаться во все стороны, механик выключил мотор, как только требовала инструкция, и гондола зависла в воздухе в нескольких футах от платформы.
– Прыгай, Астрид! – крикнул Ник девушке, заметив, что рука немца тянется к ее плащу. Астрид прыгнула прямо в объятия Ника, и они вместе упали на настил. Ник выстрелил в заднюю стенку кабины немца, помог девушке подняться, и они побежали к выходу.
Издалека доносились звуки полицейской сирены. Выбравшись через служебный вход с площадки аттракциона, они по узким дорожкам добрались до летнего театра варьете и, миновав пустые ряды откидных кресел, очутились на дощатой сцене за кулисами.
Внезапно вспыхнул один из прожекторов. Ник выстрелил в него, и вокруг вновь воцарилась темнота. Жуткий хохот карлика прозвучал в ней особенно омерзительно, и Астрид застонала, вцепившись в руку Ника и падая на помост. Ник тихо выругался и, присев возле потерявшей сознание девушки на корточки, стал хлопать ее по щекам, приводя в чувства.
Наконец она очнулась и села, откинув с лица волосы.
– Прости, но я сама этого не ожидала, – сказала она.
– Тихо! – прижал он ей палец к губам. – Жди меня здесь.
Поднявшись по лестнице к мосткам осветительной системы, Ник стал осторожно пробираться мимо свисающих с потолка тросов и канатов. Но не прошел он и десяти шагов, как послышался сдавленный вздох и сцена залилась ярким светом, словно бы из-за кулис должна была выпорхнуть вся труппа кордебалета. Ник застыл на месте, ожидая пулю, но смех карлика привел его в чувства за миг до того, как в воздухе мелькнул нож. Упав на мостки, Ник сумел метнуть в коварного уродца свой стилет.
Тонкое лезвие пронзило плечо карлика под ключицей, и он полетел вниз. Однако глухого стука падающего тела не последовало: с ловкостью обезьяны карлик ухватился за канат и стал подниматься по нему к пожарной лестнице, ведущей на крышу. Ник метнулся следом за ним, но опытный акробат уже растворился в темноте. Вскоре его смех затих во мраке ночи где-то на крыше. Ник решил не дожидаться, пока яркое освещение привлечет внимание полиции, и быстро спустился на сцену. Сейчас нужно было спасать девушку, а не мстить дерзкому карлику, он еще получит сполна за все свое коварство, но позже, подумал Ник.
Выйдя через служебный вход из летнего театра, они вскоре очутились в узком переулке, который вывел их на оживленную улицу Вестерборгаде. По мокрому асфальту шелестели автомобильные шины и тихонько цокали лошадиные подковы, вторя мерному поскрипыванию рессор экипажей. Астрид послала радиосигнал агентам шведской секретной службы, и Ник на всякий случай огляделся по сторонам. К счастью, черных плащей поблизости не оказалось.
Наконец к ним подкатила крытая брезентом повозка, запряженная ломовой лошадью, и из-под навеса появились знакомые седые усы вице-адмирала Ларсона.
– Вы заставили меня поволноваться, мистер Картер, – с упреком сказал он. – Как чувствует себя наша госпожа Кюри?
– Мы с ней немного покатались на лодке по озеру, – туманно пояснил Ник, – и теперь ей стало значительно лучше. Так что распишитесь, как говорится, в получении, сэр!
Ларсон уступил место девушке, и повозка вновь тронулась с места. Возница флегматично попыхивал трубкой, словно вез партию ящиков с пивом, а не важную ученую из секретной лаборатории, которую уже ожидал специальный самолет шведских ВВС на военном аэродроме.
Не обращая внимания на мелкий дождь, Ник достал пачку сигарет и впервые за несколько минувших часов с наслаждением закурил. Вице-адмирал угрюмо наблюдал за ним, засунув руки в карманы пальто.
– Здесь в любую минуту могут объявится костоломы фон Штади, – спохватился наконец Ник. – Надо уходить отсюда. Но где мы могли бы спокойно поговорить? Я плохо знаю город. У графа наверняка повсюду своя агентура, не хотелось бы, чтобы нас заметили или же подслушали наш разговор.
– Я знаю одно надежное местечко, – сказал Ларсон и повел Ника переулками к каналу.
В подвалах и полуподвалах домов, глядевших окнами на набережную, обосновались многочисленные джаз-клубы и бары с музыкальными автоматами. В этот ненастный вечер они были переполнены посетителями, в основном – молодыми людьми, готовыми танцевать и веселиться до рассвета.
Сделав пару глотков своего любимого пива «Карлсберг», Ник глубокомысленно изрек:
– Что же, можно сказать, что все вышло весьма удачно. Мы с графом слегка прощупали друг друга. И хорошо, что ваши люди не ввязались в эту игру: фон Штади теперь уверен, что я вольный стрелок, работающий в одиночку или, на худой конец, с несколькими помощниками.
– Но у меня прибавилось седых волос, когда я увидел машины датской полиции возле парка, – сказал Ларсон.
– Седина вам к лицу, адмирал, – ухмыльнулся Ник. – Завтра я хочу нанести графу визит вежливости. Но мне потребуется ваша поддержка. Граф сильный противник, и пока еще я не изучил все его связи и возможности в этой стране.
Примерно с полчаса они обсуждали план дальнейших совместных действий, после чего покинули бар и разошлись в разные стороны. Подняв воротник пиджака, Ник медленно побрел по безлюдной набережной канала в свою гостиницу, скользя рассеянным взглядом по свинцовой поверхности воды и размышляя о том, что допусти он завтра малейшую ошибку, и его труп окажется на илистом дне этого грязного водоема. И даже мысль о светлых идеях и безопасности Америки, ради которых он погибнет в расцвете сил, мало утешала его в этот поздний час.
Глава седьмая
Серая лента шоссе пролегла между голыми полями и невысокими лесистыми холмами. Плотные низкие тучи, зависшие над соломенными крышами крестьянских домов, и хмурое небо лишь подчеркивали убогость этого унылого пейзажа, навевающего тоску.
Но сидящий в стареньком «ягуаре» напротив придорожной таверны человек не впадал в уныние, а терпеливо ждал. Наконец на шоссе появилось темное пятнышко. Оно быстро росло, приближаясь, и обрело очертания мотоцикла. Одетый в черный кожаный костюм мотоциклиста, припавший, словно жокей, к рулю «БМВ», выжимая из мощного мотора все возможное.
– Опаздываешь, Бутс! – усмехнувшись, пробормотал человек, сидящий в «ягуаре», и натянул на голову вязаную шапочку с прорезью для глаз, став похожим на жреца древних ацтеков в маске. Затем он вырулил на дорогу и погнался за лихим мотоциклистом.
Ровный участок шоссе заканчивался, а стрелка на спидометре мотоцикла дрожала на отметке 120 миль в час. Мотоциклист, пока еще и не подозревающий, что его кто-то преследует, неохотно сбросил скорость и выпрямился в седле, понимая, что даже куча навоза на его пути таит сейчас для него смертельную опасность, не говоря уже о повозке с сеном. Обветренные губы мотоциклиста искривились в усмешке: с божьей помощью Рикки скоро закончит в этой стране масла, сыра и яиц свои дела, и можно будет проститься с ней навсегда.
Когда-то она, Бутс Делани, гоняла на мотоцикле с лихими парнями в кожаных куртках по городкам Южной Калифорнии и Невады, ввергая в ужас местное население и вынуждая дрожащих от страха обывателей вызывать наряды полиции и территориальной армии, чтобы утихомирить их банду. А сейчас она нервничала из-за кучки коровьего дерьма на дороге. И все это благодаря Рикки!
Вспомнив о своем любовнике, Бутс даже вздрогнула от сладострастной дрожи, пробежавшей по ее телу. Ей доводилось иметь дело со многими парнями, далеко не безупречного поведения, но из всех ее знакомых преступных типов Рикки, или граф Ульрих фон Штади, был самым крутым и удачливым. Избегая конфликтов с законом и властями, он умудрялся проворачивать крупные аферы, имея в своем распоряжении послушную ему армию головорезов, готовых на все ради денег.
Рев и дождь мощного мотоцикла обостряли нахлынувшие на девицу приятные воспоминания о ее любовнике и его мускулистом теле. Занятая этими острыми ощущениями, она не придала значения спортивному автомобилю, уже довольно долго следовавшему за ней на большой скорости: гораздо больше сейчас ее волновала предстоящая встреча с Рикки в особой комнате его замка. Граф фон Штади постоянно тренировался, укрепляя тело и дух, и потому был могуч и крепок, как утес. Прикасаясь к его железным мускулам, Бутс всегда млела от удовольствия, предчувствуя упоительные насаждения в его крепких объятиях. Она даже не обращала внимания на других мужчин, но вот в последнее время граф перестал баловать ее плотскими забавами, объясняя это тем, что они ослабляют мужскую волю. Рикки боготворил дисциплину и аскетизм и стремился выковать из себя подлинного лидера. Неутоленной же телесной страсти своей подружки граф нашел довольно своеобразное применение: заставлял ее стегать его хлыстом и прижигать ему тело раскаленным железом. Стены их спальни теперь украшали орудия пыток. Столь странная склонность Рикки пугала Бутс, но она старалась не показывать вида, что предпочла бы ограничиться старыми добрыми шлепками и щипками.
Эти специфические ночные тренировки доставляли графу большое удовольствие, из чего напрашивался логический вывод о том, что Бутс обретала над своим любовником определенную власть. И все же ее жизненный опыт подсказывал ей, что все эти странные забавы в один прекрасный момент могут обернуться для нее серьезными неприятностями…
«Ягуар» наконец догнал Бутс и начал прижимать ее мотоцикл к обочине. Водитель, похожий в своей дурацкой маске на инопланетянина, подавал ей знаки остановиться.
– Черта с два, приятель! – крикнула ему Бутс и, сделав выразительный знак рукой, до отказа крутанула ручку газа. Мотоцикл рванулся вперед, словно норовистый конь, и стрелка спидометра быстро поползла по шкале. Домишки фермеров вскоре слились с деревьями и полями в одно расплывчатое пятно. Содрогнувшись в три погибели над рулем, Бутс лихорадочно прикидывала, что все это могло бы означать.
Рикки основательно завяз в опасных делах, и как и у любого крупного дельца, у него имелось множество завистников и соперников. Все знали, что Бутс его любовница, так что через нее враги графа вполне могли попытаться оказать на него нажим. Бутс знала, что фон Штади не любит допускать ошибки, и прекрасно понимала, что во всех неприятностях он обвинит ее самое.
Она взглянула в зеркало заднего вида: спортивный автомобиль не отставал, видимо, за рулем сидел опытный водитель. Бутс частенько каталась по этому шоссе и неплохо изучила окружающую местность. Впереди на холме справа от дороги показались крыши домов, в десятке метров от которых пролегала через лес проселочная дорога к пруду, по которой крестьяне гоняли на водопой скотину. Бутс решила использовать старый трюк мотоциклистов и резко свернула с асфальта на разбитый проселок, надеясь, что «ягуар» проскочит мимо. Однако уже в следующую секунду она поняла, что совершила серьезный просчет: колеса ее «БМВ» забуксовали в морской глине.
Обернувшись назад, она к своему ужасу увидела, что ей не удалось обмануть человека в маске: с легкостью свернув следом за ней, он быстро догонял ее. Бутс посмотрел вперед и обмерла: поперек дороги лежали здоровенные сосновые бревна. Путь к бегству на мотоцикле был отрезан. Бутс просила его и попыталась скрыться в лесу.
Мотор «ягуара» смолк, хлопнула дверца, и мужчина в маске устремился за ней в погоню бегом. Тяжелые ботинки Бутс увязали в грязи, она впервые в жизни с тоской подумала, что с радостью сейчас позвала бы на помощь полицейских. Вот только есть ли они вообще в этой проклятой стране?
Спустившись по склону холма на вспаханное поле, она побежала к стогам сена, окруженным сонными коровами. Тяжелые шаги ее преследователя слышались все ближе и ближе. Притворившись, что она споткнулась, Бутс нагнулась и выхватила из-за левого голенища длинный нож.
– Ну, подходи поближе и попробуй получить, что тебе причитается! – обернувшись, закричала она, размахивая ножом на уровне его живота. – Не бойся, жеребец, что сумеешь взять – все твое!
С быстротой гремучей змеи незнакомец поднырнул под ее руку и, схватив за запястье, сильно надавил на болевую точку. Нож выпал из ее руки, и в следующий момент человек в маске ловко прижал к лицу Бутс тряпку, пропитанную хлороформом. Все поплыло у нее перед глазами, и она погрузилась в черноту.
…Очнулась Бутс на широкой кровати в незнакомой комнате. Окна были затянуты плотными шторами, возле огромного, в половину стены, камина сидел спиной к ней, помешивая кочергой угли, широкоплечий мужчина. По его спортивной фигуре и кошачьим движениям Бутс догадалась, что это и есть ее похититель. Недолго думая, она вскочила и метнулась к двери. Та оказалась запертой. Обернувшись, дрожащая от ярости Бутс увидела, что ненавистный ей мужчина насмешливо улыбается. С диким воплем она накинулась на него, готовая разорвать обидчика на кусочки своими зубками и ноготками, помня о том, что ее любовник не простит ей, что она позволила взять себя в заложницы, и скорее бросит ее на произвол судьбы, чем поспешит ей на выручку или заплатит за нее выкуп. Бутс бывала в разных переделках и умела постоять за себя. Но на этот раз ей явно не везло, противник оказался не из робких.
Без видимых усилий незнакомец поднял ее в воздух и отшвырнул на кровать, спружинившую под ней, словно батуд под акробатом.
Подождав, пока у нее иссякнет поток ругательств и проклятий в его адрес, сероглазый здоровяк с иронической улыбкой сообщил Бутс, что вскоре должен объявиться и сам граф.
– Твой любовник сколотил неплохую банду, – добавил он с легким британским акцентом, свойственным образованным немцам, учившим английский до 1939 года. – Мне пришлось изрядно побегать от его парней, пока я окольными путями вез тебя сюда. Зато теперь мы наконец можем спокойно насладиться уютным теплом этого очага.
– Я тебя знаю, – сказала Бутс. – Ты тот самый немецкий солдат удачи, с которым Рикки разговаривал в театре. Фон Рунштадт, если мне не изменяет память.
Мужчина кивнул и вновь принялся шевелить кочергой угли в камине. Бутс поудобнее устроилась на кровати.
– Рикки убьет тебя, малыш, – наконец изрекла она бесстрастным тоном.
Ник Картер рассмеялся.
– Он уже пытался это сделать. Но еще хуже, что он хотел обмануть меня. Теперь я кое-что похитил у него, так что мы с ним квиты.
– Не забывай, малыш, что фон Штади не любит, когда у него что-то крадут, а тем более – его любимую кошечку. Ты просто не представляешь, какие у него возможности, – фыркнула Бутс, одновременно и задетая, и заинтригованная той легкостью, с которой этот нахал развенчал ее кумира.
– Любопытно, – покачал головой Ник. – Я и не предполагал, что кошечки занимают в жизни графа столь на ясное место. По-моему, у него хватает и других забот, поважнее.
Легкий румянец, выступивший на щечках девицы, подтвердил справедливость его слов. Бутс сердито насупилась и с вызовом спросила:
– Ты что-нибудь слышал о Тевтонских Рыцарях?
– Открою тебе свои карты, крошка, – ухмыльнулся еще шире Ник. – Я не случайно взял тебя в заложницы. Дело в том, что граф лишил меня верного куша, так что теперь я вынужден поставить его перед выбором: либо он платит за тебя выкуп, либо никогда тебя больше не увидит. Ответ он даст утром, а пока мы могли бы немного с тобой развлечься.
– Завтра утром ты будешь мертвецом, – уверенно предрекла она.
– Все мы когда-нибудь умрем, милашка, – заметил философски Ник. – Но пока этого еще не случилось, не стоит терять времени даром. Сними-ка свои кожаные доспехи, малышка, я хочу убедиться, что ты не припрятала еще один ножичек.
– Советую не шутить так со мной, мистер! – дрожащим от злости голосом прохрипел Бутс. – Когда Рикки доберется до тебя, от моего слова многое будет зависеть, имей это в и иду.
– Не заставляй меня повторять дважды, Бутс, – закуривая сигарету, сказал Ник. – Раздевайся!
– Попробуй сам раздеть меня, если сможешь, – уставившись в потолок, заявила нахальная девица, вытянувшись на кровати. – Только помни, что Рикки может отправить тебя в свою больницу, где он проводит очень забавные эксперименты на таких, как ты здоровенных жеребцах.
Ник неохотно встал и приблизился к ней. Неожиданно девица извернулась на кровати, словно дикая кошка, и резко вскочила. В ее судорожно сжатом кулачке блеснуло лезвие ножа. Ребром ладони Ник ударил ей по запястью, и нож упал на пол. Рука Бутс плетью повисла вдоль туловища, но она уже лезла левой рукой в один из своих бесчисленных карманов на молнии. Ник схватил ее за отвороты кожаной куртки и, приподняв на полом, начал трясти до тех пор, пока у нее не пропало желание извлекать из карманов опасные предметы. После этого он бросил ее на кровать и, зажав одной рукой ей нос и рот, чтобы не брыкалась, стащил с нее другой рукой куртку и ботинки. Оставив девицу в трусиках и лифчике на кровати, Ник пересел на кушетку и принялся осматривать ее одежду. Бутс с ненавистью наблюдала за ним.
Во внутреннем кармане он обнаружил кастет, а в потайном карманчике ботинок была спрятана опасная бритва.
– Где-то здесь должна быть спрятана ручная граната, – глубокомысленно заметил Ник, ощупывая куртку. – Но поскольку я ее не обнаружил, остается лишь предположить, что ты спрятала ее в более надежное место. Что ж, можешь оставить ее при себе.
Ник бросил ей рубашку.
– Я не стану надевать твою рубашку, – фыркнула Бутс.
– Ладно, тогда надевай свою любимую куртку, – сжалился над ней он.
Надев куртку, Бутс уселась на кровати, прислонившись к спинке, и закурила сигарету. Ник сходил на кухню и принес бутерброды, фрукты и пиво. Немного поломавшись для приличия, девица с жадностью набросилась на еду, запивая ее холодным датским пивом. Ник тоже не отставал от нее, поглощая бутерброды с аппетитом человека, честно заработавшего свой хлеб.
– А что ты намерен сделать со мной, если граф не согласится удовлетворить твои требования? – поинтересовалась Бутс.
– Я отправлю тебя на стажировку в какую-нибудь частную школу для девочек в Штатах, – сердито огрызнулся Ник.
Ник взглянул на часы: его начинали раздражать эти бесконечные угрозы и восхваления несравненного графа фон Штади. Нужно было подумать об отдыхе: ему предстоял тяжелый день. Постелив себе на кушетке, он потушил свет.
– Герр фон Рунштадт, – услышал он голос Бутс, звучащий необычно тихо и нежно. – Возможно, я немного погорячилась. Простите меня… – Она спрыгнула с кровати и босиком подошла к его кушетке. В отблеске пламени камина она казалась маленькой и хрупкой. Волосы рассыпались по ее плечам. Ник заметил, что она успела снять трусики и лифчик, и теперь ее юное тело прикрывала лишь кожаная куртка. Ника обдало жаром, по телу пробежала дрожь.
– Почему мы непременно должны оставаться врагами, – протягивая к нему руку, с улыбкой сказала она.
Ник вскинул брови, не зная, что ответить на этот вопрос. И в этот момент девица метнулась к камину и с победным криком схватила кочергу. Ник мысленно чертыхнулся, проклиная себя за обидную оплошность, и едва успел вскочить на ноги и увернуться от нацеленного ему в пах раскаленного железа.
– Не нравится, мистер? – ухмыльнулась девица, блеснув острыми зубками. – Посмотрим, на что ты способен, когда у меня в руках эта штука. Можешь взять нож, если хочешь, чтобы мы были на равных.
– Очень любезно с твоей стороны, крошка, – пробормотал Ник, забегая за стол.
– Еще не вспотел? – поинтересовалась Бутс, орудуя кочергой, словно шпагой.
– Не рассчитывай на это, милашка, – уклоняясь от кочерги, отозвался Ник. – Не обижайся, если я не буду столь же любезен, как ты, но не пройдет и минуты, как я отберу у тебя твою игрушку. Советую тебе самой положить ее на место.
– Если через пять минут я не выйду отсюда, я засуну ее тебе сам знаешь куда, – парировала девица.
Ник вышел из-за стола, двухсотфунтовый атлет, гибкий и ловкий, как пантера, и встал перед ней, слегка покачиваясь из стороны в сторону на пружинистых ногах. Девица слегка растерялась при виде этой горы мускулов.
– Отдай мне кочергу, – вкрадчивым голосом поправил ее Ник. – Я не шучу, крошка. Отдай по-хорошему.
Глаза Бутс как-то странно заблестели, и она вдруг захихикала, медленно отступая назад. Ник почувствовал азарт охотника, загнавшего зверя в угол. Бутс явно нервничал, зная по опыту, как стремительно атакует Ник, и пятилась за кушетку. Кочерга описывала в воздухе огненные круги. Внезапно Ник понял, что это своеобразный барьер, который ему нужно преодолеть, чтобы окончательно сломить сопротивление готовой сдаться девице. Если он обезоружит ее, она забудет о своем прежнем кумире и отдастся победителю. Но если ей удастся ранить его или разбить ему голову, граф фон Штади сохранит свою власть над ней.
Ник ухмыльнулся. К его удивлению, она тоже улыбнулась ему в ответ своей широкой ирландской улыбкой.
